Trust Fall (And Welcoming Arms) / Падение на доверие (и жаркие объятия)

— …и дыши, — говорит Би. Как будто это так просто, уныло подумал Эндрю, но повиновался, как мог. Он сделал то, чему она учила его последние два года, несмотря на всю его холодность и нежелание. Ей удалось залезть ему под кожу и немного растопить лед, и хотя он не хотел этого признавать, он был рад, что она это сделала. Это означало, что теперь он мог разжать кулаки и вместо этого положить ладони на ее ковер. Это означало, что он мог разогнуть спину и прислониться к стене, вместо того чтобы горбиться. Это означало, что он мог чувствовать себя в достаточной безопасности, чтобы держать глаза закрытыми, даже если его колени все еще были прижаты к груди, и пытаться успокоить дыхание. Как он и думал, все эти «чувства» были сильно переоценены. — Ты знаешь, где ты, — продолжила Би своим спокойным, ровным голосом. — Ты знаешь, что ты в безопасности. Ты знаешь, что ты со мной. Ты знаешь, что эти воспоминания остались в прошлом. Ты знаешь, что это чувство притупится и станет более управляемым. Ты знаешь это. — Я знаю это, — пробормотал он в ответ. — Открой глаза, когда будешь готов, Эндрю. Кто сказал, что терапия — это не весело? Было очень весело, воспоминания и все такое. По крайней мере, в этот момент он был в полном контакте со своими чертовыми эмоциями, которые будто всегда что-то требовали от него. Всегда хочу, хочу, хочу. Бери, бери, бери. Он стиснул зубы и представил, как отбрасывает эту мысль, словно подушку, брошенную ему в голову. Это не совсем угроза, просто раздражение. Она легко контролируется. Легко решается. Не важно. И она ушла. У Би были свои техники, у него свои. Возможно, ее были более уравновешенными, правильными, но все же, он больше полагался на свои, ведь ими он пользовался дольше, чем знал ее. Он откинул голову назад, на стену, возле которой сидел, свернувшись калачиком в углу ее кабинета, и прищурил глаза, уставившись в потолок. Эмоции угасали, быстро исчезая из всепоглощающего потока замешательства, ярости, ненависти, отвращения к себе и паники, все эти вещи стали просто эхом в тишине. Их засасывало в черную дыру апатии, которой он научился много лет назад, пустая маска снова напомнила о себе. Это было некоторым облегчением вернуться к этому, хотя он знал, что Би хочет, чтобы он нашел золотую середину между двумя крайностями. Он хочет защититься от ненавистных чувств и воспоминаний, хотя бы на данный момент. Черт, ему нужна сигарета. Вместо этого он провел пальцами по короткому ворсу ковра и проследил глазами небольшие пятна и трещины на потолке. Погрузись в данный момент, передразнил он голос Би, хотя и полагался на него. Задействуй свои чувства там, где ты находишься. Он почувствовал смутную боль в мышцах после тренировки, острые ощущения в коленной чашечке, из-за того, что ранее ударился о корт достаточно сильно, и это отразилось на его колене. Оно уже должно быть стало темно-красными, а к вечеру потемнеет до фиолетового. Нил будет суетиться, хотя в его глазах проскользнет одобрение усилий Эндрю на корте. Эндрю отбросил и эту мысль. В данный момент этому идиоту здесь не место. Нельзя этого допустить. Его чувства и так уже были достаточно запутанными и испорченными. — Ты готов вернуться на диван, Эндрю? Он подумал об этом. Ему нравилась безопасность угла, зная, что он может видеть все в комнате, чувствуя за спиной стену. Диван стоял посреди комнаты, лицом к двери. Гораздо более уязвимо. Но в этом и был смысл, не так ли? Вместо ответа он поднялся на ноги и проигнорировал дрожь в колене. Ему придется охладить его позже. Нил определенно будет суетиться. Неа. Он станет подушкой. Он провел кончиками пальцев по внутренней стороне предплечий, когда откинулся на свое место на диване. Все его ножи были на месте. Би бросила на его руки острый, недовольный взгляд, но на этот раз ничего не сказала. Он смотрел в ответ так безучастно, как только мог, и отказывался извиняться за проверку того, что его меры безопасности все еще рядом. Забавно, как он мог вести самые интересные разговоры, не открывая рта, если это было с нужными людьми. Смирись с этим, Ники. Би, однако, не дала ему шанса, чтобы маска стала более прочной. Она могла выглядеть милой и мягкой, но было несколько причин, по которым она продержалась так долго с Эндрю в качестве пациента. — Ты боишься причинить ему боль. Так напуган, что это вызывает воспоминания о собственной травме. И они достаточно сильные, чтобы ты потерял связь с миром и запаниковал. Он ухватился за края одеяла апатии, когда она пыталась стянуть его с него, держась за самые края. — Эта реакция показывает всю глубину твоей заботы о нем. И это тоже пугает тебя. Он ничего не сказал. Ничего не сделал. Ничего не было. Пустоту нельзя было потрогать. Пустоту нельзя повредить. Пустота бесстрашна, безгранична. — Мне не нравится это слово, — решил Эндрю. — Добавим в список? — Би приятно улыбнулась. — «Испуганный?» — Это так по-детски. Ей не нужно было указывать ему на ассоциации между детским страхом и беспомощностью. Он знал их до мозга костей. И она знала, что он не дал бы ей это оружие, не осознавая последствия. Она знала, что он не заговорил бы, если бы не хотел таким образом открыть для нее этот путь. Черт. — Эндрю, я не верю, что твоя фантазия была опасной. Я полагаю, из того, что ты рассказал мне, это был очень нежный и внимательный порыв, особенно момент очистки его лица и прикосновения к нему после этого — забота и заземление вас обоих. Я думаю, тебе следует поделиться этим с Нилом и узнать, что он думает о том, чтобы изучить это вместе с тобой. — Я не нежный и не внимательный. — Эндрю, — мягко упрекнула она его. — Эта не вера в себя оскорбительна. Правда, признал он. Эти слова были своего рода рефлексом, противоречащим тому, что она говорила. Казалось, сегодня его мысли были за пределами его контроля. Он поморщился и отвел взгляд, чтобы остановиться на ее шкафчике со стеклянными статуэтками. На этот раз она позволила ему отступить и терпеливо ждала его. — Я не верю, что он может сказать «нет» этому. Но это было не совсем правильно. Он действительно доверял Нилу — само по себе это было чем-то слишком поражающим, чтобы осознать, что кого-то так близко подпустил к себе, — и он доверял Нилу в том, что касается соблюдения его собственных границ. Даже если он еще никогда не говорил «нет», когда его об этом спрашивали. — Я не… мы не заканчиваем вместе, — он запнулся, произнося это. — Ты сказал, что недавно вы были вместе до конца, и что он заботился о тебе. Ты сказал, что некоторое время после вы оставались вместе. Что тебе понравилось, когда он заботился о тебе. Ах, Би, никогда не стесняется этого дерьма. Он махнул рукой, чтобы опровергнуть ее слова. Дело было не в этом. — Он был слишком счастлив, что я раздвинул свои границы, чтобы думать о своих собственных. Он сказал «да» и не взял бы его обратно, даже если бы передумал, потому что хочет помочь мне пройти через это. Это не настоящее «да». Би сделала короткую заметку и трижды щелкнула ручкой по блокноту. — И ты обеспокоен тем, что это будет означать, что ты можешь воспользоваться его согласием, и что это сделает тебя похожим на твоих собственных обидчиков? Он ничего не ответил. Это был не столько вопрос, сколько подтверждение того, что она поняла его. — Я рада, что ты попросил об этом дополнительном сеансе, — сказала она с легкой улыбкой. — Это хороший знак, что ты хочешь так внимательно изучить этот вопрос вместе со мной, и я благодарю тебя за то, что ты доверился мне. Я также понимаю, почему ты не хотел, чтобы Аарон был здесь. Хотя также стоит упомянуть, что это демонстрирует отсутствие уверенности в себе в этом вопросе, над которым я хотела бы, чтобы мы продолжили работу в другой раз. Он коротко кивнул. Он знал, что это произойдет. Она сделала еще одну запись. Щелк, щелк, щелк. — Я бы хотела, чтобы мы сейчас больше сосредоточились на более спокойной стороне фантазии, если ты согласен. Думаю, мы подошли к вопросу о твоей озабоченности по поводу контроля и подчинения, да? — Увидев его кивок, она улыбнулась. — Хорошо. Итак, ты сказал, что после кульминации ты расслабился и стал очищать его лицо. Как только ты закончил с этим, то твои руки задержались, касаясь его лица и волос, и он одобрил это, поцеловав твою ладонь. Правильно? Кивок. Запись. Щелк, щелк, щелк. — Это наводит меня на мысль, что важным компонентом фантазии было его удовольствие от твоей заботы, и что он доверился тебе. Что, в свою очередь, говорит о том, что ты хочешь, чтобы тебе доверяли, хочешь быть нежным к нему, и что тебе самому нравится быть нежным. Она улыбнулась ему. — Это сильно отличается от твоих опасений по поводу насильственного использования преимущества и жестокости, Эндрю. Из того, что ты сказал ранее, если бы основное внимание в твоей фантазии было чисто сексуальной частью, то фантазия закончилась бы оргазмом и не продолжилась дальше. Следовательно, «всей сутью» фантазии была забота, которую ты хочешь дать ему. И это очень хорошо, и большой шаг в твоем выздоровлении, ей даже не нужно было произносить этого. — Я поцеловал его на глазах у Аарона после нашего последнего сеанса, — тупо ответил Эндрю, и это было бы очень нелогично, если бы она не знала его так хорошо. — Это было приятно. — Хорошо, — улыбнулась Би. — Я рада за тебя. Не хочешь ли ты начать изучать сторону заботы с Нилом на данном этапе без сексуальной подоплеки? Например, прикасаться к его волосам и лицу в непринужденной обстановке. Эндрю пожал плечами. Не то чтобы эта мысль ему нравилась, но Нил был таким чертовски изголодавшимся по прикосновениям, что он не думал, что тот будет возражать. — Прикосновения не обязательно должны быть сексуальными или жестокими, Эндрю. Они могут быть случайными, ласковыми и одобрительными. Ты можешь просто прикасаться, потому что хочешь, а не потому что это должно к чему-то привести. Я предлагаю тебе попробовать. Он подумал о своей руке на бедре Нила после того, как Аарон взбесился, она была желанной. Он подумал о том, что схватил Нила за затылок, когда тот запаниковал. Он подумал о том, что вымыл волосы Нилу после Балтимора. Возможно, он был знаком с этой концепцией лучше, чем хотел признавать. Черт возьми, Би. Бетси взглянула на часы и защелкнула ручку.  — Боюсь, сегодня у нас почти не осталось времени, Эндрю. Ты согласен остановиться на этом? Есть что-нибудь еще, что ты хотел бы обсудить в последние пять минут? Какие-то проблемы, которые мы не рассмотрели? Он покачал головой и перевел разговор на новый заварник, который она недавно купила, и последние несколько минут слушал ее болтовню о нем, позволив банальности действовать как буфер между всеми грязными и неудобными вещами, которые терапия подняла, и его нынешними мыслями. — Спасибо за сегодняшний день, Эндрю. Увидимся в среду, как обычно. Хорошего вечера. Он кивнул, взял свою куртку и молча ушел. Поскольку это была дополнительная встреча, он закончил тренировку как обычно, высадил всех у Лисьей башни, а сам отправился к Добсон. По вечерам в понедельник в кампусе было тихо, как никогда. Он лениво надеялся, что кто-нибудь припас для него немного еды. Приступы паники действительно могли заставить его проголодаться. — Эй, а вот и ты! Куда пропал? — Ники поприветствовал его, когда он закрыл за собой дверь общежития. Похоже, он не ждал ответа. — У нас есть чар сиуи рис с яйцом, они в холодильнике. Может, в конце концов, и его двоюродный брат не бесполезен. Он засунул контейнеры в микроволновку и смотрел, как они вращаются, вполуха слушая, как Ники и Аарон болтают о всяком дерьме, играя в приставку, а Кевин ворчал на них обоих, чтобы те заткнулись, прежде чем отправиться в спальню к своему драгоценному ноутбуку и экси. Эндрю запихивал в рот свинину и рис, думая о том, что одного идиота не хватает. — Где Нил? — спросил он во время паузы в болтовне. Аарон нахмурился в ответ на этот вопрос, а Ники запрокинул голову назад на кресло-мешок, чтобы посмотреть на Эндрю вверх ногами.  — Любовничек с Элисон, я думаю, она повела его за покупками в тот допоздна работающий торговый центр на другом конце города. — Прекрати это. — Неа, — усмехнулся Ники. — Ты люююбишь его. — Заткнись. — Ты лююю. Он определенно вернулся в список «бесполезных». Он постоянно забавлялся над этим с последнего вечера кино. Эндрю вытащил нож, и сделал суровое выражение лица. Ники поморщился, вернувшись к игре. Так-то лучше. Эндрю схватил пачку печенья, подошел к своему обычному месту за столом у ​​окна и занялся тем, что смотрел в сумерки сквозь дымку сигареты и опустошал пачку. Было слишком холодно находиться на крыше без дыхания Нила, которое согревало бы его, и у него было отчетливое желание остаться со своей стаей после тревожного сеанса с Бетси. Ники и Аарон прошли несколько уровней в своей игре, прежде чем дверь снова открылась, чтобы впустить последнего идиота. Эндрю не оборачивался, пока низкий свист Ники не привлек его внимание, разжигая собственнические инстинкты защиты. Оу. Элисон действительно была в городе, не так ли? Хотя это правда, что Нил отчаянно нуждался в стрижке, она, похоже, пропустила командную записку с пожеланиями и заставила его подстричься только наполовину. Затылок и бока были подстрижены, а верхняя часть осталась длинной и завитой, каким-то образом уложенной так, чтобы держать форму над его лбом. Ему по-прежнему нужна будет эта дурацкая бандана, чтобы волосы не закрывали глаза. Он также использовал подводку для глаз. Немного, просто светло-серая линия, и достаточно тонкая, только чтобы выделить контур его больших глаз, придать цвету особую яркость, без каких-либо нелепых стрелок или завихрений в уголках, как обычно было у Элисон. Всё просто, но этого было более чем достаточно, чтобы он выделялся. И он выглядел охренительно красивым. Даже больше, чем обычно. Эндрю стиснул зубы, в то время как Нил застенчиво улыбнулся в ответ на дразнящие комментарии Ники. Ублюдок не облегчал себе задачу, черт возьми. Что за мудак, стоит там такой заметный и хорошенький, и, черт возьми, если Эндрю не хочет прикоснуться к его волосам и почувствовать контраст между короткими и длинными прядями, немного оттянуть голову назад, посмотреть поближе и увидеть, как подводка сделала его глаза огромными, более чистыми и яркими, и Боже. Черт. Проклятье, Джостен. Горячий пепел упал ему на запястье, и он подпрыгнул от неожиданной боли — сигарета сгорела дотла, а он и не заметил, он был слишком занят, наблюдая, как Нил ерзает от комплиментов Ники. Ооо, завтра Элисон получит так много ударов по ногам. Он выбросил бесполезный окурок в окно и раздраженно потер красное пятно на запястье. — Нечего сказать, Эндрю? — Ники рассмеялся и посмотрел в его сторону. — Нет. Он услышал, как Нил бросил свои сумки с покупками на пол — ха, может быть, Элисон будет спасена, если ей удалось достать ему какую-нибудь одежду поприличней — и присоединился к Ники на полу, не говоря ни о чем важном. Эндрю выкурил еще одну сигарету, прежде чем Нил обратился к нему по-русски. — Ты разобрался с Би? Эндрю подумывал проигнорировать его из-за ужасного факта с его волосами и подводкой для глаз, но решил, что слишком устал от сеанса, чтобы тратить много энергии на мелочность. Может быть завтра. — Да. Нил промычал в ответ, но не стал настаивать на деталях. Он никогда не давил. Всегда уступал Эндрю. Агр. Эндрю оставил их всех и присоединился к Кевину в спальне. Они игнорировали друг друга до отбоя, один был поглощен экси, а другой — своей новой книгой. Ночью Нилу приснился кошмар. Эндрю знал это, потому что рывки и дрожь того были достаточно сильными, чтобы испугать и разбудить его. Он медленно отпустил нож под подушкой, когда пришел в себя. Он чертовски ненавидел эти двухъярусные кровати. Он слушал прерывистое дыхание и ерзание Нила целых пять минут, прежде чем его гнев взял над ним верх. Он спустился по лестнице и хмуро посмотрел на удивленное выражение лица Нила, сидевшего на матрасе. Эндрю молча кивнул головой, и Нил последовал за ним, натянув толстовку с лисьим отпечатком. Наркоман. Эндрю принес им обоим по стакану воды, и некоторое время они пили молча, пока руки Нила не перестали дрожать.  — Это была Лола, — хрипло пробормотал Нил. — Я говорил тебе, что в Балтиморе они хотели подрезать мне сухожилия?  Он вздрогнул. Эндрю мгновение наблюдал за ним, видя, как весь свет и яркость в его глазах угасли до тупой покорности. Пустая маска, которую Эндрю слишком хорошо знал. Привет, Натаниэль. Ненавижу видеть тебя снова. — Она мертва, — прямо напомнил ему Эндрю, его собственный голос был хриплым из-за позднего часа. — Я знаю. Он мог бы сказать, что Дрейк тоже, и я знаю, что тебе до сих пор снятся кошмары, но Нил не отличался особой жестокостью. Эндрю снова кивнул головой, и тот последовал за ним в гостиную. Эндрю сел на пол, прислонившись спиной к дивану, и поманил Нила пальцем. Тот сел рядом с ним с озадаченным видом, и Эндрю вздохнул от его глупости. Он был рад своей силе, когда притянул Нила к себе на колени, раздвинув его бедра по обе стороны от себя, и тесно прижав их этим друг к другу. Нил поднял брови и уперся руками в сиденье дивана, почтительно держась подальше от Эндрю. Он встал на колени, чтобы совсем не касаться Эндрю.  — Это что-то новенькое. Эндрю не удостоил это ответом и положил руки на бедра Нила, чуть приподняв голову (черт возьми), чтобы заглянуть в смущенные глаза Нила. — Я не думал, что тебе нравится, когда над тобой нависают или загоняют в угол, — нерешительно продолжил Нил. — Мне не нравится. — Тогда что это? — Это расплата, — ответил Эндрю и провел руками по подтянутым, мускулистым бедрам Нила. Будь он проклят за то, что лег спать в шортах. И за то, что так много бегал. Да к черту его существование вообще. Особенно то, как перехватило его дыхание от ощущения прикосновения. — За что именно? Эндрю бросил на него равнодушный взгляд и продолжил водить пальцами по мышцам его бедер, чувствуя, как они слегка дрожат от такого положения на коленях.  — За то, что подсматривал за мной, когда я заснул на тебе. — О, — тихо сказал Нил. — Так это было не бесплатно. Эндрю стиснул зубы и еще раз взглянул на него. Они оба слишком хорошо знали, как много может значить такой жест после того, как они были лишены его всю жизнь, и Эндрю не мог принять его, ничего не отдав взамен. Возможно, он научился принимать мелочи, вроде того, что Нил дарил ему шоколадку «просто так», или перестал следить за тем, кто чью сигарету украл, но более серьезные вещи по-прежнему требовали равной оплаты. Нил замер и медленно дал себе расслабиться, позволив Эндрю гладить и сжимать его ноги, пока он не сел прямо на колени Эндрю, нежно обхватив руками его плечи. Эндрю снова и снова проводил своими ладонями по его бедрам, тихо поражаясь тому, насколько они тощие и одновременно мускулистые. Он прошелся руками вверх и вниз, по их изгибу, вниз к коленям и снова к бедрам. Это было не совсем сексуальное прикосновение — хотя у него возникло несколько идей от такого положения — а скорее то, что их обоих успокаивало. Для Нила это было утешением после кошмара, что его ноги все еще были на месте и функционировали, и что они нравились Эндрю. Для Эндрю это было убеждение, что они равны, и практика в непринужденных прикосновениях. И им обоим просто нравилось прикасаться друг к другу, если быть до конца честными. Нил тихо вздохнул и уткнулся головой в шею Эндрю, расслабленный и податливый у него на коленях. Эндрю обхватил руками бедра Нила и притянул его чуть ближе. — Это действительно нормально? — Нил пробормотал ему в шею. Эндрю боролся со своим языком и выдал: — С тобой да. Этим он заслужил поцелуй под его челюстью, а затем Эндрю отомстил, опустив руки вниз и положив их на задницу Нила. Хмм. Определенно есть несколько идей. Нил усмехнулся ему в шею.  — Мы вернемся туда сегодня? — Нет. — Хорошо, — без промедления согласился Нил и снова поцеловал его в шею. Эндрю положил одну руку ему на талию, а другую поднял к затылку Нила. Он позволил себе замереть так на секунду, прежде чем, наконец, поддаться искушению и проскользнуть пальцами вверх сквозь длинную часть волос. Они были мягким под его пальцами, слегка пушистыми и гладкими. Как только он прошелся по ним один раз, он захотел сделать это снова. А потом еще несколько раз. Переход разной длины волос был странным, и у него от этого покалывало пальцы. Он не осознавал, какой эффект это произвело на Нила, пока тот не вздохнул и не задрожал всем телом. Он сильнее вжался в Эндрю и тихо замычал. В конце концов, Эндрю остановил свою руку, зарывшись ею в более длинную часть волос, позволив тем обвиться вокруг своих пальцев. Нил поддался его прикосновению с новым счастливым мычанием, прижавшись губами к шее Эндрю, и это напомнило ему о фантазии. — Ты должен мне кое-что пообещать. — Хм? — Казалось, он снова засыпает, поэтому Эндрю слегка потянул его. — Что ты скажешь мне «нет», когда это будет иметь значение. Нил поднял голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Эндрю позволил ему отодвинуться, но оставил руку в волосах. Нил не требовал объяснений, да и не ожидал их. — Ты не доверяешь мне в этом? — вместо этого спросил он. Очевидно, он перенял привычку Эндрю никогда не отвечать на вопросы прямо. Эндрю несколько минут молчал, борясь с собой.  — Я верю, когда ты говоришь мне «да». Но я никогда не слышал, чтобы ты говорил мне «нет». Я не знаю, согласен ли ты. — Мне не нужно было это говорить. — Мне нужно, чтобы ты мог это сказать. Нил моргнул, удивленный тем, что Эндрю признался, что ему что-то нужно. Он положил свои руки на плечи Эндрю, и его лицо было серьезным и мрачным, когда он ответил.  — Я обещаю, что скажу «нет», когда мне это понадобится, несмотря ни на что. Я обещаю тебе. И я верю, что ты тоже будешь уважать это «нет». Черт бы его побрал. Будь он проклят, будь он проклят. Он потянул Нила за волосы и прижал его к себе в яростном поцелуе, зная, что это единственный способ заткнуть его, когда он так говорит. Нил сравнялся с ним в отчаянии и силе, их рты врезались друг в друга, пока ярость в груди Эндрю не сгорела, и он смягчил свои прикосновения, позволив Нилу отстраниться. Тот медленно скользнул руками по груди Эндрю, кончиками пальцев коснувшись его ключиц. Они посмотрели друг другу в глаза, и Эндрю снова положил руки на бедра Нила, хотя ему все еще хотелось потрогать его волосы. Нил не спрашивал, не давил, не подталкивал. Он даже не ждал, что Эндрю что-то скажет ему. Он просто сидел там, довольный тем, что его обнимают, трогают и целуют. Эндрю решился. — На прошлой неделе у меня была сексуальная фантазия о тебе. Меня это беспокоило. Об этом я и говорил с Би ранее. Нил издал заинтересованный звук. — Я трахал твой рот. — Это признание вызывало у Эндрю желание съежиться и отвергнуть любое проявление чувств. Он заставил себя продолжить. — Ты не сопротивлялся. Я держал твою голову неподвижно, и ты позволил мне. Ты ничего не делал, только держал рот открытым. Я кончил тебе на лицо, и тебе это понравилось. Нил продолжил смотреть на него, весь такой серьезный и внимательный, и слегка провел пальцами по ключицам Эндрю. Каждому из них понадобилось много времени, чтобы заговорить. — Тебя беспокоит, что мне нравится давать тебе контроль, — в конце концов, заявил Нил, такой же бесхитростный и бескомпромиссный, как и Эндрю. — Ты думаешь, я бы не сказал «нет» из-за этого. Эндрю вдавил большие пальцы в бедра Нила и коротко кивнул. — Я не отказываюсь от этого контроля, потому что доверяю тебе, — холодно заявил Нил. — С тобой я чувствую себя в безопасности. Я знаю, что ты будешь уважать меня и мои желания. Я знаю, что ты не воспользуешься моим доверием. Я бы сказал тебе «нет» о чем-то подобном, даже если бы я только что согласился. Ты мне веришь? — Да. — Хорошо. — Ледяной взгляд Нила немного оттаял. — Я доверяю тебе, даже когда ты сам себе не доверяешь. Ты не монстр для меня. Эндрю закрыл глаза и поморщился, не в силах больше выносить его взгляд. — Ты хочешь когда-нибудь воплотить эту фантазию в жизнь? — спросил Нил, больше похожий на самого себя и почти игривый. — Не прямо сейчас. Ты бы согласился на это? — ответил Эндрю и уставился на шею Нила, а не на его лицо. Боковым зрением он уловил улыбку Нила, застенчивую и задумчивую.  — Может быть. Я заинтересован. Я подумаю об этом. Эндрю фыркнул и провел пальцами по бедру Нила. Тот свернулся калачиком у него на груди и уткнулся головой в шею Эндрю. Одна рука Эндрю снова зарылась в его волосы. — Так тебе нравится стрижка? — мягко поддразнил Нил. Эндрю слегка дернул его в ответ. — И… и подводка для глаз? — Я думал, ты не хочешь выделяться из толпы, — уклонился Эндрю. — Может быть, я устал все время прятаться. Помнишь, ты сказал мне перестать быть кроликом. — Макияж был не тем эффектом, которого я ожидал. — Тебя это беспокоит? Это… это слишком по-девчачьи? Эндрю провел рукой по его волосам и слегка сжал бедро.  — Меня это не беспокоит. Он не мог не заметить, как Нил еще больше расслабился на нем. — Мне это нравится. — Что? — В голосе Нила зазвучал восторг. — Ты слышал. Нил смеялся до тех пор, пока Эндрю не заткнул его новыми поцелуями. Идиот. На следующем сеансе терапии к Эндрю присоединился Аарон, и они еще немного обсудили Тильду, что, предсказуемо, вызвало гнев с обеих сторон. Бетси, казалось, была довольна этим, сказав Эндрю, что они начинают лучше понимать друг друга, и что было бы хорошо рассказать о своих мотивах. Что угодно. Она также пообещала, что на следующем сеансе они начнут бороться с гомофобией Аарона. Эндрю про себя подумал, что нет ничего такого, что не исправили бы несколько хороших ударов, но Бетси была полна решимости сделать это по-своему. Ну что ж. Когда они вернулись на тренировку, Эндрю отвлекся от своих мыслей тем, как Джек, маленький зануда, продолжал пытаться вывести Нила из себя. Тот же, очевидно, следовал совету Рене и вел себя так, будто это не задевало его за живое, но Эндрю узнал холодный взгляд его глаз, когда Джек осмелился упомянуть Балтимор. Он не слышал, что сказал Нил в ответ, но не мог не заметить злобную кривую улыбку Нила, когда тот это сказал, и то, как Джек пытался скрыть отвращение. Как только они все переоделись и вернулись в Лисью башню, Эндрю потянул Нила за рубашку и отвез его в спортзал, а затем в маленькую комнату, оборудованную боксерскими грушами и другим снаряжением, пол был покрыт матами. Нил поднял брови, когда увидел это.  — Это здесь ты спаррингуешься с Рене? Эндрю кивнул и вытащил из угла старую боксерскую грушу, с относительной легкостью подняв ее и установив, прислоняя к стене. Она уже трещала по швам, и её заменили теми, что висели сейчас под потолком. Он повернулся и обнаружил, что Нил смотрит на его руки и плечи с очень особенным выражением лица. — Заткнись. Нил фыркнул.  — Так что мы здесь делаем? Эндрю вытащил свои ножи и положил их на стол рядом. Лицо Нила стало неподвижным и пустым, тщательно контролируемым.  — Ты обещал мне уроки. — Так я и сделал. Эндрю указал на оружие, и Нил медленно поднял один из них в руке. Его глаза были похожи на осколки льда на пустом лице, когда он повертел его в руке и проверил на вес.  — Они на самом деле не созданы для метания. — Все равно покажи. Нил повернулся лицом к потрепанной боксерской груше и легким движением плеча поразил свою цель. Нож вошел в материал на идеальной высоте для горла или груди мужчины, в зависимости от роста. Затем он взял другой и без слов показал Эндрю, как правильно его держать, и продемонстрировал бросковое движение и медленное отпускание пальцев. Затем он бросил его, и он идеально вошел рядом с первым. — Почему мы делаем это сегодня? — Потому что Джек — мудак. — Он всегда мудак. Эндрю взял другой нож и попробовал держать его так, как показал ему Нил.  — Ты не можешь просто похоронить Натаниэля. Я знаю, я сказал, что ты должен, но ты не в состоянии это сделать. Ты будешь вспоминать его, и своего отца, и свою прежнюю жизнь каждый раз, когда какой-нибудь придурок упомянёт Балтимор, или твои шрамы, или Веснински. Так что, если ты не можешь его похоронить, по крайней мере, выверни его карманы на предмет чего-нибудь полезного и оставь его умирать. — Не знал, что ты меняешь свою специальность на консультирование. — Заткнись и покажи мне еще раз. Нил так и сделал. После недолгих раздумий, Эндрю повторил за ним. Ножу не хватило вращения, чтобы ударить лезвием вперед, поэтому рукоять отскочила от боксерской груши. — Знаешь, Лола научила меня этому. Это заставило Эндрю задуматься. Лицо Нила — Натаниэля — было спокойным, холодным и пустым, когда он говорил, глаза смотрели на проколотую грушу, прислоненную к стене. Он не подавал признаков того, что его слова произвели на него сильное впечатление.  — Мой отец хотел, чтобы все его люди умели обращаться с ножами. Подпись и все такое. Поэтому, когда я стал достаточно взрослым, чтобы знать свое место, он попросил Лолу и Ромеро ввести меня в курс дела. Как держать нож и вкладывать его в ножны, как им драться. Где резать, чтобы пустить кровь, как сделать больно. Мы отрабатывали технику на свиных тушах. Когда я хорошо справлялся, Лола давала мне угощение и показывала, как бросать ножи. Что-то более эффектное, говорила она. Я старался, потому что, если у меня не выходило, отец лично учил меня правильной технике. Его рука слегка коснулась живота, и он замолчал. Эндрю наблюдал за его лицом и на мгновение представил, как перерезает глотки Натану и Лоле. Затем он стянул с себя нарукавные повязки и бросил их на стол рядом с ножами. Он закатал рукава и повернул руки, чтобы показать аккуратные, четкие линии, которые он выгравировал там так давно. — Я сделал это, чтобы пережить Дрейка. Он чувствовал на себе взгляд Натаниэля и говорил так же спокойно, глядя на следы.  — Он был не первым, кто меня изнасиловал, но он был единственным, от кого я не смог убежать. С другими я покидал эти приемные дома так быстро, как только мог, когда понимал, что не в безопасности. Дом Кэсс был первым, в котором я почувствовал себя как дома. Он сделал все это пустым. Опустошил меня. Это было то, что я снова почувствовал, когда смог вернуть себе контроль. На самом деле это не помогло. Он поднял глаза и встретился взглядом с Натаниэлем, соответствуя его мрачному виду и леденящему кровь пониманию. Натаниэль Веснински смотрел Эндрю Доу в глаза и не отводил взгляда. — Покажи мне движение запястья еще раз. Они провели в этой комнате несколько часов, пока Эндрю не остался доволен своим умением метать ножи и поражать цель. Натаниэль сказал, что над его прицелом не помешает немного поработать, и что они попрактикуются над этим в другой раз. — Тебе стоит как-нибудь поспарринговать со мной и Рене. Натаниэль склонил голову, задумавшись, и кивнул.  — Мы закончили на сегодня? Эндрю кивнул и начал убирать ножи. Вложив каждый из них в ножны. Когда они вышли на улицу, было уже темно, и луна освещала их обоих. Нил взгромоздился на капот машины Эндрю, и через мгновение после взаимного «да» Эндрю встал между его ног и поцеловал. Они целовались с медленным горящим желанием, от которого у обоих перехватило дыхание и заставило вцепиться друг другу в одежду. — Сегодня я не хочу больше думать, — выдохнул Нил. — Поднимемся на крышу? Эндрю на мгновение прикусил губу.  — Есть еще заднее сиденье. Нил тихо застонал и кивнул.  — Сойдет. Эндрю поймал его взгляд.  — Да или нет? — Да. — Тогда забирайся. Они устроились на заднем сиденье, и Нил лег боком, неловко подогнув ноги. Эндрю на секунду посмотрел на него, растянувшегося и нуждающегося, затем быстро расстегнул джинсы Нила и задрал его рубашку. Он уже собирался прижать руку к шрамам, когда Нил замер под ним. — Подожди — нет. Эндрю дернулся назад, как от удара, его руки были прижаты к груди и далеко-далеко от Нила. Он бы вышел из машины, если бы его собственные ноги не запутались. Они долго смотрели друг другу в глаза. — Я… я думал. Я думал, что это поможет, после сегодняшнего дня. Но шрамы — нет. Эндрю напряженно кивнул. — Ты в порядке, Эндрю? Эндрю посмотрел на него, затем очень медленно протянул руку и одернул рубашку Нила, позволяя ему всё время видеть, что он делает, а затем снова прижал руки к груди.  — Ты сказал «нет». — Я же сказал тебе, что сделаю это. Эндрю попытался разобраться в своих чувствах, ища любой намек на раздражение, гнев или желание продолжить давить. Он не смог найти ничего из этого. Он просто почувствовал… невероятное облегчение. Нил сказал «нет» и имел это в виду. Он скажет «нет» в будущем, когда это будет необходимо. Он дал обещание и сдержал его. — Нам нужно вернуться в Башню. — Нет, Эндрю, я… я не хочу останавливаться совсем. Хорошо? — Так чего ты хочешь? Нил на мгновение закусил губу.  — Поцелуй меня и коснись моих волос? Эндрю кивнул. Когда Нил сел и застегнул молнию на джинсах, Эндрю осторожно поцеловал его, запустив одну руку в волосы, а другой придерживая подбородок. Нил постепенно расслабился под его руками, став совсем мягким и спокойным. — Что ты хочешь сделать? — спросил он, немного запыхавшись. — Ничего. — Эндрю. Эндрю слегка пососал нижнюю губу Нила.  — Я хочу… быть нежным. Чтобы узнать, смогу ли я. — Я знаю, что ты можешь. — Положи руки сюда, — ответил Эндрю и направил их к своей талии. — Только здесь. Нил слегка улыбнулся ему. — Могу я потрогать шрамы на твоем лице? Нил на мгновение замолчал.  — Нет. Только мои волосы. Эндрю кивнул.  — Тогда только поцелуи. — Да. Ты? — Да. Эндрю облизал губы и наклонился. Рот Нила был мягким и теплым, и он медленно и нежно прижался к нему. Эндрю почувствовал, как дрожащий вздох сорвался с губ Нила, и они устроились поудобнее. Эндрю чувствовал, как мысли ускользают от него, пока он терялся в сладком тепле рта Нила и мягких прикосновениях его волос, в том, как Нил охотно изгибался к нему навстречу и приветствовал его язык. Как руки Нила гладили и слегка сжимали его ребра, но не отстраняли. Его губы покраснели и опухли, но их так приятно покалывало, когда он на секунду провел по ним языком, чувствуя на них слюну Нила. Нил вздрогнул и мило застонал, так что Эндрю впился зубами в его нижнюю губу и чуть-чуть прикусил, полузакрыв глаза. Через мгновение он отпустил ее, и вернулся к поцелуям, доводя их обоих до бесчувствия. Все, что имело значение, это прикосновение их губ. Он одержимо прочесывал волосы Нила, не заботясь о том, что они разлохмачивались, упиваясь контрастными ощущениями, и прижимая его к себе еще ближе. Нил ответил на поцелуй со сладостной потребностью, которая заставляла его изнывать и прижиматься ближе, встречая его губы и крепко держась за талию. Когда Нил вздохнул, Эндрю проглотил его дыхание и почувствовал, как оно обжигает его легкие, сильнее никотина. Нил застонал и вздрогнул, а Эндрю зарылся пальцами в его волосы, стараясь не тянуть, и касался его щеки, пока они целовались. Это было похоже на то, словно они горели, жили и тонули одновременно, и Эндрю не хотел бы отпускать его никогда. Его волосы пахли мятным шампунем, которым они все пользовались для удобства, и Эндрю знал, что аромат останется на его руках и под ногтями еще на несколько часов после того, как они разорвутся. Он потер кожу головы Нила и позволил тому проглотить один из своих вздохов. Нил пробормотал что-то себе под нос, как всегда такой отзывчивый, и Эндрю не сдержался. Он замедлил бешеный темп своих рук и вместо этого обнял голову Нила. Он не торопился, пробуя каждый миллиметр губ Нила и исследуя их своими, мягкое нажатие и прикосновение заставляло его голову кружиться. Все мысли были отброшены в пользу чувств, ровного стука его сердца и жара кожи Нила, обжигающего рта, прижатого к Эндрю, как будто он никогда не хотел расставаться. Он чувствовал онемение и возбуждение одновременно и осторожно потянулся за языком Нила, пока они дышали вместе. Вместе, вместе. Губы Нила двигались под его собственными, иногда он прижимался ими к его щеке или подбородку, а затем вновь возвращался на прежнее место. Нос Нила время от времени прикасался к его щеке, пока они пытались приблизиться, стать еще ближе. Всегда было слишком много невозможного расстояния. Эндрю притормозил его, когда тот начал нервничать из-за этого, аккуратно, но крепко держа за голову и ничего больше не делая, кроме как посвящая каждый удар сердца точному запоминанию ощущения рта Нила и переписывая каждое воспоминание с каждым движением языка и губ, каждым крошечным вздохом, шепотом и искрой тепла, разделенной между ними. Нил прижался к нему, пока они не оказались грудь к груди. Его щека обжигала щеку Эндрю, когда он пошевелился, а затем вздохнул. — Эндрю, можно я обниму тебя ногами? И, черт возьми, но его голос был таким хриплым и неровным от желания, что Эндрю едва мог воспринять издаваемый им шум как настоящие слова. Эндрю не потрудился открыть глаза, но пробормотал «да» в рот Нилу. Нил держался за его талию, подтягивая ноги вверх, пока они не оказались обернуты вокруг его бедер, лодыжки скрещены за спиной, а колени прижаты к ребрам. Эндрю опустил руки, чтобы подтянуть Нила за бедра и усадить его поближе, подогнув свои ноги на сиденье под ними обоими, пока тот не оказался у него на коленях. — Ты можешь потрогать мои ноги, — пробормотал Нил. — Можешь коснуться моих плеч. Нил на мгновение поцеловал его в шею, прежде чем сделать это с явным удовольствием, его руки были горячими и сильными, когда они сжимали и надавливали на плотные мышцы. Эндрю проделал почти то же самое с его ногами и снова поймал его губы. Возбуждение было вторичным по отношению к простому желанию прикосновения его губ, таких знакомых в этот момент, но никогда не надоедающих, всегда сладких и теплых. Он чувствовал, что каждый дюйм его кожи и каждый импульс в его мозгу сводят его с ума, и не хотел останавливаться, желая чтобы это продолжалось вечно. Он почувствовал, как ресницы Нила коснулись его щеки. — Ты очень нежный, — ошеломленно пробормотал он. — Прекрати болтать, — хрипло ответил Эндрю и позволил себе вернуться к губам Нила.