* * *
Гермиона переминалась с ноги на ногу и неловко поглядывала на невозмутимое лицо Снейпа. — Ну? — не выдержал он наконец. — Думаю, с чего начать. — Начни с чего-нибудь лёгкого. Неужели тебе ни за что не хочется мне врезать? Она отвела глаза и сосредоточилась. — Хорошо, — сказала она наконец. — Вчера, когда ты, не сказав ни слова, выскочил следом за Габриэль, мне было очень больно. Ведь перед этим ты говорил, что у вас всё кончено, что ты заинтересован во мне, я тебе почти поверила и вдруг… Если бы ты хоть слово сказал, но это… В тот момент всё выглядело так, будто ты весь вечер морочил мне голову, чтобы заставить ревновать её, а когда она не выдержала и сбежала, бросился её догонять, чтобы помириться, — её голос прервался, и ей понадобилось некоторое время, чтобы заговорить снова. — Вчера вечером много чего произошло, но эти полчаса после твоего ухода были для меня самыми худшими. Я чувствовала себя так, будто меня со всего маху ударили в живот. И если бы Невилл не... внёс очередное разнообразие в программу... я бы просто ушла. Закрылась бы на ночь в своём доме — закрылась всеми чарами, которые только знаю, — а наутро убралась бы из Лондона. Навсегда. И сделала бы всё, чтобы больше никогда, даже случайно, не встретиться с тобой. С последними словами Гермиона размахнулась и нанесла удар. Для начала не очень сильный, но всё же чувствительный. Он пришёлся на левое плечо, а концы кожаных ремешков с заворотом хлестанули по спине. Снейп вздрогнул от резкой боли. — Ты не думай, — продолжила Гермиона. — Я понимаю, что ты должен был остановить её. И будь мы в тот момент в других отношениях, я бы подождала твоих объяснений... какое-то время. А так... Всё могло закончиться, не начавшись. Похоже, плети были заколдованы на совесть: Северус почувствовал её эмоции и понял, что она не преувеличивает — он действительно заставил её пережить очень тяжёлый момент. Это было странное ощущение, и он некоторое время молчал, пытаясь отделить её чувства от своих, а потом совершенно искренне ответил: — Мне жаль, Гермиона. Прости… Я предполагал, конечно, что тебе будет неприятно, но думал, что быстро вернусь и всё объясню. Я не ожидал, что сделаю тебе так больно. Мне следовало хотя бы на бегу сказать тебе, что я вернусь. Нанеся удар, Гермиона почувствовала некоторое облегчение, будто бы действительно передала Северусу часть той боли, которую он ей тогда причинил и которая, как выяснилось, ещё не улеглась. Поэтому, когда он извинился, она не сомневалась в том, что он говорил серьёзно. Несколько секунд она смотрела ему в лицо, тяжело переводя дыхание, а потом поняла, что верит ему. Верит, что он и правда сожалеет. И нанесённая обида растаяла без следа. Она кивнула: — Хорошо. Принято. Только не делай так больше, — не придумав, как выразить словами своё отношение к его словам, она просто добавила. — Твоя очередь. Северус помолчал, затем лицо его потемнело, и он заговорил глухим голосом: — Вчера твои друзья обвинили меня в том, что я вор. Украл деньги и оклеветал Поттера. И ты поверила в это. Сразу же. Не выслушав, не дав даже шанса оправдаться, обвинила меня в краже, приклеила очередной ярлык, да ещё и сказала/заявила, что это якобы всё та же месть Поттеру за его папашу. Ты всегда, насколько я тебя знал, старалась сначала подумать, прежде чем осуждать кого-то, но почему-то ко мне решила это не применять. А ведь тебе было известно, что я возился с Поттером до последнего. — Снейп размахнулся и, в свою очередь, нанёс весьма чувствительный удар. Девять розовых расходящихся полос с кружочками на концах украсили руку и спину Гермионы. Он знал, что не нанесёт ей вреда, но почувствовал определённое удовлетворение, причинив ей боль, и не только физическую — он по глазам видел, что она прониклась тем, что он сказал. Тем не менее он продолжил. — Не представляешь, как я был разочарован. На какое-то время я подумал, что ошибался в тебе, что ты ничем не лучше других — такая же зашоренная и поверхностная, хоть и умная… академически. Какая разница, что ты поверила мне, когда я припёр вас фактами — на это большого ума не надо. А без доказательств ты сразу же поверила во всё худшее обо мне. Если бы бешеный Уизли не кинулся на меня с битой бутылкой в руках, а ты не кинулась закрывать меня собой, я бы, наверное, оставил всё как есть. — Северус! — Гермиона потрясённо смотрела на него, чувствуя как багровеет лицо. — Северус, я... Я не хотела… Я была очень зла… Мы не виделись больше года, я так старалась прекратить о тебе думать!.. Работа на износ позволяла отвлечься, и мне уже казалось, что у меня получается, но... Я увидела тебя в Хогвартсе, потом Джордж устроил всё это... Чем дольше я смотрела на тебя и слушала твой голос, тем больше понимала — ничего у меня к тебе не прошло. А ты был такой… как всегда невозмутимый. И она была там, ты иногда бросал на неё взгляды. Я же не знала, что вы расстались, думала, что вы по-прежнему встречаетесь и морочите всем голову. Я так злилась, в том числе и на себя — за то, что меня всё ещё волнует это! Когда выяснилось, что это ты взял деньги, я сразу поняла, что это связано с ней. Вспомнила, сколько переживаний было из-за этой истории... Наш разговор с Гарри... Какое у него было лицо, когда я спросила его про эти деньги. Когда я представила, что всё это было лишь ради того, чтобы ты ей что-то там подарил!.. Я пришла в такую ярость! Так захотелось сделать тебе больно — хоть немного — что я... Прости. Мне не следовало так говорить, особенно про то, что ты мстил Гарри. Мне очень жаль. Правда. — Хорошо, — после долгой паузы ответил Северус. — Принято. Надеюсь, такое больше не повторится. — Не повторится, — Гермиона немного виновато улыбнулась. — Обещаю. Если что — сначала поговорю с тобой. Даже если увижу какую-нибудь девицу, повисшую у тебя на шее, не убегу сразу и навсегда, а сначала сосчитаю до двадцати. За это время — если она повисла против твоей воли — ты успеешь её стряхнуть. Двадцати секунд достаточно. — Ну и фантазии у тебя, — хмыкнул Снейп. — Ладно. Если что — я тоже обещаю сосчитать до двадцати. — Так ты прощаешь меня? — Да, — сказал он. — Прощаю. Проехали. Гермиона вздохнула с облегчением и сделала шаг вправо вдоль окружности. Снейп сделал то же самое. Дальше дело пошло легче. Они обменялись ещё несколькими проходными вопросами, сопровождающимися свистом ремней и звуками ударов по телу — по рукам, по спине, по ногам, по животу, их тела постепенно покрывались розовыми отметинами, кожа горела, и казалось, будто вся её поверхность пульсирует в такт учащённым ударам сердца. … Снова шаг вдоль окружности, размах, свист рассечённого воздуха и звук от множественных ударов тонкими кожаными ремешками по телу. — Почему ты не попытался поговорить со мной после смерти Гарри, раз знал, что я там была? Ты хоть представляешь, что я пережила за то время, когда ни с кем не могла и словом перемолвиться? — Там были следы борьбы. Я знал, что Поттер мог быть под воздействием препаратов. Сразу после похорон ты уволилась и исчезла. Честно говоря, я думал, что это ты его… Защищаясь, разумеется. Робинсон твой тоже почти сразу уволился, и я решил, что вы вместе уехали. Никак не предполагал, что при таком раскладе ты можешь нуждаться в моём участии. Мне казалось, что моё появление ты воспримешь как попытку шантажа. Я хотел, чтобы ты жила спокойно, думая, что никто ничего не знает. — А потом, когда узнал, что я уехала вовсе не с Робинсоном? — Не понимаю. Ты что, обрадовалась бы моему внезапному визиту? После той сцены, которую видела? — Нет! Не обрадовалась бы. Я бы испугалась. Потом разозлилась бы и велела тебе убираться. А потом передумала и сама бы нашла тебя, чтобы поговорить. Когда ты узнал, где я работаю? Это всё можно было бы решить давным-давно! Пауза. — Мне и в голову не приходило, что ты вообще захочешь разговаривать об этом. Хотя, наверное, следовало бы. Если бы я знал, я нашёл бы способ встретиться с тобой раньше. Не стал бы ждать до лета. Тяжёлый вздох. — Ладно, я поняла. Давай свой вопрос. … — Почему, расставшись с МакМилланом, ты сразу же сошлась с Робинсоном? — Так получилось. Эрни сделал мне предложение, и я поняла, что не готова. А Пауль, он… Он старше, он умный, он так галантно за мной ухаживал. За мной ведь никто по-настоящему не ухаживал, кроме Виктора Крама. Для ровесников — и для Эрни в том числе — я была как какой-то «свой парень», который со всеми проблемами сам справится. Дверь передо мной подержать или сумку помочь донести, конечно, можно, а если более серьёзные проблемы — тут сразу начиналось «Ты же умная, решай сама». Пауль Робинсон был не такой. Он как-то умудрялся сочетать то, чего мне не хватало. И относился ко мне как к принцессе, и при этом разговаривал так, как будто считал меня ровней, а не глупой девчонкой. — Тогда почему же вы расстались? — В нём не хватало чего-то важного. Для меня важного. Мы здесь все прошли войну. А он — нет. Он ничего не понимал в нашей жизни, в наших проблемах. За пределами бытовых вопросов и высокоумных разговоров он… Чёрт, да меня Рон лучше понимал! Постепенно выяснилось, что для меня он слишком правильный и скучный. А самое плохое — формально и придраться было не к чему, но от этого было только хуже. Плеть в очередной раз рассекла воздух, и Гермиона дёрнулась, получив веерный удар пониже спины. — Тогда какого чёрта ты оставалась с ним так долго? Почему сияла, как начищенный галеон? Если бы я не считал, что ты с ним счастлива, давно бы к тебе подошёл! — Ну ничего, зато ты к очаровательной Габи подошёл.. — Подошёл. Через два года после того, как ты с Робинсоном своим сошлась. А что, есть претензии? Я должен был всю оставшуюся жизнь прожить отшельником? Настала очередь Снейпа зашипеть, получив очередной удар. — Ну что ты! Какие могут быть претензии? Вот только мне интересно, почему, когда я в свои девятнадцать лет к тебе пришла, ты заявил — кроме прочих гадостей — что тебя не интересуют мелкие пигалицы. Зато малышка Габи в этом же возрасте, — а ведь у вас с ней разница ещё больше — показалась тебе в самый раз? — И что? — новый удар рассёк воздух. — Я объяснил, почему я тебе отказал! А с ней мы сошлись, когда я давно уже пришёл в себя. Ты была в отношениях, а я… Я тоже хотел найти наконец кого-то, кому я был бы нужен. Я, а не что-то от меня! — А красивой юной девице, конечно, нужен был именно ты! Как ты там звался? Дядя Жак? — Грейнджер! — рявкнул Снейп, и ремешки снова больно обхватили икры её ног. — Имей совесть! Я не расспрашиваю тебя о подробностях твоих… романов. Не спрашиваю, готовила ли ты им завтрак, помогала ли в работе, в каких позах вы занимались сексом и как часто! А ты и так знаешь обо мне кучу лишних подробностей, ты подсматривала за мной из камина — только не говори, что сразу убралась! — так ещё и теперь никак угомониться не можешь. Как сошлись, зачем сошлись, сколько денег я на неё потратил! Зачем тебе всё это? Тебе легче станет? Чёрта с два! Нет! Ты начнёшь прокручивать новые подробности в своей голове, чтобы снова и снова изводить себя. Ради чего? Что тебе покоя не даёт? — Он прервался и выдохнул сквозь зубы. — Если тебе так уж это нужно — Габриэль вовсе не считала себя красивой. Еë в семье постоянно с сестрой сравнивали, она выросла в уверенности, что является бледной копией Флёр, что ей никогда до неё не дотянуться. А уж твой драгоценный Уизли за первые два года брака опустил её самооценку ниже плинтуса! Когда мы начали встречаться, она всерьёз думала, что она серая мышка. Да я полгода убеждал её, что она — не недоделанная Флёр, а красивая девушка, и что ей не нужно без конца себя с кем-то сравнивать. Я иногда покупал ей красивые вещи и да, мне приятно было смотреть, как она преображалась. Заодно обнаружил, что и сам могу носить не только чёрное, мне даже понравилось. Я вытаскивал Габриэль из её болота, и в то же время сам выбирался из своего. В том числе и с её помощью. Мы с ней были — в какой-то степени — как двое одноногих, которые привалились друг к другу, чтобы не падать, и пытались себе вторую ногу отрастить. А отрастив, поняли, что каждому следует идти своей дорогой. Я помогал ей в делах, кое-чему учил, а она здорово подтянула мой французский. Всё было честно и взаимно полезно. И давно закончилось, но я не собираюсь жалеть о том, что это было, и что я не просидел эти два года в одиночестве разглядывая твои фотографии в "Пророке"! — Снейп умолк и с силой выдохнул воздух. — Я достаточно подробно ответил? Что ещё тебе нужно знать? Гермиона сморгнула злые слезы, замахнулась, но потом бессильно опустила руку, так и не нанеся удар. — Ты любил её? — тихо спросила она. — Ах, вот оно что! — Снейп, прищурившись, посмотрел на неё. — А ты? Ты любила своих… бойфрендов? — Ну как… Любила, конечно… По-своему. — Вот и я. По-своему. Или ты хотела бы услышать, что я её презирал и во сне называл Гермионой? Что это были отношения «тупая блондинка и щедрый папик»? Извини, но я на такое неспособен, я тупость на дух не перевариваю. Гермиона, эти отношения закончились, но они были. И если ты хочешь, чтобы мы с тобой двигались дальше, тебе придётся с этим смириться. Как я смирился с твоим прошлым.* * *
— Ладно, — после долгого молчания сказала Гермиона. — Наверное, ты прав. Хватит об этом. — Ты удовлетворена моими ответами? — Да. Думаю, да. Снова пауза. Они уже почти обошли круг, оставалась буквально пара шагов. — Я не знаю, что ещё спрашивать. — Ну, спроси что-нибудь. — Но мне не хочется больше тебя бить. — Мне тоже. Но надо. Спроси что-нибудь постороннее. Полминуты тишины, замах, слабый удар. — Когда я показала свои воспоминания о смерти Гарри... Я не ожидала, конечно, что ты начнёшь рыдать, но... ты просто в очередной раз обозвал его идиотом. Неужели тебе совсем его не жалко? Снейп тяжело вздохнул и слегка хлестнул её по ногам. — А тебе не приходило в голову, что он был обречён? Я общался с ним два года, и много общался. Видел, что он и сам не верит, что сможет выкарабкаться. Да он и не понимал уже, зачем это ему. Он угасал, понимаешь? Последняя его поездка во Вьетнам — раньше ему такие вещи давали подзарядку на несколько месяцев, а то и на полгода, а тут эффект закончился через три недели. Я знал, что скоро что-то случится, оно не могло не случиться. А то, что он тебе рассказал... Мне очень жаль, но ментальные повреждения, которые он получил во время войны, они... несовместимы с жизнью. Ты, наверное, винишь себя? Не нужно. Возможно, если бы ты не пришла к нему тогда, он бы прожил на пару дней или даже недель дольше, но это всё. Зато благодаря тебе в те последние свои минуты он... Был счастлив.* * *
Проход по кругу завершился. Гермиона уронила хлыст, опустилась на траву и закрыла лицо руками. Северус подошёл, сел рядом и просто обнял её. Несколько минут он молчал, позволяя заливать слезами своё исхлёстанное плечо. Дождавшись, когда Гермиона немного успокоится, он глухо произнёс: — Поттер жил в аду, Гермиона. Не думай, что я не пытался помочь ему. Когда я впервые увидел его после войны, он больше всего напоминал мне Блэка в его последний год — такой же неприкаянный. Гарри... он отмучился. Другого слова я не подберу, потому что это так и есть. Где бы он сейчас ни был, ему не может быть хуже, чем было. Отпусти его. Позволь себе жить дальше. Я думаю, Поттер был бы рад, если бы знал, что ты счастлива. Постепенно Гермиона перестала всхлипывать, отодвинулась и вытерла лицо тыльными сторонами ладоней. — Интересно, — пробубнила она. — Я думала, Ритуал заканчивается тем, что оба радостно кидаются друг другу на шею, а мы тут сидим на траве и говорим о Гарри Поттере. Северус обвёл быстрым взглядом её лицо, чтобы убедиться, что она в порядке, а потом ответил: — Ритуал нужен для того, чтобы люди могли задать друг другу вопросы, которые они обычно гоняют в голове, но никогда не задают, боясь испортить отношения. В итоге эти незаданные вопросы отравляют жизнь и портят даже те отношения, у которых был шанс. Кстати, иногда Ритуал приводит к немедленному разрыву, просто избавив партнёров от нескольких месяцев унылой ругани. Так что... Когда начинаешь, нет никакой гарантии, каков будет результат. — Он вытер остатки слëз с её лица и спросил. — Ты хочешь ещё какой-нибудь вопрос задать? — Вопрос? Да вроде нет. А ты? — А я хочу, — сделав секундную паузу, Снейп прикрыл глаза. — Скажи, как тебе кажется, сейчас мы с тобой стали ближе друг к другу, чем были вчера, когда вместе уходили от Лонгботтомов? Или дальше? — Наверное, ближе... — немного подумав, ответила Гермиона. — Мне стало легче. Как-то спокойнее. А тебе? — И мне, — Северус встал и протянул ей руку. Окинув друг друга взглядом, они синхронно усмехнулись. Их тела были сплошь покрыты перекрещивающимися отметинами от тонких кожаных ремней. Кожа горела, из некоторых отметин сочилась кровь, но при этом выглядели они оба на редкость умиротворëнными.* * *
— Сейчас проверим, действительно ли в эту ночь вся вода волшебная, — нарушил молчание Снейп. — Что ты имеешь в виду? — Сюрприз. Гермиона огляделась вокруг. Участников Ритуала стало гораздо меньше, но некоторые пары так и продолжали ходить по кругу и осыпать друг друга ударами. Наверное, они давно женаты и претензий накопили на десять кругов. — Нам нужно бежать туда, — Снейп указал на деревянный символ Солнца, вкопанный почти на самом краю обрыва. После начала Ритуала его подожгли, но благодаря магии он горел очень медленно и продолжал держать форму. — Нам надо проскочить сквозь него. Считается, что тогда сгорят остатки злости и обид. — А потом? Как мы сможем с разбегу затормозить перед обрывом? — Никак. — О!.. — Гермиона наконец поняла. Ей стало не по себе, она никогда не любила подобных развлечений, но сейчас, пройдя главную часть Ритуала и держа за руку Северуса, она решила, что дело того стоит. Решительно выпрямившись, Гермиона кивнула в знак согласия, и они начали свой бег. На подходе к "Солнцу" они увеличили скорость, с разбегу пролетели сквозь огненный круг, ногами оттолкнулись от края скалы и, после нескольких секунд стремительного падения, ушли в ледяную воду глубокого озера. Северус не выпускал её, помогая удерживать равновесие в полёте, и в воду они вошли двумя "солдатиками". Холод был просто убийственный. Гермионе казалось, что каждая клеточка тела взорвалась обжигающей болью, и от неожиданности она резко выдохнула весь запас воздуха. Поскольку они спрыгнули с большой высоты, под воду они ушли достаточно глубоко, почти на три с половиной ярда. Почувствовав, наконец, что они больше не погружаются, Гермиона открыла глаза и увидела, как от их тел, потревоживших покой озёрной воды, поднимаются к поверхности миллионы больших и малых воздушных пузырьков. Северус по-прежнему держал её за руку и сразу после остановки потянул наверх, руками и ногами помогая силе, выталкивающей их на поверхность. Гермиона, несмотря на то, что почти не ощущала конечностей, изо всех сил помогала ему грести, чувствуя, как её опустевшие лёгкие буквально горят без воздуха, и что ещё немного — и она не справится с собой и рефлекторно вдохнëт воду вместо воздуха. Она уже видела неровную поверхность воды, в которой плескались горизонтальные лучи незаходящего солнца, но поверхность приближалась слишком медленно, и ей казалось, что она не сможет, не дотерпит, что её сейчас разорвёт изнутри. Но вот голова Снейпа исчезла из обзора, и он отчаянным усилием выдернул Гермиону наверх. Миг — и она с наслаждением вдыхала прекрасный и живительный воздух. Слегка отдышавшись, она огляделась: до ближайшего берега плыть было ярдов восемь, но там невозможно было выбраться на берег. А до того места, где можно, плыть было ещё ярдов шестьдесят, не меньше. В ледяной воде, где каждое движение причиняло жгучую боль. — Но как?.. — она посмотрела на Снейпа, и он подмигнул. — Держись крепче, — сказал он, притягивая её к себе. В голове у Гермионы мелькнула догадка, и она молча обхватила его руками за шею, а ногами за бедра. Он обвил её за талию левой рукой, а правую, в которой уже была волшебная палочка, поднял вверх и произнёс заклинание. Через секунду они поднялись из воды и полетели наверх — туда, где их ждал подготовленный шатёр, трансфигурированный из мантий, а также вся их одежда. Чтобы никто на них не пялился во время полёта, Снейп набросил отводящие чары. На самом деле в ледяной воде они пробыли не дольше минуты, и за такой короткий промежуток никак нельзя было получить переохлаждение — только холодовой шок и резкий выброс адреналина в кровь. Зато потом, когда они вдвоём поднялись над водой и понеслись по воздуху, Гермиона почувствовала, как жар волной разлился по всему телу, мурашки мгновенно разгладились, а всё её существо затопило ощущение лёгкости и эйфории. Ей казалось, что, разожми она сейчас руки — и ей ничего не стоило бы лететь по воздуху так же, как Северус. Лишь нежелание разрывать объятия удержало Гермиону от попытки проверить это на практике. Через несколько минут они уже были в лесу, и Снейп аккуратно приземлился на ноги возле их шатра. Гермиона неохотно разжала хватку и тоже встала на траву, продолжая, впрочем, держаться руками за его плечи. Северус отпустил её, сделал шаг назад и, встретившись с ней взглядом, прочёл ответ на незаданный вопрос. Взмахнув волшебной палочкой, он мгновенно избавил их обоих от одежды и высушил волосы, а затем окинул её взглядом сверху донизу. Гермиона сделала то же самое, и почему-то ей было совершенно не стыдно. — Ну вот, а что я говорил? — довольным тоном спросил Снейп. — Вода сегодня волшебная. И только тут она вспомнила, что пять минут назад их тела были исполосованы ударами хлыста, а сейчас на его коже не было никаких свежих следов. Она быстро опустила взгляд на себя и убедилась, что её кожа также исцелилась. Подняв глаза на Снейпа, она улыбнулась: — Не то чтобы я не хотела оставить себе пару следов на память, но... Хорошо, что сейчас ничего не болит. Северус подошёл к ней вплотную, провёл руками по бокам, прижал её к себе и втянул в шатёр. Почувствовав под ногами толстый ковёр, Гермиона встала на цыпочки, обняла его за шею и потянулась к губам. Через секунду они уже целовались, позабыв обо всём на свете. — Спасибо, что прошла это со мной, — шепнул он, прервав наконец поцелуй, но не разрывая объятий. — И тебе, — эхом отозвалась она. Он осторожно погладил её по щеке: — Всё хорошо? Она улыбнулась, зарывшись руками в его волосы, и выдохнула шёпотом: — Всё замечательно. Я такого восторга и представить себе не могла. — Ты же летала верхом на драконе. — Мне кажется, что это было в какой-то другой жизни. — Тебе не хватало драйва? — Оказывается, да. Ты даже не представляешь, насколько! — Если хочешь, могу сбрасывать тебя в озеро со скалы хоть каждый день. Гермиона фыркнула, пошевелилась и почувствовала, что в живот ей упирается вполне очнувшийся после пребывания в ледяной воде член. Она не стала это комментировать, но в её глазах мелькнули довольные бесенята. — Каждый день со скалы? Боюсь, мне надоест, — задумчиво протянула она и качнула бёдрами вправо-влево, прижимаясь животом к его внушительному «достоинству». — Надо бы разнообразить впечатления. — Могу научить тебя летать без метлы... — Северус начал медленно покрывать поцелуями её лоб, брови и глаза, постепенно приближаясь к губам. — Или дышать под водой. А ты что можешь предложить? — Я? — Гермиона в свою очередь прикоснулась губами к его подбородку и провела языком по коже. — Могу научить кататься на горных лыжах... — она начала пробираться по подбородку вверх, продолжая языком пробовать его кожу на вкус. — Когда летишь по склону вниз, это бывает похоже на оргазм... Ещё могу сделать расслабляющий массаж в турецкой сауне... Их губы снова встретились, и Северус сначала легонько поцеловал еë в уголок рта, шепнул «Начнëм, пожалуй, с массажа в сауне... Попозже», и только после этого припал к её губам, как к долгожданному источнику счастья. Гермиона почувствовала, как по всему телу будто прошёл электрический разряд, и от полноты ощущений подкосились ноги. Не желая больше ждать, она практически повисла у него на шее, увлекая вниз вместе с собой. Северус обхватил её стройное тело обеими руками и аккуратно опустил на ковёр, после чего лёг сверху, опираясь на локти, и жадно завладел её губами. Гермиона слегка раздвинула ноги, чтобы ему было удобнее, Северус немного сдвинулся вниз и она почувствовала, как в промежность уткнулась головка члена. «Сейчас», — думала она, продолжая исступленно отвечать на его поцелуи. — «Это случится сейчас». Но Северус оторвался от её губ и начал спускаться вниз, покрывая поцелуями шею, потом ключицы, и наконец добрался до груди, припав горячими губами к возбуждённо торчащему соску. Вторую грудь он обхватил рукой и нежно сжимал, иногда проводя пальцем по кончику соска, усиливая её возбуждение. Гермиона слегка согнула ноги в коленях и закрыла глаза, наслаждаясь моментом. Ощущения становились всё острее, она быстро и поверхностно дышала, хаотично поглаживая горячими ладонями по его плечам, вплетаясь пальцами в волосы и бессознательно массируя кожу. Когда Северус выпустил изо рта её сосок и сделал движение, чтобы опуститься ещё ниже, она мгновенно распахнула глаза и, сжав руки вокруг головы, удержала его на месте, а затем потянула вверх. — Не надо, — жарко прошептала она. — Не могу больше... Иди сюда! Северус снова оперся локтями о ковёр, поднял голову и чуть не застонал от восторга, увидев её разрумянившееся от возбуждения лицо, припухшие губы и затуманенный взгляд. Подчиняясь желанию своей женщины, он поднялся вверх вдоль её тела и вскоре почувствовал, как член снова уткнулся в её набухшее естество. Тогда он слегка отодвинулся, нашёл рукой нужное положение и, ощутив горячий влажный вход, одним движением вошёл на всю длину. Гермиона рвано выдохнула. Северус замер, быстро отодвинулся и обвёл взглядом её лицо, пытаясь понять, всё ли в порядке. Она ответила слегка сумасшедшей улыбкой, притянула его к себе и прямо в губы выдохнула: — Да! Северус вернул ей улыбку, несколько раз легонько поцеловав припухшие губы, а когда Гермиона обхватила его ногами за спину, уткнулся носом в ямку между плечом и шеей и начал медленно двигаться. Гермиона закрыла глаза, полностью отдавшись ощущениям. Тягучее наслаждение постепенно нарастало, разгоняя кровь, а вместе с ним росла и сила желания, которое уже не мог удовлетворить заданный Северусом темп. Хотелось немедленно заставить его двигаться быстрее, но одновременно безумно хотелось продлить эту сладкую пытку, смакуя каждое движение. Какое-то время она ещё держалась, почти теряя рассудок, но вскоре, уже не отдавая себе отчёт в том, что делает, глухо застонала, впилась яростным поцелуем в его шею и начала двигать бëдрами навстречу. Этого оказалось достаточно, чтобы Северус мгновенно «сорвался с резьбы» и ускорил ритм. Прошло несколько секунд, и Гермиона ощутила, будто весь её мир разбивается вдребезги и разлетается миллионами ярких фейерверков. Почувствовав, как судорожно сжимается вокруг члена её жаркая плоть, Северус отпустил последние тормоза и кончил, хаотично вбиваясь в её лоно. Гермиона медленно выпустила изо рта кожу на его шее, к которой она рефлекторно присосалась, и лениво подумала «Засос будет... Ну и ладно». Северус приподнялся на локтях и взглянул на неё. Уловив вопрос в его глазах, она нежно улыбнулась, погладила его по спине обеими руками, и медленно опустила ноги на ковёр. — Всё хорошо, — прошептала она. Северус снова вовлёк её в поцелуй — на этот раз не жадный, а очень медленный и неторопливый, а затем, прижав Гермиону руками, осторожно перекатился на спину вместе с ней. Оказавшись в новом положении, Гермиона немного сползла вниз и положила голову ему на грудь, прижавшись щекой к слегка влажной от испарины коже, а он, восстанавливая дыхание, нежно гладил её по волосам. Когда они немного отдохнули, Северус сотворил «Темпус» и тяжко вздохнул. — Послушай, — неуверенно произнёс он. — Время на исходе, ночь заканчивается, и волшебные свойства воды — тоже. Не будет слишком прозаично, если я предложу сейчас набрать немного росы? Она бы мне очень пригодилась для работы. Гермиона хмыкнула, поцеловала его в грудь и соскользнула на ковёр. — Ладно уж, — сказала она, поднимаясь и протягивая ему руку. — Пошли. Тем более, что становится прохладно. Они оделись, Снейп пристегнул свой зельеварский пояс с кармашками и превратил ковёр и палатку обратно в их плащи. Через полчаса, набрав три флакона волшебной росы, они вернулись на поляну, где проходило празднество, и первым делом подошли к стоящей у кромки леса пожилой ведьме. — Лучшая травница на Фарерах, — шепнул Снейп. — Сегодня, думаю, она много чего успела насобирать. Поторговавшись минут десять, Снейп заполнил ценной добычей все свои мешочки и флакончики, после чего они попрощались со всеми знакомыми, поблагодарили Старейшин, и наконец Северус сказал, что можно возвращаться. Уменьшенные мëтлы лежали в кармане плаща, но Снейп не стал их доставать. Вместо этого он завёл Гермиону за ближайшие деревья, обнял за талию, шепнул «Обратно можно и так» , и аппарировал. Зайдя в дом, они поднялись в спальню Северуса и, побросав как попало одежду, забрались под одеяло. Через пять минут оба уже спали как убитые.Конец второй части