— Идиот!.. — выругался Снейп, проглотив несколько трёхэтажных лингвистических конструкций, когда призрачные фигуры и изображение гостиной Поттера растаяли в воздухе.
Все потрясённо молчали. Гермиона дрожала, закрыв лицо руками. Рон сидел, глядя прямо перед собой, не обращая внимания на слёзы, катившиеся по лицу. Джинни, очень бледная, тяжело дышала и беспомощно переводила взгляд с одного лица на другое. Пока шёл «сеанс», она с трудом сдерживала рыдания, но конец истории привёл её в ужас.
— Мы же… с ним… все эти проклятые пистолеты проверили. Абсолютно все! — простонала она.
— Да толку-то было проверять, — Джордж успокаивающе похлопал сестру по руке. — Я ведь тоже иногда заходил к нему. Видел, как он возился со своей коллекцией. Заряжал, стрелял по мишеням — прямо в доме или брал куда-то с собой... Чистил, менял местами на стене. После его смерти авроры проверяли его арсенал — все были в идеальном состоянии, их регулярно использовали. Видимо, однажды не уследил. Зарядил все… сколько их там было? Двадцать? А разрядил девятнадцать… Твоей вины тут нет.
Джинни наконец обмякла, закрыла лицо и бурно разрыдалась. Джордж обнял её за плечи и прижал к себе, бросив быстрый взгляд на Снейпа. Тот кивнул.
— Лонгботтом, — позвал он, выводя Невилла из оцепенения. — Вы не пожертвуете ещё одной бутылкой из своего бара? Всем было бы полезно.
Невилл кивнул и встал.
Когда все слегка успокоили нервы, сделав по паре глотков, Рон обратился к Гермионе:
— Что ты сделала потом? Почему никому не рассказала?
Гермиона стиснула в руках бокал и подняла взгляд.
— Сначала, когда я очнулась, вообще соображала плохо. Пока нашла свою палочку, провела диагностику, убедилась… Если бы Гарри был ранен, я бы, естественно, вызвала целителей, но он умер... Умер мгновенно. А потом… В общем, я вышла на улицу, дошла до ближайшего парка и полночи на скамье просидела, пытаясь прийти в себя. Вернулась домой совсем без сил, выпила сон-без-сновидений и отключилась. Подумала, просплю несколько часов, а утром займусь всем этим... Сообщу в аврорат, и всё такое. А в десять утра меня разбудила сова. Кто-то нашёл Гарри раньше. Вообще-то я думала, что до меня авроры быстро доберутся — мы же с Гарри там чай пили, я его по лицу била, кусок платья где-то оторвался. Думала, они быстро поймут, что Гарри был не один. Ждала, что меня вызовут, но почему-то всё обошлось. Я ведь никак не могла решить, что им рассказывать. Скорее всего, пришлось бы показать воспоминания о том, что случилось, и если бы это дошло до газетчиков… Представляете себе статьи, которые они могли написать?
«Сенсация! Гарри Поттер был наркоманом!» — это ещё самое мягкое. А как вам заголовок
«Герой магического мира чуть не изнасиловал лучшую подругу»? Или
«Победитель Тёмного Лорда сожалел о его смерти»? Я не знаю, почему меня не вызвали на допрос, но сама я туда идти не собиралась. Решила, что пойду, только если кому-то предъявят обвинение. Извини, Рон, я сожалею, что тебе пришлось пережить во время допросов, но в итоге тебя же отпустили! А я решила, что ради памяти Гарри… Пусть лучше все гадают, то ли он украл деньги, то ли нет, чем газеты предадут огласке наш последний разговор.
Рон кивнул. Через некоторое время подала голос Габриэль:
— И что, никто из вас не знал, что Га’йи упот’геблял на’гкотики?
— Я знал, — ответил Рон. — Год назад он сказал мне. Говорил, что это ерунда и всё под контролем. Даже убедил меня попробовать, но мне не понравилось: и в процессе ничего приятного, и после состояние отвратительное. Я пытался его отговорить, но он пригрозил, что закроет от меня дом, если я продолжу лезть не в своё дело. Потом я обращался к целителям, пытался ненавязчиво расспросить, что можно сделать, но мне ответили, что без его желания — ничего, так что... А больше не знал никто.
— Я знал, — напомнил Снейп. — Поттер категорически отказывался обращаться в Мунго после того, как его когда-то продержали там несколько месяцев. Но его проблема от этого никуда не исчезла, он регулярно попадал в неприятности. Министр уже замучился прикрывать нашего национального героя. Где-то за пару лет до смерти Поттер сам обратился ко мне за помощью. Лечиться по-настоящему он отказывался, а я не собирался быть ему нянькой — хватило в школе за ним присматривать. В итоге мы сошлись на том, что если вдруг ему становится плохо, он звонит мне по мобильному телефону, я прихожу и его… хмм… откачиваю. И каждое утро — если один из нас не в отъезде — он мне звонит в девять часов и сообщает о своём самочувствии.
— А в то утро вы не дождались звонка и?.. Вы же должны были проверить, в чем дело?
— Я проверил.
— Но ведь сообщил о случившемся какой-то эльф из Хогвартса! Вы что, увидели труп и ушли?
— Не совсем так, — после паузы ответил Снейп. — В то утро, не дождавшись звонка от Поттера, я, естественно, сначала сам набрал его номер, а уж потом... Я вошёл через кухонный камин, позвал, но он не отзывался. Тогда я прошёл в гостиную и увидел… Когда я заметил следы пощёчин на его лице, я осмотрел всё внимательно и обнаружил пару кудрявых волосков, зацепившихся за пуговицу на его манжете. На кухне обратил внимание на две чашки с остатками чая. А на каминной решётке заметил обрывок ткани… Я узнал эту ткань — это был кусок вашего платья, Гермиона. Я видел вас в нём в Министерстве, там очень необычный рисунок.
Габриэль встала со своего места, громко отодвинув стул, и, дойдя до окна, распахнула его пошире, села на диванчик и начала обмахиваться «Ведьмополитеном».
— Мне душно, посижу пока здесь, — вежливо пояснила она, заметив, что все на неё смотрят.
Снейп призвал с журнального столика сигареты, пепельницу, и закурил, слегка прикрыв глаза. Сделав несколько затяжек, он снова заговорил, ни на кого не глядя.
— Я был уверен, что вы не могли сделать ничего дурного, Гермиона. Но улики... Я скрыл следы пощечин с лица Поттера. Потом очистил и поставил на место чайные чашки. Забрал волоски и обрывок ткани. И ушёл. Я знал, что по утрам эльфы из кухни Хогвартса доставляют Поттеру завтрак — так всегда было, с тех пор, как умер старый Кикимер. И решил, что труп обнаружат и без меня, — он встретился взглядом с Гермионой. — Я сочувствую тому эльфу, на чью долю выпало это испытание, но если бы я сам вызвал авроров, мне бы пришлось проходить допрос и предоставлять воспоминания о том, что я вообще там делал. Допустим, о том, что я ликвидировал следы вашего присутствия, я бы умолчал, но проблемы Поттера мне бы скрыть не удалось. Я подумал о том же, о чём и вы, — о посмертной репутации… Гарри. И решил оставить всё как есть.
Снейп докурил сигарету и затушил окурок в пепельнице. Гермиона смотрела на него со странным выражением лица и наконец тихо спросила:
— Почему вы это сделали?
— Я думаю, вы догадались, почему. — Снейп привстал и вытащил из кармана брюк кожаный бумажник. Открыв его, он осторожно вынул оттуда кусок бирюзовой ткани с оригинальным узором и протянул Гермионе.
— Вы хранили его всё это время? — ошарашено спросила она.
— Как видите, — просто ответил Снейп.
Гермиона взяла кусочек ткани, разгладила его на столе двумя пальцами, а потом подняла глаза на Снейпа.
— Северус, — тихо сказала она. — А ведь я… чуть не призналась вам.
Снейп вздрогнул и быстро спросил:
— Когда?
— В ту самую ночь. Я очнулась, вспомнила, как Гарри говорил, что вы ему помогаете. Я не знала, где вы живёте, но подумала, что, возможно, вы открыли для него камин. Наверное в тот момент, когда я стояла на коленях перед камином Гарри, я и зацепилась платьем за решётку. А вы... вы были заняты. И не заметили меня.
Снейп резко наклонился вперёд и буквально ввинтился взглядом в глаза Гермионы. А потом сжал кулаки, выдохнул сквозь зубы и отвернулся.
Оба молчали. Посвящать остальных в детали не хотелось.
* * *
Гермиона дрожащими руками отсыпала порцию летучего пороха, швырнула его в камин и опустилась на колени.
— Дом Северуса Снейпа, — сдавленным голосом проговорила она, и перед глазами привычно всё завертелось. Когда вращение прекратилось, она открыла глаза, но сразу зажмурилась. От пережитого стресса и перемещения по каминной сети у неё закружилась голова, и она почувствовала тошноту. А ещё ей показалось, что она ошиблась адресом и её занесло куда-то не туда, настолько увиденное не соответствовало её ожиданиям. В гостиной Снейпа царил мягкий полумрак, а в самом центре комнаты висел в воздухе шар, похожий на те, что используют на маггловских молодёжных вечеринках. Из этого шара раздавалась негромкая музыка — одна из самых любимых песен Гермионы — божественно красивая песня «Oh my love», та самая, из фильма «Привидение». Поверхность шара представляла собой цветные зеркальные пластинки, а внутри был какой-то источник света. Шар медленно вращался в такт музыке, отбрасывая разноцветные блики на стены и потолок. Пахло хорошим алкоголем, дорогими сигарами и чем-то цитрусовым. В глубине комнаты стояли два больших кожаных кресла, в одном из которых, откинувшись на спинку и запрокинув голову, сидел Снейп в расстёгнутой белой рубашке. Перед ним на низком столике виднелись две початые бутылки — с эльфийским вином и огденским виски, два бокала и глубокое блюдо с фруктами, которое частично загораживало от неё Снейпа. В массивной малахитовой пепельнице дымилась сигара. Снейп сидел с расслабленным лицом, прикрыв глаза, и Гермиона не могла понять, спит он или просто наслаждается приятным моментом.
«Ну вы и сибарит, профессор! Даже жалко прерывать ваш отдых»
Несмотря на серьёзность положения, тихая музыка и расслабляющая атмосфера подарили Гермионе несколько секунд блаженного покоя, но долго это продолжаться не могло. Необходимо было взять себя в руки, вылезти из камина и пообщаться с хозяином дома. С этим невыносимым человеком, в которого она влюбилась после четвёртого курса, с которым после войны она так и не смогла завязать отношения, и которого так и не смогла забыть.
Гермиона открыла глаза, собираясь позвать его, но в этот момент почувствовала сильную боль в шее — видимо, неудачно потянула её, когда лежала в гостиной Гарри без сознания. Слегка изменив положение, она передвинулась внутри камина и уже собиралась подать голос, как вдруг…
С нового ракурса она увидела, что загораживали от неё журнальный столик и глубокое блюдо с фруктами. Между широко расставленных ног Снейпа стояла на коленях обнажённая девушка и, уткнувшись лицом в его пах, плавно, в такт музыке, делала ему минет. Гермиона видела её изящно выгнутую спину и светлые волосы, стянутые на макушке в «конский хвост». Одной рукой дева, похоже, нежно массировала ему яйца, а другой держалась за бедро. Снейп ещё сильнее запрокинул голову, и Гермиона уже не могла видеть его лица, но судя по тому, как ритмично он покачивал бёдрами, придерживая партнёршу за затылок, всё происходящее ему очень нравилось.
Понимая, что следует немедленно убираться, пока её не обнаружили, она, тем не менее, не двигалась с места, продолжая зачарованно смотреть на Северуса — такого, каким она его никогда не видела. Вскоре он слегка наклонил голову и сквозь полуопущенные ресницы посмотрел на девушку у своих ног, облизнул губы, подхватил её под мышки и потянул вверх. Та послушно встала, оперлась руками о спинку кресла и поставила колени по бокам его бёдер. Он опустил руку к промежности, судя по всему, направив нужным образом своё «достоинство», после чего взял партнёршу за бёдра и аккуратно помог опуститься на себя. Наклонившись, она поцеловала его в губы, и он ответил, придерживая её за спину. Через некоторое время он поднял руки и бережно стянул резинку с её «конского хвоста». Девушка откинулась назад, мотнула головой из стороны в сторону, и её волосы густой волной рассыпались по спине и плечам. Снейп обхватил её за талию, с тихим рычанием подался вперёд и начал осыпать поцелуями грудь и шею. Насладившись этим как следует, он переместил руки на её округлые ягодицы и слегка приподнял. Правильно поняв посыл, она начала ритмично покачиваться, снова и снова насаживаясь на его член.
Гермиона вытащила голову из камина и некоторое время сидела в полном оцепенении. Затем с трудом поднялась на ноги, пошатываясь, добрела до входной двери и вышла вон.
Несколько часов она бездумно просидела на скамье в каком-то парке, пытаясь взять себя в руки и понять, как жить дальше.
Только что у неё на глазах погиб Гарри.
Только что она убедилась, что Северус Снейп прекрасно живёт и без неё.
А ещё она узнала девушку.
* * *
— Значит, в ту ночь Снейп был
так занят, что Гермиона не решилась потревожить его даже в связи со смертью Гарри? — ровным голосом поинтересовался Рон.
Никто ему не ответил. Он встал, обошёл вокруг стола, остановился напротив Габриэль и медленно произнёс:
— Какая же. Ты. Дрянь.
