-: -: -: -
В кафе было безлюдно. Только пара работяг, подтягивающих пиво и негромко переговариваются между собой и высокая крашенная блондинка, увлеченно царапающая что-то в блокноте за дальним столиком. Роуз отрешённо смотрела в окно знакомо-незнакомого Лондона с его информационными терминалами и нервно отстукивала пальцем какой-то незамысловатый мотив. Когда они оказались в этом измерении и сняли жильё, назвавшись братом и сестрой, то Роуз первым делом сказала Оливеру надеть черную рубашку и пригласить на свидание девушку из магазинчика, где они очутились впервые. Он нахмурился и молча ушел в свою комнату, откуда не показывался до самого утра. Когда она проснулась, то его не оказалось дома. Вернулся он под вечер, вымокший и с целым пакетом разных микросхем, проводов и бог весть знает, чего ещё. Скомкано поприветствовал ее и скрылся за дверью, ведущей в его комнату. Встретились они неожиданно, посреди ночи на кухне, куда Роуз пришла попить воды и застала там Оливера, пьющего кофе в темноте. На нем не было привычного халата и очков. Только мятая серая рубашка в вертикальную полоску и брюки в тон. — Не спится? — его голос звучал тихо и хрипло. — Не спится, — она вздохнула и села на краешек стула. — Ты опять плакала во сне. Она вздрогнула и покачала головой. — Это ерунда. Видел бы ты, как я справлялась в первый год после разлуки. Мама думала, что я с ума сойду. Мне почти каждую ночь снилось, как я срываюсь и падаю в бездну под его оглушающий крик, — её пальцы сжались сильнее вокруг чашки, — знаешь, это чёртово ощущение потери….когда ты понимаешь, что не сможешь даже услышать его голос. — Знаю, — его голос прозвучал тихо и надтреснуто, — я же говорил, что у меня была семья, Роуз. — Что произошло? — от тона его голоса по спине пробежали нехорошие мурашки. — Они погибли. Из-за меня. Вот, что случается, когда я даю кому-то шанс, — по впалым щекам потекли слезы. — Мне очень жаль, Оливер, я не знала. — Тебе не стоит просить прощения у кого-то вроде меня. Я во всём виноват. Только я. — И все же. Сколько лет ты один? — Не помню. Долго. Слишком долго, чтобы пытаться строить все снова, но недостаточно, чтобы забыть. Здесь небезопасно. Меня ищут, Роуз и хорошо если найдут после того, как я помогу тебе, — он снял очки и положил их на стол, — пообещай мне кое-что. — Что же? — Если я не вернусь, то забери мой блокнот. Он лежит в столе. Там же лежит ещё один собранный пульт для перемещения. Я рассчитал для тебя идеальные переходы и координаты. Она слушала его и не верила тому, что слышит. — Ты серьезно? Я была на планете, выхода с которой просто не существовало, но вернулась. Думала, что заперта в параллельном мире, а оказалось, что их так много. Обрела надежду встретиться с тем, кого люблю. И все это благодаря тебе. Ты и правда думаешь, что я убегу? Он встал и подошёл к ней. Осторожно взял ее за руки и опустился на корточки. В неверном свете уличного фонаря, падающем в окно, его глаза казались бесконечными, словно смотришь в замёрзшее глубокое озеро, на поверхности которого играют солнечные лучи, но на дне царит непроглядная тьма. — Ты должна, Роуз. Ты не можешь попасть в руки этому мерзавцу. Ты — нечто куда более уникальное, чем я. — И чем я так уникальна? Посмотрела по глупости в Воронку Времени? Это не дало мне ничего, кроме удивительного чувства времени. Я не умею спасать планеты и миры. Во мне нет ничего особенного, кроме того, что я полюбила кого-то совершенно невозможного. Я старею и рано или поздно умру…. и с моей стороны было бы милосерднее никогда не говорить Доктору о своих чувствах, чем осознавать, что я умру, а он будет жить с этой болью ещё очень долго. Оливер улыбнулся. — И тем не менее, в мире, где он лишился тебя и его никто не остановил — он предпочёл умереть. Когда живёшь долго, то ничего не удивляет тебя. Ты привыкаешь и обрастаешь броней, сотканной из того, что ты потерял, любил и ненавидел. И все же. Глядя на тебя, я понимаю, почему он смог перешагнуть через это, открыть дверь, что никогда не должна быть открыта. Что сделал Доктор, когда ты посмотрела в Воронку и начала гореть изнутри? — он взял ее за плечи и крепко встряхнул. — Я….я не помню. — Глупости. Ты помнишь всё. Просто посмотри глубже. Знание лежит на поверхности. Она растерянно хлопала глазами. — Я не помню. Правда, Оливер. Он вздохнул и прикрыл глаза. Осторожно разжал руки и распрямился. — Извини. Я, должно быть, напугал тебя. Иногда я веду себя странно, я знаю. Она улыбнулась. — Всё хорошо, правда. Тебе не за что извиняться. Я думаю, что нам нужно пойти и лечь спать. Роуз допила воду и со стуком поставила стакан на стол. Оливер сел на свой стул и ссутулился. — Роуз. Пообещай мне одну вещь. — Если ты о своей предполагаемой смерти, то и думать не смей. Я не оставлю тебя неизвестно где, с неизвестно кем. Я пойду с тобой и помогу тебе решить эту проблему. Он жёстко перебил её, не дав договорить. — Нет. Ты пойдёшь дальше и найдешь Донну Ноубл. Поможешь ей сделать правильный выбор и вернёшься в свое измерение, доработаешь свою чёртову пушку и скажешь своему Доктору о том, что по-прежнему любишь его. Забудешь обо мне и будешь жить. Роуз вскочила. — И как ты себе это представляешь? Доработаю пушку? Ты серьёзно? — Я оставил записи о том, что ты должна сделать и какие поправки внести в твоей книге, что ты стащила из Торчвуд, но так и не начала читать. — Прекрасно! Именно этим и займусь завтра. И только попробуй не вернуться назад, Оливер! Я найду тебя и убью своими руками. Доброй ночи! Она хлопнула дверью резче, чем того требовали обстоятельства, но все эти чёртовы недомолвки и загадки бесили и выбивали из колеи. Если бы он не был таким упрямцем, то рассказал бы ей больше о себе. — Мисс? Мисс? Оказывается, её внимания настойчиво добивался бармен, за стойкой которого она сидела уже битый час так и не сделав заказ. — Ох. Простите. Неделя выдалась суматошной. Я бы хотела выпить чашку кофе. В этом измерении вовсю цвела весна, а солнце стало все чаще пригревать, призывая пройтись по набережной и съесть мороженое. Только вот они прибыли не за тем, чтобы есть мороженое и гулять, хотя она и настаивала на том, что Оливеру следует пригласить на свидание Кэролайн. Он уходил утром и возвращался поздно вечером, что-то бормоча под нос. Он все чаще хмурился, почти не улыбался, а на вопросы, которые она задавала отвечал невпопад, словно его мозг пытался систематизировать и обработать что-то неподвластное ее разуму. Поэтому она вышла на прогулку. Ей тоже требовалась передышка. Каждую ночь Роуз видела странные сны. — Ещё кофе? — участливо спросил бармен. Она улыбнулась. — Что? Нет, у меня ещё есть…ох, — в чашке было пусто, — да, пожалуй, можно ещё одну чашку. — Вы выглядите задумчивой и грустной, мисс. У вас все хорошо? — Ерунда, правда. Думаю, что последние четыре года своей жизни я действительно выгляжу так. Память и сны, наполненные Доктором. Всё, что осталось у неё. Иногда она видела то, чего не было. Рядом с Доктором иногда была темнокожая девушка, с которой он вёл себя крайне грубо. Иногда она видела Донну, которая поучала его и отчитывала за неуместное поведение. Взгляд темнокожей девушки был хорошо знаком Роуз. Влюбленность. Она пыталась делать шаги навстречу ему, но всякий раз оказывалась отвергнутой. Бедная девушка. Роуз должна была ненавидеть ее и сгорать от ревности, но вместо этого сочувствовала. Ведь ее чувства были обречены на провал. Доктор никому не открывал душу и не подпускал ближе, опасаясь боли и потерь. Это она усвоила уже давно, методично пробиваясь сквозь толстые щиты, выцарапывая в них бреши, проникая глубже, под кожу. Мысли в голове путались, словно она выпила что-то гораздо более крепкое, чем кофе, который по всей логике должен был бодрить организм, а вместо этого притуплял разум. Они только что сбежали с планеты, населенной живыми камнями. На миг ладонь Доктора выскользнула из ее собственной и она упала, больно ударившись локтями, а в следующую секунду ее оторвали от земли, заставляя взвизгнуть. — Пусти меня! Пусти, чёрт возьми! Он вернётся за мной и вам не поздоровится! — Роуз, тише. Это я. Открой глаза и посмотри на меня. Она послушно распахнула глаза и увидела, что руки, удерживающие её принадлежат вовсе не камню, а Доктору. — Доктор. Пусти меня, так мы доберёмся до ТАРДИС быстрее. Он покачал головой и крепче прижал ее к себе. — Сейчас, Роуз, закрой глаза и обними меня за шею. Чтобы не случилось, не открывай глаз и не разжимай рук. — Что? Зачем? — Ты мне веришь? — его дыхание тронуло ее ухо. — Да. — Тогда сделай так, как я сказал. Доктор отошёл на несколько шагов назад, а потом резко рванул вперёд. Роуз закрыла глаза и сцепила свои руки так крепко, что наверняка останутся на его коже останутся следы. А потом было ощущение падения в пустоту и она с трудом подавила крик. Его руки так же крепко держали ее и она чувствовала его дыхание в своих волосах, но боялась открыть глаза, боялась увидеть то, что окружало их. Чувство падения поднимало в душе ужас и инстинкты сработали против нее, когда она, не открывая глаз потянулась к Доктору и нашла его губы своими. — Роуз…. — ладонь на ее спине сжалась чуть сильнее, а дыхание обожгло губы. Она воспользовалась заминкой и провела языком по его нижней губе, заставляя его судорожно вздохнуть. И он ответил ей. Ответил с такой силой, что если бы она стояла на ногах, а не падала бы неизвестно куда, в бескрайнюю бездну, то непременно упала бы от слабости в коленях. Падение замедлилось, а время остановилось. Были только бесконечно мягкие прикосновения одних губ к другим и ощущение нескончаемой эйфории. Между ними было много границ. Он был инопланетянином, а она простой девушкой с Земли. Он гений, а она продавец из магазинчика одежды. Он был бесконечно стар, а ей было всего двадцать, что по меркам огромной Вселенной было лишь мигом, короткой вспышкой, что угаснет и никто не заметит. Но его губы, без слов говорили о том, что он заметил. Он не забудет. Даже если ей суждено угаснуть. С её стороны было крайне невежливо целовать его так, дарить ему надежду на взаимную любовь, что продлится лишь миг, а потом будет вечно причинять нестерпимую боль. Но она любила его слишком сильно, чтобы бороться с собой. Падение остановилось, а поцелуй закончился. Они стояли возле ТАРДИС. Должно быть, она выглядела глупо. Ей казалось, что они вот-вот погибнут и поддалась порыву, а Доктор не счёл нужным остановить ее. — Мы вернулись, Роуз. Я так и знал, что они установили силовое поле! — глаза Доктора лучились неподдельной радостью, что рождало в ее душе какое-то уныние. Она натянуто улыбнулась ему и вошла внутрь. — Роуз? Всё хорошо? О да! Всё было просто прекрасно. Кроме того, что она очередной раз выставила себя набитой дурой. Обезьяной, без манер, идущей на поводу у инстинктов. — Да. Я просто устала. А ещё я испугалась, Доктор. Просто испугалась. Я не такая умная, как ты. На его губах расцвела теплая улыбка. На него просто невозможно было сердиться, когда он делал так. Она улыбнулась в ответ, куда теплее, чем в первый раз. — Доброй ночи, Доктор. Роуз развернулась, чтобы уйти, но неожиданно оказалась прижата спиной к груди Доктора, ощущая, как гулко бьются оба его сердца. — Прости меня, я напугал тебя. Я и сам не был уверен, что это поле сработает именно так, — его шёпот терялся в ее волосах, а руки прижимали ее так крепко, что рождали в теле непрошенное возбуждение. Больше всего на свете ей хотелось взять Доктора за руку и отправиться вместе с ним в душ. А потом сказать ему так много вещей, как это только возможно без использования слов. Микки как-то спросил у нее, чувствовала ли она любовь к Доктору раньше. Тогда, когда он не был таким красивым и молодым. В конце концов, первым воплощением, которое она встретила, был коротко стриженный темноволосый мужчина с серо-голубыми глазами, нелепыми оттопыренными ушами и совершенно жутким северным акцентом. Вопрос был в корне неправильным, до боли в истерзанных лёгких, надсаженных долгим плачем. Она любила не оболочку, а содержимое. Но ей всегда было позволено сделать не больше, чем шаг вперёд, после чего Доктор неизменно сделал бы свой ход и шагнул на два шага обратно. Даже когда их разделяли только слои одежды их разделяла пропасть, над которой, балансируя на тонком канате и отчаянно стараясь не сорваться вниз, навстречу шли их чувства. Если бы он был простым человеком, то она просто расставила бы все точки над «i», но он не был простым. Он не был человеком. И любила она именно его. Таким, каким он был, со всеми его глупыми шутками, что маскировали тщательно скрываемую боль за щитом беззаботности и непосредственности. — Роуз? Роуз! Ты должна проснуться! Открой глаза, сопротивляйся и не позволяй им ковыряться у тебя в голове! Голос Доктора звучал встревоженно. Ковыряться в голове? О чем говорил Доктор? Ей было так уютно среди воспоминаний, которые можно было переписать под себя, заставить их заиграть новыми красками. Здесь Доктор принадлежал ей полностью и целиком, целовал её, не задавая вопросов и отвечал ей взаимностью. Разве не этого она хотела? — Роуз! Просто вспомни о том, что забыла и проснись! Ты должна проснуться. — Что я забыла? Я ничего не забывала, Доктор. — Роуз Тайлер! — в голосе прорезался северный акцент, — вспомни мой последний день в этом обличии. Картинки замелькали перед глазами, складываясь в калейдоскоп, вызывающий головокружение. — Я — Злой Волк. Я создаю сама себя. Я беру слова и рассыпаю их в Пространстве и Времени. Это мое послание себе, — она взмахнула рукой и буквы исчезли в золотистом вихре. — Роуз, остановись! Остановись скорее! Воронка проходит через тебя. Ты просто сгоришь. Голубые глаза смотрели с трепетом, благоговением и страхом. — Я спасу тебя, мой Доктор. Спасу от ложного бога. Она видела все Время и Пространство, сила, украденная ей у ТАРДИС вновь заполняла её. Далеки рассыпались прахом у неё на глазах. Сила Времени пьянила и сжигала ее дотла изнутри. Она была богом. — Роуз, всё закончилось! Остановись! — Как я могу остановиться? Я даю жизнь! — её голосом говорило что-то несоизмеримо древнее и могущественное. Доктор закрыл лицо руками. — Это неправильно! Жизнь и смерть не в твоей власти! — в его голосе сквозило отчаяние. — В моей. Луна и Солнце. День и ночь… Почему так больно? По щекам Доктора текли слезы. — Это убьет тебя. Это моя вина! Золотое свечение окутывало ее, как паутина. — Я вижу все. Всё, что есть. Всё, что было; все, что будет; все, что могло быть. Он встал и неверяще посмотрел на неё. — Я вижу это. Всё время! — Доктор улыбнулся, — это сводит с ума. — Голова… Он распахнул объятия. — Иди сюда. — Как больно, — слезы текли из глаз. — Тебе нужен Доктор. Она сделала неуверенный шаг навстречу и оказалась в крепких объятиях. Воронка закружилась вокруг них, когда их губы столкнулись в поцелуе. В поцелуе со вкусом горечи и пепла. Им суждено было терять друг друга и находить снова. По щекам потекли слёзы, когда картинка из прошлого с щелчком встала на свои места. Роуз сделала усилие и подняла свинцово-тяжелые веки. Щёку тотчас обожгло острой болью. — Отлично. Просто отлично. Она пришла в себя. Итак, мисс. Где Оливер?Разрозненность сознания.
7 июня 2022 г. в 16:35
Лицо полковника Мейса вытягивалось с каждой фразой, произнесенной Оливером все сильнее, когда он пытался объяснить, что перемещения между параллельными мирами — не миф и не сказка, а вполне обыденная реальность.
— Вздор! Вы думаете я поверю в это? — полковник фыркнул, отчего его ноздри смешно раздулись.
— В самом деле, полковник, вы работаете на ЮНИТ и знаете о существовании инопланетян. Неужели, сама идея того, что параллельные миры существуют так дика для вас? — Роуз закатила глаза.
— Вы вообще отказались называть свое имя, под предлогом того, что мир рухнет! Доктор погиб и нам должно привыкнуть к этим реалиям. ЮНИТ и Торчвуд вполне способны защитить Землю!
— О да. Вы привыкнете. До первого затерявшегося, но неожиданно нашедшегося Далека. Или ещё чего-нибудь. Готовы ли вы принять последствия ваших решений, полковник? Когда явится какая-нибудь новая угроза из Космоса, вам известно, что вы должны делать?
— Люди — не беспомощны!
— О да! Я помню как корабль Сикораксов разлетелся по приказу Гарриет Джонс. Только потому что она испугалась. Так что не вам судить о том, что вы можете, а чего нет! Люди не знают о мире, в котором живут и десятой доли. Вселенная, чёрт возьми, огромна, но вы и представить себе не можете насколько! — палец Роуз ткнул полковника в грудь.
— А вы, мисс? Всё знаете, да? Думаете, что были в Космосе и знаете все тайны мироздания?
Оливер насторожился, ожидая, что Роуз разозлится, но она рассмеялась.
— Можете мне не верить, полковник Мейс, но я знаю больше любого из живущих. Просто позвольте нам исправить нелепую ошибку, совершенную одним человеком.
— Мы проверили эту женщину. Донна Ноубл, работала на полставки, несколько месяцев назад собеседовалась на две вакансии: одной из которых была секретарь. Не космический инженер, не врач. Секретарь, — жилка на шее полковника вздулась ещё сильнее.
Роуз равнодушно пожала плечами.
— До того как получить мою нынешнюю работу я была продавцом в магазине одежды. Подчас простой секретарь может изменить историю, если окажется в нужное время в нужном месте. И если для этого я должна пойти на риск и жить на два измерения параллельно, то так тому и быть. И не вам, полковник, решать кто важен, а кто незначителен.
Доктор бы ей гордился. Она волей-неволей почти дословно произнесла то, что всегда говорил Доктор. Для него не было неважных жизней и он всегда очень скорбел, если кто-то погибал во время их путешествий. Он часто разочаровывался, открыв в людях их худшие качества, но неизменно и искренне переживал за каждого, отговаривая совершать жестокие поступки.
— Браво. Думаю, что вы, действительно, спутница Доктора. И я верю, что именно вы сможете его спасти, — незнакомый женский голос раздался из-за спины полковника.
Невысокая светловолосая женщина шагнула вперёд и приветливо кивнула Оливеру.
— Мисс Стюарт, — прорычал полковник Мейс, — какого Дьявола вы творите?
— Мисс Летбридж-Стюарт, Алан. И не выражайтесь.
— О, я ни в коем разе не умалял ни ваших, ни заслуг вашего отца перед ЮНИТ, — полковник всплеснул руками, — возьмёте на себя ответственность? Вы слышали, как на них срабатывает сканер?
Роуз скрестила руки на груди и покачала головой.
— Протургианская рамка срабатывает потому что я путешествовала во времени. Более того, мне известно, как она устроена и для чего предназначена.
— Отлично, у вас есть оправдание, мисс у-меня нет-имени. А с вами что, профессор Росс? Или это не настоящее имя?
— На меня рамка срабатывает из-за особенности моей ДНК. Имя настоящее. По крайней мере, я к нему привык.
Полковник сжал виски, словно пытался систематизировать полученные знания, переварить их и уложить в голове.
— Вы говорите то, что рушит все законы Вселенной. Я могу признать, что мы не одни, потому что это очевидно. Могу допустить, что время — нелинейно и некоторые события в истории можно изменить и переписать. Но тысячи параллельных миров, где каждое событие — альтернатива множественности выбора….Это не укладывается в моей голове. Есть ли у вас более разумное объяснение для этого?
Оливер покачал головой.
— Вселенная, полковник Мейс, огромна. И в ней нет ничего невозможного. Насколько мне известно, многие физики с мировым именем допускают теорию о множественности вселенных. Вопрос лишь в том, что они не могут этого доказать.
— А вы?
— Само моё существование доказывает это, — парень улыбнулся, — просто позвольте нам всё исправить.
— Нечего исправлять! В конце концов ничего не случилось. Темза вернулась в русло и нет причин для беспокойства.
Роуз скептически подняла бровь.
— Да неужели? Оглянитесь, полковник Мейс! Исчезают чёртовы созвездия и приближается что-то. А мы застряли во временном пузыре, слушая команды упрямца в погонах! — в её глазах снова блеснул знакомый огонек, а в голосе прорезалась сталь.
Оливер решительно встряхнул её за плечи.
— Приди в себя! Так ты ничего не добьешься. Полковник, я починил то, над чем ваши сотрудники мучились год, так?
Мейс осторожно кивнул.
— Я помог вашим сотрудникам с несколькими сверхсекретным проектами и понял о чем речь и в чем их суть, не читая бумаг. Так?
— Мисс Летбридж-Стюарт? Извольте объясниться.
— Весь мой отдел находится под надзором камер, Алан. Никто не давал мистеру Россу читать документы, но он разобрался с этим за считанные дни.
— Кхм, — полковник кашлянул, — и что вы хотите этим сказать?
Оливер улыбнулся.
— Я хочу сказать, что просил вашего разрешения из чистой формальности. А ещё потому, что нам нужно будет вернуться сюда. Мы не враги и хотим помочь.
— У девушки мотив очевиден. То, с какой маниакальной страстью она пытается спасти Доктора говорит о том, что она влюблена. Но что движет вами? Зачем вам помогать ей?
— Я не люблю грустных историй, — Росс развел руками и глупо улыбнулся.
— А если начистоту?
Оливер и полковник сверлили друг друга долгим взглядом. Профессор снял очки, вынул из кармана халата салфетку и протёр стёкла. Медленно, словно через силу, вернул их на место и тихо произнёс:
— Я потерял семью. Как думаете, что я отдал бы за возможность вернуться в тот день и исправить всё?
— Значит, вы ищете Доктора, чтобы вернуться во времени? — Мейс протянул ладонь, чтобы сочувствующе сжать плечо парня, но тот сделал шаг в сторону и покачал головой.
— Я ищу Доктора, чтобы хоть кто-то смог обрести потерянное. Гибель моей семьи, увы, фиксированная точка.
В комнате повисла тишина. Неуютная и липкая. Люди любопытны по натуре своей, но некоторые тайны лучше оставлять нераскрытыми. До этого, Роуз могла по пальцам одной руки пересчитать моменты, когда профессор говорил о себе. Обычно все сводилось к шутке или незначительным фактам, вроде того, что он был женат.
— Хорошо. Сделайте то, что должны. Хоть я это и не одобряю.
— Есть ещё кое-что, — негромко произнесла Роуз.
— И что же это?
— Не спускайте глаз с Донны Ноубл. Я хочу знать, где она бывает, с кем проводит время, чем увлекается.
— Боже правый, ЮНИТ станет чёртовым детективным агенством!
Роуз очаровательно улыбнулась и пожала плечами.
— В конце концов, именно этим вы занимались весь последний месяц, не так ли?