Bloodline

      Они сидели на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Леви крутил в руках сломанную соломинку, хмуро смотря на алеющий горизонт. Было тихо. Они настолько привыкли жить в постоянном страхе, что воспринимали воцарившееся спокойствие как очередную угрозу. Быть может, это было затишье перед бурей? Чутье подсказывало именно так.       Микаса чинила свой изрядно поношенный красный шарф. Нет, после ухода Эрена в Либерии, она больше не надевала его, но иногда вечерами доставала из коробки, выходила на улицу и клала себе на колени. Она переодевалась в повседневную одежду, оставляла свои мечи, но стальной цепкий взгляд и точно такое же чутье всегда были при ней. Возможно, это было семейное.       Все произошло два года назад, когда после очередного шумного собрания, где обсуждалась вылазка с острова на материк, у нее жутко разболелась голова. Никто даже не заметил, как в самый разгар жарких дебатов она покинула зал и вышла во внутренний двор дворца королевы Хистории. Подойдя к небольшому фонтану, окруженному ровно подстриженными кустами цветов, она буквально свалилась на прохладный мраморный бортик, погружая одну ладонь в воду и смачивая виски. Глухо простонав, Микаса перевернулась на спину, прикрывая глаза, ощущая мелкие холодные брызги на своем лице. Ее форма наверняка промокнет, но сейчас она практически ни о чем не думала. Ей было все равно, что решат без нее. Она лишь солдат, выполняющий приказы командира. Микаса настолько потеряла связь с реальностью (такой нестерпимой была боль!), что не услышала тихий шелест гравия под армейским ботинками чьих-то ног. Кто-то сел за столик, стоящий неподалеку и тяжело вздохнул. Микаса с трудом подняла веки и повернула голову. Расфокусированный взгляд зацепился за смутно узнаваемую фигуру. Она попыталось было встать.       — Не стоит, — раздался тихий низкий мужской голос. — Если тебе лучше… вот так… то лежи.       Капитан Леви неопределенным жестом указал на фонтан. Его тяжелый взгляд, пронизывающий насквозь, прошелся по ее ставшему еще бледнее лицу. Мужчина слегка нахмурился. Микаса увидела, что он принес с собой небольшой чайник и две чашки. О любви капитана к чаю знали все, но иногда это выходило за рамки.       — И часто у тебя такое? — спросил капитан.       — Нет, — с трудом разлепив пересохшие губы, прошептала Микаса. В другое время она бы ни за что не позволила кому-либо увидеть себя в таком состоянии, но эта головная боль застала ее в самое неподходящий момент. Она сомневалась, что сможет доехать даже в повозке до корпуса.       — Ты принимаешь какие-нибудь лекарства?       — Нет… раньше отец Эрена давал мне какую-то настойку… помогало…       — Ну-ну, не помирай мне тут! — слегка раздраженно произнес капитан, подрываясь с места, когда заметил, как закатываются ее глаза, а поднятая было рука обессиленно падает на грудь. Он оказался рядом, осторожно опуская ее тело на землю, поворачивая ее голову на бок. Быстро сорвав с шеи шарф, он расстегнул несколько верхних пуговиц ее блузки, ненамеренно сорвав одну, и задрал ее ноги на бортик фонтана.       — Кто-ни… черт! — Леви беспомощно оглянулся, понимая, что едва ли поблизости есть кто-то. Он перевел взгляд на потерявшую сознание Аккерман, напряженно о чем-то размышляя. Похоже, обморок. Быстро очнется.       Как он и думал, спустя минуту Микаса слегка качнула головой, и ее ресницы задрожали.       — Тш-ш-ш, не двигайся, — поспешно прошептал Леви, смачивая ее виски, лоб и шею намокшим прохладным шарфом. — Сейчас должно стать лучше.       Микаса все еще не отдавала себе отчет о происходящем, но подобная забота со стороны капитана заставила ее несколько смутиться. Он никогда ни с кем не вел себя так. По крайней мере, она не видела.       — Лучше? — тихо спросил он, замечая, как ее щеки начинают медленно краснеть. — Сможешь сесть?       Микаса кивнула, медленно приподнимаясь на локтях и убирая ноги с бортика фонтана. Они затекли и неуклюже тяжело рухнули на землю.       — Прислонись сюда, пока не вставай, — продолжал бормотать Леви. Он поднялся, направляясь к столу, наполнил одну белоснежную чашку янтарной жидкостью и вернулся к ней, присаживаясь на одно колено.       — Выпей.       Микаса была настолько слабой, что ее руки дрожали, пока она протягивала их к чашке. Леви помог сделать ей несколько глотков. Она смущенно и благодарно кивнула, пряча взгляд. В таком состоянии она была лишь один раз, несколько лет назад, когда еще не вступила к разведкорпус. Ей повезло, что тогда у них не было тренировки или задания, и она пролежала на кровати почти весь день, страдая от ужасной головной боли и слабости. Никто не видел ее в таком состоянии до этого дня.       Капитан Леви удовлетворенно кивнул, замечая, как жизнь возвращает Аккерман краски.       Он поднялся и вновь подошел к столу, наполняя вторую чашку. Уже для себя. Перехватив ее излюбленным неповторимым жестом, он снова вернулся к ней, усаживаясь прямо на землю напротив.       — Извините, — начала Микаса, чувствуя, как начинает краснеть. Она не понимала его поведения, и странные мысли лезли в ее голову. Впрочем, она была уверена, что они были далеки от правды.       — Не извиняйся, Аккерман, — он как-то по-особенному выделил ее фамилию. Их фамилию, если быть более точным. Почему-то до этого дня она не придавала этому факту значения. Микаса подняла на него взгляд серых глаз, и он прочел в них ее мысли. Только сейчас Микаса заметила, что глаза у него такого же цвета, как и у нее. Впрочем, это было не единое сходство. Черные волосы, заостренное лицо, слегка нахмуренные брови, склад мыслей, поведение и некоторые привычки… кажется, они действительно были похожи, хоть их родство было неблизким. Почему Микаса это игнорировала? И, похоже, Леви начал задумываться об этом намного раньше.       С того дня их отношения стали ей непонятными. Они не обсуждали эту тему прямо, и Леви не стал относиться к ней как-то иначе. В целом. Прилюдно. Но все же…              Микаса моргнула, возвращаясь в реальность и неосознанно поднося руку к виску.       Леви тут же обернулся на этот жест.       — Нет-нет, просто кольнуло, больше ничего, — быстро отмахнулась она.       — Заканчивай уже с этим, напрягаешь глаза, вот она и болит, — недовольно произнес Леви, кивком головы указывая на покоящийся на ее коленях красный шарф.       Он вновь отвернулся, его брови сошлись на переносице более резко. Пальцы начали ломать тонкую соломинку. На этот раз заметила она. Леви тяжело вздохнул, прикрывая уставшие глаза.       Он не мог объяснить то чувство, которое ощущал рядом с Микасой, но оно казалось ему правильным. Он помнил последний разговор с Кенни, который пролил свет на его происхождение. Каким бы отвратным человеком тот не был, Кенни оставался ему родным. Как выяснилось, родным по крови. Кенни был тем, кто дал ему шанс, хотя мог бы бросить ненужного мальчишку в той пропахшей разлагающимся телом комнате. Кенни был моральным уродом и безжалостным убийцей, но он вырастил этого мальчишку, больше походившего на ходячую мумию, и обучил выживанию в подземном мире. Дал ему инструменты для того, чтобы уже самому выбраться из той проклятой ямы. Потому он и бросил его тогда, когда увидел, что он справится лучше без него.       Потому что они были кровно связаны.       Так же, как сейчас связаны они.       Он не мог это разорвать.       И не хотел.       Леви был рад, что им не пришлось говорить, потому что оба понимали друг друга без слов. Возможно, потому изначально они и ощутили взаимную неприязнь. Они были слишком похожи.       — Все нормально. Просто… я думаю об этом придурке, как и ты, — произнес он, не открывая глаз. — И все вроде бы хорошо, но что-то не дает мне покоя.       Микаса промолчала, опуская взгляд и разглядывая окружающую их траву с мелкими белыми цветочками, которые обычно сорняком росли в саду у Карлы. Она неосознанно принялась рвать их, собирая в небольшой букет.       — Я тоже не могу расслабиться, — тихо произнесла она. — Ребята уехали к морю, пусть хоть они отдохнут, пока это возможно.       Отчасти, из-за того, что большая часть разведкорпуса сейчас дислоцировалась в порт, они и сидели спокойно на ферме Хистории, каждый вечер провожая ярко-оранжевый диск солнца за горизонт.       — Тебе тоже нужно было поехать. Я читал, что морской воздух помогает от головных болей.       Вместо ответа Микаса, подложив шарф под голову, вдруг легла на бок, сворачиваясь калачиком. Леви даже не шевельнулся, хотя невольно напрягся оттого, что ее голова была близка к его коленям. Его сердце вдруг совершило кульбит, и по всему телу разлилось уже привычное приятно тепло. Это было не то тепло, которое ощущалось от возбуждения и вожделения. Это было тепло, которое он смутно помнил из далекого детства. Тепло, которое дарила ему его мама.       Он перевел взгляд на ее лицо, борясь с желанием убрать с него тонкие прядки иссиня-черных волос, гадая, как бы она это расценила. В такие моменты ему на ум приходила та жизнь, которая у них могла бы быть, будь все иначе. Быть может, они бы росли вместе, бок о бок. Как брат и сестра. Он был бы прилично старше и, возможно, был бы хорошим страшим братом. Быть может, он бы катал ее на спине, играл с ней в ее дурацкие куклы (просто чтобы она не плакала), защищал бы от… хотя, ее бы не нужно было защищать, она же Аккерман.       Леви усмехнулся собственным мыслям, взъерошивая одной рукой свои черные волосы и вновь устремляя взгляд вдаль. До их слуха доносился приглушенный детский смех, щебетание птиц и мычание коров. Легкий теплый ветер пронизывал насквозь белую рубашку, разгоряченное под жарким летним солнцем тело, и стремился дальше.       — Знаешь, сейчас…       — Знаю, — тихо перебила его Микаса. — Я тоже это чувствую.       Леви улыбнулся, и Микаса это увидела. Мало кто мог похвастаться тем, что когда видел, как капитан Леви улыбается. Но сейчас Микаса видела это каждый день. Она тоже позволила себе улыбнуться, протягивая ему собранный ею маленький букет цветов.       — Зачем мне этот сорняк? — в привычной манере просил Леви, все же принимая (тут же проводя аналогию с игрой в куклы).       — Чай заваришь… вдруг будет вкусно? — усмехнулась Микаса.       — Сомневаюсь. Но чай — это отличная идея. Думаю, сейчас как раз самое время.       — У капитана Леви есть лишь два времени: пить чай и рубить титанов.       — Ты сегодня слишком разговорчивая, Аккерман, — отворачиваясь, чтобы спрятать улыбку, буркнул Леви, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. Он небрежно засунул цветы в нагрудный карман рубашки. — Надо бы нагрузить тебя работой…       Микаса издала непонятный писк, поднимаясь и направляясь за ним.       — …но не сегодня, так и быть.       Он слегка замедлил шаг, позволяя ей нагнать себя, чтобы пойти вместе. Между ними все еще оставалась вытянутая рука, но иногда они могли случайно оказаться чуть ближе, и больше их это не тревожило.       В конце концов, они были связаны кровью Аккерманов.       А потому, перед ожидающим их концом света, должны были держаться вместе, чтобы быть еще сильнее.