Ты и я

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ.

Учитывая все обстоятельства, студия отличная. Как минимум, студия точно. В этой коробке от обуви определённо не получится устраивать вечеринки или пригласить всех выпить чашечку кофе. Тем не менее, здесь удобно, несмотря на отсутствие большего пространства, и всё оборудовано по последнему слову техники, так что этого достаточно. Более чем достаточно на самом деле. Это блестяще. Что ещё более важно, это всё его. Джисон не может перестать восхищаться пространством вокруг. Прошли месяцы с тех пор, как HOTSAUCE RECORDS впервые обратились к нему, чтобы обсудить возможность вступления в их ряды, и неделя с тех пор, как он наконец подписал свое имя на пунктирной линии. У него было время привыкнуть к этому, но он ещё не успел. Это предмет мечтаний и фантазий. Художественная литература, а не реальная жизнь. Только вот он. Хан Джисон под сценическим именем J.ONE — последнее дополнение к одному из самых популярных хип-хоп и R&B лейблов в Южной Корее. Сидит в своей собственной студии. Вау. Прошёл бурный первый день. Немного ранее, когда он прибыл в компанию, его встретил не кто иной, как сам генеральный директор: стройный и довольно скромный в толстовке с капюшоном и спортивных штанах с чашкой кофе в одной руке, Шин Сеюн больше походил на студента K-Arts, чем на человека, который потратил больше пятнадцати лет на создание бизнеса с нуля. Джисон, тем не менее, был поражен, когда увидел его — все, кто хоть немного увлекается музыкой, знают, кто такой Шин Сеюн. Его песни регулярно возглавляют чарты Melon. Он держит руку на пульсе рынка, и это видно. Для человека столь высокого ранга он вёл себя так, как будто они с Джисоном были старыми приятелями. Формальности были соблюдены — в конце концов, у них разница в одиннадцать лет — но экскурсия по компании, которую он провёл Джисону, была довольно неформальной. Он провёл его через соответствующие части, отпуская шутки, чтобы расслабить Джисона, и знакомил его со всеми, с кем они встречались. Бэк-танцорами для солистов, которые отдают предпочтение хореографии в своих камбэках, продюсерами и звукорежиссерами, с которыми Джисон будет работать в будущем, командами по связям с общественностью и менеджерами, всеми артистами, которые были в здании в то время. Джисон старался не казаться слишком поражённым, когда кланялся всем им, но это было сложно: он сохранял в свой любимый плейлист песни буквально каждого исполнителя этого лейбла, и желание полностью погрузиться в режим фаната было очень сильным. После экскурсии они поднялись в офис Шин Сеюна, чтобы обсудить более мелкие детали вступления Джисона в команду. А именно: что компания готовит для него на данный момент. — Мы устраиваем презентацию лейбла в начале следующей недели, — говорит генеральный директор, вертясь в кресле из стороны в сторону. — Я думаю о том, чтобы официально представить тебя фанатам. В идеале, я бы сделал это перед последней песней моего сета, а затем попросил тебя исполнить её со мной. Что скажешь? По правде говоря, мысль о том, что он так скоро предстанет перед публикой, заставляла нервничать, но Джисон зашёл так далеко не для того, чтобы отступить при первом же препятствии. — Я могу это сделать. — Хорошо. Твой первый сингл, вероятно, тоже будет в коллаборации со мной. Это хороший способ привлечь внимание к твоему дебюту, убедиться, что мы заставим людей говорить о следующей самой горячей песни в чартах. Мы обсудим все тонкости ближе к тому времени, но как только мы это уладим, у тебя будет творческий контроль над своим дебютным альбомом и над тем, кто появится на нем. Это тоже имело смысл. Шин Сеюн всегда появляется на одном из первых продвигаемых синглов своих новых артистов. Как он сказал, это был отличный способ привлечь внимание к их дебюту. Тем не менее, мысль о сотрудничестве с кем-то, кого знает почти каждый в Корее, была для него непостижимой. — Для меня это будет честью, — сказал Джисон, заставив мужчину через стол рассмеяться. — Да, для тебя же лучше, — пошутил он. — Хорошо, я задержал тебя уже достаточно долго. Можешь вернуться в студию, которая, как я сказал, твоя, верно? — по кивку Джисона он отпустил его. — Тогда я проверю тебя позже. Джисон соскользнул со стула и низко поклонился. — Спасибо за всё, директор. Я очень ценю это. Тот небрежно махнул рукой в ​​воздухе. — Не беспокойся об этом. Просто убедись, что закрыл дверь, как будешь уходить. Джисон подождал, пока не услышал, как щёлкнула дверь, прежде чем директор ушёл. И всё это приводит его туда, где он сейчас, сидит в своей собственной студии в своем собственном уголке HOTSAUCE RECORDS, вдыхая всё. Сколько бы он ни смотрел на это, всё кажется таким сюрреалистичным. Джисон чувствует дерево своего стола под ладонями, чувствует запах автоматического освежителя воздуха, подключенного к одной из розеток, — но всё равно это похоже на сон. Он снимает комнату на видео и проводит свой собственный мини-тур для своих друзей, болтая о том, как он хочет персонализировать пространство, а затем отправляет его в групповой чат в KakaoTalk. Менее чем через минуту — так быстро, что он даже не успел всё посмотреть — Хёнджин отвечает серией плачущих стикеров от зависти. Однако Джисон не понимает, почему он жалуется: у JYPE'а есть полноценная столовая, которой ему разрешено пользоваться. Пока он ждёт ответа Хёнджина на это напоминание, Джисон садится на стул и с трепетом осматривает свою студию, зная, что это далеко не в последний раз. Сегодня начало части его жизни. Хочется надеяться, что это больше, чем просто несбыточная мечта. Джисон только принял свою дневную дозу флуоксетина, когда Сынмин прислал ему ссылку на пост в общественном кафе Naver. «Шин Сеюн объявляет о новом горячем артисте HOTSAUCE RECORDS, J.ONE» — говорится в названии. Прошло меньше двадцати четырёх часов с тех пор, как Джисон был официально представлен как последний артист, подписавший контракт с лейблом звукозаписи, поэтому количества голосов и комментариев под постом достаточно, чтобы у него глаза на лоб полезли. К счастью, настрой в целом довольно положительный. Пара комментариев выражает свое разочарование тем, что он не подписал договор с кем-то еще, но тот факт, что люди ждали эту новость настолько, что даже отдали предпочтение, сам по себе невероятен. Хотя, возможно, Джисону не стоит так удивляться этому после года, который у него был. Не то чтобы HOTSAUCE RECORDS случайно выловили его из ниоткуда, будто алмаз в груде камней; он тот, кто привёл их к своему порогу. Тем не менее, если бы кто-то сказал ему пару лет назад, что он будет в том положении, в котором он находится сейчас, он бы сказал, что они сошли с ума. Два года назад Джисон чувствовал себя так, словно его согрела сама смерть. Как будто его соскребли со дна старой бочки, сбросили с пятидесятиэтажного дома, а потом ждали, что он поднимется, отряхнётся и будет вести себя так, будто ничего и не было. На следующий день после операции он проснулся с большим болящим швом посреди грудины и болью от дренажных трубок, и головой, которая, казалось, раскололась о бетон, и пугающе большой дырой там, где должно было быть сердце. Не было ничего, кроме боли и смятения. Ничего, кроме слёз. Когда его признали достаточно стабильным, врачи рассказали правду. У Джисона были отношения с кем-то, с парнем, которого он любил глубоко и нежно, но парень не любил его в ответ. Конечно, они были счастливы вместе, несмотря ни на что, но, в конце концов, этого было недостаточно. Ханахаки всё равно появилась. Теперь у Джисона были голова и сердце, пустые от всего, что имело бы отношение к этому таинственному человеку, а болезнь давно прошла, будучи вырезанной из него. (Как и парень, если уж на то пошло) Джисон многое узнал после операции, хотя и не всё сразу. Большинство так или иначе проявлялось само. Иногда через обрывки информации проговорились его друзья и семья; иногда через вещи, которые Джисон вывел для себя. Он собирал информацию, как кусочки пазла, и ему было любопытно посмотреть, в какую картину они сложатся. Было не особенно приятно осознавать такие зияющие дыры в его памяти. Было почти невозможно не тыкать и не давить на них, даже если это мешало им нормально заживать, просто потому, что дыры были, и поэтому их нельзя было игнорировать. Возможно, Джисон больше не любил своего бывшего парня, но это не мешало ему цепляться за него каким-то странным, непонятным образом. Вот некоторые вещи, которые он узнал после операции: 1. РС был не только его парнем, но и одним из близких друзей Джисона. 2. Они встречались около полутора лет, плюс-минус несколько недель. 3. Однажды Джисон написал для своего парня песню под названием "3:25 AM". Песня есть на его Soundcloud, прикрепленная к короткой, но милой заметке, посвященной безымянной фигуре. Он не помнит, как создавал её. 4. Его родители ненавидят его бывшего за то, что он сделал с Джисоном. 5. Они так сильно его не любят, потому что у Джисона уже однажды была Ханахаки, когда он был подростком, после того, как он влюбился в своего тогда лучшего друга, и они обезумели, когда узнали, что он снова заболел. 6. Родители скрыли от него первую болезнь после того, как её удалили, поэтому Джисон заставил Хёнджина пообещать, что этого больше не повторится. 7. Его бывший парень — тот самый человек, в которого он был влюблён, когда ему было шестнадцать. Вот ещё одна вещь, которую Джисон ещё узнал: он знает, что, несмотря ни на что, он всё ещё скучает по парню, которого больше не помнит. Вот что на самом деле произошло два года назад: Джисон проснулся на следующий день после хирургического удаления с именем на губах, которое было вырвано из его мозга. Он плакал из-за жжения в груди, и плакал, когда врачи сказали ему, от чего он выздоравливает, и плакал потом, когда остался совсем один, потому что он не мог вспомнить так много из своей жизни, как бы он ни старался. Он плакал, и плакал. И когда плач ничего кроме мигрени не дал, он сделал всё возможное, чтобы смириться и двигаться дальше. Двигаться дальше тоже было непросто. Был зуд рассасывающихся швов, боль во всём теле, которое медленно восстанавливалось. Было трудно наверстать упущенное в универе, потому что по какой-то причине его мозг стёр воспоминания о том, что он выучил ранее, и ему не на что было опереться. Была осторожность, с которой его друзья обходили определённые темы, потому что все они так или иначе были связаны с его бывшим парнем. Были родители, которые душили Джисона своей заботой, а затем ругались с ним, когда он рявкал на них, чтобы они прекратили. Был сам Джисон, который тянулся к чему-то на своей шее, но не чувствовал там ничего, кроме кожи. Было ощущение, что ему не знаком человек, которого он видел в зеркале, будто он инопланетяниный-паразит, который вторгся в тело настоящего Хан Джисона после того, как из него так много вырезали. Было больше слёз. «Gone Away» была написана и скомпозирована только в последней отчаянной попытке распутать клубок эмоций, застрявших внутри. Джисон вложил в песню своё сердце и душу. Лирика была честной в том, что он никогда не позволял окружающим увидеть, признавала то, что он держал близко к сердцу, пока притворялся, что всё в порядке. По-своему грустно, но именно так Джисон наконец смог попрощаться. Как только песня была закончена, он оставил её на какое-то время пылиться в памяти ноутбука. Его исповедь высшей силе, его постыдная тайна. Потом однажды, когда всё стало менее болезненным, он встретился с Сынмином и сообщил ему, что наконец написал тот дуэт, о котором тот просил с тех пор, как они впервые встретились. Дай мне знать, что ты об этом думаешь, Сынминни. Я думаю, ты сможешь хорошо спеть. Сынмин ничего не сказал, когда услышал песню, но заплакал. Не так, как Джисон, когда впервые писал песню, — он был слишком собран для этого, — но нельзя было отрицать то, как ему пришлось потом вытирать щёки. Джисон помнит, как Сынмин вернул ему наушники, как только проиграл песню второй раз, и изобразил на губах лёгкую улыбку. — Красиво, Сони, — искренне сказал он. — Я сделаю все возможное, чтобы воздать ей должное. И он сдержал своё обещание. Каждая строчка, которую Сынмин пел в студии, была наполнена такими душераздирающими эмоциями, что по сей день Джисон убеждён, что именно поэтому песня привлекла такое внимание. «Gone Away» — это горечь безответной любви. Неохотное признание поражения перед лицом такой безнадёжности. Она пропитана преданностью Хана и Сынмина к самовыражению, что, вероятно, и стало причиной того, что песня нашла отклик у стольких людей. Или, может быть, это произошло потому, что несколько участников айдол-группы, для которой Хёнджин иногда танцует, однажды услышали, как он слушает её, и им она понравилась настолько, что они порекомендовали эту песню во время прямой трансляции. Внезапно «Gone Away» начала распространяться повсюду: сначала среди поклонников X KLASS, затем среди поклонников айдолов в целом, затем среди поклонников музыкальных театров, которые узнали имя и голос Сынмина на треке, а затем среди широких масс. Именно так тихий релиз Джисона на Soundcloud неожиданно взорвался более чем через полгода после того, как он впервые опубликовал его, песня «Sunshine» и микстейп пошли следом. Именно из-за всего этого HOTSAUCE RECORDS и узнали о нём. Поскольку песня собирала впечатляющее количество прослушиваний, компания обратилась к Джисону с предложением подписать контракт с их лейблом. Джисон попросил отложить это до окончания его обучения, лейбл с радостью согласился, и на этом всё. Его будущее после университета было определено. Трудно поверить, что единственная причина, по которой всё это произошло, это то, что у него была Ханахаки. Если бы не болезнь, он никогда бы не познал боль неразделенной любви и никогда бы не написал «Gone Away», чтобы смириться с этим. Какое-то время Джисон был убеждён, что болезнь и операция разрушили всю его жизнь и разорвали её на куски; два года спустя, однако, это привело его к большим и лучшим местам. Так что в каком-то смысле он полагает, что благодарен за всё это. (Хотя он всё равно порой скучает по своему бывшему парню. Скучает по тому, кто всегда готов обнять его, когда бы он ни попросил об этом, так крепко, что было почти больно. Скучает по любви) Вибрация идёт по пальцам, выводя Джисона из задумчивости. Он смотрит на свой телефон и видит, что Сынмин снова отправил ему сообщение, на этот раз с радостью подмечая, что фотография, использованная в посте, — это фотография его студенческого билета в K-Arts, где он выглядит так, будто вот-вот чихнёт. Джисон корчится, стряхивает с себя ностальгию, и отвечает. С HOTSAUCE RECORDS подписали контракты несколько артистов. Не так много, как у одной из крупных айдол-компаний, но всё же приличное количество. Разных возрастов, форм и размеров, а не только юные цветочки, чьи навыки и характер отшлифованы и готовы к съёмкам. В свои двадцать четыре Джисон не самый молодой в компании — это звание выпало девятнадцатилетней Рю, рэперше, с которой подписались после того, как она произвела фурор на Show Me the Money — но он и далёк от звания самого старого. Некоторым из артистов уже ближе к сорока, чем к тридцати, и они не собираются останавливать карьеру в ближайшее время. Джисон замечает, когда устраивается, что его тянет к определённым людям. Присутствие Сынёна почти заразительно тем, как ему удается поднять настроение всем менее чем за тридцать секунд, просто появляясь в комнате. Рю падает на свой футон так часто, как будто она полна решимости оставить в нём слепок своего тела. А его менеджер, Чонин — один из самых спокойных людей, с которыми Джисон когда-либо имел честь встречаться. Постепенно он вырезает небольшой кусочек в лейбле и для себя. Примерно через два месяца после того, как Джисон подписал контракт артиста, он заходит в свою студию и обнаруживает, что Рю уже там, растянулась на футоне, как будто он принадлежит ей. Она вскакивает при его входе, её нежно-розовая теннисная юбка — почти такого же оттенка, как и её волосы — колышется на бёдрах. — Тебе больше пойти некуда? — невозмутимо спрашивает он. — Не могу,— говорит она, противно жуя жвачку, потому что её редко можно застать без неё. — Я избегаю Тэкун-оппу. Он пристал с опросами насчёт написания текста для трека, который он придумал для меня, а у меня есть около трёх строк, и никаких просветов. — Ты же знаешь, что это, вероятно, первое место, которое он проверит, верно? — Да, я поняла. Вот почему я попросила Сынёни-оппу вмешаться и выиграть время, пока мне не нужно будет уезжать на фотосессию для журнала. Джисон раздраженно качает головой и садится перед компьютером. — Забавно. Почему бы тебе просто не попытаться придумать ещё несколько строк, пока он не выследил тебя? — Не все такие, как вы, Мистер Я-Придумываю-По-Песне-Каждый-Час-Потому-Что-Я-Настолько-Сверхуспевающий. Некоторым нужно пытаться, чтобы что-то придумать. — Просто скажи, что я твоя муза, Рю, и иди, — вздыхает Джисон. Она отвечает замечанием, после которого ей бы вымыли рот с мылом, если бы они были в любой другой рабочей среде. К счастью для неё, всё, что Джисон делает, это смеётся. Рю, может, и ведёт себя порой как полная засранка, но, по крайней мере, она забавная. Ещё она знает, как вести себя тихо и давать Джисону заниматься своими делами. Через несколько минут он погружается в песню, над которой работает, наушники прижаты к обоим ушам, а глаза прикованы к экрану, пока пальцы щёлкают и щёлкают по кнопкам. Сегодня он решил сосредоточиться на том, что, как он надеется, станет его первым синглом, который он собирается выпустить с Шин Сеюном. Он не хочет представлять песню, пока она не станет безупречной, поэтому он проявляет особую скрупулёзность. Всё, что было на его Soundcloud — это то, чем он гордится, конечно, но это всё ещё треки обычного студента музыкального композирования, который был только в процессе построения своего ремесла. Джисон может быть далёк от совершенства, но не помешает убедиться, что всё улажено, прежде чем отправить песню на утверждение. Он настолько поглощен своей работой, что даже не понимает, сколько времени прошло, пока Рю не толкает его в плечо. — Я голодна, — заявляет она. — Схожу в то кафе дальше по дороге, где готовят очень вкусный жареный рис с кимчи. Ты идёшь? Джисон открывает рот, чтобы отказаться, но желудок отвечает за него, громко урча. Они оба удивлённо опускают глаза. Лицо Джисона вспыхивает как раз в тот момент, когда Рю громко прыскает и начинает смеяться. — Звучит так, что да. — Заткнись, — говорит он, всё ещё смущённый, но не отрицая этого. Они собирают свои вещи и отправляются, выбирая слишком сложный маршрут через коридоры, чтобы Рю могла избежать продюсера, который ищет её. Как только они покидают здание, к обочине дороги подъезжает служебная машина, и кто-то выходит с заднего сиденья, закидывая спортивную сумку на плечо. — Оппа! — восклицает Рю, как только видит мужчину. Она бросается на него с объятиями. — Ты вернулся! Джисон понятия не имеет, как она вообще узнала этого парня, ведь его лицо скрыто чёрной маской и бейсболкой, надвинутой на лоб специально для того, чтобы скрыть его черты. Кто бы это ни был, он нежно хихикает и несколько раз хлопает её по спине, прежде чем осторожно отстраниться. Он, должно быть, сказал что-то слишком тихо, чтобы Джисон мог его расслышать, потому что Рю в ответ хватает его за руку и тащит к Джисону. — Забей, сначала пойдём поедим! Лучший способ вылечить смену часовых поясов — это жареный рис с кимчи из ресторана госпожи Сон — это научно доказано. — Я так не думаю, — говорит мужчина с лёгким смешком, но всё же позволяет утащить себя. Его голос звучит знакомо. — Поверь мне, это так, — говорит Рю. Она останавливается рядом с Джисоном и начинает знакомство. — Оппа, это новый артист, которого компания подписала пару месяцев назад, Джи- — Хан Джисон? Джисон замирает посреди натягивания своей лучшей улыбки, и удивлённо моргает. — Ээ... да? — похоже, он не очень уверен в этом, поэтому пытается снова. — То есть, да. Это я. Эм. Привет, — он сгибается в быстром поклоне, который, если моргнуть, можно и вовсе не заметить. — Рад встрече. — Ты J.ONE? Это заставляет Джисона задуматься. Что-то странное в том, как парень это сформулировал. Судя по всему, Рю так не кажется, потому что она бьёт Джисона по руке, игнорируя вызванный этим крик боли, и весело говорит: — Да, это он! Я знаю, что он выглядит не очень, но на самом деле у него есть талант постоять за себя. Я думаю, ты будешь впечатлён им, Бинни-оппа. Бинни-оппа. Вот так Джисон понимает, почему мужской голос звучит знакомо. — О, — говорит он, выпрямляясь с гораздо более искренней улыбкой. — Вы, должно быть, SpearB-сонбэним! Очень приятно познакомиться с Вами, я слышал все Ваши работы. Кстати, сайфер, который Вы выложили несколько месяцев назад, был просто безумным, знаете, то, как Вы полностью переключили флоу сразу после этой строчки о... — он замолкает, как только понимает, что бессвязно тарахтит, а слова заплетаются из-за спешки. Не круто. Покраснев, он тихо повторяет: — Очень приятно познакомиться. SpearB бросает на него странный взгляд. — Почему ты- — Хорошо, теперь, когда мы познакомились, мы можем пойти поесть? — прерывает Рю. Она берёт каждого из них под руки и ведёт их к ресторану госпожи Сон. — Я правда голодна, и мне скоро нужно ехать на фотосессию для журнала, так что у нас не так много времени. Нам нужно поесть до того, как мой желудок скукожится. Ураган Рю — это сила сама по себе, поэтому Джисон и SpearB ничего не могут сделать, кроме как позволить ей тянуть их за собой. Она говорит за них, болтая обо всем, от жареного риса с кимчи до пибимпапа, который она ела на днях, до того, привёз ли SpearB ей что-нибудь в качестве подарка из его поездки за границу. (Не привёз). Только когда они сели и уже сделали заказ, она вспомнила, что технически ещё не представила SpearB должным образом. — А, да, — говорит она, указывая на рэпера через стол. — Полагаю, ты уже понял это, но это SpearB. Зови его просто Чанбин-щи, потому что его сценический псевдоним какой-то стрёмный. — Говорит настолько изобретательный человек, который носит просто свою фамилию, — парирует Чанбин. Он снимает маску и прячет её, обнажая пухловатые хлебные щеки и угловатую челюсть. Его глаза острые, но изогнутые от удовольствия. — Мой псевдоним на самом деле довольно умный, чтобы ты знала. До сих пор всё, что Джисон мог вспомнить о его настоящем имени, — это "Бин", которым, как он знает, иногда подписывался рэпер — поэтому он так быстро понял, кто он такой. Теперь, когда он знает, что это "Чанбин", он складывает точки воедино за долю секунды. — О, потому что Чан означает "копьё", — говорит он, — и "Б" от Бин. Чанбин ухмыляется, глядя на него. — В яблочко. Типа как и у тебя с J.ONE. — Полагаю, да. — В общем, — вставляет Рю, — вы оба одинаково стрёмные. Они оба отрицательно вскрикнули, заставив её громко засмеяться. Шутка далеко не такая смешная, как ей кажется, но того, как она смеётся, будто сказала самую смешную шутку в истории, достаточно, чтобы Джисон рассмеялся вместе с ней. Чанбин выглядит в равной степени раздражённым и влюблённым, его губы изгибаются в неохотной улыбке. Когда Рю успокаивается, он снова поворачивается к Джисону. — Тебе все это время приходилось быть с ней одному? — Было сложно, но я каким-то образом справился, — торжественно говорит Джисон. — Я просто рад, что теперь у меня есть кто-то, кто поможет мне взять на себя это бремя. — Эй! Я не такая уж и плохая! — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе, Хан-щи, — говорит Чанбин, кивая с предельной серьёзностью. Мгновением позже он смеётся с негодующего фырканья Рю и ухмыляется, этот жест на удивление мальчишеский. На первый взгляд он может показаться пугающим, особенно учитывая, насколько он мускулистый, но в нём есть некоторое очарование, которое успокаивает Джисона. — Если честно, я не могу поверить, что ты подписал контракт с HOTSAUCE RECORDS. Типа я знал, что начальство интересуется тобой, и что-то слышал о контракте со звукозаписывающей компанией, когда был в Америке, но всё равно. Каковы шансы? — Да, я тоже не могу в это поверить, — признаётся Джисон. Он берет салфетку, лежащую на столе, и начинает вертеть в пальцах. — Я имею в виду, я всегда надеялся, что подпишу контракт в качестве продюсера и, возможно, смогу выпустить какую-нибудь музыку, но потом всё как-то само собой произошло, и вот я здесь. — Вот как. Забавно, как всё сложилось, не так ли? — Точно. — Да, так же было со мной и с Show Me the Money, — говорит Рю. — Однажды я была просто старшеклассницей, которая, как думали люди, никогда не добьётся успеха. А теперь посмотри на меня. — Это безумие, как всё может измениться так быстро. Рю кивает. Затем она оживляется. — Забавный факт! Show Me the Money — это место, где я встретила Бинни-оппу. Это был сезон, в котором он тоже участвовал. Он был первым, кого я встретила на прослушивании. Тогда это объяснит прозвище. И то, почему Чанбин не возражает против того, чтобы Рю подшучивала над ним, хотя она на несколько лет младше. Тут Джисону приходит в голову мысль, и он снова поворачивается к Чанбину. — О да, я только что понял, что не спросил, сколько тебе лет, поэтому я не знаю, как правильно обращаться к тебе. Чанбин хмурится. — Эм... — Он 1999-го года, — отвечает за него Рю. — Значит, он твой хён. — О, ладно, — говорит Джисон. Чанбин всё ещё хмурится, поэтому добавляет: — Я 2000-го, так что я твой донсэн. На это он получает ещё один хмурый взгляд. Джисон начинает задаваться вопросом, не перегнул ли он — в конце концов, они впервые встречаются, так что, возможно, Чанбин не хочет, чтобы он так быстро начинал вести себя так фамильярно, — но затем его лоб разглаживается, и он кивает. — Тогда зови меня хён. Не заморачивайся со всем этим сонбэнним-дерьмом, я от этого чувствую себя старым. Естественно, это побуждает Рю сделать язвительное замечание, что он уже прожил четверть века: Чанбин не должен просто чувствовать себя старым, он должен чувствовать себя древним. Чанбин издает ещё один возмущенный визг, и Джисон смеётся над этим, но затем Рю переводит всё на него, подмечая, что он тоже не так далеко ушёл. В этот момент Джисон очень быстро трезвеет, потому что ничего себе, может быть, он старый. Джисон может поклясться, что на прошлой неделе ему было двадцать. Куда ушло время? Обед проходит весело. Жареный рис с кимчи от госпожи Сон такой же вкусный, как и заявляла Рю, как и всё остальное, что они заказали. Разговоры не прекращаются, пока они едят. Нет никаких неловких моментов, чтобы они искали, что бы им сказать. Нет моментов, в которых Джисон чувствовал бы себя не в своей тарелке. Джисон уже хорошо ладит с Рю, как брат с младшей сестрой, но он удивлен тем, как легко общаться с Чанбином и поддразнивать его вместе с Рю. Чанбин нормально на это реагирует, всегда подыгрывает возмущением, но всё давая возможности для этих подразниваний. Когда он не занимается этим, он проявляет неподдельный интерес к Джисону: как он устроился в компании, что ему нравится делать помимо музыки, работают ли его друзья в этой индустрии. Неестественной светской беседы не было. Никакого выставленного напоказ его старшинства. Просто неподдельный интерес. Несмотря на сомнительную татуировку Сквидварда на руке, Чанбин довольно крут. Джисон уже может сказать, что это тот, к кому он прилипнет, как клей. К тому времени, когда они собираются уходить, у него в телефоне уже есть новый контактный номер и обещание скоро встретиться, чтобы записать песню вместе. — Если тебе до тех пор что-то понадобится, просто дай мне знать, — говорит Чанбин. — Моя студия всегда открыта. — Спасибо, хён, — отвечает Джисон, улыбаясь ему. — Ловлю тебя на слове. Чанбин взъерошивает ему волосы, и они возвращаются в компанию. Можете назвать Джисона романтиком, но он твёрдо верит, что в жизни есть определенные люди, с которыми суждено встретиться, будь то к лучшему или к худшему. Конечно, такие вещи, как предопределение и судьба — очень громкие слова. Больше поддающиеся мечтам и фантазиям, чем реальной жизни. Но должна быть причина, по которой вселенная выстраивается именно так, чтобы свести двух людей вместе. Хёнджин, например, один из таких людей для Джисона. В первый год обучения в K-Arts он мог оказаться в одной комнате с сотней других студентов, поэтому тот факт, что он оказался с кем-то, кто впоследствии стал его лучшим другом, должен быть больше, чем просто удача. В течение нескольких недель после их первой встречи Джисон всё больше убеждается, что ещё одним из этих людей для него является Чанбин. Он никогда раньше не встречал кого-то, от кого он мог бы так творчески питаться. Несмотря на то, что у них разные подходы к созданию музыки: Джисон пишет тексты, будто автоматную очередь, Чанбин предпочитает варить всё на медленном огне, пока не достигнет совершенства, — когда они объединяют свои таланты, это работает. Одна песня становится двумя, а две становится тремя — такими темпами они могли бы вместе выпустить целый альбом. Джисон держит пару своих фаворитов в стороне, чтобы рассмотреть их для своего предстоящего микстейпа. Жизнь в лейбле превращается в рутину, к которой он уже привык. Большую часть времени он находится в своей студии или пытается уговорить кофеварку в комнате отдыха предложить что-то помимо чёрной жижи, которая обычно оттуда вытекает. Иногда он меняет темп, вторгаясь в чужое пространство и надоедая всем. Каждый раз, когда он может, он пытается пообедать со своими друзьями или выйти на улицу, чтобы быстро выпить какой-нибудь холодный напиток и одновременно размять ноги. Если Чанбин добьётся своего, он снова заставит их пройти через это в спортзале тем же вечером. Пока Джисон готовится к своему дебюту, лейбл прерывает его рутину, время от времени предоставляя возможность сохранить имя Джисона в СМИ. Проводят прямую трансляцию в Instagram с Шин Сеюном, короткое интервью онлайн-журналу. В общем всё, что будет держать шумиху ожидания его дебюта на одном уровне, не позволяя угаснуть общественному интересу. Это иностранный опыт, но крутой, чтобы взять на использование. Частота, с которой они делают контент, позволяет Джисону привыкнуть к идее выставить себя на всеобщее обозрение. Он знает, что не собирается превращаться из "никого" в следующего Tiger JK, когда дебютирует, но все же приятно знать, что всё происходит в удобном для него темпе. Это классная вещь в HOTSAUCE RECORDS. Некоторые артисты, такие как Чанбин, выпускают свои релизы реже из-за своего перфекционизма, в то время как другие легко выпускают два или три проекта в год, и это не считается проблемой. Это место, где артисты могут развиваться. Ещё приятно то, что его здоровье не является большим препятствием. Конечно, с его хроническими мигренями тяжело справляться, но с таким гибким графиком они пока не мешают. Периодический спад, к которому его подталкивает депрессия, тоже не является чем-то, за что ему стыдно. Конечно, это случается нечасто, так как Джисону сейчас намного лучше, особенно с такой солидной системой поддержки вокруг него — возможно, он даже скоро перестанет принимать антидепрессанты. Тем не менее, как только он понимает, в чём дело, Чонин деликатно предлагает ему контактные данные терапевта, если Джисону это нужно. Джисон благодарит его за это, хотя в этом нет необходимости. Он не уверен, насколько полезен будет психотерапевт, если он уже знает, почему иногда ему так грустно. Вряд ли они смогут вернуть его воспоминания. Вот такая у него сейчас жизнь. Музыка, музыка, время от времени рекламная деятельность, ещё раз музыка. Это хорошая рутина. Такой, какой он всегда хотел, на самом деле. — И ты заботишься о себе? — спрашивает мама. — Не переутомляешься? — Я в порядке, — говорит Джисон. Он осторожно держит кувшин с водой под углом, чтобы вода лилась в горшок с Тоторо, не проливаясь на подоконник. — Не волнуйся, я не трудоголик. У меня есть люди, которые контролируют меня в этом. — Это хорошо, — говорит она. — Папе и так достаточно плохо. Я не могу допустить, чтобы вы оба работали до изнеможения, иначе у меня не останется семьи. Джисон фыркает, бросая удивлённый взгляд на свой телефон. В аду должно похолодеть, прежде чем Джисон начнет работать так же усердно, как его отец. Для отца рабочий день не заканчивается, когда он уходит; это заканчивается, когда он возвращается домой после выпивки с начальством, и начинается снова за похмельным супом следующим утром. Это одна из причин, почему Джисон не разговаривает с ним так часто, как с мамой. — Мне пора идти, мам, — говорит он. — Я до сих пор не принял душ после спортзала, и еда, которую мы заказали, скоро приедет, так что мне пора. — Хорошо, — говорит она. — Убедись, что ты осторожен, когда тренируешься, хорошо? Не напрягайся. Джисон на это не может не стиснуть зубы. Прошло два года. Он не упадёт в обморок, если возьмёт в руки гантели или пробежит по беговой дорожке. — Хорошо. — Хорошо. Люблю тебя, сладкий. До скорого. — Я тоже тебя люблю, мам, — говорит он. — Береги себя. — Ты тоже. Экран становится чёрным после того, как она вешает трубку. Вздохнув, Джисон снова хватает телефон и быстро просматривает уведомления, всё ещё раздражаясь её комментариям. Он знает, что она говорила это не со злым умыслом — вот почему он ничего не сказал — но это не значит, что это не раздражает его. Он взрослый человек, Христа ради. То, что раньше он был в плохом состоянии, не значит, что он всегда будет таким хрупким. К тому времени, когда он выходит из душа, еда уже готова и ждёт его на столе вместе с Минхо. Джисон усаживается на стул напротив него, бормоча приветствие, на которое Минхо отвечает мычанием, слишком поглощенный своим телефоном, чтобы отвести взгляд. Он поднимает глаза только тогда, когда слышит, как Джисон шумно набирает себе кальбитхан и рис. — Ты наконец-то принял душ? — весело спрашивает он. — Слава богу, я думал, что потеряю сознание, если ты протянешь ещё немного. Джисон смотрит на него поверх супа. — Ха-ха, — выдавливает он через две набитые едой щеки. — Оригинально. — Вонючка Хан Джисон, — добавляет он, дразня, сморщив нос. Он берёт кимчи и подносит её к своему рису, добавляя по-английски: — Грязный мальчик, грязный мальчик. — Почему ты говоришь по-английски только для того, чтобы оскорбить меня? — Почему бы и нет? — отвечает Минхо, ухмыляясь. — Это весело. В любом случае, неважно. Как прошла тренировка в спортзале с твоим хёном? Джисон пожимает плечами. — Хорошо, наверное. Никому не говори, что я это сказал, но я действительно не против ходить с ним. Типа мысль о том, чтобы тащить себя туда — это ад, но когда я уже в спортзале, мне это вроде как нравится. Я думаю, это хорошо влияет на мои руки! Минхо критически смотрит на упомянутые руки. Джисон любезно закатывает рукав своей толстовки, напрягает бицепс, а затем бросает громкий поцелуй туда, где он чувствует, как его кожа натягивается поверх мышц. Естественно, Минхо наигранно стонет и кидает ему в лоб рисовое зёрнышко. — Убирайся из моей квартиры. — Нашей квартиры, так-то, — смеётся Джисон. — Я живу здесь столько же, сколько и ты. — А теперь не будешь. До свидания, Хан Джисон. Твоё присутствие не будет забыто. — Это потому, что тебя пугает размер моих бицепсов? — он грустно качает головой. — Чёрт, я не знал, что ты такой неуверенный. Не волнуйся, ты всё ещё можешь потягаться со мной своими бёдрами. — Конечно, могу, — пренебрежительно говорит Минхо. — Твои анимешные ноги не имеют ничего общего с этими бэдбоями, — он шлёпает себя по бедру, делая свои слова убедительнее. — Если ты собираешься ходить в спортзал, то и со мной ходи иногда. Выработай регулярный распорядок дня. Тогда, возможно, ты правда сможешь изменить свои руки. Джисон пожимает плечами. — Если ты мне об этом напомнишь, то конечно. — Отлично. Тогда поедем завтра утром. Джисон в ужасе замирает. — Да ты шутишь. Ты хочешь, чтобы я просыпался со сранья только для того, чтобы пойти в спортзал? Ты помнишь, с кем ты говоришь? — Уверен, ты выживешь, — сухо говорит он. — А я вот так не думаю. — Тогда я прослежу, чтобы твои похороны были красиво оформлены. Увидимся завтра в шесть! Не будет преувеличением сказать, что сердце Джисона почти останавливается в груди. — Шесть? — кричит он в ужасе. Минхо издает звук, что можно описать только как гогот. — Шесть, — подтверждает он. Джисон запихивает в рот порцию риса и рыдает. — Не хочу напоминать Хёнджина или что-то в этом роде, — говорит Минхо, придыхая заметно сильнее, чем Джисон когда-либо слышал от него, — но я не могу поверить, что окажусь в том же здании, что и Шин Сеюн меньше чем через час. Хёнджин отворачивается от зеркала, в которое вглядывался, приводя себя в порядок. — Эй! — возражает он, стиснув зубы зажимами между губами. — Я здесь, вообще-то, знаешь ли! — И? — Минхо невозмутим, не впечатлен. — Меня это должно волновать или что? Хёнджин бросает на него уничтожающий прищуренный взгляд. Он поворачивается обратно к зеркалу, продолжая приводить в порядок свои волосы, но любые иллюзии, что он выбрал правильный путь, рассеиваются, когда он повторяет фразу Минхо себе под нос, высоко и гнусаво, передразнивая его. В ответ Минхо перекатывается через кровать и оказывается лицом к спине Хёнджина, подозрительно улыбаясь. — Хёнджин-а? Что хён сказал тебе на днях? Хёнджин отвечает неохотно. — Что, если я не буду осторожен, следующим блюдом, которое ты приготовишь, будет Хёнджин Веллингтон с овощами. — Точно! — Звучит вкусно, — комментирует Джисон. — Добавить немного картофеля дофинуаз, и можно приготовить на Рождество. Эта шутка явно одна из его самых слабых, потому что Минхо почти не смеётся, а лишь бросает на Джисона напряжённый взгляд. Тот стряхивает с себя смущение. Можете подать на него в суд, но сегодня ему позволено отпускать дерьмовые шутки. В конце концов, это его вечеринка, на которую они собираются. Ну, вроде как. Это вечеринка, которую компания устраивает в его честь, так что формально это его вечеринка, верно? — Нам уже скоро идти надо, — говорит Сынмин, глядя на часы. — Не хотелось бы опаздывать. — Всё будет хорошо, — отмахивается Минхо. — Не думаю, что они начнут без Сони. Мы идём праздновать его дебютный сингл. Безумно думать, что это вообще так. Конечно, Джисон обсуждал дебют полсотни раз с тех пор, как присоединился к лейблу. Он сам работал над треком, отправил его, получил отзывы, поработал ещё немного, повторил процесс снова. Снял видео, позировал для промо-фото, заставил себя зайти в социальные сети, чтобы раскрутить релиз. Он принимал участие в каждом шаге, но тот факт, что "HaPpy" доступна всем, всё ещё кажется чем-то сюрреалистичным. Он даже немного попал в чарты (хотя это, вероятно, из-за того, кто фигурирует в дебюте). Как бы невероятно это ни было, это правда. Доказательство в его журнале вызовов, когда чуть ранее звонил отец, каждое слово которого было полно гордости, потому что в этот самый день он услышал песню Джисона по радио; в поздравлениях, которые ему прислали старые одноклассники; в постоянном росте подписчиков в Instagram с тех пор, как песня попала в чарты. Он больше не просто Хан Джисон. На этой неделе он официально дебютировал как J.ONE. К тому времени, как они прибывают в помещение, которое наняла компания, большинство людей уже там. С ходу Джисон может разглядеть нескольких артистов с лейбла, слоняющихся по комнате — к сожалению для Минхо, Шин Сеюна ещё нет, — и Чонина, нескольких продюсеров, звукорежиссера и музыкального аранжировщика, которые работали с Джисоном над треком, и некоторых пиарщиков. Как только люди понимают, что он пришёл, Джисон быстро оказывается в центре внимания. Это немного смущает, особенно с камерой Хёнджина, готового запечатлеть всё это, но это также и лестно. Джисон делает небольшой обход, встречаясь с людьми, которых видел раньше, принимая их комплименты с застенчивым хихиканием. Сынён обнимает его и исполняет серенаду Congratulations от DAY6, хотя песня совсем не об этом. Чанбин с гордостью сжимает его плечи, а затем переводит его на разговор с гостями, с которыми Джисон не так хорошо знаком, помогая ему укрепить связи. Тем временем Рю бьёт Джисона по плечу, чтобы сказать ему, что он хорошо поработал, а затем спрашивает, может ли он представить её своему "милому другу" Хёнджину. Джисон настолько обеспокоен этой идеей, что даже не знает, что ответить. Это не похоже на вечеринки, на которые он ходил в универе. Когда он был студентом, целью было напиться как можно больше, невзирая на последствия. По крайней мере, так было у других людей. Лекарства, которые принимает Джисон, означают, что он не может напиться сам, а лишь наблюдать, как это делают другие. Однако здесь главное не алкоголь — он. — Братан, еда, которую Чонин тут организовал, очень вкусная, — чуть ли не стонет Чанбин, когда они с Джисоном крадут несколько кусочков со стола. Остальные друзья Джисона смешались где-то в толпе. — Тебе стоит дебютировать чаще, если такое будет каждый раз. — Не думаю, что это так работает, хён, — говорит он с лёгким смехом. Хотя в чём-то он прав. Тот, кого Чонин нанял для организации питания, знает своё дело. У Джисона чуть не потекли слюнки от одного только вида. — Ты обязан попробовать, — говорит он, откусив особенно вкусный кекс. Ёбаный свет. Если у рая есть вкус, то это точно он. Джисон тянет его Чанбину. — Серьёзно, попробуй. Ты не пожалеешь. Прежде чем Чанбин успевает открыть рот, кекс забирают из рук Джисона. — Не возражаешь, если я это сделаю, — ласково говорит Минхо, прежде чем одним махом закинуть всё в рот. Он пережёвывает, а затем одобрительно хмыкает. — Вау, и правда хороший кекс. Сливочный крем безумно хорош. — Я знаю! — Эй, — жалуется Чанбин, бросая на него укоризненный взгляд. — Это было моё. Минхо невозмутим. — А теперь моё. Ням. Бин сужает глаза, задумчиво скользя взглядом вверх и вниз по Минхо. — Это Минхо, да? — на ответный кивок он мычит. — Так и думал. — Серьёзно? — Минхо выгибает бровь. — Что это должно означать? — Ничего. Только то, что ты соответствуешь рассказам Джисона. Вторая бровь поднимается, присоединяясь к первой. Более храбрые люди, чем Чанбин, задрожали бы перед таким взглядом, но он встречает его лицом к лицу, так же неустрашимый перед Минхо, как тот был перед упрёком Чанбина. Джисон с интересом наблюдает за ними. Его сосед по комнате нашёл точку соприкосновения с кем-то, кроме Ким Сынмина? Джисон никогда не думал, что доживет до этого дня. — Я так понимаю, ты много обо мне слышал, — тихо говорит Минхо. — Забавно, как я мало знаю о тебе... — Чанбин, — произносит он, когда понимает, что Минхо ждёт, пока он заполнит пробелы. — Со Чанбин. — Чанбин. Что-то в том, как Минхо повторяет имя, заставляет Джисона чувствовать, что он стал свидетелем чего-то, чего быть не должен. Через мгновение до него в ужасе доходит: они флиртуют. О Боже, его сейчас стошнит. Это последнее, чего он ожидал, приходя сюда. Во всяком случае, он думал, что Минхо попытается флиртовать с Шин Сеюном, современной легендой хип-хопа. Не с Чанбином. Отвратно. Чанбин, кажется, не согласен, потому что он поддерживает оценивающий взгляд Минхо и отвечает: — Особо нечего знать, я довольно простой парень. Читаю рэп и делаю музыку. Иногда пою. Я из Йонъина, мои плечи шириной пятьдесят сантиметров... — Подожди, чего? — перебивает Джисон, на мгновение забыв о своём отвращении. — Ты из Йонъина? Быть не может, я там вырос! Краем глаза он замечает, как напрягается Минхо, каким бы кокетливым ни было выражение его лица. Джисон не придаёт этому значения. Все его друзья стараются избегать упоминаний чего-либо, связанного с его бывшим парнем, но Минхо более осторожен, чем остальные. Хёнджин однажды сказал Джисону, что это потому, что он своими глазами видел, что Ханахаки сделала с ним. А это значит, что даже чего-то столь безобидного, как город, в котором выросли Джисон и его бывший, достаточно, чтобы он принял оборонительную позицию. Чанбин вздрагивает в задумчивости, быстро моргая в сторону Джисона. Его мозгу требуется несколько секунд, чтобы синхронизироваться с тем, что он услышал, но когда он это делает, он слегка улыбается Джисону. — Серьёзно? Каковы шансы на это? — На самом деле довольно высоки, — говорит Минхо. — Там живет более миллиона человек, что довольно не мало. Джисон закатывает глаза. — Просто признай, что чувствуешь себя неполноценным, потому что ты из Гимпо, хён. — Уф. На твоем месте я бы не стал этого делать.. — Ребят, вы такие кринж, — Минхо разочарованно качает головой. — Я думал, вы рэперы. Разве ты не должен быть хорош в таких вещах? Диссы были такими слабыми, что даже наша престарелая хозяйка квартиры могла бы фору дать. Чанбин, который как раз разворачивает новый кекс, который Минхо украл у него, сводит брови и снова поворачивается к нему лицом. Он легонько трясёт в воздухе десертом, как дубинку. — Это вызов, Минхо-щи? — Ты проиграешь, — заявляет он. — Я покажу тебе, — шипит он. — Я покажу тебе, насколько хорош в подобных вещах, просто смотри. Уголок рта Минхо изгибается в ухмылке. Его плечи трясутся от потехи, даже когда он бросает очередную насмешку в сторону Чанбина. Отвращение Джисона возвращается с десятикратной силой. Он никогда бы не свёл этих двоих вместе, но теперь он понимает, что мог ненамеренно стать свидетелем того, что происходит, когда непреодолимая сила встречается с неподвижным объектом. Непреодолимой силой является потребность Минхо давить на людей и держать их под контролем; неподвижный объект — это уверенность Чанбина в себе и удовольствие от того, как другие дразнят его. — Думаю, меня стошнит, — бормочет Джисон и быстро убегает к Хёнджину, отчаянно пытающегося увильнуть от флирта Рю.