Хроники аска

Это был приятный вечер. На редкость спокойный и тихий, без суеты вылазок куда-то к Архидемону на рога или, что ещё хуже, в очередной из бесконечных туннелей клоаки. Фенрис любил такие вечера: когда они с Хоуком были только вдвоём, сидели в тёплой гостиной имения Амеллов или в такой же прогретой спальне под одеялами и с медными кружками чего-то горячего. За окном завывал холодный зимний ветер, периодически врезаясь своими порывами в крепкие деревянные ставни. Хоук без дела раскинулся на кровати, а Фенрис уже второй час сидел с книгой в свете камина и пытался осилить хотя бы двадцать страниц. Чтение оказалось делом ещё более сложным, чем эльфу изначально представлялось. Обучение продвигалось медленно, требовало большой концентрации и напряжения. Чтобы прочитать даже самое короткое предложение, воину иногда требовалось больше пяти минут. Но даже мозговой штурм исписанных чернилами страниц не мог сегодня выгнать умиротворение из его души. Всё было прекрасно в этом вечере. Всё, кроме одного. — В чём дело, Хоук? — немного устало бросил эльф, откладывая книгу и поворачиваясь к магу. Хоук лежал на спине поперёк кровати и с внезапно округлившимися глазами сделался похожим на юнца, которого в первый раз застали за каким-то неподобающим занятием. Выглядело забавно. — В каком смысле? — глупо улыбнулся маг. — Только дураком не прикидывайся. Ты уже двадцать минут пытаешься глазами прожечь мне дыру в затылке. Хоук сел в кровати и растянулся в приторной и похабной улыбке. Той самой, после которой обычно шли либо неприличная шутка, либо предложение прямо сейчас запрыгнуть в постель и «феерично окончить вечер». — А если я просто тобой любуюсь? Нечасто выпадает шанс лицезреть тебя в таком расслабленном состоянии с книгой. — Очень мило. А теперь правду, пожалуйста, — нахмурился эльф. Больше всего Фенрис не любил, когда Хоук чего-то недоговаривал. Маг часто старался держать свой неконтролируемый язык за зубами, чтобы не сболтнуть чего-то лишнего и не задеть какую-нибудь «болевую точку» в душе Фенриса. И сколько бы эльф ни объяснял ему, что больше не собирается таить от него никаких секретов и не является нежной аристократкой, падающей в обморок от условного изречения «жопа», ничего не работало. И это раздражало сильнее Варриковских романов. — Я просто тут подумал… Твои уши… — начал Хоук неуверенно, неловко потирая шею. — А что с ними не так? — уточнил Фенрис, едва подавив порыв закатить глаза. Он уже отлично понял, к чему идёт это разговор. Самая «любимая» его тема после вопросов про лириумные клейма. — Ну, ты ведь знаешь все эти рассказы о том, что у эльфов уши очень чувствительные. Я давно хотел узнать, правда ли это. А у Мерриль спрашивать как-то совсем неудобно. — Хоук, мои уши просто другой формы, нежели твои. Почему они вообще должны быть чувствительнее? — Не знаю, но не из пустого же места слухи появляются. Фенрис тяжело вздохнул и устало потёр пальцами переносицу. Он прекрасно знал, что маг теперь не отстанет с этой темой во веки веков. Эльф ведь дал ему «пропуск». На самом деле, Фенрис не то что бы и сам знал, насколько эти россказни про «эльфийскую пяту» правдивы. У него была привычка щипать мочки ушей, когда сильно нервничал или раздражался, но эльф никогда не замечал за ними вот этой сказочной чувствительности. Поэтому отчасти — а в большем он не позволял себе признаться — ему и самому было любопытно. — Если тебе действительно так интересно, то иди и потрогай, и закончим этот разговор, — проворчал Фенрис, отворачиваясь обратно к огню, и снова взял в руки книгу. — Что, правда? — голос мага стал таким наивно-детским, что Фенрису невольно захотелось рассмеяться. — Я могу и передумать, — предупредил воин, начиная вглядываться в строчку, на которой остановился. Эльф не помнил, чтобы маг когда-то пересекал свою не самую маленькую комнату настолько быстро. Он уселся на пол рядом с Фенрисом и, пару секунд поколебавшись, протянул пальцы к острым кончикам ушей. Пальцы у Хоука были тёплые с слегка загрубевшей от жесткого посоха кожей. Дискомфорта прикосновения не вызывали, но Фенрис, вдруг, перестал читать и просто смотрел в книгу, силясь не выдать магу, что тот заставил его прерваться. Хоук мягко провёл костяшкой пальца по ушной раковине и быстро убрал руку, видимо, не желая доставлять эльфу возможного неудобства. — И как ощущения? — спросил он почти заговорщицки. — Как я и говорил, ничего необычного, — светским тоном доложил Фенрис, скосив глаза на мага. — Ты удовлетворил своё любопытство? — Ага. — Отлично, тогда я, пожалуй, попробую дочитать эту страницу… Фенрис боковым зрением смог приметить, как широко растянулась улыбка Хоука, когда тот высказал это своё «ага». Воин никак не мог сообразить, чему этот маг так активно радуется. Эльфу же было невдомёк, что его с головой выдали покрасневшие кончики ушей…