Хроники аска

— Хоук, нет. Он говорил это из раза в раз уже практически час. И с каждым повтором продолжал надеяться, что это возымеет на нерадивого мага хоть какой-то эффект. Но куда уж там. Фенрис начинал думать, что ферелденцы связаны со своими мабари какими-то магическими узами, потому что такого щенячьего взгляда он не видел ещё вообще ни у кого. — Но почему?! Будет весело, я обещаю тебе! — Я за семь лет так и не сунулся на этот бардак, который ты называешь праздником в честь Первого Дня. С чего ты взял, что в этот раз мне вдруг захочется разделить его с пьяными вусмерть матросами порта и разного сорта проститутками? — Лестно ты о наших друзьях отзываешься, конечно… Фенрис едва подавил порыв закатить глаза. Вечно с ним вот так. Гаррет завел эту шарманку ещё неделю назад. Снова. Он каждый год пытался вытащить Фенриса на городские гуляния в Нижнем городе в ночь на Первый День. И эльф всегда отказывался. Не потому что он так уж сильно хотел в праздник сидеть в холодном поместье один. Он просто прекрасно знал, что именно происходит на этих «гуляниях». Ещё до прихода в Киркволл Фенрис был свидетелем трех празднеств Первого Дня в разных городах и даже в разных странах. И убедился на своем опыте: везде всё одинаково. Попойки, драки, гомон, кого-нибудь обязательно ограбят и зарежут… Учитывая, что после праздников в Киркволле стража выносила с площади хотя бы несколько трупов, эльф не ошибался в своих суждениях. Он не хотел мешать Хоуку веселиться, но уже давно решил и носу не казать на площадь в Нижнем, пока после Первого Дня не пройдут второй и третий. И не собирался изменять себе в этом твердом решении. — Я серьезно. — Так я тоже! Тем более в этом году такое знаменательное событие произошло, мы просто обязаны его отметить! — Это ты про то, что я переехал к тебе жить? Ты уверен, что это нужно праздновать? — Конечно! Хоук выглядел таким веселым и воодушевленным, что сохранять типичное хмурое выражение лица для Фенриса казалось почти невозможным испытанием. Да и на самом деле, за этот год действительно произошло много чего важного: Данариус мертв и после стольких лет призрачный ошейник больше не сковывает шею Фенриса; эльф набрался смелости победить своё малодушие и высказал Хоуку всё, что копилось на душе целых три года; он смог отпустить своё прошлое, а вместе с ним и разрушенный особняк, переступив в новую и пока достаточно светлую жизнь, прямо как гостиная поместья Амеллов во время праздников. И это правда стоило отпраздновать. Но только не таким способом. Нет, нет и ещё раз нет. Он совсем не хочет порочить эти приятные воспоминания видом пьяных и периодически ещё и голых моряков, шуганных жителей клоаки, пытающихся под шумок украсть еду, и всего коллектива «Розы» на рабочем праздничном выгуле. Нет уж, спасибо. — Гаррет, — имя мага всё ещё слетало с губ слегка кривым, непривычном звуком, но Фенрис старался переучиваться, — ты ведь прекрасно знаешь, почему я не хочу. Вам с Варриком и Изабеллой не обязательно нужен я, чтобы веселье продолжалось до утра. А потом, как обычно, соберемся в «Висельнике» на следующий день. Хоук немного сник, поняв, что Фенриса и в этот раз не получится уговорить. Но всё же наконец отстал, позволив несчастному эльфу вздохнуть свободно. И до самого Первого Дня больше не возвращался к этому разговору. Сначала Фенрису показалось это немного подозрительным, но он почти сразу укорил себя за подобные мысли: Хоук хоть и был надоедливым, но всегда считался с его мнением и желаниями. По-своему… *** Вечер перед Первым Днем был ознаменован почти всеми традициями праздника. Орана с ночи стояла у печи и наготовила на ужин столько, сколько все шестеро обитателей этого дома, включая собаку, не съедят и за две недели. Четверть мясного и сладостей они отдали Мерриль, чтобы та раздала угощения в эльфинаже, а ещё одну четверть Хоук отнес Андерсу в клинику. Половину от оставшегося сожрет ненасытная Лэсси, а другой как раз хватит, чтобы от пуза есть ещё несколько дней до следующего похода на рынок. Когда они со вкусом поужинали, Хоук тут же убежал на площадь, а то, понимаете ли, уже всё веселье пропускает. Фенрис проводил его с улыбкой на лице и, пожелав не умереть в давке в процессе вечера, отправился отмечать наступление нового года к теплому камину в гостиной вместе с собакой. Лэсси улеглась ему на колени, вымотанная активной беготней по всему городу и разморенная сытным ужином. Мабари, кажется, отключилась мгновенно, и теперь тишину в поместье нарушали только едва слышимые голоса Бодана и Ораны где-то в другом конце дома. Наверное, тоже празднуют. Отголоски гуляний «внизу» доносились даже сюда, правда, едва ли раздражающим фоновым шумом. Фенрису невольно вспомнились пышные празднества на Первый День в Тевинтере, и он даже усмехнулся про себя. Магистры всегда считали себя высшей кастой людей, а по сути их балы и приемы не так сильно отличаются от давки в Нижнем городе: обязательно кого-то найдут мертвым на утро… Фенрис даже почти задремал под почти неразличимый гул, но его надеждам на привычную тихую ночь не суждено было сбыться. — Фенрис! Мы привели твоего мужа домой! Громкий голос Изабеллы разнесся по всему помещению, и Фенрису в первый момент показалось, что уже наступило утро и он просто не заметил, как уснул. Но нет, за окном все ещё стояла глубокая ночь. Эльф не успел даже встать, как в гостиную ввалились Иза и Варрик, выталкивая вперед себя на удивление пока ещё трезвого Хоука. Почти трезвого. — Я рассказал им, что ты сидишь в одиночестве и грусти во время праздника! — пояснил Гаррет. — И мы решили, что если Фенрис не идет к празднику, то праздник придет к Фенрису! — Вот именно! К демонам всю эту толкучку на площади, здесь тебя хотя бы не обокрадут. — Изабелла выглядела ещё более воодушевленной и, судя по всему, за этот час успела выпить ночную норму алкоголя. Фенрис хотел было сказать, что грусти и тоске он не подвержен, да и вообще компания одной Лэсси ему вполне импонирует, но кто бы его слушал. Хоук притащил с кухни стаканы, в которые Изабелла тут же принялась разливать что-то сильно пахнущее из своей фляги. Варрик уселся на полу рядом с эльфом и уже раздавал карты, попутно начав рассказывать какую-то ежегодную историю, начинавшуюся со слов «Помню, лет –дцать назад в ночь на Первый День…». Фенрис опомниться не успел, а от комфортной тишины не осталось и следа, весь дом как будто резко ожил, кажется, даже Орана снова загремела чем-то на кухне. Карты уже лежали перед ним сияющими рубашками вверх. Хоук уселся рядом, принимая от Изы два стакана, и игриво толкнул эльфа плечом в бок. Он так счастливо улыбался, что Фенрис не нашел бы в себе силы разозлиться, даже если бы очень хотел. Праздничный дух против воли заполнил всё его обычно холодное естество мягкой теплотой и плохо скрываемой радостью. — Демон с вами. Изабелла, я надеюсь, что твоя фляга больше в действительности, чем на вид. — У меня ещё таких три, дорогуша, не переживай. Фенрис всегда избегал шумных празднеств и пьяных толп, в которых так легко могут затеряться наемники Данариуса и охотники за рабами. Он предпочитал одиночество и тишину, в которой слышен каждый неосторожный шаг. Но сегодня понял почему-то впервые: Данариус мертв. За ним никто уже не охотится. Да и не нужно вообще выбирать между толпой и одиночеством. Достаточно просто нескольких идиотов-друзей, распивающих с тобой украденные фляги алкоголя за очередной партией «Алмазного ромба». Наверное, это и есть первые памятные моменты его новой жизни. И пока что эта новая жизнь Фенрису очень нравилась.