Хроники аска

Инновация в виде одной большой палатки в долгих походах была вынужденной инициативой. В самой известной в Киркволле «компании по интересам» имелось много участников, оружиями которых были далеко не посохи и даже не тяжелые, увесистые мечи, как у Фенриса. Изабела своими клинками умудрилась изорвать на лоскуты три собственных палатки во время ночных рейдов Игл. Стрелы Бьянки были настолько острыми, что порой пролетали насквозь и голову попавшего под обстрел неудачника, и не самый толстый тент позади цели. Мерриль не чуралась иногда вход пускать собственный небольшой кинжал, который использовала для поддержании магии крови. Да вот только навыки ее рукопашного боя были, мягко говоря, курам на смех. И больше страдало от острого лезвия ее временное жилище, чем противник. Отдельного упоминания стоил Себастьян. Певчий на проверку оказался отличным и очень быстрым стрелком, этого никто отрицать не смел уже после первого совместного похода с принцем Старкхевена. Но вот его смазанные Создатель знает какой гадостью стрелы поражали далеко не только кожу попавших под руку наемников… В целом и общем, после потери десяти не самых дешевых палаток в длительных походах, было принято решение обзавестись одной огромной. О личном пространстве на время долгих вылазок теперь пришлось совсем забыть, но этот едва ли не полноценный маленький дом было намного тяжелее вывести из строя. Это упрощало необходимый ремонт и уменьшало общий походный вес. Объективно говоря, так было даже веселее. Почти каждая совместная ночевка в этом «доме» превращалась в полуночный фарс, когда у Изабелы или Варрика резко просыпалось желание травить анекдоты, а у Хоука – смеяться с них до потери пульса. Честности ради, они хотя бы пытались никого не будить. Правда только после того как Фенрис и Андерс, забыв о всех своих разногласиях на пять минут, высказали этим троим все, что они думают о недостаточном качестве сна. На очень, очень повышенных тонах. Тогда к их недовольству, помнится, присоединилась даже Авелин и мешать акту почти физического насилия не стала. Видимо, рассудила, что она не на службе в данный момент. А если Фенрис сейчас действительно засунет посох Хоука туда, куда грозился, это и поспать позволит, и избавит ее от главной головной боли на пару месяцев точно. Конечно, Гаррета Хоука никогда не останавливали подобные угрозы. Но и ночь, проведенная на улице в одних трусах, тоже не понравилось. Жесткой эльфийской рукой в общей палатке по ночам установилась тишина. Один раз Хоук попытался нарушить «комендантский час», возмутившись такой тирании со стороны Фенриса, но был снова депортирован за пределы временного жилища теперь уже в четыре руки. С тех пор там царили мир и гармония, веселые партии в карты по вечерам и тихие, спокойные ночи. Одни плюсы командного духа, как ни погляди. Но самое главное преимущество тентового общежития было выявлено, когда на них напали не мажеские анекдоты, не Иглы или охотники за рабами и даже не порождения тьмы. А матушка-природа… — Держи крепче, Хоук! — Да куда еще крепче?! Я и так уже собой подпираю эту балку! — Если не хочешь, чтобы нас унесло ветром в море, укрепи свою сторону! — Чем?! — Яйцами своими! Они у тебя явно железные в такую погоду тащить нас к демону на рога! — Не слышишь ли ты иронию в своих словах, а?! — Фенрис, Создателя ради, давай не сейчас!!! Ураган в ту ночь бушевал знатный. Не спасал от вездесущего ветра и густой лес, в котором они приняли решение остановиться на ночь. Жесткие, мощные порывы гнули даже вековые деревья, что уж говорить о большой палатке, которая была прибита к земле лишь несколькими балками. Удержать этот большой тент от полета по земле и вниз со склона можно было только одним способом – собой. Они подпирали вбитые в землю балки с разных сторон своего убежища всеми имеющимися вещами и собственным весом, коего у некоторых членов похода и на себя-то не всегда хватало. Андерсу пришлось вморозить свои ноги в землю заклинанием, чтобы ветер не унес его со своей позиции. Варрика и Изабелу на месте держало гравитационное заклятье Хоука. Мерриль пыталась утяжелить себя каменным доспехом, но добилась только того, что деревянная балка чуть не разломилась под ее закованными в булыжники руками. Она так испугалась этого потенциально смертельного треска, что заклинание разбилось на мелкие камушки, а сама она, споткнувшись, полетела кубарем прямо в хлипкий тент. И все могло закончиться даже фатально, но Фенрис умудрился схватить Мерриль за руку и поднять обратно в вертикальное положение, даже не потеряв собственной опоры. — Только ноги! — крикнул он ей, пытаясь перебить громкость ветра. — Закуй в камень только ноги!! Чего у Мерриль при всей спорности характера и убеждений было не отнять, так это сообразительности. Она в два ловких «долийских» прыжка вернулась на свою позицию и намертво закрепила себя на месте булыжниками по пояс. — Фенрис, давай я тебя… — Не смей!!! Эльф рявкнул на долийку так громко, что его ярость на секунду резанула ураган, словно молния грозу. Мерриль не решилась спорить. Все тут знали, что Фенрис скорее умрет в этом смерче, чем позволит хоть какому-то проявлению магии себе помочь. Лириум под его кожей сверкал до рези в глазах, удерживая эльфа на месте не хуже любого магического камня. В такие моменты его физической силе мог позавидовать даже Аришок. — Сколько еще это может продолжаться?! — в отчаянии гаркнула Изабела, чувствуя, как заклинание гравитации истончается с утратой Хоуком огромного количества маны. — Когда уже закончится это демонова буря?! Я таких штормов и в море не видела! — Это не шторм, а смерч… — Хоук уже хрипел. — В жопу терминологию! — Солидарен! — прокряхтел Варрик. — Если это херня нас всех убьет, мне посрать будет, как она называется! — А вы можете отложить, фаставасс, светские разговоры и попытаться наконец не убить нас всех?! — Не ори, Хмурый, всем тут плохо! Это не закончилось быстро. Казалось, что это вообще никогда не закончится. Создатель знает сколько они простояли еще там, на волоске от смерти, уже почти скрючившись в устойчивых позах, лишь бы удержать на месте себя и свое единственное укрытие. У Андерса, Мерриль и Хоука почти кончилась вся имеющаяся мана, Варрик перестал чувствовать ноги, а Изабела была на грани обморока, когда ветер наконец начал стихать. Порывы становились все слабее и слабее. Невидимые холодные лезвия больше не секли воздух, глотки и непрочный тент. Фенрис так и не смог понять, в какой момент все стихло окончательно. Он даже не помнил, как потерял сознание. Просто, открыв глаза рано утром, обнаружил себя лежащим на земле. Товарищи его лежали рядом, все, слава Создателю, живые. Палатка накренилась и покосилась в некоторых местах, кое-где тент прорвало ветром, и теперь из этих дыр его обдувало холодным сквозняком. Кажется, они все потеряли сознание от перенапряжения и усталости, как только опасность миновала. — Яйца Создателя, мы выжили, — кряхтя, резюмировал Варрик, кое-как приняв сидячее положение. — Я бы сейчас не отказался от кружки хорошего эля… — прокомментировал Фенрис, пока пытался привести в себя все еще полуобморочного Хоука. — Никогда бы не подумал, что скажу это, но я с тобой согласен, — хриплый голос Андерса раздался где-то рядом. — Дай я посмотрю, что с ним… Ага… Ну, полагаю, еще одно небольшое сотрясение его точно не убьет. Убедившись, что все могут передвигаться, они медленно и осторожно поползли в сторону выхода на улицу. Точнее, того, что раньше называлось этим словом. Нынче это была просто огромная дыра. О том, чтобы найти все оставленные за пределами палатки вещи, не могло быть и речи, но под поваленными деревьями и в недрах трухи все же удалось отыскать несколько неповрежденных фляг с водой и непонятно откуда взявшийся топор. Вероятно, вырвало из рук какого-то несчастного дровосека… Этого хватило, чтобы развести небольшой костер, утолить жажду и взять небольшой перерыв после такой действительно бурной ночки. Солнце только вставало, его теплые лучи медленно ползли по земле, прогревая ее после ледяного ночного урагана. Фенрис сидел на поваленном бревне около костра и смотрел на небесный желтый круг. Рядом с огнем копошилась Мерриль, видимо, безнадежно пытаясь отыскать свою походную сумку. Варрик устало сидел в обнимку с Бьянкой. Хоук молчал в стороне, вероятно, придумывал очередной вагон анекдотов на тему ночной катастрофы. Иза, кажется, вообще снова засопела, пригревшись у костра. Андерс, несмотря на слабость, ходил от одного товарища к другому, проверяя всех на наличие серьезных повреждений. Фенрис даже не одернул сломанную руку, когда маг предложил ее залечить: выбора все равно не было. Лириум уже зудел под кожей, и эльф прекрасно понимал, что это означает. Но сейчас… Сейчас ему почему-то было все равно. Откуда-то взялось странное спокойствие. Не опустошение, которое приходит после истерики, а именно спокойствие. Почти счастье. Именно в эту ночь Фенрис в полной мере понял, что он не один. Что не только он «подпирает» собой балку, на которой держится вся его жизнь. Пусть и каждый в своем углу, но они делают это вместе. Как… как… Семья. Фенрис не был уверен насчет логики своих мыслей, учитывая, что он все же неплохо приложился головой о твердую землю. Но когда в сознание залезло слово «семья», в груди разлилось приятное тепло, а на губы против воли просилась легкая улыбка. Странная все-таки жизнь у него жизнь: даже первый момент полного покоя эльф испытал после того, как чуть не умер вместе со всеми своими друзьями.