***
Прошло всего дней десять, как Шастун начал влюбляться в Попова. Да, ещё в самый первый день, ещё в Москве он поклялся себе в том, что не будет заходить слишком далеко. Что-то явно пошло не так. — Я думаю, что стоит воскресить импровизацию «Куклы». Как думаете? — предлагает Позов, спокойно потягивая из трубочки чай. — Разнообразие хоть будет, какое-никакое. — Да… спустя половину поездки ты подумал, что мы скучно живём. Теперь ты не Дима. Ты, блять, Стас, — злобно огрызается Шастун, уложив свою голову на поставленную руку. — Что заменять будем? — Давайте, ну не знаю, каскадёров тогда, — решил вмешаться Арсений, который и представить не мог, какую умную вещь сейчас предложил. — Там же тоже люди нужны. Поэтому, я считаю, что это — равноценный обмен. — Тут есть доля правды, согласен, — кивает Серёжа. — Поэтому, я за. — Решено. Меняем «каскадёров» на «кукол», — заключает Позов и встаёт из-за стола. — Вы как хотите, а я пойду прогуляюсь по городу. – Иди-иди. Тебе надо проветриться, – довольный собой тянет Арсений и откидывается на спинку кресла. – Хомячка забери. Ему тоже пройтись не мешает. – Попов, иди ты куда подальше, а, – бросает Матвиенко, сложив руки на груди. Но потом он вдруг переводит взгляд на Антона, который чайной ложкой помешивал, судя по всему, воздух в пустой чашке. – Тох, ты с нами? – армянин пощёлкал пару раз пальцами перед Шастуном, который тихо, молча, никого не трогая, смотрел в одну точку. – А? Я в норме, – нагло врёт он, жестом отмахиваясь от Серёжи. – Иди. Тебе гулять пора. – Ой бля... И ты туда же, да? – цыкает самый старый человек в команде и, ещё раз обиженно глянув на Антона и Арсения, покинул ресторан. – Тош, может поднимемся в номер? – предлагает Попов, легонько поглаживая плечо паренька. – Ты уж слишком задумчивый всё утро. – Ничего я не задумчивый. Не надо тут, – он подносит к губам чашку и, не заметив отсутствие какой-либо жидкости в ней, "выпивает" воздух, а потом ставит её на место. – Со мной всё в порядке. Тебе кажется. – Ты только что воздуха выпил... – Арсений честно пытается достучаться до больной головушки, но пока у него это выходит очень скверно. – Пошли. – Ладно, уговорил, – с тяжёлым вздохом соглашается Антон и поднимается с кресла, при этом стараясь не навернуться. Почему-то всё утро у него перед глазами крутится самая яркая картина из первых отношений. Он, правда, не может понять, почему. Но она явно портит весь день. Благо, концерт только завтра.***
Антон начинает осознавать, почему влюбился в Арсения. Но, после двух провальных отношений, не может ему довериться, хотя хочет. Очень хочет. – Антош, что случилось? – Попов прижимает к себе стройное тело, которое сейчас восседает на его же, арсеньевских коленях. – Ты и правда всё утро ходишь такой... будто тебе сказали страшный диагноз. – Да уж лучше бы так было, – вздыхает парень и утыкается в чужое плечо лбом. – Воспоминания из прошлого снова преследуют. – Я так понимаю, не самые радужные? – мужчина старается уловить взгляд парня, который тот прекрасно прячет. – Если это слишком больная тема, то можешь не говорить. Потом, если захочешь – расскажешь. – Спасибо тебе, Арс, – слабо улыбается Шастун и прижимается своим лбом ко лбу Попова. – Просто прикинь... Паша – ангел, по сравнению с тем, какое чудовище мне досталось ранее, – парень грустно улыбается. Он говорит шёпотом, не желая особо нарушать тишину. – Это ж с кем тебя угораздило познакомиться, солнце моё? – спрашивает Арсений, поглаживая мягкие волосы. – Если человек, который тебя бьёт – ангел. – Даже не спрашивай... – Антону бы поистерить, поплакатсья Попову, пока есть возможность. Но нет. Уже не осталось ни слёз, ни желания. Ни-че-го. – Ты такой хороший, – вдруг говорит парень, после нескольких секунд тишины. – Добрый, понимающий... Ты меня спасёшь? Я один не выберусь, Арс... – Я тебя спасу, Тош. Не переживай, – и ведь не врёт. Каждое слово, сказанное сейчас мужчиной – полная правда. Арсений очень хочет помочь Антону, который запутался в себе и людях. Попов не простит себе, если не завершит этот круг насилия над раненым ребёнком. – Я обязательно тебе помогу. – Правда? – Шастун смотрит на него, словно ему годиков шесть. Не больше. У него широко распахнуты зелёно-карие глаза, из-за чего кажется, что Антон – персонаж из какого-то мультика. Мужчина аккуратно касается наружней стороны ладони паренька. Он приподнимает его руку за запястье и сплетает их пальцы, тем самым показывая, что они теперь всегда будут вместе. Всегда. Попов поглаживает пространство между пальцев, чувствуя на своём затылке чужой, очень пристальный взгляд, который заставляет всё делать ещё нежнее, мягче... И Арсений исполняет немую просьбу, которую, скорее всего, просто придумал в своей голове. Но несмотря на это, Антон только рад такому проявлению чувств со стороны мужчины. – Ты такой красивый, Антош, – признается старший, глядя на парня снизу вверх. – Такой умный и сильный... – честно отвечает старший и кладёт ладонь свободной руки на алеющие щёки Шастуна, большим пальцеми оглаживая ряд веснушек. – Ты моя радость, – Антон млеет. Буквально расплывается в тёплых руках. Он понимает, что больше не сможет воспринимать Павла как свою пару, ведь последний, если и проявлял нежность, то больше из чувства вины. А Арсений – нет. Парень и правда думает, что Попов его любит. Невозможно же так притворяться. Но, зная профессионализм мужчины, Шастун может опровергнуть свои же мысли. Но так хочется почувствовать себя любимым и кому-то по-настоящему нужным, что Антон начинает убеждать себя в том, что чувства Арсения – сущая правда. – Арс, – он всё-таки решил рассказать мужчине о своих чувствах. Вдруг всё взаимно, а он тупо тратит время? – Да? – старший смотрит своими яркими глазами прямо в душу, заставляя бледные щеки младшего принять ярко-розовый цвет. – Я... я люблю тебя, – с небольшой запинкой выдавливает из себя Антон, стараясь унять своё смущение. – Уже даже не по-приколу... – И я тебя, Антош, – мужчина легко улыбается, чуть наклонив голову вбок. – Причём, давно, – стоило бы и это сказать Павлу. Но Арсений решил в тот момент тактично промолчать. – Ты... ты серьёзно сейчас? – в шоке спрашивает он, глядя уже более обиженно. – И молчал?! Арсений, ты жестокий человек! – Ну извините, Антон Андреевич. Но я тебя уже давно люблю, – актёр лишь пожимает плечами, рассматривая алое лицо перед собой. – Ты смеёшься? – уже более обиженно тянет Шастун и даже складывает руки на груди в возмущённой позе. – Где твоя совесть, Арс? – А вот нету, – смеётся старший и притягивает голову парня ближе к своей. Причём, до такой степени, что их носы уже соприкасаются друг с другом. – Ну ещё поцелуй меня, давай, – усмехнулся он, а потом выпал ещё сильнее: Арсений и правда его поцеловал. Точнее, целует.***
– Паш, как ты там? – очередной вечерний звонок, который является своеобразным контролем ситуации. – У нас тут относительно тепло, – с улыбкой на губах рассказывает младший. – Завтра вот... концерт будет. И экскурсия. – Очень за тебя рад, – искренне произносит Добровольский, растягивая на лице спокойную улыбку. – Ты там хорошо ешь? – Да. Даже очень, – коротко усмехнулся Шастун, пытаясь вынуть из кармана электронку. – Не куришь? – уже более строго спрашивает мужчина, видимо, даже на расстоянии чувствуя намерения парня. – Нет, ты что. Как ты мог такое обо мне подумать? – наигранно возмущается он и слышит, как Попов выходит из ванной. – Ты там как поживаешь? – Прекрасно. По тебе скучаю, правда. Но в целом – отлично, – заверяет старший и жестом показывает Ляйсан держать молчание. – Ну... раз всё хорошо, то я пойду. А то спать хочется очень, – врёт парень, прикладывая электронную сигарету к губам. – Спокойной ночи, Паш. – Да, Антош. Спокойной, – и вот честное слово, Антон впервые за пару лет слышит в голосе Павла тепло. Видимо, жизнь налаживается.