Акцио!

По подушке разметались чёрные волосы. Их обладательница — Миранда Эйвери, очень переживала за своих родителей, поэтому, чтобы не впасть в истерику, она прокралась в гостиную пуффендуя — обиталище её возлюбленного — Седрика Диггори. Указательным и средним пальцами он провел по её прохладной щеке, дошёл до уха и спустился по шее. Смотрел Седрик только в её глаза, нежно улыбаясь своей усталой улыбкой. Ведь в последнее время профессор Грюм по прозвищу Грозный Глаз, стал частенько вести свои уроки в вечернее время. Он усаживался на пень, опираясь головой на трость и потягивал что-то из своей фляги. А студенты перед ним бились в дуэлях, отрабатывали защитную магию и, конечно же, падали в обмороки от такой бешеной нагрузки. Седрику не повезло. Он оказался в числе тех, кого Кубок огня выбрал для участия в турнире. А значит Грюм требовал больше. Но Диггори и давал ему это самое больше. — Ты на луну похожа, — шепнул он. — Такая же круглая? — усмехнулась Эйвери. — Так же светишься. Если я когда-нибудь собьюсь с пути, я посмотрю на тебя и ты будешь моим ориентиром. Я буду идти не куда-то, а к тебе. Миранда взяла его руку и ласково поцеловала ладонь. На ее губах остался каминный пепел. — Через пару лет мы построим маленький домик, как у моих родителей, — мечтательно вздохнул Седрик. — или на берегу моря? Нет… Холодно. Лучше заберемся в глушь. Сделаем сад, огородик, виноградник. Будем ото всех далеко-далеко. — Заманчиво, — улыбнулась Миранда. — вязнуть по колено в грязи, отбиваться от тучи насекомых, торчать кверху задницей на грядках… — Зато все свое! — Говоришь, как моя мама. Эйвери отвела взгляд. Ей все еще тяжело думать о родителях. В эти непростые времена, когда ее разрывает от собственных догадок… — Эй, — Седрик легко коснулся ее губ. — все обойдется. И… Может быть позовешь их на третий тур? Может… Может что-нибудь из этого выйдет. Заодно познакомишь родителей с новым победителем Турнира трех волшебников. За это, думаю, можно будет простить мне мою нечистокровность. — Прекрати, они вовсе не такие. — Верю, — он поднял руки, будто сдаётся, а сам в это время перекинул через неё колено. — естественно, я же помню, «поскулить под чистокровной ведьмой». — У наших детей точно будет моя фамилия, — хмыкнула Миранда. — можешь даже не спорить! Это бесполезно, ты разве не понял? — Главное, чтобы у них были твои глаза и мой характер, — Эйвери попыталась легко шлепнуть его по щеке, но Диггори перехватил ее запястья и засмеялся. — ну ты сама подумай! Я же повешусь! Буду приходить домой уставший, а меня встречают три вреднючки. — Три? — Пф, — Седрик так пренебрежительно фыркнул, что даже смог сдуть с лица челку. — Анна Эйвери-Диггори, Филипп Эйвери-Диггори и самая главная вредина на всем белом свете — непревзойденная Миссис Миранда Эйвери-Диггори! Она все же пнула его коленом в бок. — В моей семье таких имен быть не может! Вот заведи себе щенят и назови их Анной и Филиппом. Эйвери носят символичные имена. Моя мать — Церцея, мой отец — Самайн… — А ты Миранда. — Это имя придумал Уильям Шекспир. А вот кто решил назвать кого-то Седриком.? — И снова ты вредничаешь. — Я не вредничаю! — Вредничаешь! Хочешь поспорить? И Эйвери так лягнула его в живот, что оба скатились с дивана на пол, перевернув чайный столик, стянув покрывало и подушки. *** Родители Миранды не ответили ни на это письмо, ни на гору предыдущих. В последний раз Ракша принесла конверт в январе. Открытку, в которой маминым витиеватым почерком было выведено: «С днем рождения, чародеечка, все скоро наладится» Значит сейчас все очень и очень скверно. *** Лира конвейером облизывала клей на конвертах, проглаживала сгиб пальцами и бросала их на стол. Письма тут же подхватывали совы: безымянная местная сипуха и рыжий Балу — личная сова Лиры. Он был надутым, с водянисто-серыми глазами, против своего естества тихим и ленивым. Чтобы отправить весточку домой легче было послать местного филина, а не будить спящего на жердочке над балдахином Балу. Но для доставки по замку и территории он смог собрать силенки. Произошло то, что и должно было: в бочки снаружи простучали нужный ритм и в тёплую гостиную вошли близнецы, перепачканные ярко-фиолетовым порошком. Пуффендуйцы загалдели. Кто-то был глубоко возмущён таким появлением студентов другого факультета, кто-то очень заразительно смеялся над их глупым видом. — Могла пригласить нас как-то иначе, — Джордж двумя пальцами потёр правое веко, силясь стереть с него краску. — А это и не приглашение, — Лира улыбнулась. — Симус получил свое «письмо»? Фред кивнул. — Бегает сейчас по коридору, — он даже не пытался отряхнуться. — думает, что ты его чем-то отравила. Я сказал, что он должен облысеть до обеда, а к ужину раздуться, как жаба. Здорово? — Пусть так и думает, — Сойер кивнула, взяла его под локоть и толкнула на подушку у стены. Затем проделала то же самое и с Джорджем. Она подхватила с сиденья табуретки влажную наволочку и сунула в неё руку, пальцем упираясь в уголок. Тут же Лира начала водить им по лицу Фреда, подобно тому, как матери вытирают подбородки сыновей от мороженого. Он сощурился и растопорщил руки, Джордж придержал брата за плечо, с любопытством рассматривая его лицо. Фиолетовый цвет сходил с кожи моментально, совершенно не оставляя на тряпке и следа. — Видишь? — обратилась к Джорджу Сойер. — Я сейчас так же выгляжу? — скривился он. — Не морщись, — сказала Лира ласково, но хлопнула Фреда по щеке. Тот широко раскрыл глаза, тогда она смогла стереть остатки порошка между бровей и на носу. — Вау.! — усмехнулся Фред, но по губам его снова прошлась влажная наволочка. — Только не говори, что это чья-то моча. — Я учту твои пожелания. Джордж прыснул. — Фишка в краске: она исчезает от воды, будто бы её и не было. Представьте что будет, если смешать её, скажем, с маслом и залить в чернильницу? — Исчезающие чернила, — синхронно сказали близнецы. — И, чтобы они исчезли, достаточно плюнуть на листок! Или сделать вид, что чихаешь. Вы только подумайте: экзамен, Снейп стоит над душой, а в твоей руке шпаргалка. Он приказывает разжать кулак и что видит? — Потную ладошку и клочок бумаги, — Фред оперся руками назад, чуть откинулся, позволяя смыть порашок со своей шеи. — да ты молодчина! — А пока Симус носится и ревёт, как белуга, — щёлкнул пальцами Джордж. — Половина краски с его противной рожи уйдёт сама собой! — щёлкнул в ответ брат. Лира самодовольно усмехнулась и рукой собрала длинные, пока ещё фиолетовые волосы Фреда в хвост, чтобы было удобнее тереть. Тот неожиданно запрокинул голову и прикрыл глаза. — Придумаем как сделать их чёрными или синими и дело в шляпе, — Джордж вынул из-за пазухи взорвавшийся конверт и снова заглянул в него. — Но сначала проверим ещё на ком-нибудь, — сказал Фред. Кадык под тряпкой и рукой Сойер соответственно задергался. Она не знала почему ей показалось это очень приятным. *** Перед третьим испытанием прибыли родители всех чемпионов, кроме Гарри. От Фреда с Джорджем Лира и Миранда знали, что после смерти Лили и Джеймса, Поттер живёт в доме Дурслей. Даже слышали историю о том, как близнецы летом скормили его свинорылому братцу Дадли конфету, удлиняющую язык. — Мама, подожди! — Седрик придержал за локоть невысокую, тоненькую волшебницу в соломенной шляпке. — Ах, Миранда! — миссис Диггори улыбнулась, морщинки в уголках глаз сложились гармошкой. Миранда посмотрела на друзей взглядом, говорящим всеми извинениями всех языков мира. — Иди, поздоровался со свекровью, — похлопала её по плечу Лира. — с нас приличное местечко, помнишь? Но Эйвери уже ускакала к семейству Диггори, прихватывая струящуюся юбку, чтобы не запутаться. Она не видела родителей Седрика с июля и на самом деле жутко соскучилась. — Какая прыткая! — рассмеялся Амос Диггори. Одет он был в нарядную канареечно-желтого цвета мантию и ковбойские сапоги, кажется, даже со шпорами. Миссис Диггори поцеловала Миранду в обе щеки и ласково погладила по голове. От её рубашки пахло полевыми цветами и мылом. — Последний тур, мы так взволнованы! — призналась она, поглядев на мужа. — Нам сказали, что он будет самым сложным, но что может быть сложнее того чудовищного родео с драконами? — Прекрати, Джульетта, наш сын щёлкнул эту полоумную ящерицу, как семечку! — с гордостью сказал Амос. — Должно быть, у него есть муза, ась? — Это точно, — тихонько улыбнулся Седрик. — Я так радовалась, когда Седрик написал нам, что вы… — Дорогая, не смущай их, ты уже сбиваешь победный дух нашего чемпиона! Миранда, несмотря ни на что, не чувствовала себя чужой и неловкой. Она сейчас готова была расцеловать этих прекрасных людей и прямо после завершения испытания трансгрессировать в их уютный, пахнущий сеном домик. — Жаль только, что прошлое испытание судили какие-то кретины, — мистер Диггори недоброе глянул на Гарри Поттера, которого прижимала к широкой груди Молли Уизли. — не может быть так, что в честном соревновании сразу два победителя. Мой сын выбрался из воды первым! — Пап, пожалуйста, — Седрик коснулся локтя отца и покачал головой. — все решится сегодня. — О, милый! — Джульетта совсем уж растрогалась и обняла его, едва доставая макушкой до плеча. — мы так тобой гордимся! Миранда зачесала его вечно топорщащиеся волосы длинными ногтями и не упустила возможности ущипнуть Диггори за нос. Мама отстранилась. Эйвери заняла её место. — Боевые заклинания ты помнишь, — чётко, глядя в его серые, как грозовое небо глаза, уточняла она. — как правильно прятаться и уварачиваться мы учили. Старайся быть тихим. Ходи мелкими шагами и оглядывайся. Они могли запустить в этот лабиринт кого угодно, слышишь? Не отпускай палочку ни на минуту. — Так точно, мэм, — чуть прикрыв глаза улыбнулся Седрик. — я вернусь к тебе целым и невредимым. А потом на выигрыш мы купим торт и будем решать куда девать ещё уйму денег. — Вот это настрой! — через чур громко сказал Амос Диггори, за что удостоился гневного взгляда от жены. — И главное: не геройствуй, — Миранда положила руку ему на грудь. — побудь хоть немного пугливым барсучком. — Опоссумом! — щёлкнул пальцами Седрик. — Ну, они притворяются мёртвыми в случае опасности. У меня есть кассеты с документалками про животных. — Да будет так, — прыснула Эйвери. Диггори наклонился, коснувшись кончиком своего носа её и чуть приподнял голову, чтобы поцеловать. Не так нагло и распущено, без языков, укосов, стонов. Поцеловал так искренне-верно, что захотелось хлопнуть в ладоши и заявить: «Ну все, мальчики, закругляемся!» Но она знала, как турнир важен для него. — Я люблю тебя, — шепнула Миранда, каждым словом легко соприкасаясь губами. — Как на войну провожаешь. — Не говори глупостей. — Тогда, — он усмехнулся, отвел взгляд и чуть покачал головой. — я люблю тебя. *** Чтобы забраться на трибуну приходилось прикладывать немалые усилия: мало того, что места распологались друг за другом, так ещё и расстояние между рядами было таким, что носком ботинка ты волей-неволей заденешь чей-нибудь затылок. Многие взрослые волшебники даже с довольным видом трансгрессировали на стулья. На Миранде повезло. С четвёртого ряда к ней потянулась длиннющая рука с тремя звенящими друг о друга браслетами. Она тут же подала свою и практически в два шага между головами студентов оказалась рядом с Лирой Сойер. Рядом с Лирой сидения заняли Фред, Джордж и Эрни Макмиллан. — Видел бы это сейчас Флинт, — усмехнулась Миранда, глядя на то, во что превратили поле для квиддича. — Он и видит, — Сойер ткнула пальцем в сектор «гостей». — там ещё Оливер, если он не ушёл топиться в душе от таких издевательств над делом всей его жизни. — Не преувеличивай. — Клянусь! Годрик, какие же подробности рассказала мне Кэти о его извлечении оттуда, мамочки, как мне хотелось оглохнуть! Они заняли свои места: нарядная, с безупречно уложенными блестящими волнами волос Миранда и Лира в своей затасканной серенькой толстовке с прожженным капюшоном. Прозвучал свисток, чемпионы тронулись с линии старта, но за секунду до этого Седрик обернулся и подмигнул Эйвери. Почему-то именно это заставило кончики её ушей порозоветь. Главным минусом соревнований было то, что за их ходом зрители проследить никак не могут. Им остаётся только томиться в ожидании каких-нибудь форс мажоров и гадать как же там все происходит. Миранда глубоко вздохнула и пообещала себе не бояться. В конце концов все прошлые разы её страхи были беспочвенны, храбрый барсучок держался молодцом. — Я попросил Гарри вскрикивать в особенно интересные моменты, — пояснил кто-то рядом выше. — типа… «О, кентавр!», «О, носорог!» — Носорог? — Я тоже не знаю кто это, просто так сказал, от балды. Не по себе в этот раз стало Лире, но она лишь дёрнула плечами и шире улыбнулась. Она-то знала кто такой носорог. — Очень надеюсь, что соплахвостов мы выкармливали именно для этого испытания, — сказала Сойер. Миранда непонимающе уставилась на неё. — Я слишком много жаловалась Седрику на них, он должен был запомнить хоть что-то! Что их мелкие задницы опасны, от них воняет, у них нет зубов… — Очень на это надеюсь, — она обняла себя за плечи и поежилась. — умираю от любопытства! Это задание должно оказаться самым тяжелым, но вдруг совсем наоборот? Наверняка ведь сейчас они гладят телят и поливают орхидеи? — Так и вижу: Крам с леечкой скачет по клумбам, а Флер стоит по колено в навозе, — Лира сощурилась, привстала и прислонила ладонь козырьком ко лбу. — да и не спеши умирать. Что за мода? Если уж на то пошло, тебе уготована сладкая учесть в ванне, с кубком вина. Будешь старой, выжившей из ума ведьмой, которой пугают малолеток. — Так ты меня видишь? — хмыкнула Миранда. — Не тебя одну! Старикан Диггори ковыляет рядом в драных кальсонах и ночном колпаке с кисточкой, а еще страшно гордится тем, что его дряхлую физиономию поместили на карточку. Продолжать? — Скажешь, что дети оставили нас, маразматиков, и уехали куда-нибудь на Восток? — Я бы еще добавила, что даже Ракша улетела к чертовой бабке. — Ха! У меня хотя бы пальцы к старости останутся. — Не останутся, если будешь возражать моим предсказаниям. Откушу. Близнецы и Эрни о чем-то возбужденно гудели. Их болтовню сложно было расшифровать, потому что Эрни что-то жевал, а Фред с Джорджем издевательски подражали его чавканью, все ещё ведя беседу. Сегодня ставок никто не делал, шансы оценить невозможно, потому что и задача участников Турнира не ясна. В отдельном секторе сидели преподаватели. Нервные директора иностранцев и Дамблдор, как всегда дружелюбно поблескивающий светом голубых глаз из-под очков-половинок. В соседнем секторе Рон и Гермиона. Они были бледнее всех. Гермиона пыталась отвлечь себя какой-то маленькой книжицей, но вместо того беспомощно теребила страницы. Гарри. Бедный мальчик Гарри Поттер, который сам до смерти боится всего, через что прошёл. Настоящим издевательством было тащить его на эти игрища. А ему ведь всего пятнадцать лет! Лира никогда бы по доброй воле не кинула имя в Кубок. Да, ей исполнилось семнадцать ещё в начале этого учебного года, но у неё все равно было ограничение — здравый смысл. Поэтому она подмешала в зелье старения ложку сахара. Все планы Фреда и Джорджа пошли прахом. Времени прошло уже достаточно много, по трибунам пошли торговки сладостями. Было слышно, как Джастин Финч-Флетчли сунул за щеку сочащуюся маслом чимичангу и загремел монетами в кармане. Он всегда был голоден, всегда! Близнецы тоже приготовили по паре сиклей за вишневую карамель. — Ставим на Поттера, — с деловым видом повернулись они к подругам, взглядом выискивая тележку среди толпы. — Форменная дерзость заявлять такое нам, — не менее серьёзно ответила Миранда. — Правда щиплет глаза? — улыбнулся Джордж. — Я сейчас твои ущипну, — Эйвери театрально закатала рукава блузки и выставила вперёд кулачки. — здесь какие ставки? — Сундук галлеонов на Эйвери! — присвистнул Фред. — Смотрите! Под звуки фанфар на траву откуда нивозьмись свалились двое. Дамблдор вскочил с места и захлопал так, словно был десятилетним мальчишкой. В сердце каждого поселилась радость. Многие сорвали с голов шляпы, кепки, колпаки и замахали ими со свистом. — Это Гарри! — Фред широко раскрыл глаза. — Разорви меня гарчулья, Джордж, мы могли бы заработать столько денег! — Придержи коней! — Миранда просияла. — Они выиграли! — Сойер подпрыгнула, вместе с ней взлетела Миранда, случайно опрокинув кого-то позади себя. — Победа за Хогвартсом! Победа за Диггори! Гип-гип-ура! Сначала вниз сорвались Миранда и Лира, уже не глядя на чьи руки они наступают, не извиняясь, только часто-часто дыша. Вслед за ними Уизли, Анджелина Джонсон, Алисия Спиннет и Кэти Бэлл — гриффиндорская команда по квиддичу, спешившая поздравить своего ловца с победой. Но Гарри не поднимался с земли. Он крепко держал лежащего под ним человека, будто не позволяя тому встать и заявить о себе. Его тело била дрожь, влажные волосы встали, как иглы на спине дикобраза, а грязная одежда в вечернем свете была, словно пропитана кровью. Лира решила, что Поттер обнимает Седрика — они оба только что подняли свою школу в глазах прочих на век вперёд! Как же тут не стиснуть друга в тесных-претесных объятиях? — Смотри-ка, Гарри почти что отбил твоего парня! — улыбнулась Миранде Анджелина. — Рядом с этим мистером есть место только одному очкарику! За всем наблюдал Драко Малфой, лицо которого исказилось в брезгливой гримассе. Ох, а как его Диггори тогда на Чёрном озере! Стоит повторить это в следующем году, точно стоит! Профессор Дамблдор и мистер Диггори тоже побежали к линии финиша. А Гарри так и не встал. Миранда и Лира были всего в паре шагов, когда директор поднял обе руки и самым растерянным взглядом из всех осмотрел счастливых зрителей. Он ничего не говорил. Всё уже стало ясно. Эйвери наклонилась чуть вправо, туда, где мантия Дамблдора была примятой от кресла. Поттер действительно сидел на Седрике, хватая его то за плечи, то за волосы. А тот молча смотрел в небо пустым взглядом. — Это мой сын! — взвыл Амос Диггори. — Это мой мальчик! Визг, пронзивший каждого из присутствующих, пробивший до лихорадочных хныков и рук, трясущихся даже в карманах. Это была Джульетта Диггори. Миранда и Лира стояли, как вкопанные, мотая головами, чтобы разглядеть хоть что-то за телами волшебников. В ушах шумела звуком океана собственная кровь. — Этот мальчик мёртв! — донеслось откуда-то с земли. — уберите его куда-нибудь сейчас же! Поттер, отойдите, в самом деле… Поттер! — Он хотел, чтобы я принес его обратно, — истерично бормотал Гарри. — Он хотел, чтобы я принес его… Не сговариваясь Лира и Миранда сорвались с места. В ту же секунду их ловко схватили Фред и Джордж. Тела девушек страшно извивались в их руках. Ногти Миранды царапали предплечья Джорджа, она рычала и рыдала, пиналась, но Уизли стиснул зубы и держал. Лира была проворнее, она знала как бороться с Фредом, однако и он не позволил ей убежать. Люди окружали чемпионов, сужая кольцо. Вокруг все будто бы горело и плыло одновременно. Фанфары глумливо звучали откуда-то сверху, оттуда, куда смотрели застывшие навсегда глаза Седрика Диггори. Силы у девушек не кончались долго. Первой бессильно обмякла Миранда. Она с ужасом подняла затравленный взгляд на газон, где теперь не было никого и откинула голову на грудь Джорджа, воя волком, задыхаясь, захлебываясь. Он чувствовал, как сильно напрягся её живот и проступили ребра. — Ему ещё можно помочь! — кричала она, елозя пальцами по исцарапанной коже, будто пыталась задобрить. — Ну пожалуйста! Он же ещё жив, пожалуйста! Пожалуйста! Я умоляю! Дай мне его увидеть! Лира в последний раз брыкнула и слабость возымела верх. Её ноги подогнулись, она наклонилась вперёд и повисла, как тряпичная кукла. Фред поджал губы и переглянулся с братом. По щекам обоих катились слезы. Гарри забрал Грюм, мадам Помфри в сопровождении летающих носилок и ещё двух молодых волшебников куда-то отправили тело Диггори. Но Миранда по-прежнему видела его, лежащего на траве. Его черно-желтую одежду и ссадины на бледном лице. — Ну, пожалуйста, — надломленно просила она. — отпусти меня… Я хочу п-помочь! Ему больно, ему больно, я д-должна… Пожалуйста! Я прошу тебя, пусти, д-дай помочь! Но помочь нельзя. Это была Авада. Это был Тот-Кого-Нельзя-Называть. Лира обняла Фреда за руку и стала всхлипывать, не в силах вымолвить и слова. Уизли сел на траву. Сойер перед ним свернулась в дрожащий клубок. *** Бывший пожиратель смерти, а ныне любящий муж и отец, держал в руке перо, с острого конца которого капли чернила. В его бокале рубиновым цветом переливалось вино из виноградника у ворот особняка. Урожай года, в котором жило предыдущее поколение этой благородной фамилии. На его глазах только что погиб мальчик. Школьник, направивший палочку на слугу Того-Кого-Нельзя-Называть. Погиб мгновенно, не вскрикнув, даже пискнув. Его тело отбросило к замшелому памятнику ангела. Мальчик, который наверняка знал его дочь. Наверняка сидел с ней за одним столом или играл в квиддич в составе команды соперников. Которого она наверняка хотела бы видеть за завтраком следующим утром. Перо коснулось пергамента. Поползла узкая, колючая строчка: «Затаись» *** В этот день не было пестрых знамен факультетов. Только чёрный. Чёрным было даже небо. Все сидели вразнобой, вцепившись в своих настоящих друзей, подавляя всхлипы и истерики. Профессора позволили. Они и сами то и дело поднимались со своих мест, чтобы промакнуть глаза носовыми плотками или выпить стакан воды. — Если настанет время делать выбор между легким и правильным, вспомните, что случилось с честным, добрым, смелым мальчиком только потому, что он случайно встал на пути лорда Волан-де-Морта. Зал вздрогнул. Кто-то начал рыдать. Не Лира. Лиру бил озноб. Миранда не пришла. После того, как всю ночь она кричала и кидалась на стены, пугая местных приведений, мадам Помфри увела её в больничное крыло и напоила таким количеством снотворного, что сон ей обеспечен на сутки минимум. Больше было нельзя, организм и так находился на самой-самой грани того, чтобы сердце просто не справилось. Её положили рядом с Гарри. Мистер и миссис Диггори, зайдя проведать обоих, лишь ласково погладили её руки. Но Миранда от этого стала только бледнее. Сам Поттер теперь сидел со своими друзьями. От него осталась лишь тень, такая же тёмная и безобразная, как и все в этот чёртов день. — Помните Седрика Диггори. Помните старосту, что сам нарушал правила. Помните самого первого друга первокурсников. Помните его. Помните Седрика Диггори. *** Гарри вернулся в палату. Уже не в качестве пациента, а в качестве друга. Он присел на кровать Миранды, матрац под его весом слегка просел и её ноги другнули. — Привет, — шепнул Поттер, а про себя подумал, что ничего хуже сказать не смог бы. Эйвери лежала на боку, спиной к нему. Она по-прежнему молчала, смотря перед собой холодом изумрудных глаз. — Я тут… Принёс, — он хотел поднять чемоданчик, но помедлил. — как ты? — Убери, — хрипло отозвалась Миранда. У Гарри мороз по коже пробежал от такого её голоса. Даже через белую сорочку он видел синяки на её теле. — Это было бы честно. Его родители не стали брать… — Я не возьму. Уходи. Гарри сидел. Чемоданчик вдруг стал непомерно тяжёлым, его пальцы свело и затрясло. Но он был здесь. Рассматривал колосок на прикроватной тумбе и серебряный гребень на ней же. — Я не смогу спокойно жить, зная, что… — Ты чувствуешь вину за то, что выжил, — Миранда чуть повела плечом. — из года в год. За тот день в детстве, схватку с Квирреллом, за каждый раз, когда ты встречался с Волан-Де-Мортом. Ты думаешь, что погибнуть должен был ты, тебя мучает совесть. Ты никогда не сможешь жить спокойно, попросту не позволишь себе. — Это не так. — Это так. Никто не должен погибать. Никто… Никто… Она не стала бы более терпеть возражений. Сам Поттер заметил, что теперь Миранду совсем не страшит имя Темного лорда. Она произнесла его так холодно и сухо, словно не знала что оно значит. — Можно вопрос? — Конечно! — он воодушевленно выдохнул и наклонился ближе. — Говори. Спрашивай! Я всегда отвечу… — Ему не было страшно? — совсем уж слабо скрипнула Эйвери. — Я верю тебе. Я знаю. Ты ведь видел, скажи мне, ты видел, как его сердце перестало биться? — Он ничего не понял, — ответил Поттер. — он пытался защитить меня, наставил на Хвоста палочку. Он оставался героем до последнего. — Я просила… Миранда спрятала лицо в складах простыни. — Когда я вновь увидел его… Как ведение… Он просил принесли его тело. Обратно. К семье. Он говорил это и о тебе, я не сомневаюсь. Но она не ответила. Только сдавленно хныкнула и подтянула ноги к груди. Все четыре года, что Гарри провел в Хогвартсе, он видел Миранду совершенно другой. Выше его во всех отношениях, властная, какой и подобает быть чистокровной волшебнице. Её волосы, такие же как и у него — чёрные, всегда лежали аккуратно, безупречно, блестели, как ночь. Она всегда была строго одета, не позволяла себе расслабиться и нарядиться в простые маггловские вещи даже по выходным. Богиня, полюбившая смертного. И жестоко за это поплатившаяся. — Помнишь, что ты сказала мне, когда все считали, что я — Наследник Слизерина? — спросил Поттер. — Что сможешь защитить меня, если я попрошу. Теперь моя очередь. Он не знал от кого или чего должен её защитить. Но знал, что должен. Просто обязан. Гарри встал с кровати и помялся у тумбы, роясь в кармане брюк. Оттуда он достал маленькую железную коробочку конфет «Монпансье». Просто ничтожная плата за то, через что она теперь проходит, но Гарри решил, что все же принесёт их. *** Школьники возвращались домой. Многие, казалось, уже забыли о смерти Седрика Диггори. Уносились вдаль по платформе, не помни ни слова о Тёмном Лорде. Смеялись и радовались каникулами, наплевав на черную метку. Улыбалась и Лира. Но старалась скрыть это, натягивая на рот ворот зелёной футболки. Она чувствовала себя паршиво и чудесно одновременно. Паршиво от того, что для Миранды со дня третьего испытания Турнира не нашлось ни одного повода улыбнуться, а Сойер не может забрать и десятую часть её боли. Чудесно от того, что её только что поцеловал Фред Уизли. Они прощались на перроне. Всё рыжее семейство отправлялось домой, Лира прощались с ними на лето. Два месяца каникул они с Мирандой должны были ездить автостопом по Англии. Им просто нужен был глоток свежего воздуха. Тем более письмо, которое Ракша бросила на тумбу больничного крыла лаконично говорило: «Затаись». Фред и Джордж отдали девочкам свои длиннющие (по крайней мере для Лиры) свитеры. В ответ Сойер оставила свою любимую, прожженную, пропахшую бензином и порохом серую толстовку. И, когда паровоз просвистел, Фред поцеловал её. Миранда стояла у колонны. Ее волосы были собраны в растрепанный коротенький хвостик на затылке. Прежде она никогда так не делала, даже, когда играла в квиддич. Щеки разодраны от того, с каким усердием Эйвери вытирала слезы. Но глаза не выражали совершенно ничего. Она была одета в длинную мятую юбку и рубашку из того угла чемодана Лиры, в котором она хранила вещи только для испытаний фейерверков или особо непредсказуемых зелий. Сквозь дыру от выдранной с корнем пуговицей выглядывал кулон. Четырехлистный клевер. Символ удачи. Он… Подарил ей всю свою удачу. — В путь? — вскинула рюкзак на плече Лира. — Если выдвинемся сейчас, закат будем встречать на мысе Бичи-Хед! Понятия не имею что это, но у нас вагон времени! — Южное побережье, — Миранда натянула рукава рубашки до самых ногтей. — Ага… И не на соседней улице моего родного Саутгемптона. Может в соседнем квартале? Это была ее первая шутка за неделю, и звучала она соответствующе. Эйвери подняла свою палочку — ивовую, легко гнущуюся из-за волоса русалки в середине, но бьющая о воздух словно хлыст и взмахнула. Ее чемодан качнулся и стал теперь легким, как пушинка. На рюкзаке Лиры звякнул брелок с тремя стеклянными бусинами, и тяжелая ноша будто пропал за ее спиной. — Вот спасибо, — сказала она искренне. — теперь нам легче будет гулять по тропе великанов. Или… Гигантов? — Ты из своего Саутгемптона совсем не выбираешься? — Если бы ты была там хоть раз, сама не сунулась бы больше никуда. Казалось бы, что все, как прежде: любящие придирки Миранды, подобающие ответы Лиры. Но обе держались скорее ради друг друга. И прекрасно это понимали. Сойер взяла подругу за руку. Холоднее обычного, тоньше, острее и угловатее. Кожа Эйвери загудела от тесноты горячей ладони Лиры, но это нисколько ее не смущало.