Акцио!

День был ветреный и холодный, но полуденное солнце пекло в затылок. Кожа непременно начнёт обгорать и чесаться, если вовремя не найти укрытие. Скажем, этот закуток посреди хвойного леса, надёжно защищённый от сквозняков могучими стволами елей. Вечером будет дождь. От него можно спрятаться в кафе на заправке. Там же можно раздобыть туристические карты, шепнуть заклинание, наносящее на бумагу пути в Министерство и по ним определить от чего лучше держаться подальше. Этот месяц был самым странным и волнующим в жизни волшебницы Лиры Сойер. Она побывала на всех скалах, мысах, в гротах, пещерах, купалась в диких озёрах и ночевала под открытым небом. Миранда и Лира постоянно были в движении. И ни один вечер не обходился без Седрика. В заповеднике Нешнел Траст, под мостовой, Эйвери положила голову на длинную цветастую юбку подруги и наблюдала за ползущим между осколками камней ужиком. — Как там… Все? — спросила она совсем тихо после долгого молчания. Лиру кольнуло. С тех пор, как друзья распрощались на платформе, она не получила ни единого письма. Казалось, Балу опять забился в какое-то дупло и заснул. Но нет. Сова то и дело мелькала где-то рядом, в компании Ракши. — В порядке, — соврала Сойер. Она направила палочку на котелок в паре метров от них, шепнула заклинание, после которого пучок трав сам полетел в кипящую воду. — Я так скучаю… Лира сразу поняла о ком говорит Миранда. — Я тоже. — Как думаешь, он хотел бы здесь оказаться? — С тобой? Да хоть в болоте, — Сойер выдохнула. — знаешь, я как-то слышала, как он говорил во сне, когда пришивала Кондера к простыни. Почему-то твоё имя я слышала чаще, чем храп. Миранда вымученно улыбнулась. Лира этого не видела, просто почувствовала каким-то образом. — Он летом на Фиджи хотел. — Фиджи? Это где? — Где тепло, — Эйвери вытянул руки, обнимая подругу. — зачем? Он и так горячее печи. Коснешься его и чувствуешь свет тысячи солнц на ладони. Лира молчала. Ей очень не нравился этот разговор. После прошлого ей всю ночь пришлось держать Миранду, пока та билась в истерике, крича и царапая о камни ноги. Участи Джорджа, исполнявшего эти обязанности в тот день на Турнире, не позавидуешь. За этот месяц им чего только не пришлось пережить. Бывало, ранним утром Лира выходила к реке, полоскала в ней длинные, уже не рыжие, а скорее персикового цвета волосы, а затем видела, как со стороны «привала» мелкими шажками бредет Миранда. Помятая, будто и не спала. Все ещё в её — Лиры, рубашке, с этим дурацким хвостиком, которого в обычном своём состоянии постыдилась бы. Им везло встречать фермы. Доброжелательные бабушки и дедушки замечали путниц и приглашали на ужин, а то и звали переночевать в амбаре на сене. Тогда подруги ложились на колючую, пыльную соломку и любовались маленькими представлениями, которые появлялись из заводной шкатулки Лиры. Рядом какой-нибудь старенький мопед, фордик, какой был у мистера Уизли или склад фермерского инвентаря. До утра девушки успевали скрыться, подчистив за собой, с помощью магии выправив забор и, если нужно, накормив скот парой волшебных махинаций с корытами. Эйвери совсем не брезговала. А затем путь. Такой же длинный, сложный, каким был всегда. В Саутгемптон они не заходили нарочно. От Винчестера — родного города Миранда, держались на расстоянии не менее тысячи ярдов. Они ещё помнили предостережение мистера Эйвери. Зато в Лондоне девушки ненадолго пристали к группке хиппи. Их приняли за своих из-за просторной одежды и выгоревших волос. Удалось поспать в большом радужно шатре. Утром, протягивая мундштук маленького кальяна со сладковатым дымком, босая и улыбчивая девушка вручила им самодельные вьетнамки и накормила бананами. Лира ненавидела бананы. Но положила их в рюкзак для Миранды. Затем был порт. Вымотанные Сойер и Эйвери бросили вещи в едва живую лодочку, сели на мостик, сунули в прохладную воду искалеченные горным тропами ноги и вдохнули ночной воздух. Они бежали, но были свободны. Из рыбного ресторанчик дальше по улице пахло супом, бездомные псы перелаивались на разный лад, а люди… Людей вообще не было. Мир снова погрузился в забвение, замер и заплыл туманом ранних деревень, в которых Миранда и Лира частенько просыпались. Однажды им посчастливилось найти дом. Крохотная лачужка у скотобойни, в которой была горячая вода и тёплая постель. Девушки были так счастливы, как, пожалуй, не были ещё никогда. Отогрев ноги в тазу дымящейся настойки полыни, взбив одну-единственную подушку и расплетя волосы, они наконец улеглись спать. Об этом говорил Седрик? Это его «далеко-далеко»? Спросить было не у кого. Двадцать четвёртого июня Седрик Диггори погиб. Почти месяц назад Миранда лишилась любви. Она сжалась, впившись пальцами в одеяло, но её обняла длинная рука. Такая же горячая, но совсем не та. Миранда очень изменилась, но все ещё таскала за собой чемодан — остатки былой роскоши. Шёлковые блузы, платья, льняные юбки с корсетным поясом, перчатки, атласные жилеты и туфли на каблуках. Бабочки, которых ей на Рождество подарил Седрик, так и не вылупились, но все ещё лежали среди вещей, в коробочке от конфет «Монпансье» Эйвери сидела в серо-сиреневой клетчатой рубашке, бордовых шароварах и детской панамке, наблюдая за тем, как Лира вывешивает на ветки деревьев постиранное в ручье белье. Она тоже изменилась. Стала куда серьёзнее. Миранда чувствовала себя виновной в этом. Раньше она слышала планы о разработке пачкающегося мыла, жвачки, склеивающей рот на сутки и ловушки для пальцев, разъединяющейся только после шестизначного кода. Теперь Миранда видела, как её бойкая, весёлая подруга скачет на одной ноге, балансируя на скользком камне посреди ледяного течения, чтобы вытряхнуть воду из уха. А затем она отжимала волосы, заправляла их в свитер Фреда Уизли и шла изучать очередную карту, чтобы понять где теперь им предстоит остановиться. Утро второго августа стало особенным. Миранда и Лира по привычке сели у обочины, дожидаясь попутной машины куда-нибудь на юг. Сойер курила трубку, приобретенную в сувенирном магазинчике у музея Шерлока Холмса и плотно набитую пряностями. Эйвери листала купленную там же книгу. Это был один из томов знаменитого детектива, но оставалось загадкой первый он, шестой или десятый. Их обдало таким порывом ветром, что растрепанные волосы Лиры ударили её саму по лицу. Что-то загудело, заскрежетало, как десяток шестеренок в старых часах. Миранда вынула из кармана палочку и ткнула ею перед собой, воинственно хмурясь. Большущая тень практически проскочила какое-то расстояние трассы и замерла в метре, приобретая вид трехэтажного фиолетового автобуса. Лира положила руку на плечо подруги, дав понять, что их вряд-ли ожидает схватка. Механическая дверца распахнулась, за поручень схватилась тощая рука с грязными ногтями, и вынырнул болезненного вида молодой человек. — Салазар тебе в… — Доброе утро, дамы, — парень снял фуражку, пригладил сальные волосы под ней и надел обратно. — добро пожаловать в автобус «Рыцарь», экстренный транспорт для застрявшей ведьмы или волшебника. Проще говоря, ступи на борт, и мы отвезем тебя куда захочешь за совсем небольшую плату. Меня зовут Стэн Шанпайк, я буду вашим проводником сегодня. Как на зло подлетел Балу. Видеть его с конвертом было уже странно. Но Лира лениво махнула рукой, предлагая птице присесть на рюкзак. Всем ее вниманием завладел автобус, появившийся из ниоткуда. — Может скажете уже что-нибудь? — Стэн положил локти на поручень. — Мы не нуждаемся транспорте, — Миранда поморщилась, осмотрев колеса. — тем более в таком… — Да ладно, ты же хотела ванну с пеной, — Лира встала и отряхнула юбку. — найдется бокальчик вина для моей дамы? — И банка газировки для моей, — Эйвери письмо очень даже заинтересовало. Она подняла его с обочины, поддела острым концом волшебной палочки и извлекла сразу две бумаги. — Максимум — какао, — сказал Стэн. — но по дате изготовления оно может посоревноваться с каким-нибудь дорогим алкоголем. — Спасибо за наводку, Шампунь, какао не нужно. Эй, чем это ты там шуршишь? — Я Шанпайк! — Потише, гель для душа. Миранда бегло просматривала текст письма. Ее пальцы впервые за долгое время не дрожали, а крепко держали две записки. Закончив с первой, она посмотрела на вторую, перевернула и вытаращилась на подругу глаза. — Я знаю куда нам нужно. — Твое слово — закон, — Лира выплюнула клубок дыма. — хватай этого пернатого жирдяя и запрыгиваем. В последнее время ее мало интересовало куда идти. Эйвери взяла Балу за толстую лапу, перевернула, как курицу перед забоем и подобрала чемодан. — А вы… Откуда? — Стэн едва не свернул шею, когда Миранда прошла рядом, что-то шепнула водителю, походившему на филина куда больше того, что было в ее руке и положила на приборную панель две монеты. — Винчестер! — отозвалась она. — Саутгемптон, — кивнула Лира. Она вытряхнула тлеющие травы на дорогу и продула трубку. — чудесное местечко, бывал там когда-нибудь? — Вообще-то я побывал много где… — А вот сегодня мы спали в гроте Мерлина, на мхе, питались крысами и белой плесенью. Местечко так себе. — Ой, да заткнись ты, — проворчала Миранда. Сойер пожала плечами и нырнула внутрь. В салоне пахло куревом, сыростью и старухами. Сидений не было, вместо них скелеты коек, едва прикрытые рваными матрацами. Отовсюду торчали пятки и головы пассажиров. Лира протиснулась между кроватями двух особо пышных волшебниц и упала рядом с чемоданом Миранды. Та заклинанием избавлялась от клопов, заодно поправляя пружины. Сидеть стало в разы удобнее. Растрепанный Балу больше походил на сонного петуха, чем на сову. Он раскинул крылья и уснул у кого-то из вынужденных соседей на животе. Водитель резко вжал педаль газа в пол, «Рыцарь» понесся по трассе, хрипя и свистя, как старый дед. Подруги успели поднять ноги перед тем, как их койку понесло куда-то в сторону. — Как вас звать? Эйвери поглядела вниз, на желтую «G» на груди. Ей очень пришелся по вкусу свитер Джорджа Уизли, особенно в такую неопределенно-странную погоду и неопределённо-странную ситуацию. — Джина, — быстро сообразила она. — Фрида, — ответила Лира в тон подруге. Она почему-то знала, что сейчас лучше представиться именно так. — Что, прям куда угодно довезете? — попыталась удержать Шанпайка от лишних расспросов Сойер. — А если я, например, скажу «к черту на куличики»? Или такие пункты на вашей карте не значатся? — Только такие и значатся, — кисло ответил Стэн, встряхнул газету и повернулся к водителю. Временной анонимностью решила воспользоваться Миранда. Она, не сводя глаз с сутулой спины кондуктора, пихнула письма Лире и закусил губу. — Читай. — «Приветик, дорогая…» — Про себя! Это от близнецов. Они не писали целый месяц! И тут сообщают о том, что им пришлось временно сменить адрес. Ничего конкретного, кроме пары намёков почерком, будто бы два человека сражались по листу на карандашах, о том, что было бы очень даже неплохо, если бы подруги незамедлительно приехали к ним. Далее вторая записка, больше похожая на визитку. «Гриммо, 12» А в основной преписка: «Никому не сообщайте куда направляетесь, держите все в строжайшей тайне». Лира посмотрела на Миранду. — Ты в курсе что такое тайна? — В курсе, — Эйвери ещё раз убедилась, что в их сторону никто не смотрит, вытащила из чемодана белый кашемировый свитер и заменила им тот, что был связан рукой Молли Уизли. — поэтому мы едем на площадь, а не к самому дому. Если это все такой секрет, нам раскрыли его неслучайно. — Часто читаешь мои письма? — выгнула бровь Сойер. — Это был первый раз, клянусь бородой моего дедушки Салема. — У твоего дедушки не было бороды, так ведь? — Второй, — вздохнула Миранда. Лира убрала конверт в свой рюкзак. Он казался бездонным, потому что вмещал в себя куда больше просторного чемодана Эйвери, но дырочки у молнии ясно давали понять, что приятель дышит на ладан. — Почему ты не говорила, что они ничего тебе не писали все это время? — тихо спросила Миранда. — Не хотела волновать тебя ещё больше. — призналась Сойер. — хватает поводов. Я уверена, что с ними и так все в порядке. — Поэтому нас позвали таки «к черту на куличики» под грифом секретности? — Всё относительно хорошо. По крайней мере они не разучились писать. Они сели друг напротив друга и принялись раскладывать пасьянс на заколдованных картах, король с которых, перемещаясь на карту вольта, протыкал грудь того двуручным мечом. Даму он изящно душил её же платком. Автобус взлетал на кочках, его жутко трясло и заносило, но это нисколько не мешало игре. Да и в целом было куда лучше, чем, если бы они ехали в звенящей тишине. В таких условиях ты раньше сойдёшь с ума, чем со ступени. Стэн принёс им какао, но никто так и не отважился хлебнуть из алюминиевых кружек что-то мутно-коричневое с серой пеной. — Да уж, когда-то здесь и сэндвичи готовили, — а вот кондуктор все же глотнул. — с тунцом, с сыром, я лично с помидорами любил. А потом Бэнни — прошлый работник, ушёл, и я понял как же мне плевать на эти сэндвичи. — Нет повести печальнее на свете, — оперным тоном сказала Лира и бросила последнюю карту. — шах! — «Шах» это в шахматах, — усмехнулась Миранда. — Когда Рон пытался научить меня играть в них, я превратила фигурку в паука. Так было даже интереснее. — Превратишь ли ты мои туфли в пауков, когда я буду учить тебя танцевать? — Всё возможно, Джинни, детка. Она пародировала миссис Уизли. Эйвери поняла насколько сильно Лире не хватало Норы, и она тоже это только что осознала. Именно поэтому сделала то, что получалось у неё лучше всего — перевела все в шутку. Сойер стянула с себя свитер, оставшись в рубашке, скинула с ног поношенные кеды и подпрыгнула на дрейфующей кровати. — Что ты задумала? — хихикнула Миранда. — Хочу повеселиться! Она прыжком оказалась на соседней кровати. Та переместила её вправо, столкнулась с другой — на неё Лира шагнула и, как на скрипучей доске для сёрфинга, понеслась назад. Миранда вынула палочку, готовая страховать. Сойер перескочила толстые, будто слоновьи ноги старой ведьмы, прыгнула к скрючившемуся на подушке маленькому существу — скорее всего гоблину, а от него перепрыгнула на соседнюю койку. Кондуктор и водитель, не замечая шум и смешки, спокойно болтали друг с другом. — Хватит, Лира, разобьешься! — сказала Миранда больше с доброй усмешкой, чем предостерегая. — Ну я же не ваза! Скачущая с места на место Лира была похожа на тощую рыжую мартышку. Она подпрыгивала, цеплялась за поручень и выбрасывала тело вперёд, на новую кровать. Но вот автобус резко затормозил. Сойер полетела назад и точно бы что-нибудь сломала, если бы не амортизирующее заклятие Миранды. Лира застыла совсем близко к оконному стеклу, зависнув над землёй, а в следующую секунду, когда «Рыцарь» снова тронулся, успела выставить вперёд руки. Следующий прыжок был чуть вверх, к медной балке. Сойер подтянулась, повисла на одной руке, повернувшись обратно в салон и во время очередной, очень резкой остановки, перелетела на свою кровать — Миранда чарами закрепил ее ножки в полу. Только теперь Стэн обернулся, уминая за обе щеки пирожное с розовым кремом. Подруг еле-еле хватило, чтобы не заржать. Лира наконец выдохнула и легла на не слишком удобный матрац, рядом с Эйвери. Всю оставшуюся дорогу до площади они молча дремали в заданных позах. Автобус периодически останавливался. Из него выходили волшебники и волшебницы, большинство бледные, на трясущихся ногах, а Шанпайк выкатывал следом их багаж и желал доброго здоровья. Приехали Миранда и Лира только к трём часам дня. — Что ж, дамы, конечная, — потёр ладони Стэн. — площадь Гриммо! Эйвери вздрогнула. Она растолкала подругу, взяла свои вещи и едва не забыла о Балу, перебравшемся на чью-то лисью шубу. Сойер вскочила на ноги сразу с рюкзаком на плечах. — Будь здоров, Шалопай! — приставила она два пальца к виску, тут же отводя в сторону. — Спасибо тебе, — вежливо улыбнулась Миранда. Кондуктор, хотевший было возмутиться, кивнул и закрыл за ними дверь. Автобус умчался так же быстро, как и появился. — Теперь будем искать номера домов, — решительно сказала Эйвери. — если нас привезли сюда, то значит, первый дом где-то… Здесь. И так же значит, что нам нужно вперёд по улице. Видишь? Там второй дом, третий… Лира на ходу тряхнула Балу. Тот наконец «ожил» и вылупил большие серые глаза. Хозяйка передразнила. — Давай, дружок, хоть попытайся быть совой, а не кошаком. Птица возмущённо ухнула и взмыла в воздух, в начале побарахтавшись в руках владелицы. Наверху он столкнулся с Ракшей — совой Миранды и вместе с ней унесся куда-то вправо. — А я вот люблю кошек, — заметила Эйвери. — Не, кошки ленивые. Вот собаки… — Ну да, я заметила активность Клыка, когда переворачивала его во сне, чтобы достать кость из пасти. — Тебе просто попался неправильный пёс. Они дошли до домов десять и одиннадцать, но двенадцатого там не было. Совершенно никакого намёка. Миранда раздражённо остановилась, немым жестом потребовала письмо и ещё два раза прочла адрес. Затем развернулась на пятках. Дома на этой стороне улицы начинались с двадцатого. Снова вернулась к записке. Двенадцать. Заглянула за угол — ничего, ещё немного вперёд — подворотня. — Ничего не понимаю, — по слогам произнесла она. — это розыгрыш? Очередной розыгрыш? — У них вообще плохо с чувством юмора, когда меня нет рядом, — Лира тоже прочла адрес заново. — но это… — Черт! Чёрт! Черт! — Миранда затопала ногами. Улицу, к их удивлению, затрясло. Уже вечерело, фонари ещё не зажглись, людей на улице не было, а шторы в большинстве домой были задернуты. Поэтому никто из магглов не увидел, как между двумя зданиями появилось ещё одно. — Быстрее! — сменила гнев на милость Миранда, но интонация её от этого ничуть не смягчилась. Лира побежала к двери и забарабанила в неё так быстро и часто, будто она дятел. Внутри кто-то зашевелился. Затем послышался скрежет, шум ключа в замке и вот — на пороге стоит Молли Уизли. — Дорогая! — она заговорила фальцетом от удивление. Первым делом заметив Сойер, миссис Уизли повисла на её шее, мелко целуя во впалую щеку. Затем увидела и Миранду. — О, милая! По очереди Молли затянула девушек в дом, ещё раз расцеловала и наконец-то разрешила сказать: — Здравствуйте… — Оу! — миссис Уизли малость покраснела. — Здравствуйте, мои девочки, здравствуйте! Прихожая оказалась тёмной, сырой, но при том душной. Платяной шкаф встречал их угрожающей тенью, старинные часы с бешенным тиканьем отсчитывали время, а окошечко было плотно завершено тяжёлой пыльной чёрной шторой на серебряных кольцах. — Но как вы сюда попали? — Молли убирала волшебную палочку за пояс фартука. Только сейчас подруги поняли, что их встречали наготове. Миранда раскрыла рот, чтобы рассказать о письме, но вперёд выступила Лира. — За нами приехал «Рыцарь». Мы были у водопада, он подлетел к нам метеором и привёз сюда! — Сам? На Гриммо? — не унималась миссис Уизли. Наконец Эйвери сказала: — Мы получили письмо. Кое-кто очень хотел, чтобы мы приехали. — Ох, Фред и Джордж! — женщина нахмурилась. — Мало того, что они нарушили запрет Дамблдора, так ещё и подвергли опасности нас всех! Что, если бы за вами проследили? Если бы в автобусе оказался кто-то из слуг Того-Кого-Нельзя-Называть? Вот я им уши-то надеру! Ещё и это слушание, о, Гарри… — Гарри? — воодушевленно спросила Миранда. — Он тоже здесь? — Ещё нет. Аластор с командой полетели за ним на Тисовую улицу. — Не ругайте Фреда и Джорджа, — попросила Лира. — за нами точно не было хвоста, автобус оставил нас в десяти домах отсюда, никого на улице мы не встретили. — Но за вами в любом случае могли проследить! — Зачем? — вступила в разговор Миранда. — Это было бы очень глупо. Мы весь прошлый месяц мотались с одного конца Англии на другой, совершенно спонтанно и алогично. Вполне очевидно, что и в этот раз нас понесло куда-нибудь. Да и к тому же, мы были последними, кто выходил из автобуса. Если кого и стоит опасаться — Стэна, но это на удивление рассеянный и невнимательный человек. Об Эрни я вообще молчу, когда я назвала ему адрес, мне показалось, что я говорю с Ракшей. — Мерлин, ну что же мы стоим! — явно удовлетворенная таким объяснением, Молли взяла за плечи сначала Миранду, потом задержалась на Лире. — Я рада, я очень-очень рада вам, мои хорошие! Эйвери убрала балетки в низенькую дубовую полочку на очень острых ножках. Туда же забросила свои кеды Лира и не успела поднять глаз, как впереди неё прозвучало два громких хлопка. — То, что вам позволено колдовать… Дальнейшие слова негодования миссис Уизли канули куда-то в неизвестность. Фред и Джордж, появившиеся рядом, с двух сторон крепко обняли подругу. К Миранде тем временем подошла Джинни. Она очень выросла с Рождества, стала заплетать волосы и умывать лицо. Это делало её куда женственнее и опрятнее. Фред стиснул Лиру чуть сильнее, поднял и закружил вокруг себя, спрятав лицо в им же поднятый воротник её рубашки. — Как же это замечательно! — хлопнул в ладоши миссис Уизли. — Рон! Гермиона! Дорогие, спускайтесь, у нас гости! — Трансгрессируете! — восхищённо сказала Лира, от избытка чувств глубоко вдохнувшая запах волос Уизли. — Ещё и подстриглись! Какой ужас, что же возмущает меня больше? От него пахло так приятно, что ей вдруг стало тепло. Когда Фред наконец поставил Сойер, она ещё долго держалась за него, будто заново привыкая к земле. — Привет, бродяжка, — улыбался Джордж. — рады, что твой индюк доставил письмо так скоро. — Серьёзно, ему не помешала бы диета! — Фред смотрел на неё с большим восторгом. — Тренировку мы ему уже обеспечили: долететь отсюда до.? — Дикий водопад, — сказала Лира. — я даже не пыталась узнать как он называется, мы просто искупались в нем и собирались ехать на юг. — Слышал, братец? Горячую ванну нашим дамочкам! — О, разорвите меня гарпии, мне уже это нравится! — рыкнула Миранда. Близнецы переключили внимание на неё и тоже крепко-крепко обняли. Джордж даже зачем-то дунул ей в макушку. — Что это вообще за место? — глядя на вешалку из ноги тролля, спросила Лира. — Ох, мы в доме Сириуса, — упавшим голосом ответила миссис Уизли. — Сириуса Блэка? — выныривая из рук Фреда и Джорджа изумилась Миранда. — Того, который сбежал из Азкабана? — Сириус не виновен, — поправила её Молли. — а в прочем он и сам вам расскажет вечером. Сейчас его лучше не тревожить, все дело в… Где-то со стороны лестницы заверещала женщина. — Отвратительные полукровки! Гнилье, грязь! — В портрете его матери, — миссис Уизли вздохнула и покачала головой. — не обращайте на неё внимание. Она жила в то время, когда все это имело большее значение, после смерти её точно не переубедить. — Ну тебе-то нечего бояться, — Лира взяла чемодан подруги. — она унюхает запах чистой крови и споёт тебе серенаду. — Держи карман шире! — вмешался Джордж. Он забрал из рук Сойер и рюкзак, и чемодан. — Мы чистокровные. — Предатели! Осквернители крови! Перебежчики! Гореть вам, гореть! Фред сделал рожицу и показал язык висящей на стене картине. Это было не худшее, чем он мог ответить, но миссис Блэк от возмущения подавилась очередным ругательством. — Нам лучше уйти куда-нибудь пока здесь не появился Грюм с Люпином. — Римус тоже здесь? — Лира послушно прошлась вперёд. — Конечно. Как и все члены Ордена Феникса. — Ордена… Чего? — Миранда наклонила голову. — Вам обеим следует очень многое узнать, но сначала я покажу вам спальню, — Джинни взяла по руке от обеих и попятилась на лестницу. Сойер заметила, что младшая из Уизли выглядит очень счастливой, поэтому и сама значительно расслабилась. Она думала о том, как потрясающе выглядит каждое давно знакомое лицо. Вслед за девушками поднялись близнецы. Они вошли в большую, но тёмную комнату с темно-бирюзовыми обоями, поставили на пол вещи и прыгнули на незаправленную кровать. Джинни очень эмоционально принялась рассказывать об Ордене. О первом его составе и нынешнем, о письме, полученном её отцом от Дамблдора и о великой миссии всех собравшихся. Братья за её спиной то и дело изображали эти бурные речи. — Вау… — вырвалось у Миранды. — выходит, что мы теперь тоже.? — Ага! — гордо задрала подбородок Джинни. — Все мы! Все, здесь собравшиеся, трудящихся на благо мира магии! Те, кто верят, что Того-Кого-Нельзя-Называть снова вернулся! Последнее будто бы ударило Эйвери. Она выдохнула и сглотнула. Подруга чуть приобняла её за плечи и придвинулась. Местные матрацы были тоньше автобусных, но уж точно чище и без торчащих в здоровенные дыры пружин. — Римус, Грюм, все Уизли, а ещё.? — Лира подняла глаза на Джинни. — Их очень много. Формально я пока не считаюсь членом Ордена, — она стыдливо опустила взгляд в пол. — пока мне нет семнадцати. Но я всецело готова поддерживать его! В конце концов Рон и Гермиона тоже ещё несовершеннолетние, и Гарри… — Прибудет сюда ближе к вечеру, — кивнула Сойер. — Верно. Ему назначено дисциплинарное слушание. Ой, а вы же ещё не в курсе! Гарри хотят исключить из школы… — Что? — в один голос спросили подруги. — Суд будет проведет Визенгамотом в полном составе, мы все напуганы. Папа сделал все, чтобы приговор смягчили. Палочку Гарри ещё не уничтожили, а бумаги об отчислении не составлены. Дамблдор же не может допустить, чтобы его исключили! — Не может, — повторила Миранда. — не может, это просто невозможно! После всего, что он сделал, что он пережил, это просто немыслимо! Я лично расцарапаю самодовольную рожу того, кто подпишет приказ! — Тише, — Лира погладила её от плеча до локтя. Близнецы переглянулись. Последние кривляния сошли с их лиц. И пока Джинни объясняла все тонкости случившегося с Поттером, Лира то и дело поглядывала на Фреда. Он был таким красивым. Всегда или стал совсем недавно? — Мы поможем, — твёрдо заверила Эйвери после такого содержательного рассказа. — поможем со всем. Я верю каждому твоему слову и верю своим глазам. То, что происходит просто не может оказаться нашем общей галлюцинацией под влиянием Гарри. Я видела тело Седрика, — она сжалась, на глазах навернулись слезы. — то, что Волан-Де-Морт обрёл силы просто нельзя отрицать, Фаджу придётся признать это или я вырежу каждое слово у него на лбу! — Он напуган и загнан в угол, ничто не движет человеком сильнее, чем страх, — сказала Лира. — мы поговорим обо всем с Орденом, когда они вернутся, а сейчас лучше действительно принять ванну. — Я наберу, — очень спокойно сказал Фред. Сойер было приятно, что он все ещё слушал их. — Глупо так все вываливать на них, — заявил сестре Джордж. — они даже не поели и не переоделись, а уже беспокоятся о Поттер. Рекорд! Разбирательства действительно решили отложить. Пока Лира заклинанием сушила волосы, Миранда разбирала свои и её вещи. И через некоторое время широко раскрыла глаза, листая страницы маггловского паспорта подруги. — Иллирия? Тебя так зовут? — Ну да, — не переводя взгляд ответила Лира. — а чему ты удивляешься? Какое ещё имя могли дать своему ребёнку Элайджа и Аннабель-Ли Луна? — Ты могла бы хоть раз сказать! — Ты не спрашивала. Вот это «ты не спрашивала» было одним из пунктов списка того, что Эйвери очень раздражало в подруге. Однажды, после уроков, она спросила у Сойер о том, как ей удаётся учиться лучше нее — Миранды, учитывая, что все свое время Лира тратит на розыгрыши и изобретение простых и не очень сладостей. Та ответила, что часто проникает с близнецами по ночам в учительскую, чтобы изучить учебный план на неделю, а так же посмотреть ответы к тестам и заранее узнать о чем пойдёт речь на уроке. — Но почему ты не рассказывала об этом раньше? — Ты не спрашивала. Как будто хранить тайны резко стало целью её жизни. В дверь постучали. Постучали так, как звучал один из вариантов шифра в гостиную пуффендуя. В голове Лиры пронеслась шальная мысль. Седрик. Но она тут же скрылась в лабиринте. — Да? — отозвалась Миранда. Ей шифр был неизвестен. Внутрь сунулись близнецы. — Так вы одеты, — картинно расстроился Джордж. — Прибыли члены Ордена, — сообщил Фред. — Сириус тоже спустился. Вам стоит выйти. Миранда успела пару раз обнять Гарри и неловко пожать руку Римусу. Лира поступила наоборот. Они прошли за общий стол, куда сел в том числе и Сириус Блэк — хозяин этого дома, бывший заключённый Азкабана, формально все ещё разыскиваемый магическим сообществом преступник. Он был худым, высоким мужчиной в полосатой мантии, с длинными чёрными волосами и маленькой бородкой. Глаза его совершенно в ужас не вгоняли, лицо, несмотря на всю печаль в нем, располагало. Этот Грюм смотрел на них с подозрением. Смотрел в первый раз. А вот Миранда и Лира очень спокойно реагировали и на порванную ноздрю, и на деревянную ногу, и на магический глаз. К своему удивлению привыкли за прошлый год. Не знакома им была особа с торчащими во все стороны ярко-розовыми волосами. Ещё более незнакома она стала, сменив их всего через секунду на сиреневые, кучерявые. — Тонкс — метоморф, — шепнула Лире Джинни, которая не сидела за столом, а помогала маме на него накрывать. — Тонкс — метоморф, — подобно сломанному телефону передала подруге Сойер. — хочу попросить её передать соль, но невежливо же обращаться к незнакомому человеку по фамилии. — Очень даже вежливо, если твоя дура-мамаша назвала тебя Нимфадорой, — поморщилась Тонкс. На макушке у неё было два больших собачьих уха. Она переставил солонку со своего края стола на край Лиры. — Кого-то мне это напоминает, — хихикнула Миранда. Ничего нового они не узнали. Тёмный Лорд вернулся, Министерство в панике, Фадж просто в ужасе, Дамблдор совсем не сошёл с ума, как про него горланят со всех сторон. Выпуск «Пророка» на столе присутствующие нарочно игнорировали. — Мы вступаем, — заявила Миранда. — по возрасту и убеждениям подходим, а вам не помешают союзники. — Вот! — удовлетворенно откинулся на спинку стула Сириус. — Подожди, Миранда, — попросил Римус. — Чего ждать? Новой смерти? Мне было достаточно одной. — Министерству тоже, чтобы повесить всех собак на Гарри. — Отлично. Люблю собак, — только когда на ноги поднялась Лира, Миранда осознала, что стоит и сама. — знаете притчу про веник? Когда-то старый маразматик заставил сыновей ломать прутья в венике и сделал из этого мудрость. Не помните? Все сводится к тому, что по одиночке нас сломать проще простого, а вместе — никак. Члены ордена переглянулись. Сидящие с края Рон и Гермиона смотрели на Гарри с большой надеждой, затем все трое обратились лицами к Сириусу. — Не видел таких бойких девчонок со времен своей молодости, — усмехнулся тот. Звучало это действительно иронично, зная, где он провел тринадцать лет. Но лестно. Лира положила руку поверх ладони Миранды, села сама, а следом опустилась на стул и подруга. Ночью им не спалось. Нет, Джинни и Гермиона совсем не храпели, не ворочились, да и в целом в доме было тихо, не считая чьего-то (должно быть портретов) ворчания. Подсвечивая лестницу палочкой, подруги спустились в гостиную и вольтом улеглись на диван. — Я в жизни ничего подобного не видела, — призналась Миранда. — Да? А я думала, что все чистокровные одинаково чокнутые. Или что, у тебя нет своего канделябра? Ай-ай-ай… — Я не про дом. Про… Всех. Столько людей, верящих в одну идею. Это просто необыкновенно. — И один из них Снейп. Жуть, доставал в школе, теперь ещё и тут будет ошиваться. — Наоборот, я стала уважать его ещё больше. — Не мне судить. Я все же рада, что он не на стороне пожирателей. Но и из его чашки пить не буду. Лира подкидывала свою палочку, на кончике которой все ещё светился огонёк. Он то становился ярке, подлетая вверх, то гас, прячась между её плечом и спинкой дивана. — Миссис Уизли обладает феноменальным талантом: она может перенести Нору куда угодно! — И в кого угодно, — вытянула палец Сойер. — Иногда мне кажется, что я в семье. В самой настоящей. — Так и есть. Тебя здесь любят, ценят, кормят. Что ещё нужно для счастья? — А почему твои родители тебе не пишут? — как-то через чур внезапно спросила Миранда. Лира тяжело вздохнула, поймала палочку в паре дюймов от пола и шепнула: «Нокс». — Отец за всю жизнь мне и строчки не написал, если честно. Я не знаю где он, а, чтобы и не узнала, мама не говорит мне его полное имя. Элайджа. О, значит его зовут Элайджа? отлично, спасибо, Элайджа, будь здоров. Хотя я бы все равно не стала слать писем тому, кто их не ждёт. А мама должна вот-вот выйти замуж. Не подумай, я счастлива за неё, она нашла хорошего человека. Но… Бывает обидно, что за всеми этими хлопотами она забывает обо мне. Было бы приятно хоть одно письмецо от неё получить. Она глянула на подругу, испустила издевательский смешок и нараспев сказала: — Ты не спрашивала. — О чем ещё я не спрашивала? Я не знала твоё имя, о твоей семье, что ещё? Может ты гадалка, оборотень или вообще призрак? — Не преувеличивай. Миранда хмыкнул, отобрала у подруги палочку и прокрутила кедровый стерженек на пальцах. — Зато я могу встревать в подобные передряги, — улыбнулась Лира. — и если меня сожрёт какой-нибудь тролль, мама узнает это ой как нескоро, если вообще узнает. Она очень далека от магии. — Прекрати. — Согласна. Нужно думать только о хорошем… О блинчиках, например, яичнице с беконом и луком… Или пироге с патокой. — Седрик очень любил пирог с патокой, — Миранда мечтательно вздохнула. — как-то раз я бросила один такой в рожу Крэббу. Визг был ну просто поросячий. Зато потом… — Потом мы с близнецами прокралась на кухню и унесли оттуда два пирога, — продолжила Лира. — один для нашей валькирии в болеро, другой для её верного сладкоежки. Обе замолчали. Обеим очень не хватало Седрика, особенно сейчас, когда все зашло настолько далеко. С кухни донеслось шуршание. Должно быть очередной портрет или один из зачарованных бокалов, о которых вскользь упомянула миссис Уизли перед тем, как ушла спать. — Я хочу бороться, — робко призналась Миранда. — мне больно… Ты ведь понимаешь? Мне чертовски больно сидеть на месте, когда происходит все это. — Понимаю, нам всем тошно. Это пройдёт. Не знаю как скоро и чего будет стоить, но мы постараемся. — Я не хочу забывать его. В ином случае давно применила бы на себе пару заклятий. — Что говорил Дамблдор? «Помните Седрика Диггори». И верьте Дамблдору, это стоит дописать в «Пророке» поверх свиного рыла Фаджа. Лучше твоим почерком, он поразборчивее: «Искупаем в болоте и закинем в навоз, Ни одна вражья рожа не пришьет Дамблдору психоз!» Миранда подползла к подруге и легла ей на плечо, прикрыв глаза. — Расскажи о Седрике то, чего я не знаю. Ты же жила с ним в одном крыле целых шесть лет… Есть же что-то? Лира задумалась. Седрик всегда был для всех раскрытой книгой, было ли что-то, что он утаил? — Мы очень не любили Квиррелла, с самого начала, — заговорила она с усмешкой. — поэтому я подговорила Седрика утаскивать чернильницы. Вроде безобидные шалости, но он так переживал и трясся… А в итоге собрал все украденные чернильницы в коробку и подсунул Квирреллу под дверь. Ну не дурак ли? Это ещё ладно, вот когда нас учили летать на метлах.! И Сойер рассказала подруге обо всем, что знала только она, Седрик и Помона Стебль, назначавшая им за это отработки. Накопилось не так много, но истории были красочными и интересными. Спать девушки уходили с печальными улыбками. Через пару минут после щелчка дверной ручки на кухне потухла сигарета Римуса Люпина. *** Миранда проснулась от того, что кто-то очень настойчиво стучит по её плечу. Она открыла глаза, думая о том, что Лира будит её в путь, но увидела Сойер спящей на полу под подоконником в очень смешной позе. К Эйвери склонился Люпин. Он прижал палец к губам и слегка улыбнулся. Затем направился к Лире. С её пробуждение он расправился куда быстрее. — Одевайтесь. Жду внизу. Только вас двоих. Дверь снова закрылась. Джинни и Гермиона мирно посапывали на древних узких кушетках с резными подлокотниками. Неужели сейчас прозвучит первое задание от Ордена феникса? Почему же тогда в такую рань? Не стоит ли позвать девочек с собой? Да, они младше, но от этого не становятся менее полезны. Но Лира и Миранда спустились вниз одни. Римус ждал их, задумчиво разглядывая хрустальную статуэтку единорога в серванте и заложив руки в карманы широких клетчатых штанов для сна. — Доброе утро, — широко зевнула Сойер. — Доброе утро, — отозвался Люпин. Он развернулся к девушкам всем телом и чуть расслабился. — я тут подумал, что мог бы ещё кое-чему научить вас. Заклинание вряд-ли поможет защититься от тёмной магии, но от собственных мыслей может спасти. Порой не понимаешь что опаснее, уж я-то знаю. — Возвращаетесь к преподаванию, профессор? — полюбопытствовала Миранда. — Не зови меня так, пожалуйста, — сказал Римус. — я всего-то хочу показать вам способ отвлечься от… Всего. Это ни в коем случае не урок. Это помощь друга. — Ранняя же пташка наш друг, — улыбнулась подруге Лира. — В иное время здесь полно народа, а мне хотелось бы попрактиковаться в тишине. Палочки при вас? Сойер выпутала свою из волос, Эйвери достала из-за пояса штанов и помахал в воздухе. Люпин поставил их друг напротив друга и, подобно дирижёру оркестра, принялся выводить узоры палочкой в воздухе. Он пока ничего не произносил. Только водил и водил, плавно, как, если бы писал что-то мелом на доске. — Готовы? Парва эт манго, — палочка наклонилась вправо, поднялась и поплыла волнами. Воздух замерцал голубыми искорками, их заволокло таким же голубым туманом, похожим на взвесь в пробирке. Из бесплотного облачка одна за другой появлялись призрачные рыбки с сияющими спинками. Они были совсем, как настоящие, только полупрозрачные и совершенно спокойно парящие по воздуху. Люпин смотрел на них с нежностью. Последний клочок тумана заострился и махнул хвостом. Крошечная рыбка потерлась чешуйчатым тельцем о нелепые усы Римуса и присоединилась к остальным. — Запомнили? — улыбнулся он, пригладив над губой. — Парва эт манго. Попробуйте. Миранда подняла сноп кроваво-красных искр. Они шипели, как пузырьки в содовой, а затем взлетали и взмахивали тоненькими крылышками. Это были бабочки. Изящные усики слегка подергивались, когда лапки касались невидимых цветков, а то и вполне реальных колец на пальцах Эйвери. От заклинания Лиры по душной, мрачной гостиной разлетелись маленькие птички. Ярко-оранжевые канарейки заинтересовались плечами и макушками всех присутствующих, но их невесомые лапки совсем никакого дискомфорта не приносили. В голове Миранды пронеслась совсем неподобающая подробным чудеса мысль. «Такие красивые, но такие ненастоящие» Её, впрочем, легко удалось прогнать, когда красная бабочка села Эйвери на грудь, напоминая нарядный бант. — Отец научил меня этому ещё в детстве, — Люпин любовался рыбкой, растопорщившей плавники перед его лицом. — и я наивно думал, что смог вызвать патронуса в неполные тринадцать. Обычные чары иллюзий, но очень действенные, когда начинаешь забывать о свете. Не раз спасали меня в школьные годы и вас, я уверен, тоже смогут. Рыженькую канарейку, сидящую на столе, раздавило тяжёлым латунным канделябром. — Видела бы это бедная миссис Блэк, ох… Держа канделябр в костлявой руке, им же отмахиваясь от цветной дымки, рядом проковылял домашний эльф. Он не был похож на тех, что трудились на кухне в Хогвартсе. Более сморщенный, жуткий и тощий. Все его отвратительное лицо выражало ненависть. — Кикимер, — вздохнул Римус. — ты не мог бы… — Кикимер служит только благородной семье Блэков, — проскрипел эльф. — о, моя хозяюшка… Она бы с ума сошла, увидев это… Изорванная чёрная наволочка вместо одежды, иссохшая, как у мумии кожа и длиннющий нос. Это было мерзкое существо, не вызывающее в Миранде Эйвери ничего, кроме желания пнуть. В особняке её семьи не было домовых эльфов и теперь она поняла почему. Отец бы просто не вынес соседства с чем-то столь жалким. — Не обращайте внимания, — Люпин огляделся, замечая рассыпающихся в золотистый песок рыб, птиц и бабочек. — Кикимер просто… — Старый брюзжащий курдюк! — по лестнице спускался Сириус Блэк. — Кикимер, бестолковая ты пакость, а ну иди сюда! Вид ругающегося Блэка поднял подругам настроение чуть ли не больше маленького представления от Римуса. Тот пытался спрятать смех в рукав ночной рубашки, но даже его глаза смеялись. — Только попадись мне! — Сириус запахнул халат. Волосы всклокочены, тапки надеты не на ту ногу, смешно выглядывающую из темно-розовых штанины. — Доброе утро, — сдавлено от смешка поздоровался Люпин и, чтобы ещё больше себя не выдать, обратился к Миранде с Лирой. — у вас получились очень интересные явления, я приятно удивлён! — У нас хороший учитель, — хмыкнула Эйвери. — был, есть и будет. Римус ну очень смущённо улыбнулся. *** — Этот хлам — моё, так называемое, наследие, — Сириус поднял бутылку из ядовито-зеленого стекла. — поколения Блэков тащили сюда всякий мусор, чтобы я чувствовал себя королём древней помойки. — Да ладно тебе, кое-что тут выглядит здорово, — Лира не решилась брать бархатный кошелёк руками и вместо того покрутила пепед собой заклинанием. Зубастая пасть захлопнулась в сантиметре от её носа. — круто! — Можете забрать себе что-нибудь, но я не хотел бы, чтобы моя дрянная семейка лишила вас рук или ещё чего. — Брось, ты происходишь из величественного рода, — с придыханием сказала Миранда. — не смотря на все убеждения, у него очень богатая история. — История? — прыснул Сириус, отправляя в пакет пыльную книгу в кожаной обложке. — Из года в год они занимались лишь тем, что гордились собой и презирали неугодных. Моя идиотка прабабка лично снимала шкуру с нечистокровных волшебников. Сойер с ужасом подумала чьей кожей была обшита та книга. Она сгребала заколдованную оловянную посуду с пыльной стеклянной полки, чихая и отплевываясь. Вилки со звоном приземлились на пол, застеленный клеенкой. Следом полетели табакерки, шкатулки и россыпи позеленевших от времени ключей. — Вот это, — Миранда наклонилась и подняла с пола серебряный гребень с длинными зубцами. — выглядит просто потрясающе! Это же реликвия, а не хлам. Кому он принадлежал? — Мерлин его знает, — махнул рукой Сириус. — можешь забирать, если так понравился. Гребень был старинным. Драгоценные камни в нем потускнели, многие треснули от удара о паркет. Два самых больших рубина торчали в дырках выдавленной в серебре буквы «B». Миранда живо запустила его в волосы, красуясь, словно на её голове сверкала диадема. — Напоминаешь мою мать, — вздохнул Сириус. — если бы она не была такой повернутой. Эйвери это польстило. Она видела те портреты миссис Блэк, на которых та выглядела благородной и статной женщиной, такой, какой подобает быть хозяйке подобного дома. Миранда выпрямилась, развела плечи и задрала подбородок. Ей очень хотелось соответствовать. — Посмотри-ка, Бродяга, мне кажется, я вижу павлиний хвост, — Лира завязала очередной мешок и заклинанием спустила его вниз по лестнице. Кикимер, собиравшийся подняться, рухнул под звоном ключей и приборов. Когда Миранда была достаточно довольна своим шоу, она вынула гребень… И ужаснулась. Вместе с ним в руке остались волосы. Этому крику позавидовал бы портрет Вальбурги Блэк. Затряслись вазы, завыли картины и бюсты всех многочисленных Блэков, подсвечники заскрипели на каминной полке. Напуганные Сириус и Лира так и застыли на месте, приклеившись стене и друг к другу. — Кикимер! — заорала Миранда. — Черт бы тебя подрал, скользкий червяк, неси свою задницу сюда! Кто-то зашаркал по ступеням, но не так скоро, как того хотела Эйвери. Она что-то прошипела, от чего ручка платяного шкафа завертелась против часовой стрелки с диким скрежетом. — Зачем тебе такие большие уши, если ты глухой, Кикимер? Сейчас же! Иначе я разорву тебя на такие мелкие куски, что новые эльфы будут выковыривать их зубочистками из каждой трещинки этого дома! Кикимер, разорви тебя горгулья, где тебя носит, мухомор треклятый! Он ввалился в комнату кувырком и у самых ног Эйвери закрыл голову руками. Все они были покрыты мелкими белыми шрамами. — Неси сюда все колдовские книги, со всех этажей, из всех комнат! Живо, я сказала! Встал и вышел! Кикимер, трясясь, поднялся и заковылял обратно, но Миранда пнула его, спустив по лестнице за считанные секунды. Дверь за ним захлопнулась, и в неё тут же воткнулись острые зубцы гребня. — Ну очень похожа на матушку, — севшим голосом сказал Сириус, Сойер быстро закивала. *** Весь вечер и всю ночь Эйвери нацелилась провести над фолиантами магии. Она собиралась изучить их все, чтобы вернуть себе волосы. А до тех пор закрылась в пустующей комнате, некогда принадлежавшей дядюшке Бетельгейзу — коллекционеру всяких тварей с отклонениями, заспиртованными в больших банках. Тем временем близнецы и Лира заняли стол в углу спальни мальчиков. Помимо них здесь были Рон и Гарри, беспокойно спящие в своих кроватях. По дорогим обоям сверху вниз здесь растеклись жёлтые разводы. Это говорило о возрасте дома и о его нынешнем хозяине. Даже камин здесь горел бледно-зелёным огнём, источая запах плесени. Фред живо рассказывал о том, что придумал за лето. Джордж сонно поглядывал на брата, уложив подбородок на сложенные руки. Лира сидела между ними, изучая потрепанную толстую тетрадь с рецептами и наработками. — А если капнуть кровь саламандры вместо змеиной? — указала она палочкой на перечеркнутый участок страницы, чтобы добраться до первоначальных записей. — К чему ты клонишь? — Нам нужен громкий хлопок, иначе зачем это всё? Кровь саламандры сделает его таким звонким, что долетит до Лондона! Смотри, мы добавим пять капель… И они принялись дорабатывать формулы, вырывая некоторые из них и раскладывая, как игральные карты. Некоторые пришлось сжечь — слишком уж большой риск нарушить закон или несколько. — А теперь попробуй представить, что тебе, как и обычно в случаях отравления, дают настой, а рвать начинает ещё больше, — Сойер подчеркнула один ингредиент в списке. — вот этого — побольше. Тогда в желудке пойдёт бурная реакция. Только я ещё не придумала как сделать её безопасной… — Об этом не беспокойся, — Фред подмигнул. — всегда можно добавить этикетку: «магазин не несёт ответственности за ущерб, причинённый купленными в нем товарами». Даже так: нам стоит запастись ими на пару лет вперёд. — Мысль, — Лира щёлкнула пальцами. Сзади завозились Гарри и Рон, кутаясь в свои одеяла. Горящие на столе свечи отбрасывали на них длиннющие тени. Перед одной такой заснул Джордж. Его ресницы смешно подрагивали, а волосы переливались в теплом свете. — Пора бы ложиться, — Сойер погладила его по голове, обращаясь к Фреду. — Меня ты тоже так гладишь, когда я сплю? — Бывает, но я редко вижу вас такими, — пожала плечами Лира. Уизли, театральной обидевшись, сложил руки на груди и фыркнул. Он тоже выглядел просто чудесно, даже сидя на монстроподобном стуле, спиной к выцветшим плакатам со сборными по квиддичу. Сойер устало улыбнулась и погладила по голове Фреда, проводя ещё и по шее, и между лопаток. Лоснящееся от выполнения каприза лицо подернулось улыбкой. Так оно выглядело ещё красивее. — Всё что-ли? — поднял брови Уизли. Его бодрости можно было только позавидовать. И Лира принялась наглаживать его, как домашнего кота, даже почесывала за ушами. — Может ляжешь сегодня со мной? — Что ты сказал? — Сойер замерла, так и не убрав руки из рыжих, как неотпалированный янтарь волос. — Я соскучился, леди, имею полное право требовать сверхурочных нежностей. Она отстранилась, сгорбилась на своём стуле и вытаращила на него блестящие оливковые глаза. — Встанем пораньше, никто и не заметит, — Фред улыбался. — и мы сможем сожрать все хлопья только вдвоём. — Ох, ну если хлопья… Лира хихикнула. Конечно, она была согласна. А ещё ужасно хотелось спать и не попадаться на глаза Миранде. Перед лицом все ещё стояла сцена, где она, сжимая в кулаке остатки своих же волос, вопит и топает ногами. Это значило, что завтра она с головы до пят пойдёт пятнами и будет проклинать всех едва ли не чаще, чем сегодня. Уизли расправил кровать пока Лира пыталась отвоевать у спящего Рона подушку, которая явно ему не принадлежала. В конечном итоге она просто призвала её «Акцио» и бросила на кровать Фреда. Джордж все ещё спал за столом и совсем ни на что не реагировал. Сойер накрыла его тяжёлым бархатным пледом с золотой вышивкой и поцеловала в макушку. Ох, знала бы Вальбурга Блэк кто укрывается её фамильным текстилем! Лира на всякий случай проверила не душит ли Джорджа плед. — Мы выиграли.! — пробормотал во сне Гарри. — Я уже вижу снитч, только дай мне… Подлететь… К нему… Всё это было очень мило и уютно. Будто они где-то в Норе, на кухне все ещё крутится Молли Уизли с миской заварного крема, и завтра они пойдут болтать ногами в лесном озере, пока кто-нибудь наконец не свалится в него. Стоило Лире лечь, как её обвили длинные руки. Фред нарочно громко засопел над ухом. — Ну началось, — Сойер уперлась лбом ему в грудь. — О чем ты? Я же уже сплю. Что, не слышишь? А так? Он спародировал глубокий храп и чавкнул. Тогда Лира обратилась к нему лицом, выглядывая из-под одеяла с хитрым прищуром. — Ты же понимаешь, что я могу громче? — Ха! Хочешь посоревноваться? — Да закройтесь вы уже, — пробурчал Рон и перевернулся на другой бок. — Слышишь, Фредди? Тебе сказали заткнуться. Кто скажет хоть слово до утра, тот должен стащить глаз Грюма! Причем за ужином. Фред жестом застегнул рот, поджав губы и улыбнулся тонкой ниточкой, растянувшейся вместо них. Лира крепко обняла его. Фред закинул на неё ногу, придавив своим весом. Сойер ущипнула его за зад и пихнула в живот. Этого было достаточно, чтобы Уизли наконец успокоился, обнял её в ответ и закрыл глаза.