☙ ❦ ❧
— Хирузен-сама! Арина буквально ввалилась в кабинет Хокаге. Тот взглянул на неё поверх бумаг, приподняв бровь, с лёгким недовольством, не особо поощряя повышенный тон и суету. Девушка с порога показала ему конверт: — Как долго вы собирались скрывать это от меня? Хирузен близоруко прищурился. — Что именно? Арина промаршировала к его столу и положила конверт перед ним. — Это счёт-фактура из моей гостиницы. Которую вы поручили перенаправить Какаши. Зачем? — Она сама удивилась своей смелости, ведь даже несмотря на весьма благосклонное к ней отношение, она всё же разговаривала с самим Хокаге. — Поправочка. Это письмо из твоей гостиницы, которое я перенаправил Какаши, — Хирузен сцепил перед собой пальцы рук. — Хирузен-сама, ну не надо держать меня совсем уж за дурочку. На нём же написано «Счёт-фактура», — она ткнула в надпись в левом верхнем углу. — Да и какие дела могут связывать его с моей гостиницей?.. — Ну подумаешь, счёт-фактура… мало ли… — Почему тогда его сначала доставили вам? Мне вскрыть его? — пригрозила девушка. Поняв, что дальше отпираться бессмысленно, Хирузен вздохнул. Арина стояла, сжав кулаки, её губы едва заметно подрагивали. — Когда мы обсуждали, как дальше быть с тобой… он настоял, что возьмёт твои расходы на себя, и просил меня… так сказать, выступить посредником, — наконец, признался Хирузен и вновь вздохнул. Торопливо добавил: — Однако нанял тебя и твою зарплату выплачиваю — я, тут даже не думай! — Что ж, с сегодняшнего дня я сама буду платить за свою гостиницу, — процедила Арина. — Боюсь, тебе не хватит… — смущённо покачал головой Хирузен, а девушка вспыхнула — этого она немного не ожидала. — Я сам тогда уж… — Я… я всё верну… как-нибудь, — упавшим голосом прошептала Арина и отвернулась. Хирузен в очередной раз вздохнул и встал. Он обошёл свой стол и по-отечески приобнял девушку. Та практически сразу обернулась и уткнулась лицом ему в плечо, уже не сдерживая плач. — Ну, ну… — успокаивающе проговорил Хирузен, поглаживая её по судорожно вздрагивающей спине. — Я понимаю, что иногда бывает сложно принять помощь. Но тебе нечего стыдиться, пойми ты. — Но почему он… — всхлипывала Арина. — Почему он продолжает?.. Я же просила его… — Потому что, как и я, он чувствует свою ответственность за тебя, и возможно — а вернее даже наверняка, — в большей степени, чем я. — Я ясно дала ему понять, что… что моя дальнейшая судьба его не касается… — Скажи, а вот если бы тебе человек был небезразличен, тебя бы это остановило? Тем более, если бы ты знала, в каком незавидном положении он находится? — Да, но я не бездомный котёнок… у меня есть же какое-то достоинство, в конце концов, я же не побираюсь на улице, — Арина, наконец, оторвалась от плеча Хирузена и, утирая глаза, виновато взглянула на оставленное после себя мокрое пятно. Хорошо хоть декоративной косметикой она здесь пока не пользовалась. Хирузен невозмутимо сложил руки за спиной, вновь обошёл свой стол и сел на место. — Садись, девочка. Арина с сомнением покосилась на стул. Меньше всего на свете она хотела слушать его лекцию — она слишком хорошо знала, куда именно он будет клонить. С другой стороны, чего она ожидала, ворвавшись к нему вот так и показав себя во всей своей эмоциональной красе? — Садись, садись. Арина всё же села. — Ты же понимаешь, что то, как ты сейчас реагируешь, вызвано не столько тем, что тебе неприятна его помощь, сколько тем, что ты сама по-прежнему чувствуешь к нему? — Я ничего не… — потупилась Арина, но Хирузен не дал договорить ей: — Ой ли?.. Послушай, я достаточно хорошо знаю нашего беловолосого друга, чтобы понимать, что им движет всё же не чувство долга или вины. А также, что вряд ли он был бы настолько тобою пленён — и не надо тут мне морщиться — если бы он просто по-дружески проводил тебя… Откуда там — из Хофу? — до Конохи. На этом этапе Арина густо покраснела, а затем вспомнила про «не поощряется». — Я не знаю, о чём вы подумали, но между нами ничего такого не было… — она застыла, но под укоризненным взглядом Хирузена быстро сдалась и на миг прикрыла глаза рукой. — Ну ладно… Почти ничего не было… — Что было… или чего между вами «не было» — пусть будет на вашей совести, — фыркнул Хирузен. — Я лишь хочу сказать, что мальчишка действительно влюбился в тебя — да хватит уже морщиться! Немного помолчав, он нерадостно пробормотал, словно обращаясь не к ней вовсе: — И можно подумать, что ему вместе с Шаринганом передался и весь его «чудесный» геном… — О чём вы? — озадаченно спросила Арина. — Да так, не обращай внимания… Стариковские бредни… Это глупо, конечно. Арина вздрогнула. Она помнила, что ещё было «глупо». — Но, так или иначе, ты сыграла свою роль, очевидно, какое-то время всё же отвечая ему взаимностью, — Хирузен многозначительно приподнял бровь. Арина невольно скривилась, ведь она не то что отвечала взаимностью — она всё это и заварила. — Вы знаете, почему всё поменялось, Хирузен-сама, — тихо сказала она. — Знаю, — не стал отрицать Хирузен, — твой гипотетический жених и всё такое. — Это не «всё такое» — и он вполне реальный, — нахмурилась девушка. — Я собиралась связать с этим мужчиной свою жизнь — это нельзя просто так перечеркнуть и отринуть прочь. — Просто подумай о том, что у тебя может быть здесь и сейчас, девочка. — Хирузен-сама, ну как вы не понимаете, что до тех пор, пока у меня есть хоть малейший шанс вернуться, я не могу даже думать в сторону другого мужчины? Тем более Какаши. Он не какой-то там запасной аэродром. — Аэро-что? — живо заинтересовался Хирузен. — Ох… неважно. Но это так не работает — ой, я сегодня здесь, буду-ка я с местным. А назавтра я вернулась назад — что ж, вернусь к тому. Как удобно, да? И мне тошно от осознания того, что Какаши меня пытался содержать! Я не могу так! Это неправильно! — То есть, хочешь сказать, что к Какаши ты ничего не испытываешь? — пытливо склонил голову вбок Хирузен. — Боги, ну почему я должна обсуждать это с вами? — простонала девушка. — Из всех людей… Я даже с Куренай на эту тему не говорю… — она спрятала лицо в ладонях. — Потому что моё плечо мокрое от твоих слёз — будем считать это расплатой за использование меня в качестве носового платка. Ну же? — уставился на неё Хокаге. Арина какое-то время сидела неподвижно, уткнувшись лицом в ладони. — Я… не знаю… — наконец, почти прошептала она. — Не знаешь, или не понимаешь, как это возможно? — Что? — девушка подняла лицо и взглянула на Хирузена чуть ли не с испугом. — Испытывать столь сильные чувства к двум мужчинам одновременно. — Откуда вы?.. — Откуда я знаю? Ну, либо так, либо ты лукавишь по поводу своего жениха. Потому что очевидно, что твои чувства к Какаши никуда не делись. — С чего вы взяли? — упрямо нахмурилась девушка. — Иначе мы бы не вели здесь этот разговор. Ну и потому, что ты только что сама подтвердила это, именно так сформулировав свой вопрос — так не спрашивают, когда предположение в корне неверно, — самодовольно ухмыльнулся Хирузен. Арина опустила взгляд и долго молчала, уставившись на свои ладони, теперь уже судорожно сжатые на коленях. Наконец, она вздохнула. — Я не знаю, как мне быть, — тихо сказала она. — Это правда… я… мне кажется, что я… он снится мне почти каждую ночь — Какаши, не Максим. Это неправильно, но я ничего не могу поделать… Но когда я вижу Какаши, моим сознанием словно овладевает Максим, и меня охватывает ступор. И я иногда сомневаюсь, действительно ли мои чувства к Какаши — мои собственные? Может, они принадлежат той девушке, что была в этом теле до меня? И мы с ней пытаемся поделить один разум? Одна из нас не может забыть Максима, вторая — не хочет отпускать Какаши. Только воля тут всё же моя… Хирузен смотрел на сбивчиво говорящую девушку, задумчиво и как-то тоскливо подперев подбородок. — Не обманывай себя, Рина, — сказал он, когда её словесный поток иссяк. — Нет никакой «той» девушки. Это всё твои чувства. И только тебе под силу в них разобраться. Но для этого вам надо общаться! — Я не считаю честным обнадёживать Какаши. Мне лучше не общаться с ним вовсе, чем каждый день испытывать его — и себя — на прочность… — Знаешь, всё же вынужденное переселение в другой мир — это вполне себе достаточное основание, чтобы позволить себе отпустить и начать новую жизнь, — слегка наклонил голову вбок Хирузен. — И с другим человеком в том числе. — Просто… если я смогу попасть обратно — я не откажусь от этого, понимаете? — во взгляде Арины мелькнуло отчаяние. — Я не смогу остаться… И Какаши… я не могу так с ним… — Но что если ты так и не сможешь попасть назад? — печально поинтересовался Хирузен. — Ничего ещё не ясно, — её голос дрогнул. — А когда станет ясно… — Если — если станет ясно, — перебила его девушка. — Простите… — Хорошо… Если станет ясно… То может быть уже поздно, — покачал головой Хирузен. — Значит, так тому и быть.☙ ❦ ❧
Какаши ничего не мог поделать с собой: его тянуло к гостинице, где жила Арина, как магнитом. До того, чтобы подглядывать в окна, он, к его собственному немалому облегчению, пока ещё не докатился, но вот надеяться, что девушка покажется на своём небольшом балкончике, он не переставал. Поэтому почти всё своё немногочисленное свободное время, с учётом поправки на график девушки, он проводил на дереве неподалёку, незаметный для окружающих, пытаясь убедить себя, что он вовсе не преследует Арину, а просто почитывает книгу на ну очень удобном дереве — собственно говоря, единственном удобном дереве Конохи. Ну а то, что дерево это было рядом с гостиницей — так уж вышло. В резиденции Хокаге, впрочем, он также стал бывать гораздо чаще, чем это было реально необходимо, немало смущая этим девушку, если им доводилось столкнуться. Он знал, что Арина некоторое время назад всё же начала изучать дзюцу. Сначала она отнеслась к этой затее скептически, не видя в этом особого смысла — она всё ещё рассчитывала, что сможет вернуться назад. Однако в итоге (и иного Какаши от неё и не ожидал) любопытство всё же пересилило — что ни говори, для человека из её мира перспектива хотя бы прикоснуться к «магии» была ну очень заманчива. Поэтому Хирузен периодически даже отпускал её на лекции в Академию, а Ирука иногда занимался с девушкой по вечерам. И вот этот факт уже изрядно донимал Какаши. Настолько, что он несколько раз поднимал эту тему с Хокаге и пытался пресечь это. Во-первых, Какаши в принципе не был уверен, что девушке из чужого мира стоило постигать дзюцу. В конце концов, обучение обычно начиналось очень рано — и на то были веские причины. Тут же, по сути, была уже полностью сформированная личность, к тому же, взращённая совсем в иных условиях. А ещё — чего греха таить, — примешивалась и банальная ревность, причём не только сугубо мужская. Он удивлялся, как он вообще умудрялся сочетать в себе два столь противоречивых мнения. Да, он был против того, чтобы Арина изучала дзюцу. Но раз уж она всё же изучала… Он чувствовал себя словно родитель, которому не давали ставить на ноги своё чадо… хоть он также чётко и понимал, что «ходить» для этого «чада» будет смертельно опасным занятием, и ему всячески хотелось его от этого оградить… Однако, так или иначе, первое всё же перевешивало — раз уж не получалось реализовать второе. И он ревниво считал, что если уж кому и знакомить её с дзюцу, так это ему. Хирузен пытался осторожно выяснить мнение Арины на этот счёт, и та, естественно, предпочла, к изрядной досаде Какаши, продолжать заниматься с Ирукой. Какаши же видел, как Ирука смотрел на девушку, и взгляд этот ему совсем не нравился. Однако работа работой, а учёба — учёбой, но Какаши хотелось знать, как Арина, и в её свободное время. И особенно без Ируки. Предоставленная самой себе. Вот он и надеялся «случайно» увидеть её, сделав ставку на это самое дерево. Арина, однако, оказалась отнюдь не домоседкой, поэтому, как только она более-менее оправилась и влилась в жизнь селения, она стала проводить большую часть времени вне стен, появляясь в гостинице только чтобы переночевать или поесть — так что тактика Какаши долгое время не работала вовсе. Однако однажды ему всё же повезло. Был погожий вечер и Арина раздвинула сначала внутренние створки, затем те, что закрывали балкон, и, вместо того, чтобы вернуться в комнату, села, уперевшись локтями в ограждение и подперев щёку рукой. Судя по всему, в тот день она решила не гулять. Какаши приободрился. Несмотря на то, что положение девушки по-прежнему едва ли можно было назвать завидным, за прошедшее время она заметно расцвела: этому явно способствовали размеренный образ жизни, чистая (и, что немаловажно, — целая) одежда и ухоженные волосы. Единственное, она показалось Какаши какой-то чересчур задумчивой и даже опечаленной. И всё же Какаши невольно залюбовался ею, глядя, как бликует у неё на волосах вечернее солнце. Ему нестерпимо захотелось прикоснуться к ним вновь: он практически ощущал их шелковистость на кончиках пальцев — при виде девушки, эти почти уже позабытые ощущения вспыхнули в нём с новой силой. Как часто он предавался подобным мечтаниям, со стыдом вспоминая, что в своё время презирал Обито за подобную недостойную шиноби слабость… Хорошо хоть её фотографии у Какаши не было… «Обито… ты был прав, тысячу раз прав, Обито… Надеюсь, вам там с Рин хорошо…» Однако где был мечтательный добродушный мальчик по имени Обито, а где — Какаши, шиноби особого класса Анбу?.. И вновь выходило, что даже матёрый шиноби способен потерять голову, словно неопытный юнец… Какаши продолжал поглядывать на Арину, которая всё это время неподвижно смотрела куда-то вниз, а затем она подняла взгляд, и он быстро пожалел, что вообще затеял всё это. Оказалось, у неё в глазах стояли слёзы, почти в тот же миг прочертившие на её щеках две дорожки. У Какаши в груди заныло, и он в который раз сам себе поразился. Он хотел уже отбросить все предосторожности и метнуться к ней, однако прежде чем он успел совершить эту глупость, Арина утёрла глаза, поднялась и скрылась в комнате, задвинув за собой внутренние створки. Оно было и к лучшему: вряд ли девушка была бы в восторге, узнай она, что за ней наблюдают. К тому же неизвестно, по какому поводу она вообще грустила — не исключено было, что она скучала по тому мужчине. Какаши выдохнул и чертыхнулся, саданув кулаком по стволу так, что необъятное дерево ощутимо вздрогнуло. Проверять, как там поживает Арина, ему на какое-то время расхотелось.