Прости, пойми, прими

11 июля. Рид. Дождь барабанил по черепице, отстукивая ритмичную, но какую-то безрадостную, унылую, как показалось Риду, мелодию. Пасмурная погода за окном словно была олицетворением того, что творилось в этом доме. У них никак не получалось жить мирно и счастливо, несмотря на огромное количество возможностей. Наверное, такова была человеческая суть. Люди не могли существовать рядом без желания сделать друг другу больно и без очередных попыток это оправдать. Хуже зверей, как ни крути. Рид спустился на первый этаж и, не постучавшись, зашел в комнату к родителям. Гарри уже не спал. Выглядел бледным и ужасно помятым, но, кажется, протрезвел. Анна сидела перед ним на кровати. Рядом, на тумбочке, стоял стакан с водой, несколько таблеток и маленькая тарелка с бульоном. Рид тихо вздохнул и закатил глаза. Она его все-таки жалела, хоть молодой человек и сказал ей этого не делать. — Рид... — Анна посмотрела на сына, повернувшись в его сторону. — Мам, выйди, пожалуйста, — спокойно проговорил он, — я хочу поговорить с отцом, — сказал Рид, устремив взгляд на Гарри. Не холодный. Скорее осуждающий. Возможно, так бы на Рида смотрел сам Гарри, если бы слышал и видел, как тот поступал с его дочерью в первый день её приезда, во второй, в третий. Смотрел бы на него так, когда узнал, что Рид ненавидел Элли на протяжении одиннадцати лет. Однако сейчас всё было по-другому. И не только потому, что Гарри поступил ужасно и грубо по отношению к дочери, но и потому, что Рид испытывал противоположные чувства к ней же. Как же всё изменилось. Анна тихо вздохнула, но спорить не стала. Наверное, видела, что пререкаться с сыном сейчас было не время. Встала с кровати и направилась к выходу, коснувшись руки Рида перед тем, как скрыться за дверью. Касание было лёгкое, почти неощутимое, но обожгло брюнету руку. «Не наделай глупостей, сынок», — говорило оно. «Знаю, мам, я всё знаю», — подумал тогда Рид и, дождавшись, когда мать наконец выйдет из комнаты, снова посмотрела на Гарри. Слегка наклонил голову набок. Подобное с ними случалось впервые, и брюнет не понимал, должен ли вообще ощущать себя так тяжело. Отец не напивался до этого настолько сильно, и никогда не обижал девушек Рида, которые ему нравились. Сейчас случилось и то, и другое, и молодой человек чувствовал себя так, как будто должен был как-то все исправить, хотя мог, наверное, вообще не вмешиваться. И он сделал бы именно так, если бы Гарри не тронул Элли. Нет. Это оставить просто так он не мог. — Как ты себя чувствуешь? — Нарочито спокойно спросил Рид, сложив руки на груди. — Тебе действительно интересно? — Тихо ответил Гарри, отвечая вопросом на вопрос. Он поднял руку и прижал к виску. Кажется, у него болела голова. И было бы странно, будь всё иначе, если вспомнить, как вчера он еле переставлял ноги и вряд ли смог бы дойти до своей комнаты сам, без посторонней помощи. Рид не ответил. Продолжал смотреть на отца, почти не моргая и впервые, кажется, за одиннадцать лет чувствуя к нему что-то, напоминающее презрение. — Плохо, — произнёс в итоге Гарри, — но ты вряд ли хотел поговорить об этом. Так что случилось? — Завтра, — заговорил наконец Рид вкрадчиво и четко, — перед тем, как Элли уедет, ты снова попытаешься поговорить с ней. И объяснить, почему тебя не было рядом одиннадцать лет. Почему ты не приезжал и не забирал её к нам. — Она уезжает уже завтра?.. — Пробормотал Гарри и взглянул на электронные часы, которые стояли на тумбочке Анны. Они показывали не только время, еще число, месяц и год. — Ты слушаешь меня? — Раздраженно спросил Рид, чуть повысив голос. Гарри снова взглянул на него. И, кажется, только сейчас осознал то, что говорил ему сын. — С каких это пор ты... — Это не имеет значение, — перебил его молодой человек, — ты просто сделаешь так, как я говорю. Обсуждать свои отношения с Элли он не собирался, прекрасно помня их с отцом диалог, когда тот дал четко и ясно понять, что случится, если Рид и Элли вдруг захотят стать друг другу кем-то больше и ближе, чем сводные брат и сестра. И они захотели. — Рид, — Гарри нахмурился, — ты же помнишь о чем мы с тобой говорили? Вы же с ней не... — А ты помнишь, что говорил вчера, когда приехал? — Спросил Рид чересчур резко. Гарри замолчал и поджал губы. Возможно, пытался вспомнить. Возможно, пытался не вспоминать. — Смутно, — ответил он негромко, а Рид по голосу понял, что «смутно» — огромное преуменьшение. Конечно, он все помнил. Вероятно не то, как Анна помогала ему стянуть с себя ботинки и не то, как Рид дотащил его до кровати. Нет. Эти воспоминания наверняка были покрыты туманом. Но не слова, обращенные Элли. Которые были пропитаны ядом. К его собственной, мать вашу, дочери. — Элли всё слышала, — Рид облокотился плечом на дверной косяк, — слышала, как ты говорил, что её приезд сюда — ошибка. И что она виновата в том, что творится в нашей семье. Думаю, сейчас это важнее, чем наши с ней отношения. Поэтому приходи в себя и постарайся сегодня не попадаться ей на глаза. Она очень расстроена. И тогда Рид просто развернулся и вышел из комнаты, ведь ему было абсолютно всё равно, что на всё это скажет Гарри. Куда важнее ему было знать, как себя чувствует Элли. *** 11 июля. Элли. Когда Элли спустилась на кухню, то застала там всех остальных членов семьи, кроме Гарри. Микки и Лили ели хлопья в виде звёздочек с молоком и рассказывали матери, как чудесно они провели вчера время. Рид стоял к ним спиной и, судя по запаху, разносившегося по всей кухне, заваривал кофе. — Доброе утро, Элли, — поздоровалась Анна, — как спалось, милая? Судя по рассказам Микки и Лили, вы вчера чуть ли не все аттракционы перепробовали! — Доброе утро, — ответила девушка, стараясь говорить спокойно, но не смогла сдержать улыбку, когда Рид, держа чашку, повернулся и посмотрел на неё. Он почти не пытался скрыть своего волнения, когда обводил Элли взглядом. Ну конечно, он же помнил, что случилось ночью. И Элли надеялась, что это останется между ними. Её слабость и её слезы. — Спалось отлично, — ответила она, вновь взглянув на Анну, — мы, кажется, действительно покатались на всех детских аттракционах, которые там были. А на некоторых даже не один раз, да, ребята? — Элли потрепала Микки и Лили по волосам, кажется, совсем не отдавая себе отчет в том, что так обычно делал Рид. — Да! — Дружно ответили Микки и Лили, подняв руки. — Хотим ещё раз сходить туда! Вы отведете нас? — Они, состроив самые милые мордашки на свете, вкупе с глазами Кота из «Шрека», посмотрели на старших брата и сестру. — В другой раз, Микки, Лили, — проговорила Анна, — Элли завтра уезжает... Младшие понурили головы и поджали губы. Элли показалось, что никогда прежде она не чувствовала к ним столько нежности, как это было сейчас. — Насчет этого... — начала она, бросив взгляд на Рида. Он помешивал свой кофе и смотрел куда-то в пол. — Если ты и отец не против, я хотела бы остаться. Элли еле удержалась, чтобы не растянуть губы в улыбке, когда краем глаза заметила, как резко Рид поднял голову и посмотрел на неё. Она засунула руку в карман домашних шортиков и дотронулась пальцами до записки, которую нашла сегодня утром на своей тумбочке. Листок грел пальцы и сердце. Записка не содержала в себе ничего такого, но Элли хотелось сохранить этот клочок бумаги, как доказательство того, что Рид переживал. Что ему было не все равно. И в какой момент для Элли это стало таким важным? Несмотря на ночную ситуацию, несмотря на то, что слова отца отдавались болью в сердце, Элли чувствовала — она всё делает правильно. Уехать сейчас означало бы снова сбежать. Но теперь Элли была не готова убегать. — Ты... — у Анны перехватило дыхание, — ты правда хочешь остаться? То есть... — Ма-а-ам, — протянул Рид и усмехнулся, сев на свое место, напротив сводной сестры. — Конечно, Элли, боже, конечно! — Женщина светилась от счастья и, кажется, была по-настоящему рада. — Ты можешь остаться! Я так рада! И Гарри будет очень рад! — Ура! — Закричали Микки и Лили, а первый даже чуть не опрокинул свою тарелку с хлопьями на себя. Элли слабо улыбнулась. Ну конечно. Конечно отец будет рад, особенно, если узнает, что его дочь решила остаться даже после того, как услышала те ранящие её слова. — А ты хотела бы остаться... на месяц? — Аккуратно спросила женщина. — До конца лета, — выдала вдруг Элли, хотя до этого не обдумывала этот момент, — если можно, — скромно добавила она. — Конечно, Элли! Анна начала что-то лепетать о том, что Элли, раз уж та решила остаться, попадёт на грандиозный пикник, который женщина собиралась устраивать у них на заднем дворе дома в честь их с Гарри годовщиной свадьбы. Туда были приглашены близкие родственники со стороны Анны, то есть почти все те, кто находился в семейном чате и так или иначе хотел увидеть родную дочь Гарри. Однако Элли её почти не слушала. Задумалась о том, готова ли она действительно остаться здесь ещё на два месяца. Взгляд сам нашел Микки и Лили, которые пытались своровать друг у друга остатки хлопьев, затем перешел на Рида. Он, слабо улыбаясь, продолжал помешивать свой кофе. Скорее по инерции, нежели из надобности. Всё-таки она была готова остаться, если каждое утро будет видеть этих троих. — Ты сказала маме? — Спросила Анна, вставая со стула и ставя грязные тарелки Микки и Лили в посудомоечную машину. — Ещё нет, — ответила девушка, — но не думаю, что она будет против. Элли очень скучала по маме, но понимала, что уехать сейчас — она была не готова. Ещё слишком рано. Всё... вернее — почти всё только начало налаживаться. — Можно я приготовлю пирог? — Спросила вдруг Элли, подставив кулак под щеку. — Раз такой повод появился... — Пирог! Пирог! Пирог! — Микки и Лили, как обычно, были явно «за» и достаточно громко высказывали это. — Конечно, Элли, — сказала Анна, которая уже что-то печатала в общий семейный чат. — Вся кухня в твоем распоряжении, а Микки и Лили пойдут в комнату и будут смотреть мультфильмы, чтобы не мешать тебе, правда? — Спросила она таким тоном, который точно не требовал возражений. — А Рид... — А Рид останется, — закончил за мать брюнет, смотря на Элли, — и поможет Элли приготовить пирог. Элли прикусила внутреннюю часть щеки, чтобы не расплыться в широкой улыбке. Никто из них не знал, что их готовка пирога будет не самой простой. Острой. С перчинкой. *** Элли доставала нужные ей ингредиенты, пока Рид убирал со стола и столешницы, где они и собирались замешивать тесто, посторонние кружки, специи и другую утварь. Анна ушла в магазин, а Лили и Микки отвели в гостиную, включив им один из их любимых мультфильмов. Рид и Элли молчали какое-то время, видимо, каждый из них пытался осознать тот факт, что девушка остаётся. Не уезжает. Легкость, которая сейчас сквозила между ними, окрыляла обоих. Позволяла раскрываться с других сторон. И не оставляла места неловкости. — Почему ты решила остаться? — Вдруг спросил Рид, облокотившись на столешницу руками и смотря на Элли. Она задумалась, поэтому ответила не сразу. Стоило ли говорить ему правду или нужно было выдумать что-то другое? — Потому что... — протянула она и запустила руку в карман, тут же касаясь пальцами записки. Та уже слегка помялась, потому что с самого утра Элли трогала её так часто, что трудно было сосчитать. Именно записка и повлияла на ответ девушки. Заставила сказать правду. — Потому что ты меня об этом попросил. Брови Рида чуть дрогнули, словно он был удивлен ответом Элли. — И всё? — Спросил он, чуть наклонил голову набок. — Тебя что-то не устраивает? — Наигранно раздраженно спросила Элли. — Более чем устраивает, — ответил Рид, усмехнувшись, а после опустил задумчивый взгляд на ингредиенты, которые девушка попутно доставала из холодильника и кухонных ящиков, — но я хотел бы, чтобы ты делала это не только из-за того, что я тебя об этом попросил. — Я делаю это ещё ради Микки с Лили и... — А ради себя? — Перебил её брюнет, заглядывая в карие глаза. Элли вдруг замолчала и посмотрела на Рида так, словно тот сказал самую настоящую глупость. Ради себя? А должна была? Она об этом не задумывалась. Почему-то перед глазами стояли только три образа, и себя среди них Элли не видела. — Вам нужно поговорить, Элли, — негромко сказал Рид и снова начал рассматривать продукты на столе, — пора наступить своей гордости на горло и хотя бы выслушать его. Отцу правда... было не все равно, Элли. — Помнится, когда я приехала, ты не хотел, чтобы я налаживала с отцом отношения, — пробормотала Элли тихо, но без упрека. — Было дело, — сказал Рид негромко, а после поднял взгляд на Элли, — но теперь я хочу, чтобы вы помирились. — Почему? — Вырвалось у девушки. — Зачем это тебе? — Потому что тебя это разрушает. Он сказал это так просто, но так искренне, что Элли не нашлась с ответом. Её сердце сжалось при мысли, что он переживал за неё. Не за состояние отца, не за то, что в их семье был непорядок. Он переживал в первую очередь за неё. Элли отвела взгляд в сторону и взяла в руки замороженные ягоды, начиная разминать их пальцами. Ей нужно было чем-нибудь занять руки. — А как насчет тебя? — Спросила Элли. — Насчет меня? — Не понял Рид. — В каких отношениях ты со своим родным отцом? Выражение лица Рида тут же изменилось. Он отвел взгляд в сторону, стараясь не сжимать зубы, но Элли видела по тому, как напряглась его челюсть и четко выразились его скулы — он все-таки это сделал. — В никаких, — ответил он сухо, — мы с ним не виделись и не общались уже много лет, — Рид старался говорить спокойно, даже равнодушно, но девушка слышала, что он начинает злиться. От одного лишь упоминания. — И я не хочу это обсуждать. Рид сказал это грубее, чем, наверное, сам того хотел. Однако Элли не обиделась. И не стала расспрашивать о его родном отце и дальше, понимая, что эта тема была ему неприятна. Но она надеялась, что подвернётся случай, и Элли обо всем узнаёт. — Ладно, давай уже начнём, — сказала она обыденным тоном, а Рид, как ей показалось, даже выдохнул от облегчения. *** 11 июля. Рид и Элли. Элли перемешивала муку и разрыхлитель, а Рид резал масло на кубики, после чего закидывал их в миску. Они снова молчали, и тишину нарушал лишь дождь, продолжавший отстукивать свою музыку по крыше дома. Блондинка стояла и ножом мельчила тесто в миске, а Рид выкладывал замороженные ягоды в тарелку. Изредка Элли давала указания, а Рид послушно их выполнял. И, несмотря на настоящую, кажется, идиллию, Элли поймала себя на том, что ей надоело молчать. Просто готовить пирог ей тоже надоело, даже если это была её собственная идея. Она бросила взгляд на пакет с мукой и тихо усмехнулась, когда в голове появилась назойливая, но такая приятная мысль: почему бы не подурачиться с Ридом? Чуть-чуть. Самую малость. И Элли даже не догадывалась, к чему эта малость могла привести. Она резко засунула руку в бумажный пакет с мукой и, пока не передумала, повернулась к Риду, и резко подула на ладонь. Мука тут же разлетелась в разные стороны, а большая её часть попала на молодого человека, оседая на темных волосах и ресницах, оставаясь на щеках. Рид дрогнул и зажмурился, а когда мука улеглась, медленно открыл глаза и взглянул на Элли. На его лице было притворно раздраженное выражение, но девушка видела, как он сдерживает улыбку на теперь бледных, даже белых губах. — Бледность тебе к лицу, — хихикнула Элли, пока белая пудра все ещё кружилась в воздухе. За окном до неприличия стемнело, солнца не было, поэтому Рид и Элли включили подсветку под кухонными шкафами. — Нарываешься? — Спросил Рид, и как только он заговорил, мука слетела с его губ и разлетелась в разные стороны. Элли рассмеялась, смотря на это. — Нарываюсь, — сквозь смех согласилась она, даже не отрицая. И она очень хотела, чтобы Рид ответил. Молодой человек улыбнулся, чуть тряхнув головой, чтобы мука еще больше разлетелась по кухне. Сунул руку в мешок с мукой, а Элли сделала шаг назад. Молодой человек покачал головой, как будто намекая, что сбежать не получится. Нет. Его месть ждать не будет. Резко дернулся в сторону Элли, а она, в попытке увернуться от руки с горстью муки, чуть не опрокинула тарелку с тестом. Брюнет успел схватить Элли перебинтованной рукой за плечо и кинуть ей муку прямо в лицо. Девушка закашлялась и засмеялась одновременно, когда почувствовала на своей коже легкий слой рассыпчатой муки. Наверняка она сейчас выглядела ещё хуже, чем Рид. Её и так блондинистые волосы стали ещё светлее, ресницы, губы и нос побелели, а карие глаза теперь смотрелись на бледном лице так, словно были двумя красивыми черными пуговками. — Кажется, это война, — пробормотала Элли, а мука с её губ слетала так же, как и с губ Рида пару минут назад. Тогда они одновременно рассмеялись. И продолжили баловаться, бросая друг в друга муку так, словно это были снежки, а не рассыпчатая мука, похожая на мягкий песок. Кухня медленно, но верно превращалась в место побоища, но ни парня, ни девушку это не волновало. Они не беспокоились о том, что их кто-то услышит, потому что Микки и Лили были увлечены просмотров мультфильмов, а Анны не было дома. Им было радостно и хорошо, что вообще могло быть важнее? Пространство вокруг них было в муке, а на столе и столешницах были видны отпечатки их ладоней. Мука витала в воздухе, словно снег или туман. Но с каждым новым броском, смешком и взглядом, обоих одолевали новые чувства — игривость, желание не просто обмазать друг друга мукой, а ещё и прикоснуться к коже и удержать пальцы на том месте чуть больше положенного. Вектор переменился неожиданно, но всё-таки ожидаемо. Элли, чуть лукаво поведя плечом, резко развернулась спиной к Риду, встав у столешницы, на которой все ещё находилась миска с тестом. Девушке вдруг захотелось подразнить его, и она на пару секунд растерялась, не понимая, откуда в ней вообще взялось это чувство. Она не помнила за собой такого, когда была в отношениях с предыдущим молодым человеком, однако даже немного радовалась, осознавая, что открывалась даже для самой себя с новой стороны. Она могла быть и такой тоже. Игривой, хитрой, дразнящей. — Нам нужно... — запыхавшись, проговорила она, — продолжить готовить пирог. Рид медленно, как хищник, подошел к ней и, встав за спиной, расставил руки по обе стороны от Элли, заставляя животом прижаться к столешнице. Теперь она была в ловушке, и выбраться оттуда сможет только с позволения Рида. — Да неужели? — Прошептал Рид ей на ухо, а после слабо усмехнулся, чувствуя, даже не прикасаясь к сводной сестре, как она напряглась. Он был готов поддаться и позволить Элли дразнить себя, но уступать не собирался. Поза была щекотливой до безобразия, но никто из них двоих даже не пытался что-либо изменить. Элли спиной ощущала близость Рида и боялась пошевелиться. Дыхание сбилось теперь уже не оттого, что они бегали друг за другом по кухне, пытаясь испачкать мукой, а от эмоций, от желания прижаться к Риду. Молодой человек смотрел на её затылок, пытаясь сдержать смешок, который рвался наружу. Она выпрямилась, а пальцами сжала кухонное полотенце, которое лежало рядом, так сильно, что у неё побелели пальцы. Рида одновременно умиляло и смешило её поведение. А ещё будоражило. Настолько, что брюнет с трудом держался, чтобы не развернуть Элли к себе лицом и не поцеловать. Вместо этого он продолжал смотреть на неё, на её волосы и спину, мысленно соглашаясь с самим собой по поводу того, что Элли была красивой не только спереди. Он снова наклонился к ней, а в нос ударил приятный, сладкий запах её духов, которые ему до умопомрачения нравились. «Держи себя в руках, Майлз. Держи себя в руках», — мысленно твердил он себе. — Расслабься, Элли, — прошептал Рид и расплылся в довольной улыбке, заметив, как она дрогнула, — ты не сможешь приготовить пирог, если будешь так напряжена... — молодой человек накрыл её руку, сжимающую полотенце, своей ладонью и переплел их пальцы. Он дразнил её так же, как и она его. Но сам выходил из равновесия быстрее, чем ожидалось, ощущая, что с каждым вздохом Элли, с каждым своим собственным вздохом и выдохом, контролировать свое тело становилось труднее. Ему хотелось прижаться к ней и вздохнуть запах её духов ещё глубже. Ближе и глубже. Господи. Элли старалась дышать глубоко и думать о чем-то постороннем, чтобы разные, не самые приличные мысли не лезли в голову. Но они назойливо делали это снова и снова, и Элли даже смущалась из-за того, что могла думать о подобном. Думала о том, что ей нравилось, когда Рид шептал ей что-то на ухо и что стоял позади, в любой момент способный прижать её к себе или прижаться самому. Нравилось, что она была в его власти. Тогда Элли не выдержала. Она достаточно резко повернулась, задев лицо Рида своими волосами. Он смотрел на неё, но больше не улыбался. На этот раз его лицо было сосредоточенным и расслабленным одновременно, и Элли до чертиков нравилось такое выражение. Молодой человек лениво прошелся по ней взглядом, а после чуть вскинул брови, когда Элли, встав на мыски, прикоснулись руками к его щекам, потянулась и поцеловала. Это все произошло быстро. Гораздо быстрее, чем было обычно, когда они оба медленно тянулись друг к другу, словно один из них всегда мог передумать. На этот раз Элли не дала Риду и шанса, чтобы решить, что ему необходимо отстраниться. Потому что такой необходимости не было. Её не существовало. Рид мгновенно ответил на поцелуй, перехватывая инициативу. Обнял Элли за талию двумя руками и прижал к себе, чтобы чувствовать это хрупкое тело рядом. Она обвила его шею руками, запустив одну в его волосы, а Рид ощутил, как мурашки ринулись от затылка по спине. И осознавал, что начинает возбуждаться. И что совсем скоро Элли тоже это почувствует, если они не прекратят. Но, кажется, Элли увлеклась не хуже Рида. Она перебирала пальцами его волосы, отдаваясь поцелую так, словно не делала этого очень давно, а сейчас пыталась насытиться. Девушка ощущала, как сгусток чего-то теплого и приятного собирается в животе, и не сразу осознала, что это возбуждение. Испытывать его было не в новинку, но настолько сильным это чувство не было уже давно. Возможно, никогда. Прервать этот поцелуй было необходимо для того, чтобы отдышаться, но на этот раз о том, чтобы закончить, даже речи не было. Рид затуманенным взглядом посмотрел на лицо Элли, а она ответила ему точно таким же. На этот раз ими управляла не нежность. Страсть, желание. Упоение. Оба дышали часто и немного рвано не только из-за поцелуя, но и из-за эмоций, переполнявших до краев. Рид вдруг перенес свои ладони на талию Элли, поднял её, словно она ничего не весила, и посадил на столешницу. Удобно устроился между её раздвинутых ног, совершенно не переживая о том, что она могла испачкать свои домашние шортики в муке. Они и так оба были в ней, так какая к черту разница? Молодой человек наклонился, поставив руки по обе стороны от Элли, вновь заключая её в такую своеобразную клетку. Но Элли и не была против. Ей нравилось, когда Рид был так близко, ей нравилось, что он стоял именно так, словно охранял её. Она накрыла его ладони своими и медленно провела по его рукам, щекоча кожу и заставляя Рида чуть напрячься. Он проследил за её руками, а после, когда те остановились на его плечах, вновь взглянул на Элли. И подался вперед, накрывая своими губами её сладкие, манящие губы. Искры летали между ними, и казалось, что если прямо сейчас кто-то поднесёт к ним горящую спичку, кухня взлетит на воздух. В помещении становилось жарче, и если бы они были дома одни, наверняка сейчас одежда полетела бы на пол. Но такую вольность не позволял себе никто. Ещё слишком рано. Рид ощущал, как внизу живота становится горячо, а в штанах теснее. И контроль его терялся где-то в их поцелуях. У Элли кружилась голова оттого, как ей нравилось происходящее. Она и не знала, что могла не менее требовательно отвечать на поцелуи Рида, не знала, что желание прикасаться к нему могло быть таким непреодолимом, однако все равно не позволяла себе многого. Ладонями касалась мышц на его плечах и руках, а внутри все приятно трепыхалось, когда она осознавала, сколько силы было в этих руках. Молодой человек прервал поцелуй резко, но отстраняться не стал. Мазнул губами по щеке Элли и наклонился к её уху. — Я хочу тебя... — прошептал он горячо, а Элли почувствовала, как у неё перехватило дыхание, а тот самый тёплый сгусток в животе медленно перетекал вниз. Рид опомнился спустя пару секунд, когда вдруг добавил. — Съесть... Он сказал это, потому что вдруг осознал, что его слова могли смутить Элли. Ещё не время. Они только помирились, между ними было всё слишком непонятно и хрупко, так что о большем, чем безобидные поцелуи и прикосновения, говорить и думать не приходилось. Но Рид, конечно, думал. Он не мог этим управлять. До сих пор иногда вспоминал тот самый эротический сон с участием своей сводной сестры. Элли тихо прыснула. — Съесть? Почему? — Спросила она шёпотом. Щеки её все-таки зарделись, а сердце стучало о грудную клетку так сильно, словно вот-вот должно было вырваться наружу. — Потому что... — продолжил Рид, обдавая горячим дыханием щеку девушки. Элли в наслаждении закрыла глаза. — Ты вся в муке, как самая настоящая, сладкая... булочка. Элли расплылась в улыбке. То, что он говорил, было до невозможности мило, но в то же время так забавно, если учесть, сколько сейчас искр летало между ними. — И только лишь съесть? — Вырвалось у неё. Рид тихо усмехнулся. — Ты же знаешь, что не только, — ответил он и снова провел губами по её щеке, доходя до губ Элли. И тогда молодой человек опять увлек девушку в поцелуй, позволяя себе чуть углубить его. Рид опустил руки на её ягодицы и придвинуть к себе, ближе. Теперь Элли сидела на краю столешницы, чувствуя сильные руки парня на своей попе. Ноги начали предательски дрожать от удовольствия. Они одновременно услышали, как хлопнула входная дверь. И теперь оторваться друг от друга было необходимостью, хотя ни Риду, ни Элли делать этого не хотелось. Тут же закопошились, словно насекомые, и слишком поздно осознали, что они сделали с кухней. Элли слезла со столешницы как раз в тот момент, когда к ним зашла Анна. — Я тут сходила в магазин и решила купить клубники... — женщина резко замолчала, когда увидела, во что превратилась её любимая кухня. Всё было в муке, ингредиенты неряшливо были разбросаны по столу и столешнице. — Что тут... — Мы все уберем, — сразу заверил её Рид и удивился, когда услышал, как хрипло звучал его голос. Анна перевела взгляд на них и оглядела с головы до ног и обратно. Они совсем забыли о том, что тоже были все в муке, словно непослушные маленькие детки, не знающие, что с едой и ингредиентами для еды играться плохо. — Хорошо, — сказала женщина, слабо усмехнувшись. Поставила корзинку с клубникой на стол, где еле-еле нашла свободное место. — Как пирог? — Почти готов, — соврала Элли, спрятав миску с тестом за спину. Оно лежало в таком виде уже долго и, кажется, им придется начинать делать всё заново. Женщина кивнула. — И почему, когда вы остаётесь одни, все время пачкаете друг друга? — Задумчиво спросила она скорее у самой себя, а после вышла из кухни. — Ладно, продолжайте, не буду вам мешать. «Ты уже помешала», — досадливо подумал Рид и перевел взгляд на Элли, которая тянулась своими руками к корзинке с клубникой. — Можно добавить свежую клубнику, как начинку и несколько замороженных ягод, — начала бубнить Элли, перенося клубнику в раковину и включая воду, чтобы промыть её. Рид следил за ней, чуть приподняв брови. Неужели она так быстро отошла оттого, чем они занимались буквально пару мгновений назад? Ему, например, пришлось сложить руки в замок и опустить их, чтобы мать не увидела недоразумения, которое творилось у сына ниже пояса. Он возбудился, и это, черт возьми, было заметно. Молодой человек смотрел за пальцами Элли, когда она ловко отрывала зеленые хвостики у клубник. Затем закинула одну небольшую клубнику в рот и блаженно улыбнулась. — Очень сладкая, — проговорила девушка, продолжая отрывать чашелистики, а Рид продолжал глядеть на её губы, когда она откусывала клубнику, и не мог остановиться. И вдруг понял, что это возбуждает его не меньше, чем их поцелуи и прикосновения. Элли упрямо не смотрела на него, а Рид упивался тем, как ловко действовали её пальцы и как и без того покрасневшие губы после их поцелуев, становились ещё краснее из-за сока клубники. И тогда Рид просто не сдержался. Блондинка собиралась съесть ещё одну клубнику, а парень, выждав, когда девушка возьмёт её в губы, резко, но аккуратно притянул её к себе за руку и жадно накрыл её губы своими. Он чуть сжал её ладонь пальцами, их браслеты тихо зазвенели, а круглые подвесочки с характерным звуком соединились. Клубника таяла у них на губах, и её сок приятно попадал на язык, превращая их поцелуй в по-настоящему сладкий. Если бы у Рида была возможность, то теперь он ел бы клубнику именно так всегда. Он прервал поцелуй и прошептал Элли прямо в губы. — Ты уже забыла, чем мы занимались пару минут назад? — Его вопрос даже, как показалось Элли, сквозил недовольством. — Конечно же нет, — ответила Элли таким же горячим шепотом, чувствуя, как дыхание сперло от переполнявших чувств, которые она, наверное, никогда прежде не испытывала. Между ними не было неловкости и осторожности. На этот раз все было определенно, ясно и понятно. Горячо, близко и головокружительно. — Мы так никогда пирог не приготовим, — как-то жалобно пробормотала она, хотя сама не хотела заканчивать происходящее. — Ты права. Наверное, пора заканчивать, — сказал Рид, однако, поступая наперекор собственным словам, обхватил талию Элли и прижал к себе. Теперь она совершенно точно могла почувствовать, как в живот ей упирается что-то твердое. Элли не была стеснительной настолько, чтобы не понять, что это был член Рида. Он возбудился и специально прижал Элли к себе, чтобы она отдавала себе отчет в том, что не только он мог вызвать дрожь в коленях и приятное ощущение внизу живота. Они обоюдно желали друг друга, как и обоюдно ненавидели до этого. — Нужно заканчивать, — повторил Рид, но не торопился её отпускать. Ещё раз увлек её в поцелуй, запуская левую руку в распущенные волосы. Последний раз. Честно. Элли почувствовала, как защекотали кожу бинты на ладони Рида. Она ответила на поцелуй, обнимая брюнета за спину. В голове пролетела мысль, что, если бы сейчас на ней не было бюстгальтера, молодой человек наверняка мог бы почувствовать, как затвердели её соски. Оторваться друг от друга было так трудно. — Я сейчас приду, — прерывая поцелуй, хрипло выдохнул Рид, касаясь губами губ Элли. Медленно отпустил её, а Элли, как только его руки отдалились, почувствовала себя неуютно и холодно. Нестерпимо хотелось вернуться в его объятия, как будто Рид был огнём, а Элли — замершей маленькой птичкой. Она знала, что ему нужно было привести себя в порядок, потому молодой человек и ушел. Элли старалась не думать о том, каким образом он будет это делать, но эти навязчивые мысли снова и снова лезли в голову, а перед глазами появлялись самые неприличные картинки. И вряд ли кто-то мог осудить её за это, потому что одного поцелуев с Ридом хватило, чтобы Элли ощутила спектр самых разных, самых фантастический эмоций. *** Пирог получился отменным. Анна не могла перестать нахваливать пару, вилкой ломая пирог и закидывая кусочки в рот, периодически прикрикивая на Лили и Микки за то, что те пытались выковыривать начинку, оставляя коржик. Элли и Рид мило улыбались, тоже поедая свое творение, лишь изредка поглядывая друг на друга. Вели себя спокойно и сдержанно, по-доброму подтрунивая друг над другом. Словно и не было той сцены с мукой и клубникой. Словно и не было в них столько страсти по отношению друг к другу, что впору можно было бы сгореть дотла. Они и сгорали, привычно этого не показывая.