Прости, пойми, прими

Элли. Элли читала книгу, удобно устроившись на кровати и облокотившись на мягкую подушку, когда в её комнату постучались. Мия и Кэролайн давно ушли к себе, потому что уже было поздно. Сердце подпрыгнуло в груди от неожиданности, а мысль о том, что это мог быть Кэмерон, возникла сама собой. Хотя он вряд ли стал бы стучаться. — Да? И страх тут же сменился облегчением, когда в комнату вошел Рид. Он давно переоделся, сняв с себя мокрую одежду. Его высохшие волосы забавно вились на концах и будь они длиннее, наверняка стали бы кудрявиться. — Не спится? — Спросил он, прикрыв дверь и прижавшись к ней спиной. Сложил руки на груди, отчего черная футболка натянулась, обтягивая крепкие плечи. И Элли не отказала себе в возможности смотреть на эти чуть вздувшиеся вены на руках, на эти мышцы. Он что, пришел соблазнять её? — Не очень, — ответила она, вложив потрепанную закладку в книгу и закрывая её, — тебе тоже? Рид кивнул и, оттолкнувшись от двери, медленно двинулся в сторону кровати, на которой сидела Элли. Остановился у края и посмотрел на девушку сверху вниз. Протянул руку и прикоснулся к её волосам, ласково проведя пальцами по прядям. — Не могу выкинуть из головы то, что произошло сегодня с тобой. Внутри все сжалось. Из-за его беспокойного взгляда, пусть самое страшное уже было позади. Из-за того, как нежно он прикоснулся к её волосам. Из-за того, что он переживал. Элли перехватила руку Рида и мягко переплела их пальцы. Страшно было представить, о чем он думал. — Я в порядке, Рид, — тихо проговорила она, нежно проведя своим большим пальцем по указательному пальцу молодого человека, — только благодаря тебе я в порядке. Пожалуйста, не думай о том, что могло бы случиться. Мне... не по себе, когда я вижу тебя таким. Рид стоял, перекрывая свет от лампы, поэтому Элли плохо видела его глаза и лицо, находящиеся в тени. Но расслабилась, когда почувствовала, как он сжал её ладонь своей, и увидела, как опустились его плечи после короткого вздоха. — Мои слова о том, что я могу научить тебя плавать — это не пустой звук, Элли. Мы можем записаться в бассейн, когда вернёмся. Или я могу нанять тебе инструктора. Элли захотелось расплакаться. Его забота и обеспокоенность согревали, вызывали мандраж, головокружение, ком в горле. И как не влюбляться в него с каждой минутой сильнее? — Я хочу, чтобы ты научил меня плавать. Здесь, сегодня, сейчас. Она сказала, не подумав, но от слов своих отказываться не стала. Было до ужаса страшно, но куда страшнее было осознавать, как переживал Рид, как мучал себя этими мыслями — не успеет, позволит погибнуть, потеряет. Элли готова была преодолеть себя ради того, чтобы этот зеленоглазый парень чувствовал себя спокойно. Готова была встретиться со своим страхом лицом к лицу. Ради него. — Элли, — по его голосу было слышно, что идею молодой человек не оценил, — я не думаю, что это... — Я правда хочу этого, Рид, — Элли привстала на колени, чтобы видеть его лицо, — ничто так не предаст тебе решимости, как пережитый ранее ужас, да? — Ты серьезно? — Брюнет поморщился. — Элли, может, немного повременим? Я найму инструктора и запишу тебя в бассейн, где бы ты чувствовала себя уверенно. — Нет человека, с которым я чувствовала бы себя увереннее, чем с тобой. Он долго смотрел на неё, словно мог переубедить своим взглядом. Однако Элли была непреклонна, несмотря на то, что все внутри сжалось от ужаса. — Хорошо, — сдался Рид, — но давай перенесем это хотя бы на завтра, когда будет светло? — Нет, — Элли отрицательно покачала головой, становясь похожей на капризного ребенка, — не хочу я делать это при всех. Там ведь не очень темно, посмотри, — она кивнула в сторону окна, — там луна, а ещё мы можем развести костер... — Ты не успокоишься? — Спросил Рид, закатив глаза. — Нет, — прошептала Элли. Рид снова глубоко вздохнул, наклонился и, поцеловав Элли в волосы, проговорил: — Тогда надевай купальник, пока я не передумал. Никто из них не ожидал, что сегодняшний день закончится именно так — они вдвоем, ночью, собирались плавать в озере после того, как пережили потрясение и ужас. Но они были вдвоем, значит, и переживать им было не о чем. На улице было чуть холоднее, чем днем, но это не помешало Риду и Элли стянуть с себя одежду, оставаясь в купальных комплектах. Они подготовили плед и полотенца, оставив их недалеко от костра, и направились к воде. Рид зашел первый. А Элли остановилась у самой кромки воды. Наверное, она слишком переоценила свои возможности, потому что вдруг ком встал в горле, а ноги налились тяжестью. Сердце загрохотало в груди, когда она почувствовала, как ног коснулась нагретая за день вода. И как она вообще могла предложить Риду научить себя плавать, когда от одного вида воды ей хотелось расплакаться и забиться в угол? Страх сковывал и обезоруживал. Страх вызывал головокружение и боли в животе. — Элли, — голос Рида донесся как будто откуда-то издалека. Девушка никак не могла отвести взгляд от водной глади, где отражались отблески луны. И тихий шум воды теперь звучал в триллионы раз громче, как будто Элли была рядом с бушующим океаном. — Элли. Рид подошел ближе, и только тогда она подняла на него взгляд. Он стоял на расстоянии вытянутой руки, но Элли показалось, что их разделяют километры. — Я не могу, — пробормотала она невнятно, сжимая руки в кулаки и впиваясь ногтями в кожу ладоней — единственный способ, чтобы отвлечься, чтобы окончательно не провалиться в этот омут паники и страха. Но, вместо того, чтобы отвести Элли обратно в дом, Рид вдруг протянул руку и сказал: — Доверься мне. Довериться? Довериться человеку, которого она так долго считала своим врагом? Довериться человеку, которого она так долго обвиняла в отсутствии отца в её жизни? Довериться человеку, которого она так долго ненавидела? Элли медленно подняла дрожащую руку и вложила свою ладонь в ладонь Рида. Она доверилась. Доверила ему свою жизнь. И своё сердце. Рид аккуратно потянул Элли за собой, держа за руку. Она с трудом переставляла ноги, зажмурившись и сжав ладонь Рида своей рукой так сильно, как вообще могла. Однако он молча продолжал тянуть её в воду. И пока Элли чувствовала под собой дно, все было нормально, но её нога вдруг соскользнула с камня, покрытого мхом, и дно резко куда-то исчезло. Ужас охватил её до самых кончиков пальцев. Крик застрял где-то в горле, и единственное, что она смогла сделать, это в панике схватить Рида за плечи, вцепившись в его кожу так сильно, что со временем у него точно появится царапины. — Не отпускай, не отпускай, не отпускай меня, Рид, не отпускай, — начала она тараторить, отчего её речь слилась в один непонятный поток слов. У неё сковало грудь так сильно, что не хватало сил на то, чтобы сделать вдох. Перед зажмуренными глазами возник образ Кэмерона. Вот он отворачивается, делая вид, что собирается уйти. Резко оборачивается. Кладет руку на грудь Элли и толкает. Рид же никогда не повторит с ней это? Но тут сознание, словно отрицая, подкидывает воспоминание о том, как Рид кинул Элли в бассейн, пусть она и просила этого не делать. И что помешает ему поступить так снова? Чувства к ней? А что, если никаких чувств нет? Что, если это очередная злая шутка? В конце концов все они одинаковые. Абсолютно все. — Элли, — девушка почувствовала дыхание Рида на губах, затем он накрыл их своим. И только тогда все мрачные мысли покинули её голову. И только тогда она осознала, что Рид держит её двумя руками за талию и прижимает к себе. Их кожа соприкасалась друг с другом, и никогда прежде оба не были настолько близки физически. Рид отплыл чуть в сторону, и Элли почувствовала пальцами стоп песок. Дно. Она чувствовала дно. Она стояла. — Я ни за что бы тебя не отпустил, Элли, — прошептал Рид, а Элли наконец посмотрела на него. Луна была яркой, а ночь — безоблачной, потому увидеть лицо сводного брата, труда не составило. Вторую часть его лица слабо освещали языки пламени, пусть костер был на берегу и казался таким далеким. Элли расслабила пальцы на руках, прекращая впиваться в плечи Рида ногтями. Смотрела в его глаза и чувствовала, как легче становится. Рид провел большими пальцами по бокам Элли, вызывая приятную дрожь — лекарство от страха. Она обвила шею парня руками, прижимаясь грудью к его крепкой груди. Парень опустил голову, оставил лёгкий поцелуй на губах сводной сестры, затем нежно поцеловал её в щеку и снова вернулся к губам, уведя в более долгий и глубокий поцелуй. Отвлекал. Внушал спокойствие. Заставлял поверить, что всё будет хорошо. — Ты как? — Тихо спросил Рид, прервав поцелуй. — Уже лучше, — так же тихо ответила Элли, — но мы можем отойти туда, где не так глубоко? Вода доставала до плеч, но даже это вызывало дискомфорт, перемешанный с тревогой. Рид молча потянул Элли ближе к берегу, и она ощутила невероятное облегчение, когда вода не была так близко к рту и носу. Он не отпускал её ни на секунду и даже слово не сказал по поводу того, что Элли сильно его поцарапала. Когда вода доставала Элли до низа груди, она облегченно выдохнула. — Все-таки это была плохая идея, — сказал Рид, внимательно смотря на неё. — Всё нормально, — постаралась успокоить его Элли, — лучше я переживу этот страх с тобой, чем с кем-либо другим, — она ободряюще улыбнулась, — может, начнём? Учить плавать Элли — это было то еще испытание. Рид включил всю свою выдержку и терпел, когда Элли, чуть ли не визжа, просила держать её руками, просила не отходить далеко и вообще даже не моргать, чтобы она не успела за это время утонуть. Он терпеливо объяснял ей, как нужно держаться на воде и как правильно грести руками и ногами. Аккуратно придерживал её за живот, когда они перешли к практике. Тихо посмеивался над ней, когда Элли, вскинув голову, чтобы вода не попала в рот и нос, пыталась плыть. Зрелище было уморительным, она и сама это понимала, поэтому не обижалась, когда слышала, как он прыскает от смеха. Она взвизгнула, когда он резко отпустил её, и она плыла сама. По-собачьи. Но она плыла. — У меня получается, Рид, получается! — Крикнула она радостно, но тут вода попала ей в рот, она резко вскочила и закашлялась. Рид рассмеялся, и от этого звука на душе Элли становилось неизмеримо хорошо. Так хорошо, что хотелось прикрыть глаза и слушать, слушать, слушать его смех, не переставая. — Тебе смешно? — улыбнулась она и резко брызнула в Рида водой. Он зажмурился и отвернул голову, а когда вновь взглянул на Элли, по лицу его стекала вода, волосы были мокрыми, а ресницы слиплись в симпатичные пучки. Теперь уже Элли начала смеяться. Они не могли не превращать совместное времяпрепровождение во что-то веселое. Так было со стенгазетой, так было тогда, на кухне, когда они готовили пирог. Так было и сейчас. Начали брызгать друг в друга водой и смеяться, как дети. Рид приближался к Элли, а она даже не пыталась убежать, когда он словил её за талию и притянул к себе. — Попалась, — усмехнулся Рид и наклонился к её лицу, провел костяшками пальцев по щеке, стирая капли воды. — А я и не убегала, если ты не заметил, — ответила Элли, обняв его за спину и сцепив руки в замок. Прикрыла глаза, когда почувствовала касания молодого человека к своей щеке. Захотелось потереться о его руку, как кошка. — Давай на сегодня закончим? — Спросил Рид. — Давай, — Элли была и рада закончить. Всё-таки плавание — не её стезя. Она схватила парня за ладонь и потащила к берегу. — Мне, — начал он, когда они вышли на сушу, — очень нравится твой купальник, я забыл сказать тебе об этом. Особенно эти маленькие звёздочки. — Рид протянул руку и пальцем провел по металлическим подвескам, касаясь кожи Элли. — Ты понял? — Улыбнулась она, не скрывая слабой дрожи от прикосновений молодого человека. — Понял, — усмехнулся Рид, поднимая блестящие глаза на девушку, — у одной красивой звёздочки много маленьких красивых звёздочек. В груди потеплело и затрепетало, и заныло. Ну как он умудрялся вызывать столько эмоций одним лишь взглядом, одной лишь фразой? — А ты, значит, всё вспомнила? — Не всё, но про звёздочку — да. Они подошли к своим вещам, вытерлись насухо и придержали друг другу полотенца, чтобы переодеться. Элли чуть залилась краской, смотря в сторону, пока Рид стягивал плавки и натягивал шорты. И ей было жутко неловко переодеваться самой, однако Рид ни разу даже не попытался взглянуть на неё, пока она снимала купальник и надевала сухую одежду. Присели возле костра, чтобы согреться и просто побыть вдвоём. Элли вытянула руки ближе к огню, чтобы согреть заледеневшие пальцы. Молчали, наслаждаясь стрекотом цикад и слабом плеском воды, треском веток в костре и скрипом деревьев в лесу. И так спокойно было вокруг и на душе. Когда живешь в огромном мегаполисе, где все куда-то спешат, особенно важно ценить такие умиротворенные моменты. — Знаешь, — Элли прервала тишину первая, — несмотря на то, что случилось сегодня, я рада, что приехала с вами сюда, — она смотрела на ярко-оранжевые языки пламени. Ей захотелось рассказать всё Риду. Объяснить, что её страх был вызван тем, что случилось в прошлом, а не возник на пустом месте. — Когда вы только заговорили о поездке, я сомневалась. Потому что пять лет назад я уже ездила на озеро. Вместе с... — Элли поморщилась и кивнула в сторону дома, — с ним и вместе с нашими «друзьями», — девушка пальцами одной руки сделала кавычки, — и всё сначала было хорошо. Мы веселились и отлично проводили время, я даже купалась, просто не заходила далеко. А потом произошло то же самое, что произошло сегодня. Я стояла на дряхлом мостке вместе с другими девочками, когда Кэмерон вдруг толкнул меня в воду. Они знали, что я не умею плавать. В горле вдруг встал ком. Элли вернулась туда снова. Снова тонула и хлебала воду. Снова пыталась всплыть, но кто-то как будто тянул её за ногу на дно. — Я кричала и умоляла о помощи, когда получалось хоть немного держать голову над водой, — продолжила она, — но они просто стояли и смотрели на меня. И улыбались. А, может, и не улыбались, не помню. Я вообще плохо помню, что было потом. Наверное, они испугались, что я действительно могу умереть. Вытащили меня на берег, вызвали скорую. Когда я очнулась, вокруг уже были врачи и наши родители. Моя мама никогда в жизни не кричала на кого-то так громко, как кричала тогда. Она вздохнула и попыталась унять сердце, что болезненно билось в груди. — И с тех пор у меня не было друзей. У меня никогда их не было, если хорошенько задуматься, — Элли грустно улыбнулась, — со мной общались лишь потому, что я была чьей-то соседкой или одноклассницей. Или потому, что я хорошо разбиралась в гуманитарных науках, или могла сложить красивую фигурку из бумаги. Общались потому, что это было выгодно. А не потому, что это была я. Кэмерон и остальные приняли меня в свою компанию лишь для того, чтобы был человек, над которым можно подшучивать, с которым можно создать свою музыкальную группу и с которым можно... — Элли вдруг замолчала, а затем тряхнула головой, как будто пыталась отмахнуться от чего-то назойливого и неприятного, как муха или комар. Нет. Об этом она не расскажет. По крайней мере не сейчас. Может, чуть позже. Завтра, послезавтра, через месяц. Но не сейчас. Она посмотрела на Рида. Он глядел в ответ. Выражение его лица оставалось спокойным, но глаза выдавали очень колючую смесь обиды, злости, боли и грусти. — Поэтому мне так приятно и так непривычно то, что вы принимаете меня, — прошептала Элли, не отводя взгляд, — вы все, Мия, Кэролайн, Джек, Брайан, Кармен, Фредди, ты... Вы все общаетесь со мной просто потому, что это я. Спасибо. — Элли... — Нет, правда, спасибо. Для меня это очень важно. Рид вдруг приблизился к ней, протянул руки и, обняв её, прижал к себе. Элли не сопротивлялась, прислонилась щекой к его плечу и прикрыла глаза, позволяя себе расслабиться, окунуться в это приятное и теплое ощущение нужности. *** Рид. Он так хотел всё изменить. Так хотел, чтобы ничего того, о чем рассказывала Элли, никогда не случалось в её жизни. Так хотел, чтобы она не страдала и умела доверять. Так хотел, чтобы у неё были друзья. Но Рид не мог этого сделать. Не мог вернуться в прошлое и удавить каждого, кто когда-либо обижал и делал Элли больно. Хотя бы потому, что пришлось бы начинать с себя. Не мог переписать всё так, чтобы Элли была счастлива тогда. Однако он мог помочь ей быть счастливой сейчас. Радоваться и жить, не оглядываясь назад. Мог показать, что настоящая дружба существует. И настоящая любовь тоже. Это, пожалуй, было в его силах. Элли отстранилась первая. Улыбнулась ободряюще, словно это Риду нужна была поддержка, а не ей. Ловко поймала его руку и, опустив взгляд на предплечье, задумчиво заговорила: — Я давно хотела спросить, а откуда у тебя этот шрам? Рид засмотрелся на Элли, поэтому не сразу услышал её вопрос, а когда смысл его дошел до брюнета, он напрягся. Шрам. Он уже и забыл о его существовании, и был этому бесконечно рад. Потому что ненавидел эту длинную полоску на своем предплечье, напоминавшую ему о прошлом. Не-на-ви-дел. О, нет. Теперь стрелки переключились на него. Молодой человек сглотнул, пытаясь не подавать виду, как ему не понравился вопрос сводной сестры, но она как будто чувствовала его изнутри. — Если не хочешь, можешь не рассказывать, я понимаю... — Нет, — резко сказал Рид, взглянув Элли в глаза, — ты мне доверилась. Поэтому я доверюсь тебе. И расскажу. Дай мне минуту. Глубокий вздох. Сейчас он всё расскажет. Расковыряет незаживающую рану, окунет Элли в тьму своего прошлого, отголоски которого до сих пор преследовали его. Взять хотя бы этот проклятый шрам. И ночные кошмары, которые теперь уже редко, но все равно мучали Рида. — Этот шрам я получил, когда мне было восемь или девять, я уже точно не помню, — сказал Рид, проведя пальцем по этой бледной полоске, — его мне оставил мой родной отец. Рид смотрел на языки пламени, но даже так чувствовал, как замерла Элли. И как она смотрела на него во все глаза. — Он был... — Рид вздохнул, пытаясь подобрать хоть какие-то слова, кроме бесконечных ругательств, которые ассоциировались с этим человеком. Хотя и человеком его трудно было назвать. — Просто мразью. И… и отвратительным родителем. Он много пил, употреблял наркотики и, сколько я себя помню, всегда срывался на мне и матери. Кричал, унижал. И бил. Руками, ногами, ремнем. Ножкой от стула... Рид криво усмехнулся, вспоминая, как это было. Физическая боль, которую причинял отец Риду, была ничем по сравнению с тем, что он, будучи ребенком, чувствовал внутри. Отец — тот, кто всегда должен был быть на его стороне, тот, кто всегда должен был его защищать и любить, оказался тем, кого Рид до смерти боялся и до дрожи в пальцах ненавидел. И до сих пор было так, пусть теперь он и мог постоять за себя, Рид не хотел когда-либо ещё встретиться с этим существом. — Моё детство в старом доме… — вздохнул молодой человек, — я не помню ничего хорошего. Да я почти уверен, что ничего хорошего там и не было. Я не хотел приходить домой после детского садика, а потом и школы, умолял маму куда-нибудь уехать, но она лишь успокаивала меня и говорила, что это скоро все закончится. С бабушкой и тетушками отношения были нормальными, но никто из них не знал, что происходит. Мама защищала моего отца, несмотря на то, что он никому не нравился. Бабушка твердила, что они должны развестись, потому что он казался ей агрессивным. Она даже представить не могла, как была права. Но, думаю, у моей матери просто не хватало на это смелости. Поэтому мы остались вдвоем — я и она против этого чудовища, которое терроризировало нас каждый божий день. Я сбегал из дома каждый раз, когда была такая возможность, потому что просто не мог там находиться. Не мог слышать, как кричит и плачет мама. Не мог слышать, как он открывает очередную банку пива или дерьмового коктейля. Не мог слышать его мерзкий голос, когда он подзывал к себе жену или меня. Не мог слышать, как он ударяет маму ладонью или кулаком по телу, чтобы никто не увидел синяков и ссадин. Рид замолчал на пару секунд, чтобы самому переварить то, что он говорил. Тяжело. Как же это было тяжело. Для Элли её дом был спасением, безопасной зоной, тем местом, где всегда ждали, любили и оберегали. Для Рида дом — это его персональный ад. Место, где никогда не было тепла и любви. Место, где концентрировались ненависть и страдания. Элли было больно из-за отсутствия отца. Риду — из-за его присутствия. Боль была такой разной, но в то же время такой одинаковой и зеркальной. Боль, которую ни Элли, ни Рид никогда не должны были ощущать. Но она застряла где-то глубоко, словно заноза, и приносила отвратительное ощущения каждый раз, когда Элли и Рид случайно задевали её. Говорить то, о чем Рид лишь думал, было непривычно и страшно. Особенно девушке, которая ему так сильно нравилась. Она молча слушала его, тихо, словно мышка. Внимала каждому слову, как будто он рассказывал не ужасные вещи из своей жизни, а интересную лекцию. — Это был один из таких дней. Я вернулся со школы и собирался скрыться в своей комнате, как делал это обычно, но этот ублюдок снова взбесился и налетел на маму. Что-то его тогда очень разозлило. Так сильно, что он схватил кухонный нож. — Рид вздохнул и прикрыл глаза. — Я был ребенком и не мог дать ему отпор. Поэтому просто вцепился в маму и кричал так сильно, как только мог. Думал, что хотя бы это приведет его в чувство. Но я ошибся. — Молодой человек открыл глаза и тихо ухмыльнулся, проматывая тот день в своей голове и вновь переживая тот детский ужас, который тогда сковал его нутро. — Мне кажется, я был в состоянии шока или аффекта, поэтому даже не помню, в какой момент он порезал меня. И крови было так много, что Рид даже удивился, что в маленьком человечке, которым он был, могло быть столько этой красной и вязкой жидкости. Она заливала руку, одежду, пол. Всё вокруг как будто было в крови. Море крови. Океан. Или, быть может, Риду всё это лишь мерещилось и отпечаталось в памяти недостоверной информацией. В конце концов он был ребенком, да и случилось это всё очень давно. — Очнулся я уже в больнице. Вокруг была куча врачей и несколько полицейских, все они задавали вопросы наперебой и я не мог сконцентрироваться на чем-то одном. Но увидел маму, которая была в относительном порядке, если не считать заплаканного лица и платья, испачканного моей кровью. Рядом стояла бабушка. Думаю, именно в тот день начались какие-то изменения. А потом... — Рид наконец взглянул на притихшую Элли и резко замолчал, когда увидел, как она на него смотрела. Её нижняя губа подрагивали, а глаза заполонили слезы. Такие большие, что было непонятно, как они все ещё не пролились. И во взгляде её было столько мучительной боли вперемешку со стыдом, что Рид просто растерялся. Он сглотнул ком в горле и, когда слезы побежали по щекам девушки, тихо спросил: — Почему ты плачешь? — Потому что мне больно за тебя. Этот ответ, такой простой и до ужаса честный, пронзил сердце Рида насквозь. И затопил теплом и непереводимым ни на один язык мира потоком чувств. Таких сильных, что перехватило дыхание, словно кто-то с силой ударил парня в грудь. — Прости меня, Рид, — продолжила она сбивчиво, держа его за руку, — мне так жаль. Я всё это время думала, что мне было хуже всех, что только я по-настоящему страдала. Но теперь я понимаю, что вела себя, как конечная эгоистка и дура. Он продолжал молча смотреть на неё, ощущая, как каждое её слово оставляет приятный ожог в душе, как отпечатывается где-то там, глубоко внутри. Девушка провела указательным пальцем вдоль шрама на его предплечье, а потом вдруг наклонилась и поцеловала бледную царапину, нежно прижимаясь губами к коже. Стены, охранявшие сердце Рида от чувств, в одночасье рухнули. И тогда он понял, что окончательно влюбился в Элли. Когда она выпрямилась, Рид наклонился и, притянув Элли к себе за шею, накрыл её губы своими. Он не мог сказать ей, как благодарен за эти её слова и за понимание, которое она ему дарила. Но он мог передать это через поцелуи. Через прикосновения. Рид почувствовал, как по щеке побежала слеза. Была ли это его слеза или слезы Элли, молодой человек так и не понял. Но брюнет точно знал, что именно с сегодняшнего дня, именно с этого момента... Элли он больше не отпустит. Она — та, что всегда была ему нужна. *** Они сидели, обнявшись, и молча смотрели на звезды, рассыпавшиеся по ночному небу. Костер тихо потрескивал, искры от которого поднимались вверх, словно тянулись к этим самым звездам. Звезды — постоянные свидетели отношений Рида и Элли, их болезненного прошлого и чертовски трогательного и долгожданного настоящего. Звезды не осудят, не дадут совет. Они молчаливы, немы. Холодны и горячи. Далеки, красивы, бесконечны. Близки, страшны и малочисленны. Сияют ярко, сияют сильно. Точно так же, как и Рид с Элли, встретившись друг с другом. Элли положила голову Риду на плечо, и он укрыл их пледом. И не помнил, чувствовал ли он себя когда-нибудь настолько правильно, настолько хорошо и спокойно. Словно сейчас он был там, где и должен был быть. С той, с кем и должен был быть с самого начала своего жизненного пути. Рид не знал, существует ли судьба, рок, жребий, да что угодно. Не знал. Но был ужасно благодарен за встречу с Элли. За то, что они встретились этим летом, хотя оба сначала считали, что это будет провал — бесконечно испорченные дни проживанием вместе. Однако всё оказалось иначе. И так бывает. Случается то, о чем ты никогда не мог даже подумать. То, что не мог даже предполагать. Так случается, да. Так случается. Хорошо, когда вы можете много говорить и слушать друг друга. Но ещё лучше, когда вы можете молчать вместе. *** Рид и Элли. Этот бесконечно долгий день давно должен был закончиться, но только не для Элли и Рида. Они сидели у костра ещё какое-то время, тихо беседовали обо всем и ни о чем, легко находя темы и так же легко их отпуская, переключаясь на другие. Но вскоре, когда совсем стало прохладно и обоим захотелось спать, они вернулись в дом. Разошлись по своим комнатам, пожелав друг другу спокойной ночи. Однако вместо того, чтобы закончиться, этот бесконечно долгий день перетек в бесконечно долгую ночь для Элли. Она сходила в душ, легка в кровать, накрывшись одеялом. И почти провалилась в сон, когда услышала за дверью отчетливый звук шагов. Она резко открыла глаза и так же резко села, а вся приятная дремота тут же исчезла. Элли напрягла слух, пытаясь услышать хоть что-нибудь, какой-нибудь звук, однако этого не произошло. Девушка слышала громкий стук своего сердца, как будто молот отбойный. Тук. Тук. Тук. Тук. Тук. Может, просто показалось? И как только голова Элли вновь коснулась подушки, она увидела, как задергалась дверная ручка. Спать перехотелось окончательно. Она тут же вскочила и подошла к двери, но побоялась её открывать. Прижалась ладонями к приятному дереву, а перед глазами вдруг возникла картина того, как она открывает дверь и видит на пороге Кэмерона. И он делает что-то плохое. Бьет, закрывает ей рот, заталкивает обратно в комнату, бросает на кровать. Элли знала, что он был способен на это, её мысли были подкреплены многолетним знакомством с этим ужасным парнем. И тогда, представив всё это, она почувствовала, как волосы встали на руках и затылке дыбом, а ладони вспотели. Не сможет она заснуть. Больше не сможет. Оставаться в этой комнате и ждать, пока придет или не придет Кэмерон? Не исключено было, что Элли просто показалось. Попытаться уснуть? Или выйти из комнаты, чтобы... что? «Если что, моя комната в конце коридора». Рид спал, когда вдруг услышал, как кто-то робко стучит в дверь его комнаты, затем тихо открывает её. Он сонно приоткрыл глаза и приподнялся на руках, когда на пороге остановилась Элли. — Элли, что случилось? — Пробормотал он, потирая глаза пальцами и пытаясь отогнать приятную сонливость. Его волосы всё еще были мокрыми после душа, но в отличие от Элли, Рид практически сразу уснул. — Я... — она встала в дверях, нервно поглядывая в коридор. На ней не было ничего, кроме шортиков и футболки с Hello Kitty — той самой, на которую Рид когда-то обратил внимание. И даже отсюда, и даже в такой темноте брюнет видел, как девушка замерзла. — Я не могу уснуть, — сказала Элли наконец, а после нехотя и, как-то стесняясь, добавила, — а еще мне кажется, что я слышала чьи-то шаги в коридоре... Элли казалось, словно она говорила какие-то глупости, и Рид прямо сейчас выставит её за дверь. А вдруг это всего лишь игра воображения? Что, если это кто-то из ребят решил спуститься вниз, на кухню или в туалет? А что, если это просто сквозняк? В конце концов дом был деревянным, половицы могли издавать подобные звуки и без иного вмешательства. Что, если никто не дергал за ручку, и Элли просто зря переживала? Однако Рид вдруг откинул легкое одеяло и, чуть отодвинувшись, похлопал по месту рядом с собой. Сердце в груди Элли подскочило, сотворив маленькое сальто, а от мысли, что они могут спать рядом с друг другом, на одной кровати, задрожали колени. Она, прикрыв дверь, медленно зашагала к кровати Рида. Происходящее до ужаса смущало, но Элли понимала, что не хочет уходить. Не хочет спать сегодня одна. Не хочет бояться. Девушка присела на мягкий матрас, смотря на Рида, который неотрывно глядел на неё. Лицо его, скрытое темнотой ночи, кажется, ничего не выражало. Однако его, точно так же, как и Элли, переполняла целая опьяняющая смесь эмоций. Рид протянул вдруг руку и прикоснулся к оголенному участку кожи Элли. Она дрогнула, а он, глубоко вздохнув, стянул с себя толстовку, которую накинул перед тем, как лечь спать. В его распоряжении было лишь тонкое одеяльце, а ночи здесь действительно были прохладными. Элли проследила за ним, а в голове пронеслось триллион возможных картинок того, как они могли бы закончить сегодняшнюю ночь. Взгляд сам упал на крепкую грудь и живот, где отчётливо виднелись рельефные мышцы. — Надень, — сказал Рид, протягивая серую толстовку с капюшоном Элли, и добавил, когда заметил её растерянный взгляд, — ты замёрзла. Это была правда. Элли замерзла, а она терпеть не могла холод. Он напоминал ей о холодной воде озера и о том неприятном ощущении, когда, вылезая из воды, покрываешься миллиардом мурашек от пробирающего до дрожи ветра. — А ты? — Тихо спросила Элли, уже протягивая руки к толстовке. — Всё в порядке, я хорошо переношу холод, — отмахнулся молодой человек и помог Элли натянуть свою кофту. Она снова будет в его вещи, и Риду так это нравилось. Нравилось видеть, как до невозможности привлекательно сводная сестра выглядела в его одежде, пусть она и была на ней не после безудержного секса, а просто потому, что Элли замерзала. А он не хотел, чтобы она мерзла. Чтобы болела. — Иди сюда, — тихо сказал Рид, когда Элли надела толстовку, и протянул к ней руку. Она легла на мягкий матрас, к парню спиной. Молодой человек, аккуратно просунув руку под её головой, обнял её, прижимая к себе. Элли спиной чувствовала, какой жар исходит от тела Рида, и ей от этого так было хорошо. Словно она снова сидела возле согревающего костра. Он — её личное пламя. С ним никогда не бывает холодно. Элли обняла его руки, чувствуя себя защищенной, чувствуя, как спокойствие сковывает тело, а сердце перестает стучать, как сумасшедшее. Ощущала дыхание Рида на своих волосах, и даже этот тихий звук умиротворял лучше, чем какое-либо успокоительное. Она прикрыла глаза и начала медленно проваливаться в сон. Рид обнимал её, прижимая хрупкое тело к себе. И так удобно было рядом, ощущение всепоглощающей целостности накрыло с головой. Они лежали на маленькой кровати, на небольшой подушке, под одним одеялом, но брюнет точно знал, что никогда в жизни ему не было так комфортно рядом с другим человеком. — Знаешь, Рид... — услышал он тихое бормотание Элли, которая виском прижалась к его руке. — Что? — Так же тихо спросил он, слушая её спокойное дыхание. — Мне кажется... — её голос иногда прерывался, и Рид, как бы ни вслушивался, не мог разобрать то, что она говорила, — происходит... странное что-то... — Да, — согласился с ней Рид, — например, что я до ужаса влюбился в тебя. Он впервые сказал это вслух. Сказал о том, что чувствует. И пусть сказать можно было ещё так много всего, Рид не стал. Замолчал. Даже задержал дыхание, ожидая ответа от девушки. Однако его не последовало. Было слышно лишь её тихое сопение. Элли уже уснула. Уснула, так и не услышав слова Рида. Он слабо улыбнулся и, притянув её ближе, закрыл глаза. Ничего страшного. Они скажут друг другу ещё сотни, тысячи слов. А пока можно отдохнуть. Так бесконечно долгий день, перетекший в бесконечно долгую ночь, наконец закончился.