Душу наизнанку

Шун не успел и глазом моргнуть, как его друзья начали драку. Понадобилось 15 секунд, чтобы он подорвался и встал между двух огней; пламенного — горячего, пылкого Дэна и тёмного — задиристого, злобного Эйса. И парни остановились. Ни один не желал навредить Казами; этому, казалось тихому и трусливому, а на деле самому храброму и непреклонному. -вы оба, разошлись по сторонам! Устроили не пойми что. Это всего лишь игра, а вы уже готовы друг другу глотки перегрызть. — сейчас Шун говорил громко. Его голос был несгибаем, как сталь и твёрд, как гранит. Взгляд тяжёлым бременем упирался, то в одного, то в другого парня. -Шун, отойди! Я ему сейчас, как… -я сказал разошлись! Иначе я тебе сейчас врежу. — перебил Казами Дэна и тот отшатнулся назад. Он знает своего миролюбивого, спокойного, словно улитка, друга. И знает, как тот страшен, будучи разгневаным. Эйс молча ушёл в сторону. Что-то во взгляде янтарных очей так и кричало: «не спорьте и расходитесь по-хорошему». И кто он такой, чтобы спорить? Вот именно, что никто, вот и ушёл в раздевалку. -Шун…ты что, на его стороне? — недовольству Дэна Кузо, казалось, не было предела. Он ведь друг Шуна, значит тот должен быть на его стороне. Разве нет? -я ни на чьей стороне. Вы два идиота! Устроили драку из-за игры. Я на стороне справедливости. И чертовски верно сказать, что вы придурки. Лучше подумай над своим поступком. — Казами ушёл, оставив Дэна осмысливать сказанное. До конца учебного дня он не говорил ни с Эйсом, ни с Дэном. Первый так и вовсе отсел от него. Но после уроков Грит подошёл к Шуну; стремительно и резко. -ты был прав. Это же просто игра, а мы…устроили чёрт знает что. Чёрт…прости. Надеюсь прогулка ещё в силе? — смуглая ладонь неловко зарылась в отросшие волосы, сжимая их. -рад, что до тебя дошло, идиот. И раз уж ты понял, то так и быть, пошли погуляем. — брюнет одобрительно кивнул и пошёл на улицу, замечая краем глаза, что Грит идёт следом, а вскоре и вовсе равняется и идёт рядом, бок о бок. -даже не подумал бы, что ты без капли страха выбежишь и разнимешь нас. Удивил. А с виду такой пугливый, маленький, как котёнок. — и вот на лице красуется знакомая ухмылка. -кто-то же должен таких баранов, как вы, разнимать. Если бы не я, вряд ли бы кто-то полез. Страшно к таким подходить. -а тебе было страшно? Шун долго молчал, ведя их на старую площадку, в районе где уже давно никто не живёт. Краска потускнела и облезла, но он любил эту площадку, на ней он провёл своё детство до 10 лет, потом они вместе с мамой переехали в другой район, где им выдали новую квартиру. -было страшно. Но не за себя, а за вас. — Шун сел на скамью, положив рюкзак рядом. Несильный порыв ветра трепал волосы и в купе с серостью площадки, он выглядел так рассудительно и правильно. Грит это чувствовал. -ох…прости. — Эйс сел рядом. Он не знал, что ещё сказать, потому коснулся чужого, острого плеча. К собственному удивлению, Казами не убрал его руку, а лишь взглянул на неё. «Тёплая», чуть ли не горячая, хотя должно быть именно такая. Иначе как объяснить, что прикосновение даже через ткань кофты такое тёплое. А ведь на улице холодно и сам Шун, если коснуться его кожи, ледяной.