Любовь помогает пройти боль

Через неделю после ухода близнецов стало ясно, какое неимоверное количество злостных закусок успели они продать, пока ещё были в школе. Стоило Амбридж войти в класс, ученики хлопались в обмороки, их рвало, у них поднималась температура, из носа хлестала кровь. Но тщетно директриса, изнывая от бессильной ярости, искала истинную причину загадочных заболеваний - школьники упорно твердили, что страдают от "Грудной амбриджжабы". Назначив наказания четырём классам в полном составе, но так и не раскрыв секрета, Амбридж сдалась и безропотно, гуртами, отпускала с занятий изнемогающих, исходящих рвотой, истекающих кровью и по́том учеников. Энни слушала, восхищаясь и тоскуя. Все эти проделки напоминали о близнецах. Алисия чувствовала тоже, что и Энни и вместе они игнорировали близнецов за их молчание об уходе. Энни Лавгуд! Пожалуйста! Я хочу с тобой поговорить! Я же всё объяснил... Джордж волнуется о Али. Она как и ты игнорируете нас. Может хватит... Мы с Али хотим вам сказать одно. Отвалите! Однако никто не мог превзойти Пивза, истинного короля хаоса, который, как оказалось, близко к сердцу принял прощальный наказ Фреда и Джорджа. Кудахча как безумный, полтергейст носился по школе, переворачивал столы, прорывался сквозь классные доски, опрокидывал вазы и статуи. Дважды он запихивал миссис Норрис в рыцарские доспехи, откуда её под оглушительный мяв извлекал разъяренный Филч. Пивз бил лампы и задувал свечи; жонглировал горящими факелами над головами верещащих школьников; сваливал в камины или выбрасывал из окон целые стопки аккуратно сложенного пергамента; затопил второй этаж, сорвав все краны в уборных; как-то во время завтрака подбросил в Большой зал мешок с тарантулами; а решив отдохнуть, часами плавал за Амбридж по воздуху и отвратительно фыркал губами всякий раз, когда она заговаривала. Алисия умрёт от смеха. Также как и Луна. Солнце?.. Что?! Давай поговорим? Ты уже целую неделю лезешь ко мне, только вот проблема. Тебя рядом нет! Я знаю... Я не сказал тебе и очень жалею... Хоть где-то твой мозг правильно среагировал. Передавай Джорджу, что Али будет разговаривать с ним только в живую. Чао! Лавгуд! Никто из учителей не стал помогать директору. Через неделю после побега близнецов Гарри и Энни своими глазами видели, как профессор Макгонагалл прошла в двух шагах от Пивза, который упорно пытался ослабить крепление хрустальной люстры и - они готовы были поклясться, что не ослышались, - тихонько шепнула полтергейсту : "Это отвинчивается в другую сторону". Алисия мне не поверит. Никто кроме Гарри. Что на этот раз, солнышко? Тебе правда интересно? И ты наконец решил считаться со мной? Да, да. Пожалуйста... Макгонагалл помогла Пивзу. Чего?! Больше ты от меня ничего не услышишь. Алисия, дорогая ты умрёшь от смеха. О, Анджи, я тебе обязана... В довершение ко всему Монтегю так и не оправился от пребывания в исчезательном шкафу; он по-прежнему был не в себе, и как-то утром, во вторник, на подъездной дороге появилась его чрезвычайно разгневанные родители. Как Монтегю? У меня заклинания. Солнце, как мне просить у тебя прощение? Объяснить, наконец, почему вы двое нам не сказали, что собираетесь сбегать? Вы бы нас остановили... Это всё? Ясно. Я занята. Энни... - Может, надо рассказать, что мы знаем? - обеспокоенно спросила Гермиона, прижимая щеку к окну в классе заклинаний, чтобы посмотреть, как мистер и миссис Монтегю входят в замок. - Может, это поможет мадам Помфри его вылечить? Слишком добро. Он это заслуживает. Тебя никто не спрашивал. - Вот ещё, - равнодушно отозвался Рон. - Сам поправиться. Твой брат. Моя школа. То есть наша с Джорджем. - Зато у Амбридж - лишняя неприятность, - довольно сказал Гарри. Гарри, я знаю, что ты этого не узнаешь, но вразуми мою девушку. - Зато наша совесть будет страдать. - отозвалась Энни, выполнив задание Флитвика. Гарри и Рон синхронно постучали волшебными палочками по чайным чашкам, которые надо было зачаровать. Чашка Гарри выпустила четыре короткие ножки; они не доставали до стола и беспомощно болтали в воздухе. Чашка Рона отрастила тонкие паучьи лапки, которые с огромным трудом подняли чашку, продержались несколько секунд, мелко дрожа, и подкосились. Чашка раскололась надвое. Стоило это ожидать. Энни, мы сможем с тобой нормально поговорить? Не знаю, даже. Тебя Али научила? Лукавить не стану. Да. - Репаро. - Гермиона лёгким движением палочки склеила чашку. - Все это прекрасно, но что, если Монтегю навсегда повредился в уме? Он этого не заслуживает. Также как и я. И Джордж. Катись в Салазарову задницу, Фред Уизли. - Нам - то какое дело? - с раздражением бросил Рон. Его чашка снова, как пьяная, осталась на подгибающихся ножках. - Монтегю не имел права отнимать баллы у "Гриффиндора"! Знаешь, Гермиона, если тебе не о ком беспокоиться, побеспокойся обо мне! Началось... Могу дать совет как его заткнуть. Обойдусь. - О тебе? - переспросила она, хватая и возвращая на место свою чашку, живо поскакавшую к краю стола на небольших крепких ножках с синим узором. - А о тебе - то с какой стати? - продолжила за неё Энни, играя со своей, бодро бегающей чашкой. Можно было и помягче. За тебя отдувается. - Когда мамино письмо пройдет наконец сквозь кордон Амбридж, - горько изрек Рон, поддерживая свое слабосильное творение, - меня ждёт ждут колоссальные неприятности. Не удивлюсь, если это вообще будет кричалка. Фред? Эх... Письмо мы с Джо перехватили. Оно не придёт. Спасибо. Я могу тебя попросить. Попроси Ли, чтобы он открыл мою тумбочку и отдал её наполнение тебе. Там свёрток. Он не большой, но очень важный для тебя. Хорошо. Как только увижу скажу. И у Джорджа также.