My So Called Death

      Фрэнк задумчиво уставился на площадку, усеянную рампами, разгонками, перилами и другими фигурами для выполнения трюков, пока по ней носились подростки на скейтбордах, велосипедах или роликах, гремя колесами. И этот звук только лишь усиливался, эхом отражаясь от стен крытого скейт-парка. Он сидел с Рэем на бетонном ограждении, взирая вниз, пока в его пальцах тлела сигарета, оставшаяся почти без внимания подростка. — Чувак, новости разлетаются слишком стремительно даже для Бельвилля. Теперь все об этом только и говорят, — Торо задумчиво почесал затылок, утопая пальцами в пышной шевелюре. — Я еще не простил тебя за то, что ты бросил меня одного, — угрюмо проворчал Фрэнк, наконец-то обращая внимание на сигарету и, прищурившись, сделал глубокую затяжку, выдыхая дым прямо в лицо друга. — Я уже извинился примерно полсотни раз, — с тяжелым вздохом произносит Рэй, морщась и отклоняясь немного назад. Потом ловко перехватил сигарету из пальцев Айеро, затягиваясь сам, и выдохнул куда-то вверх, запрокидывая голову, — к тому же, даже если бы я отвез тебя тогда домой, ты бы все равно нашел способ вляпаться в подобную историю — тебя словно магнитом тянет к тому чертовому лесу. И если не тогда, то на следующий день ты бы обязательно наткнулся на труп, — Торо покосился на друга с сочувствующей улыбкой, давая понять, что это всего лишь безобидная шутка, и тем самым пытаясь отвлечь Фрэнка от неприятных мыслей или хотя бы изменить их природу. Айеро лишь невесело прыснул, толкая плечом рядом сидящего парня. — Как ты? — после минутного молчания поинтересовался Торо, делая очередную затяжку, и положил руку на плечо друга.       Фрэнк лишь неопределенно пожал плечами, горько усмехаясь. Ему с самого детства не терпелось влипнуть в подобную жуткую историю, которая хоть немного раскрасила бы его серые будни обычного школьника. Но когда это все же произошло, он осознал в полной мере, что все обстоит не так, как он рисовал у себя в мыслях: это вовсе не раскрашивает будни, это заставляет чувствовать себя небезопасно; уродливый лик смерти и его смрад вовсе не так романтичен, как многие могли себе представлять — он изувечен и воняет страхом.       Но наше сознание услужливо защищает нас, либо стирая из памяти травмирующие обстоятельства, либо искажает воспоминания, чтобы они остались не такими четкими. И Фрэнк, на самом деле, в относительном порядке, даже после случившегося. В тот день, когда он с мамой оказался в офисе шерифа, ему было позволено не ехать в школу и устроить себе дополнительный выходной, чтобы отдохнуть и как следует выспаться. Конечно же, сразу после приезда Линда набрала номер бывшего мужа, и после того, как поведала обо всем произошедшем, вечером он обещал навестить их. После того, как Фрэнк еще раз сходил в душ, в надежде очиститься от недавних событий полностью, он лег к себе в постель, планируя просто слушать музыку, но не заметил, как уснул и проспал так до самого вечера. А часов в семь, как и обещал, к ним приехал его отец, и они вместе поужинали — мирно и по-семейному.       Всей семьей они собирались очень нечасто, в основном только на дни рождения Фрэнка. Но когда это происходило, между бывшими супругами не возникало неловкости; они по-прежнему чувствовали себя комфортно и непринужденно друг с другом, тихо беседовали, иногда перекидываясь колкостями и посмеиваясь. Фрэнк не понимал, что мешает им сойтись вновь, если они не ненавидят друг друга. Возможно, все дело в новом увлечении его отца? Как бы там ни было, он по-прежнему не хотел заводить разговор об этом, предпочитая думать, что другой женщины и ее ребенка просто не существует.       Однажды он рискнул поговорить об этом со своей мамой, и она просто ответила ему, что с годами любовь может угаснуть, главное сохранить уважение друг к другу и вовремя закончить все; не таскаться по судам в надежде поделить имущество, окончательно увязнув в ненависти и потеряв лицо. Фрэнк тогда подумал, что его мама очень сильная и мудрая женщина, но ему стало больно от ее слов. Неужели любовь, которую так самозабвенно превозносили и восхваляли все романтические комедии, может вот так просто исчезнуть? Затем он вспомнил про Джамию и понимающе усмехнулся. Хотя его любовная драма с Нестор — совсем другая история. Они были знакомы с самого детства, и она всегда была милой, солнечной и наивной девочкой, которую Фрэнк искренне полюбил всем сердцем. Настолько, что даже не заметил, в какой именно момент она превратилась в злобную испорченную стерву, которую околдовали деньги и влияние ее родителей, плотно опутывая своими черными щупальцами и проникая как будто бы в самую душу.       Порвать с Джам стало его инициативой, потому что он более не мог выносить ее высокомерный и подлый характер. Его любовь затмила неприязнь. И хоть она пыталась неоднократно вернуть Фрэнка, заверяя его, что изменится, Айеро оставался непреклонен. Это маленький городок, слухи распространяются довольно быстро, и он становился молчаливым зрителем печальной истории, как невинная душа некогда любимого и родного человека бесповоротно опускается на дно в его глазах. Но иногда он ловит себя на мысли, что скучает по своей улыбчивой и доброй подруге детства.       Беседа с отцом тем вечером взбодрила Фрэнка. Они долго разговаривали и смеялись, вспоминая моменты из детства друг друга; устроили семейный просмотр кино, а утром Айеро-старший сам отвез сына в школу, так как им было принято решение оккупировать их диван в гостиной, потому что он не хотел бросать своего ребенка в таком подвешенном состоянии. После того, как они обсудили предстоящий матч Окленд Атлетикс против Балтимор Ориолс, который планировался на следующие выходные, и договорились вместе посетить его, Фрэнк резво выпрыгнул из отцовской машины, закидывая лямку рюкзака к себе на плечо, и бодрым шагом направился к школе, растворяясь среди галдящей толпы спешащих школьников.       В этот день он пользовался непривычно повышенным вниманием к своей персоне от преподавательского состава и одноклассников. У него не проверяли домашнее задание, которое уже успели задать за один день учебы, и не трогали на уроках. Лишь одаривали обеспокоенными улыбками, советуя как можно чаще посещать часовню для беседы с Господом, чтобы открыть перед Ним свое сердце в момент, когда нуждаешься в утешении больше всего. Ему даже удалось неплохо побеседовать с парочкой одноклассников, которых особенно встревожило недавнее событие. И Фрэнк, внезапно и с нескрываемым удивлением отметил, что у него в классе учатся не такие уж придурки.       Но больше всего Айеро ждал сегодняшнего вечера, чтобы наконец встретиться со своим лучшим другом, несмотря на то, что все еще по-девчачьи дулся на него за ту историю с «предательством». Фрэнк повернулся в сторону Рэя, отбросив подальше гнетущие мысли, широко улыбнулся и положил свою ладонь на плечо друга, накрывая его руку. — Все в порядке, чувак. Мне же не одиннадцать лет, и я не девчонка, — Айеро заливисто рассмеялся, поднимаясь на ноги и отрывая скейт от стены, взглядом указывая вниз с намеком присоединиться к друзьям на площадке. Торо лишь усмехнулся, двумя пальцами выкидывая окурок сигареты, который, прежде чем погаснуть, рассыпался сотней искр, и тоже поднялся на ноги, носком подбрасывая свой скейтборд и перехватывая его рукой. — Ты, кстати, собираешься пойти на вечеринку Адама в эту пятницу? — спрашивает вдруг Фрэнк, останавливая друга, который уже собрался было спуститься вниз. — Это шутка? — Торо замирает, встав вполоборота к Айеро, и вскидывает брови. — После всего этого дерьма ты все еще хочешь пойти на эту вечеринку, которая будет в том лесу? — Рэй неопределенно взмахнул рукой, выделяя заговорщической интонацией последнее слово. — Неужели наш Торо струсил? — хмыкает Фрэнк, поднимая брови и шире улыбаясь. — Мда, дружище, я не думал, что ты такая баба, — добавляет Айеро, двигаясь по направлению к их корту, — и, кстати, там будет Криста. Возможно, ей станет интересно, почему ты не пришел, и тогда я скажу, что нашего смельчака не отпустила мама, — как бы между прочим проговаривает парень. — Иди сюда, засранец, только попробуй ей что-нибудь сказать! — Рэй от возмущения повышает голос до злобного писка и пускается догонять хохочущего сумасброда, который со скейтом наперевес убежал искать новые приключения на свою пятую точку.

***

      Фрэнку не очень нравились вечеринки Адама, так как по большей части они представляли собой сборище обдолбанных подростков, воняющих потом и марихуаной. Айеро не любил этот запах, но все равно с благодарностью принял бережно скрученный косячок от Адама и с наслаждением затягивался, лежа на коленях у лучшего друга и слушая размеренную болтовню Рэя и Кристы.       Как и было оговорено, вечеринка состоялась в первую пятницу учебной недели на старом, заброшенном кладбище в лесу, которое располагалось недалеко от старинного и жуткого особняка. Несмотря на то, что там уже давно никто не жил, не было ощущения, что он заброшен. В этом Фрэнк мог поклясться, потому что неоднократно забирался туда с друзьями на разведку. Все в этом особняке дышало прошлым веком и запустением, но парень никогда не замечал толстого слоя пыли на поверхности столов или книг. Не было и паутины, сетью обычно гнездящейся в углах и свисающей с хрустальных длинных люстр. Там было много антиквариата: начиная от мебели и фолиантов, заканчивая предметами домашнего обихода. Но больше всего Фрэнка привлекали картины. Он не был заядлым ценителем искусства и разбирался в нем так же, как и любой подросток. Однако в школе он каждый день посещал часовню и церковь, лицезрея всю красоту искусства в его расцвете — эпохе Ренессанса. Различные фрески, переливающиеся на солнце, настенная роспись: все это захватывало дух, погружая в глубокую атмосферу и невольно заставляя восхищаться мастерством творцов. Поэтому несложно было догадаться, что в том месте жил великий художник, а до него — целое поколение таких же художников. В особняке неоднократно появлялись новые картины и периодически менялись вещи — это давало повод думать, что кто-то навещает, возможно, свой дом. Но за все время Фрэнк так никого и не встретил, но упорно продолжал туда наведываться, желая застать скрывающегося и таинственного художника.       Внезапно Айеро почувствовал слабый толчок по ступне, покачнувшись всем телом, и лениво разлепил веки, пытаясь сфокусировать взгляд на хмуро нависающей над ним Джамии, скрестившей руки на груди. — Чего тебе, Нестор? — вальяжно спросил Фрэнк, делая очередную затяжку, и завел руку за голову, передавая самокрутку другу, который заметно притих и молча, даже смущенно, принял поднесение от Фрэнка. — Поговорить с тобой хочу, — Джамия закатывает глаза и кивает парню в сторону, намекая, что этот разговор должен остаться приватным. — А ты не боишься оставаться со мной наедине? — Айеро самодовольно усмехается и скрещивает руки на груди, поерзав пятой точкой по земле в надежде устроиться удобнее. — Хотя мы неплохо провели с тобой время, — парень весело хмыкнул, прикрывая один глаз от заходящего луча солнца, назойливо светившего ему в лицо. — Заткнись, придурок, — выплевывает Нестор, нервно оглядываясь по сторонам в надежде, что никто не услышал.       Про их с Фрэнком «ночь» знает лишь особо приближенный круг людей; Джамии крупно повезло, что в ванной ее нашла Миранда, которая забежала припудрить носик перед предстоящим свиданием с Тайлером в комнате подруги, а не сам Тайлер — капитан школьной футбольной команды, который наверняка перекинулся бы парой словечек об этом со своими друзьями. И про эту неприятную ситуацию судачила бы вся школа уже на следующий день. Конечно же, Миранда тоже была сплетницей, но побаивалась Джамию, поэтому рассказала она только Рэйчел — своей второй лучшей подруге после Нестор. В итоге только их неразлучное трио и Фрэнк, который не забыл посвятить в это лучшего друга, были в курсе всех событий. — Поговори с ней, не будь мудаком, — внезапно подал голос Торо, понимая, что к чему, и медленно затянулся, в какой-то момент даже желая, чтобы Фрэнк удалился с Джам и оставил его наедине с девушкой, с которой у него вроде завязываются отношения. — Ну хорошо, Нестор, я-то думал, тебе хватило прошлого раза, но раз ты жаждешь продолжения, — театрально проговорил Фрэнк, недовольно цокнув, и поднялся с места, отряхивая джинсы от земли. Затем он посмотрел на надгробье некоего мистера Брауна, на котором только что возлежал, отдал «честь» двумя пальцами и демонстративно зашагал вслед за Джамией под хихиканье Рэя и Кристы.       На лес уже начали опускаться сумерки; плотные листья почти не пропускали закатное солнце, угрожающе нависнув над двумя подростками, уходящими вглубь леса, прочь от толпы под стихающие звуки музыки и их веселой болтовни. Фрэнк не замечает корень дерева, выглядывающий из-под земли, и спотыкается, тут же налетая на осуждающий и злобный взгляд Джамии. — Что это было, Айеро? Ты хоть понимаешь, что натворил? — сразу же накинулась на него девушка. — Не понимаю, о чем ты, — решил скосить под дурака Фрэнк, невинно похлопав ресницами, а в следующую секунду усмехнулся и облокотился плечом о дерево, принимая более расслабленную позу. — Хватит прикидываться придурком. Хотя согласна, тебе и не нужно, — морщась, отмахивается Джамия, — то, что было между нами, больше никогда не повторится, заруби себе на носу, — она настороженно прищурилась, тыкая указательным пальцем в грудь Фрэнка, как бы ставя того на место. — И как это только у вас, девушек, получается все вечно переворачивать с ног на голову, — хитро усмехается Фрэнк, заправляя прядь волос за ухо, и тут же достает сигарету из пачки, моментально подкуривая. На секунду его лицо освещает подрагивающий оранжевый огонек, а в следующее мгновение он зажимает сигарету между пальцами, втягивая щеки, и медленно выпускает дым в сторону Джамии, — Ты сама накосячила, поддавшись своим чувствам, которые мне уже давно не нужны, а теперь пытаешься выставить меня виноватым. Держу пари, ты растрепала своим подружкам, будто бы это я тебя домогался, а потом, не выдержав красоты твоего нагого тела, расплакался и сбежал, — Фрэнк прыснул от промелькнувшей догадки и вновь затянулся, ехидно уставившись на вдруг засмущавшуюся девушку. — Не перекручивай, Айеро, — Нестор за долю секунды взяла эмоции под контроль, уверенно делая вид, будто ее не задели слова Фрэнка, — мне тоже не нужны твои поганые чувства. Ты даже не можешь вести себя как настоящий мужчина. Так и остался тем маленьким мальчиком, обиженным на весь мир, которого бросил папочка, — Джамия всегда прибегала к этому низкому поступку, упоминая отца, когда хотела сделать Фрэнку больнее. Она отдавала себе отчет, что это удар ниже пояса, но не избегала возможности самоутвердиться за его счет, — неудивительно, что ты не знал, как и что надо делать с обнаженной девушкой: отец ушел слишком рано и не успел рассказать, как это происходит у взрослых людей. Вот ты и сбежал как последний девственник, — усмехается девушка, самодовольно скрещивая руки на груди.       Она всю неделю думала об этой ситуации и в конечном счете решила придерживаться именно такой версии событий, чтобы уберечь свое сердце от осознания, что Айеро счел ее просто смешной и нелепой. Джамия с удовольствием отмечает, как азартный огонек в глазах Фрэнка потухает за долю секунды, а его выражение лица приобретает острые черты. Он с силой стискивает зубы, отчего на его щеках заходили желваки, и лишь предостерегающе прищуривает взгляд. Затем, после секундного порыва крепко прижать бывшую девушку к стволу дерева, вложив в этот жест всю свою боль и обиду, лишь медленно затягивается сигаретой, делая медленные и размеренные шаги в сторону Джамии, и выдыхает дым прямо ей в лицо. Когда девушка стала отходить назад и внезапно наткнулась пяткой на выступающий корень дерева, который здесь можно встретить, кажется, на каждом шагу, она схватилась рукой о ствол, и Айеро воспользовался ее секундной растерянностью, мягко придержав за плечи, и аккуратно прислонил к твердой поверхности. Он потушил сигарету о древесину позади нее, наблюдая за яркими искрами, которые чуть было не доставали до плеч девушки, и нежно заправил прядь волос ей за ухо, почти невесомо касаясь после большим пальцем ее щеки, оглаживая кожу. — Знаешь, Нестор, — прошептал Фрэнк, наклоняясь ближе и с наслаждением отмечая, как вытянулось лицо девушки, — а я в который раз убеждаюсь, какая же ты двуличная сучка. Я знаю тебя, знаю твои повадки и то, какая ты на самом деле. Я совсем не похож на этих безмозглых простачков, которые бегают за тобой толпами. Меня ты не сможешь обмануть, — Айеро приподнимает девушку за подбородок, побуждая смотреть ему прямо в глаза, и замечает, как она нервно сглотнула, переминаясь с ноги на ногу, пытаясь принять более удобную позу и хватаясь за дерево позади себя, будто бы за спасательный круг, — ты все еще любишь меня и будешь любить, наверное, всю жизнь, но все, что ты получишь от меня взамен — это чистую и неприкрытую неприязнь. Как раз то, что ты к себе и заслуживаешь, — последние слова он шептал ей на ухо, придвинувшись практически вплотную.       Внезапно Фрэнк почувствовал грубый толчок и отлетел от бывшей подруги метров на десять, больно ударившись затылком об еще один проклятый корень дерева, и на секунду как будто бы потерял ориентацию в пространстве. В следующий момент он услышал пронзительный крик боли Джамии и резко распахнул глаза, замечая перед собой ужасающую картину: Нестор стояла на том же месте, только вместо Фрэнка ее вдавливал в дерево высокий, бледный и худой парень. Его темно-русые волосы были зачесаны назад, одет он был в брюки и бордовую атласную рубашку с закатанными на предплечье рукавами, а губами он приложился к шее девушки, удерживая ее конвульсивные подергивания руками. Словно хищник, загнавший свою жертву в ловушку. Она кричала и всхлипывала, пытаясь ослабевшими руками отодрать от себя незнакомца.       Внезапно, воздух сгустился и на секунду стало прохладнее; а ошеломленный парень, сидящий в растерянности на земле, как будто бы почувствовал холодное присутствие Смерти. Айеро очнулся только спустя минуту, тут же подрываясь с места и набрасываясь на спину мужчины, тем самым отвлекая его. Этот внезапный маневр заставил напавшего отпустить Джамию, отойдя на несколько шагов от нее, а девушка безвольно рухнула на землю, одной рукой хватаясь за шею, а другой — упираясь в землю.       Она низко склонила голову, судорожно хватая ртом воздух. Ее черные волосы закрыли ей лицо, острая боль затуманивала рассудок; пульсация в шее, которая с каждым бешеным толчком загнанного от страха сердца выталкивала новую порцию крови, пачкая руки и одежду; приторный запах лимфы забирался в ноздри, вызывая приступы тошноты. Она услышала лишь приглушенное «Беги!»; в ушах стоял оглушительный звон. Девушка медленно отняла руку от кровоточащей раны и увидела тонкие дрожащие пальцы, измазанные в темной крови, которая вязкими каплями стекала на землю с оглушающим звуком, отдающим эхом в ее испуганном сознании, и тут же впитывалась в рыхлую землю. Джамия подняла взгляд, ее бледные пересохшие губы чуть приоткрылись в немом крике, когда сквозь пелену слез и страха она увидела мужчину, грубо толкающего Фрэнка к дереву, и как он слабо оседает на землю, поморщившись. Айеро медленно открывает глаза и смотрит прямо на нее, заглядывая будто бы в само сознание. Ее сердце подпрыгивает к горлу, когда она слышит его надрывающийся голос уже в полную громкость. — Джамия, беги, черт тебя дери! — Айеро хочет оказаться сейчас рядом с ней, хочет встряхнуть ее и толкнуть, чтобы она бежала, не оглядываясь. Чтобы позвала на помощь или хотя бы спаслась сама. Он даже впервые за несколько лет назвал ее по имени.       И это как будто бы отрезвляет девушку; она, шатаясь, поднимается на ноги, которые отказываются удерживать ее вес, вернув руку на шею. Банальный инстинкт самосохранения, который работает в таких случаях, подпитываемый адреналином, подсказывает ей, что она должна как можно дольше пытаться давить на рану, чтобы дождаться оказания помощи и не истечь кровью. Она смотрит на Фрэнка во все глаза, который пытается отползти от надвигающейся тени человека. Человека ли? — Фрэнк! — отчаянно зовет в надежде спасти.       Внезапно она видит, как спина мужчины напрягается, и он оборачивается к ней лицом; его горящие желтые глаза с черными крапинками застилает пелена ярости, а с его подбородка и приоткрытого рта стекает вязкая, почти черная в наступивших сумерках ее собственная кровь, и слышит отчаянную мольбу Фрэнка.       Она срывается с места, спотыкаясь о торчащие корни деревьев, но продолжает бежать на негнущихся, словно деревянных ногах. Она истошно рыдает, кричит и зовет на помощь, срывая голос в звенящей тишине. В ее голове пульсирует только лишь одна мысль — «Фрэнк».       Она ненавидит себя за то, что перед его смертью они так и не смогли помириться. Она ненавидит себя за то, что так и не смогла сказать ему о том, как же сильно его любит.       Она ненавидит саму мысль, что теперь ей придется жить без него.