***
Свою группу они создали чуть больше года назад. Сначала они втроем собирались в гараже, любезно предоставленным мамой Фрэнка для того, чтобы просто поиграть. Постепенно у ребят появились зрители в лице родителей и парочки друзей. Но со временем, путем сарафанного радио, о них стало известно в школе, и мальчиков приглашали выступать на каких-то мероприятиях. Через какое-то время, когда они стали замечать интерес и одобрение среди незнакомых людей, им и пришла в голову идея, чтобы стать полноценной группой и писать песни собственного сочинения. В основном этим занимался Фрэнк. У него легко получалось придумывать стихи для песен, а Рэй блестяще накладывал на строчки гитарные партии. Они много времени проводили втроем, сидя в комнате Айеро или в гараже, обсуждая свои идеи и вместе создавая искусство. Но постепенно им надоели школьные выступления, они хотели большего признания и чтобы о них, по крайней мере, знали люди за пределами их района. Поэтому Бобу Брайару, как самому старшему парню, который уже учился на третьем курсе колледжа и у которого было больше связей, пришлось договариваться с местными владельцами баров, которые искали исполнителей живой музыки в свои заведения. Обычно это были забегаловки, где не всегда была полная посадка, однако парни могли зарабатывать хоть какие-то карманные деньги. К тому же Фрэнку все это было очень по душе. Он мечтал пойти по стопам своего отца, мечтал связать свою жизнь с музыкой, посвятить себя с головой искусству. Уроки игре на музыкальных инструментах Айеро-старшего, его посвящение сына в мир инди-рока очень повлияли на личность мальчика, и он ясно понял для себя, что именно к такой жизни у него лежит душа. Бар у Райана располагался недалеко от центра, поэтому внутри было довольно многолюдно. Приглушенный свет не резал глаза, софиты направляли яркие белые лучи на сцену, где на высоком стуле расположился Фрэнк с зажатой в руках гитарой и, плотно прижавшись губами к микрофону, закрепленному на стойке, напевал недавно сочиненную песню. Сзади него за ударной установкой сидел Боб, создавая ритм для парней. По левую сторону находился Рэй, который иногда подпевал Фрэнку. И в такие моменты Айеро ощущал себя счастливым.All alone now, nothing feels right
Торо склонившись над микрофоном, пропел строчки, ударив по струнам. Посетители расположились за маленькими деревянными столиками со своими напитками, устремив любопытные взгляды на сцену, лишь изредка обмениваясь короткими фразами.Just find ways to cope with feelings That you don’t understand
Фрэнк прикрыл глаза, немного повернув голову в сторону для удобства, и полностью отдался музыке и этому чувству эйфории, охватывающим его каждый раз, когда он играл на сцене. Для него неважно было, сколько людей пришли посмотреть на него или послушать его песни. Если хоть одному человеку из присутствующих нравится то, что он делает, если хоть один заинтересован, значит Фрэнк победил.‘Cause no one really cares how you feel Just as long as you act like Everyone else expects you to act
Он нашел в себе талант музыканта благодаря стараниям своего отца. Именно он показал, как важно быть собой и не притворяться на сцене. Именно он научил его петь для трех человек так, будто бы поет для целого стадиона. Фрэнк знал, что у него вовсе не идеальный вокал, что его голос слетает с правильной тональности каждый раз, когда он хочет ее повысить, и отдает хрипотцой. Но ему определенно точно плевать на это, потому что он никому не хочет доказать, что идеален.My friends, we can do anything With science ‘cept say goodbye
Он никогда и не стремился к идеалу, считая успех обыкновенной иллюзией, мифом. Его просто не существует, потому что самое главное — это наши попытки. Потому что иногда на ошибках мы учимся намного больше. В наших падениях и неудачах кроется вся суть, которая делает нас сильнее. Которая делает нас нами.But I’m trying, to hold on to anything And not mess up everything
Только в провале мы можем узнать себя настоящих. Только оступившись и получив шрамы, поймем, что были неправы и вырастем, как личности, с грузом опыта на плечах. Мы должны петь, играть и жить так, как сами видим. Нам не нужно на самом деле ничье одобрение, чтобы добиться успеха, потому что всегда найдутся люди, которые будут вас осуждать или ненавидеть. Мы должны продолжать бороться, несмотря ни на что. И не бояться открывать свои сердца перед миром. Айеро открыл глаза, услышав громкие аплодисменты, и широко улыбнулся, пробегаясь взглядом по лицам присутствующих. В углу помещения он заметил смутно знакомый силуэт, который моментально поспешил скрыться от посторонних глаз и мигом растворился в толпе. Фрэнк слегка нахмурился, пытаясь получше разглядеть спину уходящего человека, но его отвлекли руки подошедших ребят, которые, отложив инструменты, окружили его с двух сторон, чтобы вместе насладиться вниманием толпы. — Эй, парни, это было потрясающее шоу! — к барной стойке, где удобно расположились ребята, подлетел Райан, пожав каждому руку. — Спасибо, что пришли. — Спасибо, что позвал, — многозначительно усмехнулся в стакан Брайар, вспоминая, как долго пытался уговорить Райана дать им шанс сыграть в его баре. — Теперь будь уверен, приятель, я вас еще не раз позову, — мужчина крепко хлопнул Боба по плечу и обернулся к бармену, пощелкав пальцами, чтобы привлечь его внимание, — налей парням еще по пиву за счет заведения, — Райан широко улыбнулся и, поблагодарив еще раз, скрылся в толпе. — Ну что ж, парни, — Боб развернулся на высоком стуле лицом к друзьям и поднял до краев наполненный бокал, — за сегодняшнее охренительное шоу и за то, чтобы это никогда не кончалось! Под громкий звон стекла встречающихся друг с другом бокалов, от столкновения выплескивающих половину содержимого на руки, парни громко поддержали тост барабанщика.***
— Друг, я тебе говорю, вам нужно переходить на следующий этап, — Брайар слегка заплетающимся языком пытался что-то растолковать слишком серьезно вникающему в его слова Рэю, — вы слишком застряли на этом уровне, — Боб, видимо, не смог подобрать слов, которые бы описали этот самый «уровень» и принялся жестикулировать руками. Фрэнк шел чуть позади от них, засунув руки в карманы и улыбаясь своим мыслям. Ему нравилось просто слушать друзей, не встревая в разговор. Обычно после выступлений он немногословен. Айеро вкладывает душу в свои песни и отдает энергию зрителям, когда поет и выкрикивает строчки, поэтому после шоу он немного замкнут в себе. Ему нужна тишина, чтобы восполнить ресурсы. Он внезапно осознал, что песня, которую он пел, очень похожа на их отношения с Джерардом — такая же запутанная и непонятная. Фрэнк не знал в точности, что он чувствовал и чувствовал ли вообще. Возможно, это был банальный интерес или нездоровое любопытство. — Говорю тебе, приятель, вам нужно переходить на новый этап отношений, иначе вы можете навсегда остаться просто друзьями, — повторил Брайар, похлопав друга по плечу, и внимательно заглянул тому в глаза с видом опытного соблазнителя, будто пытался передать весь имеющийся у него опыт одним лишь взглядом. — Не знаю, мужик, по-моему я не видел от нее знаков, что нравлюсь ей, — озадаченный Торо задумчиво почесал затылок, отчего его копна кучерявых волос смешно покачнулась. — Да кому нужны эти ее знаки, — отмахнулся Боб, — если хочешь поцеловать девчонку, просто сделай это. Брайар с сияющей улыбкой обернулся к Фрэнку, заключая того в крепкие объятия, не переставая проговаривать, что это было одно из их лучших шоу, и чуть шатающейся походкой направился в сторону своего дома, прихватив с собой Рэя, который дернулся было в сторону Айеро, чтобы попрощаться, однако его локоть был нагло и бесцеремонно захвачен цепкими пальцами барабанщика, утаскивающего его за собой и попутно раздающего советы по завоеванию Кристы. Айеро вдохнул полной грудью ночной свежий воздух и, задрав голову наверх, шумно выдохнул. Затем поправил сползающий ремень от гитары, натянул капюшон красной толстовки на голову, заправив отросшие пряди волос за уши, и не спеша направился в сторону своего дома, тихо напевая под нос недавно отыгранную песню, слегка улыбаясь воспоминаниям сегодняшнего выступления и наслаждаясь прохладой осени. Фрэнк ловил себя на мысли, что часто думал про Уэя и про их совместный ужин в ресторане. Он стал занимать почти все его мысли, и это не могло не настораживать. Парень не понимал, как у Джерарда получилось за несколько встреч вызвать в нем такие противоречивые эмоции. Он часто вспоминал лицо мужчины: его острые точеные скулы, тонкие бледные губы, яркие зеленые глаза, которые обрамляли густые завитые ресницы. И, конечно же, не меньше очаровывал его тот факт, кем являлся Уэй. Парень не мог представить Джерарда старше того возраста, на котором он остановился. Ему очень шла вечная юность. Он как будто бы был создан для того, чтобы умереть молодым. Потому что старость исказила бы его слишком безупречное лицо. Внезапно ночную тишину прорезал оглушительный женский крик, заставив нескольких ворон, уютно восседавших на ветвях деревьев, с громким криком сорваться ввысь. Фрэнк вздрогнул всем телом, резко оборачиваясь в сторону шума и чувствуя, как кровь начинает будто бы замирать в венах, привычно приковывая его к месту. Дыхание участилось, давление подскочило, страх протянул к юноше свои липкие руки, забираясь под одежду и посылая по коже знакомую дрожь. Он знал, что сейчас происходит в темноте. Он знал, кто вышел на охоту в надежде утолить свой голод. Он знал, что на следующий день по новостям увидит лицо жертвы и еще одну небылицу про дикое животное, которыми СМИ кормят жителей Бельвилля в последнее время, и, возможно, узнает в этой жертве кого-то из своей школы. Фрэнк шумно выдохнул, делая маленькие шаги назад, а затем развернулся, чтобы побежать в сторону дома, но резко остановился, как вкопанный, заметив в свете фонаря неподалеку от него до боли знакомую статически стоящую фигуру. Он неподвижно стоял, сложив руки в карманы, отчего его брюки натянулись, а края пиджака были распахнуты. Мужчина сверлил тяжелым взглядом находившегося перед ним парня с нечитаемым выражением лица. Он казался холодной и мраморной статуей: такой же бледный и ненастоящий. Айеро почти что осел на землю, пытаясь унять гулко стучащее сердце в груди, которое грозилось сломать ему ребра своими бесконтрольными ударами. Внутренности неприятно скрутило в тугой мерзкий узел, а колени предательски подогнулись, когда в следующую секунду его осипший от пения и испуга голос разорвал ночную тишину: — Майки?