My So Called Death

— Черт… — шумно выдохнул Джерард, тут же срываясь с места, и подбежал к брату, хватая того за плечи и разворачивая к себе лицом, — Майки, что произошло? Кто это сделал? — Уэй-старший засыпал младшего вопросами, пока его внимательные зеленые глаза судорожно бегали по лицу напротив стоящего мужчины, пытаясь подметить любую деталь. — Полегче, Джи, — зашипел Майки, поморщившись от резкой боли, кольнувшей все его тело острой иглой, когда брат стал трясти его за плечи.       Джерард громко выругался при виде скорченного от боли лица брата и, аккуратно придерживая того за плечи, подвел к дивану, мягко усаживая на его любимое место. Пока младший пытался устроиться удобнее, изредка болезненно вздыхая от боли в мышцах и из-за саднящих ран, старший метнулся к деревянному столу, цепляя пальцами треснувший, но более-менее целый стакан и хрустальный графин с янтарным бурбоном. Метнув в сторону Майки быстрый обеспокоенный взгляд, который задержался на боку, где красовался неглубокий, но сочащийся кровью порез, он слегка дрожащими пальцами смахнул стеклянную пробку и плеснул в стакан алкоголь, не обращая внимания на брызги, разлетевшиеся почти по всему периметру стола и попавшие ему на руки и одежду. Уэй в два шаг обошел брата и, присев на один край дивана рядом с ним, протянул ему бокал. — Она нашла нас, да? — громче чем ожидал, спросил Джерард, сверля младшего напряженным взглядом. — Она знает, что мы здесь? — паника практически завладевает мужчиной, и он уже не в состоянии контролировать громкость своего голоса, потому что он знает, что если Она в городе, им остается только один выход — бежать. — По-моему, Она с самого начала знала, где мы, — с трудом проговорил Майки, немного выпрямляясь и принимая стакан из рук старшего брата, еле-еле смыкая вокруг него ослабевшие пальцы, — я поехал в Орлеан по наводке Слоун, чтобы замести следы и отвести подозрения от Бельвилля, как мы и договорились, — проговорив это, Уэй-младший зашелся в приступе сухого кашля и тут же поспешил смочить горло бурбоном, чуть не поперхнувшись при этом. Поморщившись, Майки прижался губами к обратной стороне ладони, а его спина все еще содрогалась в конвульсиях от беззвучного кашля. — Да, я это помню, — нетерпеливо протараторил Джерард, кладя руку на плечо брата и чуть встряхивая его в попытке привести в чувства, — но какого черта с тобой произошло там? Почему твое тело не регенерирует? — ошарашенно вопросил Уэй, бегло осматривая бледную кожу брата и каждый раз цепляясь взглядом за новые царапины. Они как будто появлялись из ниоткуда, причиняя младшему жгучую боль. Старшего мужчину напрягал так же тот факт, что практически каждый миллиметр тела Майки был покрыт холодной испариной. Его кожа была влажной, прохладной и липкой. Но это невозможно. У мертвецов не бывает лихорадки, как у обычного человека. — Слоун уверяла меня, что Она будет там и сможет почувствовать мой запах, чтобы потом последовать по нему в назначенное место, — сдавленно прохрипел Майки, тяжело откидываясь на спинку дивана и запрокидывая голову назад, — несколько дней я не высовывался, чтобы точно убедиться в Ее присутствии. Но Она никак не проявляла себя. Я уж было подумал, что Ее не было в городе, пока со мной не связалась Слоун и не сообщила координаты, — Уэй-младший тяжело сглотнул, прикрывая глаза, а рукой вцепился в ворот расстегнутой рубашки. Его бледная грудь резкими толчками вздымалась вверх, как будто он заново учился дышать. — Координаты? — изумленно переспросил Джерард, пару раз недоуменно моргнув на брата. — Чьи координаты, Майк? — Прости, братишка, — младший повернул голову в сторону рядом сидящего мужчины, а в его глазах блеснуло неподдельное сожаление, — мы с Слоун внесли небольшие изменения в наш изначальный план. — Вы что? — громко рыкнул Джерард, а его глаза настолько расширились, что будто готовились вывалиться из орбит. — Ты совсем с ума сошел? С каких пор ты договариваешься с кем-то за моей спиной? Неужели ты еще не уяснил, что в нашу семью нельзя приплетать никого лишнего? — на последнем вопросе Уэй уже надрывал голос, вскочив с дивана так резко, что младший даже не успел заметить, как он вмиг оказался на ногах, расхаживая взад-вперед перед ним. — Я просто хотел поговорить с Ней, — тихо промямлил Майки, поджимая губы, а в следующую секунду новая порция боли пронзила его тело, и он выгнулся в пояснице, сжимая в руке хрустальный стакан, который вмиг разлетелся на миллион мелких острых осколков, которые оставили на тонкой коже лишь новые кровоточащие царапины, — или потребовать, чтобы эта сучка оставила нас в покое! — громче воскликнул Уэй, зашипев от боли, которая будто ножами вонзалась в кожу, когда на открытую рану попадал спирт. — Просто поговорить? — вдруг тихо спросил Джерард, даже остановившись, и поднял в неверии брови, тут же зарываясь пальцами в волосы и сжимая их в кулаки. — Ты что, только вчера появился на свет и не понимаешь, что только этого Она и ждет? — старший потянул руки в стороны, будто хотел разом лишить себя сразу всех волос, но лишь завертелся на месте, как будто ища откуда-то помощь. — Дай угадаю: ты пришел в назначенное место, а там была ловушка, да? Она что-то сделала с тобой? — вопросы так и лились из Джерарда неиссякаемым потоком. Он крутился на месте, словно юла, а в голове полыхал настоящий пожар, который поглощал все здравые мысли, оставляя после себя лишь пепелище и обугленные угольки. — Нет, не угадал, — невесело хмыкнул Майки и тряхнул рукой в воздухе, разбрызгивая бурбон и сбрасывая стекла, оставшиеся в ладони, — Ее действительно не было в городе, причем уже около года. Вместо Нее меня встретили Ее верные псы и… — внезапно поток откровений Уэя-младшего улетучился, и он запнулся, опуская голову вниз, из-за чего плотная прядь, щедро залитая гелем для волос, все же упала на бледную скулу. — И? — ровным голосом переспросил Джерард, медленно разворачиваясь к брату. Он давно не видел его в таком состоянии. Давно не видел проявления… человеческих чувств? Уэй-старший опустил руки вдоль туловища, а плотные щупальца липкого чудовищного присутствия зарождающейся паники будто опутали их, пробираясь выше к самой груди, где уже давно не билось сердце, отравляя его страхом. — И Слоун, — смазано выдавил из себя Майки, крепко зажмуриваясь и стискивая зубы, от чего по щекам заходили желваки, очерчивая скулы, — эта тварь с самого начала водила нас за нос. — Что произошло? — с нажимом спросил Джерард, вновь возвращаясь на свое место рядом с братом. — Что там, черт возьми, случилось, Майки? — чуть громче повторил, кладя ладонь на плечо брата. Немного сжав руку, он потянул его на себя, чтобы заглянуть тому в глаза. — Она обратила ее, — крикнул младший, резко оборачиваясь, и уставился в глаза Джерарда прямым непроницаемым взглядом. В глубине плескались боль и сожаление, однако весь взор был поддернут слепой пеленой всепоглощающей ярости, — Она больше не могла прибегнуть к старому доброму обряду, потому что темные силы отказались помогать из-за Ее амбиций. Но Она нашла способ выполнить обещание, данное этой дряни за то, что она втерлась к нам в доверие и так нагло шпионила, докладывая Ей о каждом нашем шаге все это время. Она смогла обратить мою сущность на человечность Слоун, — под конец рассказа голос Уэя дрожал от подступающей злости, и Джерард видел во взгляде брата обреченность. Или же это было разочарование от предательства? — То есть, ты хочешь сказать, что ты… — не веря своим ушам, медленно проговорил старший мужчина в то время, как его ладонь безвольно съехала с плеча брата, — что ты теперь человек?       Майки прикрыл на секунду глаза. Все его тело дрожало и пульсировало от усталости и боли. Он чувствовал голод, но не тот, к которому привык и который так любил утолять, играючись. Он чувствовал, как скручиваются внутренности в узел, а желудок приклеивается к позвоночнику. С глухим ударом сердца, он открыл глаза, и Джерард увидел в них ответ.

***

      Всю неделю Уэй-старший практически не отходил от брата, полностью сосредоточившись на его состоянии и наблюдая за ним даже когда он спал. Он начал спать часто, но очень беспокойно, мучаясь от лихорадки. Складывалось впечатление, будто он отчаянно боролся со сном каждую минуту и пытался не впадать в беспамятство, отрицая тем самым необходимость в отдыхе. Никакие доводы старшего Уэя по поводу элементарных потребностей живого человеческого организма не действовали. Младший все еще отрицал вероятность того, что снова стал человеком. Поэтому Джерард в основном находился рядом в качестве поддержки или голоса разума, который останавливал брата от еще большего безумия. К тому же Уэю-младшему теперь приходилось питаться, как обычному человеку и Джерард периодически выбирался в супермаркет за продуктами. Старший мужчина готовил бесподобно, но организм новообращенного упорно отторгал человеческую еду.        На Майки обрушилась лавина чувств, которые были похоронены глубоко внутри, стоило ему умереть, и это разрывало его изнутри. В основном он испытывал гнев, чем жутко беспокоил брата. Младший злился, что силы стали покидать его тело, и он чувствовал себя ужасно слабым. Но к новому чувству добавилось так же давно забытое ощущение сковывающего страха. Майки боялся умереть. И именно поэтому он больше всего нуждался сейчас в своем брате; чтобы Джерард одним лишь присутствием доказывал изо дня в день, что он не один. Хотя своим поведением лишь наоборот отталкивал его, потому что сама мысль о том, что ему нужен был его старший брат, как в детстве, возвращала к тому, что он на самом деле беспомощен.       Что же касается самого Джерарда, то он тоже боялся. Ему было страшно от осознания, что такой привычный мир пошатнулся и рассыпался миллиардом осколков, открывая новую ужасающую реальность, к которой не был готов. Он невообразимо злился на Майки, который решил действовать за его спиной, чем навлек на себя и на него самого лишь страдания. К тому же Уэй предполагал, что этим все не закончится. Тревога не покидала голову старшего практически ни на минуту, что лишь подливало масла в огонь и разжигало новые ссоры, которые и так случались каждый день на протяжении всей недели заточения младшего. — Хватит опекать меня, Джерард! — накинулся на старшего Майки, зло стреляя в него взглядом. — Я уже сто с лишним лет не ребенок, и тебе не нужно следить за каждым моим шагом. — Да? — не менее злобно вопросил Джерард, отвечая таким же колким взором, в котором искрился огонь. — Ты совсем недавно доказал мне, каким идиотом я был, когда доверился тебе и позволил самостоятельно наведаться в Орлеан. Ты поставил нас обоих под удар, а себя вообще обрек на верную смерть! — гневно воскликнул Уэй-старший, на эмоциях всплеснув руками и, подойдя к брату почти вплотную за несколько шагов, ткнул пальцем тому в грудь, — так что сейчас у тебя нет права голоса, дорогой братец, — добавил тише, предостерегающе прищуривая глаза. — Я не умру, — пропустив последнюю реплику брата мимо ушей, процедил Майки сквозь зубы, — я найду Ее и заставлю все исправить, и ты не сможешь мне помешать, — младший поднял на брата глаза, полные решимости, и чуть вздернул подбородок, желая оказаться с ним одного роста. Его кожа приобрела немного иной оттенок. Если раньше она была белой, как мраморная статуя и без единого изъяна, то теперь стала нездорово-бледной, а под глазами пролегли тени от тщетных попыток борьбы со сном. — Интересно, как ты собрался это сделать? — с издевкой спросил Джерард, усмехаясь, и смерил Майки насмешливым взглядом. — Нам больше века не удавалось отследить Ее передвижения с нашими способностями и даже с помощью органов государственной власти, а сейчас ты надеешься сделать это в одиночку? — Уэй покачал головой, отступая на шаг от закипающего брата, в глазах которого даже лопнуло несколько сосудов. — Не забывай, что теперь ты человек, Майк. Тебе нужен отдых, еда и вода. Ты обязан отныне следить за своим здоровьем и самое главное — не высовываться. Потому что человеческая жизнь чертовски хрупкая, ты и сам это прекрасно знаешь, — проговорил Уэй тоном, не терпящим возражений, властно скрещивая руки на груди. — И сколько мне еще, по-твоему, тут торчать? — с вызовом поинтересовался Уэй-младший, раскидывая руки в стороны. — Не могу же я теперь провести тут вечность только потому, что ты боишься, — последнее слово Майки выплюнул, коротко смерив брата брезгливым взглядом с головы до ног, при этом поморщившись. — В том-то и дело, брат, — на выдохе произнес Джерард, прикрывая на секунду глаза, — вечности у тебя больше нет.       В зрачках Майки вспыхнул недобрый огонь, застилая мутной пеленой его взгляд. Он крепко стиснул кулаки, прикусив нижнюю губу в попытке сдержать ругательство, которое так и просилось сорваться с его языка. Постояв с полминуты и сверля Джерарда яростным взглядом, Майки направился к входной двери, не найдя больше слов. — Не смей выходить на улицу, пока мы не разобрались в том, что произошло. Ты должен оставаться под моим присмотром, пока я не понял, что делать дальше, — тихо, но твердо проговорил старший, вкладывая в свой голос всю строгость и сталь, — Не вынуждай меня заставлять тебя, — добавил Джерард, многозначительно поднимая брови. — Хотел бы я на это посмотреть, — после недолгой паузы так же тихо и уверенно произнес Майки, остановившись, но продолжая стоять спиной к брату, а затем стремительно вышел наружу, резко дернув на себя дверную ручку и оставляя Джерарда стоять посреди гостинной.       Впервые за всю неделю на него накатила такая бешеная злость на Майки, что он разнес полгостиной, расшвыривая вещи в стороны или скидывая их в кучу около камина. Он сердился, но в то же время его грудь жгла обида на брата. За столько невыносимо долгих лет, что он провел рядом с Майки, Джерарда ни разу не посещала мысль обмануть его или что-то скрыть. Учитывая то, что поведение младшего доставляло ему огромных неприятностей и им приходилось срываться с места на место, чтобы Она не вычислила их и не отследила по следам из трупов, Уэй-старший мог давно оставить брата в одиночестве, чтобы не влипнуть в неприятности из-за его импульсивного характера и не оказаться пойманным по его же вине.       Несмотря на то, что они были братьями, скованными родственными узами, между ними много воды утекло больше чем за век. Уэи были очень близки в детстве и когда их постигло общее горе, старший думал, что это лишь укрепит их связь. Однако время всегда расставляет все по местам. И теперь Джерард опасался тех последствий, которые нагрянут из-за амбициозных и необдуманных решений его брата. Сначала у него была мысль выбежать вслед за Майки и посадить его под замок, но сверля напряженным взглядом входную дверь, захлопнувшуюся секундой ранее, решил все же отпустить его. Может быть, так следовало сделать давно.       В этот же день, который отличался особенной ветреностью, Джерард забрал Фрэнка сразу же после последнего урока и увез на склон, откуда открывался панорамный вид на город. По пути они заехали в Старбакс и запаслись огромными стаканчиками кофе и пончиками с ментоловой глазурью. Все, что сейчас нужно было мужчине — это Фрэнк и его привычка болтать без умолку о всяких пустяках вроде школьных драк в кафетерии и новых шоу его группы, популярность которой росла с каждым отыгранным концертом. Джерарду определенно нужно было отвлечься от Майки и от навалившихся проблем, связанных непосредственно с ним, а утешение он мог найти только лишь в теплых ореховых глазах юноши. С момента их поцелуя прошло около недели, если не больше. Уэя накрыла внезапная волна тревоги. После той ночи он исчез из жизни мальчика, пытаясь разобраться в семейных проблемах, а Фрэнк мог придумать себе невесть что. И Джерард решил именно сегодня поговорить об этом. К тому же он вдруг осознал, что жутко соскучился по парнишке.       Припарковав машину недалеко от склона, Джерард вылез из автомобиля и, быстро обойдя его, открыл багажник, после застилая его пледом. Следом появился и Фрэнк, сжимая в одной руке картонную подставку для стаканчиков, а в другой — бумажный пакет с пончиками, и широко улыбался. Айеро был удивлен, но несказанно рад такой внезапной инициативе со стороны мужчины. Всю неделю его не покидали сомнения по поводу их поцелуя. Мальчику казалось, что Джерард исчез на неделю только потому, что считал его ошибкой. Он почти сам в этом убедил себя, пока не застал Уэя, который вальяжно облокотился о капот своей глянцево-черной BMW, засунув руки в карманы пальто, и нагло осматривал спешащих учеников с этой ухмылкой, так полюбившейся подростку. — Мы не виделись всего неделю, а такое впечатление, будто бы целый месяц, — тихо проговорил Джерард, одаривая мальчика нежной улыбкой после того, как Айеро подробно и с подобающей эмоциональностью расписал все, что с ним произошло.       Они сидели плечом к плечу в багажнике машины старшего мужчины, а из открытых дверей лилась тихая музыка Дэвида Боуи. На их плечи Джерард набросил теплый клетчатый плед, у каждого в руках был зажат стаканчик из Старбакса, где-то позади валялся пустой бумажный пакет, а их взгляды были направлены на тонувший в сумерках Бельвилль. Под вечер ветер усилился и сбивал сухие яркие листья с ветвей, закручивая их в последний танец. — Да я сам все еще в шоке, — хмыкнул парень, отпивая из своего стаканчика, который сжимал пальцами, облаченными в теплые перчатки с нарисованными костями, — в принципе я подозревал, что рано или поздно это случится, но все же надеялся, что он не станет впутывать в это маму, — невесело проговорил подросток, поджимая губы в тонкую линию, и слегка передернул плечами от пронизывающего ветра, норовящего забраться под шиворот куртки. — Значит, вчера они снова пришли? — поинтересовался мужчина, протягивая руку к мальчику, и приобнял того за плечи, ладонью проведя вверх-вниз в надежде согреть. — Ага, и как в прошлый раз — без предупреждения, — кивнул Фрэнк, двигаясь ближе к Уэю, и аккуратно положил голову на его плечо, поерзав по нему виском в надежде устроиться поудобнее, — не подумай, что я не был рад видеть отца, Дану и ее дочь. Мы неплохо поладили, и они мне кажутся неплохими людьми. Я просто… — вздохнул Айеро, опуская взгляд на свои пальцы, судорожно перебирающие по пластиковой крышке, — просто переживаю за маму. Она как-то изменилась в последнее время. — Что ты имеешь в виду? — участливо спросил Джерард, слегка поворачивая голову в сторону и упираясь щекой в взлохмаченную макушку Фрэнка. — Ну… — сконфуженно произнес Айеро, нахмурившись, а затем поправил сползающий плед, натягивая его на плечо свободной рукой, — она как будто потеряла весь свой запал. Я понимаю, что, возможно, сейчас не самое лучшее время для нее, но она словно перестала меня замечать. Раньше она всегда расспрашивала меня о моей успеваемости, хоть меня это и жутко раздражало. Ненавижу болтовню про учебу, — добавил Фрэнк, недовольно заерзав на месте, — она даже перестала собирать мне ланч в школу, хотя всегда следила за моим питанием, учитывая мою пищевую аллергию и все такое. Да и за своим питанием она тоже следить, кажется, перестала. У меня иногда такое ощущение складывается, будто за эту неделю она скинула не меньше шести фунтов. — А поговорить ты с ней не пробовал? Возможно, она просто ревнует и ей необходимо знать, что ты все еще на ее стороне, — мягко произнес Джерард, запустив руку в волосы парня, и нежно принялся перебирать темные пряди, накручивая их на указательный палец, — учитывая то, что отец сделал тебе такой подарок на день рождения и зовет с собой на все каникулы. Вы не так часто видитесь с ним, а когда это происходит, то в основном где-то развлекаетесь и он задабривает тебя подарками. А на твоей маме лежит куда большая ответственность, вроде школы, ланчей, твоего здоровья и в принципе благополучия. Это более скучная, рутинная и в каком-то смысле неблагодарная работа. Может быть, она боится, что ты бросишь учебу из-за того, что отец вскружил тебе голову предстоящей записью альбома и их туром, — последние слова Уэй выдохнул в волосы мальчика, чуть потянув за пряди, чтобы он поднял голову, — я заметил, что в последнее время очень многие жаждут твоего внимания и мне придется бороться за вот такие вот спокойные и тихие вечера с тобой, — теплая улыбка коснулась губ Джерарда, пока он заправлял отросшую челку мальчика за ухо, потом нежно проведя костяшками пальцев по порозовевшим щекам. — Знаешь, для тебя я могу сделать парочку исключений, — приблизившись почти вплотную, прошептал юноша, едва касаясь своим носом кончика носа мужчины напротив, и опустил глаза на его губы, периодически делая поступательные движения навстречу Джерарду, но неизменно отстранялся, играя с его терпением. — Неужели? — нетерпеливый взгляд мужчины метнулся к губам мальчика, и он резко выдохнул через нос, хватая подбородок Фрэнка в плен из своих пальцев и тем самым не давая ему пошевелиться. — И чем же я заслужил столь особенное отношение? — голос мужчины приобрел низкие томные нотки, которые до дрожи обожал Фрэнк. Свободной рукой он отставил свой стаканчик с недопитым американо на подставку, который по крепкости уступал, разве что, виски, и потянулся за стаканом юноши, аккуратно забирая его и ставя рядом со своим. — Я просто очень люблю вампиров, — усмехнулся Айеро и резко наклонился вперед, прикрывая глаза.       Сердце мальчика снова зашлось в бешеном ритме, ладони вспотели, а дыхание сбилось. Он еще никогда так не волновался перед тем, как поцеловать кого-то. Хотя практически все его поцелуи случались исключительно в нетрезвом состоянии, и тогда он не боялся ничего. Губы Джерарда приветливо приоткрылись, поощряя инициативу подростка, который прижался к нему еще сильнее, почувствовав эту отдачу. По его спине пробежала дрожь, но это было вовсе не от ноябрьского ветра, а от близости с любимым мужчиной. Руки мальчика сомкнулись на затылке Уэя, пока его пальцы изредка пропускали отросшие черные пряди сквозь пальцы. Джерард же провел рукой по лицу мальчика, отнимая ее от подбородка, и оставил ее на затылке, притягивая ближе к себе, а другую разместил у него на талии, слегка сжав через плотную ткань куртки. Уэй с наслаждением сминал и покусывал мягкие и пухлые губы Фрэнка, слушая его тихие вздохи. — Хочешь сказать, ты заманил меня на свидание? — усмехнулся в поцелуй Фрэнк, отрываясь от губ мужчины и тут же закусывая свою нижнюю, пытаясь унять дрожь от накатившего возбуждения и выровнять сбившееся дыхание. — Как будто в первый раз, — вернул ухмылку Джерард, ловя дыхание парня напротив, и, не дав тому время на обдумывание ответа, поцеловал его, приникая своими разгоряченными губами к припухшим и влажным губам мальчика.       Небо из серовато-голубого приняло темно-синий оттенок. Внизу стали зажигаться уличные фонари, фары от машин, витрины магазинов и неоновые вывески ночных клубов, приглашающие внутрь своим вызывающе-ярким светом. Ветер немного подуспокоился и перестал терзать увядающие и засыхающие листья деревьев.       А двум парням, сидящим в серебристом сиянии луны, было уже не до него. Они согрелись в объятиях друг друга и от чувств, в которых наконец-то разобрались.