***
Голубые глаза Чуи метнулись по комнате — это было то самое место, в котором он очнулся. Всё казалось слишком странным — почему именно это было его первым воспоминанием после вызволения из лаборатории? Но все же подобное можно было списать на его состояние на тот момент — в свои последние дни в лаборатории он слишком мало ел. Это было его наказанием за то, что он попытался дать отпор и покалечил нескольких лаборантов. Порой ему приходилось щипать себя за кожу — убедиться, что он и правда здесь, и что это не какой-то извращенный кошмар. (Даже несмотря на то, что ему никогда не снились сны, лишь время от времени он урывал какие-то жалкие обрывки воспоминаний. Его разум был слишком испорчен и попросту не мог создать никаких снов.) Как же ему хотелось расслабиться и довериться этим людям, не думая каждую секунду о вероятном ударе в спину. Но это было просто невозможным. Не после всех тех лет, что он провел в том месте. Хотя Чуя все-таки поймал себя на мысли, что он, пусть и неосознанно, но открывался тому человеку в бинтах. Тому, кто привел его к себе домой и разрешил остаться. Чуя находил его странным. Ему определённо было интересно все, что связано с лабораторией, но он никогда не требовал ответов. И хотя он был обаятельным и терпеливым, у Чуи был детектор ублюдков, и этот человек определенно был одним из них. И судя по реакции сотрудников агентства, он вёл себя как-то не так последние пару дней. Дазай был бездельником, отлынивающим от работы, но он всегда был добр к Чуе. Порой он мог поддразнить его, но всегда терпеливо разъяснял ему всякие вещи, и никогда не выходил из себя, в отличие от сотрудников лаборатории. Что ж, Чуя определенно не ненавидел его. Поэтому он не отходил от него ни на шаг, пока разглядывал собравшихся в офисе. В памяти всплывали смутные образы их лиц — тогда его разум был затуманен паникой. На мгновение он почувствовал прилив стыда — все эти люди видели, как он сорвался. Первый мужчина, которого они встретили, представился Куникидой. Он был высоким и относился к Чуе, как к чему-то хрупкому. Чуя неосознанно дернулся от его протянутой руки, но не хотел показаться слабым или неблагодарным, поэтому все же помахал ему. Кажется, это не сильно задело мужчину, он выглядел даже довольным этим жестом. Потом Дазай отвел его к своему столу, рядом с которым сидел ещё один человек. Этот был со светлыми волосами и цветастыми глазами, выглядел значительно моложе. Было в нем и что-то отталкивающее, Чуе казалось, что за его нервными жестами стоит пугающая сила. — Привет, Чуя! — осторожно поздоровался он, — Я Ацуши. Парень широко улыбнулся, но не протянул руку, и Чуя был благодарен ему за это. Он просто кивнул, позволяя Дазаю отвести его к следующему столу. Дети, сидящие за ним, выглядели подозрительно молодо. Старше Чуи, но все равно слишком маленькими, чтобы работать на агентство. Чуя сузил глаза. Это место было чем-то вроде прикрытия для эксплуатации детского труда? Один из ребят, мальчик с золотистыми волосами, энергично замахал ему. Чуя, уловив движение его руки, инстинктивно отпрянул с её траектории, готовясь к привычному звуку пощечины. Но его не последовало — когда Чуя открыл глаза, рука мальчика все ещё висела в воздухе, но сам он хмурился. Явно не привычное для него состояние — мальчик выглядел как неунывающий весельчак. — Прости, — попытался извиниться он, но Чуя просто отмахнулся от него. — Всё нормально. На лицо мальчика вернулась улыбка. — Я Кенджи! А ты чувак, ходящий по стенам! В глазах у Чуи потемнело, и он попятился назад, пока его тело напрягалось, словно пружина. Как он узнал? Только там, в той лаборатории знали, что он может ходить по стенам. Нет, ему срочно надо бежать, надо куда-то… На плечо легла перебинтованная рука, и Чуе определённо не нравилось, как быстро его тело расслабились под её весом. Ему нужно постоянно быть начеку, готовым к побегу, но сложно держать это все в голове, пока рядом находится Дазай — человек, непонятно каким образом завоевавший его доверие. —…уя, Чуя… — повторял Дазай, пока его тёмные глаза не встретились со светлыми глазами Чуи, — все в порядке, мы все знаем о твоих… способностях. Единственная причина этого в том, что мы извлекли все твои данные из лаборатории, прежде чем сжечь их. Да, в этом был смысл. Они забрали все записи о нем, чтобы… сжечь их. Всё, их больше нет, они стали пеплом, и он никогда не вернётся туда снова. Чуя сделал глубокий вдох, прежде чем перейти к следующему подростку — темноволосой девочке с бесстрастным лицом. Она окинула его ледяным взглядом, и у Чуи сложилось впечатление, что раньше её жизнь представляла из себя какое-то жуткое кровавое месиво, и только сейчас у неё получилось выбраться на свет. Чуя буквально ощущал это, потому что сам был таким же. Такое легко читалось по глазам. — Кёка, — девочка кротко кивнула, и не стала ничего добавлять. Она понравилась Чуе. Зато следующий человек, которому его представили, был полной противоположностью девушки. Он сидел, откинувшись на спинку стула и сложив свои ноги на столе. Кажется, он жевал какие-то конфеты. (Когда Чуя впервые увидел леденцы по телевизору, Дазай спокойно объяснил что это, добавив, что Чуя просто обязан их попробовать.) — Привет! — он ухмыльнулся, — Я величайший детектив в мире! Ты имеешь честь познакомиться с гениальным Ранпо. Чуя нерешительно кивнул, слушая заявления Ранпо. Он напоминал ему этого идиота Дазая. Наверное, они друзья. — Эй, пацан, ты выглядишь недостаточно впечатленным. — Потому что я не впечатлен, — вырвалось у Чуи, и в то же мгновение все его нутро похолодело и сжалось от страха. Но потом из-за спины донеслось фырканье Дазая, и Чуя успокоился — его не вышвырнут отсюда за этот комментарий. Ранпо хихикнул: — Ты ещё увидишь насколько я классный! Запомни мои слова! — …хорошо. — Всё, хватит с него, — Дазай увел его к соседнему столу, где сидел мальчик, примерно того же возраста, что и Ацуши. У него был такой же цвет волос, что и у Чуи, просто чуть темнее. — Это Танизаки, он у нас немного нервный. Танизаки тут же оправдал свой титул, неловко вскинув взгляд от компьютера, на котором что-то печатал, и ломано улыбнувшись ему. — Доброе утро, Чуя-сан, рад нашему знакомству. Чую передернуло от странного почетного обращения. К чему это было? — …Просто Чуя, — поправил он, совершенно сбитый с толку. Дазай огляделся вокруг: — О, замечательно, его сестры нет рядом. Что бы он не имел ввиду, Чуя решил, что не хочет этого знать. Дазай скорчил задумчивое лицо, прежде чем указать на две двери, находящиеся по соседству. Одна из них была приоткрыта, и Чуя мельком увидел занавески и стену, отделанную плиткой. Другая дверь была закрыта. — Это, — Дазай указал на открытую дверь, — лазарет. Но туда нам не стоит соваться. Чуя тоже не горел желанием посетить это место. Увидев даже малую его часть, у него разом сперло дыхание, но он быстро взял себя под контроль и кивнул, отводя взгляд. Чуя не собирался демонстрировать свой страх из-за того, что увидел какую-то комнату. Только не перед этими людьми. Он же не мог каждый раз рыдать из-за всякой мелочи, которая напоминала ему о том месте. Он был сильнее этого. Он постоянно повторял себе это. — А там у нас кабинет босса. Но я не хочу, чтобы меня уволили, поэтому туда мы тоже не пойдем. Чуя медленно кивнул, не сводя глаз с закрытой двери начальника агентства. Выглядела она намного приятнее, чем дверь лазарета. Поэтому он подчёркнуто осторожно обошёл её, пока семенил за Дазаем к его столу и усаживался на свободный стул рядом с ним. Он уже осмотрел окрестности на наличие всех возможных выходов на случай, если что-то пойдет не так. А если это что-то действительно пойдёт не так, будет ли Дазай на его стороне? Ещё с того момента, как Чуя впервые познакомился с ним, он чётко разглядел двуличный характер Дазая, даже если он не демонстрировал его во всей красе. Но, может быть, Дазай все-таки заступится за него, если возникнет такая ситуация. — Чуя! Помяни черта и он появится — Дазай ткнул его под ребра, и Чуя попытался скрыть дрожь, когда палец задел его рану. Хоть в глазах Дазая и не было злого умысла, он мгновенно отстранился. — Что? — Ты знаешь таблицу умножения? Чуя в замешательстве посмотрел на Дазая. Кажется, это самый случайный вопрос, который ему когда-либо задавали. Он ломал голову над подходящим ответом: — …Умножения? — Ага, — кивнул Дазай. — …Нет, — неохотно признался Чуя, скрестив руки на груди в попытке отгородиться. Дазай не стал насмехаться над ним, но в его глазах определённо плясали чертики, когда он обернулся к тому светловолосому мужчине, Куникиде. — Куникида-кун~… У тебя новый ученик! Именно так Чуя и оказался сидящим перед листами бумаги, тупо уставившись на формулы и дергая себя за волосы. Ему ни за что не следовало соглашаться на это, и тем более пытаться выучить этот глупый предмет. Математика была глупой. Учеба была глупой. — Мне даже никогда не понадобится это в реальной жизни! — наконец воскликнул Чуя, случайно переломив карандаш в руке. За спиной послышался смех Дазая, и Куникида подошёл проверить его работу. Чуя знал, что она была неверной — он вписал в бланк случайные числа и молился, чтобы произошло чудо и они совпали с реальными ответами. Лицо Куникиды оставалось бесстрастным, когда он пододвинул стул и протянул ему новый карандаш. Ой. Чуя мгновенно перевёл взгляд на обломки карандаша, который уничтожил в гневе. Ему было трудно контролировать свою силу, когда он совершал какие-либо действия. Но, каждый раз, когда он случайно ломал какие-то вещи в лаборатории… Чуя кинулся собирать обломки карандаша, не обращая внимания на удивлённый взгляд Куникиды. — Извините, — протараторил Чуя, — я не хотел… На его плечо легла чья-то рука, но прикосновение не обожгло, и Чуя не почувствовал привычного желания отстраниться. Что-то было в Куникиде такое — успокаивающие, мужчина был терпеливым и строгим, но чутким. — Все в порядке, — тихо сказал Куникида, — Это нормально. Чуя распахнул глаза. Первый раз кто-то сказал ему нечто подобное. Все было… в порядке? Это было… нормально? Куникида, должно быть, заметил эффект, который произвели его слова, поэтому утвердительно кивнул: — Не стоит убиваться из-за одного сломанного карандаша, когда есть много других, которые могут его заменить. Никто не будет наказывать тебя за испорченный предмет, который можно купить в любую минуту. Чуя выдохнул и медленно откинулся на спинку кресла, оцепенело наблюдая за Куникидой, сметающим обломки карандаша в мусорное ведро. — Я тоже все время ломаю карандаши, — вмешался Кенджи, сидящий рядом с Чуей. Они с Кёкой склонились над своими собственными работами — нечто под названием алгебра. Это звучало намного хуже, чем таблица умножения. — Правда? — настороженно спросил Чуя. Кенджи, похоже, вообще не задела его недоверчивость. — Да! — кивнул он, сжимая кулак перед своим лицом, — У меня есть эта странная сила, когда я проголодаюсь, и иногда бывает трудно делать что-то не ломая при этом стальные балки и все-такое. Чуя мгновенно прикинул, как такую способность можно использовать в качестве оружия. Если то место когда-нибудь похитит его, они заморят парня голодом, чтобы исследовать способность. И тут же его нутро скрутило от жгучего стыда и вины при этих мыслях. Холодные, лишённые эмоций рассуждения — в точности также мыслили и они, те, кто пытались навязать ему все это, из-за кого он никогда не сможет смотреть на мир не через призму выгоды и насилия. — Это… круто, — неуверенно ответил Чуя, возвращаясь к своей работе. Куникида уже принялся объяснять ему примеры, в которых он ошибся. Ну, то есть, все примеры. И, несмотря на жгучее чувство провала, царапавшее его желудок изнутри, он ощущал ещё что-то, какой-то лёгкий намёк на… Нормальность. Он словно нормальный ребенок, сидел сейчас над математикой и делал школьные уроки. То, что ему ещё никогда не доводилось испытывать. Это ощущалось солнечным светом после тьмы лаборатории. Чуя вернулся к своей работе, пытаясь скрыть слабую улыбку на своём лице.***
К концу дня Чуя решил, что этим людям можно доверять. Он не знал, сможет ли когда-нибудь по-настоящему ослабить бдительность и перестать искать пути к отступлению, но если это когда-то и произойдёт, то только среди этих людей. Выросший в жестоких условиях, Чуя научился различать обман. Так что он мог с уверенностью сказать, что никто в этом агентстве не был двуличным или же имел какие-то злые намерения. (Да, даже Дазай. Даже когда он показывал не самую приятную часть своей личности, Чуя все равно чувствовал странную привязанность к нему.) Так что к концу дня, когда энергия была на нуле и все тело буквально кричало об усталости, Дазай практически вытащил его из агентства. — Ой, подождите, он же еще не познакомился с Йосано! — воскликнул Ацуши, и в этот момент из-за двери лазарета раздались какие-то звуки. — Ах, Ацуши-кун, это может подождать, — отмахнулся Дазай, но Чуя проигнорировал его слова, не сводя глаз с лазарета. И стоило дверям распахнуться, как тут же послышался стук каблуков. В голове зашумела пустота, а офис поплыл перед глазами. Чуя скользнул взглядом по её лицу — у женщины была уверенная походка, и, возможно, они смогли бы поладить, если бы не белоснежный лабораторный халат на её плечах. Она ухмылялась так же, как и они, и даже свои латексные перчатки стянула на тот же манер. Голова Чуи тут же пошла кругом, и женщина на его глазах выросла в высокого мужчину со сверкающими в искусственном свете очками. Он склонился над ним настолько близко, что Чуя почувствовал его дыхание на своём лице. Это и был тот самый человек, который колол и тыкал Чую разными штуковинами, бросал его в клетки, предназначенные для маленьких собак и заставлял носить ошейник. С ним обращались еще хуже, чем с лабораторными животными — Чуя даже не был живым существом в их глазах. Его горло сжалось, и он попятился назад, под шёпот людей доносившийся откуда-то сверху. Отчётливо был слышен и женский голос. Он спрашивал, что здесь происходит. Тот же вопрос всегда задавали они, когда он был там. Дыхание окончательно сбилось, и все, что он видел дальше — нескончаемый коридор из людей в белых халатах.***
— Ах, Ацуши-кун, это может подождать, — отмахнулся Дазай, — не нужно беспокоить её в такое время~ Но он даже не успел закончить предложение, как показалась Йосано, покинувшая свое «логово» с ухмылкой, будто она только что закончила препарировать очередное тело. Что ж, вероятно этим она и занималась. Полы её халата взметнулись, когда она остановилась прямо перед Чуей, скрестив руки и взглянув прямо в его глаза: — Это и есть наш повзрослевший мафиози? Так… это было очень нехорошо. Дазай буквально почувствовал, как дыхание Чуи сбилось, пока глаза метались по её лицу, будто он наблюдал за какой-то одному ему известной сценой. — Нет! — внезапно вскрикнул он, и взбрыкнувшись, отскочил назад, заехав локтем в живот Дазая. У него вновь была паническая атака. Перед всеми. Если и было что-то, что Дазай успел узнать об этом Чуе — он ненавидел был уязвимым у всех на глазах. Конечно, он ненавидел это и во взрослом возрасте, но сейчас, стандарты, которые навязала ему лаборатория, брали верх над его настоящей личностью. Он был жертвой своих собственных убеждений. Дазаю надо было увести его подальше от посторонних глаз. Поэтому он накрыл ладонью остекленевшие глаза Чуи, отрезая его от Йосано, которая уже тревожно морщила лоб. Прежде чем Дазай успел попросить ее снять лабораторный халат, она пожала плечами и вновь скрылась за дверьми лазарета. Дазай кивнул, и снова обратил все свое внимание на Чую, убирая руку от лица ребёнка. Он успокаивающе положил ладонь на рыжую макушку, одновременно выводя круги по коже второй, как они делали в последнюю паническую атаку Чуи. Похоже это сработало, потому что Чуя пришёл в себя намного быстрее, чем в прошлый раз. Дазай махнул остальным на прощание, и вывел Чую в коридор, позволив ему опуститься на пол, пока он не пришёл в себя. Ты в порядке? Это был бессмысленный вопрос, а Дазай терпеть не мог бессмысленные вопросы. Поэтому он просто протянул ребёнку бутылку воды. — Спасибо, — пусть голос Чуи и звучал хрипло, но он хотя бы говорил. Сделав глоток воды, Чуя принялся яростно вытирать слезы с лица, пока его щеки наливались краской. Дазай понял, что Чуя не растерян, нет, ему было стыдно. Стыдно за то, что он потерял контроль. Дазай оглядел его трясущуюся фигуру. — Черт возьми! — неожиданно вскрикнул Чуя, ударив кулаком по ковру. Дазай просто наблюдал за тем, как он продолжает ругаться: случайные слова слетали с его губ, а голос дрожал из-за тяжести эмоций. Он был разочарован в себе, слишком разочарован. Дазай буквально почувствовал это, и первой его реакцией было оставить ребёнка и уйти как можно дальше, чтобы не пострадать из-за чересчур эмоционального напарника. Но он не мог так поступить, не тогда, когда Чуя вцепился пальцами в свои волосы и дёргал их. Вырывал. Дазай мгновенно остановил это, схватив запястья Чуи и выпутав пальцы из рыжих волос, один за другим. — Перестань, — сказал он, и руки Чуи безвольно повисли. Дазай опустился вниз и присел прямо напротив ребёнка. — Хочешь поговорить о том, что случилось? Чуя все еще смотрел в пол, но хотя бы без прежней злости на самого себя. — Нет, — пробормотал он, но все равно продолжил говорить. — Я ненавижу это, я ненавижу то, что не могу это контролировать. Я же больше не там, — его голос сорвался, и он поднял на Дазая болезненный взгляд, — Так почему я продолжаю быть таким слабым? Дазай вздохнул: — Есть вещи, которые мы просто не может контролировать, Чиби. Это — одна из них. Я не буду тебе лгать о том, что «со временем станет лучше», потому что это полностью зависит от тебя, — Дазай сделал паузу, чтобы обдумать и взвесить свои следующие слова, — И тут нечего стыдиться. Я уверен, в той лаборатории, тебе внушили, что это «слабость», но это не так. Наоборот, ты очень сильный, ведь смог зайти настолько далеко, а значит твоей силы хватит и на то, чтобы столкнуться с последствиями всего, что ты пережил. Похоже, это были именно те слова, которые маленькому Чуе надо было услышать — его лицо вытянулось от удивления, а губы задрожали. Это был первый раз, когда Дазай увидел на лице этого Чуи такую открытую эмоцию— без страха или настороженного взгляда. Он позволил Чуе осмыслить последние слова, прежде чем подняться на ноги и протянуть ему бинтованную руку: — Давай, пошли домой. Чуя схватился за его ладонь. — Домой… — тихо прошептал он так, словно впервые услышал это слово.