Последние Кадры

      — Олли, прекращай! — Йоонас пытается вывернуться из удивительно крепкой хватки, но все попытки тут же пресекаются, и повреждённая рука вновь напоминает о себе ноющей болью.       — В следующий раз не будешь влезать, — Олли увереннее сжимает чужое запястье, чудом оставшееся без синяков, и упорно направляется к собственной квартире, утягивая за собой сопротивляющегося парня.       Йоонас на это только обиженно надувает губы. Он и сам не понял, почему решил начать размахивать кулаками невпопад, но вид друга, зажатого тремя парнями, которые выше его самого на голову, заставил бездумно влезть в конфликт. Как оказалось, сделал это он достаточно вовремя, ведь пара ударов как раз пришлись в него, щитом перекрывшего Олли.       Когда троица удалилась, Матела с паникой начал трясти Йоонаса, оглядывать самые явные повреждения и, без предупреждения, в итоге потащил к себе домой, полностью проигнорировав все протесты. Возможно, он чувствовал перед ним вину за все оставленные на теле синяки, потому и стремился хоть как-то помочь.       А Йоонасу просто было неловко оставаться с другом наедине. Он боялся, что ощущение тёплых пальцев на обнажённой коже и бегающий по нему взгляд серых глаз не смогут оставить его равнодушным и потянут за собой непоправимые последствия.       Потому, когда Олли на полном серьёзе заставил его залезть в ванну, в которую он успел за некоторое время набрать воду, он смог лишь смущённо хлопать глазами, не желая снимать словно приклеившуюся одежду.       — Зачем? — тушуется Йоонас, надеясь, что мирных переговоров хватит, и его не заставят нырять в горячую воду.       — Чтоб грязь смыть, в который ты тоже извозиться успел, — хмурится Олли, пальцем проведя по чужой щеке в попытке стереть тёмный след. Йоонас, как ошпаренный, уворачивается от руки, но призрачный след от прикосновения всё равно сохраняется на коже. — Всё, быстро полезай, сейчас вернусь.       Йоонас нехотя стягивает с себя футболку, и стоящая в комнате прохлада тут же заставляет съёжиться, а спина покрывается мелкими мурашками. Оставшаяся одежда летит следом, а горячая вода спасительно обволакивает, благо, что не задевает изодранные плечи.       Он устало ведёт по воде рукой, с ужасом осознавая, что она до неприличия прозрачная. Раньше они, конечно, без стеснения могли и вдвоём забраться в тесную ванну, но тогда всё скрывалось мыльной пеной и отсутствием яркого света в помещении, да и чувства Йоонаса не переходили грань дружеской тяги.       А теперь, когда Олли влетает в помещение, хочется скрыться под водой полностью особенно сильно. Тот лишь продолжает причитать о непорядочности своего товарища и, присев на край ванны, удивлённо таращится на Йоонаса, тут же дёрнувшегося в сторону.       — Да не буду я тебя бить, — Олли решает, что подобная реакция следует после его ругани, потому значительно смягчается. Расположившись за чужой спиной, он зачёрпывает в ладонь немного воды и льёт на чужие плечи, на что слышит подавляемое шипение.       Йоонас прикусывает губы в попытке сдержать болезненные мычания, ибо выставлять себя слабаком перед симпатизирующим парнем хотелось в последнюю очередь. Он морщится, когда капли катятся по ссадинам на руках, но ласковые ладони тут же отвлекают от них, заботливо стирая следы от крови и уличной пыли.       Несмотря на все предубеждения, Олли на его обнажённость даже не смотрит, что и радует, и огорчает одновременно. Йоонасу было некомфортно осознавать, что синяки и повреждения интересуют парня несколько больше, но и появлялась возможность спокойно выдохнуть, не смущаясь каждый раз от брошенного ниже положенного взгляда.       Вскоре на смену ладоням приходит немного жестковатое полотенце, которым проходятся по его плечам. Йоонас чувствует себя до жути бесполезным, но все попытки сделать что-либо самостоятельно прерываются сразу же, заставляя без толку сидеть и ловить каждое движение Олли.       Тот откручивает небольшую крышку, намереваясь обработать ссадины, но Йоонас вновь отмахивается, начиная тараторить, что будет больно, да и вообще он бессмертный и ему не нужна никакая перекись.       — Успокойся, пожалуйста, — Олли перехватывает его за подбородок, вынуждая взглянуть на себя, и невольно отмечает, что глаза у парня нервно бегают по нему, а губы маняще приоткрыты в попытке возразить ещё раз.       Матела, не смея перечить себе и необоснованному порыву, подаётся вперёд, встречается с Йоонасом в смазанном поцелуе. Его губы от воды влажные и подрагивают от поглощающей паники, а Олли, в попытке успокоить, мягко ведёт рукой по его светлым кудрям.       Йоонас тут же затихает и более не смеет дёргаться. Даже льющаяся на плечи перекись не заставляет болезненно дёрнуться, ведь мысли крутятся вокруг фантомного ощущения чужих губ на своих и заботливом шёпоте после каждого прикосновения ватного диска к обнажённой коже.       — Полотенце можешь взять это же, — Олли кратко кивает на уже знакомое полотенце и, поднявшись, намеревается выйти из комнаты, но мокрые пальцы, ухватившиеся за край его кофты, удерживают на месте.       — Поцелуй меня ещё раз? — робко глядит на него Йоонас, ведя языком по губам, и старается побороть дрожь от необдуманной просьбы и бешено колотящегося в груди сердца. — Пожалуйста.       И Олли целует. На этот раз более настойчивым становится Йоонас, ухватившись за ворот чужой кофты. Он жадно ведёт языком по чужим губам, утягивая парня ближе к себе и чуть ли не роняет его в воду, но тот успевает вцепиться в скользкий бортик, поддавшись напору.       И Йоонасу большего и не нужно. Он успел защитить любимого человека, получить от него трепетную заботу и ухватить пару сносящий крышу поцелуев, после которых на губах остаётся сладкий след, а все мечты сводятся к новым прикосновениям.