Последние Кадры

      Очередная погоня выбивала все силы. Олли невольно хватался за грудь, стараясь выровнять сбившееся дыхание, но получалось лишь рвано хватать воздух. Он с трудом переставляет ноги, продолжая нестись в неизвестном ему направлении, и с ужасом прислушивается к чужим приближающимся шагам.       Олли на момент оборачивается, но эта попытка оказывается для него роковой, заставляя с грохотом завалиться на асфальт. Он упирается в него руками, стараясь подняться, но их сводит резкая судорога, роняя парня обратно. Удаётся ему лишь отползти чуть в сторону, оставляя заоблачную надежду на спасение.       Матела судорожно бьёт себя по поясу и вмиг ужасается, когда понимает, что оружие было потеряно по ходу побега. Он оборачивается по сторонам и замечает сверкающее на свету знакомое лезвие. Парень резво тянется к нему, намереваясь забрать, но пронзившая боль заставляет его жалобно заскулить. Тяжёлая обувь испытывающе давит на его пальцы, а её обладать лишь надменно усмехается, наслаждаясь чужими страданиями.       Олли удаётся вырвать повреждённые пальцы, которые тут же оказываются прижаты к перепачканной куртке. Он слышит звон откинутого оружия и загнанно сжимается, понимая, что большей защиты у него нет. Попытка пошевелить травмированной рукой так же оканчивается плачевно, заставляя парня постепенно отползать, не обращая внимания на кружащую вокруг него пыль.       Преследователь победно щурится, подцепляя прикреплённое к одёжке устройство. Глаза Олли мгновенно расширяются, когда он замечает, что именно находится в руках у соперника. Осознание о неминуемом конце отрезвляюще бьёт в голову, заставляя судорожно думать, как поступить. Здоровой рукой он бьёт себя по карманам, пытаясь найти хоть что-то, и находит забытую в спешке рацию.       Возможности что-то кричать у него просто нет, поэтому он надеется, что ранее встроенная в технику функция о вызове непременной помощи сработает. Как минимум, смогут найти хотя бы его бездыханное тело.       — Никто тебя уже не спасёт, — кривится мужчина, даже не пытаясь скрыть своего блаженства при виде трясущегося парня, и в дразнящем жесте приставляет палец на курок, готовый в любой момент выстрелить.       Олли отчаянно зажмуривается, но внезапный крик заставляет его поражённо вскинуть голову. Взволнованный Йоонас старается как можно быстрее добежать до них, но оппонент, не желая затягивать, всё-таки активирует устройство.       Матела с ужасом видит постепенно заполняющуюся яркую полоску, слышит, как нагревается оружие, и слишком поздно замечает, что Йоонас бросается под удар, перекрывая парня собой.       Ослепляющая вспышка убивает всю видимость, а Олли откатывается в сторону, сбитый ударной волной и оглушённый шумом от выстрела. Безвольное тело приземляется в нескольких метрах от него.       Олли отмирает, подняв голову, и улавливает лишь рёв мотора, уносящий за собой и преследователей. Он бросается к Йоонасу, лежащему подозрительно тихо и без малейшего движения.       Матела разворачивает его к себе и не может поверить своим глазам. Одежда изорвана и покрыта грязью, а обнажённая кожа смешивает на себе гарь и хлещущую кровь. Конечности бесчувственно болтаются, а одна рука ужасающе изгибается, давая понять, что более она функционировать не сможет.       Олли дрожащей ладонью прикасается к чужому лицу, собравшему на себе сажу, и ведёт по промерзающим губам. Он заметно напрягается, когда не чувствует дыхания. Только сейчас парень спохватывается и панически глядит на грудную клетку, так же мертвецки замершую.       Он неверяще припадает к ней, стараясь услышать биение сердца, но пронзительная тишина заставляет его сморгнуть скапливающиеся в уголках глаз капли. Олли судорожно хватает здоровое запястье, но не может нащупать пульс на стремительно холодеющей руке.       — Йоонас, не смей! — голос подрагивает, не скрывая накрывающую истерику, а горячие слёзы продолжают неумолимо катиться по щекам, падая на бессознательного парня, и смешиваются с чернотой на мраморной коже. — Не оставляй меня, умоляю…       Он пытается что-то сделать, но собственные травмы вновь заставляют чувствовать себя бесполезным в этой ситуации. Олли срывает голос, привлекая хоть какую-то помощь, и невольно глотает собирающуюся не губах влагу. Он стискивает чужое тело, не желая верить, что всё происходящее реально.       Через некоторое время нужная подмога поспевает. Йоонаса с трудом вытягивают из чужих рук, а самого Матела приглашают пройти следом. Он через силу поднимается, стараясь бороться с головокружением, и утирает влагу с лица, тем самым только размазав всю скопившуюся на нём грязь.

•••

      Окружившие со всех стороны приборы беспрестанно пищат, из-за чего Йоонас недовольно морщится. Голова раскалывалась неимоверно, а желания шевелиться не было никакого. Его тело было каким-то ватным, будто и не его совсем, а левая рука и вовсе не чувствовалась.       Он нехотя приоткрывает глаза, тут же желая закрыть их от белизны комнаты перед ним. Бьющий в нос запах медикаментов раздражает не меньше, заставляя понять, куда именно его притащили. Йоонас пытается подняться, ведь затёкшая от постоянной позы спина требует этого, но чужая ладонь мягко касается его груди, толкая обратно.       — Лежи-лежи, — слышится знакомый голос, из-за чего Порко наконец просыпается и глядит на своего гостя. Сидящий перед ним Олли измученно улыбается, а залёгшие под его глазами тени символизируют об отсутствии должного отдыха. — Что, чёрт возьми, произошло? — хрипло отзывается Йоонас, осматриваясь по сторонам. Подключённая к руке капельница таит в себе жидкость достаточно яркого цвета, явно не предназначенную для людей, а лежащая на нём рука являет переплетения из бинтов, скрывающие все пальцы. — И почему ты такой побитый?       — Тебе не обо мне сейчас волноваться нужно, родной, — горько усмехается Олли, легонько сжав перехватившую его механическую ладонь. Заметившей только сейчас подобную модернизацию Йоонас в недоумении хлопает глазами, совершая попытку пошевелить искусственными пальцами.       — Это у меня теперь только так? — с трудом складывает он слова в предложения, заворожённо рассматривая буквально вживлённый в него механизм.       — Только так, — выдыхает Олли, поглаживая парня по животу, к счастью, оставшемуся в целости. — Я тебя никогда за этот поступок не прощу.       — Это я себя не простил бы за твою смерть, — с упрёком тянет Йоонас, наконец восстановив хронологию событий. Но некоторые детали, всё-таки, не укладываются в его только очнувшейся голове. — А я вообще как живым остался?       Матела кратко ведёт пальцами по его груди, и только сейчас Йоонас замечает глобальное изменение в своём организме. На месте сердца располагается механизм голубоватого цвета, больше похожий на округлый голубой фонарик. Лишь беспрестанно происходящая внутри работа заставляет понять, что только это устройство и заставляет его сейчас существовать.       Йоонас пытается дёрнуть здоровой рукой, на что получает укоризненный взгляд на удерживающие её провода. Тогда он решает приноровиться к своей новой конечности и кратко бьёт искусственными пальцами по груди. Как и ожидалось, ощутить он ничего не может, но чувство неприкрытого интереса продолжает разгораться.       — Это я теперь, получается, не просто человек? — осторожно улыбается Йоонас, протянув руку вперёд, и касается щеки сидящего рядом. Олли накрывает её своей, невольно дёргаясь от исходящего холода. Он осознаёт, что, в ином случае, мог бы и не видеть никого рядом, поэтому благодарно льнёт к механизму, чувствуя неловкие поглаживания.       — Ты всегда не был простым, — ласково щебечет Олли, с неприкрытой любовью глядя на парня. — Ты и правда особенный. А теперь ещё и с несколькими улучшениями.       — Несколькими? — переспрашивает Йоонас, ведь обнаруженные рука и замена сердца насчитывают только пару.       Олли невольно смеётся и указывает на чужой глаз. Он тянется к нему, на что парень хочет мгновенно сощуриться, но только после прикосновения понимает, что вновь не ощущает ничего. Даже кожа вокруг никак не реагирует, давая понять, что досталось ему нехило.       — Вот это меня, конечно, потрепало, — не сдерживает своего восторга Йоонас, продолжая наблюдать за вживлённой техникой. — Ты ведь будешь меня любым любить, правда?       — Конечно буду, глупостей-то не думай, — театрально возмущается Олли. Он счастлив, что парень жив, и сделает всё возможное, чтобы подобное с ним никогда не повторилось.       Йоонас очарованно улыбается и, приманив Матела к себе, мягко ударяется в его губы своими. Благо, они остаются настоящими, потому он может вдоволь насладиться трепетным поцелуем, хоть и чужое тепло от объятий он не ощущает.       Йоонас бережно подхватывает повреждённую руку Олли и ловит болезненную улыбку в ответ. Он замечает, что парень сжимает его ладонь, показывая, что его повреждения ничего не значат на чужом фоне. А Йоонас, считающий совсем иначе, трепетно оглаживает кончики бинтов, стремясь показать, что все их пережитые трудности будут преодолены вместе.       Механическое сердце Йоонаса будет функционировать, пока в груди Олли бьётся настоящее, хранящее в себе безграничную любовь и стремящееся показать всю свою благодарность за его сохранение.