Последние Кадры

      Олли, по правде говоря, в свой заслуженный выходной никак не ожидал, что к нему в квартиру бесцеремонно может кто-то завалиться. Болезненное состояние не позволяло прийти в себя, из-за чего он устало наблюдал за носящимся по его кухне парнем, а пропавший голос не давал выразить какой-либо протест.       — Вот он болеет, а помогать ему, значится, нельзя! — ругается сам с собой Йоонас, хоть и никакой обиды в сторону Матела не показывает. Ему просто было несколько тоскливо от осознания, что его друг был готов страдать в одиночестве, не следя за своим состоянием должным образом.       Именно поэтому, когда Олли смог в трубку только болезненно прохрипеть, Йоонас сразу же сорвался к нему, не собираясь терпеть никакие отговорки. С его стороны, возможно, было не очень культурно без спроса хозяйничать в чужой квартире, но осознание, что друг с самого утра так и не смог даже к плите подойти, вызывало в нём ещё большее желание позаботиться.       И теперь Олли приходилось просто наблюдать за хлопочущим парнем. Заботливо заваренный горячий чай отдавался теплом не только из-за своей температуры, но и из-за чувства накрывающей нежности, которую Йоонас так старательно адресовал Матела.        Тот успел напичкать его всеми возможными таблетками, несколько раз заставил измерить температуру и первое время вообще отказывался отходить от постели больного, аргументируя это скукой Олли. В конечном итоге он вынудил его переместиться в гостиную, благодаря чему они могли сидеть вместе.        Хоть и ни о какой скуке Йоонас и не задумывался. Ему просто хотелось быть ближе к парню, утешить и лишний раз глянуть на забавно распластавшиеся по подушке золотистые кудри. Услышать Олли тоже хотелось жутко, но от одной только хрипотцы в его голосе становилось не по себе, а от следующего болезненного кашля внутри всё разрывалось.       Но расцветающая на губах Олли улыбка после каждого суетливого поступка вынуждала Йоонаса успокоиться и придумать ещё что-нибудь, чем можно порадовать парня.        Один раз он даже умудрился перехватить у того телефон во время звонка. Слова давались Олли с огромным трудом, а коллега с работы, словно нарочно, даже не пыталась вслушаться и каждый раз переспрашивала, от чего он кривился всё больше и больше. В итоге Йоонас просто отобрал у того сотовый и, благодаря жестам и редкому шёпоту, смог донести нужное. И тогда Матела, казалось, влюбился в этого человека ещё больше.       И от беспрестанного внимания ему становилось несколько неловко, ведь он не мог даже банально поблагодарить своего спасителя. Сил хватало только на немые переглядки, смущённые улыбки и плохо скрываемый смех, от которого в горле вставал дерущий ком.       Решившись на ответные действия, Олли отставляет так и не допитый чай и поднимается с дивана, который за весь день успел ему жутко надоесть. Он тихо шагает до кухни, на которой, стоя спиной к проходу, колдует у кофемашины Йоонас, стараясь разобраться в бескрайнем множестве кнопок на технике.        Олли подходит ближе и прислоняется к парню, голову благополучно расположив на его плече, а руками обессиленно скользит по чужому животу, переплетая собственные ладони. Йоонас, удивлённый приходом друга, может только накрыть их своими.        — Ты чего поднялся? — с долей беспокойства отзывается Йоонас, ощущая горячее дыхание, щекочущее обнажённую шею.       Олли хотел бы ответить, но вместо этого просто кратко прижался губами к чужому подбородку, наивно подумав, что сможет смутить парня и отобьёт у него желание сыпать вопросами.       — У тебя точно жара нет? — на этот раз Йоонас разворачивается к Матела и поджимает губы, пытаясь скрыть умилённую улыбку, пока серые глаза преданно смотрят на него, а пушистые пряди ложатся на лоб, маня прикоснуться.       — Нет, — шепчет Олли, проглатывая подступающую хрипотцу, и вновь прижимается к плечу Йоонаса. — Просто люблю тебя.       — Чего? — недоумённо бормочет Йоонас, всё-таки заправив одинокую кудряшку за ухо парня. Тот к тёплым прикосновениям только прильнул, молчаливо намекая на большее. — Точно перегрелся.       — Люблю, — уже как мантру бормочет Олли, прикрыв глаза, пока чужие пальцы путаются в его волосах, а вторая рука Йоонаса прижимает его ближе, заставляя разомлеть ещё больше. — Ты такой хороший…        — Да-да, и я тебя люблю, чудо, — скорее для утешения отвечает Йоонас, но от признания всё равно становится до одури хорошо, а отпускать буквально повисшего на себе парня хочется в последнюю очередь.       Потому он лишь мягко прижимается губами к чужой щеке, тут же получая сонное бормотание о том, что Йоонас может заразиться, но тот лишь счастливо улыбается и, поцеловав Олли ещё раз, с удовольствием окольцовывает его руками, крепче прижав к себе и совсем позабыв о кофе, ведь бурлящие внутри тёплые чувства бодрили куда сильнее обычного напитка.