Последние Кадры

      — Да не верю я в Санта Клауса! — уже почти срывается на крик мальчишка, на что слышит только отчаянный вздох родителей.       Йоонас, хоть и был ребёнком, но верить в подобное упорно не хотел. Слишком уж бредовыми были сказки про то, что в каждый дом посреди ночи заваливается добряк в красном костюме и оставляет пару-тройку подарков в обмен на обыкновенное молоко со сладким печеньем. Ну невозможно столько печенья за одну ночь в себя затолкать!       Да и вторжение в дом без спроса тоже уже звучит как-то нелегально.       И как бы не пытались взрослые уговорить паренька, тот лишь продолжал в отрицательном жесте мотать головой и уверять всех вокруг, что в подобные сказки смогут поверить только истинные глупцы.       Встав из-за стола, Йоонас небрежно благодарит за ужин и скрывается в своей комнате, не желая более слышать ничего ни про Санту, ни про эльфов, которые ему услужливо помогают, ни про злосчастные молоко с печеньем, которые каждый год магическим образом пропадают.

•••

      Уснуть в Рождественскую ночь Йоонасу так и не удалось. Какое-то щемящее чувство вины продолжало терзать его, но собственная гордость не позволяла откинуть мысли о полной правоте.        Будучи полностью уверенным в том, что чудес не бывает, Йоонас тихо спускается на первый этаж, намереваясь убедиться в том, что подарков до сих пор нет, ведь никто вниз не спускался, дабы специально их положить.        Единственное, что его настораживает — это подозрительные звуки, доносящееся со стороны камина. Шебуршание, какое-то тихое бормотание и… звон? Да, это определённо был звон бубенцов, но откуда ему было взяться посреди ночи в комнате, где никого нет?        Поборов себя и настороженность по поводу возможной опасности, Йоонас зажигает гирлянду на украшенной ёлке, позволяя разноцветным огонькам озарить хоть какую-то часть комнаты. И увиденное в тусклом свете поражает Йоонаса сильнее ожидаемого.       Маленький паренёк застывает у камина, продолжая удерживать в ладони пару шоколадных конфет, которые просто не успели отправиться к остальным подаркам, и ошарашенно таращится на полуночного гостя.        Йоонас мог бы начать кричать, что их грабят, что к ним незаконно пробрались в дом, но мальчишка выглядит настолько запуганным, что кричать сейчас хотелось в последнюю очередь. Да и не был этот мальчишка столь прост.        Источником необычного звона оказался маленький бубенчик на кончике зелёного колпачка, из-под которого торчали растрёпанные золотистые кудри и… были видны остроконечные ушки. Йоонас уже было подумал, что он бредит, но весь костюм незнакомца явно говорил о том, что тот вылез из какой-то сказки.        Пока Йоонас зависал в своих размышлениях, паренёк решил, что пора сбегать. Он двинулся в сторону, намереваясь побыстрее исчезнуть, но предательская гирлянда, протянувшаяся по полу, заставила его завалиться на ковёр и потерпеть неудачу.       Он попытался подняться, но тёплая ладонь, заботливо упавшая на его плечо, заставила дёрнуться и тут же замереть. Вблизи взгляд голубых глаз ощущается ещё более обнажающим, потому эльф невольно смущается, а Йоонас наконец вычитывает нашитое у него на кофте имя. Олли, значит.        И он даже предположить не мог, что это сказочное существо станет главной причиной, по которой он полюбит Рождество. Он полюбит не сам праздник, нет, он сможет влюбиться в такого загадочного и неприступного Олли, который продолжит стабильно заявляться к ним посреди ночи с подарками, а уходить будет с лёгким румянцем на щеках и глуповатой улыбкой, причиной которой послужит блондинистый парень, который смог поверить в чудеса.