Не буди лихо...

С утра все были злыми, уставшими и невыспавшимися. И что казалось самым обидным так это то, что за всю ночь никто даже близко не подошёл к двери их спальни. На завтрак собирались словно на боевое задание — быстро и тщательно и, как выяснилось, тоже совершенно напрасно: ни в Большом зале, ни на пути к нему никаких проблем не возникло. Неприятный сюрприз поджидал в кабинете трансфигурации. Мало того, что все, кроме Люпина, позабыли, что их ждёт контрольная, так ещё и мужик, которому ночью была присвоена кличка «Гад», шутовски приветствовал их, стоило войти в класс. Он внаглую взгромоздился на край стола МакГонагалл и издевательски улыбался, наблюдая, как они рассаживаются по местам. — Может, попробовать напасть и связать? — неуверенно предложил Блэк, опасливо поглядывая то на надоедливого мужика, то на хмурящегося декана. — Не обостряй, — со вздохом покачал головой Люпин. — Ты же понимаешь, что такой костюм делает его практически неуязвимым, а попасть себе в голову он вряд ли позволит. А теперь ещё представь, как это всё будет выглядеть, если все уверены, что за столом сидит только МакГонагалл. Да мы потом за нападение на преподавателя до конца года с отработок не вылезем, ну, при том условии, что нас не исключат. — Но нас же четверо, справимся! Если мы этого ушлёпка поймаем и обезвредим, нам награду за особые заслуги перед школой дадут! — вклинился Джеймс. — Джей, он не станет облегчать нам жизнь и может сотворить, что угодно! Если ты позабыл, напомню — его абсолютно никто не видит, даже директор! И волшебник он очень сильный… К тому же прибыл из другого времени. Мы понятия не имеем, как его временная защита среагирует! — А вдруг он в нас непростительными, как тогда в меня в лесу… Я не буду на него нападать… — Питер даже всхлипнул от накативших воспоминаний. — И я пас, — поддакнул Ремус. — Я и так в школе на птичьих правах… А МакГонагалл никаких оправданий слушать не станет. Она в последние дни и так зла на нас дальше некуда. Блэк и Поттер переглянулись и нехотя кивнули: вдвоём геройствовать совершенно расхотелось. МакГонагалл, собрав домашние работы, раздала пергаменты с вопросами. Гад зловредно ухмылялся, ясно давая понять, что и этот урок не пройдёт спокойно. Получив своё задание, Джеймс опасливо покосился на Гада, тот в ответ помахал подхваченным с преподавательского стола пергаментом. Джеймс с недоумением оглянулся на друзей. Ремус и Питер стремительно заливались румянцем, Сириус, закусив губу, таращился на лежащий перед ним пергамент. Причина стала ясна, стоило заглянуть в собственный лист с заданиями. Если у остальных было то же самое… Вместо вопросов на пергаменте в самых затейливых позах совокуплялись нарисованные человечки. От неожиданности Джеймс охнул и вдруг понял, что ему стало совершенно не до контрольной, вопросов которой он так и не узнал… Время шло. МакГонагалл проверяла домашние работы. Гарри ехидно усмехался. Мародёры смотрели рисованную порнографию, автоматически копируя на свои пергаменты особо занятные позы. Как декан Гриффиндора покраснела, нервно стиснув в пальцах одну из сданных работ, никто из них и не заметил. Метнув на Джеймса Поттера полный негодования взгляд, МакГонагалл, захватив листок с собой, буквально подлетела к его парте. — Мистер Поттер, потрудитесь объясниться! Что… — взгляд женщины упал на изрисованный листок, и она поперхнулась слюной. Гад, хищно улыбнувшись, кольнул Сириуса заклинанием, тот от неожиданности взвизгнул, и она, инстинктивно обернувшись, оценила и его работу тоже… Спустя пару минут все Мародёры получили приказ задержаться после урока. Студенты вытягивали шеи, силясь разглядеть, что же такое стряслось с контрольными гриффиндорской четвёрки?! Настолько взбешённой Минерву МакГонагалл не видел никто и никогда… Кабинет трансфигурации несчастные покидали в твёрдой уверенности, что лучше бы их отчислили. Хуже всех пришлось Джеймсу. Вместо одного месяца отработок, который получили все остальные, ему назначили два! Да ещё на три месяца лишили квиддича! И напрасно Поттер доказывал, что сдал на проверку обычное эссе, никакого отношения к кошкам не имеющее, МакГонагалл оказалась непреклонна. Из всего, что сегодня произошло, радовало только одно — баллы в этот раз не сняли. Оставить без наказания столь возмутительную выходку декан не могла, но и лишить свой факультет того немногого, что ещё оставалось от заработанных учениками очков, не захотела. Если верить её словам, за все годы, что она провела в Хогвартсе, ещё ни разу ни один факультет не находился в столь плачевном положении… Сегодня, впервые с момента поступления в Хогвартс, Джеймс Поттер чувствовал себя совершенно беззащитным и жалел, что учится в этой школе. МакГонагалл, никогда делами учеников не интересовавшаяся и всегда придерживавшаяся мнения, что настоящие гриффиндорцы должны разбираться со своими проблемами самостоятельно, своим принципам и в этот раз не изменила. На самом деле это было очень удобно, пока объектами «шуток» становились другие. Но когда жертвой становишься ты… Обида на декана, не только не предложившего помощь, но даже не пожелавшего толком выслушать, разъедала душу. Всё-таки это было ужасно несправедливо. В течение нескольких дней их унижали перед всей школой, а она и пальцем не шевельнула, только сняла кучу баллов, заставив оправдываться перед всем львиным факультетом. Свои же гриффиндорцы, ещё вчера готовые его в зад целовать за выигрыш у Когтеврана, обозлились не на шутку, припоминая каждый потерянный по их вине балл. А уж стоило Джеймсу заикнуться о том, что в ближайшие три месяца у команды будет другой ловец и капитан, как все Мародёры стали врагами номер один для родного факультета. Даже Лили Эванс, которая в квиддиче ровным счётом ничего не смыслила, орала как резаная и о том, что они подвели команду, и о том, что кубок в этом году наверняка достанется Слизерину. О том, что именно по их вине факультет лишился практически всех заработанных баллов и вот-вот уйдёт в минус, она тоже упомянуть не забыла. Лишившись благоволения декана и родного факультета, все чувствовали себя покинутыми и беззащитными, а ещё горше становилось от того, что директор, всегда крайне снисходительно относившийся к их развлечениям, полностью игнорировал их компанию и так и не дал себе труда поговорить с МакКошкой и попытаться заступиться. Как бы ни было обидно, но по всему выходило, что бороться с последствиями выходок Гада им придётся самостоятельно. С тех пор как удалось хорошенько рассмотреть мерзавца и утвердиться во мнении, что всем его морда кажется чем-то знакомой, поиски потенциальной родни пришельца велись постоянно. На переменах и в Большом зале Джеймс с друзьями неустанно вглядывались в лица представителей змеиного факультета, стараясь отыскать фамильное сходство. Люпин не ленился бегать в библиотеку и просматривать старые подшивки «Пророка» в надежде хотя бы приблизительно установить личность вражины. К сожалению, это ничего не дало. Смутное сходство с кем-то так и оставалось «смутным» и более точному определению не подлежало. Это действовало на нервы дразня близкой разгадкой, вопросы оставались без ответа, а мстительная сволочь оставить их в покое и не думала. Стараниями Гада Зелья снова прошли просто ужасно, а урок ЗОТИ и вовсе превратился в сущий кошмар. Особенно обидным было то, что ЗОТИ для всех, даже для Питера, всегда была предметом гордости и возможностью блеснуть своими навыками. Гад же, жизнерадостно улыбаясь, делал всё возможное, чтобы лишить Гриффиндор последних заработанных баллов и обеспечить своим жертвам отработки до конца учебного года. Он блокировал палочки, сыпал неразрешёнными заклинаниями, толкал под руку, создавая впечатление, что Джеймс с друзьями исподтишка нападают на других студентов. Дважды заклинания угодили в слизеринцев. В первый раз Паркинсон из-за подножки растянулся у преподавательского стола, едва не сбив профессора с ног. Во второй раз Эйвери попал под чары помех и пропустил заклинание от работавшего с ним в паре Снейпа. Профессор Смит не очень компетентный, зато очень вспыльчивый, не стесняясь в выражениях, орал на Джеймса и его друзей так, что оконные стёкла в кабинете дрожали. Гадёныш Снейп, отлично видевший и понимавший, что происходит, в открытую насмехался и выглядел, будто Рождество наступило на два месяца раньше. Да и остальные слизеринцы сыпали оскорбительными намёками и шуточками. Закончилось всё тоже просто отвратительно. Профессор Смит, которому Гад подпалил мантию, подставив Блэка, заявил, что не позволит безнаказанно нарушать правила ещё и на своих уроках, и, сняв баллы, назначил всей компании две недели отработок. Подсчитав, сколько это получится в сумме со всеми остальными взысканиями, захотелось только одного — бежать отсюда без оглядки… ну или начать выть, не дожидаясь полнолуния… * * * Разыгранным на Трансфигурации спектаклем Гарри остался очень доволен. Особенно порадовали написанные на лице Северуса любопытство и неприкрытое злорадство, стоило ему узнать о наложенных на Мародёров взысканиях. Урок зелий тоже прошёл по намеченному плану. Эссе и домашние работы Сириуса и Джеймса осыпались кучкой пепла, «совершенно случайно» попав на огонь горелки. Зелья в котлах были качественно испорчены и исправлению не подлежали, а хозяева этих «шедевров» оказались с ног до головы заляпаны липкими, омерзительно воняющими пятнами. Джеймс и Сириус плюсом к новой домашке и новому эссе получили приказ продублировать всё, что не смогли сдать сегодня. Обоих буквально трясло от бессилия и несправедливости. Зато Северус выглядел, как объевшийся сливок низл. «Порадовав» отца и крёстного, Гарри решил не обделять вниманием и остальных. Урок Травологии все присутствующие запомнили надолго. Для начала «уронив» Питера в бочку с драконьим навозом, Гарри для пущего веселья отлевитировал ему за шиворот несколько визгопёрок. То-то цирк стоял в теплице… Для Люпина на этот раз пришлось придумать шуточку повеселее. Минут через десять после начала урока, как раз когда все сосредоточенно писали проверочную работу, из его сумки полезли здоровущие тарантулы. Пауков здесь никто особо не боялся, но переполох всё равно поднялся знатный. Рассерженная профессор нумерологии, не вдаваясь в лишние выяснения, применила к гадким тварям Эванеско, лишив тем самым Ремуса и учебников, и выполненных домашних работ. Ну в самом деле, откуда ей было знать, из чего паучьё трансфигурировано?! Оставшуюся часть урока не смевший глаз поднять Люпин пялился на перепутанные формулы проверочной работы и в итоге ничего не написал. И разумеется, в конце урока профессор не позабыла наложить на него взыскание. Дополнительным развлечением стало наблюдать, как Ремус сразу после звонка с перекошенным лицом несётся в библиотеку, чтобы в очередной раз попытаться вычислить возможных родственников пришельца. К уроку ЗОТИ, судя по довольным взглядам, сердце Северуса почти оттаяло, и Гарри удвоил усилия, стремясь доказать будущему партнёру свою лояльность. Отрывался он по полной и почти посочувствовал компании гриффиндорских идиотов, когда профессор Смит от души наказал «виновных» в беспорядке. Судя по виду, у Мародёров просто руки чесались удавить Северуса уже даже не за сам факт его существования, а за то, что им приходится иметь дело с его будущим партнёром. Но правильные выводы они сделать всё же сумели. Гарри только ехидно ухмылялся, представляя, что сказали бы отец и его компания, если бы знали имя человека, с которым Северуса свяжет судьба. Раскрывать своё инкогнито он не спешил, не будучи до конца уверенным стоит ли это делать. Вообще развлекаться, вколачивая разум в недоумков, которые решили, что им всё в этой жизни позволено, было забавно. Может хоть что-то впрок пойдёт?.. Но и о последствиях забывать не следовало. С одной стороны, Гарри напрягало, что, вернувшись в своё время, он оставит Северуса один на один с этой шайкой. С другой стороны, о его пребывании здесь Мародёры забудут, но последствия в виде отработок и подорванной репутации останутся, а раз так, то стоило постараться и создать им столько проблем, чтобы на ближайшие месяцы всем четверым стало не до того, чтобы осложнять Северусу жизнь. За ужином Мародёры выглядели совершенно пришибленными, а вот Северус явно нервничал. Едва прикоснулся к еде и улизнул из-за стола при первой же возможности. Такое поведение Гарри заинтриговало, и он отправился следом, стараясь ни на секунду не выпускать его из виду. Уже через несколько минут стало ясно, что направляется его слизеринец к месту, где стояла палатка. Ещё не дойдя до опушки, Снейп резко затормозил, пристально вглядываясь в окружающее пространство. — Гарри, — негромко позвал парень, и голос его прозвучал до странности неуверенно. — Здравствуй, Северус, — Гарри снял с себя дезиллюминационные чары, и Снейп почти незаметно вздрогнул, он явно не ожидал, что его собеседник появится так быстро. — Ты хотел со мною поговорить? — Д-да… только не здесь… Мне не хочется, чтобы… — Не беспокойся, ты же уже понял, что кроме тебя и Мародёров меня здесь никто не видит?.. — Ты уверен? — Абсолютно. Проверил многократно. — Это из-за ритуала? — Думаю, что да. Но если тебе так будет спокойнее, можем посидеть в палатке. Или погулять там, где ты будешь чувствовать себя в безопасности, — уточнил Гарри, заметив, как при упоминании его пристанища мальчишка нервно дёрнулся. Понятно, что родство с Мародерами доверия к собеседнику ему не прибавляло. — Я тебя не боюсь! Но лучше погулять. — Знаю, что не боишься, но разумная осторожность присуща всем слизеринцам. Обдумав услышанное и не найдя в нём ничего оскорбительного, Снейп кивнул и неспешно направился к озеру. Шёл Северус молча, только иногда издавая тихие тяжёлые вздохи. Решил извиниться, и этим всё сказано! Просить прощения было тем самым занятием, которое Снейп ненавидел до глубины души и которое всегда давалось ему наиболее тяжело. Гарри не торопил. Слушать извинения ему не хотелось, но когда и как начать разговор, Северус должен был решить сам. — А из-за чего МакГонагалл так на трансфигурации разъярилась? Видимо, не зная, как завязать беседу, Снейп выбрал самую безопасную, на его взгляд, тему, наиболее далёкую от их отношений. — А она поймала Мародёров за просмотром мультипликационной порнографии. Ты не находишь, что было бы странно, если бы она отреагировала иначе? — За просмотром чего?! — Какое из двух слов тебе незнакомо: мультипликация или порнография? — Оба знаю, — буркнул парень. — Просто не думал, что ты увлекаешься. — Ну, правильно думал. Вообще-то это не моя идея. У меня есть друг, владелец магазина волшебных приколов. Вот он выпуск таких мультиков для взрослых и придумал, а я только повторил. — А почему был уверен, что это сработает? Они же могли, ну, не знаю… твои мульты в карман засунуть и после посмотреть. — Не-а, не вышло бы. Говорю же — приколы! Шутка не в том, чтобы картинки подсунуть, а в том, что на них специальные чары наложены, раз глянешь и в течение часа оторваться уже невозможно. — Ты-то откуда эти чары знаешь? — А я вроде как совладелец этого магазина, так что для меня их хитрости не секрет. Снейп усмехнулся, видимо представив, какое ещё применение можно было бы найти подобному изобретению, и вдруг прищурился: — Погоди-ка, а мне сказали, что МакГонагалл к Поттеру уже на взводе подошла. Ты ещё что-то вычудил? — Ага, — Гарри озорно подмигнул, — я подменил домашнее задание Джеймса. — И что он сдал МакГонагалл? — Интереснейшую статью. Она правда не очень научная, зато чрезвычайно популярная. Состоит из пошлых анекдотов, которым придан вид рассказов из реальной жизни. Уже больше тридцати лет бьёт все рекорды популярности. В моём времени это уже стало растащенной на цитаты нетленкой, а у вас её не так давно опубликовали — новинка. Значительная часть историй посвящена нелёгким отношениям кошек с мартом месяцем. Надеюсь, ты знаешь об анимагической форме вашего преподавателя? Северус немного помедлил, видимо, увязывая в своём сознании слова: преподаватель-кошка-март, — а потом рассмеялся: — Ну, тогда неудивительно, что МакГонагалл так взбесилась. А я-то поначалу не поверил. — Зря. У каждого есть свой пунктик, а Минерва слишком чопорна. — Знаешь, я тут подумал, что глупо тратить и без того ограниченное время на ссоры. И я очень хочу побольше узнать о мире, в котором хоть кому-то нужен и где у меня есть муж и друзья. Ты прости, что я так на тебя… окрысился, я бы не хотел, чтобы ты думал… — Северус, не нужно извиняться. И тем более не нужно бояться не оправдать моих ожиданий. Мы знакомы почти двадцать лет и первые семь из них я тебя люто ненавидел, твёрдо убеждённый, что второй такой сволочи, как ты, в этом мире не существует. Уверяю тебя, что бы ты ни сделал, разочаровать меня тебе не удастся. Так что ещё раз повторю, извиняться не нужно. К сожалению, у меня не получилось подготовить тебя к новости, чьим сыном я являюсь, так что реакция была закономерной. Знаешь, я бы даже удивился, если бы ты повёл себя иначе, особенно после того, как мне хватило глупости сказать, кто стал моей матерью… В общем, «сам дурак». И хотел бы, чтобы всё сложилось по-другому, но уж как вышло… — Да уж, услышать, что ты — Поттер, было последним, чего я ожидал. Расскажешь, как получилось, что мы стали парой? — Конечно. На самом деле всё произошло совсем не быстро и на то, чтобы осознать саму возможность отношений, нам потребовались годы. С самого первого дня в школе у нас были сложные отношения. Мне казалось, что ты меня ненавидишь, и я ненавидел тебя в ответ. На самом деле тогда много чего было: и справедливого, и нет. А потом, в критический момент, ты поделился со мною своими воспоминаниями, и я наконец-то прозрел. Это очень на многое повлияло в моей жизни. Я думаю, ты уже догадался, что активное противостояние волшебников переросло… фактически в войну. После победы наши отношения изменились. Мы не стали друзьями или даже просто хорошими знакомыми. При встречах кивали друг другу или перебрасывались парой слов. Сейчас я думаю, что мне уже тогда хотелось большего, но всё, что происходило между нами в предыдущие годы… Это мешало всё обдумать, всерьёз поверить в возможность… э-м-м… что у меня есть шанс. К тому же я не представлял, как с тобой можно хотя бы издалека заговорить на подобную тему… Тогда всё как-то не складывалось… не только с тобой, а вообще. Знаешь, я был уверен, что после победы, если выживу, то буду свободен и смогу жить собственной жизнью. А всё получилось совсем не так. Я стал героем и от меня постоянно требовалось соответствовать чужим ожиданиям. Все были уверены, что я пойду работать в аврорат и женюсь на Джинни. Я честно поступил в школу авроров и встречался с Джинни, с каждым днём всё яснее понимая, что всё это мне совершенно не нужно. С Джинни я нашёл в себе силы расстаться через год. Школу авроров бросил через два. Ты и Гермиона были единственными, кто меня поддержал. Даже Рон не сумел принять моё решение. Ну, сразу не сумел. Примерно тогда мы с тобой начали больше общаться, ты рассказывал про эксперименты и ингредиенты… И я вдруг понял, что мне это действительно интересно. Я написал Невиллу, в то время они с Луной жили в Колумбии, и он порекомендовал мне книги. Начинал я с самого простого — со сбора растений. При том, что весь год перед победой мы провели, мотаясь по лесам, для меня не стало большой проблемой жить в походных условиях. Гораздо сложнее оказалось запоминать правила сбора. Что-то нужно было собирать на рассвете, что-то за час до заката, а ещё за чем-то в полночь в воду нырять. Одно срезать серебряным ножом, другое медным, третье выкапывать тисовой лопаткой… Когда ты узнал, чем я занимаюсь, то сначала рассердился. Не потому, что счёл моё увлечение глупым или недостойным, а потому что я влез в не самое безопасное дело без предварительной подготовки. Оказывается, что, даже просто собирая достаточно безобидную траву, можно было нарваться на кучу неприятностей. Ты дал мне соответствующие книги и множество полезных советов, рассказал, где и какое снаряжение нужно заказать. Наварил целую аптечку со всем необходимым и взял с собой в несколько походов. И я понял, как много терял до этого. Я упускал редкие возможности и рисковал без необходимости. Ты делился со мною профессиональными секретами, помогал. Знаешь, меня это полностью захватило. Заниматься добычей растительных ингредиентов на уровне любителя мне скоро стало мало. Развлечение превратилось в потребность, и я уже точно знал, что хочу, чтобы это стало моей профессией. Помогать мне постоянно ты не мог, а отправляться в экспедиции в одиночку становилось по-настоящему опасно. Именно ты привёл меня к пониманию, что если я хочу работать серьёзно, то нужно создавать свою группу, и настоял на поиске помощников. Так ко мне присоединился Симус, мой бывший сокурсник. И это стало началом. Следом пришли Деннис и Дин, тоже гриффиндорцы. Ещё через полтора года к нам попросился Рон. Он закончил школу авроров, немного поработал по специальности и понял, каким был дураком, желая связать свою жизнь со службой. Устраивать облавы в сомнительных местах, а потом писать горы скучных отчётов — это совершенно не то, чего он хотел от жизни. Рон признал, что, сбежав из школы авроров, я был прав с самого начала. Трудно сказать, в какой момент я окончательно осознал, что и от встреч с тобой хочу чего-то совсем иного, нежели просто общения и поддержки. С самого начала ты помогал мне всем, чем мог: создавал заклинания, обеспечивал зельями, усовершенствовал экипировку… и всячески противился развитию наших отношений. Я был уверен, что ты всё ещё любишь мою мать, и боялся форсировать события. — Но я никогда не любил Лили как девушку! — Да, это я потом уже понял. Вот когда сам до одури влюбился, тогда до меня и дошло, что в твоём отношении к ней и на кнат романтического интереса не было. Но видишь ли, когда ты отдал мне свои воспоминания, мне было всего семнадцать. И увидел я в них ровно то же, что увидел бы любой подросток моего возраста. Ведь, если парень обещает сделать «всё, что угодно» ради спасения жизни девушки, вывод очевиден, по крайней мере тогда мне так казалось. Снейп хмуро кивнул: — Её не удалось спасти? Ты же сиротой вырос… — Твоя жертва в том смысле, который ты тогда в него вкладывал, оказалась напрасной. Но во многом именно благодаря тебе смог выжить и победить я. Я не сумел заменить Лили, но, насколько я понимаю, тебе это было и не нужно. Зато со временем я стал самым близким и дорогим для тебя человеком. — Но Джеймс Поттер твой отец, а ты… ты встал на мою сторону. Но ведь я не твой Северус. Я не тот, кого ты знаешь и любишь! — Ты станешь им, только для этого потребуется время. А что до моего отца… Видишь ли, когда я понял, что испытываю к тебе не просто тягу или интерес и хочу иметь не просто отношения, а разделить с тобою жизнь, мне пришлось очень постараться. Джеймс был к тому времени два десятка лет мёртв, но это мало чему помогало. И я желал знать, почему?! Я приложил немало усилий, чтобы понять, каковы же были ваши отношения на самом деле и за что ты так люто ненавидел моего отца и его друзей. На какие-то вопросы ты дал ответы, но этого было слишком мало. Дальше в своё прошлое ты меня пускать не хотел, а я боялся настаивать, чтобы не разрушить хотя бы то, чего сумел добиться. Тогда я пошёл с расспросами к другим. МакГонагалл только удивлённо приподняла брови и охарактеризовала ваши отношения как «обычное школьное противостояние». Но то, что случилось на пятом курсе после экзамена по ЗОТИ, нормальным считаться не может! — Ты знаешь?! — Прости, да. Тогда я пошёл с вопросами к Малфою, Эйвери, Нотту. — И ты не стал презирать меня? — Тебя?! Северус, я лучше многих знаю, что такое подвергаться травле. Мой кузен с дружками благополучно отравляли мою жизнь до самого поступления в Хогвартс, но даже они никогда не опускались до того, что сделали Мародёры. И нет, о том, что произошло, не ты мне рассказал… Да, в общем-то никто не рассказывал. На пятом курсе я без спросу влез в думосбор и своими глазами увидел эту историю… — И как? Понравилось? — зло прошипел парень, и его губы сжались в тонкую полоску, удерживая то ли всхлип, то ли крик, только глаза светились жгучей ненавистью на побледневшем лице. — Ты же знаешь, что нет. Это было отвратительно. На самом деле то, что я увидел… это многое изменило в наших отношениях. Не сразу, но изменило. Сначала я хотел извиниться, но ты был так зол, что я думал, ты меня убьёшь… Потом я постарался выяснить, почему с тобой так поступили, и врал себе, что на самом деле ничего особенного не произошло. А после, когда и это не помогло, возненавидел тебя ещё больше. Это было легче, чем признать, что отец, которым я мечтал гордиться, был подонком. Снейп промолчал, хмуро глядя в тёмную воду, на поверхности которой отражались редкие звёзды. Гарри хотелось всё объяснить, рассказать, как они оба в конце концов сумели справиться с этой ситуацией, но, кажется, сейчас это было лишним. — Мне пора, — Северус вынырнул из своих размышлений и зашагал к замку. — Я тебя провожу. Мародёры очень злы из-за моих выходок, и мне не хочется, чтобы они отыгрались на тебе. Снейп не стал огрызаться и доказывать, что в состоянии о себе позаботиться, только кивнул и ускорил шаг. Уже дойдя до слизеринской гостиной, Гарри не удержался и взял его за руку: — Хочешь я побуду с тобой? — Нет, — мальчишка упрямо качнул головой. — Я должен сам… во всём разобраться. Не дожидаясь ответа, он скользнул в открывшуюся дверь, оставив своего спутника стоять на пороге. Гарри, прислонившись к холодной стене, прикрыл глаза, кляня себя на чём свет стоит. Зачем он вообще коснулся этой темы?! Ведь даже спустя тридцать лет для его взрослого и много повидавшего партнёра тот случай остался одним из худших воспоминаний в жизни. И сейчас шестнадцатилетний мальчишка будет заново переживать своё самое сильное унижение, точно зная, что для его будущего мужа оно не осталось тайной. Гарри не знал, сколько простоял, подпирая ледяную стену слизеринских подземелий, но когда всё же решился войти, в факультетской гостиной было пусто. Прошмыгнув к спальне шестого курса, он остановился, на секунду задумавшись, — не совершает ли он ошибку? — и решительно толкнул дверь. Даже если он поступает неправильно и Северус, обидевшись, откажется от помощи, это будет лучше, чем бросить один на один с проблемами того, кто так отчаянно нуждается в поддержке. Приблизившись к месту Северуса, Гарри напрягся. Полог был задёрнут плотно, и из-за него не доносилось ни звука, зато уши наполнились неразборчивым гудением. Не узнать действие Муффлиато было невозможно. Осторожно сняв защитные заклинания, он отодвинул полог, готовясь к чему угодно. Запоздало мелькнула мысль, что Снейп — подросток, и помимо душевных терзаний у него могут быть и другие потребности. Северус тихо всхлипывал и, судя по всему, зарывшись лицом в подушку, заново переживал прошлогодний кошмар. Тихо присев на корточки, Гарри осторожно погладил его по голове. Мальчишка тут же вскинулся и даже успел откуда-то выхватить палочку, на конце которой вспыхнуло несколько искр. — Ч-ш-ш, Северус, это я! — Я… я же просил тебя уйти! — осипший голос прервался из-за проглоченного всхлипа. — Сказал же, что я сам! — Сам. Ты всё всегда сам. Пойми уже, что нельзя со всем справляться в одиночку. Иногда просто необходимо, чтобы рядом был кто-то, кто сумеет поддержать. — Ты ещё скажи, кому в жилетку можно поплакаться. — А хоть бы и так. Дать себе послабление, когда очень плохо, не стыдно. — Ты же знаешь, как меня Поттер с шайкой называют, и будешь считать… — Не буду. Ты самый сильный и смелый человек, которого я встречал в своей жизни. Я больше никогда не подумаю о тебе плохо, что бы ни случилось. А Мародёры идиоты! Ты бы знал, сколько слёз пролил Сириус, оплакивая… впрочем, это неважно… — А ты? Гарри пересел на кровать и осторожно притянул парня к себе, поглаживая по спине: — Я тоже плакал, когда мне было плохо. Когда на турнире погиб Седрик, мне снились кошмары. Я просыпался и ревел каждую ночь, виня себя в его гибели. И когда… знаешь, это неудачная тема. Просто знай, что поводов пролить слёзы в моей жизни было немало, и я ими пользовался, пусть и не очень часто. То, что произошло с тобой… Нужно просто переждать. Даже если сейчас тебя изводят постоянными напоминаниями, то это только вопрос времени. Не через год, так через два все забудут об этой выходке. Поверь мне, у людей в этой стране появятся совсем другие проблемы. — А я? Я тоже забуду? — К сожалению, нет. Этот случай слишком сильно задел твою гордость, и ни забыть, ни простить ты не сможешь. Но, если тебе станет от этого хоть чуточку легче, знай, ты будешь едва ли не единственным, кто будет об этом помнить. — П-правда? — в вопросе, слетевшим с губ вместе с судорожным вздохом, кажется, было облегчение. — Конечно, правда… Северус спал, положив голову ему на колени, а Гарри думал о том, каким сложным станет завтрашний день. Он приложит все силы, чтобы Северус не почувствовал себя снова униженным и принял то, что сможет облегчить ему будущее.