Тень

      Люди… Их так много и они такие разные. На свету, на главных улицах города прохожие красивые, приятные и доброжелательные, готовые иногда дать кусочек готового хлеба, а другие, живущие в трущобах, — жесткие, отвратительные и пугающие. Наглядная разница между богатыми и теми, кто живет, еле-еле перебираясь отходами от рук власть имущих.       Мы с мамой жили на улице далекой от центра города. Дом старый, продуваемый всеми возможными ветрами, но он роднее, чем все эти покои у герцога, которые я получил в последствии. Хоть комнаты и были пусты у нас с мамой, делили их с пауками, крысами и прочими созданиями, но там было теплее тем, что в них я был любим. Наверное, больше я нигде и никогда не испытаю таких чувств, как в таком «ужасном» месте.       Моя мама… Дорогая и любимая мамочка… Она была прекрасна. Нежная кожа, хрупкая внешность и такая чарующая улыбка, что многие к ней тянутся. Она добрая, светлая женщина, готовая помочь таким же, как и мы. Ее тянуло браться за любую работу, вне зависимости от того, на сколько та была тяжела и малоприбыльна. Я же старался поддерживать дома чистоту и порядок, потому что матушка с работы приходила всегда сильно уставшей. Мне не хотелось, чтобы она загружала себя еще чем-то. Мы были счастливы там. Жаль, что счастье длилось не долго.       Они пришли, не стесняясь, при свете дня. Их было трое — крепкие и не отесанные грубые уроды, не имеющие ни чести, ни достоинства. Мама пыталась меня защитить, укрыть от их рук, но они были заведомо сильнее. Эти сволочи требовали денег, которых почти не было, а получив их посчитали этого недостаточным и быстро решили, как это «исправить».       Ублюдки схватили моего самого близкого человека и по очереди насиловали вдвоем, а третий держал меня пока я пытался вырваться из чужой хватки и что-то сделать, исправить. Этот гондон говорил мне на ухо такие вещи, от которых я хотел блевать — что именно он со мной сделает, какой я сладкий и вкусный и прочие мерзости. Мне было плевать на это, потому что действо передо мной было… Я видел и слышал все, что происходило с ней, мне не давали ни отвернуться, ни заткнуть уши, ни-че-го. Мне было дозволено наблюдать, слышать, кричать и плакать, что этим тварям безумно нравилось и заводило еще больше.       Тяжело осознавать, что ты мал и слаб, не способен защитить близкого человека. Еще хуже видеть, как единственного родного человека имеют какие-то люди, причиняя ей невыносимую боль. Страшнее становится, когда мама умирает на твоих глазах. Ей сломали несколько костей, чей-то половой орган перекрывал доступ кислорода, а также у нее было ужасное внутреннее кровотечение из-за разрывов внутри тела.       Они смеялись… Им было весело, но их огорчило, что все так быстро закончилось. Я стал их следующей жертвой тогда. Их не волновали мои крики и сопротивление, которое я вновь проявил, осознав ситуацию. Что-то делать было слишком поздно…       В тот день замечательная женщина умерла одной из самых ужасных смертей, а я лишился матери и девственности, будучи игрушкой в руках этих уебков. Меня брали на сухую и без подготовки, что было ужасно больно. Меня вынудили сосать их отвратительные члены. Им было плевать, что я не могу открыть рот шире, что не могу принять их полностью, что я блять ребенок…       П-после того, как закончилась эта пытка и эти животные удовлетворили свои мерзкие низменные потребности, они собрали вещи и ушли. Я лежал на полу, где меня оставили, и не мог пошевелится. Все тело было словно парализовано, а любое даже мимолетное действие отдавало агонией.       Мне было плохо. Я был уничтожен и физически, и морально. В тот момент мой хрупкий прекрасный мир был разбит о жестокую реальность. Мной правила лишь боль, которая была везде, я был пропитан этим чувством целиком и полностью. Она до сих пор рядом со мной, хоть и много воды утекло с тех времен… Сейчас это не так важно.       Не знаю, сколько времени прошло, когда я смог встать на ноги. Было чувство, что я пролежал на залитом кровью и семенем деревянном полу примерно вечность. Хоть и не стоял уверенно и ноги постоянно хотели разъехаться, мое передвижение было строго по стенке. Я… Я все для себя решил и меня ничто не остановит, пока я не добьюсь своего.       Мне пришлось уйти из нашего уже не теплого дома, оставив маму там, укрыв только старым пледом, чтобы она не замерзла… Довольно смешно это кажется сейчас, а тогда это было так важно.       Жизнь для меня изменилась, разделившись на до и после. Выйдя из раньше светлой квартиры, в которой я похоронил все самое хорошее, что было у меня, Он меня уже ждал. Мне тогда было не известно ни его имя, ни зачем он пришел, да и сейчас я не уверен, что дам правильный ответ хоть на один вопрос о нем. Все, что я тогда запомнил — теплые руки, бархатный голос и приятный парфюм.       Этот человек меня забрал и привел в новое место, которое стало вторым домом, пусть и не долго, как оказалось. Оно было теплым, приятным, шумным и ухоженным. Мне дали собственную маленькую комнату — кровать, стол, стул и не большой шкаф, расположенную на верхнем этаже здания, под крышей.       Многие скажут, что все хорошо и жизнь может наладится со временем. Они будут правы, но они не знают, что это было за место, почему в том доме был шум и какова расплата за доброту других.