Jus primae noctis (Право первой ночи)

Оставив растерянных Уизли в столовой, Поттер поднялся в свою комнату; его соратники послушно потянулись следом. Деревянную лохань слуги уже убрали, постель была застелена, на подушке стопкой лежали чистые полотенца. Каменные стены древней постройки не пропускали сырость. Пахло свежим бельём, тёплым деревом, немного — сухим вереском и цветками пижмы. Спальня была небольшой, но светлой. Шестеро мужчин поместились здесь с трудом. Блэк вошёл вслед за Джеймсом, огляделся. — Неплохо. Хорошая комната. Но обстановка — дрянь. — Не нравится — поправим, — пожал плечами Джеймс. — Чего бы ты хотел? Блэк ухмыльнулся и вынул палочку. — Подождите, — предостерегающий голос Крауча заставил их замереть. — Эти камни… Вы ничего не чувствуете? Блэк шагнул к стене и приложил к ней ладони. Остальные поспешили сделать то же самое. — Стены — они тёплые! — изумился Питер. Люпин присел и потрогал пол: — Не только стены. — Думаю, эту комнату лучше не трогать, — нахмурился Крауч. Он аккуратно коснулся камня палочкой. — В этих стенах что-то есть, — он сосредоточенно прислушивался к ощущениям. — Точно. Древние коммуникации. Возможно, так этот дом отапливается. Построены руками, без магии, а это значит… — Магию применять следует осторожно, я понял, — протянул Блэк. — Тогда вы сами. Осторожничать у меня нет настроения. — Может, просто заклятие незримого расширения? — предложил Макнейр. — И стены двигать не нужно. — Что за чудо-замок ты себе отхватил, Поттер? — наконец задал правильный вопрос Лестрейндж. Поттер обвёл всех горделивым взглядом. — Я выбрал лучшие угодья во всей Британии, — похвалился он. — Совы, — вдруг перебил Поттера Люпин. — Пахнет совятиной. — Уизли собираются извещать сыновей, — ухмыльнулся Лестрейндж. — Совами. — Стало быть, Патронуса послать они не могут, — хмыкнул Крауч. — Слабаки. — Не знаю, не знаю, — взгляд Сириуса стал задумчивым. — Тот парнишка, что попался нам в поле, похоже, не такой уж слабый маг. — Сири? — нахмурился Поттер. — Ты что, запал на него? Блэк плотоядно улыбнулся ему. — На что там западать — глаза и коленки. А вот по части магии сразу чувствуется — этот малец будет посильнее бывшего хозяина замка и его сынка, вместе взятых. — Да? — вскинул бровь Поттер. — Тогда присмотрим за ним, — он подошёл к окну, созерцая открывающийся вид. — Коленки он разглядел… — Конец мальчишке, — переглянулись Барти с Руди. — Не повезло парню, — похотливо хохотнул Петтигрю. — Если Сири положил на кого глаз, быть тому отодранным. — Не повезло, не то слово, — подхватил Лестрейндж. — Раз Сири на него запал, быть ему под Поттером, не иначе. Отвернувшись к окну, Поттер злобно ухмыльнулся, затем уселся на постель, с наслаждением пригубил вина. Казалось, ещё несколько недель тому назад будущее его было беспросветно, — изгой, клятвопреступник, сирота без дома, без средств… Однако всё получилось. Немного магии — и умирающий король подписывает дарственную грамоту. Каплю везения — и чудесная волшебная палочка, самая сильная из существующих, покорно ложится в его ладонь. Чуточку удачи — и король прикован к постели. О, не он торопил его смерть — отомстить монарху нашлись и другие желающие. Будь он молод, пережить всё упомянутое ему было бы легче: беспечность юности не позволила бы всерьёз расстраиваться, а потребности тела — скучать. Но ему уже тридцать девять, что в их времена делало его человеком скорее пожилым. Окружающие его приятели, хотя и пятью годами младше, тоже далеко уже не юноши. В их возрасте уже заключают помолвки собственных сыновей, а никто из них даже не женат. Тогда, двадцать лет назад, ему на миг показалось, что удача наконец улыбнулась ему. В то время он ещё считал, что благосклонность короля гарантирует ему счастливую, а главное, спокойную жизнь. Как он ошибался! * * * Амвросий явился во дворец, когда всё было окончено: Горлуа чудесным образом на следующий же день скончался, а прекрасная вдова досталась победителю. Утер поспешно готовился к свадьбе и к упрёкам брата отнёсся равнодушно. Поттер оставался спокоен. Он долго размышлял, как ему теперь поступить, и принял непростое решение. Аккуратный Обливиэйт напрочь стёр из памяти короля всё, что касалось лично Поттера. Теперь Утер считал, что безумный вояж в Тинтагель он проделал в одиночестве. Если Амвросию придёт в голову проводить расследование, пусть попробует. Девять месяцев спустя родился наследный принц Артур, унося жизнь прекрасной королевы Игрейны. Утер был безутешен; страна погрузилась в траур. Из опустевшей спальни король вышел почерневший, озлобленный и жаждущий карать виновных. Виновной в его понимании была магия, поэтому все маги, до кого только Утер мог дотянуться, пошли на плаху: зельевары, друиды, не успевшие укрыться, жрецы, охранявшие капища, даже знахарки. Ношение амулета могло стоить неосторожному свободы, а порой — и жизни. Казнь следовала за казнью. Амвросий был в отъезде. Поттер продолжал свою службу. Лично для него ничего не изменилось: он и так давно был очень осторожен. Но ярость Утера породила ответное негодование бриттов, и два года спустя чьей-то рукой король был отравлен. Амвросий явился в последнюю минуту, спас брата и укрыл наследного принца так, что даже Поттер не мог бы сказать, куда тот подевался. * * * Кто придумал размещать совятню на чердаке? Шаг, ещё шаг… Руки противно трясутся, ноги не слушаются, и Артур Уизли приваливается плечом к стене, переводя неровное дыхание. Как же стучит сердце… Цепляясь за каменную кладку непослушными пальцами, он с усилием приподнимает ногу, но ступня безвольно соскальзывает со ступеньки, за сотни лет отшлифованной чужими башмаками. Он постоял, отдыхая, собираясь с силами, и рывком переступил-таки выше. Теперь оставалось подтянуть вторую ногу, но колено противно дрожало, и Артур отчётливо представил, как летит вниз, как ударяется на поворотах… Сейчас он был бы почти рад долгожданному забвению. Не помнить, как лишился собственного дома. Не чувствовать стыд и унижение. Не думать, что и как станет объяснять своим сыновьям. Сыновья. Артур понимал, что должен это сделать. Должен подать им весточку, и тогда… Что будет тогда, он не знал. Письма написала Молли. Артур не смог выдавить из себя ни строчки, а вот его жена смогла. Путь в совятню казался бесконечным. Наконец он вцепился в кованый засов и повис на нём, боясь в самом деле потерять равновесие и скатиться вниз. Спустя долгие две минуты бывший хозяин Уизли-касла откинул скобу и отворил дверь. Ему понадобилась целая минута, чтобы войти, и ещё дольше он поворачивался и закрывал за собой потемневшую дубовую створку. В полумраке совятни сверкающие глаза птиц напомнили ему звёзды. Сегодня они понадобятся ему все. Когда последняя птица растаяла в сумраке ночи, Артур бессильно сполз по стене, с ужасом представляя, что именно может произойти, когда его сыновья приедут… Не совершил ли он ужасную ошибку, известив их о захватчиках поместья? Поттер и его клика — сильные волшебники и люди без чести и совести. Хотя… как можно было умолчать перед своими детьми, что у них отныне нет ни дома, ни средств к жизни? Артур сосредоточенно ухватился за нижний насест, пытаясь подняться. Ему предстояло вернуться назад, к жене. Пятьдесят ступеней вниз. Он был очень осторожен. Кровь стучала в висках, заглушая свист магических стрел, раскатистый многоголосый хохот, испуганное совиное уханье. Ни одна сова не покинула пределов поместья. Но Артур этого не знал. * * * Румянец зари позолотил верхушки яблонь, а супруги Уизли все ещё сидели в холодном зале, растерянно взглядывая друг на друга. В одночасье лишившись и жилья, и источника дохода, Молли и Артур постепенно осознавали случившееся и приходили в ужас. Молли сходила с ума, представив, как муж узнает о купании гостя и к чему тот принудил её. Она не представляла, как объяснить, почему до сих пор молчала об этом. — Как же мы теперь? А мы куда же? — в десятый раз монотонно спрашивал Артур. — Наши мальчики… У них теперь нет дома… Куда им теперь возвращаться? — Вы можете остаться здесь, — холодный голос Поттера эхом отразился от каменных стен. — Я, когда въезжал, видел во дворе амбар. Вполне приличное жилище. Вы не рыцарь и всего-то мелкопоместный дворянин, вот и потеснитесь. Сына вашего могу взять к себе в оруженосцы, жену — на кухню, а вас в управляющие… Молли пискнула и ухватилась за сердце. Артур привстал было — и бессильно опустился обратно на скамью. Поттер решительно подошёл к ним, сел, не спрашивая позволения. Уверенный, бесцеремонный. Хозяин. — Я понимаю, вам трудно принять такие кардинальные перемены. В мои планы не входит публичное унижение этого семейства. Могу оставить вам статус хозяев — разумеется, формально, — а вы представите меня соседям как своего зятя. Оставляйте себе ваши личные комнаты, да и обязанности останутся прежними: Молли по дому, Артур в поместье. В ответ я потребую, чтобы Джинни была всегда со мною ласкова. Дочка ваша достаточно миловидна. Я доволен, что у меня будет пригожая жена. Хотите оставаться в доме — объясните ей, что к чему. Разумеется, они согласились. Молли просто не посмела спорить; Артур с облегчением принял сторону жены. Им не придётся с позором убираться прочь. А там… Мало ли что. * * * Джинни ничего не хотела слушать. — Он такой замечательный! Он хочет жениться на мне! Конечно, я буду с ним приветлива, и не надо мне говорить, что до церемонии целоваться неприлично… Да никуда он не хотел выселять нас, он просто шутил, я уверена. Мама, ты и так целый день по хозяйству, а папа в поле. А Рона давно пора приставить к работе! Лодырь! И не наговаривайте мне на моего жениха! * * * Джеймс изучал свой новый дом со страстью, и с каждой новой комнатой он нравился ему все больше. В сопровождении двоих приятелей он обошёл всё — коридоры, чердак, чуланы. Спустился в подвал. Жилые помещения имели тёплые полые стены, и Джеймс предвкушающе улыбался, представив, как будет приятно возвращаться в этот дом промозглыми осенними вечерами, иззябшим и усталым, прижиматься к тёплым стенам и ласково касаться их холодной ладонью. В замке было достаточно просторно, и он выбрал себе покои из трёх комнат на втором этаже, со стрельчатыми окнами, сводчатыми потолками и лесенкой на чердак. Воинам отвёл большую комнату напротив своей, дверь в дверь. Вызвал Артура и обстоятельно объяснил, что именно он желает изменить здесь, — включая обивку и меблировку. Хозяйственную часть он покуда оставил целиком на усмотрение Молли — до поры до времени. — Посмотри, Сириус, какая замечательная кладка, — Поттер гладил стены, словно они были живыми. — Это просто кирпичи, Поттер. Было ещё нечто загадочное, что никак не давало Поттеру покоя, — он не обнаружил Ритуального зала. Уизли были чистокровным волшебным родом, Пруэтты, родственники Молли, — тоже. Рон Уизли выболтал, что Пруэтты жили здесь несколько веков. Как им удалось сохранить в крови магию без Родового камня? Возможно, алтарь просто спрятан. Ничего, он выяснит это позже. Заодно и сокровищницу найдёт. А пока они с Артуром верхами объезжали его сады, поля и огороды, поселения, пасеки, речные отмели с прилепившимися к скалам домишками рыбаков. Осматривали мельницы, амбары для хранения зерна и муки, сеновалы и сараи. Шестеро рыцарей следовали за ними поодаль, молчаливые, сосредоточенные, беспрекословно преданные. Джеймс понимал, насколько внушительно выглядит его эскорт. Именно такого служения он и добивался от своей свиты и был готов карать за малейшее промедление или непослушание. На них таращились. На них показывали пальцами. Артур кратко представлял ему фермеров, называя «лорд Поттер», и не вдавался в подробности их отношений. Приходилось брать ритуал знакомства в свои руки. — Мастер Бири, рад знакомству. Какой ухоженный у вас сад… Вы и лекарственные травы разводите? Весьма похвально. — Доктор Помфри, ваше здоровье. — Преподобный Лавгуд, моё почтение… Я хотел бы венчаться здесь, а не в Лондоне. Дату венчания я сообщу вам позже. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы все признали в нем зятя Артура Уизли. Кумушки, имеющие дочерей на выданье, посудачили и утратили к нему матримониальный интерес. Мужчины обсуждали возможность участия в его пирах и охотах. Сам будущий тесть кусал губы и отводил глаза. — Мистер Уизли, — холодно обронил Поттер, когда они выехали из очередной деревни и остались наедине, — я не возражаю пока против этого фарса, пусть меня считают зятем, но помните, кто законный владелец ваших бывших земель. Даже теперь, когда король умер, мне вполне хватит и сил, и магии отстоять и свои права, и СВОЙ дом. Артур стиснул зубы. — У меня шестеро сыновей. Как мог король отдать родовое поместье при стольких-то наследниках? — Наследника нет ни одного, Артур, — терпеливо пояснил Поттер. — Из ваших шестерых сыновей под королевские знамёна не встал ни один из них. Даже Персиваль, хоть и живёт при дворе, всего-то ключник. Не воины — не мужчины. Значит, у Уизли-касла нет наследников, и Утер дал вам меня. * * * Рон Уизли был счастлив. В их доме, всегда переполненном людьми, на него обращали внимание, когда братьям становилось скучно и они принимались дразнить его. Как только магия проснулась, стало куда тяжелее. Рон едва успевал уворачиваться от навозных бомбочек, лицо и руки не заживали от заклятий, которыми дорогие братцы щедро гоняли младшенького по всему поместью. Старшим вовсе не было до него дела; мать вечно занята, а отец на все его жалобы тут же находил ему работу: то сажал за домашнюю бухгалтерию, то заставлял ехать на посевную или следить за сенокосом, то посылал учиться ковать лошадей. И хотя физически Рон не особенно уставал — он всегда использовал магию, — оказывалось, что самое завалящее дело требовало знаний и каких-никаких навыков. У Рона не было ни того, ни другого. Учиться он ненавидел, работать казалось ему унизительным. Он привык к грустному разочарованию в глазах матери, насмешкам братьев и вздохам отца. Всё чудесным образом изменилось, когда лорд Поттер ворвался в их жизнь. Рон едва ли обратил внимание, что их дом — уже не их дом, что их работники — не их работники и он сам — такой же бесправный вассал. Его комната, любимые вещи и вкусные блюда остались неизменными, да родители вдруг перестали дёргать и поучать его. А ещё дом был полон замечательных гостей, настоящих рыцарей, сильных, смелых, наглых. Эти люди бесстрашно и грубо говорили с его отцом и матерью, и Рон испытывал злорадное удовлетворение, словно они мстили за него. — Эй, парень. Как там тебя? Рон обернулся, не веря, что рыцарь обратился именно к нему. — Да, ты. Как твоё имя? — Рональд, — вдруг осипшим голосом пробормотал Рон. — Пусть будет Рональд. Иди сюда. Рон подошёл ближе. — Хочешь подержать мой меч? Рон с трепетом принял в обе ладони светлую полоску стали. Оружие было замечательным — безупречные линии, гибкий хищный клинок, изогнутая гарда и обтянутая кожей рукоять. Рон шевельнулся и увидел в сияющей поверхности свои собственные глаза. — Отлично, парень. Теперь наточи-ка его. Рон задохнулся от восторга. Ему будет можно прикасаться к этому замечательному оружию! И, вдруг вспомнив что-то, он доверчиво взглянул в водянисто-серые глаза. — Лорд Петтигрю… — голос звучал хрипло, — расскажите мне, как именно вы хотите, чтобы я поточил его… Возможно, с таким мечом нужно обращаться по-особенному? Питер был удивлён, но доволен, увидев такое подобострастие, да и лордом его называли нечасто… Точнее, вообще никогда не называли. — Смотри сюда, парень… Рон. Ты, видно, не дурак, сразу понял, что это магическое оружие. На нём столько заклинаний, сколько нету на всей этой вашей каменной развалине, что вы зовёте домом. Обращаться с ним нужно очень аккуратно, не то останешься без пальцев. Эти мечи уже не в моде, но если ты волшебник, нет ничего удобнее доброго короткого гладиуса. Сейчас больше цвайхандеры в ходу, но они громоздкие, эти двуручные мечи, и для нас бесполезные — палочка достаёт куда дальше. Запоминай… Молли едва не выронила палочку, увидев Рона, удобно расположившегося в теньке и усердно полирующего короткий меч-гладиус. Вручную. Шли минуты, но Рон трепетно водил куском песчаника вдоль лезвия. Молли вздохнула и ушла на кухню. К вечеру Рон натёр на пальцах кровавые мозоли. Ему было стыдно показаться с такими руками за ужином, но вдруг Питер потянулся через стол и схватил его запястье. — Смотри, Джеймс, как наш Рональд постарался сегодня! — голос Петтигрю звучал серьёзно и доброжелательно. — Он отлично поточил наши мечи. — Молодчина, Рональд, — одобрительно уронил Поттер. — Ты заслуживаешь награды. Кто вылечит раны нашего оруженосца? Покуда Рон хлопал глазами, краснея от внимания и похвалы, Крауч привстал и протянул ладони Рону: — Давай свои руки, приятель. Пара секунд — и мозоли исчезли. — Это была невербальная беспалочковая магия? Спасибо… сэр, — пролепетал Рон. Поттер насмешливо оглядел каменные лица остальных Уизли и снисходительно похлопал Рона по плечу: — Назначаю тебя ответственным за наше оружие. Завтра тебе покажут, как обращаться со сбруей наших лошадей. Не благодари.