Jus primae noctis (Право первой ночи)

Поттер ворвался в спальню Джинни. — Убийца! — вскричала та. — Убирайтесь! Поттер резко остановился перед нею, рассматривая, словно увидел впервые. — Вот как, значит, ты заговорила, — прошипел он. — Для чего ты тогда вообще годишься? Какой от тебя прок? Он наклонился к самому её лицу и отчётливо произнёс: — Ты не смогла выносить моё дитя, и я пообещал тебя Сириусу — он красавчик и никак не может забыть твою задницу. Кроме него, у меня ещё пятеро воинов, с которыми он привык делиться и куском хлеба, и плотью шлюхи. Как только встанешь с постели, начнёшь работать не в кухне, а в спальне моих ребят. Твои братья мертвы, а отец — слабый старик. Тебе никто не поможет. Джинни окаменела, с ужасом вглядываясь в его безжалостное лицо. Она ясно осознала, что пропала и беспределу не будет конца. Поттер наслаждался её замешательством. — Что ж вы теперь не ругаетесь, мисс Уизли? Отдыхайте. Вижу, вам лучше. Сегодня можете оплакать своих родных, а вскоре для вас начнётся совсем другая жизнь, и эта комната вам больше уже не понадобится. Не смейте выходить к столу, я не желаю вас видеть. Поттер злобно ухмыльнулся ей в лицо и покинул спальню. Джинни в ужасе обхватила колени и уткнулась в них лицом. Она была так напугана, что даже не могла плакать. Совсем скоро… скоро эти звери, убившие её братьев, накинутся на неё … все шестеро. Джинни тихо поднялась с постели и принялась одеваться. Ей нужно обмануть Поттера и уйти из жизни раньше, чем он сделает то, что пообещал. В лабораторию ей не попасть — придётся идти через весь замок, да и в ядах она не понимает. Родители сейчас скорбят о братьях и ей не помогут. Остаётся река… Она знала одно место — там, где стремительный поток делает крутой изгиб, под отвесным берегом есть опасный омут. Не один смельчак сгинул в нём. Водоворот затянет её быстро и не заставит долго мучиться… Только бы выбраться из замка незамеченной. Ей повезло: она никого не встретила. Вот и обрыв. Прохладный ветер трепал её волосы. Она смотрела в тёмную гладь, удивляясь, как её жизнь, спокойная, понятная, комфортная, превратилась в кошмар и довела её до самоубийства. Поттер будет только рад, если она сдохнет. Ярость красной пеленой застлала глаза. — А вот хрен тебе, а не моя смерть! — вдруг крикнула она в темноту. Судорожно сорвала с себя плащ, швырнула на траву. Стянула через голову тунику и повесила на куст над самым обрывом. Развернулась спиной к реке и решительно пошагала обратно. Замок спал. Джинни нашла мать, — Молли сидела у очага, тихо раскачиваясь и глядя прямо перед собой остановившимся взглядом. — Мама! Молли не слышала её. Тогда Джинни крепко взяла мать за плечи и встряхнула. — Мама, я ухожу. Завтра Поттер отдаст меня своей солдатне. Он сам сказал. Помоги мне сбежать. Молли молча глядела мимо дочери. Та глубоко вздохнула, обняла мать и шепнула ей на ухо: — Я ходила к реке. Хотела прыгнуть в омут. Я оставила на берегу плащ. Помоги мне уйти и скрыться! Помоги мне, мама! — Девочка моя, — прошептала Молли. — Моих мальчиков не стало… Я не допущу, чтобы он добрался и до тебя. Молли действовала решительно. Она велела Джинни спрятаться в конюшне, а сама собрала ей несколько вещей и узелок с продуктами, уменьшив всё магией. Во дворе навстречу ей шагнул стройный парень, и Молли схватилась за сердце. — Рон… — Это я, мама, — ответила Джинни. — Я нашла его доспехи. Девушке на дороге опасно, и я переоделась юношей. — Благословляю тебя, доченька, — тихо шептала Молли сквозь слезы, обнимая её. — Уезжай… и не возвращайся. Джинни вывела лошадь, взобралась на бочку и уселась верхом по-мужски. В промежности опасно булькнуло, но она приказала себе не думать об этом. — Прощай, мама. Поцелуй за меня отца. Когда Джинни осторожно выехала из ворот, Молли вдруг вспомнила про Люпина — ночами он обыкновенно бродил вокруг, точно сторожевой пёс. Нельзя было допустить, чтобы он почуял Джинни и выследил её. Молли открыла двери конюшни и одну за другой вывела за ворота всех лошадей. Пусть их запах собьёт волка со следа. Она оставила двери распахнутыми настежь и только теперь вернулась в кухню к погасшему очагу. Но Люпина не было под стенами замка. Джинни ничто не угрожало. * * * До самого вечера Северус не выходил из дому. Ожидание казалось настоящей пыткой. Время тянулось бесконечно. Он пробовал немного отвлечься чтением, но от волнения не мог разобрать ни строчки. Понимая, что в следующий раз есть придётся не скоро, Северус с большим трудом впихнул в себя кусок хлеба, запив его молоком. За единственным окном наконец-то стало смеркаться, а вскоре землю укутало спасительным покровом ночной мглы. Северус подхватил узелок, навёл на себя чары Отвлечения внимания и выскользнул за порог дома, в который не планировал больше никогда возвращаться. Незримой тенью, чуть ли не на цыпочках, он пробрался к забору, окружавшему дом Эвансов, вынул волшебную палочку и представил себе, как целует Лили. Из палочки вылетела серебристая лань. — Я люблю тебя! — продиктовал Северус Патронусу. Он нередко посылал Лили подобные послания. Ни мать, ни отец, спящие с ней в одной комнате, не могли заподозрить ничего худого, в очередной раз увидев призрачного вестника. Теперь снова требовалось ждать. Они договорились, что Лили выйдет к нему не сразу, а лишь четверть часа спустя, дождавшись, когда родители снова крепко уснут. Минуты, проведённые у калитки Эвансов, показались Северусу вечностью. В какой-то момент он вдруг решил, что Лили испугается и вообще откажется бежать с ним. Северус закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце. Когда он открыл глаза, перед ним, закутавшись в дорожный плащ, стояла Лили. * * * — Ты решилась! — Северус привлёк Лили к себе и поцеловал в губы. — Я так боялся, что ты не придёшь! — Я люблю тебя и хочу быть только с тобой, — твёрдо произнесла Лили, — как говорят магглы, в богатстве и в бедности, в горе и в радости… — Постой, — Северус мягко закрыл ей рукой рот, — не сейчас. — Он крепко сжал её ладонь в своей и горячо зашептал: — Мы доберёмся до Лондона и заключим магический брак, как и полагается. Я всё продумал. В школе я иногда выполнял заказы одного зельевара. Помнится, он говорил, что ему нужен помощник. К нему-то я и обращусь... Не тревожься, любимая. У нас все получится… Скрытые чарами, они чуть ли не бегом направились в лес. Когда вдали показались башни Поттер-касла, Северус попросил Лили на какое-то время закрыть глаза: он не желал, чтобы впечатлительная девушка увидела страшные головы. — Дорога тут ровная, — сказал он Лили, ещё крепче сжимая ей руку, — доверься мне. Примерно два часа спустя они наконец вошли под спасительные своды леса. Здесь заканчивалась граница аппарации, установленная дальним предком Пруэттов, чтобы обезопасить замок от внезапного вторжения. Кто же мог предположить, что захватчикам вовсе не понадобится аппарировать! — Тебе придётся снова закрыть глаза, — попросил Северус. В отличие от него, Лили ещё ни разу в жизни не аппарировала — девушек не учили подобным магическим премудростям, полагаясь на то, что в случае опасности с этой задачей справятся мужчины. — Не бойся. Я крепко держу тебя. Ответом был лишь испуганный вздох. Лили со всей силой вцепилась ему в ладонь. — На счёт три! Раз... Два... Три! Всё закончилось так же быстро, как и началось. Пару мгновений неприятного, болезненного сжатия, а затем они очутились в совершенно незнакомом месте. — Где мы? — испуганно поинтересовалась Лили, оглядываясь. Вокруг вздымались тёмные громады гор, а впереди маячил чёрный провал пещеры. — В Лондон лучше всего аппарировать днём, — ответил Северус, — здесь мы дождёмся рассвета и утром со свежими силами двинемся дальше. Он зажёг Люмос на конце палочки, осветив своды пещеры, где они собирались найти укрытие этой ночью. — Не бог весть что, зато тут нам будет тепло и сухо, — прокомментировал Северус, расстелив на каменном полу свой плащ. — И сытно! — улыбнулась Лили. Развязав свой узелок, она вытащила кусок пирога и уменьшенный заклинанием кувшин с молоком. — Хозяюшка ты моя, — обнял её Северус. Сам он не догадался позаботиться о съестном и теперь, вдыхая аппетитный запах выпечки, почувствовал, что ужасно проголодался. Они уселись на плащ. Лили взмахнула палочкой, и стены пещеры осветились десятком крошечных светлячков. — Посмотри, чему я сама научилась! — с гордостью произнесла она. — Красиво! Как небо Шотландии! — не отводя от неё взгляда, отозвался Северус. — Северус, — начала Лили, — что мы будем делать, если у нас не получится быстро найти работу в Лондоне? — Надеюсь, найдем. В самом неблагоприятном случае мы можем отправиться к моему бывшему учителю в Вальд-холл. Он приглашал нас обоих. Мы уже за границей антиаппарационного барьера, я могу перенести нас, если ты согласишься отправиться туда со мной. — Прямо сейчас? — Прямо сейчас не выйдет. Остров скрыт чарами ненаходимости от всех, кто не живет на нем. Я должен предупредить мастера, послать ему Патронуса и только тогда перемещаться. — Будить мастера и срочно просить убежища, действительно, будет не очень хорошо. Давай дождемся утра и там подумаем, как быть. Они помолчали. — Мне кажется, или ты не очень хочешь туда возвращаться? — Совершенно не хочу. Но ради нас с тобой я готов. — Тогда давай попробуем начать с Лондона, как планировали. После еды их обоих потянуло в сон. Сказалось нервное напряжение предыдущего дня. — Ложись, а я пока покараулю, — Северус смёл крошки с плаща, а кувшин, вновь уменьшенный в размерах, завязал обратно в узелок с нехитрыми пожитками Лили. — Ложись. Тебе нужно как следует отдохнуть, — настойчиво повторил он, — завтра будет непростой день. — Обещай, что разбудишь меня через несколько часов. Тебе тоже необходимо выспаться, — потребовала Лили. — Ну конечно! — поспешил заверить её Северус. Лили поплотнее завернулась в тёплую накидку, удобно устроила голову на его плече, и через несколько секунд по её ставшему ровным дыханию Северус понял, что она уснула. Северус улыбнулся. Несмотря на то, что успокаиваться было рано, он внезапно ощутил неимоверное облегчение. Северус до последнего боялся, что Поттер устроит им ловушку, выставит часовых вокруг замка, каким-то образом выследит беглецов. Но много больше этого он боялся, что Лили не хватит решимости бежать с ним из отчего дома. К счастью, все его опасения рассеялись. На пути к свободе они не встретили никаких препятствий, а Лили, отважившаяся на побег, теперь мирно спала в его объятиях. Северус вздохнул — осторожно, чтобы не потревожить сон Лили. Уже давно он не ощущал себя столь безмерно счастливым. Завтра рано утром они аппарируют в Лондон. Первым делом найдут в магическом квартале распорядителя церемоний и поженятся: Cеверус знал, как это важно для Лили. Жаль, конечно, что на их свадьбе не будут присутствовать Эвансы, но зато и лорда, дьявол его раздери, Поттера там тоже уж точно не будет. Потом он обратится к мастеру Беккерту, наймётся в помощники... Всё постепенно наладится… Усталость постепенно брала своё. Ещё какое-то время Северус таращился на наколдованных Лили светлячков, а затем закрыл глаза и провалился в глубокий сон. * * * Лондон. Роща у Римской дороги. Поттер приказал себе не думать ни о мёртвом короле, упавшем от его Авады, ни о целой груде тел на каменном полу. Два часа спустя их приняла дубовая роща. Поттер ехал молча, осознавая происшедшее и раздумывая, не опасно ли ему возвращаться домой? Кто и что мог знать о том, куда они двинутся? Скрыть собственное имя и собственный замок он уже не мог — да и не смог бы при всем желании. Следовало предупредить отца. При мысли о том, как он подвёл его, Джеймс стиснул кулаки. Тряпка. Следовало гнать Блэка сразу, как только увидел. Тогда ничего этого не случилось бы. — Парни, нам нужно остановиться, — услышал он спокойный голос Лестрейнджа. — Прямо сейчас? Рехнулся? — Я должен исполнить клятву, — объяснил он. — Мне нужно время и немного уединения. — До завтра подождёт? — уточнил Поттер, уже понимая — нет, не подождёт. — Мне жаль, правда. Джейми, приятель, верни-ка мне палочку. Лестрейндж кивнул Белле, спешился и пошёл прочь. Она догнала его, дёрнула за рукав и указала на собственное горло. Друзья услышали тихий смех Руди: — Ну нет, дорогая. Придётся тебе ещё чуток помолчать. Их не было часа два. Джеймс огляделся, с изумлением отмечая, что ещё только середина дня. Он вернул палочки остальным, с горечью отмечая, что его ошибка стоила жизни куче народа. Питер и Макнейр отправились раздобыть чего-нибудь съестного и вскоре вернулись с упитанным барашком. — Надеюсь, вы его украли, а не купили, — мрачно пошутил Блэк. — Конечно украли! — радостно сообщил Питер. — Никто нас не видел. — Был честным солдатом, стал мародёром, — проворчал Макнейр, вынимая палочку и начиная свежевать тушу. Остальные взмахнули палочками, радуясь возможности колдовать. Вскоре на поляне запылал костёр. Когда Макнейр разделал барашка, дрова прогорели, угли выделяли ровный, сильный жар. Питер поворачивал вертел, Макнейр следил за костром. — Скоро они там? — ворчал Петтигрю, глотая слюнки. — Думаю, мы могли бы начать. Оставим им их порцию, — предложил Блэк. Поттер ничего не сказал: он вообще почти не говорил, пытаясь осмыслить произошедшее. — Какая прелесть! Прямо становище магглов, — раздался резкий голос Беллы. — Даже вертел вручную вертят, ну-ну! Лестрейндж подошёл вслед за женой. Он был смертельно бледен. Сел, вынул нож, отрезал кусок мяса и принялся неохотно жевать. — Как маггл! А магия тебе на что? — презрительно выдала женщина. — Не нравится — ступай прочь, — неожиданно ощетинился Блэк. — Что, даже не покормите даму? — Где ты тут видишь даму? — Одна стоит прямо передо мной и зовут её Сириус. — Минуту, — вмешался Поттер. — Мне не до ваших семейных разборок. Собираетесь скандалить — ступайте прочь. — А я говорил, лучше бы её заавадить, — мстительно напомнил Блэк. — Не возражаю, — кивнул Руди. — Ах! И это говорит мне мой муж после нашего с ним первого раза! — жеманно выдала Белла. — Чтобы я никому не рассказала, какой у тебя маленький и ни на что не годный… — Силенцио, — Поттер устало потёр переносицу. — Давайте уже поедим. До Поттер-мэнора добирались медленно и осторожно. Еду приходилось красть: никто не хотел, чтобы их видели в тавернах. Руди не подходил к жене. Беллатрисе так и не вернули свой голос, она злилась необычайно и гримасничала, пока Поттер не предложил ей убираться прочь. Наконец вдали замаячили знакомые холмы. Джеймс остановил коня и спешился. Через какие-нибудь два часа он увидит отца… Что сказать ему? Как объяснить произошедшее? — Поедем утром, — решил он. Но поспать ему, ожидаемо, не удалось. Он долго сидел у костра, затем прилёг и смотрел в небо, покуда звезды не начали гаснуть. Наконец его волнение, не дававшее покоя, улеглось, и он понял, как ему привычно и комфортно среди своих людей. Они были своевольны и капризны, не слушались, спорили с ним, но притом сражались рядом, сидели за одним столом, имели одних с ним шлюх и иногда — друг друга. Он вдруг понял, что гордится своей сильной и красивой свитой. Свита… Они стали для него родными — пусть не по крови, но по духу. Он к ним привык. На рассвете по его нервам ударила магическая волна, яростная, безжалостная, но была она мгновенной, после чего он ненадолго лишился чувств. Утром их ожидало неприятное известие: исчезла Белла. — Какое облегчение, — заявил Блэк. — Она всегда была с приветом. Наверняка пошла искать приключений на свою голову. — Может, наконец расскажете, в чем дело? — Поттер обрадовался, что хотя бы ненадолго отвлекается от тягостных мыслей. — Я у вас никогда ничего не спрашивал. Вы идёте в мой дом. Пора объясниться. — Белла — моя сестра, — смущённо выдал Блэк. — Абсолютно чокнутая, повёрнутая на чистоте магической крови, как и моя мать, в общем-то. Не желающая приспособиться к миру магглов, которых гораздо больше. — Белла — моя жена, — спокойно продолжил Руди. — Нас поженили по доверенности, пока я был ещё в школе. В письме меня известили, что я теперь женатый мужчина, что мне следует вернуться домой — консумировать брак. Написали, кто моя жена. Я обрадовался, сообщил Сири, что мы теперь братья, и был очень удивлён его реакцией… Тем не менее я прибыл домой, и меня познакомили с невестой. Я был готов стать семейным человеком, выполнить свой долг и в своё время возглавить род… То, что я увидел, убедило меня держаться от жены подальше. Я сообщил родителям, что не стану иметь с ней дело. Был такой скандал… После чего выбора у меня не осталось — из дома пришлось уйти. С тех пор скитался по свету, но когда прибился к вам, ни о чем больше не жалел. — Я заявился домой, — опять принялся за рассказ Блэк, — и меня поставили в известность, что скоро женят. Но я уже тогда, — усмехнулся он невесело, — не мог забыть одного красавчика… Которому не было до меня дела. О чём и сообщил семье. Слово за слово — и вот уже мой портрет выжжен с фамильного гобелена. От меня ждали покорности, раскаяния и лишь небесам известно, чего ещё, но я собрался и тихо свалил. Дальше они ехали молча. Вот и роща, холмы, поворот к дому… Но дома не было.