Jus primae noctis (Право первой ночи)

Одежда, пожалованная Северусу, была великолепна. Нижняя короткая туника из отбелённого льна, лёгкая, безо всяких украшений, затем — верхняя длинная, из тонкой шерсти, чёрная, расшитая серебром и серым шёлком. Эти цвета очень были Северусу к лицу. Питер оглаживал и одёргивал на нём одежду. Затем подал ему чёрные полотняные брюки по римской моде, не слишком широкие, но и не узкие, и перепоясал кожаным поясом с крупной костяной пряжкой. Высокие гетры, новенькие кожаные сапоги без каблука и, наконец, короткий зелёный, как сосновые иглы, шёлковый плащ. Северус никогда не носил шёлка и зачарованно наблюдал за переливами цвета в складках. Тонкая фигура из нескладной стала изящной и очень привлекательной. Откинув край плаща грациозным жестом, он вопросительно взглянул на Петтигрю. Питер осмотрел его с головы до пят и довольно поцокал языком: — Хорош! Прямо глаз не отвести! Смотри, умыкнёт тебя Сириус прямо со свадебного помоста и поминай как звали! — А причём тут мистер Блэк? — огрызнулся Северус, моментально вспомнив, какие взгляды бросал на него этот синеглазый рыцарь, правая рука, а по слухам, ещё и любовник лорда Поттера. — Да так, — пожал плечами Питер, — просто к слову пришлось. Неважно. А ты сразу горячиться. Того гляди, волшебную палочку в ход пустишь. — Мне её не вернули, — сквозь зубы процедил Северус. Он никогда не обращал на Петтигрю особого внимания, но после того, что произошло в купальне, тот вызывал у него непреодолимое отвращение. — Лорд Джеймс, наверное, просто забыл. Вот на пиру по случаю вашей помолвки и напомнишь, — посоветовал Питер. — Да, разумеется, — коротко бросил Северус. — Тебе больше ничего не нужно? — поинтересовался Петтигрю, очевидно, вжившийся в роль прислуги. — Могу принести ещё вина или кусок пирога. — Нет, — помотал головой Северус, — спасибо. Я не голоден. — Тогда отдыхай. Я приду за тобой через час. Когда Питер наконец убрался, Северус опустился в стоявшее у окна кресло. Он чувствовал себя неимоверно уставшим. Переживания нескольких прошедших дней и весьма странное утро в купальне выжали его, словно губку. «Это всего лишь волнение перед помолвкой, — успокаивал он себя. — Я скоро увижу Лили, и всё встанет на свои места. И палочку мне непременно вернут. Зачем она Поттеру, если он не стал наказывать меня за похищение? О небо, какое счастье, что лорд Джеймс обошёлся с нами столь великодушно! Страшно представить, что могли с нами сделать, если бы он поступил по закону!» * * * В это время Поттер мрачно сидел в собственной спальне в компании кувшина с вином. Он не выносил, когда ему перечили, а всё шло к тому, что невесту свою он потеряет. Разглядывая сегодня в купальне мальчишку Принца, Джеймс, как ценитель мужской красоты, не смог не отметить застенчивую грацию худощавого тонкого тела, изящные линии бёдер, плоского живота, тонких стройных лодыжек. Крупный розовый член — а ведь мальчишка ещё растёт. Длинные тонкие пальцы, стыдливо прикрывающие промежность. Интересно, смог бы он этими самыми пальцами… Джеймс тряхнул волосами и отхлебнул вина. Паршивец имел наглость привлечь внимание Блэка. Как тот сказал? Глаза и коленки… Ну да Блэку он не достанется! — Чувствуя, как вновь закипает ярость, Джеймс достал палочку и принялся приводить себя в порядок. Несколькими движениями наложив бреющие чары, он долго рассматривал себя в зеркале. М-да. Тридцать девять лет — это не восемнадцать. Даже для мага. Даже для мага, педантично следящего за своей внешностью. Целебные ванны, восстанавливающие зелья, регулярный секс. Джеймс провёл ладонями по стройным ногам. Крепкие мускулы, литые мышцы наездника. Все его ребята такие. А тут… Трепетное и гибкое. Восемнадцать — это вам не тридцать девять. Палочка в его пальцах слабо дрогнула. Нельзя всё испортить. Значит, так. История с побегом… Как много народу о ней знает? Наложить на родню Обливиэйт, немедленно. Но на весь Коукворт наложить его не получится, а жена Цезаря должна быть вне подозрений… Сегодня ребят придётся поженить, деваться некуда. Не помолвка, а свадьба. Будет Принцу напоследок сюрприз! Далее… Этим же вечером Лили войдёт в эту спальню. Он будет с ней нежен… Он будет с ней немыслимо нежен. Применит чары, если потребуется, или зелья. Лили понравится. Так что она не станет сильно переживать, что её Северус этой же ночью погибнет смертью храбрых. Лес тёмен и опасен, а зверьё голодное. Его Лили станет вдовой Принца, но на самом деле она так с ним и не переспит, брак можно будет объявить недействительным, раз консумировать его мальчишка не успел. А после Поттер женится на вдове… То есть на самом деле не на вдове. Поттер отхлебнул вина. Как всё запутано! А кто виноват? Правильно, Северус Принц. Именно из-за его глупой инициативы так всё заморочено. В дверь поскреблись. — Входи, Блэк. Сириус осторожно вошёл, прикрыл дверь и неуверенно вгляделся в суровое лицо. — Да не бойся ты. Есть дело. Блэк облегчённо выдохнул, подошёл и принялся разминать плечи любовника. Поттер довольно жмурился. — Сириус… Сегодня, когда мы с невестой поднимемся в эту спальню, вы с Люпином поедете с молодым супругом на прогулку, и там его сожрут дикие звери. Блэк ойкнул и неосторожно нажал сильнее. Поттер зашипел. Блэк виновато чмокнул его в шею: — Понял… То есть не понял. А зачем им тогда вообще жениться? — Раз не понимаешь, Блэк, так и не пытайся. Просто выполняй. — Да что тебе этот парень сделал-то? — Если бы он ничего не сделал, жил бы себе долго и… может, и несчастливо, но долго. Но теперь он умрёт именно этой ночью, женившись и не дотронувшись до невесты. Можете убить его быстро, чтоб не мучился, — Лили его любила, это чего-то да стоит. Свадебный подарок от Поттера, хех. Кстати, пришли мне Крауча. Он должен был сварить мне Амортенцию, и где она? Почему я должен делать всё сам? — Сейчас пришлю Барти. Послушай, Джейми, если так нужно извести этого Принца, отдай его мне? Я его так спрячу — никто никогда не найдёт. — Блэк… Ещё одно слово, и он будет умирать долго и мучительно. Пошёл вон! И пришли мне Крауча. * * * Снаружи послышался шум. Северус выглянул в узкое окошко и увидел, как во двор въезжает повозка; правил Вернон Дурсль. Очевидно, отец Лили решил, что идти в замок пешком будет несолидно, поэтому одолжил у зятя лошадь и телегу. Северус наблюдал, как Вернон помогал спуститься своей жене и тёще, а мистер Эванс осторожно ссадил закутанную в тонкую вуаль Лили. При виде невесты сердце Северуса сделало кульбит и часто забилось в груди. Лили здесь! Все его прежние страхи показались глупыми и несущественными. Да и в самом деле, чего ему было бояться? Лорд Джеймс сдержал слово насчёт их помолвки, значит, и всё остальное непременно будет хорошо. Эвансы и Дурсли вошли в парадную дверь. Северус одёрнул верхнюю тунику, поправил плащ и пригладил ладонью волосы. Несколько томительных минут ожидания, шаги в коридоре, а затем дверь отведённых ему покоев распахнулась. — Готов? — поинтересовался Петтигрю. Северус молча кивнул. — Тогда идём. * * * В уже знакомой Северусу зале собрались немногочисленные гости. Кроме Эвансов и Дурслей, за столом присутствовал Ксенофилиус Лавгуд, приходской священник, обычно проводивший обряды бракосочетания, а также — к большому неудовольствию Северуса — Сириус Блэк, восседавший по правую руку от Поттера. Остальные воины стояли за спиной лорда, неподвижные и молчаливые. Едва Северус переступил порог залы, Блэк уставился на него, точно впервые увидел, и крупно сглотнул. — Ну я же говорю, умыкнёт, — шепнул Северусу на ухо Петтигрю. Лицо Поттера, перехватившего этот взгляд, на мгновение окаменело, но почти сразу же приняло прежнее выражение довольного жизнью радушного хозяина. — О! А вот и наш жених пожаловал! — благосклонно улыбнулся он вошедшему Северусу, а затем кивнул Питеру, и тот проворно выдвинул стул напротив. Лили, закутанную в покрывало, усадили по левую руку от лорда. Несколько красивых девушек, недавно нанятых Поттером, внесли блюда с пирогами, жаренной на вертеле свининой и овощами. Затем они наполнили кубки гостей вином и встали вдоль стены в ожидании новых распоряжений. — Прошу, угощайтесь! — обратился Поттер к присутствующим. Гости принялись за еду. Больше всех усердствовал зять мистера Эванса — Вернон, сам смахивающий на свинью. Постепенно тарелки опустели. Лишь Северус, Лили и, как ни странно, лорд Поттер не съели ни крошки. — Теперь, когда все насытились, думаю, следует обсудить детали предстоящей свадебной церемонии, — деловым тоном произнёс лорд. Северус увидел, как под тонкой вуалью щеки Лили залились румянцем, а на губах заиграла счастливая улыбка. — Я что-то не возьму в толк, ваше лордство, — подал голос захмелевший Вернон, — что ж это, щенку Принцу ничего не станется за то, что похитил мою свояченицу? Мистер Эванс покраснел, а миссис Эванс метнула на зятя полный осуждения взгляд. — Да, Северус определённо совершил тяжёлый проступок, — медленно, взвешивая каждое слово, отозвался Поттер, — и, возможно, при иных обстоятельствах его бы примерно наказали. Но поскольку я — ваш лорд, и мне судить, кого казнить, а кого миловать, я решил, что лучшим наказанием для этих двоих будет брак. Раз так, предлагаю устроить церемонию прямо сейчас. А то мало ли что могло произойти за время их отсутствия. Миссис Эванс и Петунья разом покраснели от стыда за дочь и сестру. Что же касается Лили, то она, казалось, вовсе не слышала порочащих её предположений. Её глаза блестели от счастья. Грудь часто вздымалась. Не обращая ни на кого внимания, она улыбалась сидевшему напротив Северусу, который тоже пришёл в полное замешательство от радости, что все так хорошо закончилось. — Отец Лавгуд, — тем временем обратился Поттер к Ксенофилиусу, — я глубоко уважаю ваш сан, но хочу предупредить сразу: в моих владениях лишь я буду волен проводить подобные обряды. Вы же понадобитесь мне в качестве помощника. — Но… — попытался возразить Ксенофилиус, огорошенный подобным заявлением. — Это не подлежит обсуждению, — холодно отрезал Поттер. — Это моё право в качестве вашего сюзерена, и я намерен им воспользоваться. «Хорошо, что только этим правом!» — мелькнуло у Северуса. — Теперь о будущем молодых. Поскольку до меня дошли слухи, что Северус — многообещающий зельевар, я намерен помочь ему открыть собственное дело. Подробности мы с ним обговорим после венчания. Разумеется, в ближайшие десять лет чете Принц не будет дозволено покидать Коукворт. По истечении этого срока они смогут поселиться, где им вздумается. «Значит, он даст денег на лабораторию, но запретит нам уехать в Лондон! — подумал Северус. — Ладно. Буду считать десять лет неволи приемлемой платой за счастье стать мужем Лили». — Поскольку этот брак — первый, заключаемый мной в качестве вашего полноправного сюзерена, — продолжал тем временем Поттер, — я намерен стать крёстным отцом ребёнка, которого произведёт на свет Лили Принц. Если это будет мальчик — я оплачу ему обучение, если же девочка — позабочусь найти ей достойного мужа и обеспечу приданым. Мистер и миссис Эванс довольно переглянулись. Петунья состроила кислую мину. Очевидно, её задел тот факт, что лорд Поттер не предложил стать крёстным отцом и её будущему малышу. — Ну вот, кажется, всё. Можно приступать к десерту. Служанки удалились, чтобы через несколько минут поставить перед гостями сладкие пироги. «Он не сказал ни слова о праве первой ночи!» — от немыслимого облегчения у Северуса даже слегка закружилась голова. — Милорд! — наконец подал голос совершенно счастливый мистер Эванс. — Позвольте поблагодарить вас за доброту и щедрость! Значит, с этой минуты мы можем считать Северуса и Лили мужем и женой? — Разумеется. — Поттер пригубил вина, махнул палочкой, и на столе сами собой появились два пергаментных свитка и перья с чернильницей. — Вы, многоуважаемый мистер Эванс, подпишете это свидетельство о браке от имени дочери, а я свидетельствую документ от имени Северуса, поскольку у него нет другого опекуна. — Честно говоря, писать я не большой мастак, — Эванс озадаченно поскрёб в затылке. — Не страшно, — усмехнулся Поттер. — Если вы согласны выдать дочь за Северуса Принца, просто поставите крест внизу свитка. Мои люди будут свидетелями и подпишутся ниже. — Конечно согласен! — мистер Эванс притянул к себе пергамент. — Они же с самого детства — не разлей вода. — Вот и отлично! Ставьте крест, уважаемый мистер Эванс, а я поставлю свою печать. Блэк услужливо подал Поттеру свечу. Тот накапал воском на пергамент и приложил к нему перстень с печаткой. — Отец Лавгуд, согласны ли вы засвидетельствовать этот брак? — обратился он к слегка захмелевшему Ксенофилиусу, легонько шевельнув волшебной палочкой. — Я… Да. Согласен, — рассеянно закивал тот. — И вы подтверждаете, что всё происходящее здесь одобрено законами человеческими и магическими, и благословляете этот брак? — Да, подтверждаю! — ещё один утвердительный кивок. — Отлично! — с довольным видом произнёс Поттер. — Молодые, подойдите друг к другу! Все ещё не верящий своему счастью Северус обогнул стол, взял Лили за руку и подвёл её к Поттеру. Тот с коротким поклоном уступил место Лавгуду, который строго оглядел присутствующих. — Согласен ли ты, Северус Принц, взять в жёны девицу Лили Эванс? — обратился он к Северусу. — Согласен! — твёрдо сказал юноша. — Согласен ли любить и почитать её в болезни и в здравии, в горе и в бедности, пока смерть не разлучит вас? — Согласен! — повторил Северус. — А ты, Лили Эванс, согласна ли взять в мужья Северуса Принца? Любить и почитать его в болезни и в здравии, в горе и в бедности, пока смерть не разлучит вас? — Согласна! — дрогнувшим от волнения голосом произнесла Лили. Лавгуд нараспев произносил латинские фразы, которые Северус, донельзя взволнованный, не понимал совершенно. Наконец всё было кончено. — Объявляю вас мужем и женой! Можешь поцеловать свою суженую, — милостиво разрешил Поттер. Северус осторожно откинул вуаль, несколько мгновений всматривался в лицо любимой девушки, а затем медленно, точно во сне, коснулся её губ своими и, не в силах сдерживать свою радость, прижал покрепче и покружил. Пышная фата облаком взметнулась вокруг точёной фигурки. * * * Лили Эванс никогда не была дурой. Она прекрасно понимала, что всем в мире правят деньги, и не собиралась оспаривать этот прискорбный факт. Кроме того, женщина в Британии не имела никаких прав — она, по сути, не могла даже распоряжаться своими собственными средствами, если они у неё были! Деньги незамужней принадлежали отцу, деньги замужней — супругу. Лили ещё ребёнком решила, что свяжет свою судьбу не с тем, кто окажется самым богатым, а с тем, кто искренне её полюбит. Ибо, рассуждала она, любящий её найдёт как заработать, иначе что ж это за любовь такая? Опять же, только любящий вложит в её маленькие ручки настоящую власть и, конечно, позволит распоряжаться собственным имуществом. Северус привлёк её внимание именно этим — слепым безусловным обожанием. Оно ей льстило, хотя полунищий бастард достойной партией считаться никак не мог. Когда Северуса увезли учиться, Лили искренне поплакала, но не очень долго. Она была жизнерадостной от природы, да и огорчать родителей ей не хотелось. Трудолюбивая, она охотно занималась домашними делами, понимая, что быть хорошей хозяйкой — предназначение настоящей женщины. А полтора года спустя Северус неожиданно появился перед ней — худющий, выросший на целую голову и по-прежнему её любящий. Когда за ним явился его учитель, Лили поняла, что Северусом дорожат и, возможно, её тайное желание сбудется. С четырнадцати лет мальчик аппарировал к ней регулярно, приносил подарки; очевидно, что он в состоянии обеспечить и её, и себя, и Лили совершенно искренне позволила своему сердцу полюбить юного Принца. К тому же ей хотелось счастливого брака. Она мечтала, чтобы её избранник был добр к ней, как Артур Уизли к Молли, как её собственный отец добр к матери. Разумеется, не заработай Северус денег, родители не дали бы согласие на их брак. Лили постаралась донести до Северуса этот факт как можно отчётливее, и он всё понял. Лили брезгливо проходила мимо трактира «У Вернона» и не понимала, как могла её родная сестра выйти замуж за такого ограниченного мужчину. Дурсль был человеком состоятельным, но дурным. Лили догадывалась, что он временами поколачивает Петунью. Но у сестры имелась своя жизненная философия. Для Петуньи, девочки не особенно привлекательной и не особенно трудолюбивой, на первом месте стояла семья. Ей хотелось стать уважаемой замужней женщиной из зажиточного дома, чтобы можно было нанять прислугу, родить и растить детей. Она не беспокоилась, что напрямую не сможет распоряжаться своим приданым: ей просто следовало найти человека, для которого семья также станет самым важным в жизни. Такой муж не позволит голодать детям и жене — в этом вопросе их с Лили взгляды совпадали. Выйдя за Вернона, она нашла, что искала, — всё остальное было не столь важно. Петунья, не умея колдовать, завидовала сестре и не одобряла Северуса. То, что её сестра сбежала с мужчиной, не будучи за ним замужем, разозлило миссис Дурсль. Она открыто позволяла себе выражать неодобрение, тогда как родители помалкивали, жалея младшую дочь. Петунья видела, как стыдится мать и горюет отец, и от жалости у неё перехватывало дыхание; Северуса же она возненавидела. Теперь, когда милосердный лорд Джеймс организовал этот поспешный брак, вернув семейству честь и покой, она была ему благодарна чрезвычайно. Поттер и не предполагал, какого неожиданного союзника приобрёл в лице своей потенциальной свояченицы. * * * — За молодых! — вскинул свой кубок Вернон Дурсль. Остальные гости подхватили его слова. — Да, за молодых! — Поттер отпил из кубка, поставил его на стол, обвёл всех присутствующих цепким взглядом и произнёс: — Осталась лишь одна небольшая формальность…