Jus primae noctis (Право первой ночи)

Глава содержит графическое описание сексуального насилия Это случилось в начале третьей недели выздоровления. Накануне в состоянии Северуса произошли серьёзные улучшения: он окреп настолько, что сумел без посторонней помощи дойти до нужника. Ректальное кровотечение не беспокоило его вот уже несколько дней. Боли в ранах, нанесённых магической плетью, тоже поутихли. Изувеченная гортань почти восстановилась, хотя, судя по всему, в голосе теперь навсегда останется лёгкая хрипотца, сводящая Люциуса с ума. Глядя на эти разительные перемены, Малфой немного успокоился и впервые за долгие дни, полные отчаяния и страха за дорогого ему человека, позволил себе короткий дневной отдых. И зря. Проспав всего каких-нибудь полтора часа, Люциус вскочил с ощущением непоправимой беды. Он в ужасе сообразил, что не приказывал домовикам в своё отсутствие неотлучно находиться рядом с Северусом. Тот ясно дал понять, что ему требуется немного побыть одному, и Люциус не стал возражать. Аппарировав к дверям гостевой спальни, Малфой приложил ухо к двери и моментально уловил тихий, едва слышный стон. Проклиная свою беспечность, Люциус распахнул дверь и метнулся к постели, возле которой валялись пустые фиалы из-под зелий. Судя по всему, Северус сразу выпил тройную дозу Умиротворяющего бальзама, способного в таких количествах вызвать беспробудный сон, ничем не отличимый от магической комы. — Господи, какой я идиот! — взвыл Люциус, опрометью бросившись в лабораторию, где хранил незаменимый в подобных случаях безоар. Малфой молил бога, чтобы оказалось не слишком поздно. Вовремя применённое противоядие, безусловно, сохранит Северусу жизнь, но что если действие огромной порции зелья уже запустило необратимый процесс, и он никогда не очнётся? Вернувшись в спальню, Люциус осторожно поднял друга с постели и положил на пол, устроив его голову у себя на коленях. Лицо Принца было белее снега, глаза плотно закрыты, губы приобрели синюшный оттенок, пульс почти не прослушивался. Лишь изредка из груди вырывался тихий, похожий на хрип, стон. Люциус осторожно разжал стиснутые зубы Северуса и вложил ему в рот маленький сморщенный камешек. Несколько минут ничего не происходило. Сердце Люциуса бешено билось. — Ну же, — молил он, — очнись! Пожалуйста, очнись! Господи, не дай ему умереть! Словно в ответ на его молитвы Северус закашлялся и громко застонал, извергая из себя едва не ставшее смертельной отравой зелье. Люциус выдохнул с облегчением и привалился к кровати, прижимая к себе все ещё содрогавшееся тело; опасность миновала. — Зачем? — с трудом прохрипел Северус, обратив на Малфоя полный страдания взгляд. — Зачем мне жить? Ты ведь слышал: меня укусил оборотень. Не пройдёт и двух недель, как я стану чудовищем. — Это мы ещё посмотрим! — процедил сквозь зубы Люциус, словно в его силах было предотвратить преображение Северуса в неуправляемого и смертельно опасного зверя. — В любом случае, если ты умрёшь, тот, кто сделал с тобой все это, не только останется безнаказанным, но и одержит победу. Не знаю, как ты, а я не хочу, чтобы это случилось. *** Лондон, королевская резиденция. Лорд Амвросий Аврелиан покинул дворец. Слуги почти все разбежались; воины теперь кормились за свой счёт, приглядывая за несколькими помещениями и за конюшней. От покоев остались голые стены. Было странно видеть наборные каменные полы, расписные своды в комнатах без мебели, занавесок и ковров. В нечищеных каминах гулял ветер. Готовить и убирать было некому. Когда на трон взойдёт Артур, можно будет сделать ремонт и нанять штат, а покуда Амвросий вернется в становище друидов. Артура на похоронах не было. Эктор не взял ни его, ни своего сына, да и сам приехал буквально на полчаса. Долго смотрел в запрокинутое восковое лицо того, кто был королём Утером, поклонился и отошёл, вытирая глаза. Амвросий был ему признателен: раскрывать инкогнито принца ещё рано, а фамильное сходство, привези он юношу с собой, вызвало бы вопросы. Он прибыл в поместье Экторов на следующий день. Артур, высокий, крепкий, статью в отца, радушно встретил его, но был печален и задумчив. — Мне отчего-то грустно, — признался он, когда они отошли в глубину сада. — Я не знал короля, никогда его не видел, но я горюю, словно потерял близкого человека. — Ты видел его, — вдруг сказал Амвросий. — Просто не помнишь. — Да? Возможно. А ты, учитель, знал Утера? — Знал, — кивнул тот, — с детства. Он был мне как брат. *** Джеймс Поттер был очень занят. Избавившись от всех лишних, по его мнению, людей, он все силы бросил на хозяйственные дела. Урожай почти весь собран, нужно было сохранить его. Овощи и фрукты наливались и требовали консервации. Он напряг всех слуг и объявил о найме людей, у кого мало земли и кому не помешал бы дополнительный заработок. Пшеница была уже обмолочена, провеяна, просушена и убрана в амбары. Зимние сорта яблок собирали и окунали в растопленный воск, после чего складывали в ящики с соломой и уносили на холод. Солили в бочках последние снимаемые с грядок овощи. Поттер через Лавгуда известил жителей Коукворта, что хорошая погода продержится одну лишь неделю, после чего наступит ненастье, и все поспешно кинулись подновлять изгороди и заготавливать солому для подстилки животным. Джеймс планировал ехать с Уизли продавать зерно, но с удивлением узнал, что тот давно уже сам ярмаркой не занимался, — приезжал его сын Перси, кастелян, и забирал всё, что отец хотел бы продать. Цену он давал, по словам Артура, хорошую, рыночную. «Интересно, сколько золота оседало в его бездонных карманах», — с ленивым интересом думал Поттер. Он сомневался, что этой осенью королевский двор станет делать закупки. Если б можно было всю жизнь провести вот так — в хозяйственных делах, набивая закрома, нежась у Родового камня, выезжая со своей «свитой» на охоту и резвясь со случайно подвернувшимися крестьянками, Джеймс никогда бы не подумал жениться. Вольная жизнь с некоторой долей распущенности, лихая вседозволенность и полный покой были милы его сердцу и дороги телу. Однако потехе час, а делу время. Нужно было довести до конца его планы относительно Лили Эванс. Блэк от его имени наведался в дом к её родителям и пригласил на ужин к лорду всех троих. Пришёл один мистер Эванс; поклонился, молча сел и неохотно пожевал кусочек домашнего сыра. — Мои дочь и жена не выходят из дома, — пояснил он. — На нас не показывает пальцем только ленивый. — Вас поддерживает ваш лорд. Какое право имеют окружающие осуждать вас? — Так-то оно так, конечно. Нам очень трудно, милорд, — признался мистер Эванс. — Я хочу жениться на Лили как можно скорее, — жёстко сказал ему Поттер. — Я люблю её, хочу, чтобы она была матерью моих детей. Всё происшедшее в Поттер-касле вредно для здоровья молодой девушки, а ещё вреднее неопределённость. — Я не стану возражать, милорд, — грустно ответствовал Эванс. — Видит создатель, наша дочь — самое чистое и честное создание, какое только можно себе вообразить. И такой скандал… Наша девочка не заслужила этого позора. — Его и не будет, — решительно заявил Джеймс. — Мы поженимся. Либо я сам, либо лорд Блэк будем заезжать к вам ежедневно, передавайте через него всё, что нужно. Но мне, чтобы начать подготовку к свадьбе, нужно разделаться с хозяйственными делами. Уизли лишился своего покупателя на хлеб и фураж. Что посоветуете, дорогой тесть, где выгоднее всего сбыть пшеницу и овёс? — Сколько хотите продать? — оживился мистер Эванс. *** За несколько дней до наступления полнолуния Северус потерял покой и сон. Если бы он был в состоянии передвигаться на большие расстояния или держаться в седле, то немедленно покинул бы Малфой-мэнор, чтобы не подвергать опасности его обитателей. К несчастью, сил у него хватало лишь на то, чтобы с помощью Люциуса дойти до библиотеки или лаборатории. О том, чтобы забраться на лошадь, пока не было и речи — тяжелейшие внутренние разрывы не позволяли Северусу даже сидеть в постели. От Люциуса, разумеется, не укрылись ни его крайняя нервозность, чередующаяся с апатией, ни полная потеря аппетита. В попытках отвлечь Северуса от мрачных мыслей о неотвратимо приближающемся полнолунии Малфой притащил ему несколько редких манускриптов по зельеварению. Северус честно пытался читать, но вскоре бросил это занятие, поскольку буквы прыгали перед глазами, отказываясь складываться в слова. В роковой вечер, когда землю накрыли вечерние сумерки, Северус потребовал от Малфоя запереть его в подземелье. — А чем тебя не устраивает твоя собственная комната? — поинтересовался Люциус. — Наличием в ней окна, — хмуро отозвался Северус. — Так ведь оно расположено высоко от земли. — Для оборотня это не помеха: как только я превращусь в монстра, то смогу выпрыгнуть в окно и устроить тут ад. — Как скажешь, — устало махнул рукой Малфой, — только моё условие: я велю поставить в подземелье кровать. — Бессмысленно! — бесцветным голосом отозвался Северус. — Я все равно разнесу её в щепки. — Ничего, — грустно усмехнулся Люциус, — на такой случай имеется отличное заклинание Репаро. *** До подземелья они добирались, как показалось Северусу, целую вечность. Каждая ступенька отзывалась болью в теле, и он стискивал зубы, чтобы не стонать. — Вот же придумал себе приключение, — ворчал Люциус, крепко придерживая его за талию, — в подземелья нельзя аппарировать, да и целитель строго-настрого запретил перемещать тебя с помощью магии. Потерпи, осталось совсем немного, — в голосе Малфоя послышались тёплые нотки, а пальцы на талии сжались чуть сильнее. — Ну вот мы и на месте. Они остановились около массивной обитой железом двери. — Я только провожу тебя до кровати, — произнёс Люциус, однако не успел Северус опуститься на своё временное ложе, Малфой направил на дверь волшебную палочку, заперев её заклинанием изнутри. — Что ты творишь? — Северус схватил его за руку. — Уходи отсюда немедленно! После превращения я разорву тебя в клочья. — Наверное, я должен дрожать от ужаса, но мне почему-то не страшно. Малфой наколдовал доску для игры в кости и удобное кресло для себя. — Кажется, чего-то не хватает, — задумчиво протянул он и щёлкнул пальцами. Мгновение спустя посреди мрачного каземата, освещаемого лишь магическим факелом, возник домовой эльф. — Принеси сюда кувшин вина, два кубка и пирог с мясом, — распорядился он. Эльф кивнул и исчез, чтобы буквально минуту спустя появиться с подносом, заставленным кубками и тарелками. — Ну вот, — удовлетворённо ухмыльнулся Малфой, — теперь у нас есть всё, что нужно для приятного вечера. — Ты собираешься остаться здесь? — Северус смотрел на него, как на полоумного. — Разумеется, — Люциус с удобством устроился в кресле и разлил вино по кубкам.— А ты думал, что я брошу тебя одного? И не мечтай! — он отрезал пирога и протянул Северусу тарелку. — Глупец! — тот замотал головой и обхватил себя руками. Его била нервная дрожь так, что стучали зубы. — Ты вынес себе смертный приговор, а меня решил превратить в убийцу! — Мне кажется, ты несколько преувеличиваешь, — с удивительно неподходящей моменту беспечностью отозвался Малфой и отхлебнул из своего кубка. — Предлагаю устроить вечер воспоминаний. — Сейчас? — Северусу казалось, что от напряжения он вот-вот потеряет сознание. Он дрожал с головы до ног и постоянно прислушивался к себе, боясь пропустить начало трансформации, которая все не наступала. — А почему нет? Вижу, что ты не в настроении, так что начну сам. Чем же тебя позабавить? — Люциус наморщил лоб. — Вот, к примеру, та история, как мы заперли мистера Бертрана в исчезательном шкафу… Северус смотрел на Малфоя, видел, как шевелятся его губы, но не мог разобрать ни слова, точно в уши попала вода. Перед глазами все расплывалось, так что фигура Люциуса казалась слегка смазанной. — Вызови Темпус! — хрипло попросил Северус, так и не дождавшись окончания увлекательного рассказа о том, как бедный профессор этикета стараниями собственных учеников очутился в спальне известной своей красотой ведьмы и едва унёс ноги от её ревнивого мужа. Прервавшись на полуслове, Люциус взмахнул палочкой. — Без четверти час ночи, — бесстрастно сообщил невидимый голос. — Мы пропустили полнолуние, — так же бесстрастно констатировал Люциус. — И, если глаза меня не обманывают, ты всё ещё человек. — Люц, этого просто не может быть, — Северус боялся поверить, что избежал ужасной участи. — Я могу приказать домовику проверить положение небесного светила и доложить нам, — пожал плечами Люциус. — Да, пусть проверит! — с мольбой в голосе воскликнул Северус. Через мгновение перед ними вновь предстал один из безупречно вышколенных эльфов Малфой-мэнора. — Выгляни в окно и проверь — в какой фазе сейчас луна, — велел ему Люциус. Домовик с тихим треском исчез. — Луна в полной фазе, — доложил он спустя минуту. — Отлично! Тогда принеси ещё вина и фруктов. На чем я остановился? Ах да, на том, как бедный учитель Бертран вылез из исчезательного шкафа в спальне миссис… впрочем, не хочу компрометировать леди. Тем более, что все закончилось вполне благополучно, и мистер Бертран вернулся в Вальд-холл почти без единой царапины. Разве что потом слегка заикался. — Я никогда не слышал этой истории, — бледное подобие улыбки озарило лицо Северуса. Он вдруг почувствовал, что ужасно голоден. — Угощайся, — Люциус перехватил его взгляд и протянул тарелку с аппетитно пахнущим пирогом. — Думаю, ты можешь расслабиться. Перерождение в оборотня отменяется. Мысленно передёрнувшись, он внезапно с пугающей ясностью вспомнил многочисленные укусы на изувеченном теле Северуса и рваную рану вместо соска, по утверждению целителя, тоже нанесённую зубами. Северус избежал превращения, значит, его терзали не оборотни — люди. Сильные, безжалостные. Силясь отогнать ужасное видение, Люциус сделал большой глоток из своего кубка и как ни в чём не бывало улыбнулся Северусу. — Поскольку ни мне, ни обитателям дома больше ничего не угрожает, предлагаю продолжить вечер воспоминаний у тебя в комнате. Что ни говори, тут слишком мрачно для дружеских посиделок. *** Когда Люциус покинул комнату, за окнами Малфой-мэнора брезжило утро. Северус устало закрыл глаза. Малфой совершил самоотверженный, но неразумный поступок, рискуя жизнью, отвлекая воспоминаниями… В памяти немедленно всплыли события недавнего прошлого. «Нет! Я не хочу! Не надо! Не на…» — Северус готов был расстаться с жизнью, только бы страшные видения не касались его разума. Задохнувшись от ужаса, он провалился в беспамятство. *** — Эй, Макнейр, а ты не слишком торопишься? — услышал он в своём подсознании голос Блэка. — Лорд Поттер обещал этого красавчика мне первому. Сказал, что за неделю лечения наш Северус снова стал почти что девственником. А я, признаться, страсть как люблю распечатывать невинные задницы. — А кто говорит, что я собираюсь отодрать его прямо сейчас? — пожал плечами Макнейр. — Пусть пока отсосёт мне, а когда ты хорошенько его растянешь, тогда настанет и мой черёд. Мы с Руди уже договорились взять его вдвоём. Для такого удовольствия девственная попка не подойдёт. Снейп сжал зубы. Его окружали пятеро опытных и нетерпеливых магов. — Не понимаю, что мы с ним миндальничаем! — воскликнул Макнейр, направляя палочку на верёвочную петлю на шее Северуса. — Открой рот, крысёныш, иначе пожалеешь. Северус отчаянно замотал головой, и тут же с ужасом почувствовал, как верёвка впилась в горло, мешая ему вздохнуть. — Открой рот! — снова потребовал Макнейр. Горло сдавило ещё сильнее. Северус захрипел и инстинктивно вцепился в верёвку, лишавшую его последних крох воздуха. Перед глазами завертелись разноцветные круги. Грудь разрывалась от боли, точно лёгкие внезапно наполнились песком… — Поставь его на четвереньки, и я ослаблю удавку, — посоветовал Блэк. Макнейр подхватил Северуса и поставил перед собой на пол. От нехватки кислорода тот уже почти ничего не соображал. — Умница! — его похлопали по заду, точно лошадь. Дышать в самом деле стало немного легче. Северус открыл рот, чтобы сделать несколько глубоких вдохов… Этим моментально воспользовался Макнейр, толкнувшись членом так глубоко, что Северус снова едва не задохнулся. Он протестующе замычал, попытался вырваться, но его крепко держали спереди и сзади. К тому же петля вновь начала медленно затягиваться на шее. — Будешь хорошим мальчиком — позволим тебе дышать нормально, — сказал Блэк. — Руди, не отпускай его. Такой тугой анус надо хотя бы немного растянуть, а то он не вместит моего дружка. Северус почувствовал знакомую боль и жжение. Блэк растягивал его грубо и резко, почти не используя гусиный жир, хотя на сундуке стоял полный горшок лубриканта. — Ты что, заснул? Соси давай! — прикрикнул на него Макнейр. — Бесполезный кусок дерьма! — выругался он минуту спустя. Схватив юношу за волосы, он принялся двигать тазом в нужном ему ритме, нимало не заботясь, что Северус вот-вот подавится. — Думаю, ты достаточно подготовлен, — услышал Северус голос Блэка, а вслед за тем ощутил жуткую давящую боль сзади. Теперь они толкались в него вдвоём, довольно быстро найдя нужный им обоим темп. В какой-то момент Северус почувствовал, что сейчас рухнет на пол. Колени и руки предательски дрожали. От боли и удушья путалось сознание. Очевидно, его состояние не укрылось от мучителей. Два члена, долбящихся в него спереди и сзади, исчезли. От немыслимого облегчения на глаза страдальца навернулись слезы, однако радоваться было преждевременно. Его уложили на постель. Макнейр навис над ним, тыкаясь членом в губы. Северус понимал, что сопротивляться бесполезно, но все равно упрямо сжал челюсти. — А мне нравится, как он противится неизбежному. Значит, ты у нас гордый, да? И куда денется твоя гордость, если я лишу тебя возможности дышать? — двумя пальцами он зажал Северусу нос, подождал, когда тот откроет рот, чтобы сделать инстинктивный вдох, и вновь затолкал член в глотку жертвы, в то время как Блэк насиловал юношу, закинув его ноги себе на плечи. — Парни, так гораздо удобнее, — сообщил Макнейр, спуская несчастному в рот и приподнимая ему голову, заботливо следя, чтобы тот не задохнулся. — Руди, ты следующий, — он прижал плечи Северуса к тюфяку, давая приятелю возможность устроиться поудобнее. — Блэк, если ты кончил, уступи место другим! — Ещё чего! — пропыхтел Сириус, не сбавляя темпа. — Я только вошёл во вкус. Пусть пока отсосёт вам всем, — он несколько раз вздрогнул всем телом и замер, до синяков вцепившись Северусу в бедра, — а я, пожалуй, пойду на второй заход. — Ну ты и ходок! — гоготнул Петтигрю. — Оставь и нам хоть немножко. — Руди, пусти Питера следующим, пока он не обмочился от зависти! — Нечего зубоскалить, Бродяга, — обиженно буркнул Питер. — Я уже рассказывал тебе, как наш красавчик кончил в моих руках. Спорим, я сделаю так, что у него встанет? — Дурак ты, Питер, — лениво отозвался Крауч, — он того гляди потеряет сознание. Или ты думаешь, что кому-то может понравиться, как в его анус долбятся такой здоровой дубиной? — Он указал на кровавое пятно на матрасе. — А вот поглядим! — упрямо процедил сквозь зубы Питер. Северусу казалось, что хуже того, что с ним происходило, ничего и быть не может. Однако, выяснилось, что Макнейр и Лестрейндж, да и сменивший их Крауч, не пожелавший уступить Петтигрю, обращались с ним по-человечески, если так можно было назвать творимое ими насилие. Питер, обозлённый тем, что приятели подтрунивали над ним, вовсю отыгрался на пленнике. В процессе минета он постоянно затягивал на шее Северуса магическую удавку. Зажимал ему нос, так что тот начинал синеть и хрипеть. В какой-то момент все это привело к тому, что член Северуса непроизвольно дёрнулся. — О! Что я говорил! — с видом триумфатора Петтигрю принялся душить Северуса ещё сильнее. — Ну вот! Добился своего, идиот несчастный! Теперь я должен кончать в полумёртвое тело, — зло сплюнув на пол, Блэк в третий раз излился в порванный им анус и нехотя слез с кровати. — Берите палочки, парни. Давайте подлатаем его. Это в ваших же интересах. Думаю, когда наш голубок очнётся, то вполне сможет принять в себя сразу два члена.