Jus primae noctis (Право первой ночи)

Глава содержит графическое описание сексуального и физического насилия. Очередной ночной кошмар снова заставил оказаться в Поттер-касле, в той же комнате, преисполненной боли и страданий. — Как спалось? — ненавистное лицо Блэка исказилось в злобной ухмылке. — Выглядишь бодрым. Уверен, когда я сниму чары, мы все славно развлечёмся. Дверь отворилась, и на пороге возник лорд Поттер. — Не хотел мешать вам наслаждаться, друзья мои, — властно произнёс он, — я на пару слов к этому молодому человеку. — Лорд Поттер вошёл, удобно уселся в кресло, сверля взглядом валяющегося в углу Северуса, побарабанил пальцами по подлокотнику. — Блэк, и что ты в нём нашёл? Одни мослы. Подержаться и то не за что, — Поттер склонил голову, разглядывая выпирающие под кожей ребра, которые можно было без проблем пересчитать. — Я вчера весь день провёл в доме Эвансов — утешал будущую миссис Поттер. Поскольку ваш брак так и не был консумирован, она теперь считается свободной от каких бы то ни было обязательств девицей. Разумеется, она сильно расстроена твоим недостойным поведением, ведь ты предал её, обменяв на деньги и коня, которые честно заработал, обслужив меня в постели. Рыцари дружно загоготали. — Надеюсь, мои люди не скучают с тобой? Он показал вам, на что способен, ребята? — поинтересовался Джеймс, подмигнув своим воинам. — Если нет — сегодня у тебя в запасе целый день. Кстати, он на диво хорошо выглядит! — с удивлением заметил он. — На мой взгляд, вы слишком сдержанны с ним. Я вас просто не узнаю. Разве один секс может доставить удовольствие настоящим мужчинам? Сириус, ты же любишь охаживать свои жертвы магической плетью? — Мы берегли его силы для последнего дня, — с театральным полупоклоном произнёс Блэк, — и не хотели пачкать стены кровью. Я высеку его перед тем, как отдать Люпину. И чем вам так насолил этот бедняга, что вы хотите причинить ему столько боли? — Этот мерзавец трижды помешал моим планам: когда сбежал с Эванс и почти опозорил её и когда вылез с глупой инициативой в первую ночь. — А третий когда был? — поинтересовался Блэк. — Когда ты обратил внимание на его коленки, Сири. Поттер встал с кресла, подошёл к Северусу и подцепил его за подбородок носком сапога. — Я женюсь на прекрасной Лили и проживу с ней долго и счастливо. Прощай, Северус. И пусть твоя смерть будет страшной и мучительной. *** Северус очнулся от кошмарного сна и глядел в темноту; видения прошедших дней снова и снова обступали его. После неудачной попытки самоубийства он начал заново переосмысливать все, что с ним случилось, и задумался, как теперь с этим быть. Он осознал, что свести счёты с жизнью значило бы в очередной раз прогнуться под Поттера и его свору бешеных псов. Они ведь так жаждали его смерти! Они сделали для этого всё возможное и невозможное. Но просчитались. Он выжил. Пусть его тело и душа были покрыты шрамами, но тем не менее он дышал, мыслил и чувствовал. И теперь твёрдо знал, что рано или поздно отомстит каждому из шестерых его палачей. Поттер и Блэк, разумеется, заплатят по самой высокой цене. Но и Петтигрю, Краучу, Лестрейнджу и Макнейру тоже достанется. Естественно, Северус ещё не придумал, что именно он сделает со своими обидчиками, но одна мысль о мести согревала его не хуже пылающих дров в камине. Помимо этого он намертво уяснил: умолять и унижаться перед врагами бесполезно, будет только хуже. Значит, в будущем умолять и унижаться он не станет. «Я поступил правильно, — решил Северус. — Выбор между умением прогнуться и смертью, как и всё произошедшее, нужно принять как вынужденный опыт и жить дальше, переосмыслив и поняв, и, если они даже вытащили бы его на всеобщее обозрение, вести себя как стоик». Он сможет с этим жить дальше, решил Северус. Как сталь становится крепче от воды и горнила, так и его порванная пятью членами юность закончилась в лапах оборотня. Единственного, как ни странно, проявившего к Северусу милосердие… «Меня уже невозможно будет испугать или унизить, — вдруг понял Снейп. — Я побывал за Гранью, но отчего-то ещё дышу. Не существует ни дружбы, ни любви, ни милосердия, ни справедливости. Малфой в школе твердил мне о дружбе, а оказалось — им движет вожделение. Я верил в любовь — но Лили тут же бросила меня, как только появился другой жених, богатый и влиятельный. Я умолял насильников сжалиться, но стало только хуже. Что же до справедливости… Видимо, жизнь вообще несправедлива». Северус недоумевал, до чего холодно и отстранённо вспоминал о случившемся, словно рассудок отказывался служить ему. Он был бы рад спятить, если это поможет ему забыть прошлое. *** Наутро Люциус вновь постучал в дверь его комнаты, и на этот раз Северус сразу отозвался. Малфой вновь разжёг холодный камин, затем принёс утренние зелья, и Снейп послушно выпил их все. Они долго молчали: Люциус из-за мучившей его жалости и вновь воспрянувшей любви, а Северус — поскольку рассказать ему было нечего. — Холодно. Почему ты сам не разжигаешь камин? — наконец решился начать Малфой и горестно замер, услышав равнодушное: — Во мне больше нет магии. — Ох! Да что ещё они с тобой… — начал Люциус, но Северус остановил его: — Я сам. В том, что магия ушла из меня, виноват только я сам. — Как так? — Я пожелал её лишиться, малодушно проклял её, и она меня покинула. Малфой понятия не имел, как продолжать разговор дальше. Спрашивать, как поживал Северус последние три года, сейчас было просто невозможно. Но, к счастью, тот обратился к нему сам — светским тоном, чуть устало и очень холодно: — Люциус… Я свалился тебе на голову и принёс столько хлопот. Прости, но думать приходилось очень быстро, а больше обратиться — не к кому. — Сев, о чем ты? — Люциус благодарил небеса, что Северус наконец говорит с ним. — Зачем ещё нужны друзья? Красноречивое молчание было ему ответом. Люциус вспоминал их единственный поцелуй, как дрогнуло в его руках тонкое тело, как стремительно удалялась прочь прямая упрямая спина… Лицо полыхнуло жаром. «Зачем ещё нужны друзья?» — Я был не в себе. Но теперь память постепенно возвращается ко мне, — медленно произнёс Северус. — Сейчас, после полнолуния, я понимаю, что был несправедлив по отношению к одному человеку… вернее сказать — оборотню. Его имя — Люпин. Именно он принёс меня сюда, спас… Вместо того, чтобы убить. До полнолуния я не сомневался, что это он укусил меня, заразил меня своей болезнью и превратил в чудовище. Но теперь понимаю, что я ошибался… Люпин спас меня от других монстров… Хотя, возможно, лучше бы он этого не делал. *** Северус не вставал ещё несколько дней. По ночам Малфой просыпался, тревожный, растерянный, возбуждённый… Он тихо крался к ложу своего невольного гостя — проверить, всё ли в порядке. Когда Северус стонал, сжимая живот, Люциус тихо прикасался к его лобку, творя Опорожняющее и принося облегчение. Если тот метался по влажным простыням, Малфой невесомо гладил его по волосам, а изредка мог и прилечь рядом, обнимая, согревая жаром своего тоскующего тела, даря тепло и покой. Северус тихо всхлипывал, но почти всегда успокаивался. Малфой едва дышал, чтобы ненароком не потревожить его. «Мы расстались, когда я поторопился проявить чувства. Что, если судьба даёт мне второй шанс? Я свободен, Северус в моём доме, он взрослый, и теперь нужно лишь чуть-чуть подождать… Я готов ждать сколько угодно». *** Снова сон, снова кошмар, от которого невозможно пробудиться. — Вот же сука, — Сириус в нетерпении пнул лежавшего на полу Северуса сапогом по рёбрам. — Джейми сказал, что он вынослив, как рабочая лошадь, а этот недоносок вздумал изображать мёртвого. — А чего ты хотел? — хмыкнул Лестрейндж, лучше всех среди них разбиравшийся в колдомедицине и умевший залечивать несерьёзные ранения беспалочковой магией. — Вы перестарались, когда его душили. Может, теперь он вообще не очухается. — Не мы, а Питер! — Блэк волком посмотрел на делавшего вид, что разговор его не касается, Петтигрю. — Ему, видите ли, срочно понадобилось доказать нам всем, какой он неотразимый любовник! Вот теперь, если этот говнюк Принц сдохнет, мы заставим его ублажить Руди и Уолдена. Сможешь сесть на два члена разом, а Питер? — Ты же это несерьёзно, Сири? — в голосе Петтигрю послышался неприкрытый ужас. Блэк считался самым жестоким среди них всех и вполне мог осуществить свою угрозу. — Я ведь один из вас… — Следовало подумать об этом, когда ты чуть не насмерть задушил нашего гостя! — рыкнул на него Сириус. В этот момент Северус глубоко вздохнул и пошевелился. — На твоё счастье, он все-таки не сдох! — усмехнулся Сириус. — Парни, на будущее, не зажимать ему нос. Хотите добиться послушания — используйте удавку. Этого будет вполне достаточно, — добавил он, наблюдая, как Северус медленно приходит в себя. — Гляньте-ка! Да у него глаза красные, как у вампира! — присвистнул Макнейр, склонившись над пленником. — Ничего удивительного, — тоном знатока изрёк Лестрейндж, — это от удушья. Прошло бы само через два-три дня, да, боюсь, такими темпами он у нас и двенадцати часов не протянет. — Может, тогда не станем брать его вдвоём, а Руди? — с притворным сочувствием в голосе произнёс Макнейр. — Раз этот Принц такой нежный. — Стоп, стоп, ребята, есть прекрасный способ проверить, готов он принять в себя вас обоих или нет, — ухмыльнулся Сириус. Блэк широко раздвинул ноги Северуса и без труда сунул в зияющий анус сперва три, а затем и четыре пальца. Собственная сперма Сириуса и кровь Принца служили ему естественной смазкой. Мародёры сгрудились вокруг него, наблюдая и надрачивая себе. — Спорим, что тут и кулак поместится? — подмигнул остальным Сириус. Он вытащил руку, а затем, сложив пальцы в щепоть ловко вошёл в только что покинутое им отверстие. — Да ты в нем хозяйничаешь, как у себя дома! — с уважением присвистнул Макнейр. — А кулак сжать сможешь? — Да запросто! Блэк принялся двигать рукой взад и вперёд, демонстрируя друзьям, как вздувается и опадает живот Северуса. — Погоди, — простонал Крауч, — я сейчас кончу! Дождавшись, когда его приятели достигли разрядки, Блэк вытащил окровавленный кулак и торжествующе вскинул его вверх. — Вот теперь он точно готов! — Уолден, живо на кровать! — потёр руки в предвкушении Лестрейндж. — Я жажду оприходовать нашу красавицу. Северуса отлеветировали на постель и уложили спиной на широкую грудь Макнейра, который тотчас же принялся щипать и выкручивать соски жертвы. — Разведи ноги! — приказал Северусу Лестрейндж, а когда тот не послушался, с размаху врезал кулаком по животу. Северус согнулся, инстинктивно подтянув колени, моментально попавшие в захват Петтигрю. — Вот так намного лучше! — Лестрейндж потрепал Северуса по ягодице, щедро зачерпнул гусиного жира из глиняного горшка и ввел палец во все еще дышащий и истекающий кровью и спермой Блэка анус. — Сириус, да ты его порвал, сукин сын. — Так я же не знал, что лорд Джеймс так основательно его подлечил. Можно сказать, снова превратил его в девственника. — Ничего, мы быстро исправим эту оплошность, — гаденько хихикнул Петтигрю. — Уж точно не ты! — произнес Лестрейндж, пропихнул в Северуса два пальца, тут же резко разведя их. Северус закусил губу и застонал. — Смотрите, нашему голубку нравится! Лестрейндж принялся грубо трахать Северуса пальцами, в то время как Макнейр надрачивал свой и без того огромный член. — Чего копаешься? У меня уже яйца ломит! — рыкнул он. Лестрейндж и Петтигрю приподняли Северуса и точно на вертел насадили на член Макнейра. Северус издал задушенный всхлип. Низ живота распирало, пекло и жгло, точно в анусе шуровали раскалённой кочергой. Но все это показалось детскими играми, когда Лестрейндж вздёрнул его ноги к себе на плечи и принялся пропихивать свой член в кровоточащее отверстие. — Барти, подержи ему руки! — прикрикнул Лестрейндж. Крауч встал в изголовье кровати, схватил Северуса за запястья и потянул на себя, грозя вывернуть плечи. Боги свидетели, Северус пытался не кричать. Он держался из последних убывающих с каждой секундой сил, но через несколько мощных толчков, разрывающих его внутренности, терпеть стало невозможно. Его крик потонул в громком смехе мучителей, продолжавших долбиться в растянутое тело и после того, как Северус вновь потерял сознание. *** Северус боялся ночей. Днём, когда он полностью владел своим сознанием, ему казалось, что благодаря чуткой заботе Люциуса он почти полностью исцелился физически и даже душевно. Почти, потому что шрамы от магической плети никуда не делись и, по словам Малфоя, свести их уже никогда не удастся. — Ничего, — сказал ему тогда Северус, — просто придётся носить глухую одежду, закрывающую тело до самой шеи. Малфой неожиданно улыбнулся. Сам факт, что Северус впервые заговорил о будущем, показался ему весьма обнадёживающим. Разумеется, Малфой не питал радужных иллюзий. Он видел, как посреди беседы Северус вдруг резко замолкал, а по его лицу разливалась смертельная бледность, точно его одолевал приступ невыносимой боли. Однако такое случалось уже не так часто, как в первые недели, когда Малфою казалось, что его гость вот-вот лишится рассудка. Но если днём Северус ощущал, что способен справиться с тьмой в душе, засасывающей его в омут безумия, то ночью, во сне, его накрывало липким мороком кошмаров, от которых не спасало зелье Сна без сновидений. Вот и сейчас подсознание вновь беспощадно вернуло его на несколько недель назад, в ТУ САМУЮ комнату, к ТЕМ САМЫМ людям. Он снова слышал их смех и собственные стоны, но хуже всего были мерные шлепки, с которыми их яйца ударялись о его промежность, и чавкающие звуки совокупления. Его снова терзали, били и насиловали. Он снова ощущал на языке мерзкий вкус их спермы и задыхался от того, что в глотку толкался очередной член. Его душили слёзы и подступающая к горлу тошнота. Наконец с неимоверным усилием ему удалось вырваться из цепких лап кошмара. Он проснулся, в страхе подскочив на мокрой от пота простыне. Несколько минут Северус в ужасе озирался, не понимая, где находится. Лишь слегка успокоившись, он заметил на прикроватном столике флакон с Умиротворяющим бальзамом, схватил его и залпом выпил, давясь и кашляя. Зелье подействовало почти мгновенно. Северус почувствовал, как расслабляются напряжённые едва не до судороги мышцы, как сердце, колотившееся так, что было больно вздохнуть, бьётся гораздо ровнее. Он откинулся на подушки. С этими кошмарами требовалось что-то делать, иначе они грозили свести его с ума. Вчера, когда Люциус показывал ему родовую библиотеку, конечно, не всю — на то, чтобы обойти громадное помещение, у Северуса элементарно не хватило сил, — взгляд Принца привлёк стеллаж с манускриптами по ментальной магии. «Ты обязан научиться закрывать сознание и не позволять кошмарам доводить тебя до безумия!» — мысленно приказал он себе. «И как прикажешь сделать это без магии?» — раздался в голове ехидный голос. «Пока не представляю! По крайней мере, следует досконально изучить теорию. А уже потом, когда магия вернётся...» «Если она вернётся», — услужливо подсказал мерзкий голос. «Когда она вернётся! — Северус ощущал ледяное спокойствие. — Провидение не может быть настолько несправедливым и отнять у меня всё! И Лили, и доверие к людям, и магию, и рассудок. Я, кажется, снова говорю сам с собой». С этими мыслями он взял флакон с зельем Сна без сновидений, не задумываясь, осушил его, закрыл глаза и моментально погрузился в дрёму. Зелье в самом деле было превосходным. На сей раз кошмары не мучали Северуса. Наоборот, он увидел самую желанную для него девушку. Во сне он не ощущал ни горечи, ни ревности, ни обиды. Одну лишь любовь! И она, его Лили, любила его так же, как до той страшной ночи в Поттер-касле. Северус неверящим взглядом смотрел, как она раздевалась перед ним, снимая одну вещь за другой, пока не осталась в тонкой нижней рубашке, не скрывавшей округлостей её прекрасного тела. Северус подошёл к ней вплотную, осторожно очертил кончиком пальца контур губ, а затем прижался к ним, точно к живительному источнику. Лили ответила на его поцелуй так страстно, как никогда прежде. Её смелость заводила и опьяняла. Северус хотел её до помутнения рассудка, но в то же самое время боялся спугнуть слишком поспешным напором. Его рука скользнула ниже. Ладонь накрыла грудь, сжала её. Лили издала тихий стон. Северус неторопливо стащил с неё рубашку. Пару секунд любовался открывшимся зрелищем юной наготы, а затем уложил рядом с собой на постель, не переставая ласкать и целовать каждый дюйм нежной, точно шёлк, кожи. Одна его рука сжимала и гладила вздымавшуюся при каждом вдохе грудь Лили, другая смело проникла между ног. Лили тяжело дышала, её кожа покрылась мурашками, а на лбу выступили капельки пота. Довольно смелая, она ласкала его в ответ, без стеснения касаясь везде, не боясь дотрагиваться даже до возбуждённого члена. Северус не удивлялся столь разительной перемене. Какая-то часть его сознания понимала, что все происходящее — всего лишь сон. Может, поэтому лицо казалось ему каким-то призрачным и нереальным. «Мне так хорошо! Возьми меня, Северус», — прошептала она. Северус встал на колени между её разведенных ног. От возбуждения мутился рассудок, но Северус понимал, что обязан действовать осторожно, чтобы не причинить ей боли, даже если это — только сон. Он входил в неё медленно, давая привыкнуть к новым ощущениям. Внимательно всматривался в любимое лицо, боясь увидеть на нем следы страдания. Но его выражение уплывало, таяло, поэтому Северус внимательно прислушивался к страстным вздохам. Он останавливался и снова неторопливо продвигался вперёд, пока она не вскрикнула, но вслед затем обвила его руками, словно утешая и успокаивая, а потом сама потянулась за поцелуем. И выдержка Северуса дала трещину. Он принялся двигаться всё быстрее, входя до упора. Внутри точно свивалась тугая пружина. Голова кружилась от потрясающего ощущения обладания самой желанной для него женщиной на земле. Волны немыслимого удовольствия прокатывались по позвоночнику, вознося его всё выше — к самому пику удовольствия. Лили двигалась вместе с ним, оплетая его руками и ногами, до синяков сжимая плечи, приникнув к нему всем телом. Северус не хотел думать, откуда в невинной девушке столько страсти и желания. Оргазм ослепил и оглушил его. Северус не сумел сдержать крика, кончая бесконечно долго и сладко. Он погладил дорогое лицо — щёки были мокры… «Родная, я сделал тебе больно!» — ужаснулся он, прижимая её к себе, словно драгоценный сосуд, наполненный его семенем. — «Ничего, — Лили быстро вытерла слёзы и поцеловала его, — ты и так был очень нежен со мной. Спасибо, Северус!» — «В следующий раз ты тоже разделишь со мной это невероятное удовольствие! Обещаю!» — «Следующего раза не будет, Северус», — грустно улыбнулась Лили. Северус резко открыл глаза и, вскрикнув, едва не свалился с постели. Он лежал в объятиях Люциуса Малфоя. *** — Что ты здесь делаешь? — севшим от ужаса голосом спросил Северус, всматриваясь в лицо Малфоя. — Пришёл проверить, как твоё самочувствие. Мне показалось, что ты кричал. — И… — Северус ощущал, что от напряжения сейчас попросту сойдёт с ума. — Произошло то, о чём я мечтал последние несколько лет, — отозвался Люциус. — Боже мой, — простонал Северус, закрыв лицо ладонями, — я… я взял тебя… — Да, и, поверь, всё было просто замечательно. Мне понравилось. Тебе совершенно не в чем винить себя, — Малфой попытался отвести руки от лица Северуса, но тот отчаянно замотал головой. — Я не осознавал, где я и с кем! Я потерял связь с реальностью! Ты должен был разбудить меня… остановить… — А что, если я не желал останавливать тебя? Неужели не видно? Я люблю тебя. Отлично понимаю — ты прошёл через все круги ада, и эта грань человеческих отношений кажется тебе сейчас чем-то совершенно ужасным. Но, клянусь, ты действительно не сделал ничего, что могло бы причинить мне боль. Люциус обнял Северуса за плечи и привлёк к себе. Северус застонал. Из его груди рвались рыдания. Броня, которую он так искусно выстраивал все эти дни, отгораживаясь от Малфоя, чтобы даже ненароком не выдать своей страшной тайны, разлетелась вдребезги. Несколько ужасных мгновений он считал себя насильником, подобным Поттеру и его своре, но слова Люциуса заставили его поверить в собственную невиновность. Северус не мог больше сдерживать слёз. Прижавшись к Малфою, он плакал так, как не позволял себе много лет, — с того самого дня, когда отец зверски избил его за спонтанное проявление магии, а затем и вовсе отказался от него. К чести Люциуса, слёзы друга нисколько не ошеломили его. Напротив, он боялся, что запершись в скорлупе своего отчаяния, Северус не выдержит и попросту сойдёт с ума. — Плачь, — тихо шептал он в тёплые вихры, — поплачь, и тебе станет легче. Серебряные нити волос, свидетельство пережитых страданий, ярко блеснули в лунном свете. — Бедный мой… Мой дорогой, — бормотал Люциус, заправляя седую прядку за ухо. — Это всё правда или происходит у меня в голове? — раздался жалобный всхлип. — Конечно, это происходит у тебя в голове, но кто сказал тебе, что поэтому оно не должно быть правдой? Всхлипывания звучали всё тише, рыдания уже не сотрясали тело Северуса, и вскоре он уснул, вцепившись в руку Люциуса, точно боялся, что тот уйдёт. Малфой осторожно поцеловал Северуса в макушку, стараясь не потревожить чуткий сон друга, и откинулся на подушку, вспоминая события этой безумной ночи. Он вспоминал, как, разбуженный сигнальными чарами, поставленными тайком от Северуса на все фиалы с зельями, действительно решил проведать своего гостя. Несмотря на то, что после появления Принца в Малфой-мэноре прошло уже около двадцати дней, тот все ещё не мог нормально спать и часто просыпался с криками и в холодном поту. Заглянув в комнату, Люциус обнаружил Северуса крепко спящим под действием зелья Сна без сновидений. В призрачном свете магической свечи лицо Принца казалось совсем юным и непривычно спокойным. Люциус невольно залюбовался им, а затем, повинуясь какому-то необъяснимому порыву, подошёл к кровати и осторожно улёгся рядом. Тот заворочался, а потом, не открывая глаз, неожиданно поднял руку, очертил контур губ замершего Малфоя, зарылся пальцами в волосы, притянул к себе и страстно поцеловал его. Люциус не знал, кому предназначался этот поцелуй, но сейчас это было абсолютно неважно. С нежностью ответив на поцелуй, он позволил погладить свою шею и плечи, а затем прижался ближе, и его с довольным вздохом обняли. Северус дышал глубоко и размеренно; глаза его были полуприкрыты, взгляд расфокусирован. Малфой понял: друг просто грезит наяву, и принялся ласкать Северуса, сначала очень осторожно, затем смелее, ощущая, что и сам стремительно возбуждается. Невербально он избавился от одежды, с восторгом подставляясь под становившиеся все более настойчивыми и смелыми ласки. Боль от проникновения не страшила Люциуса. У него имелся достаточно богатый интимный опыт и кое-какие полезные навыки. Сейчас ему хотелось лишь одного: чтобы Северус не просыпался и не останавливался. К счастью, зелье действовало безотказно: Северус крепко спал, его руки действовали уверенно, а чуткие пальцы, добравшиеся до ануса, заставляли Люциуса тихо стонать и повторять как мантру: — Мне так хорошо! Возьми меня, Северус! Северус издал болезненный вскрик, неловко пытаясь приподняться. Малфой тут же помог ему магией, сделав его тело гораздо легче, и тот послушно встал на колени между его разведённых ног. Затаив дыхание от предвкушения, Люциус применил заклинание смазки. Однако при всем своём опыте Малфой не помнил, чтобы с ним обращались так бережно. Северус гладил его и входил медленно, давая привыкнуть к ощущениям. Останавливался и снова неторопливо продвигался вперёд, неразборчиво шепча что-то и улыбаясь так, что у Малфоя разрывалось сердце. Когда член вдруг попал по простате, Люциус непроизвольно вскрикнул, а вслед за тем обвил Северуса руками и ногами, словно они стали одним целым, и потянулся за поцелуем. Очевидно, в этот момент выдержка Северуса дала трещину. Он принялся двигаться всё быстрее, на рефлексах, Малфой подавался ему навстречу, стараясь подмахнуть как можно глубже, чтобы ещё раз испытать это ни с чем не сравнимое удовольствие. Люциус внезапно осознал, что вот-вот достигнет пика, так и не дотронувшись до себя. Оргазм накрыл их почти одновременно. Северус несколько раз крупно вздрогнул, напрягся и коротко застонал. Люциус почувствовал, как нечто горячее наполняет его изнутри, в тот же миг на живот выплеснулось его собственное семя. Склонившись над ним, Северус внезапно отчётливо произнёс: — Родная, прости, я сделал тебе больно! Он прижал Люциуса к себе, точно драгоценный сосуд, — Ничего, — Люциус подавил вздох разочарования и поцеловал своего возлюбленного, — ты и так был очень нежен со мной. Спасибо, Северус!