Jus primae noctis (Право первой ночи)

Прошёл ещё день, и ещё, и ещё. Северус и Люциус больше не говорили о том, что между ними произошло. Малфой всё так же подходил среди ночи к постели больного, трогал лоб, запястье, проводил палочкой вдоль тела, но больше не смел присесть или приобнять за плечи. Хрупкое равновесие, грозившее в любой момент треснуть и развалиться, казалось обоим самым ценным и важным. Обретя давно потерянного друга, Люциус с удивлением наблюдал в себе перемены, новые черты, не свойственные суровому, расчётливому владельцу магического поместья. Он полюбил минуты абсолютного покоя, замирая рядом с Северусом, наблюдая за игрой светотени на гладкой коже, до слёз мечтая, чтобы это длилось вечно. Склонённая голова с блестящим потоком волос, сосредоточенно нахмуренные брови приводили его в тихий восторг. — Вот не пойму, что ты пытаешься разглядеть на моём лице? — проворчал Северус, и Люциус захлопнул книгу. Северус получал лучшее лечение, какое только существовало в их времена. Сначала Малфой варил зелья сам, но очень скоро с улыбкой уступил и котёл, и лабораторию. Северус словно оживал за работой: разглаживались скорбные складки на высоком лбу, тёмные тени от ресниц ложились на бледные щёки. Стоять над котлом он мог совсем недолго, сидеть пока не мог совсем. Люциус наблюдал за ним, затаив дыхание, когда брал книгу и лишь делал вид, что углубился в чтение. Северус всё больше нравился ему. — Не хочу тебе мешать, но и оставлять тебя не хочу, — признался он однажды. — Ты можешь говорить со мной, — разрешил Северус. — Отвечать буду односложно, так что извини. — Я вдовец, — начал с самого важного Люциус. — Это был договорной брак. Жена умерла родами, ребёнок не выжил. — Соболезную. Кто она? — Нарцисса Блэк. Звон разбитого стекла. Тихое чертыхание. — Без магии довольно… необычно, — ровно прозвучал холодный голос. — Но я справлюсь. — Не переживай, — Люциус шевельнул палочкой. — Репаро! — О величии магии можно составить представление, только её лишившись, — прошипел Северус. Он виртуозно крошил, шинковал, растирал, всё это высыпал в котёл и вдруг тихо обронил: — Что-то мне нехорошо. Люц, подмени меня. * * *   Этой же ночью память, подстёгнутая услышанным ненавистным именем, вновь захлестнула измученного парня волной кошмара. Сон его был крепок, Северус вновь оказался в Поттер-касле наедине со своими истязателями — полузадушенный, почти спятивший и мечтающий о смерти. Он помнил: его хотели напоить каким-то снадобьем, и страстно желал, чтобы это было яд. Зелье, которым снабдил своих дружков Поттер, оказало на Северуса почти молниеносное действие. Буквально через несколько минут после того, как ему залили в глотку кубок темно-красной, слегка отдававшей кровью жидкости, мутные глаза несчастного прояснились, а идиотская улыбка исчезла с истерзанных губ. — Очухался? — добродушно бросил Блэк. — Вот и отлично! Полнолуние настанет лишь послезавтра. А завтра мы ещё вволю повеселимся! — Вам… недостаточно? — Северус не узнал собственный голос. Каркающий, сорванный от криков, казалось, он принадлежал кому-то другому. — О нет! — улыбнулся Блэк. — У меня на тебя большие планы, дружок. — Спасибо, что предупредили, милорд! Не успел Сириус выхватить палочку, как Северус с размаху попытался приложиться виском о край каминной решётки. Однако волшебная петля-удавка у него на шее среагировала мгновенно, точно живое существо: длинная верёвка, ничуть не мешавшая насильникам, укоротилась настолько, что Северуса протащило по полу и пригвоздило к стене. — Как ты предсказуем, — Блэк подошёл вплотную к боровшемуся за каждый глоток воздуха юноше и презрительно ухмыльнулся, — и как глуп. Ты должен доставить радость своим господам, а не подыхать без приказа. Ну, за это ты будешь наказан... Думаешь, сможешь гордо отмалчиваться и валяться бревном? Не выйдет. Совсем скоро ты сделаешь всё, что мы прикажем, и не просто сделаешь, а сам попросишь, чтобы мы оприходовали тебя во все дырки. Блэк ослабил удавку, зажал Северусу нос, и, когда тот раскрыл от удушья губы, произнёс: «Ступефай». Затем вынул откуда-то большой, не меньше пинты, фиал и тонкой струйкой аккуратно принялся вливать Северусу прямо в рот ещё одно зелье. По вкусу это напоминало восстанавливающее, но более жёсткое и с другим запахом. Когда Северус захлебнулся, Блэк мгновенно остановился, давая пленнику время проглотить снадобье. Ступефай мешал, но Блэк поглаживал горло, после чего продолжил, пока не влил в неподвижное тело всё до капли. — Полежи и отдохни, — ласково произнёс Блэк, укладывая Северуса на брошенное на пол одеяло, и того пробрала дрожь от ужасного предчувствия. — Это хорошее зелье. Ты понадобишься нам завтра сильный и всё чувствующий. К утру будешь готов ко всему. А чтобы ты не замёрз ночью, вот! И не благодари меня за заботу. С этими словами Блэк набросил на Северуса Согревающие чары и ушёл. * * *   Новую одежду — несколько нижних и верхних туник, штаны, гетры и мягкие сапожки — Северусу в спальню принесла миловидная служаночка. Она сложила вещи на край постели, собрала сброшенное им перед сном исподнее и кокетливо стрельнула глазками. Малфой жестом приказал ей поторопиться. Та послушно поклонилась и прикрыла за собой дверь. Северус наконец вылез из-под одеяла и потянулся к новой тунике. — У тебя слуги что, магглы? — Ну да. Магглы и сквибы. — А почему? — А где я возьму слуг-магов? — Домовиков возьми. Домовых эльфов. — Тут есть домовики, только им приказано прятаться либо отводить глаза, — Люциус тихо улыбнулся. — У меня большое поместье. Оно здесь давно. Не знаю, в курсе ли ты… Людей вообще куда больше, чем волшебников. Точнее, волшебников ничтожно мало. Все думают, что я — обычный человек. Не маг. Я не колдую ни при слугах, ни при соседях. Только при домовиках. — То-то смотрю, в коридоре ни души. — Да, этот этаж виден только магам и сквибам. Магглам сюда ходу нет. Северус вспомнил вольготно шествующего Поттера и его шестёрку головорезов. — Да что будет-то, если ты покажешь им, что умеешь колдовать? — Будет очень быстро и больно. — То есть? — Мне, скорее всего, проломят голову, запрут, а замок сожгут дотла. Колдунов не очень любят, знаешь ли. Северус только сейчас начинал понимать, чего он лишился, покинув Коукворт. Выяснилось, свобода была именно там. Мир магглов оказался чужим, злобным и невежественным. — Получается, надо притворяться людьми? — Если жить среди людей — безусловно. — А как же твоя библиотека? Артефакты, лаборатория, наконец? — Из слуг грамотный только управляющий-сквиб. Он будет молчать. Остальные читать не умеют. Артефакты при слугах вообще ведут себя спокойно, словно они безделушки или украшения. Лаборатория? Мне приходится варить кучу простых зелий из трав, которые собирают деревенские дети. Знаю, знаю, не качай головой. Сырьё дрянное, согласен, но я стараюсь. Лекарства получаются хоть и слабенькие, но всё же действенные. — Лекарства? — Зелья, которые используют лекари. — Так ты что, ни аппарировать, ни левитировать… — …ни камин без огня разжечь, ни воду согреть. Веду себя как маггл, поэтому до сих пор жив. Все думают, что я лекарь. Успешный лекарь, потому что у меня получается лечить своих людей лучше, чем они бы лечились сами. * * *   — Малфой… — Ммм? — Ты со мной целыми днями. Говоришь, управлять нужно людьми, не магами. Когда ты работаешь? Счётные книги, там, хозяйство посмотреть нужно или на сенокос съездить. — Ты это к чему? Сенокос давно закончен, осень же! Хочешь выучиться бухгалтерии? — Хотя бы покажи, что это такое. — Признавайся, что это за нездоровый интерес к ведению хозяйства? Северус долго молчал. Люциус не торопил его, разглядывая гордый профиль и волну отросших волос. — Мне нужно решить, как жить дальше. Что делать такому, как я, сквибу? Твоему управляющему повезло — нашёл работу у волшебника. Северус и сам знал ответ. Он должен уйти как только сможет. Магии у него нет, дома нет. Ему один путь — в армию какого-нибудь лорда простым воином. Лекарем он зарабатывать не готов — все его знания магические, и он быстро выдаст себя. — Кстати, а твои записи… Они уцелели? При тебе не было вещей, — уточнил Малфой. — Тетрадь с рецептами попала в руки Поттера. «Как и всё, что у меня когда-либо было», — мысленно добавил Северус. — Поттера? — эхом отозвался Люциус, бледнея и во все глаза глядя на резко нахмурившегося Северуса. Тот отвернулся. С каждым днём, проведённым под одной крышей, его долг Малфою рос, и ситуация становилась все двусмысленнее, взгляды Люциуса — жарче, а решение, как быть и что делать дальше, не находилось. Если бы только Северус, как прежде, владел магией! Он, не задумываясь, послал бы Патронуса Гриндевальду и воспользовался бы его предложением вернуться и работать у него, помогая обучать юных волшебников до конца своих дней. Однако теперь он — сквиб — не был ему нужен. Поэтому Вальд-холл стал недоступным местом. Северус и не предполагал, как много, оказывается, надежд возлагал на этот суровый замок, затерянный среди зелёных долин и густых туманов шотландских островов. Пусть он и не хотел оказаться там снова, само осознание, что есть на земле место, где его примут, придавало уверенности в завтрашнем дне. Теперь у него не было и этого. Оставалось посвятить себя военной службе. Северус не чувствовал призвания к армии, но к монашеству призвания не чувствовал тем более. Значит, решено. Он уйдёт сражаться. Так он и скажет Малфою. * * *   — Северус, повернитесь, — лекарь аккуратно снял с больного покрывало. — В чём дело? Повернитесь, я должен вас осмотреть! Пока ему раздвигали ягодицы и осматривали анус, Северус гневно сверлил взглядом Малфоя, и не подумавшего отвернуться. Наконец, выдав два флакона с зельями и кивнув хозяину поместья, лекарь ушёл. — Тебе стоило бы спокойнее относиться к собственному телу, если ты собрался стать солдатом, — обронил Люциус. — И к чужим телам — тоже. Казармы — не постоялый двор. Там едят, моются, испражняются и спят все вместе. Ты должен быть готов. — Поверь мне, я более чем готов, — огрызнулся Северус и обнял себя руками. Малфой в сомнении покачал головой, швырнул в камин Инсендио, и жаркое пламя заставило отступить вечернюю сырость. Помолчали. Пламя камина бросало яркие блики на стены, мебель и на двух мужчин — одного в кресле, второго на постели. — Могу я спросить… — начал Люциус и замялся. Северус молчал, поэтому он продолжил: — Я не ослышался? Ты сказал — Поттер? Тот человек, что забрал твои вещи? — Знаешь его? — Северус старался говорить равнодушно. — Ещё бы! — Люциус отлевитировал кресло ближе к огню и удобно уселся. — Ты вообще в курсе, что происходит в Британии? — Ты собрался прочесть мне лекцию? — Ну, если ты не хочешь узнать, по какой такой причине лорд Джеймс Поттер спешно покинул столицу… * * *   — Таким образом, уверен, Поттер замешан в смерти Утера. Иначе с чего бы Амвросий сравнял Поттер-мэнор с землёй? В отместку за смерть брата-короля, разумеется. Под обломками погибли родители лорда Джеймса, а самого его в тот момент дома, получается, не было. — Удачливый, — пробормотал Северус. — Но не это самое интересное, — Малфой задумался, — а то, как он действовал, только появившись при дворе. Северус внимательно слушал. Глаза его сверкали, на бледных щеках пятнами проступил некрасивый лихорадочный румянец. — Поттер — чистокровный волшебник, — продолжал Люциус. — Король Утер ненавидел магию аж до трясучки. Что-то личное, не иначе. Кстати, тебе это следует иметь в виду — при жизни короля всех, кого подозревали в волшбе, изгоняли из королевства, а спустя несколько лет начались и казни. Много народу сожгли как еретиков — и магов, и магглов. В такой ситуации нельзя не удивляться безрассудной смелости Поттера — он выслужился и стал одним из приближенных Утера. Я предполагаю, свою магическую силу он тщательно скрывал. — Он был не один, — нехотя выдавил Северус. — С воинами. Все сильные маги. — Умён, однако, — восхитился Малфой. — Когда уничтожили родовой замок Поттеров, больше в столице о Джеймсе никто не то чтобы не слышал — не вспоминал вообще. — Обливиэйт? — Вероятно. Или чары Отвлечения внимания. Всё произошло так быстро: смерть короля, весть о разрушении родового замка и исчезновение наследника… Вот оно! — Люциус в волнении вскочил и принялся мерить комнату шагами. — Поттер потерял не просто крышу над головой — он потерял магический алтарь! Вот я дурень! Никак не мог догадаться, чего это его светлость милорд Джеймс уехал в неизвестном направлении, вместо того чтобы отстраивать родной дом заново! Ему нечего было восстанавливать, и единственное, что ему оставалось… — Тихо состариться и сдохнуть? — с надеждой подсказал Северус. — Типа того. Но лучше — выгодно жениться на чистокровной невесте с сильным магическим потенциалом и родовым замком в придачу. — Уизли… — прошептал Северус помертвевшими губами. — Ему был нужен замок Уизли. — Уизли, ты сказал? — резко остановился посреди комнаты Малфой. — Много лет назад один из Уизли женился на Пруэтт. Об этом семействе давно ходила дурная слава, будто они воруют чужую магию. Поговаривали даже, что они — предатели крови. Хотя я, по правде говоря, совсем не помню, за что их наградили таким прозвищем. — Зачем Поттеру чужой родовой камень? — Извини, — тут же покаялся Малфой, — я забыл, что ты не знаешь таких вещей… Если волшебник теряет связь с проводником магии — а им как раз является алтарь предков, — он в конце концов потеряет магию. Станет сквибом, даже хуже. Сквибы хотя бы живут дольше людей. Если же его примет чужой алтарь, он вновь обретёт магическую силу. — И долгую жизнь, — вздохнул Северус. — Не без этого, — согласился Малфой. — Впрочем, — слегка сконфуженно добавил он, — это касается только тех, кого с самого рождения поддерживала родовая магия. С одной стороны это благословение, ведь алтарь добавляет сил, с другой — проклятие. В случае, если алтарь гибнет, — он забирает с собой и всех, кого питал силой. — Жаль, что он не забрал Поттера. — Честно говоря, я и сам не понимаю, как это произошло. Обычно после разрушения алтаря волшебник довольно быстро полностью лишается магии, а затем погибает. Северус не мог спать этой ночью. Он вообще очень плохо спал: видения, одно другого кошмарнее, вновь возвращали его в тесную, переполненную людьми комнату, он снова слышал голоса своих мучителей и в ужасе просыпался. Он пытался не спать, но его и без того истощенное тело не выдерживало таких нагрузок. Он пытался осмыслить полученные знания. Если предположения Малфоя были верны и Поттер искал чистокровную невесту с родовым камнем в придачу, то он вполне мог выбрать Джинни. Она была чистокровной, хотя и слабой волшебницей. Коварство Поттера ужасало Северуса всё больше. Теперь, когда Джинни и её братьев не стало, Поттер обрёл дом и, возможно, родовой камень. Если Лили, как утверждал Поттер, оказалась чистокровной волшебницей, от матримониальных планов Поттера её ничто не убережёт. Возможно, они уже женаты. Скорее всего, женаты, — Северус помнил, как болело его сердце перед полнолунием. А сейчас при мысли о Лили всё, что он чувствовал, — это щемящая грусть. * * *   Утром следующего дня Малфой вошёл в его спальню с тремя толстыми книгами. — Ты должен прочесть их все, — заявил он удивлённому Северусу. — Если решил жить в мире людей, должен хотя бы знать, что это такое. — Маггловские книги? Ты хочешь, чтобы я это читал? — Я настаиваю и не отпущу, пока ты не будешь понимать, куда лезешь. Подозреваю, что в твоём родном городе колдовать можно свободно. Северус обречённо взял книги и поудобнее устроился на подушках. За прошедший месяц он отъелся и, хотя был ещё очень худ, не напоминал более высохшие мощи. Книги были старые, потёртые на сгибах, но было заметно, что изготавливали их с любовью и тщанием. Переписчик, настоящий мастер, клал буквы ровно и аккуратно. — Библия… Сборник проповедей… Издание Первого Экуменического Собора, триста двадцать пятый год. Ты серьёзно? — Более чем. Это очень редкая книга; она хороша тем, что в ней описывается вся история — от официального Эдикта против христиан триста третьего, его отмена в триста одиннадцатом и всего двумя годами позднее — провозглашение Миланским рескриптом свободы вероисповедания христианства. — Зачем это мне? — Затем, что в Римской империи в четвёртом веке христианство признано официальной религией. А поскольку Британия была римской колонией, то и у нас тоже. — Но римляне ушли отсюда почти сто лет назад? — Однако церкви остались. Чем ты слушал, когда я говорил тебе, что мне постоянно грозит виселица? Не хочешь слушать меня — читай летописи. Волшебство официально запрещено, Северус! * * *   Лили Поттер вздохнула. Талия начала заплывать, и она по крестьянской привычке решила расставить некоторые из своих платьев. Муж, увидев её с ножницами в руках, сначала не понял, зачем супруга портит свою красивую одежду. — Дорогая, как можно! Всего несколько месяцев — и твои платья тебе понадобятся. Ты будешь перекраивать их снова? — Что же мне тогда носить? Ты же не заставишь меня лежать до самых родов в постели? — Нет. Ты ещё стройная, так закажи особые наряды для будущей матери! Не надо качать головой, — упредил он возражения супруги, — вполне вероятно, что носить наших детей тебе придётся ещё несколько раз. Я хочу большую семью. Пусть Луна сошьёт тебе несколько особенных платьев! Выбери самые лучшие ткани, укрась вышивкой, и будешь самой красивой женщиной в Британии! — Мне почему-то не хочется тратить такие прекрасные ткани, — протянула Лили. — Они пригодятся кому-нибудь ещё. Уверяю тебя, меня вполне устроит перешитое платье. — Я не допущу, чтобы ты экономила на себе, — отрезал Поттер. — Зови Луну. * * *   Принимал пищу Северус, как римский патриций, возлежа на боку с подушкой под локтем. Люциус разделял его трапезу, придвинув к кровати маленький столик. — Не стану грузить тебя идеями христианства. Сегодня я буду развлекать тебя сказками и легендами. Блез Забини прислал мне на днях сову с последними новостями. Я зачитаю тебе, — Малфой развернул свиток. — В Лондоне началось настоящее паломничество желающих называться принцем, сыном Утера и нашим королём Артуром. — Да? — заинтересовался Северус. — Что, не могут найти законного наследника трона? — Законный наследник — принц Артур, — заявил Люциус. — Но вот уже как лет пятнадцать или более о нём никто не слышал. Его не видели при дворе, о нём никогда не упоминали даже в сплетнях, зато теперь каждый второй кричит, что он и есть законный король Артур. Доказательств нет. — А он реальный человек или легенда? — проявил любознательность Северус. — Кто знает? Но отец говорил мне, что младенец, сын Утера, действительно существовал. Его рождение было покрыто тайной. В то же время умерла королева Игрейна, возможно родами. Замечательная была женщина. — Ты не мог быть с ней знаком! — Я — нет, а мой отец лорд Абраксас Малфой был шафером на их свадьбе. Лорд Корнуолльский заделал ей двоих или троих дочерей до того, как наш Утер положил на неё глаз. — Она бросила мужа? — Нет конечно! Герцог погиб на войне. Утер женился на вдове так скоро, как только смог. Ходили слухи, что Артур был зачат ещё при жизни Горлуа, потому что между датой его смерти и датой рождения Артура ровно девять месяцев. Сложная ситуация для любого наследника. — Лучше быть бастардом короля, чем просто бастардом, — горько заметил Северус. — Не угадал. Чем выше титул, тем больнее падать. Бастард без поддержки рода — обычный человек, а это значит, он всегда может добиться большего. Он может даже основать собственный род, если он умён и усерден. Бастард короля всегда только бастард короля. Ему или в монахи, или в рыцари, причём низшего ранга. Если Артур бастард, помоги ему небо. Если он жив и захочет предъявить права на престол, ему придётся нелегко. — Я поеду в Лондон и присягну на верность королю Артуру, — вдруг заявил Северус. — Найди его сначала! — Найду. Обязательно. Малфой, видя, как загорелись глаза у друга, пришёл в ужас. Он тихо опустился на колени перед его ложем, взял в ладони узкую сильную руку и прижал к своей щеке. — Друг мой, — прошептал он изумлённому Северусу, — давай ты никуда не поедешь. Я люблю тебя. Прошлые дни показали, что мы можем быть вместе. Останься у меня, прими моё сердце и всё, чем я владею. — Люциус, — отвечал тот, — не напоминай мне, что показали прошлые дни. Спасибо, что спас меня. Я признаю перед тобой Долг жизни, но остаться не могу.