Jus primae noctis (Право первой ночи)

Дождь пошёл снова. Северус слышал его монотонный шелест, убаюкивающий гул, но теперь ему было тепло, а над ним, на верхнем ярусе нар, безмятежно похрапывал Малфой. От этого домашнего звука было неожиданно уютно и спокойно. Поворочавшись, Снейп потянулся, с удовольствием разминая затёкшие конечности, и неожиданно задремал снова. На грани сна и яви испуганной птичкой трепыхнулась мысль, что кошмар вновь одолеет его, но он успел себя успокоить: увиденное было именно сном, а не воспоминанием, и к тому же его заклинание работало отлично — Люциус не проснулся, значит, сон был беззвучным. «У нас тоже есть очаг», — подумалось ему несколько часов спустя, и Снейп, нежась в блаженном тепле, невольно улыбнулся. Люциус позаботился о нём. Однако жар становился всё нестерпимее, и вскоре пришлось откинуть одеяло. С изумлением Северус обнаружил, что рубаха и штаны на нём мокры насквозь. «Вот я дурак. Говорил же мне Артур — выходя под дождь, раздеваться. Одежду нужно просушить». К тому же разоблачиться хотелось невыносимо — ткань липла и давила на грудь, сковывала движения. Снейп обнажился до пояса и попытался привстать, чтобы снять штаны. В ту же секунду нары угрожающе качнулись, стены накренились, грозя обрушиться, и он повалился навзничь. Ничего не понимая, он хватался ослабевшими руками за край нар, пытаясь подняться, и это, хотя и с трудом, ему удалось. Позывы требовали немедленного облегчения. Дрожащими руками он стянул штаны и на четвереньках пополз к выходу. Откинув кожаный полог, Снейп с наслаждением подставил горящее лицо свежим струям и двинулся вперёд. Облегчение было упоительным. Запоздало вспомнив, что он испачкал в земле руки и колени, протянул дождю ладони, омывая их, как вдруг кто-то обхватил его поперёк и потащил обратно. — Что ты творишь! Зачем разделся-то? Северус? Что происходит? — Люциус, помятый и встрёпанный, тревожно вглядывался в лицо друга. — Дождь, — объяснил Снейп, удивляясь, как сипло и слабо звучит его голос. — Дождь, поэтому надо снять одеж… Кха… Кха… Малфой недоверчиво выслушал его, помог лечь и укутал одеялом. Северус удивился. Зачем его притащили в другую землянку? В той был очаг и тепло, а здесь леденящий холод стянул кожу, приподняв волоски, дрожью сотряс тело. — Да ты весь горишь! — ахнул где-то рядом знакомый голос. — Кха-а, — возразил продрогший до костей Северус, клацая зубами от холода. Следующие несколько часов он провёл в объятиях Малфоя. Пот катил с него градом; Малфой обтирал его влажной тканью, поил невесть откуда взявшимся горьким отваром, а через минуту Снейпа пробирала крупная дрожь. Малфой немедленно накидывал на него согревающие чары и укрывал одеялом, чтобы вскоре снова обтереть и снова укутать… *** Иногда он всплывал из небытия — и тогда благословенная рука с палочкой касалась его живота, неся облегчение, приподнимала его и подносила к губам горькое питьё. На миг становилось легко, и Северус немедленно растворялся в ином мире, который он когда-то знал, любил и ненавидел. А иногда ему слышались голоса… — Люциус, мы выезжаем на рассвете. — Милорд, но Северус нуждается во мне. Он сильно болен. — Понимаю ваше беспокойство, но сейчас не время сидеть у постели и держать его за руку — он всё равно без памяти. Смиты приглядят за ним, а вас я прошу быть рядом. Люди прибывают; большинство настроены скептически, а остальные просто злобный сброд. Один я не справлюсь даже вместе с Мерлином. — Государь, но Северус может умереть! — От простуды не умирают. Он проспит несколько дней, и если мы поторопимся, то вы вернётесь как раз к его выздоровлению. Пора определиться, лорд Малфой, кому вы служите, вашему королю или вашему Снейпу. — Да, милорд. Простите. Я дам распоряжение Смитам. Снейп понял только, что Малфой уходит. Отчаяние накатило душной волной, и он провалился в кошмар… *** Спальня Поттера. Ненавистное, проклятое место. Пятеро мародёров. Опять. Невыносимая, тянущая боль в животе. В какой-то момент Северус не выдержал и сломался. Если бы не петля, плотно перетянувшая член, он бы попросту позорно обмочился, но озверевшие насильники лишили его и этой возможности. «Или ты выполняешь любое наше требование, или пеняй на себя», — пригрозил Блэк, и Северус сдался. Он безропотно опустился на колени, позволив каждому из пятерых жестко оттрахать себя в рот. Правда, когда Макнейр спустил ему в горло, Северус не сумел проглотить и выблевал все под ноги своему мучителю. Теперь ему вовсе не позволяли терять сознание: рядом все время дежурили двое с палочками наизготовку, выкрикивая Энервейт всякий раз, когда у Северуса закатывались глаза. Он уже почти не надеялся, что ему позволят помочиться, — магическая петля плотно обхватила страждущий член, чтобы он не мог испачкать своих мучителей… Прошла целая вечность, когда наконец Петтигрю, мерзко улыбаясь, протянул ему ночной горшок со словами: «Ты сделаешь это у нас на глазах или дуй под себя». Северус обхватил пальцами свой многострадальный член, дрожа от напряжения, ноги не держали его. Но петлю с члена снять никто не спешил… Он неверяще поднял глаза и напоролся на тяжелый взгляд Блэка. «Ещё не время. Значит, ты кончил в руках Петтигрю? Извращенец. Я освобожу тебя в тот же миг, если ты поцелуешь меня по-настоящему, — страстно и с языком». Северус рванулся, обхватил Блэка одной рукой за шею, другой зафиксировал затылок и впился в его рот так, что они столкнулись зубами. Несколько бесконечных мгновений его язык танцевал во рту Сириуса — и вот Северус отпихнул его и рухнул перед горшком на колени. Блэк задумчиво потирал лицо: «Не врал Поттер. Если б я знал, какой ты страстный, возможно, всё у нас сложилось бы иначе. М-да. Ладно, облегчайся». И Северус, доведённый до совершенно скотского состояния, едва не зарыдал от унижения. Какой-то частью сознания Северус понимал, что мольбы могут только раззадорить его мучителей. Тем более что к тому времени, похоже, ничего человеческого в них уже не осталось. Впрочем, как и в нём самом. Он ощущал себя куском мяса, сгустком обнажённой плоти и нервов, начисто лишённых кожи. Боль терзала каждый дюйм его тела. Ему хотелось только одного — чтобы этот кошмар закончился. Сейчас он был готов абсолютно на всё ради спасительной Авады, но облегчения не чувствовал. «Я сплю?» — с надеждой подумал Снейп и проснулся. *** — Наконец-то, — Старший Смит осторожно перевернул дрожащее тело Северуса. — Я уж подумал было, что вы, сударь, помрёте. Мыслимо ли дело, полтора дня лежать без единого звука? А уж корёжит-то вас как, смотреть страшно. Смиты суетились, обихаживая его, обтирая и меняя рубаху на свежую. Снейп вздрагивал от прикосновений и только сейчас понял, что их руки, касаясь переполненного живота, и были причиной отвратительного видения. Люциус всегда чувствовал его напряжение и быстро решал все проблемы заклинаниями. Без него, похоже, унижения продолжатся. — Лорд Марфой оставил вам зелье, велел давать каждые два часа, да вы так сладко спали, что и будить не хотелось. Равнодушие и пренебрежение часто приносят гораздо больше вреда, чем открытая неприязнь. Его бросили одного, не подумав предложить помощь, вынудив корчиться в тщетной надежде ответить на зов природы. Он то проваливался в небытие, в прошлое, то выныривал в реальность. «Умоляю вас, милорд, — разбитые губы плохо повиновались. Повреждённая грубыми минетами гортань с трудом выталкивала слова. — Сжальтесь. Я больше не могу… Умоляю, убейте меня…» С тем же успехом можно было бы просить о жалости занесённый над головой меч. Сириус оскалился в жутком подобии улыбки. — Бедняга, ты подустал? Мы, знаешь ли, тоже. Ты оказался крепким орешком. Предлагаю сделку: ты кончишь без рук, а я зову Люпина. Ему, понимаешь ли, нужна живая кровь. Но не волнуйся, больно не будет. Он вмиг перегрызет тебе горло. — Кончить?! — с ужасом переспросил Северус: скорее, он смог бы достать луну с неба. — Ну да! — хохотнул Сириус, шлепнув его по вялому безжизненному члену. — Ты ведь хорошо себя вёл с Питером. А я гораздо привлекательней его. И член у меня гораздо больше. Ну же, давай, кончи для меня, а то я начинаю терять уверенность в собственной неотразимости. Остальные участники развлечения возлежали кто где, неторопливо надрачивая себе и ухмыляясь. — А ты преобразись в пса и трахни его в таком виде, — предложил развалившийся на тюфяке Петтигрю. — Ставлю десять золотых, что, когда его простату начнет массировать твой узел, этот красавчик не выдержит и кончит фонтаном. Сириус с сомнением оглядел Северуса. — Думаешь? — протянул он. — Понимаешь, Питер, я не уверен, что ЭТО в него поместится. Хотя... Мне нравится идея. В конце концов, наша цель — чтоб он кончил. Пятеро мужиков двое суток не могут разбудить один вялый член. Возможно, это удастся одному огромному кобелю... Как ты считаешь его надо положить, — на спину или на пузо? Или, может, перевесить через спинку кресла? Питер довольно захихикал: — Главное, не сразу пускай в ход зубы, животное. — Задом кверху, конечно, привычнее, — рассуждал Блэк, — но я всегда хотел в процессе куснуть за живот... За соски... Сжать горло... И вот что: я почти уверен, если прихватить зубами член посильнее и подольше, можно заставить его встать... Точно. Через кресло, но в прогибе, животом вверх. — Нет! Только не это! — закричал Северус и… открыл глаза — Сударь, вам плохо? Помочь вам встать? — Да. Спасибо. Простите, что приходится просить о такой услуге… В измученном лихорадкой мозгу всплыли слова Гриндевальда: «Никогда не стыдись сам себя. Всегда найдутся те, кто будет против тебя, только тебе до них дела нет». *** Малфой вернулся к ночи третьего дня — пыльный, потный, взволнованный. Он торопился к становищу так, словно за ним гнались все демоны разом. Швырнув повод на шею тяжело отдувающемуся коню, спешился, споткнулся, упал, тяжело поднялся и нырнул в тёмный зев землянки. Снейп был здесь, и он был жив. Одного взгляда оказалось довольно, чтобы понять — болезнь не отступила, и уход за недужным другом был минимальным. Его рубаха оказалась сырой, как и постель, полено в очаге едва тлело, почти не давая тепла. — Убью Смитов, — сам себе пообещал Малфой и тут же устыдился: он сам покинул друга, зная, как тяжело тот болен, так что, возможно, у Смитов просто не было выбора. Неподвижность тонкого тела не просто беспокоила Люциуса — он был в ужасе. Теперь, когда у Снейпа не было сил бороться, он мало напоминал живого человека. Тихий, холодный, оцепенелый. — Я убил его! — Малфой помнил, как ещё несколько дней тому назад шептал замысловатое заклинание, лишающее Снейпа голоса во сне. «Северус ещё не оправился от того, что с ним сотворили. Он потерял магию! Он не умеет жить без неё, его тело беззащитно, и я своим заклинанием разрушил остатки его здоровья. Что я наделал!» Чем больше в своей жизни ты заботишься или беспокоишься о ком-то, тем сложнее его терять. В ужасе Люциус приподнял друга за хрупкие плечи и встряхнул. — Проснись, — молил он. — Открой глаза, Северус! Поговори со мной! А разум Снейпа был далеко отсюда — на берегах холодного северного моря, где стылые камни то впиваются в бока ледяными острыми краями, то раскаляются, вспыхивая огнём, пожирая его плоть без остатка. Шотландию он знал много лучше родного Коукворта, поэтому горячечный бред перенёс его именно туда. Сильные руки подхватили его, укачивая. «Мастер», — прошептал Снейп. Беззвучно шевельнулись сухие губы. Это усилие опрокинуло его в темноту. Больше Малфой не отходил от него ни на минуту. Похоже, за прошедшие дни Северусу стало хуже; он горел, его выгибало, трясло. Временами он приоткрывал мутные глаза, горячечные, невидящие, утратившие всякую осмысленность, казавшиеся тёмными провалами без единой осознанной мысли. — Северус! — чуть не плача, шептал Малфой, а Снейп распахивал незрячие очи, разевал обметанный жаром рот и судорожно цеплялся за его руки, отталкивая и всё порываясь встать. Малфой нашёл Смитов и за шиворот приволок в землянку. Пригрозив, что лично расправится, если они оставят Снейпа хоть на минуту, он с тихим хлопком аппарировал в Малфой-мэнор. Снейпу требовались зелья, и он их получит. *** Изнурительная болезнь терзала Северуса почти месяц. И, как и в прошлый раз, своим выздоровлением он вновь был обязан Малфою. Без чуткой помощи друга Снейп просто не выжил бы. Малфой отпаивал его зельями, благо опыт изготовления снадобий для магглов у него имелся обширный. Снабдил сменой белья и тёплым плащом — все их пожитки пропали на дворцовой площади. Сидел с ним, караулил каждый вздох, а затем, поручив одному из Смитов, аппарировал в мэнор и варил зелья — Снейпу и себе укрепляющее. Спать ему было некогда. Однажды Люциус, не выдержав, задремал, уткнувшись Северусу в колени. Ему снилось, что они вдвоём в Вальд-холле, Снейп взбирается по лестнице на галерею, а он спешит следом, но никак не может догнать. Лестница бесконечна, Снейп всё дальше, в развевающейся длинной мантии, прямой и легконогий. Малфой вдруг страшно испугался, что тот так и уйдёт от него вверх, прямо к небесам, бросив его одного; во сне он оступился и полетел в бездну, а проснувшись, нашёл себя на полу. — Не уходи! Не оставляй меня! — взвыл Люциус, вцепившись в острые плечи и сильно тряхнул. — Малфой? — голос был тихим, надтреснутым, но для Люциуса — самым прекрасным на свете. — Ты вернулся! — Паршиво выглядишь. — И тебе здравствуй. Снейп вышел наружу в ясный и спокойный зимний день — уже начался декабрь, — тепло укутанный, исхудавший и бесконечно слабый. Искры весело вспыхивали на чистом снегу, лес был задумчив, светел и гол. Малфой помог преодолеть три ступеньки и тут же усадил на невесть откуда взявшуюся скамью прямо у входа. Северус разглядывал становище и не узнавал его. — Я многое пропустил. — Да уж немало, но ничего важного, поверь. В отдалении от покатых холмиков-землянок там и тут высились походные шатры-палатки. Целый палаточный городок посреди леса. Северус вытянул шею. — Я хочу пройтись. Поможешь мне? С двух сторон поляны — длинные коновязи из крепких тонких брёвен. Палатки стояли довольно плотно — поляна большая, но и народу немало — относительно ровными рядами, так что пройти и даже проехать можно довольно свободно. Северус заинтересованно вертел головой. Там и тут виднелись кострища с бревенчатыми скамьями, расположенными на таком же отдалении от палаток, чтобы не оказаться на проезде. Северус принялся считать. Девятнадцать палаток. Шесть кострищ. За голыми стволами деревьев тоже мелькали фигуры. Солнце вспыхивало на металлических бляхах упряжи и на кольцах кольчуг. — Здесь несколько полян, на них тоже обживаются воины. Артур настоял, чтоб не селились очень плотно. — Я удивлён, как ровно установлены палатки. — Артур неплохо знает местность. Он, по-видимому, воспитывался как воин. А принцип обустройства военного лагеря взят из «Иудейской войны» Иосифа Флавия. У меня дома тоже есть экземпляр. — Ты дашь мне посмотреть? — Конечно. Не ожидал, что ты захочешь. — Конечно, не ожидал! Раньше я ничего, кроме рецептов зелий, не видел. А после ты заставил меня прочесть пару религиозных трактатов. И Библию. Я, кстати, крещёный. Наверное. — Наверное? — Теперь уже не у кого спросить. У меня был крестик, но он потерялся в Шотландии. Так вот — было бы интересно узнать, о чём пишут ещё, кроме зелий. Хотелось бы узнать о жизни военных, тем более что и Артур… э… находит эти знания полезными. Северус остановился. Он неожиданно устал и задохнулся, хотя они прошли всего ничего. Малфой, сообразив, в чём дело, тут же подхватил его на руки и в несколько шагов донёс до большого костра. Опустив Снейпа на бревенчатую скамью, он заботливо потрогал лоб и прикоснулся пальцами к тонкому запястью. — Думаю, для первого раза достаточно прогулок. Ты не голоден? — Да, пожалуй, — удивился Снейп, ощутив пустоту в желудке. — Отлично. Я так рад! Значит, скоро будешь бегать. — Возможно. Дай мне немного времени — я пока не готов идти обратно. Северус, любознательный от природы, рассматривал обустройство лагеря и вскоре понял, что народ движется всего в нескольких направлениях, словно придерживаясь невидимых нарисованных троп. — Откуда здесь палатки? Они выглядят аккуратными и почти одинаковыми. Точно их шил один и тот же мастер. — Их привезли с собой. Ты прав, они пошиты по римскому образцу, поэтому так похожи. Их делают почти в любой шорной мастерской, и отличаются они только качеством кожи. — Расскажи! Всё равно мне нужно ещё немного времени. — Походная палатка — для простых солдат, а вот эти — с гербами — для офицеров и знати. Ну а у нас теперь это просто офицерская палатка. Они кожаные и прикрепляются верёвками к деревянным кольям. В каждой палатке помещается по десять человек, старший по палатке называется деканом. — Декан Снейп, — усмехнулся Северус, пробуя на языке незнакомое слово. — А что, мне нравится! — Лорд Малфой, — раздался рядом почтительный голос. — Лорд Снейп? К ним робко подошли братья Смиты. В руках у каждого — топор, на плечах висят мотки толстой верёвки. — Мы рады, что вам уже лучше… — Вашей заслуги в этом немного, — рявкнул Малфой, и братья испуганно попятились. — За что ты их так? — Они едва тебя не угробили. Я сам чудом не прибил их! Вспоминать стыдно. — Убить и думать об убийстве — это не одно и то же, — утешил его Снейп. — А ты тоже живёшь в палатке? — Нет, мы с тобой всё ещё в землянке. — Жаль. Я никогда в такой не был. — Лорд Северус, хотите, мы покажем вам палатку изнутри? — несмело предложил Старший Смит. — Мы как раз идём ставить палатку для его милости короля Артура. — Да, я хочу посмотреть, — согласился любопытный Снейп и привстал. — А что, у Артура до сих пор не было такого удобного жилища? — Нет. Ему её привезли совсем недавно, потому что скроить такую вещь — дело небыстрое и не такое простое. Пойдём посмотрим. Палатка для Артура располагалось не в центре поляны, как ожидал того Северус, а с краю, практически рядом с землянками. Зато перед ним было оставлено обширное пространство, посередине которого до сих пор находилось кострище и четыре окружающие его бревенчатые скамьи. Офицерская палатка состояла из четырёх прочных деревянных опор (по две с каждой стороны), вбитых в землю под углом друг к другу. Между двумя получавшимися деревянными конструкциями привязывалась пеньковая верёвка, поверх которой натягивалась кожа — обычно использовалась козья. Кожа прикреплялась к земле с помощью шатровых колышков, вбитых в грунт, и таким образом дополнительно растягивалась. Снейп с интересом смотрел за ловкой работой Смитов. Действительно, такое убежище оказывалось удобным, просторным и хорошо защищало от влаги. Они прошли внутрь, тут же оценив, что кожа не пропускает ветер. — А по ногам-то дует, — заметил Снейп и вздрогнул. Малфой ненавязчиво прикоснулся к нему, шёпотом накладывая согревающие чары. Смиты тем временем притащили несколько вязанок хвороста, из которых соорудили нечто вроде грубых лежанок, застелив их кусками кожи и шкурами. В довершение Младший разместил на земляном полу посредине несколько плоских камней для очага, а Старший в это время копал вокруг палатки аккуратный ров для отвода дождевой воды в локоть глубиной. — Как они собираются здесь спать? — не поверил Снейп: его снова знобило. — Под меховым пологом не страшно, — авторитетно заверил его Малфой, выходя из палатки следом за Северусом. — Я так ночевал, и не раз. Главное не высовываться во сне. Тем временем Северус внимательно озирался вокруг и наконец, не выдержав, уточнил: — Отхожие места тоже организованы? Здесь полно народу, но довольно чисто. — Конечно, — Малфой указал на одиноко стоящую в отдалении палатку. — Лагерь большой. Роют длинную выгребную яму, поверх неё кладут крепкие жерди и устраивают сиденья. Над всем этим ставят палатку. Каждый день-два, по мере заполнения, рядом роют новый ров и палатку переставляют, а предыдущую яму засыпают. — Разумно, но довольно хлопотно. — Поверь, для такого большого количества народу это наилучший вариант и не такая уж сложная проблема. *** Как Северус снова попал в свою землянку, он помнил плохо. Измученный болезнью организм отказывался ему служить, и последние несколько десятков ярдов Малфой практически тащил его на себе. Он бережно уложил Снейпа, укутал невесть откуда взявшимся пушистым и очень тёплым меховым одеялом, зажёг очаг, подогрел зелье и напоил больного. Позже он разбудил его, чтобы покормить мясной похлёбкой, но сонный Северус ел машинально, едва приоткрывая глаза. Какая-то навязчивая мысль тревожила его, не давая покоя, мешая расслабиться, но никак не хотела оформиться в его голове. И только глубокой ночью наконец он понял, чего ему так не хватало и о чём не удалось спросить: он не увидел ни Артура, ни Мерлина.