Jus primae noctis (Право первой ночи)

Вторая вылазка закончилась еще удачнее, чем первая. К вечеру следующего дня в импровизированный лагерь ворвался на своем скакуне Артур, сопровождаемый Люциусом и сэром Кеем, а следом за ним въехало несколько повозок, гружёных чуть ли не доверху отнятым у кельтов добром. За повозками следовали конные воины, гнавшие перед собой связанных пленников. Замыкали шествие коровы и козы, покорно бредущие позади процессии. Оторвавшись от котла, в котором варился кровоостанавливающий отвар, Северус мрачно наблюдал, как пленённых подростков, почти совсем детей, ощупывали и осматривали, словно они были скотиной. — Мальчишки пойдут в услужение, — услышал он распоряжение Артура, — рыцарям нужны пажи и оруженосцы. — А что делать с девчонками? — сэр Кей спешился и снял с седла перекинутую, словно куль, девушку — очевидно, теперь его собственность. — Предлагаю тех, что постарше, отправить в постоянную ставку на потеху воинам, а остальных отвезти в ближайший город и продать в бордель, — предложил лорд Фергус. — Так мы одним махом и избавимся от лишних ртов, и выручим звонкую монету. На мгновение Северусу показалось, что сейчас Артур выскажется против такого плана, однако не прошло и минуты, как король кивнул: — Действуйте, сэр Мор мак Эрк. И постарайтесь не продешевить. Деньги сейчас лишними не будут. Северус отвернулся. Сердце точно сдавила ледяная рука. На его глазах рушилось всё его представление об Артуре. Разве добрый и справедливый король мог бы так поступить с детьми? Разве кельты не такие же будущие подданные короля Британии? Снейп не мог дать ответов на мучившие его вопросы. «Если не хочешь, чтобы совесть сгрызла тебя заживо — просто не думай об этом, — приказал он себе. — И ты ведь ещё не знаешь, что они сделали с оставшимися в лагере стариками и детьми помладше. Точнее, не лги себе самому, ты не хочешь знать. Люциус доступным языком объяснил тебе, что станется с пленниками. Ты выслушал его и не покинул войско Артура. Теперь твоя задача только одна — не оскотиниться самому». *** В лагерь они вернулись лишь на следующий день. При виде богатой добычи и пленников, воины разразились кличем, славившим короля Артура. В такую минуту от настоящего лидера требовалось сказать несколько слов, и король не подвёл. — Отнятое у кельтов золото будет честно поделено между всеми вами. Не беспокойтесь, тут на всех хватит. Толпа грянула «Ура» и «Слава королю Артуру». — Женщин поселят в отдельную палатку. Вы сможете посещать их для того, чтобы развлечься. Запомните, пленниц не бить и не калечить! Иначе вам скоро не с кем будет весело проводить время. Одобрительный рёв стал ещё громче. — Кроме того, я решил, что отныне все рыцари будут присутствовать на моём совете как равные. Где Смиты? — Мы здесь, ваше величество! — дружно отозвались близнецы. — Повелеваю вам соорудить большой навес для моего совета, где в круг можно усадить сорок шесть рыцарей. Со временем я намереваюсь учредить орден Круглого стола. — Будет сделано, ваше величество! Северус знал, что в лагере находились сорок два знатных рыцаря. Еще трое — это, разумеется, сам король, Мерлин и Малфой. Кто же будет сорок шестым? — Северус, — Артур подошёл к нему и положил руку на плечо. — Я прошу тебя присоединиться к нам. Лорд Малфой, ваше место за столом не обсуждается. Сзади послышался ропот. Северус без труда разобрал слова: безродный полукровка, нищеброд, приблудный пёс. — Нет, ваше величество, — покачал головой он. — Мы с вами заключили договор: я всегда буду рядом, но я — не один из вас. Поверьте, вам не нужно доказывать насколько вы цените меня. Я и так это знаю. Позвольте мне отказаться от этой чести. — Мне кажется, Северус прав, ваше величество! — поддержал друга Малфой. — Так безусловно будет лучше для всех. И для вас, и уж точно — для Северуса. Король закусил губу. С одной стороны, отказ Северуса был проявлением дерзости и неповиновения, с другой — говорил о его бесконечной скромности. О посвящении Снейпа в рыцари не знал практически никто. Прими он предложение короля, и смог бы моментально возвыситься в глазах окружающих, однако Северус не желал этого. — Я восхищён твоей скромностью, Северус, — сказал король после минутного раздумья. — Я доверяю твоей интуиции. Чем же ты хочешь заняться? — Как я уже говорил, ваше величество, я хотел бы помогать Малкольму в лазарете. Именно здесь, по моему мнению, мне самое место. — Да будет так, — кивнул король. — Тогда назначаю тебя помощником королевского лекаря. Северус, а вслед за ним и Малкольм, получивший внезапное повышение, поклонились. — Значит, ты окончательно решил, что твой удел — не рыцарство, а возня с ранеными и умирающими? — не без сожаления произнес Малфой. — Да, — кивнул Северус. — Здесь я чувствую себя нужным. — Ну что ж, — вздохнул Люциус, — я рад, что ты, по крайней мере, нашёл себе занятие по душе. — Мне кажется, ты тоже будешь доволен, став одним из рыцарей Круглого стола, — улыбнулся Северус. — Рыцарь Круглого стола, — повторил за ним Артур. — Метко! Мне нравится такое название. Именно этого я и желаю, чтобы за этим столом каждый рыцарь был первым среди равных. *** Первые несколько дней не принесли никаких изменений в состоянии норманна. Несмотря на Заживляющую мазь, его раны по-прежнему гноились и выглядели просто отвратительно. — Оставь его, — ворчал Малкольм, — займись другими ранеными. У тебя что, работы мало? — Северус, ты понапрасну тратишь своё время, — увещевал друга Малфой, когда освобождался от собственных дел. — Если уж твои мази и зелья ему не помогают, он точно не жилец. В ответ Северус только скрипел зубами и продолжал прикладывать к ранам пропитанные пахучей мазью повязки и поить норманна отварами. Северус злился. На Малкольма, чьи глаза застилала ненависть, на Малфоя за его безразличие, на себя за то, что не получалось выцарапать раненого из цепких лап смерти, и даже на своего пациента, упрямо не желавшего выздоравливать. На пятый или шестой день, когда Северус уже практически потерял надежду, дело сдвинулось с мёртвой точки. Норманн, до этого лежавший точно труп, пошевелился, приоткрыл мутные от боли глаза и что-то произнёс. — Пить? — догадался Северус, поднеся к запёкшимся губам смоченную в воде тряпицу. Судя по тому, как раненый чуть не зубами вцепился в неё — догадка оказалась верной. — Надеюсь, это хороший признак, — сказал Северус, обращаясь к норманну, словно тот мог его понять, — сейчас я дам тебе снадобье от жара и боли, а потом уйду. Меня ждут другие раненые. Провозившись около двух часов, Северус вернулся к навесу, под которым устроил норманна. Тот был в полном сознании и внимательно и настороженно смотрел на своего спасителя. — Приветствую тебя в мире живых, — усмехнулся Северус, чрезвычайно довольный тем, что упрямец выжил. — Надеюсь, ты не собираешься прирезать меня прямо сейчас, как предупреждал Малкольм. — Ивар, — хрипло произнёс раненый, — И-вар. — Если ты думаешь, что я понимаю твой язык — ты сильно заблуждаешься, — хмыкнул Северус. — Давай попробую угадать… Пить ты явно не хочешь — это, как мне кажется, было другое слово. Может быть, есть? Он вернулся к костру и принёс оттуда миску с похлёбкой. — Еда! — показал он норманну. — Ивар, — повторил тот и ткнул себя в грудь. — О, так это — твое имя! — кивнул Северус. — Отлично. Я — Северус. Я — целитель. — он показал на лежавшие возле раненого окровавленные тряпки. — Не убивать тебя. — Северус снял с пояса кинжал и воткнул его в землю. — Лечить. — Се-вер, — повторил норманн. — Можно и так, — согласился Северус. *** Вся следующая неделя прошла в борьбе. Как только пленник смог дойти до выгребной ямы, его тут же посадили на цепь, точно дикого пса. Увидев своего пациента связанным, Северус поначалу испытал ужасающий приступ паники. Настолько сильный, что сдавило горло. Несмотря на то, что с кошмарных событий в Поттер-касле прошло уже больше полугода, Снейп отлично помнил удавку Поттера на собственной шее. Кое-как справившись со своим душевным раздраем, Северус бросился за объяснениями к Малкольму. — Спроси у своего варвара, — буркнул тот. — Я спрашивал у Ивара. Он ничего не сказал! — едва не выкрикнул Северус. — Вот как. Тогда, может, твой друг сумеет тебя просветить на этот счёт? Малфоя Северус разыскал не сразу. Тот обнаружился в «палатке для развлечений». Однако навещал он девушек и женщин вовсе не с теми же низменными целями, что и остальные солдаты. Набросив на себя чары Отвлечения внимания, он дотрагивался до животов пленниц рукой, в рукаве которой была спрятана волшебная палочка. — Беременным тут не место,— ответил он на безмолвный вопрос Северуса. — Придётся снова заняться зельеварением. Точнее, варкой отваров. И надеюсь в этом на твою помощь. — Хочешь убить их нерождённых детей? — мрачно поинтересовался Снейп. — А будет лучше, если убьют их самих? — вопросом на вопрос ответил Люциус. — Тогда хотя бы свари для остальных снадобье, чтобы не забеременели вовсе. У магглов есть нечто подобное? — Само собой, — горько усмехнулся Люциус, — я же не убийца, что бы ты там себе не навоображал. — Я ничего не навоображал. Я все отлично понимаю, — сквозь зубы процедил Снейп. Хотя они продолжали делить один барак на двоих, после возвращения из похода их отношения заметно ухудшились. Северус не мог простить другу проявленной жестокости, а тот терпеливо ждал, пока Снейп сменит гнев на милость. — Зачем ты посадил на цепь норманна? Он только-только начал оправляться от ран. — Твой подопечный слишком резво передвигался по лагерю. Король приказал связать его. Я вызвался сам, поскольку сделал так, что ошейник не причинит ему боли. — Он причиняет боль мне, — Северус оттянул ворот рубахи и показал след от удавки на шее. — Прости, — помрачнел Люциус. — Я не подумал, надо было связать ему руки и ноги. — Не нужно было вообще его связывать! — выплюнул Северус, развернулся и пошёл прочь. Возвратившись к норманну, он промыл и перевязал его раны. Тот не смотрел на Северуса. Северус попытался с ним заговорить, но норманн не отвечал. — Тебя опасаются, — сказал Северус. — Я не знаю вашего народа. Наверное, вы хорошие воины, раз тебя, такого израненного и слабого, боится целое войско. Впервые за вечер норманн посмотрел Северусу прямо в глаза. — Викинги сильные, — вдруг ответил он. — Бритты слабые. И трусливые. Сильные не вяжут раненых. Сильные берут клятву, чтобы не убивал и не убегал. — Так ты меня понимаешь! — Северус лихорадочно соображал, не услышал ли раненый воин лишнего за то время, что лежал у его палатки. — Много ездить. Много видеть. Много понимать, — Северус мог поклясться, что в голосе пленника прозвучало ехидство. — Хорошо, — он протянул Ивару плошку с зельем. — Пей. Теперь мы сможем поговорить. — Язык лжив, — глубокомысленно протянул норманн и опрокинул снадобье в рот. — Merde* (дерьмо). Северус не знал этого слова, но понял, что ему хотели сказать. — Что поделать, — пожал он плечами. — А где говорят на таком языке? Это язык твоих братьев? — Нет. Это язык франков. Там у меня дом. — Не знал, что у норманнов есть дома, — честно признался Северус. — Я был уверен, что вы живёте на кораблях. — Ты ничего о нас не знаешь, — ухмыльнулся в бороду Ивар. — Есть дом, жена, дети, золото. Но главное — есть корабль. Нет корабля — нет дома, жены, детей и нет золота. Ничего нет. — И где сейчас твой корабль? — поинтересовался прислушивавшийся к разговору Люциус. — Уплыл! — коротко бросил Ивар. Лицо его закаменело, а в голосе сквозило столько боли, словно он потерял самого близкого ему человека. — Твои люди бросили тебя? — не унимался Люциус, отлично умевший быть жестоким и бить точно по больному месту. — Даны не бросать братьев! — рявкнул Ивар с такой яростью, что сидевший неподалеку молодой солдат уронил меч, чисткой которого занимался. — Тогда как же ты оказался один? — спросил Северус, стараясь, чтобы это не прозвучало как допрос. — Мы приплыть туда, — Ивар неопределённо махнул рукой, очевидно, имея в виду побережье, — был бой. Меня бить по голове, — он показал плохо зажившую рану под волосами. Я падать. Очнулся — плен. Сакс пытать. Хотеть знать, откуда мы, сколько кораблей. Ивар молчать. Ивар не боится смерти. Потом битва. Ивар — драться. Ивар — викинг. Смерть — друг. Валхалла ждать Ивар. Один ждать Ивар. Зачем Воронёнок лечить Ивар?! — он со злостью сжал руку Северуса. — Отпусти, — тихо сказал тот. Хватка у все ещё слабого Ивара была железной. — Ты — воин. Я — лекарь. Я лечу людей, хотят они того или нет. Ты ещё успеешь встретиться с этим… Одином, кто бы он ни был. — Лекарь не знать нашего Одина, — сказал Ивар, выпустив руку Северуса. — Один — великий и мудрый бог. В голосе Ивара послышалась усталость. На лбу его выступили капли пота. Очевидно, он потратил слишком много сил на «прогулку» до выгребной ямы и разговор с Северусом. — Думаю, у нас ещё будет много времени для того, чтобы ты рассказал мне про своего бога Одина, — произнес Северус, — а сейчас отдыхай.