Jus primae noctis (Право первой ночи)

Беда пришла откуда не ждали. Месяца за четыре до того, как Гарри сравнялось шесть, в Поттер-касле разразилась неизвестная эпидемия. Накануне Петтигрю доложил Поттеру, что привёз настоящее сокровище: ему удалось умыкнуть первую красавицу из деревни, расположенной недалеко от Лондона. — Только взгляните на неё, милорд! — глаза Петтигрю блестели, очевидно от гордости за добросовестно выполненное задание. — Не представляете, каких трудов мне стоило разведать про неё, а потом выждать, когда рядом с ней никого не окажется, и умыкнуть. — То-то я смотрю, вид у тебя усталый, — хмыкнул Поттер, которому уже не терпелось заняться столь красочно описанной Питером девицей. — Что верно, то верно, милорд, — кивнул тот, вытирая пот со лба. — Сходи на кухню, вели, чтобы подали тебе ужин, а потом можешь отдыхать. В ближайшие пару дней ты мне не понадобишься, — Поттер кинул Петтигрю серебряную монету. — Это тебе за труды. Получишь золотой, если она действительно так хороша, как ты сказал. *** Петтигрю не солгал. Девица в самом деле была красива. Однако, к большому разочарованию Поттера, вела она себя вяло и заторможенно, точно хлебнула зелья, парализующего волю, или угодила под мощнейший Конфундус. Джеймс пробовал расшевелить её и так и этак: кусал и щипал за грудь и бёдра, шлёпал с оттяжкой по белоснежным ягодицам, придушивал и, наконец, грубо оттрахал в зад, не озаботившись ни подготовкой, ни смазкой. Всё напрасно. Девица лежала под ним безучастной куклой. Обезумев от ярости, Джеймс отрезал ей ухо, но даже и тогда девушка не закричала, а продолжала что-то бормотать, уставившись в потолок невидящим взглядом. — Ни на что не годная дура! — плюнул на свою жертву Поттер. — Посмотрим, как ты запоёшь под моими ребятами. Обычно он не принимал участия в забавах своих воинов, но сейчас ему хотелось посмотреть, как Мародёры расшевелят эту спящую красавицу. Поэтому он наколдовал себе удобное кресло и спустил пониже бриджи, чтобы не забрызгать их спермой, и приготовился к жестокому, но весьма возбуждающему зрелищу. Довольно скоро стало ясно, что и трое воинов — Петтигрю, к немалому удивлению Поттера, завалился спать и от щедрого «угощения» с барского плеча отказался, — не достигли никакого успеха. Девица не издала ни звука, даже когда её брали втроём во все возможные отверстия. — Свежатинка оказалась протухшим мясом, — разочарованно протянул Макнейр, теребя истерзанную грудь девушки, — ори, дура, сопротивляйся хоть для приличия. — Всё равно, что трахать в усмерть пьяную портовую шлюху. Простите, милорд, я, безусловно, благодарен вам за щедрый дар, но не готов совать свой член в эту полумёртвую бабу. Он принялся демонстративно одеваться. — Понимаю, отчего Питер предпочел сон этому чучелу, — пробормотал Поттер, успевший кончить в основном от вида своих перевозбуждённых парней, чем от вида того, что они творили с никчёмной девкой. — Утром отдайте её Люпину. — А почему не сейчас? — поинтересовался Крауч. — Потому что сегодня я отпустил его домой. Эта падаль, можно сказать, почти не тронута, — брезгливо произнёс Поттер, взмахом палочки останавливая ректальное и маточное кровотечение, — до утра точно доживёт. Оттащите её в логово Лунатика и заприте там. *** Поттер как раз завтракал с Гарри и прислуживавшей им Луной, когда в трапезную бесшумно проскользнул Люпин. — Я должен кое-что сообщить вам, мой лорд. Выражение лица Ремуса демонстрировало крайнее беспокойство, столь несвойственное оборотню. Поттер, у которого и без того не было аппетита, поднялся со своего места. — Можешь положить Гарри мой кусок пирога, — бросил он Луне, кивком приказав Ремусу следовать за ним. — Что такое? — спросил Поттер, когда они с Ремусом поднялись по лестнице, ведущей в крытую галерею. — Девушка умерла, — тихо сказал Люпин. — Разумеется, иного и быть не могло, если ею занимался ты, — усмехнулся Поттер. — В том-то и дело, что я до неё и пальцем не дотронулся. Она умерла ещё до того, как я вернулся в замок. — Истекла кровью? Странно. Мне казалось, я остановил кровотечение. — Нет. Не от этого. — Тогда от чего же? — эта игра в загадки начала утомлять Джеймса. — Она была больна. — Ты что, проверил её диагностирующими чарами? — скривился Поттер. — Тоже мне лекарь выискался! — Я учуял по запаху, — отозвался Люпин. — От неё несло болезнью. — То-то мне она показалась немного вялой, — вполголоса пробормотал Поттер. — Надо будет наказать этого пройдоху Петтигрю. Притащил в замок больную девку. А ведь тут Гарри. Только заразы нам не хватало! Выпорю мерзавца! Он резко развернулся и зашагал по галерее, направляясь в комнату, которую Петтигрю делил с Краучем. — Питер, поднимайся, крыса ты этакая! — Поттер пинком распахнул дверь, шагнул к кровати и резко отдёрнул полог. Петтигрю лежал, зарывшись с головой в меховое одеяло. — Вставай, скотина! — Поттер потряс Питера за плечо, но тот в ответ лишь застонал. — П-п-простите милорд, — Петтигрю поднял на Джеймса мутные от боли глаза, — кажется, я заболел. Поттер в ужасе отстранился и вытер руку о бриджи. — Ты заразился от девки… Признавайся, ты целовал её? — Только один раз, милорд, — Петтигрю била крупная дрожь. — Простите, милорд! Не удержался. — Вот дерьмо! — Поттер с грохотом захлопнул дверь и ринулся в купальню, по дороге едва не столкнувшись с Макнейром. Вид у того был весьма жалкий. — Похоже, мы с Руди вчера съели чего-то не того, — пожаловался он. — С утра голова раскалывается и в глазах темнеет. «Господь всемогущий! И эти туда же! — с ужасом подумал Джеймс. — Нужно срочно окунуться в купальню. Смыть с себя заразу!» Внезапно он остановился как вкопанный. Гарри! Он поцеловал его утром, а сейчас положил ему в тарелку кусок своего пирога. Обливаясь холодным потом, Поттер чуть не бегом кинулся в трапезную. — Папа, пирог был очень вкусным. Я дал немного Луне, — произнёс Гарри, чинно, как положено воспитанному мальчику, вытирая рот и руки салфеткой. — Гарри, я хочу, чтобы ты пошёл со мной в купальню, — стараясь скрыть душившую его панику, произнёс Джеймс. — Но сейчас у меня урок геральдики с дядей Питером. — Питеру… нездоровится. — Тогда я попрошу, чтобы со мной позанимался дядя Уолден или дядя Барти, или... — Они сейчас заняты! — отрезал Поттер. Времени на пререкания не было. Своевременное промывание желудка могло спасти Гарри от болезни, а когда речь шла о здоровье его единственного сына, Джеймс не собирался уступать. — Ты сейчас же идёшь со мной! Резкий тон отца и каменное выражение на его лице испугали Гарри. — Милорд, мы с Гарри немного поиграем, и я приведу его к купальне, — попыталась разрядить обстановку Луна. Поттер гневно взглянул на неё — девчонка отведала пирога из его тарелки, а значит, скорее всего, и её скоро свалит зараза. — Иди в гостевую комнату и сиди там! — бросил он. — Без разговоров. Луна с жалостью посмотрела на Гарри, молча поклонилась и вышла. — Идём, — Поттер протянул сыну руку. — Давай, Гарри, не заставляй нести тебя, ты уже не маленький. Гарри покорно вложил ладошку в руку отца и понуро поплёлся за ним. Прежде чем окунуться в бассейн с минеральной водой, Поттер снял с Гарри всё до последний нитки и тщательно вымыл в медной ванне, стараясь втереть золу ему в кожу. Затем, ополоснув его, подвёл к краю бассейна, наколдовал небольшую чашу и наполнил её дурно пахнущей водой: — Выпей всё до капли. — Не могу! — шмыгнул носом Гарри. — Меня стошнит. — Вот и отлично! Пей! Гарри сделал глоток и поморщился. — Не буду пить эту гадость! Не хочу! Поттер, внутри которого страх за сына боролся со злостью на маленького упрямца, опустился на бортик, посадил мальчика себе на колени и, стараясь не прилагать больше силы, чем это было необходимо, влил воду ему в рот. Гарри закашлялся, и его почти моментально стошнило. «Вот и хорошо! — подумал Джеймс, убирая остатки завтрака. — Может, так зараза всё же не останется в нём». — Ну-ну, не плачь, — он прижал к себе сына и некоторое время баюкал его, — не злись сынок, так нужно. Теперь прополощи нос и рот. Вот так. Молодец! Можешь одеваться. *** Выставив сына из купальни, Джеймс проделал над собой точно такие же манипуляции, не особенно уверенный, что это поможет. Похоже, он успел подхватить заразу. Симптомы были очень схожими с теми, о которых говорил Макнейр. Голова нещадно болела и кружилась, в глазах мелькали разноцветные пятна, а ещё Поттер чувствовал пробиравший до костей холод. Несмотря на усиливающиеся с каждой минутой признаки лихорадки, Поттер внезапно вспомнил, где, возможно, скрывался их единственный шанс на спасение. «Нужно пролистать книгу этого щенка Принца. Там было много полезных рецептов. А вдруг я найду там то, что мне нужно?» С трудом волоча ноги, Джеймс поплёлся в зельеварню. По пути его пару раз тошнило и до места он добрался весь покрытый холодным липким потом. На изучение записей покойного Принца ушла, как показалось, целая вечность. Поттер уже собирался бросить это бессмысленное занятие и пойти прилечь, как того требовало горевшее в лихорадке тело, но вдруг ближе к концу самодельной книги обнаружил запись: «Средство от лихорадки. Неусовершенствованное. Только для волшебников». Внутренне возликовав, Поттер пробежал глазами по списку ингредиентов: довольно простой состав. Очевидно, Северус варил это зелье из того, что имелось под рукой. Не исключено, что он и сам в этот момент был болен, поэтому не стал привередничать и изготовил снадобье из того, что нашёл в лаборатории. Пару часов спустя Поттер, ощущавший, что вот-вот свалится и умрёт, выпил полученное снадобье, а затем разлил готовое зелье по фиалам. — Люпин, — слабым голосом позвал он, а затем коснулся Метки на предплечье. Спустя несколько казавшихся бесконечными мгновений в дверь лаборатории тихо постучали. — Вот эти фиалы отнесёшь Мародёрам. Пусть пьют зелье три дня — утром и вечером. Пошли Доре Патронуса: я запрещаю тебе покидать замок, пока мы не поправимся… — Поттер покачнулся и, если бы не Ремус, осел бы на пол. — Мне необходим кто-то здоровый, кто мог бы ухаживать за мной и Гарри. Запри ворота… Запрети служанкам и Уизли выходить из замка… — Вряд ли они сумеют выйти или даже встать на ноги. Я заходил на кухню, там настоящий лазарет. Уизли тоже заразились. — Тем лучше… Найди Гарри… Дай ему зелье… Я боюсь приближаться к нему… Боюсь заразить… И дай этой девочке… Луне… Оно не для магглов, но вдруг… В следующее мгновение перед глазами Поттера все завертелось. Он застонал и в беспамятстве повис на руках у Люпина. *** Молли чувствовала, что умирает. С каждой минутой ей становилось всё хуже. Рядом метался в бреду Артур, которого неизвестная болезнь подкосила буквально за какой-то час. Но сейчас все мысли Молли занимал не умирающий супруг, а ненавистный Джеймс Поттер. Она отлично помнила, как, отстегав её магической плетью и практически лишив магии, Поттер сказал: — И думать не смей навредить мне, моей жене или моему сыну! В противном случае — умрёшь страшной и мучительной смертью. Видит Бог, она ненавидела его всем своим существом. Волшебника, убившего её дорогих мальчиков и надругавшегося над единственной дочерью. Захватчика, пришедшего в её дом гостем, а затем присвоившего Уизли-касл себе. Однако, стоило Молли в мечтах начать строить планы мести, как всё её существо скручивала нечеловеческая боль. Столь сильная, что мысли в голове путались, а перед глазами всё темнело. Впрочем, провидение наказало Поттера и без участия миссис Уизли. Его возлюбленная жена — Лили — умерла, упав с лестницы, а сейчас замок охватила эпидемия и, если есть на свете хоть какая-то справедливость, болезнь заберёт единственного наследника лорда Поттера. «Господи, пусть мальчишка умрёт! — молила Молли, дрожа от озноба и вкладывая в свои слова всю оставшуюся у неё магию. — Пусть Джеймс выживет и на себе испытает, каково это — потерять ребёнка! Прошу тебя, господи!» В дверь тихо постучали. — Миссис Уизли, мистер Уизли, лорд Поттер послал вам снадобье от лихорадки, — Люпин поставил на стол кубок. Молли взглянула на Артура. Тот уже перестал метаться и теперь лежал, уставившись в потолок невидящими глазами. — Лорд Поттер очень любезен, — с ненавистью выплюнула она, — но моему мужу, кажется, уже не поможешь. — Мне очень жаль, — в голосе Люпина послышалось искреннее сочувствие. Потеряв троих сыновей во младенчестве — один, скорее всего, был отравлен Джеймсом, двое других скончались в муках после первого же полнолуния, не выдержав оборота, — он, как никто, понимал боль четы Уизли. — Тогда выпейте хотя бы вы. — Я обязательно выпью его, — слабым голосом сказала Молли, чувствуя, как жизнь покидает её. — Бог не забудет вашу доброту. После ухода Люпина она с огромным трудом поднялась с постели, взяла кубок с зельем и вылила его содержимое в догорающий камин. Затем вернулась в кровать, дотронулась до ледяной руки умершего мужа и закрыла глаза. Последней её мыслью была надежда, что юный лорд Поттер не переживёт эту ночь. *** Жизнь постепенно налаживалась. Леди Блэк все же забеременела и теперь ходила по замку вразвалочку, точно гусыня, а Сириус регулярно «охотился» с лордом Поттером. Гарри во время своих визитов Блэк демонстративно не замечал, по-прежнему считая мальчика виновником всех своих несчастий. Об эпидемии неизвестной болезни, охватившей Поттер-касл, Блэк узнал совершенно случайно. Приехал, как обычно, навестить любовника и наткнулся на запертые наглухо ворота. На стук никто не отозвался. Блэк заволновался. Подобного никогда не происходило. Выхватив палочку, Блэк навёл её на ворота и произнёс: — Алохомора. Замок остался глух к заклинанию. Очевидно, ворота заперли с помощью иного колдовства. Охваченный ужасным предчувствием, Сириус отправил Джеймсу Патронус. Патронус вернулся без ответа. Блэк в панике принялся посылать Патронуса всем Мародёрам. Наконец его усилия увенчались успехом. Слуховое оконце в одной из створок распахнулось. — Сириус, — лицо стоявшего по ту сторону ворот Люпина было смертельно бледным, под глазами зелегли тени, — замок охвачен эпидемией. Уезжай отсюда немедленно! — Постой, — Сириус протянул руку, чтобы схватить Люпина за мантию, но тот проворно отстранился. — Джеймс в порядке? Он жив? — Он болен, — глухо произнёс Ремус, — остальные тоже. Гарри и Луна при смерти. Прошу, не дотрагивайся до меня. Я ухаживаю за больными и могу переносить заразу. Уезжай! Оконце со стуком захлопнулось. Сириус остался стоять, словно превратился в соляной столп. Жизни его Джеймса угрожала опасность, а он не мог ничего сделать. Впрочем, почему не мог? Или он враз лишился волшебной силы? Что ему стоит разнести Бомбардой ворота и самому ухаживать за Поттером? Перспектива заразиться пугала его куда меньше, чем мысль, что он никогда больше не увидит Поттера. Собственные жизнь и благополучие отодвинулись на второй план. Сириус навёл на ворота палочку, произнёс заклинание и… ничего не вышло. Очевидно, их усилили чарами, чтобы предотвратить распространение заразы за пределы Поттер-касла. Сириус ещё долго стоял около наглухо закрытых ворот, потом взобрался на лошадь и медленно потрусил прочь. *** Три следующих дня тянулись для Сириуса бесконечно долго. Несколько раз он с огромным трудом вызывал Патронуса и отправлял его Люпину. Ответ неизменно приходил один и тот же. Призрачный волк сухо произносил: «Пока без перемен», — и исчезал. На исходе четвёртого дня, когда от беспокойства за жизнь Поттера Сириус уже не знал, куда себя деть, перед ним на краткое мгновение возник Патронус-олень, свечение которого было столь слабым, что казалось почти призрачным. «Я жив», — расслышал Сириус шёпот, похожий скорее на шелест сухих листьев, чем на человеческую речь. При виде свидетельства, что Поттеру удалось побороть болезнь, Сириус не сдержался и дал волю слезам. Его Джеймс жив! Это было самое главное! Судьба остальных обитателей замка не волновала Сириуса вовсе. *** Боль была непереносимой. Гарри казалось, что его тело режут на куски острой бритвой. Кромсают ножами. Выкручивают ему все суставы. Его колотило в ознобе. Он пытался выплыть из этих кошмаров, но боль вцепилась в него клещами — не отдерёшь, и его затягивало в трясину жара и беспамятства. Он хотел закричать, позвать отца, Луну, но в лёгкие словно набился песок, каждый вздох причинял нестерпимые страдания, а из горла выходил только надсадный хрип. — Потерпи, потерпи, сынок! — порой в минуты просветления Гарри слышал чей-то голос, но не мог понять, кому он принадлежит. — Почему он не приходит в себя, милорд? — ещё один знакомый голос. Гарри берут на руки, качают как маленького. — Моё снадобье… Очевидно, оно не подходит для детей! — Это невозможно… Вы спасли жизнь мне и своим воинам, а мистер и миссис Уизли умерли только потому, что были уже немолоды. А Гарри — здоровый мальчик! И он волшебник. Сильный волшебник! Он просто не может умереть… — Но он умирает… Ты же сама видишь… Дай его мне, я хочу провести с сыном последние часы его жизни.