Беспечный ангел

      Филу почему-то хотелось смеяться. Долго, с истерическими нотками. Лучше уж смеяться, чем размазывать сопли. Щёки горели с того момента, как Алиса выдала его тайну. Внутри было невероятно погано. Как будто кошки не только скребли сердце, но и от души насрали в него. Лучше бы это были метафорические кошки, а не та, кого он считал подругой.       Алиса ушла буквально только что. Ева умчалась в коридор, явно собираясь догнать её. Они с Колей остались на кухне вдвоём, и тишина пульсировала между ними, едва не лопаясь от невысказанных слов. Фил избегал смотреть другу в глаза — боялся увидеть отвращение и осуждение. Он же не сделал ничего плохого. Просто решил наконец открыть Алисе глаза. Почему тогда какое-то отвратительное чувство осело на дне души горькой взвесью?       На кухню размашистым шагом вернулась Ева. Фил не заметил, как она подлетела к нему, и включился в реальность, только почувствовав, как девушка схватила его за грудки. — Что ты наделал? — едва не зарычала она ему в лицо. — Какого, мать твою, хера ты наговорил ей это всё?       Фил вспыхнул — и был рад этому. Если гнев Евы был горячим, как открытое пламя, почти обжигающим, то его собственная злость была больше похожа на убийственный холод вековых ледников. Холод, всегда в такие моменты сковывавший Фила ледяной бронёй, за которой он чувствовал себя в безопасности. Так же, как когда рисовал. — Давно пора было перестать вытирать ей сопли. Я хотел встряхнуть её, — отрезал Фил, отталкивая руку Евы, сжимавшую ворот его рубашки. — Ну как, помогло? — почти прошипела подруга. Вид у неё был такой, будто она была готова разъярённой кошкой вцепиться Филу в лицо. Этому он бы совсем не удивился. — Прекратите оба, — приказал — именно приказал — Коля, приближаясь к ним. В его голосе было столько неожиданной силы, что Ева, презрительно сузив глаза, сделала резкий шаг назад от Фила. Сам он подчёркнуто невозмутимо выпрямился и поправил воротник. Было приятно чувствовать, как холодный разум берёт верх над разметавшимися эмоциями. Эта тактика никогда его не подводила.       По-королевски гордо задрав голову и встряхнув длинными волосами, Ева покинула кухню. Коля неслышно проскользнул мимо. По его лицу Фил не смог понять решительно ничего. Не хочет с ним говорить?..       Он сделал то, что считал нужным. Брату не было хорошо в отношениях с Алисой, Фил видел это. Видел теплоту во взгляде, когда Сашка смотрел на неё, но и какую-то… жалость? Усталость? Так родитель смотрит на своего любимого, но умственно отсталого ребёнка. Инфантильность Алисы всегда раздражала Фила, после смерти Саши ещё больше. Он был достоин лучшего, чем она. Его старший брат всегда был на позитиве, балагурил и поднимал настроение другим, но Фил знал, каких усилий порой ему это стоило. Знал, что эта черта начала проявляться в нём, когда много лет назад их мама умерла от рака. Ещё тогда, будучи двенадцатилетним пацаном, Сашка словно запретил себе грустить и печалиться. С Алисой он не мог быть собой из-за её проблем, поэтому высказывался ему, Филу, и Коле, но редко. Фил никогда не лез в отношения брата и его девушки, понимал, что не имел права. А теперь было поздно.       Он поступил правильно. Кто-то должен был открыть Алисе глаза — ради её же блага. Фил был твёрдо уверен в этом. Почему тогда на душе так херово?       Когда он подумал, что пора сваливать, из гостиной высунулся Коля, позвал поговорить. Зная, что разговор предстоит не из приятных, Фил поплёлся туда. Друзья сидели рядом на затянутом пледом диване. Ева с предельно сосредоточенным видом прижимала к уху смартфон. Фил без всяких слов знал, кому она звонит. Рука Коли медленно и успокаивающе гладила её по колену. — Не отвечает, — бросила Ева и отшвырнула смартфон к противоположному углу дивана. Взглядом обожгла Фила, словно говоря: «Это ты виноват.» — Она на взводе, как и мы. Думаю, ей нужно побыть одной и прийти в себя, — ровным голосом сказал Коля, беря Еву за руку. Та воскликнула: — Ты что, Алису не знаешь? В таком состоянии она может натворить что угодно! — Она не настолько глупа, как ты думаешь, — вклинился Фил. Судя по выражению лица Евы, лучше бы он молчал. Чёрта с два. Он и так молчал слишком долго. — Поистерит и отойдёт. Сейчас она злится на всех, не только на меня, и ничего не станет слушать, — небрежно добавил он. — Тебя нужно за это благодарить! — гневно бросила Ева. — Ты же знаешь, какая она ранимая, с ней так нельзя! — Я не буду извиняться за своё мнение, — Фил невозмутимо сел в кресло напротив. — Ты фактически обвинил её в смерти Саши! — Я сказал то, что сказал. Как Алиса это истолкует, меня не касается. — И это ты говоришь о какой-то ответственности, но сам не желаешь её нести за собственные слова! Тебе просто хочется обвинить кого-то в смерти брата, чтобы не было так больно!       Ледяные доспехи, кажется, дали брешь: последняя фраза подруги нашла-таки отклик в душе Фила, быстрый и острый, как булавочный укол, или попадание зеркального осколка прямо в сердце, как в старой всем известной сказке. Иначе почему после этих слов стало так больно? От неожиданности он даже не сумел придумать ответ. — Что вы пытаетесь друг другу доказать?       Неожиданный вопрос Коли и его спокойный, прохладный тон, казавшийся в такой ситуации неуместным, подействовал на них обоих отрезвляюще. Фил посмотрел на друга одновременно с Евой и увидел на её лице лёгкое удивление, как будто она, распалившись, успела забыть о его присутствии. — Вы оба сейчас не в том состоянии, чтобы выяснять, кто прав, кто виноват. Это бессмысленно, — голос Коли звучал голосом разума. — Во всём этом нет правых и виноватых. Сейчас нам всем, включая Алису, нужно передохнуть и выпустить пар. Вам двоим особенно, пока вы не сделали друг другу больно. В конце концов… Саша расстроился бы, если бы увидел, что мы грызёмся из-за него.       Им и так больно. Каждому по-своему. Но друг всё правильно сказал. Судя по воцарившемуся молчанию, Ева тоже это поняла, хотя её поза говорила об обратном: скрещённые на груди руки, упрямо поджатые губы. И всё-таки Фил не мог не отдать ей должное: она так рьяно, так страстно защищала Алису, что это вызывало восхищение. — Тогда, думаю, говорить больше не о чем. Пойду я, — со вздохом сказал он и уже собирался встать с кресла, как Коля снова подал голос. — Правда думаешь, что не о чем?       Фил остался сидеть. Вот он, тот момент, которого он ожидал и боялся одновременно, не зная, какое из этих чувств сильнее. Ему пришлось почти заставить себя поднять глаза. Взгляды друзей были открытыми и прямыми, испытующими, ждущими ответа. В словах Коли, в самой постановке вопроса звучала такая осторожность, деликатность, что Фил понял: скажи он сейчас «нет», и они оставят его в покое, не станут давить. Он помолчал, не зная, что делать. Страх червём точил сердце, но вместе с ним в груди опасно царапалась надежда: а вдруг?.. Они же его друзья…       Алиса, чёрт бы её побрал. Она могла узнать об этом только от одного человека. Ну, спасибо, брательник, удружил. Жаль, что его не было рядом, чтобы Фил мог дать ему в бубен.       Жаль, что его не было рядом. — Фил… То, что сказала Алиса про тебя — это правда?       Видимо, он думал слишком долго, раз Коля решил задать вопрос ещё раз. Всего-то нужно сказать нет. Одно слово, и они сделают вид, что этого разговора и слов Алисы вообще не было. Одно слово. — Правда.       Ну вот. Одно слово. Фил наконец признал это, и небо не рухнуло ему на голову. Но всё равно дыхание затаилось будто само собой. Смотреть на друзей было страшно. Именно поэтому он это сделал, чувствуя себя при этом так, будто ждёт приговора в суде. — Окей, — легко сказал Коля и медленно кивнул. Ева повторила его жест. Фил почувствовал, как чёрные айсберги страха у него внутри сдвигаются, начиная таять.       Они приняли его. Как и предсказывал Сашка. — Ну… Пожалуй, я пошёл, — Фил едва удержался от неловкого покашливания и поднялся с места. Ева с Колей сделали то же самое. — Я тебя провожу, — вызвался рыжий. Ева сдержанно кивнула, прощаясь. В её лице Фил не нашёл ни тени осуждения и кивнул в ответ. Они обязательно поговорят. Но позже.       Уже на лестничной клетке, прощаясь, Коля сказал: — Надеюсь, ты не злишься на девчонок. Они не хотели тебя обидеть. Ева так точно.       Филу всё ещё было неловко, поэтому он лишь промычал что-то невразумительное, блуждая взглядом по безликим крашеным стенам подъезда. — Ева права, — неожиданно для самого себя сказал он. — Я… просто хочу, чтобы перестало быть так больно.       На несколько секунд стало так тихо, что Фил услышал, как на улице танцевали ветер с дождём. — Я тоже, — тихо и грустно уронил Коля. Фил никогда не был особо тактильным человеком, но сейчас ему почти захотелось обнять его. Так, самую малость. — Я скучаю по нему, — признался друг. Такой смелый и открытый, что Фил не мог его не уважать. Настала его очередь ответить: — Я тоже. — Как Алиса узнала? — Коля прямо посмотрел на него ясными голубовато-синими глазами. — Сашка?.. — Кто же ещё, — буркнул Фил. — Козёл.       Коля слегка рассмеялся. Его улыбка была похожа на лучик осеннего солнца, пробившийся сквозь толщину ватных серых осенних облаков. — Не волнуйся. Для меня… для нас это неважно. — Спасибо. Только вот этого не надо, — тут же добавил Фил, заметив, как рыжий шагнул к нему, явно собираясь обнять. Тот снова засмеялся. — В этом ты в точности как он.       Фил хмыкнул, сдерживая улыбку, и от души пожал протянутую руку. На большее его не хватило. — Напиши, когда придёшь домой, — на прощание добавил Коля. Фил нырнул в капиллярную сеть московских улиц и всю дорогу думал о том, как всё-таки хорошо иметь того, кому можно так написать.