Первый признак любви: у мужчин — несмелость,
у женщин — смелость. (Виктор Гюго).
Быстро выпив свой чай, Мальбонте и Вики попрощались с гостями, но пригласили их на ужин. Клео и Габи, сославшись на какие-то очень срочные и важные дела, отказались, а Офелия твердо решила как можно скорее покинуть дворец вместе с дочерью — ей совсем не нравилось то, что Асмодей находится здесь. Мими не боялась демона, но и не горела желанием случайно столкнуться с ним, так что тоже приняла решение пойти домой. Заперев за собой дверь кабинета, Мальбонте сел в свое кресло, а Вики устроилась напротив, желая помочь мужу с работой. Мужчина выглядел немного подавленным и задумчивым, будто его терзали какие-то тревожные мысли. Вики молча наблюдала за тем, как он неловко ронял ручку, ёрзал на своем стуле и все время тяжело вздыхал. Не выдержав, она протянула руку и сжала его пальцы, ласково посмотрев мужу в глаза. — Ты нервный сегодня, — тихо произнесла Вики. — Поделишься? — Много дел, мало времени, — пожал плечами Мальбонте, но этот ответ ее совсем не удовлетворил. Она села рядом с ним и посмотрела ему в глаза, хоть он и пытался избежать зрительного контакта. — Ты никогда так не нервничал из-за дел. Это из-за Асмодея? — Отчасти. Мне не нравится, что он без надзора бродит здесь, но я не могу за ним постоянно следить. Не хочу, чтобы он общался с Евой. — Не рискнет же он что-то натворить прямо у нас под носом, — неуверенно произнесла Вики. — Не волнуйся, с ней постоянно кто-то есть. Арей все время рядом, да и Вергилий тоже… — Клео упомянула, что Асмодей подарил Еве букет, — поморщился Мальбонте. — С ним все нормально? — Ты имеешь ввиду, не ядовитый ли он? Нет, я посмотрела — цветы абсолютно обычные. Неужели ты действительно думаешь, что он хочет нанести вред Еве? Если так, то нужно выгнать его отсюда! — В том-то и дело, что пока у меня нет такой возможности. Если бы не наши дела, то я бы уже давно выгнал его на самые окраины Ада. — Я не могу понять, что это за дела такие, о которых ты мне даже рассказать не можешь? — недовольно спросила Вики, но взгляд ее быстро смягчился. — Я ведь твоя жена… Почему ты мне не скажешь? — Я расскажу, когда покончу с ними, я обещаю тебе, — Мальбонте провел большим пальцем по ее щеке и тяжело вздохнул. — Сейчас я просто не могу, иначе все испорчу. — Неужели все настолько серьезно? — Ничего страшного — я только должен соблюдать условия договора. Рано или поздно ты обо всем узнаешь. — Ладно, я могу немного подождать, — нахмурилась Вики. — Надеюсь, что это того стоит… — Поверь мне — еще как стоит, — кивнул Мальбонте и отвернулся от нее, вернувшись к своим делам. Ей ничего не оставалось, кроме как сесть обратно на место и помочь мужу с бумагами, мысленно гадая, в чем заключается его договор с Асмодеем. Она понимала, что это должно быть что-то очень важное, раз Мальбонте пошел на это, несмотря ни на что. — Куда ты летал на Накире? — решила Вики отвлечь его от неприятного разговора. — Или просто решил развеяться? — И то, и другое, — улыбнулся Мальбонте. Его настроение мгновенно улучшилось и лицо смягчилось. — Летал посмотреть на подарок для Евы. Роберт следит за тем, чтобы его доставили во дворец. — Как интересно… А мне посмотреть можно? — Обязательно, но он еще в пути. К тому же, нужно кое-что подготовить к его прибытию, но время еще есть. Я уже обсудил это со строителями. — Теперь мне еще любопытнее, что ты придумал, — восторженно улыбнулась Вики. — Видимо, это что-то большое… То, что нужно спрятать? — Ну, почти, — ухмыльнулся Мальбонте. — Не гадай, скоро сама увидишь. Надеюсь, что ты одобришь мой выбор. — Тогда буду с нетерпением ждать. Дальше они работали уже в более приподнятом и легком настроении. Вики иногда поглядывала на мужа и видела, как он спокойно улыбается своим мыслям, судя по всему, больше не думая о том, что его тревожило еще совсем недавно. Она облегченно улыбнулась себе под нос и положила перед собой побольше документов, чтобы поскорее освободиться и провести с Мальбонте побольше времени вместе.***
Габриэль быстрым шагом спускался по лестнице на первый этаж, полностью погруженный в приятные мысли — он предвкушал целый день с Клео и надеялся, что сегодня его ничто не сможет омрачить. Попросив на кухне собрать ему корзину для пикника, Габи зашел в свою комнату за пледом и теперь шел к ждущей его девушке, даже не заметив проходящего мимо отца, который поднимался на второй этаж. Лишь через несколько минут он понял это, остановился и повернулся к Люциферу. Тот тоже притормозил и посмотрел на сына. — Совсем забыл, как я выгляжу? — усмехнулся он. — Понимаю, тебе не до нас. — Ошибаешься, — покачал головой Габи. — Спроси у мамы или Силли — мы много времени проводим вместе, особенно теперь… Хотя они, наверняка, не захотят слишком много с тобой разговаривать, потому что просто не о чем. — Так и будешь говорить о том, какой я хреновый отец? — Я буду говорить об этом, пока ты не поймешь. От тебя зависит, сколько на это уйдет времени. — Ты с каждым днем наглеешь все больше, — нахмурился Люцифер. — А еще совсем расслабился, превратился в мягкотелого… — Какой же ты глупый, отец, — улыбнулся Габи, чем привел его в бешенство. — Оказывается, заботиться о своей любимой — это быть мягкотелым… А я и не знал. Спасибо за мудрость, конечно, но я считаю, что любовь требует сил и храбрости. Ты ведь знаешь это… А сейчас всего хорошего, мне пора. Махнув отцу на прощание, Габи, насвистывая мелодию себе под нос, продолжил спускаться вниз по лестнице, оставив Люцифера в очень смешанных чувствах. Ему хотелось злиться, но сейчас у него это просто не получалось. Слова сына продолжали звенеть в ушах, а перед глазами все еще стояло его разочарованное лицо. Отмахнувшись от этих мыслей, Люцифер решил вернуться к себе, передумав искать сейчас Каллисто. Ему и правда было нечего ей сказать, по крайней мере пока. Небольшая стычка с отцом совершенно не расстроила Габи — сейчас мало, что могло испортить его настроение. День выдался теплым, но не жарким, поэтому Клео, ненавидящая солнцепёк, сегодня согласилась погулять на свежем воздухе, а многочисленные дворцовые сады отлично подходили для этого. Скрытые от посторонних глаз беседки и лавочки под тенью деревьев идеально подходили для того, чтобы насладиться здешним покоем и тишиной. Клео ждала совсем недалеко от входа во дворец. Она выглядела спокойной и очень красивой, несмотря на то, что была одета достаточно просто. Увидев Габи, она улыбнулась и протянула ему руку, когда он подбежал к ней. — Ты сияешь ярче солнца, — радостно произнесла она и Габи смущенно опустил взгляд вниз. — Просто хороший день, — пожал он плечами и мягко сжал ее пальцы в своих. — Вчера нам не удалось провести время вместе, так что я хочу уделить его тебе сегодня. Я еще не говорил тебе, но ты выглядишь чудесно. — В этом? — рассмеялась Клео и оглядела свои джинсы и укороченную толстовку. — Ладно, сделаю вид, что поверила. — Ты всегда прекрасна, — покачал головой Габи, и девушка почувствовала, как начинает краснеть. — Просто сегодня я могу спокойно любоваться тобой, вот и говорю об этом. Улыбнувшись Клео, он повел ее в глубь парка, точно зная, куда им нужно идти. Девушка полностью доверилась ему и просто шла следом, с интересом разглядывая незнакомые ей уголки большого сада. Они с Евой часто лежали недалеко от дворца, наслаждаясь закатным солнцем, но еще никогда Клео не заходила так далеко, да еще и с парнем. Чем больше она об этом думала, тем сильнее горели ее щеки и шея. Когда они вышли на скрытую среди деревьев и кустарника поляну с небольшим водоемом, Габи поставил корзину на землю и достал из нее светлый плед, расстелив его в тени цветущего белыми цветами черного изогнутого дерева. Опустившись на него, парень похлопал рукой рядом с собой и Клео села рядом с ним, поджав под себя ноги. — Почему ты сегодня такая тихая? — спросил Габи, раскладывая на пледе приготовленную для пикника еду. — Что-то случилось? — Я думаю об этом демоне, что гостит во дворце, — призналась Клео. — Ты об Асмодее? Почему ты о нем думаешь? — Если честно, я немного волнуюсь из-за его присутствия здесь… — Хм, это еще почему? — нахмурился Габи и внимательно посмотрел в глаза девушке. — Он тебе понравился что ли? — Что за глупость ты говоришь? — прыснула Клео. — Нет, он, конечно, очень привлекательный, но нет, он мне не нравится… Я беспокоюсь о Еве. — Я все еще не понимаю, что ты имеешь ввиду. — Мы пришли вместе с Мими, Шарлоттой и ее мамой, и увидели, как она стреляет из лука по мишеням, а Асмодей стоял там рядом с ней. Мы подошли к ним, и я обратила внимание на его взгляд… Он так смотрел на Еву, что мне стало не по себе. — Как он смотрел? — немного напрягся Габи. — Когда он стоял сзади и она не могла этого видеть, он разглядывал ее шею так, будто был готов… ее съесть, — громким шепотом произнесла Клео и парень прыснул в кулак. — Ну, чего ты смеешься? Я серьезно! Он смотрел на нее плотоядно! — Хорошо, я верю. Но можешь не волноваться — Мальбонте ни за что не подпустит Асмодея к ней так близко, чтобы он смог ее съесть, не волнуйся. К тому же, Ева очень своенравная и гордая, так что пошлет его прежде, чем он успеет хоть пальцем тронуть ее. — Ладно, ты прав… Просто это выглядело нездорово. Я волнуюсь. — С ней рядом все время кто-то есть, — пожал плечами Габи. — Либо мы, либо Арей, а теперь еще и Вергилий. Они не позволят никому навредить Еве, так что не переживай. Вот, твои любимые яблоки, попробуй одно. — Хорошо, — кивнула Клео и взяла из рук Габи зеленое яблоко, а затем откусила от него большой кусок. — Обожаю, когда они немного кислые. Очень вкусное. Какое-то время они молча опустошали корзинку с едой, в которой было много всяких вкусностей. Габи достал плитку шоколада и с удовольствием прикончил ее в одиночку, а затем лег на плед и теперь разглядывал небо сквозь крону дерева. Солнечные лучи, которые немного пробивались сквозь нее, падали на его лицо и волосы, окрашивая их в яркий рыжий оттенок, а цвет глаз в яблочно-зеленый. На щеках и носу парня появились еле заметные светлые веснушки и Клео, заметив их, осторожно провела пальцем по его лицу. — Тебя поцеловало солнце, — улыбнулась она, склонившись над Габи и закрыв его от теплых лучей. — Раньше я и не замечала, что ты такой красивый. — Ты меня вообще не замечала когда-то, — фыркнул тот и, прищурившись, посмотрел на Клео. — А я, как идиот, ходил вокруг тебя, пытаясь, привлечь внимание. Ты игнорировала меня, а я думал, что делаю не так… — Сначала я правда не обращала на тебя внимания, но потом… — Что потом? Что изменилось? — Вот тебе прям все знать надо, — смутилась Клео и отвела взгляд в сторону, но почувствовав тёплую руку на своей спине, вновь посмотрела на Габи. — Куда пополз? — Начну щекотать, если не расскажешь, как влюбилась в меня без памяти, — во все зубы улыбнулся он и девушка ущипнула его за нос. — Ай, ай, не надо, у меня чувствительный нос! — Ага, но ты суешь его туда, куда не надо! — Почему? Я могу рассказать тебе все, что ты захочешь, но я хотел бы этого в ответ! Ты ведь моя девушка и все такое… — Ладно, я все тебе расскажу, — сдалась Клео и глаза Габи заблестели. — Сперва я не обращала на тебя внимания, но потом… я старалась делать вид, что тебя не замечаю. Я слышала, что о тебе говорили — популярный парень, беззаботный и богатенький. Девушки всегда вертелись вокруг тебя… Для меня это один большой красный флаг. — И что же изменило твое мнение? — напряженно спросил Габи. — Помнишь, как однажды ты принес гитару в Академию и играл на всех перерывах во дворе? — Конечно, я помню. Мне еще тогда влетело от Геральда за слишком громкую музыку. — Да, но тот момент я помню до сих пор, — Клео ненадолго прикрыла глаза, а затем ласково провела тыльной стороной пальцев по щеке Габи. — Ты выглядел таким счастливым и искренним… Я подумала, что ты можешь быть не таким, каким я тебя считала. Ева, видимо, почувствовала изменение моего отношения к тебе и после старалась сделать так, чтобы мы проводили вместе много времени. — Для меня это не было так очевидно, — признался Габи. — Но я был счастлив, что у меня появилась возможность часто быть с тобой рядом. Тогда ты мне просто нравилась, но, узнав тебя ближе, я понял, какая ты замечательная и окончательно потерял голову. Сейчас я так счастлив, что не могу поверить в то, что это реально. — Я тоже все еще не могу поверить. Это как будто слишком хороший сон и не может быть правдой. Габи провел пальцами по спине Клео, и она выгнулась от приятного тепла, пробежавшего по всему ее телу. Его руки были немного шершавыми из-за тренировок, но это не отменяло того, что его прикосновения были нежными и ласковыми. Он делал это еле ощутимо, поэтому Клео с каждой секундой хотелось большего. Девушка провела пальцами по тонкому участку на животе Габи, который не был прикрыл футболкой, а затем нырнула под нее рукой и коснулась его груди. Парень немного вздрогнул и смущенно порозовел, вспомнив, как делал точно тоже самое у нее дома на диване. — У тебя руки горячие, — неловко произнес Габи, сильно сглотнул и стиснул пальцами ткань пледа, на котором они лежали. — Это у тебя кожа слишком прохладная, — отозвалась Клео и продолжила выводить невидимые узоры на его груди и животе, постепенно спускаясь ниже. — К тому же, ты первый начал… Тебе не по себе? — Нет-нет! Ты меня неправильно поняла… — Так что же не так? Или, может быть… все слишком так? — Ну, я… Как бы тебе сказать, — бормотал Габи смущенно под тихое хихиканье Клео. — Кажется, мне слишком приятно. — Ты еще не привык к такому, — кивнула девушка. — Я понимаю… Тогда мы будем делать все потихоньку, да? Приподнявшись на локте, Габи запустил пальцы в ее волосы и, притянув к себе, нежно коснулся ее губ своими. Внутри него все трепетало от волнения, сердце томительно билось в груди, а дыхание немного сбилось. Это было лучше всего, что он чувствовал за свою жизнь, потому что Габи знал, что теперь сможет насладиться поцелуем без страха быть отвергнутым. Клео коснулась его подбородка и осторожно провела языком по нижней губе. Он ощутил ее обжигающее горячее дыхание и потянул девушку к себе еще ближе — она прильнула к его груди и обняла за шею, поддавшись ласкам, которые разгорались все сильнее с каждым мгновением. Габи еле дышал от охватившего все его тело горячего волнения, но отчаянно мысленно молился, чтобы этот поцелуй длился так долго, как только мог. Он был слаще любой самой дорогой сладости, которую парень когда-либо пробовал за всю свою жизнь, и ему хотелось испытать на это на вкус, выискивая новые удивительные грани этого наслаждения. Руки Габи блуждали по стройному телу Клео, по ее округлым мягким бедрам, которые не могла спрятать никакая одежда, по ее обнаженной талии и узким аккуратным плечам. Ему всегда хотелось оберегать эту хрупкость, но сейчас она была в его руках, доверяя ему и даря ласку в ответ на его страстные прикосновения. Клео отстранилась от его губ, но тут же коснулась своими разгоряченной шеи Габи, и парень, совершенно потерявшись от ощущений, издал тихий стон наслаждения. — Ты так вкусно пахнешь, — прошептала Клео и оставила на ней последний еле ощутимый поцелуй, прежде, чем окончательно отстраниться от парня. — Дерево и шоколад… — А ты пахнешь яблочком, — улыбнулся Габи и провел пальцами по ее волосам. Он едва справлялся с тяжелым дыханием и желанием прямо сейчас снять с нее всю одежду и целовать, пока не останется ни одного уголка ее тела, которого бы он ни коснулся. — Ты так тяжело дышишь… Ты в порядке? — Да, но я на грани того, чтобы… сделать то, что не должен делать. — Прости, — Клео прикусила нижнюю губу и попыталась встать, но Габи не отпустил ее, сильнее прижал к себе и, перекатившись, прижал девушку к земле. Она тихо ахнула, но сопротивляться не стала. — Не здесь же… — Если будешь так испытывать меня на прочность, я могу просто не удержаться, — ухмыльнулся парень и провел пальцами по ее волосам. — Ты вызываешь во мне слишком много эмоций. — Мы вроде решили делать все потихоньку… — Поэтому я и держусь, чтобы все не испортить. Сейчас не место и не время, ты права. Габи отпустил Клео и лег с ней рядом, уставившись в небо и стараясь успокоить дыхание. Это было очень трудно, потому что все его мысли сейчас сконцентрировались на ощущениях в теле, с которыми было невероятно тяжело совладать. Клео старалась не касаться его сейчас даже плечом, чтобы им обоим было легче расслабиться после такого жаркого поцелуя. — Что будем еще сегодня делать? — спросил Габи после длительного молчания. — Завтра понедельник, так что даже не знаю, — ответила Клео. — Не думаю, что стоит устраивать что-то и сидеть допоздна, а то будем утром клевать носом. — Ты прям как Ева. Она тоже беспокоится о таких глупостях. — Учеба — не глупость. Тебе нужно поработать над дисциплиной… Хотя, я горжусь тем, что ты стал более прилежным и делаешь домашние задания. — Приходится, чтобы у отца было меньше возможностей меня доставать, — хмыкнул Габи. — Вы разговаривали о том, что между вами произошло? — тихо спросила Клео. — Нет и давай не будем об этом. Меньше всего я хочу сейчас говорить о нем… — Я просто не хочу, чтобы вы ссорились, особенно из-за меня. — Ты не должна даже секунду об этом беспокоиться, — Габи нахмурился и стиснул зубы. — Не делай этого, прошу тебя. Ради меня. — Хорошо, я постараюсь, — тяжело вздохнула Клео. — Но мне очень трудно об этом не думать. — Сейчас я думаю совершенно о других вещах и они для меня куда важнее. — Ну, и о чем ты думаешь? — О том, что ты рядом, о том, как мне хорошо и еще о том, что сегодня такой чудесный день, — улыбнулся Габи и посмотрел на девушку. — Что может быть лучше? — Ты такой оптимист, — рассмеялась Клео. — Но ты прав — сегодня замечательный день… Габи притянул девушку к себе, и она нырнула в его объятия, прижавшись к груди парня и блаженно закрыв глаза. Ей было настолько спокойно, что даже не хотелось ни о чем больше думать, кроме как о том, что она сейчас чувствовала себя абсолютно счастливой. Теперь значение имели лишь руки Габи, обнимающие ее и его спокойное сердцебиение, которое она могла слышать. Все остальное больше не имело значения.***
Беспросветная тьма, густая и безнадежная… Арей никогда не видел снов, но сейчас чувствовал, что впервые смог это сделать. Здесь не было света и тепла — лишь мрак и запах дыма, пепла и… смерти. Он не чувствовал, что дышит, не ощущал свое сердцебиение — только страх, окружающий со всех сторон. — Ева! — оглушив самого себя собственным криком, Арей открыл глаза и подскочил на кровати, почти сразу рухнув обратно на подушку. Ему было тяжело дышать, а лоб стал липким от ледяного пота. Парень ошалело огляделся, не сразу поняв, где находится — сон все еще держал его в крепких тисках, не давая быстро прийти в себя. Он осмотрел свои руки и коснулся ими лица, будто не чувствовал себя в собственном теле, ощущая некоторую чужеродность. Перевернувшись на бок, Арей увидел графин и стакан, приготовленные для него, скорее всего Евой. Трясущимися руками парень налил себе воды и махом опустошил его, а затем налил еще и еще — он никак не мог напиться, потому что его рот так пересох, что даже начало тошнить. — Спасибо, Ева, — подумал Арей и слабо улыбнулся. — Жаль, что ты ушла… С тобой мне было бы легче. Он лег на спину и прикрыл глаза, стараясь немного прийти в себя после пережитого потрясения. Перед его глазами так и стоял тот момент, когда предсказательница, держа его за руку, шептала страшные слова, которые не могли уложиться в голове. Вспоминать их было не менее жутко, чем слышать, и Арей вздрогнул от вернувшегося ужаса, который мгновенно сковал его сердце. — Что она имела ввиду? — прошептал он. — Неужели мое будущее настолько ужасно? Арей прокручивал варианты того, что могло бы с ним произойти и не находил для себя ответов на эти вопросы. Вся его жизнь состояла из учебы, тренировок и семьи, в которой он по счастливой случайности оказался. Парень подумал о Мальбонте, пытаясь понять, связано ли это как-то с ним. — Нет, — подумал Арей. — Он строг ко мне, но это не может быть связано с ним. Он никогда не был жесток… Зачем он вспомнил о словах Ильхам, связанных с Евой и испугался еще сильнее. Сердце заболело и Арей сжал кожу на груди, стараясь справиться с ней. Ему было страшно даже представить, что он может как-то навредить ей или просто стоять и смотреть, как с девушкой происходит что-то ужасное. Он поклялся Мальбонте защищать ее, так почему Еву ожидает что-то такое, что даже напугало даже Ильхам? — Это какой-то бред! — сквозь зубы процедил Арей и ударил рукой по постели. — Эта Ильхам просто мошенница! Чертова ведьма… Огромный импульс хотел вырваться из его груди, но парень остановил его усилием воли в самый последний момент. Он физически чувствовал, как это странное и дикое ощущение пробирается к кончикам его пальцев, проносясь по телу, как сильный и неконтролируемый разряд тока. Это пугало Арея, и он не позволил импульсу вырваться, усмирив его и спрятав, словно дикого опасного зверя. К его радости, у него это получилось, хоть он и чувствовал, что прямо сейчас ходил по тонкой грани и в любое мгновение мог ее переступить. Арей осознал, что это было очень похоже на тот момент, когда он был рядом с Ильхам и, услышав ее предсказание, испугался его. — Видимо, я просто перенервничал, — начал успокаивать он себя. — Ничего страшного… Я ничего плохого не сделал, это просто недоразумение… Несмотря на то, что Арей проспал несколько часов, он все еще чувствовал себя слабым и его то и дело клонило в сон. Парень боролся с желанием уснуть, потому что очень боялся вновь вернуться в то сновидение, которое вызвало в нем дикий страх и отчаяние. Он не понимал, что с ним происходило и легче всего ему сейчас было обвинить Ильхам, после встречи с которой все и началось. Тихая, но сильная злость захватила его и Арей перестал ей сопротивляться, потому что это оказалось до приятного просто. И все же, вместе с этой злостью в нем поселилось и сильное любопытство — он хотел разобраться в том, что сказала предсказательница, хоть и не до конца верил ее словам. Арей чувствовал, что должен убедиться в этом и поговорить с кем-то еще ей подобным. Только вот как это сделать и где искать того, кто умеет видеть будущее? Он подумал о Вергилии и поморщился. Ему меньше всего хотелось, чтобы о его волнениях и страхах знал именно он. Арей считал, что это не приведет ни к чему хорошему и довериться ему он бы точно не смог. Вместе с мыслью о Вергилии он начал думать и о Еве. Парень быстро прокрутил в голове все те моменты, когда заставал их вместе и видел, как краснели ее щеки от смущения. Мысли об этом мгновенно вызвали тошноту и Арей почувствовал себя очень скверно. — Ну почему он всегда с ней рядом? — прорычал он в подушку и ударил по ней кулаком. — Мёдом ему что ли намазано… Как же бесит. И ладно, если бы Вергилий просто вертелся рядом с Евой, так ведь она, очевидно, сама этого хотела и так часто говорила о нем, что у Арея уже был готов развиться нервный тик от одного только упоминания имени ангела. Ему было тяжело видеть, как меняется Ева рядом с ним, как она сияет, слушая его пение, как задумчиво наблюдает за ним… Он знал, что девушка никогда ни на кого так не смотрела и на него самого тоже. От ревности у Арея каждый раз темнело в глазах, а сердце пронзало отравленной иглой. — Он сказал, что я должен признаться, — вспомнил парень слова Вергилия и стиснул руки в кулаки. — Хотел поглумиться надо мной, да? Его злость мгновенно развеялась, когда в спальню, предварительно постучавшись, зашла Ева с подносом в руках и радостно улыбнулась, увидев, что Арей уже проснулся. Она подошла к нему и, сев рядом, заботливо коснулась его лба. — Такой холодный, — покачала девушка головой и протянула ему чашку чая с подноса. — Держи, это тебя взбодрит. — Спасибо, — кивнул Арей и отпил немного согревающего сладкого чая с легкой кислинкой в послевкусии. — Ты куда уходила? — Ну, не хотела мешать тебе отдыхать… Иногда заходила поверять, но ты спал, поэтому решила почитать в библиотеке. — Ты была с Вергилием? — Не все время, только когда я вышла из твоей комнаты, он сказал мне, что проводил Ильхам из дворца, — покачала Ева головой. — Потом мы встретились с Асмодеем, но Вергилий увел меня от него… Он почему-то очень не любит его. — Да, видел его мельком, — кивнул Арей. — Но подходить не стал — он мне сразу не понравился. — Я даже не удивлена, ты ведь никому не доверяешь. Сама я не знаю, как к нему отношусь. В Асмодее слишком много странного, но он весьма приятен в общении. Он даже дал мне пострелять из своего лука. Ты знал, что он должен был стать Сатаной, а не отец Люцифера? — Нет, впервые о таком слышу… Это он тебе сказал? — Да, он показал мне свой лук и рассказал, что его дарят тому, кого считают подходящим на роль Сатаны, — пояснила Ева. — Но, как объяснил сам Асмодей, ему этого не хотелось. — И теперь он здесь, — задумчиво произнес Арей. — По какой-то неясной причине… Мальбонте ничего не говорил? — Нет, ничего особенного. Но выглядит отец немного недовольным. Я думаю, что Асмодей и ему не особо нравится. Офелия тоже настроена очень враждебно, да и Мими… В общем, этот демон не пользуется популярностью. — У него аура видимо тяжелая. Либо он успел всем насолить в прошлом. Я бы не удивился, если бы это оказалось именно так. — Ну, все, хватит об этом демоне, — махнула Ева рукой и взяла с подноса небольшую тарелку с супом и ложку. Зачерпнув немного, девушка поднесла ее к губам Арея и выжидающе посмотрела на него. — Давай, тебе нужно поесть. — Что за суп? — с подозрением принюхался парень и Ева недовольно вздернула бровь вверх. — Здесь нет ничего, что ты не любишь. Я сама его готовила. — Тогда давай сюда, я попробую. Побуду кулинарным критиком. Арей взял из рук Евы тарелочку и глубокую ложку, а затем, зачерпнув немного супа, осторожно отправил его себе в рот. Девушка недовольно наблюдала за тем, как он очень долго и задумчиво прожевывает овощи, уже готовая рассердиться, но Арей, наконец, перестал ее дразнить и довольно улыбнулся. — Очень вкусно, — подытожил он. — Люблю копчености и специи в тему. — Я надеялась, что это тебя взбодрит, — облегченно вздохнула Ева. — Ты был таким бледным… Очень меня напугал. — Ничего, сейчас мне намного лучше. Особенно хорошо стало, когда ты вернулась. — Я побуду с тобой, но позже мне нужно будет немного позаниматься танцами, у меня в понедельник урок. — Можно мне прийти посмотреть? — с надеждой спросил Арей. — Мне уже точно лучше, я клянусь. — Ну, Вергилий тоже придет, поэтому я не знала, захочешь ли ты, — призналась Ева и парень еле сдержался, чтобы не закатить глаза. — Разумеется, я хочу… Какая мне разница, будет он там или нет? Кто еще придет? — Клео с Габи сбежали куда-то, так что, наверное, только вы. Мама с папой, как обычно, заняты… — Ну, если будет выступление, они обязательно придут посмотреть, — утешил Еву Арей. — На Весеннем фестивале вы будете танцевать? — Да, у меня групповой танец и одиночный по программе, но может быть даже два, я пока не уверена, — довольно ответила девушка. — Жду не дождусь этого. В этом году папа и мама готовят что-то поистине грандиозное, праздник будет настоящим событием для города, потому что будет ровно сорок лет, как его начали проводить. — Ну, его же создали в честь тебя, так что я не удивлен. У меня будет плотный график, ведь Фестиваль гладиаторов идет следом за Весенним. Меня жду напряженные тренировки. — Не напоминай… Я так хочу участвовать, но отец постоянно отказывается меня допускать. Почему он так ко мне несправедлив? — Ну, он за тебя переживает, — предположил Арей. — А вдруг ты пострадаешь? Он не может этого допустить, ты же его дочь. — Но я тоже хочу показать, что могу сражаться и быть воином, — опустошенно произнесла Ева. — Я же совсем не слабая, я очень стараюсь быть сильной, но отцу все равно на мои попытки ему это доказать. Он все свое внимание отдает тебе. — Постой-постой… Не верю, что ты говоришь это. Мне? Внимание? Да он выбивает из меня всю дурь не тренировках! — Потому что считает тебя достойным, Арей! А я будто птица в клетке — красивой, но закрытой на замок… Ты знаешь, насколько это неприятно? Отец прочит мне трон в далеком будущем, но как я могу править, если не покажу себя в бою? — Мальбонте делает все, чтобы тебе не пришлось сражаться, — сказал Арей и тепло ей улыбнулся. — А я всегда буду рядом, чтобы защищать тебя и город. Я здесь именно для этого. — Ты мой брат, а не телохранитель, — покачала головой Ева. — Видимо, папе нужно об этом напомнить… Я должна уметь за себя постоять. — Поэтому он и тренирует тебя так, как считает нужным. Да, это бывает очень редко, но ты очень неплохо управляешься с саями. Я, например, даже не знаю, как их правильно держать. — Не заговаривай мне зубы. У меня есть отличные клинки, но я даже не могу использовать их — только на манекенах… Бесит. — Может, поговорим о чем-нибудь другом? — неуверенно предложил Арей, боясь даже посмотреть на Еву, которая метала молнии взглядом. Все же глянув на ее лицо, он неожиданно для себя увидел, что девушка уже не злится. — Хорошо, не нужно тебе сейчас это слушать, — согласилась она. — Тебе плохо, а тут пришла со своим нытьем… — Нет, что ты, я не это имел ввиду! Я просто считаю, что стоит немного отложить этот разговор… А еще у меня есть кое-что для тебя. — Надеюсь, что это не что-то такое, что меня напугает? Я помню, как в детстве ты дарил мне жуков и… Арей тихо посмеялся, а затем молча встал с постели, приложив некоторое усилие, и подошел к шкафу. Когда он вернулся к Еве, в руках у него было что-то, завернутое в ткань. Парень сел с ней рядом и протянул это девушке. Она развернула вещицу и удивленно посмотрела на Арея. Это оказалась маленькая баночка с веревкой, обернутой вокруг крышки, с синим пламенем внутри, которое тихо покачивалось, словно от легкого дыхания. — Небольшой презент, — улыбнулся Арей. — Так часть меня всегда будет с тобой. — Это так прелестно, — восторженно произнесла Ева и повертела баночку в руках, но пламя все равно не гасло. — Так красиво… — Тебе правда нравится? — Да, конечно! Но в честь чего ты мне это даришь? Мой день рождения только в пятницу. — Помнишь, я сказал, что хочу кое-что для тебя сделать? — напомнил Арей. — Ну, вот то, что я придумал. Ничего особенного, конечно, но… — Это лучший подарок, — снова улыбнулась Ева и, придвинувшись к нему, крепко обняла за шею. — Спасибо тебе большое. — Рад, что тебе нравится. Я очень рад… — Ну, это намного лучше жуков, к тому же, еще и очень красиво. Ева отпустила Арея из рук и теперь с большим интересом разглядывала пламя в банке, переворачивала ее, но оно так и продолжало гореть, словно ничто и никогда не смогло бы его погасить. Арей наблюдал за Евой и думал лишь о том, что готов хоть вечность просто вот так смотреть на эту добрую улыбку и любоваться ее красивыми глазами. — Ладно, мне пора, — сказала Ева, подняв на него взгляд. — Нужно проверить домашнее задание и подготовить одежду на завтра. Потом у меня занятие, примерно через два часа. А пока ты можешь еще немного отдохнуть, но я буду тебя ждать. Еще раз спасибо за подарок, я буду его беречь. — Да, конечно, — кивнул Арей и опустился на подушки. — Спасибо тебе, что принесла поесть. Мальбонте или мама спрашивали обо мне? — Я сказала, что ты занят, так что можешь не переживать… И все же я думаю, что тебе стоит рассказать об этом хотя бы маме. Больше Ева ничего не сказала, да и у Арея не было идей, что ей ответить. Девушка вышла из его комнаты, и он остался один, совсем скоро вновь вернувшись к мыслям, которые Ева прогнала прочь своим присутствием. Сейчас же спасительный якорь исчез и Арей погрузился в тревогу с головой. Страх вновь вернулся и сердце опять заныло от боли, раз за разом будто разрываясь в его груди на части. Парень корил себя за трусость, ведь он так и не решился признаться Еве в том, что поведала о его и ее будущем Ильхам. Арей не был уверен, что вообще хоть когда-то сможет ей обо всем рассказать и это сводило его с ума.***
Силли, в очередной раз свалившись после сильного удара Кристофера, недовольно смотрел на него снизу-вверх и тяжело дышал. Друг стоял прямо над ним с деревянным мечом руке и улыбался, довольный собой. Протянув Силли руку, Крис сильно потянул на себя и одним рывком поднял того на ноги, будто тот совершенно ничего не весил. — У меня никогда не получится тебя победить, — удрученно покачал головой Сильвестр. — Я не делаю тебе поблажек, — серьезно сказал Кристофер. — То, что ты теперь способен так долго держаться в бою против меня, уже о многом говорит. Ты в хорошей форме, но предела совершенству нет. Давай, попробуем еще раз. Крис отпустил руку Силли, и он мгновенно почувствовал, насколько ему не хочется прерывать с ним контакт. Они разошлись на пару метров друг от друга и встали в боевые стойки, которые так долго разучивали на совместных тренировках. Буквально через секунду Кристофер преодолел это небольшое расстояние между ними и замахнулся деревянным мечом, но Силли сумел мгновенно отразить удар, не уходя в глухую защиту, а нападая в ответ. Глаза Криса игриво заблестели — ему хватало сил не только бороться с другом, но еще и наблюдать за ним. Теперь Силли двигался увереннее, а меч держал намного крепче и выбить его становилось с каждым разом все труднее. Несмотря на то, что он хорошо держался, Крис все же смог схватить его за запястье и вывернуть руку за спиной. Деревянный меч упал на песок, а Силли зашипел от короткой, но ощутимой боли. — Все, я понял, отпусти! — попросил он и Крис освободил его из своей хватки. — Не обязательно меня так хватать! — Так ты будешь больше стараться, чтобы вновь этого не почувствовать, — пожал тот плечами и Силли нехотя кивнул, признавая его правоту. — Или тебе нравится, когда я… тебя так хватаю? Неужели нравится? — Только попробуй и получишь мечом по тыкве! — пригрозил тот, но Крис сделал шаг к нему, совершенно не испугавшись его слов. Силли хотел поднять меч с песка, но не успел этого сделать, потому что друг преградил ему дорогу. — Ты хотел мне врезать, кажется? — напомнил ему Крис и поманил рукой. — Я жду. Если повалишь меня на землю, тебя ждет сюрприз. — Что еще за сюрприз? — Узнаешь, если победишь. Давай, победи меня. Клянусь, что не стану поддаваться. Силли неуверенно посмотрел на Кристофера — он совершенно не хотел делать ему больно, даже если это выйдет случайно. Парень хотел отказаться, но желание показать себя тому, кто всегда его поддерживал и кем он дорожил больше всего, пересилило. Силли буквально врезался руками в плечо Криса и сильно сжал их, стараясь скрутить его. Тот, конечно же, не собирался легко сдаваться и, вывернувшись, ударил Силли локтем в грудь, от чего у того на пару секунд перехватило дыхание. Стараясь не обращать внимание на тупую боль, он ударил Криса чуть выше колена и тот округлил глаза от неожиданности — он не думал, что Силли задействует ноги и сконцентрировал все свое внимание на его руках. Несмотря на то, что в глаза у него потемнело, Кристофер все же нашел в себе силы стиснуть руку Силли, сжав ее почти до хруста и, когда друг отвлекся на это, стараясь высвободиться, подхватил его под колено и повалил на землю. Уже веря, что одержал полную победу, Крис не успел среагировать — Сильвестр сжал его плечо и он свалился в песок следом за ним, рухнув рядом лицом вниз. Почувствовав его в своем рту, Кристофер недовольно вытер губы рукавом, а потом услышал, как Силли начал смеяться — громко и заразительно. — Видел бы ты свое лицо, — еле выговорил он сквозь смех. — Ну, как песочек на вкус? — Отвратительно, — ответил Крис и улыбнулся. — Я уж думал, что одержал победу. — Ну, так и есть — ты же повалил меня. Я опять проиграл. — Но ты повалил меня следом за собой. Это неплохой результат. Они оба сели на песке, и молча посмотрели друг на друга. Смех мгновенно стих и повисла тишина — немного напряженная и томительная для них обоих. Веселая обстановка изменилась так внезапно, что Силли растерялся — ему всегда было легко рядом с Крисом, пока не происходили подобные моменты. Он не понимал, почему друг молчал и все время хотел отвести взгляд в сторону, но просто не мог этого сделать. — Вытяни руку, — вдруг попросил Крис. — Зачем? — с подозрением спросил Силли и тот закатил глаза. — Снова что-то задумал? — Просто сделай, как я прошу. Давай. И закрой глаза. Силли прищурился, пытаясь по лицу Криса понять, что тот мог задумать, но он просто выжидающе смотрел на него, не говоря ни слова. Наконец, доверившись другу, Сильвестр плотно закрыл глаза и через пару секунд почувствовал на своем запястье теплые пальцы Кристофера, а затем касание плотного материала. Открыв глаза, он увидел на своей руке кожаный браслет на застежке, украшенный черными, белыми и голубыми бусинами и прозрачными камушками, которые блестели на солнце. — Это… за что такой подарок? — удивленно спросил Силли. — Ты же повалил меня на землю, — пожал плечами Крис. Голос его был немного странным, будто ему стало трудно говорить, а щеки немного покраснели от еле скрываемого смущения. — Мне показалось, что тебе понравится, вот я его и купил… — Тогда… спасибо. Мне очень нравится, так что буду его носить. — Я тебе напомню, если забудешь его надеть, понял? — Нет, я не смогу о таком забыть, — улыбнулся Силли и провел пальцами по браслету. — Ты знаешь, что подарить. — Теперь я жду подарок от тебя, — ухмыльнулся Крис. — Так у нас будет что-то такое, что будет только нашим, да? Силли, совершенно забывшись всего на секунду, пододвинулся к нему ближе, обхватил ладонью его шею и поцеловал в щеку. Лишь после этого он очнулся и понял, что сделал, быстро отстранившись. Крис провел пальцами по щеке и удивленно посмотрел на Силли, который в ужасе ждал, какой будет реакция друга. — Это такая благодарность? — спросил Кристофер и тихо посмеялся. — Сил… это не обязательно. — Тебе неприятно, я понимаю, — кивнул Силли и провел ладонью по лицу. — Прости, я сделал глупость… — Неприятно? О чем ты вообще? Неужели ты подумал, что мне противно? — А… разве нет? — Конечно же нет, — снова рассмеялся Крис, но затем ненадолго замолчал и отвел взгляд в сторону. — Мне не было неприятно… Силли отвернулся и отодвинулся от него, чтобы друг сейчас не смог увидеть его красное лицо или каким-то образом услышать его бешено колотящееся сердце. Ему хотелось убежать отсюда куда глаза глядят, но он не мог даже пальцем пошевелить или попытаться встать. Силли будто пригвоздило к земле и ему оставалось лишь спрятать лицо, положив его на поджатые к груди колени. Внезапно он ощутил, как его схватили за плечо — Крис притянул Силли к себе, прижав его голову к своей груди. — Что ты делаешь? — проворчал он смущенно. — Хочу, чтобы ты перестал загоняться, — ответил Кристофер и крепче сжал его плечо. — Просто расслабься и отдыхай — тренировка была трудной. — На песке? У меня кожа уже чешется от него. — Тогда пошли — переоденемся, а потом возьмем себе что-нибудь поесть. Скоро мне нужно будет идти домой, я еще не все уроки сделал. Наскоро приняв душ и переодевшись, Крис и Силли вернулись во дворец и зашли на кухню, попросив поваров дать им чего-нибудь для перекуса. Взяв целую миску салата из овощей и несколько бутербродов, они решили поесть в гостевой комнате Силли — там как раз открывался отличный вид с балкона. Расположившись на небольших плетенных из соломы стульях, парни принялись за еду, некоторое время, не говоря ни слова — тренировка разбудила в них хороший аппетит. — Как думаешь, смогу я хоть что-то показать на Фестивале? — неуверенно спросил Силли, когда закончил есть. — Ты делаешь большие успехи, — кивнул Крис. — Но не забывай, кто будут твоими соперниками. Арей, Габи, я… И это только мы, а будут еще участники. — Ты на что намекаешь? — Это будет сложно… Уверен, что тебе нужно участвовать? — Совсем слабаком меня считаешь? — рассерженно выпалил Силли. — Конечно, куда мне до вас… — Я не это имел ввиду! — сердито отозвался Крис и схватил его за запястье, не давая другу вырваться. — Мне просто становится не по себе, стоит лишь представить, что ты выйдешь на бой против кого-то, кроме меня или Габи! Мне страшно, что кто-то может сделать тебе больно… — Я уже участвовал в боях на прошлых Фестивалях и вроде как живой! Я бессмертный, я демон, черт возьми! Воздух вокруг него зарябил, будто рядом с ним внезапно повысилась температура. Никогда еще Крис не видел у друга таких глаз — светло-голубой цвет потемнел, словно его заволокло темным дымом. Силли смотрел на него с большой обидой и злостью, совершенно потеряв контроль от эмоций. Крис вновь коснулся его руки и крепко сжал ее в своей, спокойно посмотрев другу в глаза. — Не сердись на меня. Ты стал сильнее — это правда… Но будь ты хоть самым сильным демоном на Небесах и в Аду, я бы все равно за тебя переживал. — Я обязан учувствовать, как ты не понимаешь? Отец ждет от меня этого… Я ведь сын Сатаны, поэтому не могу избегать подобного. Давай мы больше не будем поднимать эту тему, ладно? — Силли старался говорить как можно более спокойно, но голос все равно выдавал его подавленное настроение. — Конечно… Прости за то, что я заставил тебя сомневаться в себе, — кивнул Крис и отпустил его руку. — Это больше не повторится… Мне пора идти домой. — Уже? Почему так рано? — Ну, я же говорил, что мне еще нужно сделать уроки на завтра. К тому же, отец просил ему помочь с домашними делами — он решил поменять черепицу на крыше. — А не проще нанять кого-то для этого? — удивился Силли. — Отец предпочитает заниматься таким самостоятельно, забыл? — рассмеялся Крис. — Из-за этого я много чего умею, так что в этом есть польза. — Ты будешь занят весь оставшийся день? — Хм… Точно не знаю, наверное, до вечера. А в чем дело? — А ты не можешь… снова остаться ночевать во дворце? — неуверенно спросил Силли. — Мы могли бы вместе сделать уроки — я помогу управиться с ними быстрее… — Тебе хочется, чтобы я был рядом? — хитро улыбнулся Крис и Силли почувствовал, как ему мгновенно стало жарко. — Ну, если ты и правда поможешь, то я управлюсь с делами быстрее. Но я пробуду дома до вечера, раньше прийти не смогу. — Неважно — главное, что придешь… Я провожу тебя. — Разумеется, как раз отнесём посуду на кухню. Собрав пустые тарелки и стаканы на поднос, Крис, не отдав его Силли, сам взял его одной рукой, а другой повесил себе на плечо сумку с одеждой для тренировок. Оставив посуду на кухне, они пошли на первый этаж к главным дверям. Выйдя на улицу, Крис улыбнулся теплому приятному солнцу и посмотрел на Силли. — Ну, до вечера, — сказал он. — Скоро увидимся. — Буду ждать, — кивнул Силли. — Без тебя мне даже делать ничего не хочется. — Неужели совсем нет никаких дел? — Дела есть, но… мне просто не до них. Крис подошел к Силли и молча обнял его, положив руку на его шею и прижав к себе. Его ладонь была теплой и жесткой из-за постоянных напряженных тренировок с мечом, но, несмотря на это, его касания казались Силли самыми нежными из всех, что он чувствовал. Он обхватил талию Криса и сцепил руки в замок, будто это могло помочь удержать его рядом с ним подольше. — Сильвестр, Кристофер, — Силли будто ударило током — он тут же отпустил Криса из объятий и повернулся в сторону голоса. Из дворца вышел Люцифер и теперь он, немного нахмурившись, смотрел на сына. — Как прошла тренировка? — Силли отлично себя показал, — честно ответил Крис, хоть ему и потребовалось немного времени, чтобы произнести это — он был немного смущен, что их застали обнимающимися. — Мы сегодня даже попробовали рукопашный бой. — Хм, даже так? — немного удивился Люцифер, но его лицо быстро стало серьезным. — И как он прошел? — Я проиграл, — сказал Силли. — Но и не сдался просто так. — Он не совсем проиграл, — встрял в их разговор Крис и неосознанно слегка закрыл друга собой. — Хоть я и повалил его, но и сам свалился следом. — Неплохо, но этого недостаточно, — пожал плечами Люцифер и посмотрел на него очень внимательно. — Не будешь кидаться на меня с кулаками за это? — Отец, — тихо произнес Силли, стараясь перевести его внимание на себя. — Давайте не… — Нет, не буду, — покачал головой Кристофер, ответив Люциферу таким же серьезным взглядом. — Можете не волноваться. И простите за недавний случай, я, видимо, тогда еще не отошел от боя и говорил сгоряча. — Не стоило извиняться, — покачал тот головой и улыбнулся, но глаза его остались такими же холодными. — Понимаю, случайно вырвалось… Сам такой был раньше. Ты уже уходишь? — Да, мне нужно помочь отцу… Я пойду. До свидания и… до встречи, Силли. Крис посмотрел на него напоследок, а затем отвернулся и неторопливым шагом пошел через площадь к воротам, ведущим на улицы Виктуара. Силли смотрел на его удаляющуюся спину, не желая встречаться со взглядом отца — он чувствовал, что тот хочет вывести его на какой-то разговор, который ему совсем не понравится. — Вы с Кристофером стали проводить очень много времени вместе, даже больше, чем раньше, — заметил Люцифер, не дожидаясь, пока сын повернется к нему лицом. — И что с того? — спросил Силли, все же оторвав взгляд от уходящего Криса. — Он меня чаще тренирует, поэтому так и кажется. А что, это проблема? — Вы и ваша мать чаще проводите время с другими, чем со мной. Даже Ливия — она не выходит из комнаты, отказываясь говорить. Что с ней такое, никак не могу понять… — Разве ты не заметил, что мы не особо… ладим? Тяжело проводить время с тем, с кем даже не о чем поговорить. — Смотрю, ты набрался наглости у своего брата, — недовольно произнес Люцифер. — Не тот путь ты выбрал, Сильвестр. — Это только твое мнение, — отмахнулся парень и, обойдя отца, вернулся к двери, больше ничего не сказав ему, но его остановили резкие слова, сказанные с почти незаметным отчаянием. — Хотя бы… поговори с Ливией! Она не говорит ни со мной, ни с матерью. — Она в своей комнате? — Да, она заперлась там и не выходит уже несколько часов, — кивнул Люцифер, стараясь придать себе невозмутимый вид. — Тебя она, наверное, пустит, так что… — Ладно, я попробую, — согласился Силли и зашел во дворец, оставив отца одного. Вновь окружившая парня тишина и прохлада, дали ему возможность немного подумать. В чем была причина странного поведения Ливии он никак не мог знать, но ему все же хотелось поговорить с сестрой и обо всем узнать от нее или по крайней мере просто попробовать это сделать. Поднявшись на второй этаж, он заметил сидящего на подоконнике в конце коридора Асмодея, но решил не подходить к нему, чтобы поздороваться. Демон же не обратил на Силли никакого внимания — он держал в руке какую-то книгу и увлеченно читал ее. Пройдя до конца коридора, парень свернул направо и подошел к первой двери, за которой находилась комната Ливии. Он постучался, но постарался сделать это как можно тише. — Ливия, — негромко позвал Силли сестру. — Ты там? Ничего не услышав, парень попробовал провернуть ручку, и она поддалась — дверь оказалась открытой. Пройдя внутрь, Силли не застал там Ливии и увидел, что ее вещи находятся в каком-то непривычном беспорядке, хотя она обычно всегда следила за тем, чтобы они были на своих местах. Шкаф был вывернут, будто Ливия запихала туда вещи как попало и теперь они вывалились на пол, а книги и тетради лежали на полу и кровати. Силли подошел к ней и начал собирать их в одну стопку, чтобы хоть немного разобрать этот бардак. Под несложенным одеялом он нашел ежедневник с вложенной в него ручкой и, взяв его в руки, случайно глянул на открывшуюся страницу. На ней почерком Ливии было выведено несколько предложений. «Я не знаю, как мне нужно поступить — прислушаться к совету или оставить все, как есть? Невозможность кому-то рассказать о том, что сводит меня с ума, но я не знаю, что мне нужно делать. Как вырвать это чувство из себя? Как избавиться от глупой надежды? Мои чувства никогда не будут взаимны, но мне не хватает просто его хорошего отношения ко мне. Я могу лишь наблюдать за ним издалека, но его взгляд никогда не был обращен на меня. Он любит другую женщину, и я никак не смогу это изменить, потому что их связывает не только любовь, но и общие победы, лишения и боль. У меня нет этого… У меня нет совершенно ничего. Зачем мне красота, если он ее не видит? Зачем мне улыбаться, если он не улыбается мне в ответ? Я так давно его люблю, что даже уже не помню, когда я вообще влюбилась в него… Это невыносимое чувство и мне остается лишь хранить его в себе без надежды на то, что когда-то он узнает о них». Последние слова расплылись и Силли понял, что Ливия плакала, когда писала эти строки. Ему резко стало очень стыдно за то, что он прочитал это и влез в тайну, о которой не должен был знать. Только вот теперь его съедало любопытство — кому посвящены эти строки? — Что ты здесь делаешь?! — Силли развернулся и увидел Ливию, стоящую в дверном проеме. Она подбежала к нему и попыталась выхватить ежедневник, но он не отдал ей его и строго посмотрел на сестру. — Поэтому ты такая несчастная все время? — спросил Силли, указав на страницу с тайным признанием. — Я случайно прочитал, так что прости… Ливия поджала губы, а затем подбежала к двери и закрыла ее на замок. Вновь подойдя к брату, девушка попыталась выхватить ежедневник, но он снова не позволил ей этого сделать. — Какого черта ты творишь?! Это моя вещь! — Так как я теперь знаю причину твоего состояния, я хочу спросить тебя… — Ни за что! — крикнула Ливия и глаза ее заблестели от слез. — Я ни за что не скажу! — Ты думаешь, я могу кому-то рассказать? — покачал головой Силли. — Ты написала, что тебе не с кем об этом поговорить… Ты можешь все рассказать мне, и я клянусь, что не выдам никому твою тайну. Ливия вытерла слезы и села на постель, удрученно опустив голову. Силли осторожно присел рядом с ней, продолжая крепко держать в руке ежедневник. Девушка молчала, он и не хотел торопить ее — очевидно, ей было очень сложно начать говорить о своих чувствах. — Это очень сложно объяснить… — Расскажи, как сможешь, Лив. Уже даже отец заметил, что ты сама не своя. Кому посвящены эти слова? — Черт, у меня язык не поворачивается даже имя назвать, — прошептала Ливия, спрятав лицо в ладонях. — Это точно не Крис, потому что у него никого нет, — начал рассуждать Силли, перебирая варианты в уме. — Арей? Нет, не думаю… Лив, неужели он… женат? — Именно так… Он счастлив с ней и мне так больно на это каждый раз смотреть! Хочется сжечь что-нибудь, я так больше не могу!.. — Это кто-то из преподавателей? — Ну, не совсем… Он официально ничего не преподает, но… — Погоди-ка, — сердце Силли пропустило несколько ударов, а в горле мгновенно стало сухо. Он с ужасом посмотрел на заплаканную сестру, чувствуя дикое волнение и как онемели его пальцы. — Это же не может быть М… Мальбонте? Прошу, скажи, что это не он… — Недолго же ты гадал, — горько усмехнулась Ливия и по ее щекам побежали новые слезы. — Лив… Черт, какого?.. Я не верю, это какой-то бред! — По-твоему, мои чувства бред?! — Нет-нет, я не это имел ввиду, — быстро помотал головой Силли, а затем тяжело вздохнул. — У меня просто не укладывается это в голове… Сколько лет уже это длится? — Примерно… десять, — ответила Ливия и тихо всхлипнула. — Может меньше, может больше… Точно я не помню. Знаю только, что уже очень давно. — Ты ведь должна понимать, что у тебя нет шансов. Почему ты не смирилась за эти годы? — Сама не знаю. Я убеждала себя в том, что рано или поздно без взаимности мои чувства угаснут, но ничего не изменилось. — Ты понимаешь, что это мог увидеть кто-то другой? — в ужасе спросил Силли, а затем одним быстрым движением вырвал листок из ежедневника. Через секунду он загорелся, охваченный огнем, а еще через несколько мгновений обратился в пепел. — Ты прав, — кивнула Ливия, глядя на серую горстку в руке у брата. — Я совершенно разум потеряла… Не могу нормально думать. — Хорошо, что пришел я, а не отец… Представляешь его реакцию?! — Он был подтолкнул меня к нему, а сам бы побежал к Вики… — Как ты вообще можешь говорить такие вещи? — чуть не подавился Силли. — Лив, не сходи с ума! Ты не можешь действительно так думать… — Ты прав, прости меня, — Ливия вновь вытерла глаза ладонью и тяжело вздохнула. — Отец не имеет на меня подобных планов… — А… на кого имеет? — Габи — дело в нем. Он действительно хочет, чтобы он… женился на Еве. — Какого черта?! — возмущенно воскликнул Силли и тут же осекся, поглядев на дверь. — Он говорил об этом? — Я подслушала его разговор с Мальбонте, — призналась Ливия и заговорила почти шепотом. — Отец считает, что объединение семей будет полезно всем. Он настроен очень решительно, но Мальбонте против. Ему эта затея совсем не нравится. — Слава высшим силам… Ева и Габи ни за что на это не согласятся. Они были бы в бешенстве. — Боюсь, что отец не успокоится и будет искать предлоги для этого дальше. Ты же знаешь, какой он упертый. Он хочет убить этим двух зайцев — разлучить Габи с Клео и заручиться полной поддержкой Небес и откусить кусок от власти, которая будет однажды принадлежать Еве. Я люблю отца, но иногда он меня так бесит! — Ты, я вижу, очень против его идеи, — заметил Силли. — Конечно же, я против, — хмыкнула Ливия недовольно. — Я хочу управлять Адом. Габи плохо подходит для этой роли. — Ты слишком категорична. Трон достанется тебе, только если Габи сам откажется от него. — Поэтому я не собираюсь ничего делать. Габи сам откажется от трона, когда узнает о планах отца. — Какая же ты… меркантильная, — фыркнул Силли и поднялся с кровати, осуждающе посмотрев на сестру. — Хоть раз подумай не о себе, а о ком-то еще. Ты так зациклилась на своих страданиях и желаниях, что не видишь ничего дальше своего носа… — Мне все равно, — отмахнулась Ливия. — Ты никому не расскажешь о том, что узнал? — Нет, я никому ничего не расскажу… Но тебе стоит подумать и принять тот факт, что твоя любовь никогда не будет взаимной. И приберись в своей комнате, пожалуйста. Силли, больше ничего не сказав, вышел из спальни сестры, закрыв за собой дверь. Ливия легла на постель и стиснула подушку руками, спрятав в ней лицо. Ей хотелось плакать от стыда, но девушка была рада, что о ее тайне узнал именно Силли, а не Габи, например, и тем более отец. Несмотря на небольшое облегчение, Ливия все равно чувствовала себя ужасно подавленной, потому что знала — ее брат прав. У нее нет ни единого шанса.***
Немного потоптавшись на месте, чтобы проверить новые туфли для танцев, Ева сделала легкое движение — покрутилась вокруг себя на одном носке и приземлилась на каблук. Обувь оказалась удобной и устойчивой. Улыбнувшись себе под нос, девушка уже более уверенно разогналась и подпрыгнула в воздухе, а затем приземлилась в легком реверансе, опустив руки почти до пола. Ева посмотрела на висящие на стене почти под потолком часы — Арей и Вергилий должны были прийти совсем скоро. — Не буду же я их ждать, — решила Ева. — Пока начну тренировку. Подойдя к граммофону, стоящему на большой тумбочке, девушка достала пластинку из упаковки, положила ее на диск и включила двигатель. Опустив тонарм на край пластинки, Ева услышала, как заиграла земная мелодия, подходящая под танец, который она собиралась исполнить. Выйдя в центр зала, девушка подняла руки вверх, а затем начала легко кружиться по нему, наполняя плавные движения дополнительными па из контемпа. Ева обожала этот стиль для одиночного танца — хаотичность с виду, на деле оказывалась историей, которую можно было рассказать с помощью чувственных резких движений, которые постепенно сменялись на расслабленные замедления и резкие остановки прямо во время выполнения очередного па. — Как красиво. Вы прекрасно танцуете, принцесса, — Ева подняла голову и увидела Асмодея, стоящего у закрытой двери в зал. Странным было то, что она даже не услышала, как он зашел, но объяснила это тем, что была слишком увлечена танцем. — Что вы здесь делаете? — спросила она, поднявшись с пола. — Просто прогуливался и услышал музыку. Стало интересно и я пошел посмотреть. Увидев здесь вас, я решил ненадолго задержаться. — Интересное совпадение, конечно… Вы постоянно прогуливаетесь рядом. — Это просто совпадение, — улыбнулся Асмодей и, прислонившись к стене, сложил руки на груди. — Вы хотите, чтобы я ушел? — Не знаю, — честно ответила Ева. — Если не будете мешать, то можете остаться. Отвернувшись от демона, девушка продолжила выполнять движения, стараясь не думать о том, что он прямо сейчас наблюдает за ней. Ей было немного неловко, но танец оказался важнее, поэтому Ева, собрав волю в кулак, продолжила исполнять па, которые ей нужно было разучить до завтрашнего дня. Асмодей ничего не говорил и просто молча смотрел на то, как она танцует под музыку, время от времени немного ошибаясь, но быстро исправляя свои ошибки. Демон находил особенную прелесть в этой неидеальности, но твердом упорстве — несмотря на сложности, Ева продолжала оставаться собранной и ничто не могло сейчас отвлечь ее от достижения желаемого успеха. Дверь в зал тихо открылась и внутрь, стараясь не шуметь, зашли Арей и Вергилий. Первый сразу занял место на диване у стены, а вот ангел, почувствовав присутствие Асмодея, остановился рядом с ним. Демон бросил на Вергилия не заинтересованный взгляд, а затем вновь вернулся к наблюдению за Евой, которая даже не заметила, что пришел кто-то еще. — А ты что тут делаешь? — очень тихо спросил у Асмодея Вергилий. — Тот же вопрос хочу задать тебе, — отозвался демон холодно. — Ты слепой, так что увидеть все равно ничего не сможешь… — Это не твое дело. Я слежу за тем, чтобы Еве никто не навредил, а тебе я совсем не доверяю. — Расслабься, праведник. Я здесь просто из любопытства. Вергилий больше ничего не сказал Асмодею, но встал у стены по другую сторону от двери — он не собирался расслабляться, пока рядом был этот демон. Арей взглянул сначала на напряженного ангела, а затем на Асмодея. Ему совершенно не понравилось то, как он смотрел на Еву — в его взгляде было что-то такое, от чего становилось совсем не по себе. Арей даже не чувствовал привычный гнев, глядя на него — он ощущал тревогу. Стараясь избавиться от этого, он перевел взгляд на Еву и очень быстро смог отвлечься. Ему всегда нравилось наблюдать за тем, как она танцует — в такие моменты девушка выглядела по-настоящему счастливой. Даже ее взгляд менялся — он был одновременно сосредоточенным и сияющим, ведь Ева занималась тем, что ей нравилось больше всего. Ее движения были чем-то большим, чем просто танец — для Арея это выглядело, как откровение, будто через движения под музыку Ева делилась частичкой своей души. К сожалению, мелодия закончилась слишком быстро и граммофон перестал играть, а девушка остановилась на месте в изящной позе для окончания танца. Все похлопали ей, и Ева улыбнулась, довольная собой. — Ты молодец, как и всегда, — похвалил ее Арей, поднявшись с места и подойдя к девушке. — Хотя, я в тебе и не сомневался. — Вы правда чудесно танцуете, — вынес свой вердикт Асмодей, и Ева перевела взгляд на него. — Что еще вы умеете? — Долго перечислять, — пожала она плечами. — Я уже давно занимаюсь. — С чего это ты танцами заинтересовался? — нахмурил Вергилий брови. Арей, видя его настроение, и сам напрягся. У него появилось стойкое желание встать перед Евой, чтобы закрыть ее от демона. — Танец с веерами вам знаком? — спросил Асмодей, не обращая на них внимание и глядя только на девушку. — Земные азиатские и восточные танцы нравятся мне больше всего. В них есть нечто особенное. — Танец с веерами знаю, — кивнула Ева. — Некоторые восточные тоже, халиджи, например. — Надеюсь, что однажды смогу увидеть эту красоту в вашем исполнении, — кивнул демон, а затем по очереди посмотрел на Арея и Вергилия. — А сейчас я пойду. Спасибо, что позволила мне остаться и посмотреть. Всего доброго. Асмодей вышел из зала, снова подмигнув Еве на прощание, немного этим ее смутив. Ей было не по себе, когда он так делал. Вергилий быстро подошел к ней и Арею — вид у него был недовольный и напряженный. — Ева, тебе не стоит ходить в одиночку, — сказал он. — Этот демон что-то задумал и мне это не нравится. — Что ты имеешь ввиду? — нахмурился Арей и посмотрел на девушку. — Он тебе угрожал? — Совсем нет, — покачала та головой. — Асмодей хоть и странный немного, но вполне приветливый. К тому же, он демон… Ну, я имею ввиду, что он не обязан быть добрым и милым. — И все же я прошу быть очень осторожной, — чуть не с мольбой в голосе, попросил ее Вергилий. — Арей, проводи ее до комнаты, пожалуйста. — Я что, ребенок?! Меня не нужно провожать… — Может, стоит его послушать? — предложил Арей. — Просто… сделаем, как он говорит, ладно? — Черт, ну и ладно, — пожала плечами Ева и разочарованно посмотрела на ангела. — Пойдем, Арей… Девушка сняла обувь и, взяв ее в руки, вышла из зала, и он быстро пошел следом за ней, глянув на Вергилия в последний раз, прежде, чем уйти. Ангел мгновенно изменился в лице — оно стало жестким и даже немного… злым. Подумав, что ему просто показалось, Арей выбросил это из головы и последовал за Евой, которая уже успела дойти до конца коридора. Вергилий устало провел рукой по лицу и попытался успокоиться — все же, несмотря ни на что Ева послушалась, даже если не его, так хотя бы Арея. Ему было неприятно заставлять ее постоянно куда-то убегать или уводить ее почти силой, но ангел пока даже не знал, как можно полностью оградить Еву от Асмодея. Вергилий не знал, что тот мог задумать, но ему было очевидно, что в голове демона никогда не было хороших мыслей, а в сердце — ни капли доброты. Ангел много раз собирался поговорить с Мальбонте о том, какие есть у него общие дела с Асмодеем, но почему-то никак не мог решиться. К тому же, он чувствовал, что ничего от него не узнает, раз он никому за столько лет ничего так и не рассказал. — Успокойся, это не такая уж большая проблема, — прошептал Вергилий. — В твоей жизни были ситуации и похуже… Это ерунда, все будет хорошо. К своему огорчению, ангел понял, что из-за Асмодея действительно даже не смог попробовать почувствовать, как танцует Ева. Здесь не было Вики, чтобы она могла помочь ему ее увидеть, а Арея он точно не стал бы о таком просить. Полностью разочарованный и рассерженный, Вергилий вышел из зала и отправился в свою комнату, чтобы немного подумать о том, что нужно делать дальше.***
Дневное тепло сменил прохладный ночной полумрак, а солнце давно опустилось за горизонт, дав луне возможность вступить во владения. Ева распахнула балконную дверь и окна, чтобы насладиться свежим ветерком, который теперь начал гулять по ее комнате. Отказавшись ужинать, девушка перекусывала печеньем, но особого аппетита у нее не было. Перед глазами девушки стояло сияющее лицо Клео, которая рассказывала о том, как хорошо прошел ее день вместе с Габи. Ева была ужасно рада за подругу, но что-то глубоко внутри заставляло ее немного грустить. — Почему у меня все так непросто? — думала она, складывая тетради и учебники в рюкзак. — Неужели я не могу просто быть такой же счастливой? Как только эти мысли проскользнули в ее голове, Ева тут же виновато оборвала их. Почему она вообще жалуется на жизнь? У нее хорошая судьба, красивый дом, чудесные родители, брат, который всегда рядом, а еще верные друзья, с которыми она росла… Так почему же ей, несмотря на все эти сокровища, все еще чего-то не хватает? Внезапно Ева подумала о Вергилии — она представила его красивое и вечно печальное лицо, белые глаза и черные ресницы, немного улыбающиеся ей губы… — Хватит! Уйди, наконец, из моей головы! — прошептала Ева и нажала пальцами на закрытые веки. — Не хочу о тебе думать! Не справившись с горькой злостью, которую разжигала обида, девушка швырнула одну из книг в стену, и она отлетела от нее, раскрывшись и упав на постель. Ева сразу мысленно обругала себя и, взяв ее, положила в рюкзак, но только гнев никуда не ушел. Картины на стенах начали немного качаться, а ручки и карандаши на столе задрожали и покатились на пол. Занавески на окнах поднялись вверх, будто их раздул сильный порыв ветра, а стекло в окнах зазвенело, будто по ним наносили невидимые несильные удары. — Ева, спокойно, — прошептала она и обняла себя за плечи. — Не сходи с ума… Сев на кровать, девушка начала делать глубокие вдохи и медленные выдохи, пытаясь успокоить сердцебиение и дрожь в руках. Сейчас это оказалось сделать достаточно просто, но непривычные ощущения настораживали Еву — в такие моменты ей казалось, что она может поднять весь дворец в воздух или разрушить его до основания. Долго задержавшись в душе, чтобы расслабиться, девушка переоделась в светло-голубую сорочку, уже готовясь скоро лечь спать. Она надеялась, что сможет уснуть как можно раньше — ей совершенно не хотелось завтра засыпать на занятиях. Расстелив постель, Ева села на кровать и начала собирать волосы в косу для удобства, как вдруг увидела, что синяя бабочка, лежащая на прикроватной тумбочке, начала сиять ярко-синим цветом и быстро замахала маленькими крыльями. Стоило девушке протянуть к ней руку, как бабочка вдруг поднялась в воздух и начала кружить вокруг нее, а затем полетела в сторону слегка приоткрытой двери, которую Ева не успела запереть. — Куда ты собралась? — нахмурилась она и встала с кровати, чтобы поймать ее, но бабочка уже вылетела наружу, словно пытаясь выманить Еву за собой. Недовольно нахмурившись, она достала домашнее белое платье из шкафа и быстро переоделась в него — ей совершенно не хотелось, чтобы кто-то увидел ее в одной сорочке или халате. На самом деле она подумала об Асмодее, который любил появляться словно из ниоткуда в самый неподходящий момент. Выйдя из комнаты и закрыв ее за собой, Ева увидела, что бабочка порхает уже в самом конце коридора. Девушка на цыпочках прошла мимо комнаты Вергилия, потому что знала, насколько тот чутко спит, а затем подошла к бабочке, которая сразу полетела дальше, медленно удаляясь в темноту. Словно зачарованная, Ева последовала за ней на первый этаж, даже не боясь, что она может куда-то ее заманить. Она не думала, что ей что-то угрожает, ведь ее подарил Вергилий, а он точно не желал ей ничего плохого. Пройдя по тихому темноту коридору дальше, Ева увидела, как бабочка, еще сильнее засияв, влетела в одну из комнат, дверь в которую была слегка приоткрыта, будто туда кто-то совсем недавно зашел. Девушка, чувствуя легкое волнение, подошла ближе и вдруг услышала музыку, которая шла прямо из того зала, в который залетела бабочка. Следом за музыкой она услышала тихое пение и сразу узнала, кому принадлежит голос. Ева замерла прямо у двери, задержав дыхание, а затем прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза. Совсем недавно успокоившееся сердце вновь начало отбивать быструю чечётку. Ева полностью утонула в этом неземном волшебном голосе, который просочился в ее душу и тело, словно исцеляющий бальзам. Она чувствовала, как дрожит, но не от страха, а от волнения, которое не позволяло ей зайти внутрь. Любопытство и желание увидеть Вергилия победило и Ева, стараясь перестать трястись, приоткрыла дверь шире и тихо зашла в зал и заперла ее за собой. Ангел, будто не заметив ее, продолжал играть и петь, а синяя бабочка опустилась на белые цветы, стоящие в вазе на фортепиано. Ева подошла ближе и посмотрела на них, а Вергилий все же убрал руки с клавиш, показав так, что услышал ее. — Снова не спится? — спросила девушка, положив руки на крышку фортепиано и посмотрев на ангела сверху-вниз. — Ты ведь не спал прошлую ночь… — Иногда мыслей так много, что они не дают уснуть, — тихо ответил Вергилий. — Ты искала свою бабочку? — Да, я уже собиралась спать, а она вдруг улетела… Словно ее кто-то позвал. — Может быть, ты подумала обо мне? — Если только совсем немного, — пожала плечами Ева и снова посмотрела на белый букет в вазе. — Это ты принес сюда цветы? — Да, я немного прогулялся в саду и сорвал немного, — кивнул Вергилий и коснулся пальцем лепестков. — Скромная и нежная мальва… — А какие твои любимые цветы? Есть такие? — Конечно. Я очень люблю каллы, за их тонкость и изящность. Их приятно касаться. Ева провела ладонью по крышке фортепиано, не зная, что еще можно сказать или спросить. Ангела повисшая тишина, кажется, совершенно не волновала — он выглядел спокойным и, как всегда, слегка грустным. Вергилий водил пальцами по клавишам, но не нажимал на них, будто не желая нарушать тихий покой, который витал в воздухе. — Почему ты не играешь? — поинтересовалась Ева. — Я тебе помешала, прости… Но ты ведь можешь продолжить? — Та песня, которую я играл и пел, больше подходит для одиночества, — улыбнулся Вергилий. — Теперь я не хочу ее играть и думаю над тем, какую выбрать, чтобы она понравилась тебе. — Мне и прежняя нравилась… Но почему ты поешь и играешь только грустные песни? — Разве это правда так? Никогда об этом не думал… — Ну, это так, — настояла Ева. — Даже на празднике в честь твоего возращения, ты пел весьма печальную песню, хоть и очень красивую. — Может быть грустные песни так чудесны, потому что вызывают сильные чувства? — предположил Вергилий. — Они честнее радостных и веселых, тебе не кажется? — Почему ты поёшь о смерти и печали? Есть ли что-то честное в одиночестве и умирании? Мне кажется, что это просто грустно… — Потому что они естественны, Ева. Смерть — часть жизни. Без нее и ее бы не было. Ты боишься смерти? — Не знаю… Я ведь бессмертная, — неуверенно произнесла Ева. — Я не сталкивалась с ней… А ты боишься? — Не боюсь, — покачал головой Вергилий. — Я видел ее слишком часто, и она стала частью моего существования… Садись со мной рядом, не нужно стоять. Девушка неуверенно присела на мягкую скамеечку, и они с ангелом соприкоснулись локтями, отчего ей сразу же стало неловко, хоть это и казалось сущей нелепостью. Что такого в обычных прикосновениях? Ничего особенного, но для Евы каждый раз это было чем-то особенным. Она коснулась пальцем клавиши, надавила на нее, и та издала глубокий короткий звук. — За все время я так и не научилась играть на фортепиано, — призналась девушка. — Наверное, у меня нет к этому таланта. А ты музыкант — как Габи и Изабель. Создавать музыку руками с помощью инструмента — это нечто особенное. Когда и как ты научился? — Поверь, у меня было очень много времени для этого, — тихо посмеялся Вергилий. Он коснулся клавиш и из инструмента полилась спокойная тихая мелодия. — Примерно пятьдесят лет назад. Я тогда пел в одном из клубов Ада. Там я и познакомился с Ости. — Ты… жил в Аду?! Поверить не могу, что такой ангел, как ты, жил там, да еще и работал певцом в клубе. Очень неожиданно. Но почему именно там? — У меня не было выбора — я не имел работы, денег и жилья. Я пришел в первый попавшийся клуб и попросил работу, показав, что умею петь. Директор принял меня и отдал одну из гримерок, чтобы я мог там спать. Зарплата сначала была небольшая, но со временем я начал хорошо зарабатывать. — Я не удивлена, ты прекрасно поешь, — пожала плечами Ева и Вергилий смущенно улыбнулся. — А как познакомился с Ости? — Она тоже искала работу, — ответил ангел и даже перестал играть, погрузившись в воспоминания. — Пришла в тот же бар, но места для нее не нашлось… В итоге она устроилась в другое место баристой. Я как раз репетировал перед ночным выступлением и Ости сказала, что я очень хорошо пою. Мы еще несколько раз случайно виделись в этом баре и постепенно подружились. Примерно через полгода Ости предложила мне жить у нее, и я сначала отказался, но она была очень настойчива… Так я и переехал к ней. — И между вами ничего не было? Даже не верится. — Если бы ты видела меня в то время, то поняла бы, почему между нами ничего не было. — Ты это о чем? — не поняла Ева и ангел снова рассмеялся. — Я был тогда как подросток, — признался Вергилий. — Щуплый, невысокий и очень слабый на вид. Ости нравятся другие мужчины, а меня никогда не интересовали отношения. Я встретил ее в очень тяжелое для нее время… Она казалась мне злой и разочарованной в жизни. — И ты изменил ее? — Ну, я не уверен, что это совсем так. Просто я, наверное, немного ей помог. Ости стала заботиться обо мне, как о родном брате или даже сыне… Она стала мягче, а я — увереннее в себе. У меня появился близкий друг. — Это очень мило, — признала Ева. — Я рада, что кто-то опекал тебя… — Мы жили спокойно, пока я не познакомился с твоими родителями. Тогда моя жизнь перевернулась с ног на голову, — усмехнулся Вергилий, но по-доброму. — Это было… очень трудно, но я счастлив, что встретился с твоими мамой и папой, а потом… и с тобой. Ангел улыбнулся Еве, а затем вновь начал играть ту самую песню, которую играл до того, как она пришла. Девушка наблюдала за тем, как его пальцы бегают по клавишам, временами замедляясь и замирая, создавая чудесную мелодию, которая отзывалась в сердце Евы светлой тоской. Вергилий снова запел, и она завороженно посмотрела на его лицо — глаза ангела сияли в свете луны и могли легко поспорить с ней в красоте. Девушке казалось, что именно он является для нее сейчас источником света, а не тонкий полумесяц и звезды, мягко мерцающие за окном. Песня закончилась слишком рано, чтобы Ева успела ею вдоволь насладиться, и Вергилий повернулся к ней лицом, убрав руки с клавиш фортепиано. Ей казалось, что его лицо светится в ночном полумраке и она могла разглядеть каждую его черточку, которые успели так быстро стать для Евы слишком важными, чтобы она могла смотреть на ангела спокойно. Внезапно бабочка слетела с мальвы и приземлилась на ладонь Вергилия, которую он поднял, будто мысленно приманив ее. Очень осторожно погладив крылья пальцем, ангел поднес ее к волосам Евы — бабочка замерла и вновь обратилась украшением, которое он заколол чуть выше виска. — Наверняка, тебе очень идет, — сказал Вергилий и мягко улыбнулся. — Да, спасибо, — кивнула Ева и немного отодвинулась от него. — Она очень красивая… — Не хочешь погулять со мной? — немного помолчав, спросил ангел. — Мы могли бы… — Прости… наверное, нам не стоит, — покачала головой девушка и поднялась с лавки. — Уже поздно и… — Раньше тебя это не смущало… Почему сейчас ты не хочешь? — Потому что завтра учебный день, я хотела выспаться. К тому же, я думаю, нам стоит прекратить заниматься танцами. Прости. — Я не понимаю, — покачал головой Вергилий. Взгляд его перестал сиять и медленно потускнел, вновь став белым и пустым. — Я обидел тебя? — Нет, ты меня не обижал, конечно, — Ева тяжело вздохнула и опустила взгляд. — Просто я думаю, что мне стоит… обозначить границы. Я знаю, что чувствую, а также понимаю, что чувствуешь ты… наверное. По крайней мере, я это так вижу. — Ты считаешь, что мы слишком много времени проводим вместе? — Именно так, да. Но мы можем общаться, как и раньше. Мы ведь друзья, да? Вергилий тоже встал и, словно отчаянно желая сократить расстояние между ними, протянул руку к Еве, но она перехватила ее и сжала в своей ладони. Ангел сначала нахмурился, но затем его лицо обрело другое выражение — потерянное и пустое. Девушка снова опустила взгляд — ей не хотелось его видеть, потому что это было невыносимо больно. Она по-дружески пожала руку ангела, а затем отпустила ее. — Да, мы друзья, — кивнул Вергилий и улыбнулся. — Я еще не собираюсь спать, но мог бы проводить до спальни. — Нет, все в порядке, я сама дойду, — покачала головой Ева. — И не волнуйся — если встречу Асмодея, то сразу убегу. Я обещаю. — Тогда спокойной ночи… — И тебе спокойной ночи, Вергилий. Постарайся лечь спать, хорошо? — Да, конечно, — прошептал ангел в ответ. Собственный голос показался ему незнакомым и пустым. Он почувствовал, как рядом с ним, там, где только что была Ева, образовалась огромная пустота. Вергилий слышал звук ее удаляющихся шагов и как тяжело бьется его сердце в груди. Он почувствовал, как что-то важное оборвалось внутри и полетело вниз, утонув в кромешной темноте.