— Сколько времени ты мог бы любить женщину,
которая тебя не любит?
— Которая не любит? Всю жизнь.
(Оскар Уайльд — «Веер леди Уиндермир»)
Ева стояла у сцены, терпеливо дожидаясь, пока девушки, забежавшие на нее и окружившие Вергилия, наконец, выпустят его из плена своего повышенного внимания. Ангел, смущенно улыбаясь, принимал их восторженные комплименты, а они, кажется, даже не понимали, что все это ему не совсем по душе. — Можешь расписаться для меня? — попросила девушка в ярко-фиолетовом платье и, достав губную помаду из клатча, протянула ее Вергилию. Он удивленно взял ее двумя пальцами и неуверенно открыл колпачок. — Ты так прекрасно поешь… Словно сирена. — И… где я должен расписаться? — растерялся ангел и сделал шаг назад. — Да где хочешь, — предложила ее подруга и протянула ему руку. — Мне можно здесь. Когда ты еще будешь петь? — А мне здесь, — девушка в шикарном красном платье с русалочьим хвостом подставила плечо, обворожительно растянув яркие губы в улыбке. — А мне вообще можно здесь, — хозяйка губной помады хихикнула и указала пальцем на свое красивое декольте. — Не стесняйся. — Так, девочки! — не выдержала Ева и новые фанатки Вергилия почти испуганно посмотрели на нее сверху вниз, немного смутившись. — Отпустите моего кавалера, пожалуйста. Не нужно вам пачкаться губной помадой. — Ну, а потом можно? — разочарованно спросила девушка в красном платье. — Мы возьмем ручки и… — Отличная идея! — быстро согласился Вергилий и, чтобы не обходить навязчивую девичью стайку, спрыгнул со сцены на пол рядом с Евой. Девушка отскочила на шаг назад и чуть не врезалась в проходящего рядом официанта, который нес на подносе закуски. — Прости… я просто не хотел быть с ними невежливым. — Обратная сторона известности, — ухмыльнулась Ева и, присмотревшись к его лицу, уже не скрытому маской, увидела, что его веки накрашены золотыми блестками и тонкой черной подводкой, сразу догадавшись, что это работа матери. — Ты прекрасно выступил. Когда следующая песня? — Минут через тридцать… Если честно, я ужасно хочу пить. — Тогда пойдем и найдем для тебя что-нибудь вкусное. Арей, стоящий на противоположной стороне зала, наблюдал за тем, как Ева и Вергилий, не обращая ни на кого внимания, подошли к одному из столов и сели за него, увлеченно о чем-то беседуя. Девушка, порозовевшая от смущения и радости, смотрела только на ангела и предлагала ему разные угощения, лежащие на тарелках. Арей разочарованно вздохнул и взял бокал с шампанским, продолжая наблюдать за ними издалека. Ему совершенно не хотелось танцевать вместе с друзьями, пока Ева и Вергилий, забыв обо всем на свете, о чем-то тихо перешептывались и улыбались друг другу. — Эй, дружище! — Габи вышел из толпы танцующих гостей, подошел к Арею, взял себе выпить и встал рядом, чтобы немного отдышаться. — Ты чего такой хмурый? Пойдем с нами танцевать. — Не хочу, — вяло отозвался Арей и сделал глоток шампанского, которое теперь совсем не лезло в горло. Габи проследил за его взглядом и понял, что тот смотрит на сидящих за столом на другом конце зала Вергилия и Еву. — Ты так и будешь вести себя, как сталкер? — Я просто смотрю, а не преследую ее! — И также просто портишь себе настроение, — покачал головой Габи. Его радостное лицо мгновенно стало серьезным, но в глазах можно было разглядеть сочувствие. — Какой смысл смотреть и злиться? — Ты не понимаешь, что я чувствую, — выпалил Арей и убрал пустой бокал на стол, чуть не снеся тарелку с закусками. — Как это не понимаю? Я целый год пытался подступиться к Клео! Знаешь, сколько раз она меня отшивала? Сколько раз игнорировала? Думаешь, так просто было каждый раз пытаться, пытаться и еще раз пытаться?.. — Но Клео всегда была одна, целыми днями училась и ни на кого из парней не смотрела. Не чувствуешь разницу? Тебе не нужно было каждый чертов день видеть, как она уделяет внимание кому-то другому… — Тогда признайся, — простодушно предложил Габи, налил в пустой бокал Арея шампанское и протянул его ему, заставив взять в руку. — Просто признайся ей. Хватит себя мучить. Мне хреново от того, что ты вечно такой унылый. — Я просто не знаю, как, — шепотом признался Арей и тяжело вздохнул. Он посмотрел на Еву, доброжелательно улыбающуюся гостям, которые подходили лично поздравить ее, и сердце у него заходило ходуном в груди. — Она такая… далекая. Она всегда со мной рядом и как будто нет. Стоит мне подумать о признании, слова будто застревают в горле и я не могу ничего с этим поделать… — У вас никогда не происходило таких моментов, которые не походят на… отношения между сестрой и братом? — Не знаю, наверное, нет… Ева ни разу не говорила мне ничего такого, что я мог бы принять за знак, что наши отношения могут стать ближе, чем родственные или дружеские. — Ну, тогда тебе остается просто признаться, — развел руками Габи и хлопнул друга по плечу. — Знаешь, Ева… Она такая же как ты и ваш отец — до последнего скрывает свои чувства, без пинка ничего не скажет. Может, шанс еще есть? — И что я ей скажу? — с ужасом спросил Арей, чувствуя, как по всему телу пробежал холод. — Ева, привет. Ты знаешь, я тебя люблю, выходи за меня замуж? — А не рановато замуж звать?.. Ты немного торопишь события. — Да, этого говорить не стоит, ты прав… Я несу какую-то чушь. — А ты, что… хотел бы предложить ей… пожениться? — осторожно спросил Габи, понизив голос и встав к Арею вплотную, чтобы никто не смог подслушать, о чем они говорят. — Мне бы сначала хотя бы рассказать ей о чувствах, — покачал головой парень и провел ладонью по лицу. — Но я бы хотел… Я стараюсь изо всех сил доказать Мальбонте, что он может доверить мне Еву. Я рассчитывал однажды сделать ей предложение, но теперь… Она все время проводит с этим Вергилием, а он, как видишь, этим очень неплохо пользуется. — Ты из-за своей ревности не замечаешь, что Вергилий, в принципе, очень хороший парень. Он прекрасно относится к Еве, обращается с ней, как с хрустальной вазой… На самом деле, ты на себя зол, а не на него. — Какая разница? Он в любом случае меня бесит. Я ничего не могу с собой поделать. — Что ты будешь делать, если Ева откажет тебе? — набравшись смелости, спросил Габи. — Я… не знаю, — Арей почувствовал, как все его внутренности сковывает льдом. Ему было страшно даже просто на секунду подумать об этом исходе. — Как мы сможем общаться после этого? Она ведь окончательно отстранится… Будет меня избегать. Поэтому я и не признаюсь, понимаешь? — Да, дружище… Хотел бы я как-то тебе помочь, но здесь я бессилен. — Но хоть какой-то совет дашь? — Хм… Будь сильным, — ободряюще улыбнулся Габи. — Когда все-таки решишь об этом рассказать, то будь с ней честен и откровенен. Говори то, что действительно чувствуешь, но не переборщи. Ева очень… ранимая. Не напугай ее своими чувствами и прими ответ, каким бы он не был. — Ладно, это звучит неплохо, — признал Арей и тоже улыбнулся, почувствовав небольшое облегчение от того, что другу не безразличны его переживания. — Все, закончим на этом. Лучше будем веселиться. Скоро начнется медленный танец, а я один пообещал Шарлотте. — А я вернусь к своей даме. Стоит мне ее ненадолго оставить, как рядом с ней тут же появляются голодные волки… Хоть Арею и хотелось подойти к любимой, он все же пересилил себя и отправился на поиски Шарлотты, чтобы пригласить ее на предстоящий танец. Ева, совершенно не заметив его пристальных взглядов, полностью погрузилась в общение с Вергилием. Они сидели за столом подальше от танцующих гостей, но все же расположились друг от друга на небольшом расстоянии, стараясь не вызывать у других никаких подозрений и не привлекать к себе внимания. — Я даже не думал, что здесь будет так многолюдно, — признался Вергилий нервозно. — Слишком много энергии… Ты всех их знаешь? — Не всех из них очень близко, — покачала Ева головой и провела пальцем по узору на бирюзовой скатерти. — Знакомые из Академии, с которыми я посещаю занятия, а также с другого курса, они немного помладше меня. По крайней мере, со всеми из них у меня хорошие отношения. Тех, кто меня хоть раз взбесил, я звать не стала. Также здесь много детей тех, кто служит родителям. Их я позвала из вежливости — этикет требует. — Тебе хоть нравится все это? — Да, мне весело. Здесь красиво, играет хорошая музыка, мои друзья веселятся… А еще ты рядом. Большего мне и не нужно. — Хотел бы я увидеть, как ты сейчас выглядишь, — улыбнулся Вергилий, повторив уже ставшие привычными слова, и очень осторожно коснулся пальцев девушки всего на пару мгновений. — Но это было бы не очень прилично. — Думаешь, кому-то есть до нас дело? — рассмеялась Ева. — Даже родителям, кажется, все равно — они веселятся и танцуют. Мы, можно сказать, почти одни. В толпе легче всего почувствовать себя одиноким. Все заняты собой или своим партнером по танцам. — И все же… Я не хотел бы ставить тебя в неловкое положение. — Ты слишком волнуешься о том, что подумают другие, но… Внезапно свет в зале на мгновение погас, а затем, вместо огромной люстры, засияли яркие золотые шары, из которых вниз начали сыпаться невесомые блестки в виде серебристых снежинок и звезд. Музыканты вновь вышли на сцену, чтобы сменить ди-джея, и начали играть красивую романтичную мелодию, подходящую для медленного танца. К ним присоединилась красивая певица в блестящем черном платье в пол и длинных перчатках. Арей, наконец, найдя Шарлотту в толпе гостей, немного замялся, встав перед ней, а девушка с надеждой смотрела ему в глаза, не смея произнести хоть слово. На самом деле, ей хватало и того, что он просто подошел к ней, не забыв об обещании. — Ты хотела потанцевать, — неуверенно начал Арей и протянул ей руку. — Идем? — Да, конечно, — радостно улыбнулась Шарлотта, чувствуя себя самой счастливой на свете. Он вывел ее на танцпол и, положив руку на ее спину чуть выше талии, осторожно сжал пальцы девушки в ладони. — Я рада, что ты не забыл. — Да ладно тебе. Я же не совсем идиот. — Ты что, я совсем так не считаю. Посмотрев Шарлотте через плечо, Арей увидел, что Ева смотрит на них. На ее лице появилась радостная улыбка и она помахала ему, явно довольная тем, что он не отсиживается в стороне во время танца. Почувствовав жуткую досаду, Арей постарался перевести взгляд на Шарлотту — ее светлые глаза заблестели, а на губах появилась мягкая и немного неуверенная улыбка. Мальбонте, усадив немного уставшую от долгого вечера Вики на стул, погладил ее по колену и, присев рядом на корточки, взволнованно осмотрел ее ступни. Она ненадолго сняла туфли и облегченно вздохнула — ей сейчас точно было не до медленных танцев. — Ты в порядке, дорогая? — обеспокоенно спросил Мальбонте. — Чего-нибудь хочешь? — Просто посидеть, — улыбнулась Вики и погладила его по волосам. — Малыши сильно толкаются — видимо, им тоже хочется танцевать. — Может, поднимемся наверх? Посидим в тишине, отдохнем… — Нет, я хочу слушать музыку и смотреть, как гости танцуют. Не хочу все пропускать, я в порядке… Ох, скорей бы уже родить. На следующем празднике я уйду в дикий отрыв. — О, я даже не сомневаюсь, — мягко улыбнулся Мальбонте. Он не торопился подниматься на ноги и смотрел на жену снизу вверх, ласково поглаживая ее колени. — Ничего, уже совсем скоро малыши появятся на свет, и ты сможешь отдохнуть. Обещаю, что устрою что-нибудь только для нас двоих. — Ливия, милая, а ты чего не танцуешь? — Вики перевела взгляд на девушку, которая тихонько подошла к столу, расположенному рядом, чтобы взять себе бокал вина. — Я? Эм… Не с кем просто, — пожала она плечами. Девушка не собиралась говорить, что единственный, с кем она хотела бы потанцевать, никогда сам ее не пригласит. — Тогда идите танцевать вместе, — добродушно предложила Вики, посмотрев на Мальбонте и Ливию. — Нечего вам пропускать такую красивую песню. — Вики, я не хочу тебя тут оставлять, — нахмурился Мальбонте и поднялся на ноги. — Я хотел бы… — Пожалуйста, потанцуйте со мной, — тихо попросила Ливия, набравшись смелости. Она сама от себя не ожидала этого, но пути назад у нее уже не было. — Один танец. А потом вернетесь к Вики. — Видишь, тебя девушка уже сама приглашает. Не переживай, я все равно не хочу и не могу сейчас танцевать. — Хорошо, — Мальбонте наклонился к жене и поцеловал ее в щеку, а затем взял Ливию за руку и вывел ее в центр зала к остальным танцующим. Девушка, чувствуя себя самой везучей бессмертной во всем мире, не отрывая взгляда, смотрела на мужчину своей мечты, который так неожиданно согласился с ней потанцевать. Ливия впервые держала его за руку так долго — она была немного шершавой, очень теплой и сильной, словно неразрушимый вековой камень, согретый солнцем. Мальбонте повернулся к ней и положил руку на ее талию — все тело Ливии мгновенно охватило колючее пламя, а щеки порозовели от смущения и радости. Она неуверенно посмотрела в его разноцветные глаза и очень тихо выдохнула, успокоившись от их мирной уверенности, дарящей покой. Сейчас Ливии было удивительно легко представить, что Мальбонте принадлежит только ей одной, и она была готова использовать эту возможность по максимуму до самого ее завершения. — Ух ты, даже Ливия вышла танцевать, — удивленно произнесла Ева и посмотрела на Вергилия. — Мне бы… — Пойдем тоже? — тихо предложил Вергилий, опередив ее слова, и, поднявшись с места, протянул ей ладонь. — Сочту за честь танцевать с тобой… Если ты согласна. — Да, конечно… я очень хочу. Девушка почувствовала, как у нее начинают дрожать коленки, но, собрав всю смелость в кулак, она все же коснулась пальцами его руки, и ангел бережно сжал их в ответ. Выведя Еву на танцпол, Вергилий положил ладонь ей на спину, но она тут же опустила ее пониже и тихо выдохнула от смущения — сейчас ее руки действовали намного быстрее разума. Она была рада тому, что никто не может видеть, как раскраснелись ее щеки, ведь это неловкое для нее недоразумение прекрасно скрывали яркие огни и блестки, падающие с потолка. Вергилий начал немного покачиваться в такт музыке и Ева, положив руку ему на плечо, сократила небольшое расстояние между ними, не желая, чтобы их разделял даже незначительный сантиметр. — Ты очень красивая, — тихо сказал ангел ей на ухо и, обхватив девушку одной рукой покрепче за талию, покружил ее, приподняв над полом. — Даже слишком… — Откуда знаешь? — улыбнулась Ева и провела ногтем по его шее, отчего тот ненадолго прикрыл глаза, взбудораженный внезапным приятным ощущением. — Я чувствую это и слышу… В шорохе твоего платья, в том, как звучит твой голос, в аромате твоих волос… Даже твоя улыбка — все это… так прелестно. — Хочу сказать, что ты тоже очень красивый. Выглядишь, как принц из человеческих сказок. — Рядом с тобой даже чудовище станет прекрасным принцем, — сказал Вергилий также тихо и вытянул руку перед собой. Ева отошла от него на несколько шагов, а затем, когда он потянул ее к себе, вновь оказалась в руках ангела, осторожно прижавшись к его груди. Крепко обхватив девушку за талию, Вергилий очень плавно наклонил ее вниз, почти к самому полу, бережно придерживая обеими руками. Полностью доверившись ангелу, Ева расслабилась в его крепких надежных руках и на мгновение прикрыла глаза, позволив себе погрузиться в это прекрасное мгновение и нежный голос певицы. Когда Вергилий потянул ее обратно, придерживая за талию, девушка внезапно почувствовала еле уловимое касание его губ на своей ключице и тихо ахнула, когда он прижал к себе. — Что ты делаешь? — смутилась Ева. — Ты вроде как переживал о моей репутации. — Не смог удержаться, — смущенно признался Вергилий и, удерживая ее одной рукой чуть ниже талии, почти на бедре, уверенно закружил девушку по залу, словно легчайшую пушинку. Она обняла его одной рукой за шею, пораженная тем, что он знаком с этим танцевальным движением и тем, как его следует правильно выполнять. Гости немного расступились в стороны, чтобы дать Еве и Вергилию больше пространства, а кто-то и вовсе перестал танцевать, чтобы просто полюбоваться ими со стороны. — Ты наглый обманщик, — тихо произнесла девушка с легким укором, когда ангел опустил ее на пол и закружил в такт музыке по залу. — Тебе не нужны были мои уроки! Зачем врал? — Прости за это, — извинился Вергилий и вновь наклонил ее, на этот раз опустившись вместе с ней, очень нежно обхватив за талию и плечо, а затем, уже более уверенно подняв к себе, покружил в воздухе так долго, что у Евы даже начала приятно кружиться голова, хотя она догадывалась, что дело вовсе не в быстрых танцевальных движениях. — Я хотел проводить с тобой как можно больше времени… Тогда иначе бы не вышло. Простишь меня за эту наглость? — Я подумаю… Хотя мне это… нравится. Ты так хорошо танцуешь, что мне даже почти ничего не нужно делать. — Ты настолько изящно и красиво двигаешься, что мне хочется стараться еще больше. Знала бы ты, как мне сейчас хорошо и легко… И при этом, я ужасно волнуюсь. — Я чувствую себя также, — смущенно призналась Ева и еще ближе прижалась к ангелу. Ее рука скользнула с плеча ему на шею и теперь между ними не осталось и миллиметра расстояния, прежде неизменно разделяющего их. — Это лучшее, что случилось со мной за весь вечер. — Мы сможем еще потанцевать после того, как я буду выступать? — тихо спросил Вергилий и поджал губы, почувствовав неловкость. Ева положила голова ему на плечо и довольно улыбнулась себе под нос. — Конечно… Хоть всю ночь. Вскоре песня закончилась и им двоим показалось, что это произошло даже слишком быстро. Ева и Вергилий заставили себя оторваться друг от друга, но он все же ненадолго задержал девушку рядом с собой, мягко сжав ее ладони в своих, нежно погладив их напоследок. Не удержавшись, ангел поднес руку Евы к губам, и осторожно коснулся ими костяшек ее пальцев, оставив на них легкий прохладный поцелуй, который взбудоражил девушку сильнее холодного шампанского. — Мне нужно идти, — с легким сожалением сказал он. — Но я скоро вернусь. — Да, я буду очень-очень ждать, — еле выговаривая слова от волнения, пролепетала Ева. Вергилий отпустил ее руку и направился к сцене, чтобы подготовиться к следующему выступлению, а она смотрела ему вслед, обняв свои горящие после танца и его прикосновений плечи, совершенно не видя ничего вокруг — перед ней стояло лишь лицо ангела и его мягкая ласковая улыбка. — Боже, Ева, вы так красиво танцевали, — услышала она восторженный голос подруги. Клео подбежала к ней и протянула стакан сока. — Мы просто все рты открыли и смотрели на вас. — Спасибо, — улыбнулась Ева и сделала несколько осторожных глотков, боясь подавиться из-за сбившегося от волнения дыхания. — Я сама очень удивилась — не знала, что Вергилий так хорошо танцует. Он меня заверил, что почти не ничего умеет… — Оу, ну, видимо, он хотел произвести на тебя особое впечатление. Как я поняла, ему это удалось — ты сияешь, как рождественская елка. — Да, все было… прекрасно. Проводив Ливию на одно из мест за столом рядом со сценой, Мальбонте поблагодарил ее за танец и незамедлительно вернулся к Вики, чтобы составить ей компанию. Девушка, чувствуя легкое головокружение, смотрела ему в след и время от времени вздыхала от переполнявших ее эмоций. Ливия думала только о нем, совершенно не замечая никого и ничего вокруг себя. В ее мыслях так и осталось лицо Мальбонте — строгое, будто выточенное из камня, но живое, как яркое пламя. Девушка не знала, кого ей благодарить за этот подарок — Еву, ведь это был праздник в честь нее, а может быть, Вики, которая позволила ей потанцевать с Мальбонте. Подумав о ней, Ливия почувствовала сильный стыд, напоминающий ей о сделке с Асмодеем и его крови в флаконе, спрятанном у нее в тайном кармане платья. Приятное настроение мгновенно улетучилось, и девушка вновь погрузилась в тревогу — она так и не решила, что ей делать и тем более, как. — Спасибо большое за танец, — Шарлотта присела на стул и Арей, посчитав, что будет невежливо сразу оставить ее одну, занял место рядом с ней и налил ей сока. Две девушки в пышных платьях прошли мимо их стола и кокетливо помахали парню, но он никак не отреагировал на это, впрочем, как и всегда. — Ты… нравишься многим девочкам. — Мне все равно, — пожал Арей плечам и провел пальцем по краям своего бокала. — Мне они не интересны. — Погоди-ка… Неужели ты.? Нет, быть не может… — Что? Продолжай — неужели я — что? — Ты как… Силли? — заговорщицким шепотом спросила Шарлотта и испуганно округлила глаза. Она ждала и боялась ответа Арея, чувствуя, как ее сердце потихоньку набирает обороты. — А что с Силли? — прищурился Арей. — Я тебя не понимаю… — Ну, Силли же… нравятся парни. Тебе тоже? — Эээ… Стоп, что? С чего ты взяла? — Что Силли гей? — Шарлотта быстро-быстро заморгала, откашлялась и огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не может слышать. — Ну, так это очевидно. Я думала, что все об этом знают, но не говорят… Ты тоже гей? — Шарлотта… Нет, я не гей, — Арей спрятал улыбку за костяшками пальцев, еле сдерживая смех. — Просто… мне мало, кто нравится. В этом нет ничего такого… Я понятия не имел, что Силли нравятся парни, а не девушки. — А я теперь чувствую себя идиоткой. Нужно было держать язык за зубами… — Не переживай об этом. Я все равно никому бы не сказал… К тому же, мне все равно, кого любит Силли. Он ведь мой друг. Просто я не ожидал — вот и все. — Ох, спасибо, — Шарлотта облегченно выдохнула и улыбнулась уже более спокойно. — Я уж решила, что ты, как он, и тебе вообще не нравятся девушки. — Ну, а если было бы и так, то тебе то чего беспокоиться? — простодушно улыбнулся Арей. Шарлотта разочарованно посмотрела на него и сделала глубокий вдох. — Я что-то не так сказал? — Нет… все в порядке. Арей… Я хотела кое-что спросить у тебя. — Да, спрашивай, конечно. Что такое? — Ну, я бы хотела знать, кем ты… меня считаешь? — набрав в грудь воздуха, выпалила Шарлотта и сжала ткань на юбке платья. Ей оказалось легче сказать это не наедине, а когда вокруг стоял шум и играла громкая музыка — так не нужно было слушать тишину, которая однозначно повисла бы после такого вопроса. — Хм… Ну, подруга, — немного подумав, ответил Арей. — Как младшая сестрёнка. А что такое? — Ничего… Спасибо, что сказал. — Да не за что… Абсолютно разочарованная его ответом, Шарлотта отвернулась от парня, сделав вид, что выбирает себе закуску. Ей было непонятно, как он мог быть сейчас таким недогадливым, но сказать все напрямую девушке пока что просто не хватало духа. К тому же, Шарлотта подумала, что даже если скажет Арею о своих чувствах, он даже не сразу осознает, что она имеет ввиду. Парень, нахмурив брови, глядел ей в затылок, не понимая, с чем связана резкая перемена ее настроения, но особо вникать в это не собирался. Его внимание быстро переключилось на Еву, которая была окружена щебечущими девушками и парнями из Академии — они делали ей комплименты, хвалили наряд и благодарили за приглашения, а девушка всем добродушно улыбалась, скрывая смущение и неловкость, которые Арей легко мог заметить по выражению ее лица. Наконец, конферансье объявил о втором выступлении Вергилия и гости затихли в ожидании его выхода на сцену. Ева, конечно же, заняла место поближе, встав у одной из колонн в стороне от толпы. Отсюда ей было хорошо видно ангела и не нужно было тесниться рядом с остальными. Музыканты немного задержались, потому что Изабель забыла свой смычок на столе, за которым сидела со своими родителями. Дико смущенная этим, девочка все же собралась и встала впереди других скрипачей, чтобы начать играть. Наконец, раздались первые ласковые звуки фортепиано, к которым присоединился тихий голос Вергилия, а следом за ним осторожно заиграли скрипки. Хоть песня и казалась более жизнерадостной, чем первая, все же в ней отчетливо чувствовалась легкая, еле уловимая грусть. — Удивительный талант, правда? — раздался тихий голос позади. Ева чуть повернула голову и увидела, что за ней стоит Асмодей. Он смотрел на поющего Вергилия и в его взгляде, что удивительно, не было обычного высокомерия, а даже наоборот — что-то возвышенное и даже восторженное. — Ни до него, ни после, я не слышал ничего подобного за всю свою жизнь. — Да, он прекрасно поет, — прошептала Ева, не глядя на демона. Она старалась говорить, как можно спокойнее, чтобы не давать ему повода для каких-то подозрений. — Однажды он признался, что поет, представляя, что делает это лишь для одной прекрасной незнакомки, — голос Асмодея раздался совсем рядом и девушка почувствовала его горячее дыхание на своей шее. — Она являлась ему во снах всю его долгую жизнь… Интересно, кто она такая?.. — Да, очень… интересно, — Ева сглотнула плотный неприятный ком, появившийся в горле. Она попыталась сосредоточиться на пении Вергилия, но демон, стоящий позади, не давал ей погрузиться в него до конца. — Надеюсь, я смогу разгадать этот секрет… Меня привлекает все интригующее. — У вас тоже есть один природный талант — профессионально лезть не в свое дело. — Я приму это, как комплимент, — ухмыльнулся Асмодей и перевел взгляд с Вергилия на обнаженные плечи Евы, чувствуя, как в груди разрастается желание коснуться ее чуть смуглой кожи, похожей на сияющий шелк. Этот изящный изгиб девушки был желаннее любого обнаженного тела — такой близкий, но и такой же недоступный. — Как вам угодно, — Ева чуть повернулась к нему и ее слегка приоткрытые губы изогнулись в еле заметной изящной усмешке. Асмодей поднял руку, но в последний момент удержал ее в сантиметре от предплечья девушки, коснувшись лишь воздуха рядим с ним. Несмотря на сильное желание, он не собирался ее пугать. Демону не хотелось вызывать у нее отвращение или подозрение. Он и так уже допустил несколько ошибок, что было ему совершенно не свойственно, но общение и попытки сблизиться с Евой оказались настоящим минным полем с множеством препятствий. Именно из-за этого она стала для Асмодея еще желаннее и интереснее, чем являлась в самом начале. Он больше ничего не говорил ей до конца песни, и девушка смогла насладиться голосом Вергилия, совершенно забыв о разговоре с демоном и о том, что он стоит совсем рядом. Когда песня закончилась невероятно высокой нотой, ангел поклонился всем и покинул сцену под бурные аплодисменты, вместо него на нее взошел Арей. Ева поняла, что он собирается сказать речь, о которой упоминал ранее и радостно улыбнулась, чувствуя приятное сердцу волнение. Парень неловко оглядел гостей в зале, встретился с ней взглядом и смущенно поджал губы, когда она махнула ему рукой. — Хочу сказать несколько слов о той, ради которой мы собрались здесь в этот прекрасный вечер, а также о тех, кого я считаю своей семьей, — начал говорить Арей после того, как хлопки стихли. Вики, прижав руки к груди, наблюдала за своим приемным сыном из зала. Поймав на себе его взгляд, она подмигнула ему, и парень чуть заметно улыбнулся. — Я благодарен вам за то, что вы появились в моей жизни и… дали мне шанс стать тем, кем я бы никогда не был без вашей помощи. Ева… спасибо, что позволила мне стать твоим другом и товарищем по шалостям. Это величайший дар, который я получил действительно каким-то чудом… С днем рождения, Ева. Пусть радость и веселье наполняют твою жизнь, а с твоего лица не пропадает прекрасная улыбка, озаряющая все вокруг. Поднимите бокалы за нашу принцессу! — ЗА НАШУ ПРИНЦЕССУ! — хором поддержали его гости. Раздался звон бокалов и громкие хлопки, а Арей, щеки которого слегка порозовели, вновь посмотрел на Еву — она тоже присоединилась к аплодисментам, а затем помахала ему и послала воздушный поцелуй. Когда он сошел со сцены, зал вновь ненадолго погрузился в темноту, прежде, чем украшения на потолке вновь мягко засияли, приглашая всех танцевать. Певица в шикарном блестящем платье вышла к публике, чтобы спеть песню для медленного танца и парочки уже вышли в центр зала, дожидаясь ее начала. — Принцесса, — Ева обернулась и вновь увидела перед собой Асмодея. Он галантно протянул ей ладонь и очень осторожно улыбнулся одними уголками губ. — Вы согласитесь со мной потанцевать? — Да, я ведь вам обещала, — согласилась девушка и вложила в нее свою руку. Демон вывел ее на танцпол и мягко сжал пальцами талию, чуть притянув к себе. Не став дожидаться, пока это сделает Ева, он сжал ее руку и положил ее себе на плечо. — Я еще не забыла, как нужно танцевать. — Я весьма нетерпелив, когда дело касается вас, принцесса. Не хотел обидеть. — Извинения принимаются… Хоть вы и истратили весь возможный лимит. — Тогда я должен загладить вину, — Асмодей обхватил девушку обеими руками и приподнял над полом. Ева уперлась ладонями в его плечи и позволила ему себя слегка покружить. Опустив ее, демон развернул Еву к себе спиной и, проведя пальцами по всей руке от плеча до запястья, сжал ее ладонь. — Вы знакомы с танго? — удивленно спросила она, когда повернулась к нему лицом. Асмодей улыбнулся и, обняв ее за талию, вновь вернул руку девушки себе на плечо, а затем, обхватив ее ногу под коленом, резко наклонил вниз к самой земле. От неожиданности Ева сжала руками его шею и демон, почувствовав ее неуверенность, мягко придержал Еву за талию. — Как мне кажется, это лучший танец для выражения чувств. — У вас весьма… дерзкий стиль. — Хочу, чтобы вы наслаждались танцем, а не думали о том, чтобы подстраиваться под меня, — тихо произнес Асмодей и, прижавшись всем корпусом к спине Евы, сжал ее локоть и наклонил вбок, поддерживая за бедро. — Вам же нравится, не отрицайте. — Ну… хоть мне и кажется, что вы резковаты, я не могу отрицать, что в этом что-то есть, — спокойно отозвалась девушка, когда он вернул ее обратно в вертикальное положение. — Вы хорошо танцуете. Если во время танца Евы с Вергилием, Арей просто ревновал и чувствовал досаду, то теперь, наблюдая за тем, как она танцует с Асмодеем, он ощущал, как его распирает от гнева, причем парень даже не понимал, на кого из них он злится больше — на демона и его уж слишком дерзкое поведение в танце, или все же на Еву — за то, что она все это ему позволяла. Арею хотелось выдернуть ее из рук Асмодея, но он понимал, что этим лишь ее разозлит — он хорошо знал, что для девушки даже такой танец — это просто танец и чаще всего ничего больше. Несмотря на это, Арею трудно было убедить себя в том, что для Асмодея это все не является лишь поводом произвести на Еву впечатление. Вергилий, который стоял у одной из колонн, прикрыл глаза и очень внимательно следил за энергией девушки — он знал, что на ней сейчас нет кулона, который мог бы ее защитить. Ангел был готов в любой момент вмешаться, если бы вдруг почувствовал что-то странное, но ничего не происходило — Асмодей никак не пытался воздействовать на Еву, но Вергилий не собирался терять бдительность, понимая, что демон не делает этого лишь потому что вокруг много гостей, а также Мальбонте, не спускающий с него глаз. Мужчина и сам хотел бы увести дочь от демона, но не желал портить ей настроение. Наконец, к радости Арея, Вергилия и Мальбонте, песня закончилась и все поаплодировали танцевавшим парам. — Это был лучший танец в моей жизни, — сказал демон и, еле заметно улыбнувшись, мягко сжал и поднес руку Евы к своим губам, оставив на ней несколько обжигающих поцелуев. — Вы танцуете так, будто были рождены для этого. — Благодарю за похвалу, — девушка высвободила свою руку из его ладони и спрятала ее за спину, вызвав у демона усмешку этим жестом. — Вы меня боитесь? — С чего… вы взяли? — Танец помог вам расслабиться и довериться мне, — пожал плечами Асмодей. — Но стоило ему закончиться, и вот вы вновь ведете себя, как кошка, готовая в любой момент выпустить когти. — Я вас не боюсь, — покачала головой Ева. — Просто танец закончился и все вернулось на свои места. Или вы думали, что я позволю вам продолжить меня касаться? — А вам бы этого хотелось? — Разве по мне заметно, что я этого хочу? Если вы допустили подобную мысль, то могу сделать вывод, что в вас нет ни капли понимания ситуации. — Острая, словно нож… Как и всегда, — несмотря на колкость девушки, Асмодей улыбнулся, явно довольный ее ответом. — Тогда не буду вам досаждать, принцесса. Возможно, я украду вас еще на один танец. — Может быть, — скептически отозвалась Ева. — Но я ничего не обещаю. Демон промолчал, но выражение его лица было красноречивее любых слов — он почти нагло оглядел ее с головы до ног, задержав взгляд на обнаженных плечах и декольте. Ева готова была поклясться, что Асмодей мысленно уже вовсю раздевал ее, но не стушевалась от этого понимания, а, наоборот, приподняла подбородок и слегка расправила плечи. Отвернувшись от него, девушка направилась к родителям, которые сидели за столиком неподалеку от сцены вместе с Каллисто, Лилит и Офелией. — Кроха, все хорошо? — спросил Мальбонте, когда она подошла к ним и расслабленно присела на стул. — Да, прекрасно, — улыбнулась Ева и посмотрела на мать, которая выглядела немного уставшей. — Мам, может быть тебе стоит подняться в комнату? — Мы уговариваем ее это сделать уже полчаса, — покачала головой Каллисто. — Но твоя мама дико упрямая, — укоризненно произнесла Лилит, глядя на Вики. — Я не хочу пропускать все веселье, — надула она губы. — Ты хоть и бессмертная, но беременность делает даже таких, как мы, уязвимее, — напомнила Офелия и помахала салфеткой на ее лицо. — А если совсем дурно станет? — Пойдем, дорогая, — начал вновь упрашивать жену Мальбонте. — Полежишь немного, а потом, может быть, вернешься, если скучно станет. Я побуду с тобой. — Ладно, убедили… Прям сговорились все, — сдалась Вики и поднялась с места. Она посмотрела на Еву и легонько погладила ее по щеке. — Развлекайся от души. Не скучай. — Я тоже, пожалуй, пойду к себе в комнату, — решила Лилит и прикрыла ладонью зевок. — Привыкла ложиться хотя бы в двенадцать, а уже час ночи… Пожалуй, пора спать. Попрощавшись с родителями и пожелав матери и Лилит спокойной ночи, Ева осталась с Каллисто и Офелией — они вернулись к продолжению беседы, которую прекратили, когда она села к ним за стол. — Милая, как тебе пончо? — добродушно спросила у девушки Офелия. — Я подумала, что тебе понравятся те цвета, которые я выбрала. — Спасибо вам, оно просто чудесное, — искренне поблагодарила ее Ева и посмотрела на Каллисто. — И вам тоже за костюм и саи. Давно хотела обновить форму для тренировок. — Рада, что смогли угодить, — довольно улыбнулась женщина. — Я подумала, что украшений тебе и так хватает, поэтому решила выбрать что-то более полезное. — Обязательно надену его на следующую тренировку. Опробую в деле. — Ева… Можно тебя спросить? — лицо Офелии мгновенно стало серьезным и даже взволнованным. Девушка аж вздрогнула от резкой перемены в ее голосе. — Это насчет Асмодея. — Офелия, — Каллисто тяжело вздохнула и покачала головой. — Может, не… — Спрашивайте, — прервала ее Ева и набрала в грудь воздуха. — Вы переживаете из-за него больше остальных. Я это заметила. — Я спрашивала у Дино, но он молчит, — продолжила Офелия. — Понимаю, что сейчас твой день рождения и у тебя, возможно, нет настроения обо всем этом говорить, но… ты знаешь, что этот мерзавец здесь забыл? — У них с отцом какие-то дела. Знаю, что это касается безопасности города, но о большем мне не известно. — Значит, и нам лезть не стоит, — настойчиво заявила Каллисто, посмотрев на Офелию. — Мальбонте не стал бы связываться с Асмодеем без необходимости. — Я не буду спать спокойно, пока этот… не покинет Виктуар, — прошипела та и недовольно скривила губы. Ее взгляд со скатерти переместился на Еву и в нем девушка увидела сильное беспокойство. — Тебе нельзя ему доверять и подпускать его близко. Я не идиотка — он красив и обходителен, но не верь ничему, что он говорит. — Он вам… что-то сделал? — озвучила свою догадку Ева и ресницы женщины задрожали. — Простите… Я не… — Сейчас не время и не место, — после недолгого молчания, сказала Офелия. — Скажем так, я слишком хорошо знаю, что делает Асмодей с невинными юными девушками. Если захочешь, расскажу, но потом. Может быть, это поможет тебе решить даже не смотреть в его сторону. Каллисто удрученно покачала головой и посмотрела на Еву так, будто мысленно просила у нее прощение. Девушка добродушно улыбнулась ей, но на душе у нее стало очень неспокойно. Она прекрасно понимала, что Асмодей далеко не белый и пушистый, но он никогда и не скрывал этого. К тому же, их недавний разговор в библиотеке показался ей достаточно честным, но может быть, это была отличная актерская игра и на самом деле общение и информация, которой Асмодей с ней поделился, были лишь идеальным предлогом заманить ее туда, где никто не смог бы ему помешать что-то сделать. От всех этих мыслей по спине Евы поползли неприятные колючие мурашки. Из этого почти панического состояния девушку выдернул голос конферансье — он объявил о последнем выступлении Вергилия. От мысли, что скоро они смогут провести время вместе, ей сразу стало легче, и размышления о мотивах Асмодея быстро отошли на второй план. Ангел вышел на сцену, взял в руку микрофон и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться перед тем, как музыканты начнут играть музыку для его песни. И вот, заплакали скрипки, зал погрузился в тишину и полумрак — теперь свет падал лишь на сцену и Вергилия, который, набрав в грудь побольше воздуха, начал петь в последний раз за эту ночь. На этот раз песня была полна энергии, звучала более быстро и воодушевляюще, чем две предыдущие. К скрипкам и фортепиано присоединились барабаны и электрогитара, отчего выступление начало больше походить на рок-концерт. Молодые бессмертные, и особенное непризнанные, оживились и начали подпевать Вергилию, выкрикивая знакомые строки известной песни. Ева пораженно наблюдала за тем, как изменилась его манера поведения на сцене — из классического оперного исполнителя, стоящего на одном месте у микрофона, он превратился в настоящую рок-звезду. В его движениях, жестах и мимике появилось столько энергии и жизни, что даже те гости, которым больше нравилось уплетать закуски и распивать напитки, встали со своих мест, поддавшись настроению, которое создавал Вергилий своим эмоциональным выступлением. — Ты и так умеешь? — удивленно подумала она, с восторгом присоединившись к продолжительным аплодисментам, когда песня подошла к своему эпичному завершению. Вергилий несколько раз поклонился гостям, которые все еще были под впечатлением от столь энергичной музыки и пения ангела — они не хотели его отпускать со сцены, продолжая хлопать и выкрикивать «браво!». Стоило ему спуститься со сцены, как ангела тут же окружили со всех сторон, но Ева, больше не желая ждать, протиснулась через толпу и взяла Вергилия за руку. — Ты снова меня спасла, — облегченно произнес он, когда они отошли подальше ото всех. — Да, не благодари, — улыбнулась Ева. Она ненадолго отвела взгляд в сторону и увидела Клео на противоположной стороне зала рядом с Габи, Крисом, Силли и Шарлоттой — подруга показала ей большой палец и подмигнула в знак поддержки. Ева смущенно улыбнулась ей в ответ, чувствуя, как начинают пылать щеки. — Скоро будет медленный танец… — Да, знаю… А что? — Потанцуешь со мной еще разочек? — тихо спросил Вергилий и скромно улыбнулся. — Конечно, с радостью, — облегченно ответила Ева. — На еще один танец сил точно хватит. Арей, все это время, ожидающий возможности остаться с девушкой наедине, не выдержал и, поднявшись со своего места, быстро направился к ней и Вергилию. Ему было тошно смотреть на то, как Ева мило улыбалась ему, ничего и никого не замечая вокруг. — Привет, — поздоровался он с ней, оказавшись рядом. Девушка, несколько раз моргнув, посмотрела на Арея, будто не сразу сообразив, что он обращается к ней. — Найдется минутка? — Да, конечно, — кивнула Ева и посмотрела на Вергилия. — Я вернусь перед началом танца, хорошо? — Да, буду ждать, — улыбнулся ангел, но, физически почувствовав на себе недовольный взгляд Арея, решил отойти в сторону, чтобы не мешать им разговаривать. Парень, приобняв девушку за талию, увел ее как можно дальше, остановившись у одной из колонн. — О чем хотел поговорить? — спросила она, расслабленно прислонившись к ней спиной. — Если честно, просто хотел немного побыть с тобой, — решил признаться Арей и прижался плечом к колонне, закрывая Еву собой от остальных. — Трудно было поймать момент — ты либо с кем-то танцевала, либо болтала с Клео или гостями… Я успел соскучиться. — Прости, лисенок… Я не думала, что так получится. И все же, нам ведь удалось с тобой несколько раз потанцевать, так что… все не так уж плохо. — Да, не так уж… Но главное, чтобы тебе все нравилось. — Я всем довольна, — честно сказала Ева и сделала глубокий вдох. — Время летит так быстро, а значит, все даже слишком хорошо. Растянуть бы эту ночь еще на сутки… — Я видел, что мама и Мальбонте ушли, — решил перевести тему Арей. — С ней все в порядке? — Да, просто ей нужно отдохнуть. Носить двоих малышей — тяжелая работа даже для бессмертной. Если бы не это, мама танцевала бы без передышки. — Вспомнилось, как она учила меня танцевать — я уже дышать не мог от усталости после целого дня тренировок, а ей хоть бы что. В этом вы с ней похожи. — Ты сегодня доказал, что ее и мои уроки прошли не зря, — добродушно улыбнулась Ева. — Ты очень хорошо танцевал. — Хватит врать, сначала я двигался, как деревянный, — рассмеялся Арей, и девушка тоже хихикнула, признавая, что так оно и было. — Но потом ты вошел во вкус и все прошло идеально. Я тобой горжусь. — Если бы не ты, у меня ничего бы не вышло. — Да я же ничего такого не сделала, — немного смутилась Ева. — Еще как сделала, — Арей повернулся к ней и, положив ладонь ей на плечо, мягко сжал его и провел большим пальцем по ее тонкой ключице. — И каждый день делаешь. Я ведь не ради красного словца говорил все это на сцене. Вообще я старался не слишком откровенничать, поэтому возможно мои слова прозвучали сухо… И все же, я говорил искренне. Ты мне… очень дорога. — Ты бы знал, как мне приятно это слышать… Спасибо. Я чувствую тоже самое. Ева прильнула к Арею и обхватила руками за талию, положив голову ему на грудь. Парень ласково обнял ее за плечи, легонько коснулся губами виска Евы и закрыл глаза, наслаждаясь моментом. Ее теплая сияющая кожа, чудесный аромат, в котором он мог обнаружить все свои любимые запахи, и даже тихое дыхание — все это сводило Арея с ума. Одна его рука спустилась на талию Евы, а другая крепче сжала ее плечо — все это немного выходило за грань того, что он обычно себе позволял. Парень прильнул щекой к ее шее, еле сдерживая себя от того, чтобы не коснуться губами нежной и тонкой кожи девушки, которая манила его, словно свежая вода, умирающего от жажды путника, бредущего через пустыню. Ева ласково коснулась ладонью груди Арея, а затем, нежно погладив его по щеке пальцами, оставила на ней скромный, но очень сладкий поцелуй. — Мне пора, — шепнула она и радостно улыбнулась. — Меня ждет Вергилий. Ты тоже потанцуй с кем-нибудь. Уверена, что желающих достаточно. — Мне никто не нужен, кроме тебя, — подумал Арей, побоявшись озвучить это вслух. — Да, конечно. Увидимся позже? — Обязательно… Не скучай, — помахав ему на прощание, Ева, приподняв полы платья, побежала к дожидающемуся ее Вергилию. Ангел стоял рядом с Габи и Клео, которые увлеченно расспрашивали ангела о его жизни и увлечениях. — А как ты читаешь? — спросила у него Клео. — Ну, то есть… — Руками, — пожал плечами Вергилий и поднял их перед собой. — Это сильно замедляет чтение, но я хотя бы могу это делать. Пишу также. — Тебе пришлось учиться писать заново? — предположил Габи. — Или это не было проблемой? — Да, я учился всему заново. Сначала даже шнурки на ботинках с трудом завязывал, но спустя время смог все освоить. На самом деле, я могу видеть кое-что, но это, конечно же, не может сравниться с настоящим зрением. Я могу лишь отдаленно представлять лица, цвета и так далее. — Спасибо, что не дали ему заскучать, — поблагодарила Ева друзей, подойдя к ним. — Скоро будет медленный танец. — Солнышко? — Габи с надеждой заглянул Клео в глаза, и она тихо прыснула от смеха. — Ну, пойдем! Пойдем же? — Я даже не знаю, — растягивая слова, произнесла девушка. — Я что-то так устала… — Чувствую, что даже, если стану Сатаной, буду стоять на коленях перед этой женщиной, — Габи быстро чмокнул ее в щеку и Клео зарделась от смеси смущения и удовольствия. — Не стыдно преклонять колени перед любовью, — серьезно сказал Вергилий. Он не улыбнулся, не смутился — в его словах слышались уверенность и убежденность в их истине. — Нет силы могущественнее, чем она. Чему же еще покоряться, как ней ей? — Ух ты, — Клео восхищенно улыбнулась и посмотрела на Еву, щеки которой залило мягким румянцем. — Какие красивые слова. — Я чувствую себя идиотом рядом с тобой, — тихо рассмеялся Габи, посмотрев на ангела, который тут же поджал губы, засмущавшись от его слов. — Ждем от тебя сборник — «Что сказать любимой женщине, чтобы произвести впечатление». — Ты испортил всю романтику, — закатила глаза Ева, но тоже улыбнулась. Посмотрев на сцену, она увидела, что на нее вышла певица — она что-то сказала одному из музыкантов, а затем подошла к микрофону, чтобы настроить подходящую для себя высоту. Сразу после этого свет в зале вновь приглушили, но на этот раз начали мерцать не только украшения, но еще и весь пол — на него будто вылили жидкое золото вперемешку с разноцветными блестками. — Ладно, я согласна, — махнула рукой Клео и Габи, не теряя времени, быстро повел ее следом за собой в центр зала к остальным парочкам. Певица уже начала исполнять свою песню — легкую и романтичную, как того и требовал момент. — Как я рад, что больше не нужно никуда торопиться, — облегченно сказал Вергилий и, мягко взяв Еву за руку, поднял ее с места. — Хочу с тобой потанцевать. — Я тоже, очень, — кивнула девушка и позволила ему вывести себя в зал. Ей понравилось, что он сказал о своем желании напрямую, а не спрашивал, как делал это обычно. Сейчас ангел даже вел себя более уверенно — смело обнял девушку за талию и прижал ее к себе, не оставляя между ними свободного пространства. — Ты напряжена? — тихо спросил Вергилий, наклонившись к Еве ближе. — Или мне кажется? — Скорее всего, я просто взволнована, — покачала она головой. Ангел улыбнулся одними уголками губ и вытянул руку перед собой, чтобы девушка немного покружилась, а затем нежно притянул ее обратно к себе. — Ты ведь так любишь танцевать… Расслабься и делай то, что тебе нравится больше всего. — Мне… трудно расслабиться сейчас. Все потому что… ты со мной. — Это плохо, — расстроенно произнес Вергилий и ласково погладил ее пальцы, сжатые в его ладони. — Я хотел бы сделать так, чтобы тебе было комфортно и легко. — Ты меня неправильно понял, — замотала Ева головой и набрала в грудь побольше воздуха. — Это ведь совсем не плохо. Это просто… что-то такое, чего я ни с кем больше не чувствую. — Я опять немного не понимаю тебя… — А ты попробуй. Просто постарайся это сделать. Ты же догадливый. — Я всегда старался следить за ходом твоих мыслей, — после недолгой паузы сказал Вергилий и очень осторожно, в отличие от Асмодея, наклонил ее вниз, проведя ладонью по ключицам, а затем и плечу девушки. Все внутри нее встрепенулось от этого нежного интимного прикосновения — такого прохладного, но и горячего, будто огонь в горящем камине в зимнюю ночь. Когда он притянул ее к себе обратно, их лица оказались ближе, чем того допускали приличия — Ева подумала, что не зря выбрала туфли с высоким каблуком, потому что теперь она не выглядела такой маленькой рядом с Вергилием. — Но ты всегда остаешься закрытой книгой для меня. — Тогда можно просто спросить или сказать то, о чем я должна знать, — предложила девушка, но сама мысленно признала, что порой ей самой нелегко это сделать. И все же, ей хотелось, чтобы он оказался смелее нее. — Ты справедливо ждешь этого от меня, я это признаю… И мне в самом деле очень многое хочется тебе сказать. — Тогда начни прямо сейчас. У тебя не получится сбежать и молчать ты тоже не сможешь. — Хитрая фея, — улыбнулся Вергилий и, не дав Еве снова начать задавать вопросы, немного покружил ее над полом, крепко, но нежно обхватив ее талию. — Я все время забываю, что ты не ангел. — Разве это так плохо? — тихо рассмеялась девушка, когда вновь оказалась на твердой поверхности. — Зато тебе со мной не скучно. — Скука — это совершенно не про тебя. Каждый день с тобой — это загадка, которую я решаю ночью, оставаясь в одиночестве. Но также ты даришь покой, умиротворение… Ты умеешь наслаждаться тишиной, молчанием. Это то, что я ценю больше всего. Ты — это баланс во всем: в чувствах, эмоциях, времени, которое посвящаешь другим. Ты взяла от демонов и ангелов самое лучшее. — Ты меня слишком перехваливаешь. Я вспыльчивая, непослушная, слишком любопытная. Какой же это баланс? — Да, все верно, — не стал спорить Вергилий. — А также ты терпеливая, добрая, внимательная. Улавливаешь мою мысль? — Хм, кажется, да, — улыбнулась Ева. — Но все же считаю, что у тебя обо мне смутные представления. — А у тебя обо мне? Ты уверена, что хорошо знаешь меня? — Если честно… временами мне кажется, что я ничего о тебе не знаю. Но одно мне известно точно — ты никогда не причинишь мне вреда. Для начала этого хватит. К сожалению для них, песня закончилась, и Еве показалось, что это вновь произошло даже слишком быстро, будто прошло всего несколько секунд, а не минут. Ей было немного жарко, а сердце колотилось в груди, как обезумевшее. Вергилий отошел от нее на один шаг, но не отпустил руку девушки, продолжая мягко сжимать и перебирать ее тонкие пальчики. — С тобой так приятно танцевать, — с трепетом в голосе произнес ангел. — И вот пришло время тебя отпустить, а я не могу это сделать. — Тогда… что мы будем делать? — шепотом спросила Ева. — А чего бы тебе самой хотелось? — Опять ты меня спрашиваешь… Может быть, сам предложишь что-нибудь? — Ну… Тогда прогуляемся снаружи? — осторожно спросил Вергилий. — Прекрасная идея, — радостно согласилась Ева и крепко обхватила его предплечье. — Хочу на свежий воздух. Полностью погруженные лишь друг в друга, они, оставив свои маски на одном из столов, направились к открытой настежь двери, ведущей на небольшую лестницу, чтобы спуститься в парк, который находился во дворе рядом с танцевальным залом. И, конечно же, Арей заметил то, что Ева ушла вместе с Вергилием, но просто не мог ничего сейчас сделать. Ему очень хотелось вырвать ее из его рук, но… — Как вырвать его из ее сердца? — обреченно подумал парень, чувствуя болезненную пустоту в груди. Он поглядел за Клео и Габи — они выглядели невероятно счастливыми, наслаждаясь обществом друг друга. Такая простая радость, но такая недоступная ему самому. Арей даже не мог радоваться за них или злиться на Еву, как раньше — теперь внутри него поселилась удушающая пустота на том месте, где должны были жить чувства, эмоции и желания. Он падал в этот кромешный мрак, прямо как в своих ночных кошмарах. Не было сил рваться на поверхность — ему этого больше не хотелось. — Арей, ты чего грустишь? — парень медленно и без интереса перевел взгляд на подошедшую к нему Шарлотту. Девушка смотрела на него своими огромными светлыми глазами и тепло улыбалась, а он понимал, что даже не может искренне ответить ей тем же. Внутри были лишь холод и мрак, которые мерзкими щупальцами впивались в его сердце, не оставляя места теплу и радости. — Арей… — Я не… грущу, — вяло отозвался он, ненадолго вынырнув из этого состояния. — Может, присядем? В ногах правды нет. — Хорошо. Идем. Шарлотта, однако, не повела его к одному из столиков, а вместо этого выбрала более уединенное место — небольшой диванчик в углу зала между пустыми рыцарскими доспехами и большой вазой с цветами. Арей, словно каменный, сел рядом с Шарлоттой, и девушка обеспокоенно заглянула в его пустое лицо. — Скажи хоть что-нибудь? — попросила она после очень долгой паузы. — Не молчи… Или ты хочешь помолчать? — Чего я хочу… Хм, — искренне задумался Арей и горько усмехнулся. — Почему тратишь на меня время? Разве тебе нечем заняться? — Ну, мне и самой теперь не весело, когда ты такой. Что-то случилось? — Да, случилось… Представь себе такое — ты долго и бережно оберегаешь красивый цветок. Он рос на твоих глазах, набирал цвет и силу… Ты поливаешь его, лелеешь и любуешься им. И вот, в один не самый прекрасный день, кто-то подошел и нагло сорвал этот цветок… Что ты будешь чувствовать? — Наверное, злость, гнев и боль, — предположила Шарлотта, не совсем понимая, к чему ведет Арей. — Вооот… А я, представь себе, кажется, уже ничего не чувствую, — парень тихо посмеялся и провел ладонью по лицу. — Потому что вместе с цветком пропало и все остальное. И сейчас я даже не понимаю, что делать дальше… Такие вот дела. — Ну, так может, стоит попробовать еще раз? — О чем ты? — Этот цветок не один во всем мире, — продолжила Шарлотта, интуитивно чувствуя, что стоило бы сейчас сказать. Она точно не понимала, о чем говорит Арей, но это не мешало ей пытаться его утешить. — Горевать по тому, что больше не является твоим, просто бессмысленно. А может, оно никогда твоим и не было? Вдруг этот цветок рос для того, чтобы его сорвал кто-то определенный, а не ты… Или он просто рос, но получилось именно так. — Философский вопрос, — хмыкнул Арей и ненадолго закрыл лицо ладонями, пытаясь собраться с мыслями. Его сильно раздражали играющая в зале музыка, смех гостей и танцующие пары. — К тому же, люди — не цветы… Они иногда уходят сами. Можно заботиться и любить кого-то, но в итоге, все происходит не так, как ты планируешь. — А вдруг, пока ты заботился о том, кто в этом не нуждался, кто-то другой хотел… заботиться о тебе? Разве тебе… не будет приятно от этой мысли? — Наверняка, многим будет приятно, что о них заботятся, но… Мне нужна только… — Арей, послушай, — Шарлотта развернулась к нему всем телом и накрыла маленькими ладошками его дрожащие руки. До нее внезапно дошло, что парень имеет ввиду. — Я могу заботиться о тебе, если ты мне разрешишь. Просто… позволь мне. — Зачем тебе это делать? — слабо улыбнулся Арей. Он посмотрел на ее тонкие пальцы, чувствовал их тепло, которое, однако, совершенно не грело его сердце. — Ты такой… глупый, Арей. Неужели ты ничего не понимаешь? — Ну, так скажи, чтобы я понял. И почему я глупый? — Ты всегда смотрел в другую сторону, но сейчас… посмотри на меня, — Шарлотта подняла ладони к лицу Арея и, сжав ими его щеки, пристально посмотрела ему в глаза. — Я… тебя… я так тебя люблю… Очень люблю. — Ааа.? — Арей дернулся всем телом, но девушка не отпустила его — она положила руки ему на плечи и легонько стиснула их. Ее глаза заблестели от подступивших слез неловкости и смущения. — Нет… Шарлотта… — Я сказала это, самой даже не верится… Я сказала. Хочу знать, что… ты чувствуешь из-за этого. Скажи мне. — Мне… я не уверен, что чувствую сейчас… — Но хоть что-то же, — дрожащим голосом прошептала Шарлотта. — Неужели совсем ничего не скажешь? — Ты замечательная девушка, — Арей убрал ее руки со своих плеч и, положив их ей на колени, на мгновение сжал и тут же отпустил. — Но я… люблю другую. Я люблю ее очень давно и… не могу с этим ничего сделать. Мне никто, кроме нее, не нужен. — Ты любишь Еву, да? Ты ведь… о ней говоришь? — Да, о ней… Ты чудесная, но… с ней для меня не сравнится никто. Прошу, не злись на меня. — Как это… тяжело, оказывается, — губы Шарлотты задрожали. Она ненадолго спрятала лицо в ладонях и тихо всхлипнула. Подняв покрасневшие глаза на парня, девушка сделала резкий вдох. — Она не любит тебя, а я люблю! Неужели нельзя… быть с той, кто любит тебя? Я сделаю тебя самым счастливым, ты просто позволь мне! — Ты хочешь быть с тем, кто всегда будет смотреть на другую девушку? — тон Арея стал жестче. Он не хотел, чтобы Шарлотта надеялась, что однажды все будет иначе. — Ты будешь со мной несчастна. Ты будешь страдать, пока тебе это, наконец, не надоест и ты меня не возненавидишь. — Ты не сможешь любить без ответа вечно. Ты не сможешь! — Хочешь проверить? Я не собираюсь что-то доказывать или переубеждать тебя. Я хочу быть с тобой честным, потому что ты этого заслуживаешь. — И я никак не смогу тебя убедить, что стоит перестать надеяться на то, что она ответит тебе взаимностью? — слабо спросила Шарлотта. — И даже то, что Ева сейчас ушла с Вергилием тебя не волнует? — Пока я не знаю, как быть, — признался Арей и сглотнул тяжелый ком, образовавшийся в горле. — Но я не перестану любить ее из-за этого. Я не отступлюсь. — Ты говоришь очень уверенно… Я не могу этого отрицать. — Значит, ты поняла меня? — Да, поняла, — Шарлотта поднялась с дивана и посмотрела на парня сверху вниз. — Но я тоже не отступлюсь, как и ты. Можешь говорить мне, что угодно, но моих чувств это не меняет… Можешь любить Еву, а я буду любить тебя. Понял меня?! — Я понял, но… Шарлотта! — девушка не стала дожидаться, пока Арей сможет сказать ей еще хоть что-то. Она развернулась на каблуках и почти бегом пошла прочь от него на дрожащих от шока ногах. Ей было настолько плохо сейчас и неловко, что она даже не заметила, как пронеслась мимо Ливии, которая шла ей навстречу. Удивленно посмотрев Шарлотте вслед, она правильно решила, что сейчас не стоит ее догонять и спрашивать, что случилось, а лучшим будем подождать, пока она успокоится и сможет сама все рассказать. Арей устало облокотился на спинку кресла и закрыл глаза, медленно считая секунды, чтобы прийти в себя. Он совершенно не ожидал, что у Шарлотты есть к нему какие-то чувства. Она всегда казалась ему наивным ребенком, которому нет дела до любви. Несмотря на пережитое потрясение, мысли Арея вновь вернулись к Еве. Как он и сказал Шарлотте, сейчас парень в самом деле не знал, как ему стоит поступать дальше. Что вообще можно сделать в такой ситуации? Последовать голосу разума и отступить или продолжать бороться за любовь, несмотря ни на что? Арей полностью погрузился в эти тревожные мысли и теперь ему казалось, что он остался совершенно один в танцевальном зале, который на самом деле продолжал бурлить жизнью даже в столь поздний час. Гости танцевали под веселую музыку, наслаждаясь прекрасной ночью и напитками, но Арей теперь чувствовал себя абсолютно чужим на этом празднике жизни. — Любовь бывает так жестока, не так ли? — парень медленно поднял взгляд и увидел прислонившегося спиной к колонне Асмодея, который пристально смотрел на него. На лице демона была заметна легкая улыбка и Арей тут же понял, что он слышал абсолютно все, о чем они говорили с Шарлоттой. Отведя взгляд от парня, Асмодей посмотрел куда-то вперед и его губы растянулись еще шире. Арей проследил за тем, куда смотрит демон и увидел Мальбонте, направляющегося к ним. Внутри него все опустилось и рухнуло куда-то вниз — он только что осознал, что у Асмодея появился еще один козырь в рукаве.***
Ева вдохнула свежий ночной воздух и на пару секунд прикрыла глаза, наслаждаясь прохладой, которая приятно касалась ее горячей кожи. Вергилий шел рядом и молчал, давая девушке отдохнуть от гостей и громкой музыки. Ему очень хотелось сейчас увидеть ее лицо — улыбается ли она или полностью спокойна, а может, хмурится? Но для этого нужно было коснуться Евы, а ему совсем не хотелось ее тревожить. Они шли по дороге из белого камня, которую с двух сторон окружали аккуратно подстриженная зеленая ограда, цветущие деревья сливы, вишни и абрикоса, украшенные золотыми гирляндами, звездами и шарами. Все вокруг сияло и блестело мягкими огнями, но было погружено в чудесную тишину, лишь изредка нарушаемую стрекотом кузнечиков. Свернув с дороги, Ева села на спрятанную за кустом с белоснежными цветами деревянную лавку у подножия огромного королевского делоникса, стоящего на возвышении — ветер покачивал его низко опустившиеся от тяжести ветви и огненно-красные цветы, лепестки которых медленно падали на коротко подстриженную траву. Ева глубоко вздохнула, и Вергилий, сумев понять, где она находится, сел с ней рядом. Они еще какое-то время молчали, потому что оба не знали, как начать разговор. Девушка иногда смущенно поглядывала на ангела, любуясь его красивым лицом, будто высеченным из мрамора, его длинными ресницами и чуть приподнятыми уголками четко очерченных губ, которые он время от времени прикусывал из-за волнения. — Ты не наелся на празднике? — улыбнувшись, спросила Ева. — Нет, я сыт, — наморщил лоб Вергилий. — А что такое? — Ну, ты с таким аппетитом поедаешь свои губы, вот я и подумала… — Ой… Я просто задумался… Я не всегда это контролирую. Плохая привычка, от которой не могу избавиться уже пару тысяч лет. — Ты нервничаешь? — спросила Ева после долгой паузы, повисшей в воздухе. — Если честно, то очень, — несколько раз кивнул Вергилий и крепко сжал одну руку в другой. Он сделал несколько вдохов и закрыл глаза на пару секунд, стараясь как можно скорее отдышаться, потому что это мешало ему нормально говорить. Все чувства в нем, за неимением зрения, обострились до предела — он слышал тихое дыхание Евы, как машут крохотными крылышками светлячки и как где-то вдалеке шумно бьет из фонтана вода. — Все хорошо. Здесь только ты и я, тихо, спокойно… Нет причин волноваться. — Ммм… Ну, да, здесь очень мирно. Я устал от шума музыки. Ева и Вергилий одновременно выдохнули — они оба чувствовали невероятное напряжение, которое, словно ток, пронзало воздух между ними. Впервые за некоторое время у них появилась возможность надолго остаться наедине, ведь раньше им всегда что-то мешало — занятия Евы в Академии, репетиции Вергилия, а до этого непонимание, стеснение и множество других препятствий, которым не было конца. Сейчас все они казались настолько глупыми и нелепыми, что от этого им обоим становилось еще более неловко. — Ты так прекрасно выступал сегодня, — решилась начать разговор Ева с чего-то приятного. — Просто слов нет, чтобы описать, как ты красиво пел. — Потому что я делал это для тебя, — тихо ответил Вергилий и, наконец, разжал пальцы, которые стиснул так, что побелели костяшки. — Петь для кого-то получается намного лучше, чем просто так, в пустоту. Так и создается магия. — Если бы я не знала, что ты ангел, то подумала бы, что ты колдун. Очаровал всех в зале. Девушки чуть из платьев не начали выпрыгивать. — Я не знаю, что на это сказать, если честно. Кроме того, что мне было ужасно неловко, когда они подошли ко мне. — Прости, не стоило мне говорить об этом, — замотала головой Ева, чувствуя, как в груди становится жарко. — Я на самом деле на них немного разозлилась, а ты был слишком милым, чтобы их спровадить. Не знаю даже, может быть, я немного… приревновала. — Не к чему было ревновать, — улыбнулся Вергилий. — Но я очень обрадовался, когда ты меня от них увела. Не умею я быть с девушками жестким. Наверное, нужно учиться. — Ты только поэтому такой милый со мной? — Что? Нет, конечно… С чего ты взяла? — Я снова говорю какую-то чушь, — прошептала Ева и, тихо пискнув, спрятала лицо в ладонях, совершенно забыв, что ангел не может видеть ее красных щек. — Так… Поговорим о чем-нибудь другом. — Ты смущаешься? — вдруг спросил Вергилий и девушка поняла, что он все понимает и без зрения. — Начинаешь так быстро-быстро говорить, а в голосе можно услышать нервную улыбку… Такая милая и… Кто-то идет сюда, метров пятьдесят от нас. — Что? Где? Кто идет? — Кажется, твой отец. Выйдем к нему пообщаться? — С ума сошел?! — зашипела Ева и, крепко сжав руку Вергилия, подскочила со скамейки и потянула его за собой наверх к делониксу. Ангел старался прислушиваться к приближающимся голосам, поняв, что сюда идет не только Мальбонте, но шум сминаемой травы практически заглушил их. Спрятавшись за ветвями дерева, Ева посмотрела сквозь них на дорогу и облегченно вздохнула. — Ты чего так побежала? — спросил Вергилий, смахнув с волос упавший на них лепесток одного из красных цветков. — Это же твой отец. — В том и дело. Как думаешь, какие выводы он сделает, увидев нас вдвоем? Он же не глупый. — Я почему-то об этом не подумал. Извини. — Главное, что мы успели убежать, — улыбнулась Ева и приподняла юбку платья, чтобы расправить ее. — Небольшая пробежка не помешает. — Особенно, когда есть опасность попасться, — покачал головой Вергилий и, нащупав ствол дерева, провел по нему ладонью. — Какое сильное… В нем столько жизни. — Королевский делоникс — один из символов нашей семьи. Лилия означает победу над злом и мирную жизнь, а он — власть и силу. Папа посадил его через три года после моего рождения — подарок мне и маме. — Мальбонте очень последователен в своих подарках, как я понял. — Что ты имеешь ввиду? — заинтересованно спросила Ева, тоже коснувшись плотной коры дерева. — Он дарит жизнь, — пояснил Вергилий. — Дерево, волчицу, построил город, который стал домом для многих бессмертных. Они живые, меняются, в отличие от драгоценных камней. — Никогда не думала об этом так. Ты прав. Такие подарки — самые лучшие. Ева облокотилась на ствол могучего дерева и закрыла глаза, стараясь ощутить его силу и энергию. Отец рассказывал, что, если как следует прислушаться и погрузиться в ощущения, то можно почувствовать, как дышат растения, как шепчет ветер и плачет небо. Только вот, у Евы это никогда не получалось — не хватало сил или понимания того, как именно это нужно сделать. Услышав шорох травы и древесной коры, девушка открыла глаза и тихо вздохнула — Вергилий подошел к ней так близко, что она могла разглядеть каждую из его длинных черных ресниц. Ева прижалась к дереву и замерла на месте, глядя в его красивое лицо, которое уже успела изучить за то время, пока наблюдала за ним. Не проходило и дня без того, чтобы она не думала о Вергилии, с тех самых пор, как он так внезапно появился в ее жизни, перевернув весь ее устоявшийся мир с ног на голову. — Почему молчишь? — тихо спросил он и уперся обеими руками в ствол дерева, захватив Еву в плен между ним и собой. — О чем-то задумалась? — Н-немного, — пролепетала она тонким голоском. Ангел был так близко, что все мысли вылетели из ее головы, а коленки начали подкашиваться и отчаянно дрожать, но не от страха, а от сильного волнения. — У меня… кружится голова. Так странно. — Очень странно… Тебе не плохо — я бы почувствовал. — Нет, мне хорошо… Даже очень хорошо. — Тогда я тебя никуда не отпущу, — прошептал Вергилий. Улыбка медленно покинула его лицо, но не из-за внезапной печали, а от внутреннего смятения и невероятных чувств, обостренных тем, что сейчас никто не мог помешать ему быть рядом с Евой. Здесь были лишь они вдвоем, убежав от всего мира. — Коснись меня, — почти умоляя, произнесла она и осторожно положила ладонь на обнаженный участок кожи ангела почти у самой шеи, а затем провела ею вниз, остановившись на его груди, которая вздымалась от тяжелого дыхания. — Я этого хочу. Вергилий ничего не сказал — вместо ответа он очень нежно коснулся лишь кончиками пальцев ее запястья, медленно ведя их вверх к плечу. Ева закрыла глаза, растворившись в тонких и еле уловимых ощущениях. Она слышала его дыхание, чувствовала ладонью непривычно сильное сердцебиение и наслаждалась кроткими ласками, тайно мечтая о том моменте, когда они станут смелее и увереннее. Несмотря на желание, Ева не хотела торопить Вергилия и позволяла ему медленно исследовать не скрытые платьем участки ее тела — руки, плечи, ключицы, шею… Она вздрогнула, но не отстранилась, когда ангел коснулся ее кожи чуть выше груди, и все же не смогла сдержать тихий еле слышимый стон. Ева мысленно вернулась в тот момент, когда Вергилий впервые позволил себе подобное в первый раз, и кожа на ее бедре начала гореть от этих воспоминаний, которые она надолго спрятала в своей памяти, не решаясь к ним возвращаться. — Такая красивая, — еле слышно прошептал ангел, постепенно поддаваясь своему желанию. Смесь самых разных чувств, которые Вергилий испытывал сейчас, понемногу сводили его с ума. Наслаждение, нежность, смущение и легкий стыд за то, что он себе все это позволяет, затуманивали ему разум. Все его тело горело, а ноги и вовсе отказывались держать, будто забыв о том, сколько в них есть силы. Обняв Еву за талию, Вергилий легонько потянул ее за собой, и они вместе опустились на траву, продолжая держаться друг за друга так, словно от этого зависели их жизни. Девушка совершенно забыла о том, что на ней сейчас красивое дорогое платье, которое может испачкаться от травы — все ее мысли занимал лишь Вергилий, сидящий перед ней так близко, что почти не было сил сдерживать себя. Ева придвинулась к нему ближе, почти забравшись ему на колени, и положила руки на плечи, легонько стиснув их пальцами. — Ты сегодня такой теплый, — девушка медленно провела пальцами по шее ангела, чувствуя, как изменилась его температура. — И даже красивее, чем обычно… Не могу на тебя насмотреться. — А я… не могу перестать о тебе думать, — Вергилий улыбнулся чуть печально и, взяв руку Евы в свою, прижал ее к своей щеке. — Ты всегда рядом — когда просыпаюсь и засыпаю… Когда играю на фортепиано, я представляю, что делаю это для тебя, все время мечтаю увидеть твою улыбку… Если ты далеко, я вспоминаю твое тепло, твой запах, голос и смех. Все это так красиво, что дышать трудно… А еще я постоянно думаю о том, что все-таки тебя дождался… Это невозможное счастье и я все еще не верю, что смог. — Ну, не так уж и долго ждал — мы ведь, можно сказать, недавно познакомились. Хотя, мне кажется, что мы знакомы сотни лет. — Я ждал так долго, что перестал считать эти бессмысленные пустые дни. Тысячи, миллионы дней, в которых не было тебя. — Мне кажется, что теперь уже я тебя не понимаю, — растерялась Ева. — Но сейчас это неважно… Важно только то, что ты со мной. Ты ведь не оставишь меня? Не уйдешь снова путешествовать? Никогда-никогда? — Зачем мне быть там, где нет тебя? — Вергилий провел пальцами по ее щеке и убрал с лица девушки вьющуюся прядь, выбившуюся из прически. — По своей воле я никогда тебя не оставлю… А если такое произойдет, я сделаю все, чтобы вернуться к тебе, моя прекрасная лилия… Моя любовь. Ева почувствовала, как одна маленькая слезинка побежала по ее щеке, оставляя на ней тонкую влажную дорожку. Вергилий провел по ней пальцами — удивительно мягко и нежно, будто стараясь утешить. Девушка сама не понимала, почему хочет плакать — от чувств, которые она сейчас испытывала, а может, от его слов или тихого красивого голоса, проникающего ей в душу. Ангел положил руку ей на талию, а другой коснулся горячей шеи, а Ева, не отрывая взгляда, потянула к нему, чувствуя, как внутри растет сильное нетерпение. Вергилий закрыл глаза, ощущая на своих губах ее теплое дыхание и, не желая больше медлить, крепко обхватил ее и прижал к себе. Ева тихо ахнула и замерла в сантиметре от его слегка приоткрытых губ, отчаянно желая коснуться их своими, но терпеливо ждала, когда это сделает он. Объятия внезапно стали еще крепче и разгорающиеся чувства, наконец, взяли свое — Вергилий очень нежно и бережно, словно драгоценной святыни, коснулся губ девушки, а она, блаженно закрыв глаза от долгожданного наслаждения, запустила пальцы в его мягкие волосы. Они совсем не торопились углубить поцелуй, вместо этого наслаждаясь томительной нежностью и такой сладкой интимной осторожностью прикосновений, специально медля, чтобы сберечь его прекрасное долгожданное начало. Вергилий совершенно не мог адекватно думать, но чувствовал, как сердце, которое окаменело за столько лет одиночества, превратилось в бушующее яркое пламя. Он не мог заставить себя оторваться от губ Евы — сладких, как небесная амброзия и мягких, словно самый дорогой и тончайший шелк. Тепло ее рук, нежность тонких пальцев, обволакивающий аромат длинных волос, горячее дыхание и гладкая бархатная кожа — вся эта изумительная красота сейчас принадлежала только ему, и осознание этого еще больше сводило его с ума, подталкивая в пропасть запретных для ангела желаний. — Мы так здесь… до утра просидим, — еле проговаривая слова, прошептала Ева, когда Вергилий на миг оторвался от нее. — Нас скоро хватятся. — Ты бы знала, как мне сейчас плевать на это, — не давая ей сказать еще что-то, он возобновил поцелуй, с еще большей страстью впившись в губы девушки, которыми никак не мог насытиться, желая ее еще больше и больше с каждым мгновением. Вергилий никогда бы не подумал, что может стать настолько жадным и нетерпеливым, но сейчас он просто не мог с этим бороться, впервые позволив себе забыться рядом с Евой. Ее тихие вздохи, кроткие прикосновения и податливые губы распаляли его все сильнее, но он был рад сгорать в этом пламени вместе с ней. И все же, несмотря на нежелание заканчивать поцелуй, Вергилий заставил себя отстраниться от девушки. — Я не ожидала, что ты можешь быть… таким. — Тебе это не нравится? — Нет, очень нравится, — смущенно улыбнулась Ева и, не удержавшись, еще раз поцеловала ангела, но очень нежно и быстро, чтобы не потерять самообладание вновь. — А тебе… понравилось? — Я даже представить себе не мог, что это будет так, — Вергилий сжал тонкую ладонь Евы в своих руках и осыпал ее короткими поцелуями, от которых по всему телу девушки начали бегать приятные мурашки — каждый ее пальчик, ладонь и тонкая кожа запястья получили свою порцию ласки и нежности. — Как же мне отпустить тебя сейчас? Мне этого так не хочется… — Мы ведь не последний день видимся. У нас впереди очень-очень много вечеров, рассветов, закатов… Но сейчас нам нужно вернуться. — Конечно, ты права… Иди первая, а я пойду чуть позже. Это будет выглядеть не так подозрительно, наверное. — Неплохая идея, — улыбнулась Ева. Вергилий помог подняться ей с травы, и девушка оглядела свое платье со всех сторон, надеясь, что оно в порядке. Каким-то чудом наряд остался чистым, хоть она и сидела несколько минут на земле. — Встретимся в зале. Я пойду. Поцеловав ангела в щеку напоследок, Ева быстрым шагом, по крайней мере, насколько позволяли туфли на каблуке, спустилась вниз к дороге и направилась ко входу во дворец, несколько раз обернувшись. Вергилий, оставшись в одиночестве, поправил рубашку, немного помявшуюся от объятий, застегнул несколько пуговиц на ней и смахнул с пиджака лепестки и листики, упавшие на него с дерева. Только сейчас он смог как следует отдышаться и набрать в легкие побольше воздуха. Вергилий коснулся пальцами своих губ и закрыл глаза, мысленно возвращаясь в пережитые ощущения от первого в его жизни поцелуя. Ему не с чем было сравнить то, что он почувствовал — на самом деле все, что он испытал с Евой, было удивительным, новым и невероятно волнующим опытом. Ее сладкие губы, согревающее душу тепло и ласковый голос — вот, что теперь Вергилий считал настоящим чудом, к которому он так долго боялся прикоснуться. Из приятных мыслей ангела выдернул звук приближающихся голосов. Отойдя в тень дерева, он замер и постарался не шевелиться, чтобы его было невозможно заметить. Через пару секунд Вергилий понял, что слышит Мальбонте, а тот, кого он сначала не узнал, оказался Асмодеем. Ангел даже на расстоянии чувствовал напряжение в их разговоре и осознал, что может прямо сейчас получить ответы на волнующие его вопросы. — В этот раз у меня нет возможности предоставить тебе необходимое количество, — в голосе Мальбонте слышалось сильное недовольство и даже гнев. — Я не могу создавать их из воздуха. — Тогда я лично отберу тех, кого посчитаю достойными, сразу после гладиаторских боев, — Асмодей ненадолго замолчал, будто ожидая от него еще каких-то слов, но мужчина молчал. — Ты ведь понимаешь, что я сделаю в том случае, если не заберу хотя бы две дюжины? — Да, мне не нужно напоминать. И все же, я думаю, что нам нужно пересмотреть договор. — Я подумаю об этом на досуге, но точно не сегодня… Хотел задать один вопрос, если позволишь. — Смотря какой вопрос, — холодно отозвался Мальбонте. — Этот мальчишка Арей… Зачем он тебе? — спросил Асмодей немного тише, чем говорил до этого. — На каких условиях он живет во дворце? — Он мой воспитанник, официально приемный сын. Это все, что тебе нужно знать. — А какие у них с Евой отношения? — Они как брат и сестра, что очевидно. Не думал, что такие вещи надо разжевывать, — нехотя ответил Мальбонте. Вергилий почувствовал, как сердце его на пару секунд замерло — он понял, что Асмодей каким-то образом догадался о чувствах Арея к Еве, потому что иначе бы не стал о таком спрашивать. — Ох, вот как, — в голосе демона появились знакомые ангелу нотки — он был осторожным, вкрадчивым, но при этом в нем чувствовалась какая-то еле различимая опасность. — Интересно… Мальбонте молчал, никак не комментируя слова Асмодея — ему, судя по всему, очень надоел этот разговор. Вергилий отошел за ствол дерева, чтобы не попасться им на глаза, и начал очень быстро и напряженно думать о том, что смог услышать тайком. — Мальбонте связан с Асмодеем договором, должен предоставлять ему что-то… или кого-то? — предположил ангел. — «Отберу тех, кого посчитаю достойными»… Речь о воинах? Но для чего они Асмодею? Почему Мальбонте вообще согласился на это?.. Что же такое произошло, что ему пришлось это сделать?***
Оставив Габи и Клео наедине после очередного танца, Силли и Крис решили ненадолго выйти из зала, чтобы подышать свежим ночным воздухом. Спустившись по лестнице, они встали сбоку от нее, спрятавшись в тени за пышным кустарником, усеянном большими белыми цветами. Силли облокотился спиной на прохладную каменную поверхность и облегченно вздохнул — танцевать весь вечер и ночь оказалось весьма утомительно, хоть и невероятно весело. — Устал? — спросил у него Крис, встав с ним рядом. — Спать не хочется? — Нет, пока что не очень, — покачал головой Силли и немного потянулся. — Просто нужен перерыв. Ну, и еще хотелось оставить Габи и Клео одних. — Какая забота… Захотят остаться одни — найдут возможность. А может, ты со мной хотел побыть наедине? — А если и так? Может, мне надоело смотреть на то, как ты танцуешь с другими. — Ты такой собственник, — ухмыльнулся Крис и, коснувшись лба Силли, провел по нему пальцами и убрал с него торчащую темную прядку. — Ну, ничего, я переживу. У меня много терпения. — Мне казалось, что у меня тоже, — недовольно фыркнул парень. — Но это не так. — Значит, отношения со мной не идут тебе на пользу… Так получается? — Что? Нет же… Все совсем не так. — Тогда как? — пожал плечами Крис и, посмотрев на Силли, увидел, что тот совсем помрачнел. — Прости, я сказал какую-то херню. — Нет, если тебе что-то не нравится, ты обязательно должен мне об этом говорить, — покачал тот головой и тяжело вздохнул. — Лучше сказать сразу, чем потом скандалить, накопив обиды. Я знаю, что веду себя, как эгоистичный ревнивец. Возможно, я просто до сих пор не верю, что… мы вместе. — Но теперь это так. И ты никуда от меня не денешься. Что-то еще хочешь сказать или спросить? — Да, есть кое-что… Ты не гей — это я точно знаю. Тогда почему ты ответил мне взаимностью? — Ответ на последний вопрос — потому что люблю, — простодушно ответил Крис. — Об остальном я уже немного рассказывал. — Когда ты понял, что тебе могут нравиться не только девушки? — не отставал Силли, чувствуя, что ему очень важно все об этом знать. — Это не случилось в какой-то один прекрасный день, если ты об этом. Мы тогда были подростками — людям в это время лет пятнадцать, может чуть больше. Помнишь, каким я был тогда? — Ты стал бабником, после того, как с Евой ничего не вышло. Меня это ужасно раздражало. Обижал девушек… И самое странное, что на тебя это совсем не похоже. — Да, все так, — согласился Крис не без стыда. — Я наломал дров, потому что… ну, в общем, как сказать-то?.. Фууух, ладно… Мы с тобой много времени проводили вместе, но только тогда я стал замечать в себе что-то странное… Я помню, что начал… иногда тебя разглядывать. Ты был таким хрупким на вид, худеньким и тихим, но все равно изо всех сил старался стать сильнее. Я отчетливо помню тот момент, когда мы переодевались после тренировки и я вдруг понял, что смотрю на тебя и чувствую что-то новое… Я подумал тогда, что ты очень красивый, но мне сразу же стало стыдно за эту мысль. И чем больше я об этом размышлял, тем больше мне неловко становилось. — И как это связано с тем, что ты менял девушек, как перчатки? — спросил Силли, чувствуя, как ему становится очень-очень жарко. — Я хотел, чтобы… ты ревновал. Да, я идиот. — Оу… Да, ты идиот…. Черт, ты серьезно сейчас? — Так и думал, что у тебя будет именно такая реакция, — усмехнулся Крис и провел пальцами по подбородку — он всегда так делал, когда ему было не по себе. — Сейчас, когда я старше, мне очевидно, что я вел себя очень глупо. Неловко вспоминать об этом. Я из кожи вон лез, чтобы ты начал меня ревновать, потому что никогда не замечал, что ты что-то ко мне чувствуешь… не как друг. — Значит, мы с тобой — два идиота, — рассмеялся Силли и Крис немного успокоился, увидев его улыбку. — И все это от недопонимания. Ты пытался вывести меня на эмоции, а я все время изо всех сил делал вид, что мне все равно. — Да уж, хоть раз бы нормально об этом поговорили, и все произошло бы раньше… Чувствую, что упустил много лет. — Наверное, наша ситуация доказывает, что никогда не поздно, да? — Да, все так, — Крис приобнял Силли за талию и, притянув парня к себе, внимательно посмотрел ему в глаза. — И теперь мне не хочется терять ни минуты. Мечтаю быть с тобой все время, держать за руку, смотреть на тебя без утайки… А еще хочу однажды перестать скрывать наши отношения ото всех, от наших друзей и родителей… А ты? — Да, конечно, хочу, но… пока не знаю, как все им рассказать, — с тревогой в голосе признался Силли. — Ты же знаешь моего отца — он нормально относится к такому, но только если это не касается его детей. — Думаешь, он будет злиться? — Он ведь хочет женить меня на какой-нибудь богатой наследнице родовитого семейства… Ливию хочет выдать замуж за Арея, а Габи свести с Евой. Такая глупость… — Да уж… Его можно понять, но никому из вас это не нужно, — Крис тоскливо вздохнул и провел ладонью по щеке Силли, словно стараясь этим утешить его. — Ну, ничего… Если будет нужно, я сам с ним поговорю. Или украду тебя — улетим куда-нибудь далеко отсюда и будем жить вместе. — А как же твои родители? — испугался Силли. — Ты вот так просто оставишь их? Что они подумают?.. — Я вроде как уже взрослый и сам могу решать, как и с кем мне жить. Отец будет немного в шоке от того, с кем я решил связать свою жизнь, мама тоже… Но со временем они все поймут. — А если нет? Если они не смогут? — Это будет только их проблемой, — пожал Крис плечами и ненадолго закрыл глаза. — Я не собираюсь лишать себя счастья быть с тобой из-за их непонимания. Для меня главное, чтобы тебя ничто из этого не пугало. Какой бы ни была их реакция. — И тебе правда не страшно? — тяжело вздохнул Силли. — Ну, а зачем мне бояться того, что еще не случилось? Мы ведь ничего еще не рассказывали. — Но однажды это случится и… боюсь, что это будет не самый приятный день в нашей жизни. — Все будет хорошо, рано или поздно, — губы Криса растянулись в мягкой улыбке. Взяв Силли за руки, он положил их себе на плечи, а сам крепко обнял его, уткнувшись парню носом в шею. — Я тебя люблю. — А я… тебя еще больше, — Силли закрыл глаза, вдохнув аромат его волос — он был свежим, как яркая зеленая листва, но еще и сладким, словно карамель. Парень привык к этому запаху, но теперь, чувствуя его так близко, никак не мог им насытиться и боялся, что объятия закончатся слишком быстро. Только Крис совсем не собирался его отпускать — он ненадолго отстранился от Силли, чтобы посмотреть ему в глаза, а затем коснулся его губ, вовлекая в нежный и долгожданный поцелуй. Совершенно забыв о том, что их могут заметить, они с жадностью и нетерпением обнимали и касались друг друга, а может, именно опасность быть пойманными с поличным, так действовала на них. Все перестало иметь значение — были лишь они и легкий свежий ветерок, остужающий их разгоряченные от поцелуя тела. Крис сильно стиснул ткань рубашки Силли на спине, и он тихо выдохнул ему в губы, изнывая от желания коснуться обнаженного тела своего любимого. — Это то, что я думаю или вы перебрали с глифтом? — раздался тихий голос у парней над головами. Они быстро, но нехотя оторвались друг от друга и подняли взгляд вверх на лестницу, увидев, что на них оттуда смотрит Ева, глаза которой округлились от удивления. — Мальчики? — Эм, мы тут… гуляем, — Силли неуверенно посмотрел на нее — девушка выжидающе глядела на друзей, смущенно поджав губы. — Нужен свежий воздух… — Решили прогуляться, — глупо улыбаясь, продолжил Крис, чувствуя себя полным идиотом. — Свежий воздух? — приподняла Ева бровь и скептически ухмыльнулась. — Мне кажется, что, занимаясь тем, что делали тут вы, воздухом нормально не подышишь. Выйдя из своего укрытия, Силли и Крис подошли к спустившейся к ним по лестнице подруге — она сложила руки на груди и оглядела их обоих так, будто видела впервые в жизни. Парни чувствовали себя провинившимися школьниками, которых учитель вызвал к себе в кабинет, чтобы как следует отчитать. — Так, вы делали это, потому что вам стало скучно, глифт в голову ударил или это то, о чем я подумала? — почти шепотом спросила Ева. — Сознавайтесь, я же от вас не отстану. — Мы делали это, потому что… любим друг друга, — решился ответить Крис и посмотрел на Силли, который, смущенно улыбнулся и покраснел от шеи до самых корней волос. — Мы не знали, как вам всем сказать об этом. Теперь ты знаешь. — И… давно вы вместе? — Ну, на самом деле, не очень, — продолжил Силли, чувствуя, что нужно помочь Крису все рассказать. — Но мы уже давно шли к этому. — Вам повезло, что вас увидела я, а не Люцифер или Дино, — покачала головой Ева и тяжело вздохнула, но вскоре на ее лице появилась улыбка. — Теперь кое-что обрело смысл. Ваша драка как-то с этим связана? — Да, — кивнул Крис, тоже смутившись. — Было трудно, но сейчас все хорошо. — Можешь пока что никому не говорить? — попросил Силли, с надеждой посмотрев на подругу. — Мы хотели бы сами это сделать… когда-нибудь. — От меня об этом никто не узнает, — заверила их Ева, а затем подошла к ним, мягко обхватила за шеи, притянула к себе и крепко обняла. — Я так рада за вас, мальчики… — Я думал, ты начнешь нас дразнить, — облегченно вздохнул Крис. — Да, я представлял себе нечто подобное, — Силли облегченно улыбнулся, чувствуя огромную радость от реакции подруги. — А ты такая милая. — Я всегда милая вообще-то, — девушка отпустила друзей и тихо хихикнула. — Подождите, когда об этом узнает Габи. Вот тогда готовьтесь. А я… просто хочу за вас порадоваться. Вы хорошо вместе смотритесь и я, если честно, всегда так думала. Ева хотела сказать что-то еще, но увидела, как прямо к ним направляются Мальбонте и Асмодей и заговорщицки улыбнулась напоследок и подмигнула друзьям. Ее внимание почти сразу переключилось на мужчин, и она вспомнила, что Вергилий, который остался у делоникса, мог услышать, о чем они говорили. Отец выглядел немного раздраженным и уставшим, а вот демон, казалось, пребывал в прекрасном расположении духа. Он вскользь задержал взгляд на Крисе и Силли, а затем, уже более внимательно, посмотрел Еве в глаза. — Устали от танцев? — спросил Мальбонте у дочери и ее друзей. — Немного, — ответила за всех Ева. — А ты где был? — Прогулка и приятная беседа всегда поднимают настроение, — сказал Асмодей и, пройдя мимо, поднялся по лестнице, чтобы вернуться в танцевальный зал. Девушка недовольно посмотрела ему вслед, надеясь узнать, о чем он говорил с отцом, как можно скорее. — Этот демон снует повсюду, словно гиена, — тихо произнес Крис, когда они вернулись на праздник. Он искоса глянул на Асмодея и, недовольно нахмурившись, покачал головой. — Я чувствую что-то странное, когда он рядом. — Что же? — напрягся Силли, тоже посмотрев в его сторону. — Это больше похоже на то, как… хищник сидит в траве, наблюдая за жертвой. Неприятное ощущение. — Давайте просто не будем о нем говорить, — предложила друзьям Ева, но тоже не смогла не поглядеть на Асмодея, который уже о чем-то мило беседовал с одной из гостий праздника. — Он не стоит вашего внимания. Через несколько минут в зале, наконец, появился Вергилий и девушка, лишь взглянув на него, почувствовала, как ее губы начинают гореть от воспоминаний об их первом поцелуе. Ангел, ощутив через весь зал, что она на него смотрит, еле заметно улыбнулся, тоже мысленно вернувшись под ветви делоникса. Его кожа покрылась мурашками, стоило ему вспомнить ее тихий шепот и сладкие губы, дарившие такое наслаждение, о котором ангел и помыслить никогда не мог. Но все же, вместе с этим, Вергилий также чувствовал легкий стыд от того, что ему отчаянно хотелось большего. Навязчивые фантазии одна за другой проносились в его голове, заставляя все тело гореть от возбуждения, которое он изо всех старался погасить, чувствуя себя из-за них последним подлецом. Из этого неловкого состояния ангела вытянул звук уже знакомых шагов маленьких ножек. Он сразу узнал их обладательницу и мягко улыбнулся Изабель, которая подошла к нему и замерла напротив. — Где ты был? — немного обиженно спросила она, скрестив руки на груди. — Я тебя ждала, чтобы потанцевать, а ты куда-то пропал. — Ох, прости меня, я выходил прогуляться. Устал немного, — ответил Вергилий и легонько ткнул пальцем по ее немного вздернутому носу. — Я заглажу вину прямо сейчас. Идем. Взяв довольную Изабель за руку, ангел прошел вместе с ней на танцпол. Девочка выглядела так, будто это у нее наступил день рождения, и смотрела на Вергилия сияющими от радости глазами, будто к ней явился принц в сияющих доспехах прямо из сказки. Мими и Роберт, тихо хихикая, наблюдали за ним и дочерью со своих мест за одним из столов. Сами они уже вдоволь натанцевались и теперь хотели лишь есть сладости, запивая их шампанским. — Вергилий, как всегда, покоряет девичьи сердца, даже пальцем не пошевелив, — ухмыльнулся Асмодей, подойдя к Ости, которая, небрежно держа бокал с глифтом, наблюдала за ангелом со стороны. — А ты чего такая кислая? Он с тобой не танцевал что ли? — Почему же? — хмуро отозвалась она. — Ты был занят Евой и не заметил этого. — Ах, ну да… Я был слишком сильно отвлечен — надо было произвести впечатление. — Только не говори, что ты на нее запал… — Запал… Какое идиотское слово, — недовольно скривился Асмодей. — Нет, принцесса достойна большего слова, чем «запал». — Только не надо доставать девочку, — нахмурилась Ости, серьезно посмотрев на демона. — Она мне нравится. — А если я скажу, что Вергилий неровно к ней дышит? — Ч-что? С чего ты… это взял вообще? — Я весьма наблюдателен, моя дорогая, — улыбнулся Асмодей, обнажив свои острые клыки. — У меня есть глаза, уши и все такое… Но иногда этого, конечно, недостаточно, так что я прислушиваюсь к чутью. — И что тебе говорит твое хваленное чутье? — скривила губы Ости. — Что Вергилий по уши влюблен. Только тшшш, это секрет. Он от Евы не отходит и все время поворачивается в ее сторону, улыбается теперь чаще и есть еще много других моментов. Тело не врет. Никогда. — Ты… не врешь? Ты серьезно сейчас? — Нет, с чего бы? — Асмодей пристально следил за реакцией Ости на его слова и, наконец, увидел то, что хотел — она нервно прикусила губу и нахмурила четко очерченные брови. — Ой, кажется я задел больное место… — Что ты еще знаешь? — спросила Ости, теперь наблюдая за Евой намного пристальнее, чем раньше. — Ну, они много времени проводят вместе. Общаются, гуляют тайком, сидят до поздней ночи где-нибудь только вдвоем… Вергилий давно не выглядел таким счастливым, так что делай выводы. — Отличные новости… — Ох, так тебе он интересен? — Асмодей сделал вид, что удивился. — Удивлен… Я думал, что ты на ангелов даже не смотришь. — Опять ты не в свое дело лезешь, — прошипела Ости, но глаза выдавали ее внутреннее смятение. — А если я скажу, что могу сделать так, что Ева перестанет обращать на него внимание? Интересует? — К черту тебя. Я твои штучки знаю… Не смей ей вредить. Я тебя предупредила. — Я не собирался ей вредить, — покачал головой Асмодей и серьезно посмотрел на Ости. — Я сделаю так, что Ева полюбит меня, а ты в это время займешься Вергилием. Он ведь тебе доверяет. — Что ты несешь? — чуть не рассмеялась она. — Я не собираюсь ставить палки в колеса Вергилию… Он такого не заслуживает. Если Ева правда ему дорога, я не пойду против этого. А ты… Не знаю, что ты там задумал, но эту девочку не так просто охмурить. — Какая грозная… Хорошо, как скажешь. Но я все же постараюсь — уж очень интересная задача. Если получится, Вергилий будет в твоем распоряжении. Утешишь его хоть. Ости ничего не ответила на это и лишь осуждающе покачала головой, посмотрев вслед удаляющемуся от нее демону. Несмотря на слова, сказанные ему, ей отчасти хотелось, чтобы все вышло, как он сказал. Ости ужасно скучала по Вергилию, который с каждым днем навещал ее все реже, предпочитая находиться во дворце. Хоть ей и была не по душе идея Асмодея, какая-то ее часть надеялась, что однажды так и случится. — Я ненадолго отойду к себе в кабинет, — Мальбонте подошел к закончившему танцевать с Изабель Вергилию. — Хочу немного посидеть в тишине, а потом навестить Вики. Проследишь тут за всем без меня? — Разумеется, — кивнул ангел. — Можешь не беспокоиться. Ты сегодня весь день на ногах — может быть, тебе правда стоит взять перерыв. — Да, но я устал скорее морально, чем физически… Ладно, веселитесь. Я пойду. Ливия, сидевшая неподалеку, вся встрепенулась — она вдруг поняла, что у нее появился небольшой шанс воплотить свой план в жизнь. По крайней мере, это было возможностью остаться с Мальбонте наедине, которая не представлялась весь вечер. Взяв бокал с красным вином, Ливия села обратно — она понимала, что идти за ним сразу же не стоит, потому что кто-то может это заметить. Стараясь выглядеть как можно более спокойной, девушка внутри изнывала от нетерпения и страха — она ненавидела себя за то, что собиралась сделать, но все равно отчаянно желала хотя бы попытаться. Ливия старалась не смотреть на своих родителей, Габи и тем более Еву — ей казалось, что, лишь взглянув на нее, они могут обо всем догадаться, какой бы абсурдной не была эта мысль. Она смотрела на танцующих бессмертных, но не видела ничего перед собой — мыслями Ливия была уже в кабинете Мальбонте, рядом с ним… Еле выждав двадцать минут, девушка, крепко стиснув бокал с вином в руке, встала с места и как можно спокойнее поднялась по лестнице на второй этаж. Асмодей был единственным, кто заметил ее уход, но ни одной черточкой лица не показал этого. Ему было абсолютно плевать, получится у Ливии опоить Мальбонте или нет, ведь он уже и так получил то, что ему было нужно — отныне она ему обязана и не сможет отказаться сделать то, что он хотел у нее попросить. Пройдя по коридору второго этажа, Ливия увидела тонкую полоску света, исходящую от одной из дверей — именно той, что вела в кабинет Мальбонте. На дрожащих ногах она медленно подошла к ней и слегка заглянула внутрь — мужчина сидел в кресле с высокой спинкой у затухающего камина, огонь в котором был единственным источником света. Отойдя от двери на шаг, Ливия достала из потайного кармана флакон с кровью и, откупорив его, капнула в вино три капли, а затем сделала из него крохотный глоток — на вкус она правда оказалась очень вкусной, словно самая лучшая сладость на свете. Спрятав пустой флакон обратно, Ливия зашла внутрь, тихо прикрыла дверь за собой и, подойдя к креслу, поставила бокал вина на столик рядом. Посмотрев на Мальбонте, она поняла, что он уже успел задремать, утомившись от долгого напряженного дня — его глаза были плотно закрыты, а дыхание казалось очень ровным и размеренным. Сев в кресло рядом с ним, Ливия вгляделась в его спокойное, но все же строгое лицо, остававшееся таким даже в полном покое. Пользуясь моментом, девушка любовалась мужчиной, даже не думая о том, что он может проснуться в любой момент. Ей очень хотелось посмотреть в его глаза, но даже этой возможности ей хватало с головой — Мальбонте был рядом, на расстоянии вытянутой руки, но все равно невероятно далеким от нее, словно волшебный несбыточный сон. Не совладав с желанием, Ливия очень тихо и медленно поднялась с кресла и, склонившись над мужчиной, коснулась лишь кончиками пальцев его черных, как смоль, волос, убрав в сторону нависшую на лицо челку. Скулы и подбородок Мальбонте напряглись, и он поморщился во сне, почувствовав легкую щекотку от ногтей Ливии, а спустя пару секунд открыл глаза, когда девушка уже успела вернуться в кресло, чуть не свалившись на пол от страха. — Лив… Ты что тут делаешь? — немного сонно спросил он и потер пальцами глаза. — Хотела ненадолго уйти из зала, — быстро ответила девушка, еле справляясь с тошнотой. — Устала от шума и толпы… — А, тогда понятно… Я уж думал, что-то случилось. Я и сам ужасно устал за этот день. Столько дел было, гостей много, всем нужно уделить хотя бы немного внимания, так еще и за безопасностью следить… Прости, тебе наверняка скучно слушать старческое нытье. — Нет, что вы. У вас всегда так много забот, но вы все успеваете. Вы прекрасно со всем справляетесь. — Спасибо за похвалу, — спокойной улыбнулся Мальбонте. — Вики постоянно говорит, что я слишком много на себя взваливаю… Но, а как иначе? Это ведь моя работа. — А можно у вас… спросить кое-что… очень личное? — спустя минуту тишины, неуверенно пролепетала Ливия и, дождавшись, когда он кивнет, набрала в грудь побольше воздуха. — За что… вы любите вашу жену? Извините, если это слишком личный вопрос. — Ну, сейчас у меня, кажется, подходящее настроение, так что отвечу… — Буду очень благодарна. — Вики… Она такая… немного безумная, — улыбка на лице Мальбонте сразу стала ярче — Ливия уже давно обратила внимание на то, что, когда он говорит о жене, его лицо сразу становится мягче и пропадает даже малейшая строгость или напряжение. — В хорошем смысле. Когда-то я совершенно не знал, как к ней подступиться и совершил много ошибок. Но ее честность, искренность и воля покорили меня. Несмотря на мои грубость, упрямство и даже жестокость… она все-таки в меня поверила по-настоящему, без каких-либо обещаний с моей стороны. Я был счастлив и безумно влюблен, но долгое время не знал, что мне делать с этими чувствами. Вики была терпелива, ждала, когда я во всем разберусь и приняла меня без каких-либо вопросов. — А как же вы поняли, что она та самая? — прошептала Ливия, чувствуя, как ее сердце одна за другой пронзают тысячи раскаленных игл. — Хм… У нас с ней… особенная связь. Конечно, я не мог это игнорировать. Вики сначала меня лишь интересовала. Я помню ярость в ее глазах, которая, однако, не помешала ей увидеть во мне не монстра, а обычного мужчину, у которого есть сердце, пусть тогда и отравленное ненавистью и местью. Вики, несмотря на страх, доверилась мне, не побоялась остаться со мной на ночь в одной комнате — я был тогда невероятно удивлен этим, даже обескуражен… Я наблюдал за ней спящей и под конец ночи подумал, что хочу делать это всю свою жизнь, хочу, чтобы она была рядом со мной. Вот и вся история. — Хотелось бы… и мне такого же. — Однажды и у тебя будет, — пожал плечами Мальбонте. — Ты главное не пропусти этот момент, доверься ему. Это чувство ни с чем не спутаешь. — Хотите пить? — вдруг смело предложила Ливия и, взяв бокал с вином, протянула его мужчине. — В комнате немного душно… Вам не кажется? — Да, спасибо. Это я его что ли с собой взял?.. — Видимо, да. Он уже стоял здесь, когда я пришла. — Какое вкусное, — удивился Мальбонте, сделав три больших глотка. Девушка вдруг на мгновение захотела выбить бокал из его руки, но так и не решилась это сделать, просто наблюдая за тем, как он пьет отравленное кровью вино. — А если… я уже почувствовала это? — Ливия произнесла эти слова, прежде чем осознала их. Голова у нее погрузилась в легкий приятный туман, а тело расслабилось, избавившись от всякого напряжения. Мальбонте поставил пустой бокал на стол и ненадолго зажмурился, наслаждаясь сладким и терпким послевкусием вина. Он расслабленно откинулся на спинку кресла и его лицо вдруг приобрело странное выражение, которое Ливия у него никогда не видела — он улыбнулся ошалевшей улыбкой и издал тихий смешок. — Что… что почувствовала? — спросил Мальбонте после долгой паузы, немного придя в себя. Он протер глаза пальцами, ощущая в них небольшую резь. Мужчина был уверен, что много не пил, но тело почему-то вело себя так, будто мужчина выпил минимум пять бокалов глифта. — Ну, то, о чем вы мне сказали… Тот самый момент, который нельзя пропустить. — Ааа… Это хорошо. Я знаю этого счастливца? — Да… вы знаете, — кивнула Ливия. Голова ее начала немного кружиться, но это было очень приятным чувством, и она надеялась, что оно закончится еще очень нескоро. Девушка поднялась с кресла и медленно опустилась перед Мальбонте на колени, осторожно накрыв его руку ладонью. Он удивленно посмотрел на нее, несколько раз быстро моргнув. — И я не могу больше скрывать это от него. — Ливия, что ты делаешь? — спросил мужчина, стараясь побороть это странное ощущение, которое теперь начало доставлять ему дискомфорт. Он попытался поднять девушку на ноги, но она не поддавалась ему, отчаянно желая остаться рядом, хотя бы у его ног. — Я тебя не понимаю. Что с тобой? — Неужели правда не понимаете? Или просто делаете вид? — Ливия… Поднимись с пола… Сейчас же. — Я люблю вас, — шелестящим шепотом произнесла девушка и сжала руку Мальбонте в своей. Ее глаза стали влажными, а к горлу подкатил тугой неприятный комок, мешающий говорить. — Я давно люблю вас, но вы ничего не замечали… Вы всегда смотрите лишь на Вики, а мне оставалось лишь тайно наблюдать за вами издалека. — Лив, ты перебрала с алкоголем? — еле выдавливая из себя слова, спросил Мальбонте. Он попытался встать с кресла, но Ливия не позволила ему этого сделать, крепко вцепившись в ткань его брюк и руку. — Что ты..? — Вы меня не слушаете! Я говорю серьезно! Просто… выслушайте меня, я вас умоляю… — Я даже не знаю, как на это реагировать, Лив… Твои родители или братья об этом знают? — Нет, никто ничего не знает, — соврала Ливия. Она погладила руку Мальбонте и прижалась к ее тыльной стороне лбом, задыхаясь от нехватки воздуха. Он попытался высвободить ладонь, но девушка горько всхлипнула, еще крепче сжав ее в своих. — Я не могу больше молчать. Мне больно и эта боль со мной каждый чертов день! Просто представьте это — каждый день смотреть на свою любовь и не иметь возможности быть рядом… Я люблю вас… Люблю, люблю, люблю! — Ливия… Ты ведь понимаешь, что я не могу ответить тебе взаимностью? — тон Мальбонте стал почти ледяным и сердце девушки сжалось от нового приступа нестерпимой боли. — Потому что вы женаты? — Нет, потому что я люблю свою жену. Я счастлив с ней, она мать моих детей. Я не вижу лиц других женщин — они давно стали смазанным пятном. Я не хочу, чтобы тебе было больно, но… не могу сказать что-то утешающее. — Вы не чувствуете сейчас, что… хотели бы… провести со мной хотя бы одну единственную ночь? — с надеждой спросила Ливия. Она ждала, что кровь Асмодея начнет действовать, но все шло совершенно не по плану. Да, Мальбонте выглядел иначе, чем обычно, но в его взгляде не было страсти, похоти или хотя бы интереса — лишь шок и смятение. — Нет, не чувствую, — покачал он головой, строго посмотрев на девушку. — Не сходи с ума. Что с тобой такое? Ты… на себя непохожа. — Я не красивая? Я настолько уродливая, что вам даже подумать об этом противно?! — Ты красивая, но… — Раз вы считаете меня красивой, то почему нет? — чуть не плача, спросила Ливия, с отчаянием посмотрев на Мальбонте снизу-вверх. — Я готова быть для вас кем угодно! Мне не нужно, чтобы кто-то знал, вы можете даже не врать, что любите меня, называйте и относитесь как угодно! Я согласна быть просто любовницей, пока ваша жена не родит… Вам ведь наверняка… — Как ты… СМЕЕШЬ? — мужчина схватил девушку и подскочил с кресла вместе с ней, слегка встряхнув за плечи. — Что с тобой творится?! Ты пьяна? — Даже если и так… Я говорю то, что чувствую. Неужели вам не хочется? Хотя бы немного… Я буду делать все, что вы захотите… — То, что я хочу? Ты обещаешь? — Да, обещаю, — кивнула Ливия и прильнула к мужчине, положив голову ему на грудь. — Все, что захотите. — Тогда… сейчас же уходи, — еле сдерживая гнев, произнес Мальбонте и отстранил ее от себя, крепко взяв за плечи. — Я не желаю слышать впредь ничего подобного. Я люблю свою жену. Мне противны случайные связи. Если тебе повезет, однажды ты меня поймешь… Я прощаю тебя в первый раз, но больше никогда не говори мне ничего подобного. Я сделаю вид, что этого не было и, если ты поступишь также, то клянусь, что Вики об этом не узнает. Но, если это повторится… Я буду говорить уже с твоими родителями. ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛА?! — Я от вас никуда не уйду… — Тогда… уйду я. Посиди здесь и… подумай о своем поведении как следует. Мальбонте отпустил Ливию и, немного пошатываясь из-за головокружения, вышел из кабинета, громко захлопнув за собой дверь. Девушка сильно вздрогнула, почувствовав, как внутри нее что-то болезненно треснуло и полетело куда-то вниз в кромешную темноту. Ноги ее подкосились и Ливия, спрятав лицо в ладонях, упала на ковер. Горькие горячие слезы полились из глаз, но теперь ей было абсолютно все равно на испорченный макияж — девушке больше не хотелось сдерживаться. Она рыдала навзрыд, почти захлебываясь в этом отчаянии и унижении. Сказав все Мальбонте, Ливия испытала небольшое облегчение, но теперь она чувствовала, что лучше бы ничего не говорила. Кровь Асмодея не подействовала на него, но сейчас сил думать о том, почему это произошло, у нее не оказалось. Ливия вцепилась в обивку кресла, на котором совсем недавно сидел Мальбонте, мысленно проклиная себя за то, что во всем ему созналась. Слезы заливали сидение, ее лицо и платье, покрывая все мокрыми солеными пятнами, и вместе с ними, казалось, из девушки вытекала и ее душа, отчаянно нуждающаяся в любви того, кто никогда не ответит ей взаимностью. Теперь Ливия это точно знала.