Несущие Равновесие: Полукровки.

Страдания, перенесенные любовью, с одной стороны, в каком-то смысле учили меня и делали более зрелым, но, с другой стороны, захватив целиком мой разум, оставляли мало возможностей для умения рассуждать, дарованного зрелостью.

(Орхан Памук — «Музей невинности»).

      Поежившись от легкой прохлады, Ливия открыла глаза и увидела тонкую полоску света, проникающую между плотными тяжелыми шторами, затемняющими комнату — она поняла, что тяжелая ночь, наконец-то кончилась и начался новый день. Поднявшись на постели, девушка провела ладонями по лицу, осознав, что то, что произошло ночью, действительно случилось на самом деле, а не являлось каким-то странным сновидением. Об этом ей напоминало чуть саднящее ощущение между ног и небольшое напряжение в бедрах. Ливия чувствовала легкий стыд, но не могла отрицать того, что секс с Асмодеем оказался невероятно приятным. Эти противоречивые ощущения заставляли ее теперь презирать себя еще больше — как можно любить одного мужчину и при этом наслаждаться сексом с другим?       — Чем я думала, когда попросила его об этом? Что на меня вообще нашло? — удрученно подумала девушка. Увидев свою одежду рядом на постели, она быстро натянула ее на себя и уже хотела сбежать из комнаты, как вдруг услышала звук шагов со стороны балкона. Плотные шторы раздвинулись и в спальню вернулся Асмодей — демон подошел к столу, на котором стояла корзинка со свежими зелеными яблоками, и взяв себе одно, откусил от него приличный кусок.       — Доброе утро, — сказал он, присев в кресло, и улыбнулся одними уголками губ. — Хорошо спала?       — Нормально… Мне нужно вернуться к себе, а то…       — Конечно. Не переживай, сейчас только десять утра. Все еще спят.       — Хорошо, — подойдя к двери, Ливия замерла рядом с ней и посмотрела на Асмодея. Демон выглядел совершенно расслабленным и незаинтересованным в дальнейшем ее нахождении здесь. — Это все должно остаться только между нами. Вы никому не расскажете? — Как хочешь, — пожал он плечами и лениво поднял на нее взгляд. — Мне, в принципе, без разницы. Тебе не понравилось?       — Мне… не хочется об этом говорить. Это было ошибкой.       — Хм… Кажется, ты и твое тело разошлись во мнениях. А кто говорил, что хочет еще, еще и еще, да погрубее? А когда ты делала…       — Прекратите! — прервала демона Ливия, чувствуя, как лицо начинает пылать от воспоминаний. — Я… мне пора. И забудьте об этом.       Выйдя из комнаты, девушка почти бегом преодолела весь коридор и быстро спустилась по лестнице на второй этаж, мысленно молясь, чтобы никто ее не увидел в самый неподходящий момент. К ее удаче, дворец был пуст и даже слуги не нарушали его покой после прошедшей праздничной ночи. Повсюду еще оставались украшения, гирлянды и шары, уже погасшие за ненадобностью яркого освещения. Забежав к себе в спальню, Ливия заперла дверь на замок и упала на кровать, чувствуя, как сгорает от стыда из-за всего, что она натворила. И самым худшим во всем этом было то, что она знала, что не сможет этого забыть — ни о признании Мальбонте, ни о сексе с Асмодеем. Ей было ужасно не по себе от того, что она испытала удовольствие с тем, к кому у нее даже не было никаких чувств. Это было чем-то неправильным и непристойным, но… невероятно волнующим. Забравшись под одеяло, девушка укрылась с головой, чувствуя, как сердце больно бьется о грудную клетку. Сейчас Ливия мечтала лишь снова поскорее уснуть, чтобы не думать о том, что она умудрилась натворить всего лишь за одну ночь, ставшую худшей в ее жизни.       Оставшись в долгожданном одиночестве, Асмодей смог, наконец, расслабиться. После бурной ночи потребность в отдыхе у него отпала, как это и бывало с ним обычно. Выпитый несколько часов назад алкоголь улетучился из организма, оставив легкое послевкусие разочарования и пустоты вместо похмелья. Ему не было никакого дела до сожалений Ливии — демон уже почти забыл, что она вообще была в его комнате, потому что все его мысли сейчас занимала та, кто внезапно явилась ему в жарких фантазиях в самый неожиданный момент. Все свое невыраженное желание, которое уже какое-то время томилось в его теле, Асмодей отдал другой девушке, с которой даже не планировал вступать в связь. Это не особо тревожило его, но все же немного разочаровывало — неприятно довольствоваться малым, когда перед тобой маячит то, чего ты желаешь больше всего. Демон сделал глубокий вдох и крепко сжал подлокотники кресла, чувствуя, как его распирает от потребности как можно скорее добиться того, чего ему так сильно хотелось — чтобы Ева была только с ним. Но Асмодей знал, что с ней нужно было вести себя очень осторожно — она обиделась на те слова, которые прежде ставили любую девушку перед ним на колени. С ней не сработали флирт, комплименты, подарки и максимальная вежливость, на которую только демон был способен. Ее не прельщали его предложения о роскошной жизни, не интересовали драгоценности и красивые платья, ей даже не особо нравились хвалебные речи и полный зеленого огня взгляд, всегда безошибочно подчиняющий женское сердце.       — Надо понять, что может ее заинтересовать, — задумался Асмодей. — Есть то, что ей нравится… Надо использовать это. С ней обычная ванильная чушь не сработает, необходим другой подход.       Демон понимал, что у него нет бесконечного количества попыток. К тому же, Ева, очевидно, была влюблена в Вергилия, причем взаимно. Действовать в такой ситуации очень трудно, но Асмодею всегда нравились сложности. Его совершенно не пугала конкуренция с ангелом и тем более с Ареем, который страдал от неразделенной любви и даже не решался в ней признаться. Подслушанный разговор его не особо интересовал, но это могло пригодиться в будущем, так что демон решил приберечь эту информацию до лучших времен. К тому же, тайные отношения Вергилия и Евы также являлись неплохим козырем, который так удачно оказался у него в рукаве. Асмодей не собирался выкладывать все это Мальбонте, по крайней мере сейчас, когда он еще не знал, как лучше применить это себе во благо.       — А я еще думал, что здесь будет скучно, — ухмыльнулся демон и расслабленно откинулся на спинку кресла. — Да этот дворец просто полон развлечений…       Продумав свое дальнейшее поведение, Асмодей решил отправиться на кухню за чашкой горячего кофе, чтобы перебить оставшийся на языке горький вкус алкоголя. Переодевшись в легкую темно-зеленую рубашку, рваные черные джинсы, и, что было для него странно, забыв обуться, он поглядел на себя в зеркало — выглядел демон как обычно привлекательно, но что-то в его лице было словно не совсем так, как всегда, и ему это не нравилось. Недовольно цокнув языком, Асмодей покинул комнату, предвкушая горький крепкий кофе, такой необходимый после долгой ночи. Спускаясь по лестнице на первый этаж, демон внезапно увидел Еву, стоявшую внизу, она была одета в домашнюю белую рубашку и серые бриджи. В руках у нее были миска с сырым мясом, корзинка с небольшими косточками и еще мешочек, из которого торчали съедобные палочки, которые давали щенкам, чтобы занять их маленькие острые зубки вместо мебели.       — Интересные у вас… гастрономические предпочтения, — сказал Асмодей, немного растерявшись.       — Что? — наморщила девушка лоб, а затем, посмотрев на то, что держала в руках, громко расхохоталась и звук ее приятного смеха защекотал кожу на шее демона. — Нет, я такое не ем! Это для моей волчицы. Ее зовут Луна.       — Подарок от родителей, как я понимаю?       — Да, теперь она живет в моей комнате, пока не подрастет. Видели когда-нибудь Лунных волков?       — Да, но уже очень давно, — кивнул Асмодей и потянулся за миской с мясом. — Я хотел бы помочь вам это отнести, если вы не против.       — О, спасибо, — охотно согласилась Ева и отдала ее ему, поудобнее перехватив мешочек с лакомствами. — Хотя, вы кажется, куда-то шли…       — Все в порядке, это не срочное дело. Лучше я помогу вам.       Девушка благодарно улыбнулась и пошла по коридору по направлению к своей комнате. Асмодей держался чуть позади и слушал, как она тихо напевает знакомую ему мелодию себе под нос. По его шее и спине вновь побежали очень приятные мурашки, но внешне он никак этого не показывал, опасаясь того, что Ева может обернуться и заметить его истинное состояние. Движения девушки были изящными и плавными, будто она не шла, а танцевала. Ее шаги приглушал плотный ковер и казалось, что она даже не касалась него, а парила над полом, словно пушинка.       — Голубая волна, омывающая сухой берег, истосковавшийся по влаге, — мысленно сравнил Асмодей, невольно любуясь ее фигурой и длинными волосами, не собранными в прическу. — Красиво…       — Только не делайте резких движений и не говорите громко, — предупредила Ева Асмодея, когда они зашли в ее комнату. Луна тут же подбежала к ней и приветственно завыла, радуясь предстоящему завтраку и своей хозяйке. — Она должна к вам привыкнуть.       — Да, конечно, — кивнул демон и поставил миску в угол комнаты рядом с лежанкой. Луна с подозрением посмотрела на него, а затем оскалилась и громко зарычала, порываясь вцепиться в его голую ступню. — Кажется, я ей не нравлюсь.       Продолжая лаять и скалиться, Луна встала между Асмодеем и Евой, будто стараясь защитить ее от него, несмотря на то, что она была раз в двадцать меньше демона. Девушка присела с ней рядом и начала гладить волчицу по вздыбившейся холке, но та будто этого даже не замечала, продолжая держать яростную оборону.       — Ну, чего ты, Луна? — смутилась Ева и взяла ее на руки. — Он тебя не обидит. Тише, успокойся…       — Наверное, она думает, что я могу обидеть вас, — предположил Асмодей и осторожно протянул руку к мордочке маленькой волчицы. Та громко тявкнула и клацнула зубами совсем рядом с его пальцами, которые демон успел убрать лишь в последний момент. — Собаки меня не любят.       — А вы их? Или у вас другие предпочтения?       — Ну, у меня были и есть разные животные.       — Интересно узнать, какие, — улыбнулась Ева и поставила Луну рядом с миской, продолжая поглаживать ее по спинке. Волчица время от времени поднимала на демона голову, будто ожидая внезапной атаки, но все же постепенно успокоилась — желание перекусить оказалось сильнее. — Расскажете или не хотите?       — Это не секрет, — пожал плечами Асмодей и опустился на пол подальше от Луны. — У меня есть пять драконов — Фобос, Деймос, Астарта, Цубами и Хель. Двое из них со мной уже много лет, но самая любимая — это Хель. В честь нее я сделал татуировку на правой руке.       — Какие они? Как выглядят?       — Хель — это очень красивая дракониха с золотой чешуей, сияющей ярче солнца. Она не такая большая, как некоторые драконы, зато быстрая и умная. Ей больше пятисот лет, но дух ее не стареет. Прекрасное создание… Еще один мой фаворит — Фобос. Он красный, как кровь, а пламя его жарче огня Ада. Тоже чудесный дракон и очень верный, как и Хель.       — Вы так о них говорите, будто… они ваши дети, которыми вы очень гордитесь, — заметила Ева, удивленная тем, с какой охотой демон рассказывал о своих любимцах. Она даже пододвинулась к нему поближе, заинтересовавшись разговором.       — Этим существам можно доверять, — кивнул Асмодей и чуть улыбнулся одними уголками губ. — Они никогда не предадут, если ты докажешь, что достоин их доверия. Нет зверей прекраснее них.       — А еще кто-то у вас есть? Или вы фанат драконов?       — Нет, я также фанат самых разных кошек. У меня живет белая пантера — удивительное животное. Ее зовут Рэн. Она грациозная, спокойная и смотрит так осмысленно, будто даже слова понимает.       — Когда она у вас появилась? — спросила Ева, пытаясь представить эту красоту у себя в голове.       — Когда… у меня жил Вергилий, — недолго помолчав, ответил Асмодей, мгновенно став серьезным. — Тогда она была намного меньше, чем сейчас, но все же прилично больше вашей волчицы. Шипела на всех, даже погладить себя не давала, я боялся, что она сожрет моих слуг… А тут к Рэн подошел Вергилий и спокойно коснулся ее, немного погладил и сказал что-то ей на ухо. Она мгновенно изменилась и начала тереться о его лицо и руки, как самая обычная кошка. Я такого никогда до этого не видел.       — С Луной также было. Она сразу начала ему доверять. Волшебство какое-то.       — У Вергилия большая связь с природой. Он не может видеть, поэтому воспринимает все совсем иначе. Иногда мне кажется, что… он видит суть вещей, а не их оболочку, как все мы. Да, наверное, так оно и есть.       — Он вам… нравится? — решилась спросить Ева. Асмодей удивленно посмотрел на нее и захлопал глазами, будто не понимал, о чем она говорит. — Просто вы так говорите о нем… Я просто подумала, что…       — Это не то, что вы подумали, принцесса, — поспешил объясниться он, немного замявшись перед тем, как начать говорить.       — А откуда вы знаете, о чем я точно подумала?       — Действительно… Получилось очень глупо. В общем, это не то, что я подумал, что вы… подумали.       — Ясно, — неуверенно кивнула Ева и внимательно посмотрела Асмодею в глаза, отчего ему стало непривычно не по себе — обычно так смотрел он, когда пытался прочитать что-то во взгляде собеседника. Впервые испытав это на себе, демон почувствовал незнакомую для него неловкость. — Вы сегодня странно себя ведете. Очень…       — Что изменилось? — спросил он, очнувшись от тревожных мыслей. — Вроде бы, все как обычно.       — Нет, это не так. И я вот думаю — вы нацепили одну из своих масок или показали мне себя настоящего?       — Я сейчас кажусь вам милым? Вы это имели ввиду?       — Думаю, что это не самое подходящее для вас слово, — скептично покачала головой Ева. — Но мне впервые действительно приятно с вами общаться. Сегодня какой-то особенный день? Пойдет снег? А может, прилетят чайки?       — Как мне нравится ваша неизменная язвительность, — усмехнулся Асмодей, чувствуя удовлетворение от ее слов. — Вы себе не изменяете и это очень… честно.       — Вы смогли удержаться от очевидного комплимента! Я вами горжусь, нужно пожать вам руку в честь этого.       — С большим удовольствием, если вы говорите серьезно.       — Да, конечно, — Ева протянула ему руку, и он быстро сжал ее в своей ладони, почти схватив, словно хищник свою долгожданную добычу. Асмодей не испытал привычной боли, потому что девушка еще не успела надеть аметистовый кулон, поэтому отпускать ее он сразу не собирался, решив воспользоваться моментом. Ее маленькая рука утонула в его ладони, которая казалась огромной в сравнении с ее — такой хрупкой, тонкой и легкой, словно почти невесомое перышко. Несмотря на это, в ней чувствовалась большая сила, недоступная обычному беглому взгляну — Асмодей ощущал внутри Евы огромный бесконечный поток энергии, циркулирующий по ее телу, но не имеющий возможности высвободиться наружу.       — Какая вы все-таки хрупкая, — тихо произнес он, борясь с желанием коснуться руки девушки губами. Внезапно Луна, оторвавшись от своего завтрака, вновь угрожающе зарычала и, подбежав к нему и Еве, несколько раз клацнула зубами рядом с его коленом, готовая в любой момент вцепиться в него. Асмодей отпустил руку девушки, поняв, что волчица не успокоится, пока он этого не сделает. — У вас появилась еще одна защитница. Мне повезло, что она совсем щенок, иначе я бы уже лишился руки.       — Мне еще предстоит много работы с ней. Нужно научить ее не рычать хотя бы на моих гостей.       — Тогда стоит перестать ее раздражать. Я, пожалуй, пойду. Мне нужна приличная порция кофе.       — Сегодня в три часа мы будем тренироваться на площадке с мишенями с восточной стороны дворца, — сказала Ева, когда Асмодей уже открыл дверь. — Будем стрелять из лука, метать ножи… Можете присоединиться, если захотите.       — Звучит неплохо, — кивнул он, ненадолго задумавшись. — Мне не помешает немного размяться. Спасибо за приглашение. Увидимся там.       Покинув комнату Евы, Асмодей прошел дальше по коридору и только сейчас смог хоть немного расслабиться — демону стоило огромного труда не проявлять всех эмоций, которые бурлили внутри него, не давая ему успокоиться. Казалось, что он так и продолжал держать руку девушки в своей, все еще чувствуя ее энергию, от которой покалывало в кончиках пальцев. Только сейчас Асмодей постепенно начинал понимать, как нужно себя вести с Евой — ей нравились эмоции, честность и эмпатия, о которых он имел весьма туманное представление. Ее интерес был так силен, что передался ему, позволив демону впервые за долгие годы сказать что-то без притворства. Только вот у всего этого был огромный минус — стоило Асмодею начать говорить искренне, как он тут же терял необходимый в этой ситуации спасительный контроль.       — Нужно быть осторожнее, — подумал он и посмотрел на свою ладонь, в которой продолжала пульсировать оставшаяся от Евы энергия. Сжав ее в кулак, демон сделал глубокий вдох, а затем медленно выдохнул, чтобы успокоиться. — Она эмпат… Так вот откуда такая проницательность. Ну, ничего. Даже от эмпата можно многое скрыть.       Продолжая обдумывать это, Асмодей вышел из коридора и направился на кухню, чтобы, наконец, взять себе кофе для позднего завтрака. Он предпочитал делать его самостоятельно, оставаясь всегда недовольным недостаточной крепостью того, что готовили ему слуги.       Оставшись в своей комнате только с Луной, Ева решила достать подаренную Шарлоттой косметику и испробовать ее на себе. Она не очень часто пользовалась подобными вещами, но красивые тени всех цветов радуги определенно вызвали у девушки интерес. Взяв кисточку, Ева набрала ею немного медного пигмента и нанесла его на веки, сильно растушевав, чтобы цвет не бросался в глаза. В итоге получилось очень симпатично, и девушка улыбнулась своему отражению, довольная результатом. Внезапно в дверь раздался стук, и Ева уронила кисточку на туалетный столик от неожиданности, рассыпав немного теней по деревянной поверхности. Открыв дверь, девушка увидела на пороге Лилит с двумя небольшими подарочными коробками черного цвета с золотыми бантами.       — Доброе утро… или день, — улыбнулась она. — Я пришла отдать тебе это.       — Да, конечно, проходите, — кивнула Ева и впустила женщину в комнату. Лилит положила коробки на постель и присела на нее и похлопала ладонью рядом с собой, приглашая девушку сесть с ней.       — Прости, что не смогла сделать это вчера. То, что я тебе выбрала, не успели вовремя доставить. Второй подарок от Ливии, она просила его тебе передать.       — А почему она сама не пришла?       — У нее в последнее время очень переменчивое настроение, — пожала плечами Лилит и в ее взгляде появилось беспокойство. — Но сейчас это не главное. Давай, открывай.       — Ну, хорошо, — улыбнулась Ева и положила себе на колени первую коробку. Внутри нее оказались небольшие предметы — маленький мешочек из кожи на черной веревочке и белый кристалл на серебряной цепочке. — Что это такое?       — Мешочек из кожи черной саламандры — в нем ты можешь спрятать небольшие вещи, и никто кроме тебя не сможет их оттуда достать. Редкая вещица, но я подумала, что тебе это может пригодиться.       — Вот это да, спасибо… А кристалл?       — С помощью него можно обнаружить посторонние вещества в напитках и еде, — пояснила Лилит. Она достала из кармана брюк маленький пузырек со светло-зеленой жидкостью, взяла кристалл в руку и окунула его в нее — он тут же окрасился в пыльный серый оттенок, потеряв легкое сияние, которое исходило от него до этого.       — Это реакция на снотворное. Если будет яд, то кристалл окрасится в черный. Это полезная вещь.       — Большое спасибо, но я не думаю, что мне придется проверять еду или питье на яды, — с сомнением произнесла Ева. Лилит очень серьезно посмотрела ей в глаза и тихо вздохнула.       — Моя дорогая… Ты — не просто бессмертная, живущая мирной жизнью вдалеке от интриг. Ты принцесса, а значит, тебе нужно тщательно выбирать себе друзей и союзников. Никто не знает, что придется пережить на пути к трону, милая. Моего сына несколько раз пытались отравить еще в детстве, поэтому я считаю, что и тебе нужно быть готовой ко всему. Наш мир очень суров к таким добрым и милосердным девушкам, как ты.       — Хорошо… Вы правы, — согласилась Ева и взяла протянутый ей кристалл, сжав его в кулаке. — Я ничего не знаю о том, как нужно управлять. Я не понимаю, как держать власть в своих руках и заботиться сразу обо всем и всех… Я совсем ничего не знаю.       — Тебя не прельщает власть, — улыбнулась Лилит и убрала выбившуюся прядь за ухо девушке. — Именно это определяет по-настоящему хорошего правителя — только мой опыт. Такие как ты принимают власть не как данность, а как большую ответственность. Мне кажется, что у тебя все получится, хоть об этом и рано еще говорить.       — Я рассчитываю побыть просто принцессой еще лет пятьсот. Надеюсь, что у меня будет время научиться всему, что нужно.       — Конечно, все будет, милая. А теперь посмотрим, что тебе приготовила Ливия. Открывай, мне самой интересно.       — Ладно, сейчас, — с улыбкой кивнула Ева и потянула за золотой бант на второй коробке. Открыв ее, девушка обнаружила внутри очень красивые замшевые туфли с пряжкой на застежке. Также здесь находилась коробочка поменьше, в которой лежало кольцо с крупным черным камнем в середине. — Хм, я редко ношу такое…       — Это не просто кольцо, — удивилась Лилит и взяв его в руку, повертела из стороны в сторону. — Этот камень называется Верум. Когда кто-то касается его, то он меняет цвет, показывая, что у него на душе. Давай, примерь его.       Решив проверить, Ева надела кольцо на средний палец и через пару секунд черный цвет сменился на светло-сиреневый с небольшими вкраплениями бирюзового.       — Что это значит? — спросила она и Лилит загадочно улыбнулась.       — Умиротворение и… чувство влюбленности. Как думаешь, правильно?       — Ох… Ну, может быть. Как бы…       — Расслабься, ты можешь не отвечать, — Лилит подмигнула Еве, и девушка почувствовала, как ее лицо начинает заливаться краской. — В общем, это кольцо — неплохой помощник распознавания твоих и чужих чувств и эмоций. Возьми за руку того, кого хочешь проверить и посмотри на кольцо. Красный цвет означает гнев, ярость, ярко-розовый — страсть и желание, темно-синий — печаль, тоску, тяжелые мысли, зеленый — расслабленность, хорошее настроение, сиреневый — влюбленность, бирюзовый — покой, умиротворение, желтый — веселье и радость. А вот если увидишь серый или черный — то это будет означать угнетенность, боль, депрессию и страдания. Опасный цвет, как и красный.       — Хорошо, я запомнила, — кивнула Ева и благодарно улыбнулась. — Спасибо вам за подарки. Надеюсь, я смогу и Ливию поблагодарить.       — Мы с Люцифером и Каллисто скоро улетаем. В любом случае, она должна прийти попрощаться с нами. Может, и на тренировке потом появится. Но не переживай, если не выйдет — если что, можешь послать ей записку с благодарностью… А сейчас мне пора. Нужно упаковать оставшиеся вещи.       — Хотите, я помогу? У меня много свободного времени.       — Нет, расслабляйся и отдыхай, — покачала головой Лилит и поднялась с места. — Но приходи попрощаться.       — Разумеется, — пообещала Ева и открыла перед женщиной дверь. — Прилетайте поскорее обратно. Скоро праздник.       — О, это я точно не пропущу. Хочу посмотреть на внуков и поболеть за них.       Проводив Лилит и закрыв за ней дверь, девушка присела обратно на постель и вновь внимательно посмотрела на кольцо, камень в котором так и сохранял прежние цвета — сиреневый и бирюзовый. Не удержав улыбки, Ева опустилась на плед и раскинула руки в стороны — в ее мысли снова пришел Вергилий, о котором она сейчас думала чуть ли не каждые пять минут. Подняв руку над собой, девушка провела пальцами по блестящим аметистам, украшающим серебряный браслет.       — Какой же он… замечательный, — прошептала Ева и, обняв подушку, довольно запищала в нее, вновь не совладав с приступом нежности. — Как же я его люблю… Хочу, очень хочу его увидеть! Поскорее бы…       От звуков, которые издавала девушка, Луна, прежде лежавшая в тени на своей лежанке, радостно завыла, подскочила с нее и начала носиться по комнате, явно ожидая того, что ее поведут на прогулку. Ева поднялась с кровати и с улыбкой посмотрела на пушистый комочек, бегающий вокруг нее.       — Ну, почему бы и нет? — кивнула она и, надев кулон-сердце, взяла Луну на руки. — Пойдем прогуляемся? Только не используй любимые папины лилии в качестве туалета.       Выйдя из комнаты, девушка неторопливо спустилась на первый этаж и, пройдя мимо стражников, которые проводили ее внимательными взглядами, вышла на улицу, сразу свернув в сторону парковой зоны рядом с драконьими ангарами, идеально подходящей для прогулки. Здесь было много тени от дворца, редко кто-то ходил и солнце не так сильно тревожило Луну — Ева хорошо помнила наставление Вергилия о том, что Лунные волки не любят яркий солнечный свет. Сделав все свои важные дела, волчица вновь начала изучать территорию, внимательно обнюхивая все, что попадало в ее поле зрения, а девушка села на траву, опершись руками о землю. Погода выдалась очень приятной — было совсем не жарко, солнце не доставляло дискомфорта и дул легкий прохладный ветерок, как и бывало обычно в это время года. Ева блаженно улыбнулась, чувствуя, как все тело расслабилось, а мысли приятно опустели. Не нужно было идти на учебу и беспокоиться о каких-либо важных делах — лишь полный покой и долгожданный отдых, которыми девушка хотела насладиться по максимуму. Для полного счастья ей не хватало лишь Вергилия, который сидел бы рядом и рассказывал какие-нибудь интересные истории о своих путешествиях.       — И Арея не хватает, — подумала Ева. — Обычно он утром ко мне всегда заходит… Может, ему снова не здоровится, как тогда?       Мысли о Вергилии и Арее переплелись друг с другом, больше не давая ей расслабиться. Ей хотелось побыть с ними двумя, вместе насладиться началом выходного дня, обсудить прошедший праздник, еще раз поблагодарить за подарки… Да что угодно, лишь бы с ними. Еву останавливало лишь то, что Арей недолюбливал Вергилия, который никогда не молчал на его колкости, почти всегда вступая с ним в конфликт. И, хоть сейчас между ними и наступило что-то вроде перемирия, девушка всегда чувствовала напряжение, когда они находились рядом с ней одновременно.       — Может, Арей… немного ревнует? — предположила Ева и тяжело вздохнула. — Он ведь всегда был таким… Чему я удивляюсь? Привык, что мы все время были вместе, а сейчас я отвлеклась на Вергилия. Ох, Арей… Мой милый братишка, я всегда буду с тобой, разве ты не понимаешь этого?       Мысль о том, что он в самом деле может ревновать, вызвала у девушки улыбку. Она уже успела отвыкнуть от этого за те годы, пока рядом с ней не было парней, но теперь, когда появился Вергилий, Арей вновь вернулся к своему обычному поведению. Предположение о ревности немного успокоило Еву — тогда это могло означать, что он не любит ангела лишь по этой незначительной причине, а значит, есть шанс, что однажды все успокоится и они смогут поладить.       — Дожить бы этого момента, — усмехнулась девушка и, поднявшись с земли, отряхнула руки от мелких травинок. Луна тут же подбежала к ней и доброжелательно завиляла маленьким хвостиком. — Еще немного погуляем и пойдем, да? Тебе наверняка надоело солнце.       Стараясь держаться тени, Ева неторопливо пошла по направлению ко входу во дворец, заметив уже издалека суету на лестнице. Огромный красный дирижабль с изображением черной волчьей головы уже пригнали на площадь — он был готов к отлету и слуги носили в него многочисленную поклажу семейства Люцифера. Сам он стоял рядом с летательным аппаратом, контролируя погрузку вещей, время от времени раздавая указания, что и как нужно разместить. Заметив вышедших наружу Габи и Силли, Ева подошла к ним — парни тоже вынесли из дворца несколько сундуков с металлическими ручками, которые принадлежали Лилит.       — Хорошо спалось? — спросила она у них вместо приветствия.       — Да, очень даже хорошо, — кивнул Габи и щеки его залились румянцем, а на лице появилась легкая и немного глупая улыбка. — Клео… еще спит.       — И Крис тоже, — усмехнулся Силли. — Для него не спать ночью — весьма утомительно. Наверное, проваляется до самой тренировки.       Ева уже хотела спросить, где Ливия, но девушка появилась из-за двери, стоило ей подумать задать этот вопрос вслух. Выглядела она неважно — лицо было совсем бледным, глаза опухшими, а губы красными и обкусанными почти до крови. Габи и Силли посмотрели на сестру, которая даже не подняла на них взгляд, и взволнованно переглянулись — видеть ее такой было для них очень непривычно.       — Наверное, дело в Мальбонте, — подумал Силли и тяжело вздохнул. Ливия села на одну из нижних ступенек лестницы, не говоря ни слова, и уставилась куда-то в даль, погруженная в собственные тяжелые мысли. Парню очень хотелось как-то утешить сестру, но зная ее взрывной характер, он никак не мог на это решиться, подумав, что она все равно не захочет ему ни о чем говорить. Ливия всегда была такой — никого не подпускала к своим чувствам, предпочитая страдать в одиночестве.       Стоило девушке поднять взгляд, как из дворца вышли Мальбонте и Вики, которая держала его под руку и выглядела очень довольной. Ливия вновь прикусила нижнюю губу почти до крови, чувствуя, что жизнь над ней решила как следует поиздеваться — она надеялась, что у мужчины найдутся какие-нибудь важные дела и он не придет провожать Люцифера, Лилит и Каллисто вместе с остальными. Мальбонте бросил на Ливию короткий взгляд — меньше всего сейчас ему хотелось видеть ее лицо, особенно после тех слов, которые она говорила ему совсем недавно.       — Ну, что, вылетаем? — громко спросил Люцифер, увидев, что Каллисто, наконец, тоже вышла из дворца. К его удивлению, она не была переодета для путешествия — женщина стояла в начале лестницы в своем домашнем сером платье с длинными рукавами и смотрела на него каким-то незнакомым ему взглядом. — Калли? Почему не переоделась? И… где твои вещи?       — Я не полечу, — ответила Каллисто на удивление твердым голосом. Сейчас привычное обращение мужа подействовало на нее, как болезненный удар в грудь, от которого стало трудно дышать. Ее дети, Лилит, Ева, Мальбонте и Вики одновременно посмотрели на женщину — все мгновенно почувствовали, как медленно, но верно растет напряжение.       — Мам? Все в порядке? — Габи подошел к ней и коснулся ее плеча, а Силли, стоявший рядом, чувствовал, что не может даже пошевелиться. Ливия, в отличие от братьев, посмотрела на мать с осуждением.       — Хватит устраивать спектакль, — раздраженно произнес Люцифер и нетерпеливо посмотрел на жену. Лилит, стоявшая рядом с сыном, закатила глаза и тяжело вздохнула, явно недовольная его словами. — Заходи в дирижабль, живо!       — Не смей при мне так разговаривать с женой! — строго и очень громко произнес Мальбонте, и все вздрогнули от его голоса. Челюсть Люцифера сильно сжалась, будто он силой заставил себя проглотить слова, которые чуть было не вылетели из его горла.       — Ей решать, лететь с тобой или нет, — кивнула Вики и посмотрела на Каллисто, которая стояла прямо, не склонив головы, как это делала женщина обычно, когда Люцифер повышал голос. — Она может остаться в Виктуаре, если хочет.       — Я все решила, — также твердо произнесла Каллисто и смело посмотрела мужу в глаза. — Летите без меня.       — Ты не должен ее заставлять, — шепотом произнесла Лилит, положив руку Люциферу на плечо. — Уважай ее решение. Просто прими это.       Тяжело вздохнув, Каллисто развернулась и быстрым шагом скрылась за дверью, не желая больше быть в центре повышенного внимания. Все погрузились в напряженное молчание, не решаясь сказать хоть слово. Люцифер тяжело дышал, явно недовольный решением жены, Ливия тоже осуждала мать за ее поведение, а вот Силли и Крис чувствовали небольшое облегчение, радуясь тому, что мать остается с ними. Все уже думали, что Люцифер зайдет в дирижабль, смирившись со словами жены, но внезапно он сорвался с места и быстрым шагом направился ко входу во дворец.       — Если я узнаю, что ты сделал ей больно, я не стану себя сдерживать, — тихо произнес Габи, когда он поравнялся с ним. Мальбонте, стоявший рядом, слышал сказанные им слова и не собирался одергивать парня, чувствуя, что тот имеет на них полное право. Люцифер ничего не ответил, но на секунду замер рядом с сыном, а затем пошел следом за женой, чтобы поговорить с ней впервые за долгое время.       — Чертов стыд! — выпалила Ливия, ощутив сильную злость на мать. Как и всегда, она встала на сторону отца, не желая вникать в суть проблемы.       — Не тебе судить о том, что такое стыд, — медленно проговаривая каждый слог, тихо произнес Мальбонте и грозно посмотрел на нее. Встретившись с ним взглядом, Ливия почувствовала, как все внутри нее сжимается и в животе образуется неприятный тугой узел — осуждение в его глазах было сродни пытке. Стоящие рядом с ним Вики и Ева тоже посмотрели на нее — первая с легкой неловкостью, а вот в глазах их дочери можно было увидеть нарастающий гнев.       — Лив, ты можешь хоть раз воздержаться от комментариев? — устало спросила Лилит и удрученно покачала головой.       — Прекрасно, раз вас всех от меня тошнит, я пойду к себе! Осточертело! — закричала Ливия и, недовольно оглядев всех присутствующих, бросилась к двери и скрылась во дворце, еле сдерживая подступающие слезы. Габи и Силли одновременно округлили глаза, пораженные поведением сестры, которая, несмотря на свой не самый легкий характер, всегда старалась успокоить себя и не говорить подобных вещей.       Еле сдерживая злость, Люцифер прошел по коридору, пытаясь найти Каллисто — он знал, что она не могла успеть уйти далеко, поэтому заглядывал во все комнаты и залы на своем пути. Заглянув в большую гостиную он, наконец, обнаружил жену там — она стояла около большого окна и, однозначно услышав его шаги, даже не повернулась к нему лицом — лишь напрягшиеся плечи и спина выдали ее.       — Что ты творишь? — спросил Люцифер, подойдя к Каллисто ближе. — Ты выставила меня перед всеми полным идиотом и тираном!       — Да ты что? Мне кажется, ты сам прекрасно с этим справляешься, — холодно отозвалась она и все же повернулась к нему, со злостью посмотрев в глаза мужу. — Зачем пришел? Отчитать, как малое дитя? Или влепить мне пощечину?       — Я жду хоть каких-то объяснений. Потрудись рассказать мне, почему ты приняла решение остаться!       — Все просто — я не хочу быть с тобой рядом. Лилит все эти годы была мне утешением, но сейчас даже ее поддержки не хватит, чтобы все это терпеть…       — Откуда такая избалованность?! — возмутился Люцифер, глядя на снисходительное лицо жены. — У тебя есть все! Лучшая одежда, драгоценности и слуги выполняют все твои прихоти, тебе не нужно работать, не нужно ни о чем думать — только вести себя нормально!       — Да? А еще у меня есть муж, который ни во что меня не ставит! — закричала Каллисто ему в лицо, еле сдерживая себя от того, чтобы не влепить ему пощечину. — Муж, который даже не смотрит в мою сторону и таскается по пабам с какими-то женщинами! Муж, который изменял мне, пока я была беременна! Как думаешь, роскошная жизнь может перекрыть это?!       — Мы же ведь уже обсуждали это… Ты снова решила вернуться к этой теме?       — Обсуждали… А что в итоге?! Ты на проституток тратил больше времени, чем на меня и детей! Я умоляла тебя, плакала, только на коленях не стояла перед тобой — лишь бы ты не шлялся где-то и не позорил нашу семью! Надо мной смеется весь Ад… Как меня только не называли сначала, но я была готова терпеть это ради нашей совместной жизни! А теперь мне ради чего терпеть?! Скажи мне!       — Калли, у меня уже давно никого нет! — Люцифер вцепился пальцами в спинку кресла, чувствуя, как начинает терять терпение. — Как будто ты мне не изменяла…       — Ни разу! Никогда! — чуть не плача, выпалила Каллисто и хлопнула ладонью себе по лбу. — Я все эти годы была тебе верна! Ты думаешь, мне не предлагали, не признавались в любви? Думаешь, у меня нет поклонников? Они есть, но я, как полная идиотка надеюсь, что у тебя проснется совесть и что-то изменится, но нет! Ты продолжаешь унижать меня! Знаешь, что говорят про нас? Что я настолько жалкая, что Сатана предпочитает платить женщинам за секс, лишь бы не ложиться со своей женой в одну постель… И самое мерзкое, что наши дети об этом знают. Об этом знают абсолютно все! Представь, каково мне терпеть подобное унижение!       — Что я должен сделать, чтобы ты мне поверила, что такого больше не будет? Просто скажи мне, черт возьми!       — Сейчас я ничего не хочу, Люци… С меня довольно! Я останусь здесь и… поживу без тебя. Мне нужно вздохнуть свободно хоть раз за сорок лет.       — Ты… неблагодарная стерва! — выпалил Люцифер и так сильно ударил ладонью по столу, что все предметы, стоящие на нем, подлетели вверх и с громким стуком приземлились обратно. Каллисто еле удержалась, чтобы не вздрогнуть от этого, но все же сумела сохранить самообладание и не испугаться этого. — Я дал тебе все! Кто ты без меня? Ты — пустое место, моя дорогая! Как ты смеешь даже возмущаться?!       — Я ТВОЯ ЗАКОННАЯ ЖЕНА, А НЕ ОДНА ИЗ ТВОИХ ШЛЮХ! — закричала Каллисто и отступила на шаг назад, боясь, что Люцифер может не совладать с гневом. — Зачем ты тогда женился на мне?! Чтобы мучить? Чтобы вечно указывать на мое место? Нет уж, с меня довольно! Я хочу… с тобой развестись!       — Тебе кто-то мозги промыл? Это Вики? Или Габи? Они тебя надоумили на этот бред?!       — Вики поддержала меня, как и Мими, и Офелия… Даже твоя мать, твои сыновья… Твои замечательные сыновья, которых ты ни во что не ставишь! Все пытаются помочь мне, но только не мой собственный муж, черт возьми… Можешь трахаться с кем угодно, ты свободен! Надеюсь, теперь ты счастлив, что не нужно терпеть рядом с собой нелюбимую жену? Ах, точно! Ты ведь все эти годы пытался забыть о Вики с помощью этих женщин! А я ведь хотела помочь тебе… Хотела помочь тебе забыть о ней. Она счастлива без тебя. А я хотела быть с тобой счастливой… Но теперь мне плевать. Можешь убиваться дальше, сколько душе угодно, а я останусь здесь и начну жить нормально!       — КОНЕЧНО, КАК ПОЖЕЛАЕШЬ!!! — заорал Люцифер и с силой толкнул кресло, которое повалилось на бок Каллисто под ноги. — Сама приползешь ко мне и будешь умолять принять тебя обратно! Так и будет!       — Иди к черту… Сатана недоделанный, — женщина скривила губы от негодования и с вызовом посмотрела в его красные глаза, полыхавшие от гнева, как раскаленные угли. — Остынь немного дома… Побудь один. Тебе нужно о многом подумать, прежде, чем мы увидимся. А теперь уходи… Лилит тебя ждет.       Люцифер хотел продолжать выкрикивать ей в лицо обидные и гневные слова, но, видя разочарование в ее глазах, просто не смог этого сделать. Каллисто отвернулась от него, подняла упавшее кресло и села в него, не желая больше разговаривать. Смирившись с ее молчанием, Люцифер выругался и вышел из гостиной, громко хлопнув за собой двухстворчатой дверью. Женщина вздрогнула от резкого звука и почувствовала, как к глазам подступают непрошенные слезы злости и огромной обиды, которые копились в ней все эти долгие годы. Она ощущала в груди огромный болезненный узел, от которого было трудно дышать, но сейчас он внезапно ослаб — совсем немного, но этого хватило, чтобы впервые за несколько десятков лет вздохнуть легко и свободно.       — Мадам? — Каллисто быстро вытерла слезы с щек и обернулась на тонкий неуверенный голос, позвавший ее. На пороге гостиной стояла Клео, спрятав руки за спиной — по лицу девушки было понятно, что она смущена тем, что застала женщину в таком состоянии. — Все в порядке?       — Да, милая, все… хорошо, — несколько раз кивнула Каллисто и указала ладонью на кресло рядом с собой. — Поговорим? Это важно.       Клео напряженно сглотнула, но все же подошла к ней и села напротив нее, чувствуя себя очень неуютно в мягком кресле. Подняв взгляд на женщину, она увидела, что глаза и щеки у нее немного раскраснелись, выдавая то, что она совсем недавно плакала.       — Простите, — извинилась Клео, не совсем понимая, зачем это делает. — Я просто искала Еву, так что…       — Не стоит, — Каллисто подняла руку и покачала головой. — Я не смущена твоим появлением. Толку скрывать то, о чем знают все остальные… Ну, не будем об этом. Лучше поговорим о том, что действительно важно.       — Хорошо, как скажете… О чем вы хотите говорить?       — Думаю, ты и так это уже понимаешь — о Габи, конечно. О вас, если быть точной.       — Ааа… Что вы… думаете об этом? — решилась Клео задать вопрос, который терзал ее уже долгое время. — Вы… против или нет?       — Я не против, — улыбнулась Каллисто, и девушка почувствовала огромное облегчение, которое теперь старалась скрыть изо всех сил. — Мы с Лилит рады этому. Мы видим, каким стал Габи рядом с тобой и это делает счастливыми и нас.       — Мне приятно знать, что вы хорошо к этому относитесь… А ваш муж? Что думает… он?       — Он против… Даже очень против. Как думаешь, для чего он возвращается в Ад?       — Я… не знаю, — покачала головой Клео, чувствуя, как облегчение быстро сменилось тревогой. — Для чего же?       — Чтобы встретиться с герцогом Данталианом — он один из самых влиятельных демонов, очень богат, имеет большую армию, — ответила Каллисто и напряженно выдохнула. — У него есть одна незамужняя дочь — Олимпия. Мой муж… собирается устроить ей и Габи встречу.       — Это для того, чтобы… они были вместе, да?       — Именно так. Клео, будь очень осторожна, когда они прибудут сюда. Данталиан серьезно настроен женить Олимпию как можно выгоднее, и он сделает для этого все.       — Что это значит? — прошептала девушка, ощутив, как немеют руки и ноги.       — У него есть еще одна дочь Филомена. Она замужем за Мельхомом, — Каллисто на мгновение замялась, не справившись с волнением, а затем протянула ладонь к руке Клео и крепко сжала ее. — Мельхом до брака с Филоменой долгое время был влюблен в другую девушку. Он хотел на ней жениться, но случилось страшное — она… пропала. Ее долгое время не могли найти, а затем… обнаружили в реке Эридан.       — Ее… убили? Это… так?       — Да, все так. Я говорю тебе это не для того, чтобы испугать — я хочу уберечь тебя. Габи я сказать не могу, потому что он придет в ярость и совершит ошибку. Люцифер не потерпит его конфликта с Данталианом.       — А что он может ему сделать? — воскликнула Клео, почти срываясь на крик от паники. — Не убьет же он своего сына!       — Но он может начать угрожать ему, — твердо произнесла Каллисто и внимательно посмотрела ей в глаза. — Ты стала слабым местом моего сына, и мой муж это знает. Будь готова к давлению и шантажу. Данталиан пойдет войной на нашу семью, если Люцифер откажет ему с женитьбой. Ради этого он может пожертвовать свободой выбора сына и даже твоей жизнью. Законы Ада слишком суровы, чтобы недооценивать их.       — А если рассказать обо всем Мальбонте? Он ведь может найти какой-то выход…       — Тогда он казнит Данталиана и другие демоны, которые находятся на его стороне, поднимут восстание. Начнутся междоусобные войны и от нашего хрупкого мира ничего не останется. Все слишком сложно.       — Но что же мне тогда делать? — слабым голосом спросила Клео, еле сдерживая дрожь в теле. — Как мне быть?       — Постарайся находиться рядом с Габи как можно реже, когда заявятся Данталиан и Олимпия, — ответила Каллисто и судорожно вздохнула. — Это слишком опасно для тебя. Будем молиться, что Габи просто не понравится им по каким-то причинам. Если они догадаются и поймут, что он серьезно настроен быть только с тобой… Об этом лучше даже не думать. Тебе придется следить за своей едой и напитками, проверять одежду, даже косметику и цветы в комнате, ходить везде только с кем-то… Данталиан славится своими ядами. Ты должна быть начеку все время и держись рядом с Евой. Она не даст тебя в обиду.       — Лучше бы я этого всего не знала… Когда они прилетят?       — Перед Весенним фестивалем. Жить они во дворце не будут — это уже радует… Но постоянные посещения обеспечены. Надеюсь, ты меня поняла. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.       — Да… Мне все понятно, — кивнула Клео, чувствуя сильную тошноту. — Я… пойду. Мне нужно все обдумать.       — Хорошо, — напряженно кивнула Каллисто и, когда девушка поднялась с места, вновь сжала ее руку. — Я надеюсь, что смогу что-нибудь придумать. Если пойму, что тебе грозит опасность, то сделаю все, чтобы помочь. Помни об этом.       Клео слабо улыбнулась и на негнущихся ногах вышла из гостиной, чувствуя себя так, будто ее со всей силы ударили по голове. Она прекрасно понимала, что могут возникнуть какие-то проблемы, но даже предположить не могла, что ей нужно будет опасаться за свою жизнь. Только сейчас девушка осознала, во что ввязалась, влюбившись в сына Сатаны.       — Я справлюсь, — подумала Клео и стиснула руки в кулаки. — Я так легко не сдамся.       Поднявшись на второй этаж, девушка прошла мимо своей временной комнаты — ноги сами повели ее дальше, и она бесконтрольно направилась в спальню к Еве, в которой сейчас так сильно нуждалась. Клео понимала, что не может ей все это поведать, но от разговора с подругой отказываться не собиралась. Постучавшись в дверь и услышав ее приветливый голос, девушка зашла внутрь, стараясь хотя бы сейчас перестать думать о том, что рассказала Каллисто.       — Наконец-то, — улыбнулась Ева и похлопала по покрывалу рядом с собой, приглашая Клео сесть. — Я уж думала, ты до вечера валяться будешь. Выспалась?       — Разумеется, — кивнула она, плюхнувшись на кровать напротив подруги. Посмотрев в угол комнаты, девушка увидела спящую Луну, еле удержавшись от того, чтобы не начать ее тискать. — Проводили гостей?       — Да… Ты бы видела, что случилось. Каллисто отказалась лететь, и Люцифер взбесился. Давно не видела его таким бешеным… Ну, и поделом ему. Ливия тоже учудила — разоралась и убежала. Любят же они всем свой характер показывать.       — Хорошо, что я этого не видела. Не люблю наблюдать за подобным. А твои родители как отреагировали?       — Ну, отец мягко намекнул Люциферу, что не потерпит такого поведения от него, — пожала Ева плечами. — Мама тоже на стороне Каллисто, как и Габи с Силли. Только Ливия недовольная. Совершенно ее не понимаю…       — Габи упоминал, что в последнее время она странно себя ведет, — вспомнила Клео. — Наверное, у нее что-то случилось, а злость вымещает на всех остальных. Впрочем, как и всегда. Может, успокоится и поймет, что неправильно себя ведет.       — С Ареем тоже что-то непонятное. Закрылся в своей комнате и не хочет выходить. Я стучалась минут десять, а он лишь говорит, что хочет побыть один. Впервые он прогоняет меня… Какого черта? Кризис среднего возраста какой-то…       — У него тоже иногда бывают приступы плохого настроения. А для кризиса рановато — он ведь совсем дитя.       — Дитя выше меня на голову, ага… Но ведет себя иногда как ребенок — что правда, то правда, — удрученно кивнула Ева. — Хмурый в последнее время, нелюдимый и улыбка такая странная… Он словно не здесь.       — Хм… А ты не догадываешься, в чем может быть причина? — осторожно спросила Клео, решив прощупать почву. Она, в отличие от подруги, понимала, в чем дело, но в лоб говорить ничего не собиралась, считая, что Арей должен все рассказать сам. — Есть идеи?       — Ну, может быть, дело в том, что я много времени провожу с Вергилием… Может, он ревнует?       — Ты сама пришла к такому выводу или…?       — Сама, конечно, — пожала плечами Ева и нахмурила лоб. — Я провожу меньше времени с Ареем с тех пор, как появился Вергилий. Наверное, я поступаю неправильно и мне стоит исправиться…       — А суть этой ревности ты понимаешь? — продолжала напирать Клео, видя во взгляде подруги неуверенность. — Ну, настоящую причину?       — Ну, мы же как брат и сестра, так что, да — он ревнует меня, как старший брат, наверное.       — Да что ты?.. И кто из братьев так ревнует? Габи разве себя так вел хоть раз по отношению к Ливии?       — Нашла с кем сравнить, — усмехнулась Ева и махнула рукой. — У них не такие отношения, как у нас с Ареем. Мы очень близки, а они… не особо.       — Хм… А ты никогда не думала о нем, ну, как о… парне? — решилась задать вопрос Клео и выжидающе посмотрела на нее. Девушка округлила глаза от удивления и смущенно улыбнулась.       — Я даже не знаю, что сказать. Арей… Я, кажется, всегда воспринимала его только, как своего брата или лучшего друга. Мы почти все детство провели вместе, и я плохо помню время, когда его не было с нами. Он, конечно, красивый, умный, сильный…       — Ну, да, очень даже. Что-то еще?       — Странные у тебя вопросы, — окончательно смутилась Ева, увидев подозрительный взгляд подруги. — Ты думаешь, он мне когда-то нравился что ли?       — А почему бы и нет? — развела руками Клео. — Вы много времени были вместе и твои чувства могли меняться из года в год… Ну, такое правда бывает.       — Он мне нравился, но не более! Довольна?       — Оу… Наконец-то, ты это признала. Точно только нравился? А когда это было — до симпатии к Крису или после?       — Да, это была просто симпатия, чуть больше дружеской, — нехотя ответила Ева и начала накручивать прядь своих каштановых волос себе на палец. — После Криса… Мне нравилось проводить с ним время, гулять вместе, делать уроки… Но дальше этого не пошло.       — Эти чувства не похожи на те, что ты испытываешь сейчас к Вергилию? — улыбнулась Клео и увидела, как щеки подруги порозовели.       — Нет, совсем не похожи. С ним все совершенно иначе. Я каждое утро думаю лишь о встрече с ним, все время хочу его увидеть… А когда вижу, сердце словно хочет из груди вылететь. Я не могу перестать разглядывать его, люблю его голос, улыбку, руки… Все в нем… так красиво.       — Да, ты действительно влюблена… А теперь о главном… Когда вы вчера уходили гулять, что-то случилось? И не отнекивайся.       — Ну… Да, — смущенно отозвалась Ева и прикусила нижнюю губу. — Мы… были под тем делониксом в саду около танцевального зала, стояли там и… Вергилий меня поцеловал.       — О, дааааа! Наконец-то, черт возьми! — закричала Клео и тут же прикрыла рот ладонью, услышав шиканье подруги. — Прости, я просто думала, что он лет сорок еще будет решаться… Ну, и как тебе? Понравилось? Ты же не убежала от него, сверкая пятками?       — Нет, я даже не успела подумать о том, как сильно стесняюсь. Он так обнял меня, так прижал к себе!.. Меня трясло так сильно, что я даже говорить не могла, но это было очень-очень приятно…       — Это замечательно, я так рада! И что же теперь — вы вместе? Вы это обсуждали? Что дальше было?       — Напрямую нет, но мне это и не нужно, — покачала Ева головой и мечтательно вздохнула. — Той же ночью Вергилий пришел ко мне, подарил цветы и этот браслет.       — Я так и думала, что это он тебе подарил, — ухмыльнулась Клео, взяв подругу за руку и разглядев украшение поближе. — Очень красивый… Я счастлива, что теперь вы во всем разобрались.       — Но теперь моя очередь вопросы задавать, так что готовься, дорогая…       — И о чем же ты хочешь спросить?       — Куда вы вчера с Габи делись? — хитро спросила Ева и пристально посмотрела на подругу, отчего та сразу сильно смутилась. — Ну же, выкладывай! Вы гуляли или.?       — Нет, мы пошли к нему в комнату, — ответила Клео, с трудом выговаривая слова от нахлынувших воспоминаний о прошедшей ночи. — Я пролила на платье сок, ну, и на себя, разумеется. Возвращаться на праздник нам уже не очень хотелось и как-то так все само получилось… В общем, мы занимались любовью.       — Ооо… Ух ты! Вот это..! И… как тебе?! Как это было?       — Замечательно. Ты бы знала, как это прекрасно — заниматься этим с тем, кого так сильно любишь… И Габи… Он был великолепен, я не ожидала даже, что все будет так. Не могу теперь ни о чем другом думать и… хочу еще.       — Габи в принципе замечательный, так что я даже не удивлена, — хихикнула Ева и, приобняв подругу, положила голову ей на плечо. — Как же здорово… Вам друг с другом очень повезло.       — Да… Я счастлива, — слабо улыбнулась Клео, обняв ее в ответ. Хоть на душе и было хорошо, но из ее головы не шли слова Каллисто о предстоящей опасности. Ей очень хотелось рассказать об этом Еве, но, вспоминая о предупреждении, сделать это девушка побоялась. Клео совершенно не хотелось, чтобы Ева или ее родители подставили себя под удар, если решат защищать ее и выступить против Данталиана.

***

      Когда впечатления от произошедшей ситуации между Люцифером и Каллисто немного стихли, все, кто остался в замке отправились на обед — Ливия так и не нашла в себе сил выйти из комнаты после того, как устроила сцену, а Каллисто, как и дочь, отказалась от обеда, решив побыть в одиночестве. Асмодея тоже не было, впрочем, как и всегда — демон предпочитал есть в одиночестве, да и предпочтения в еде у него отличались. Кроме него, мясо с кровью здесь точно никто не ел, а Вики так вообще бы стошнило от одного взгляда на его тарелку. Ева чувствовала легкую тоску — Вергилий почему-то не спустился есть с ними вместе, хоть иногда пропускал обеды и до этого, но сейчас это было для нее особенно грустно. Она сама не понимала, почему это ее тревожит, но думать об этом просто не могла. Решив, что поищет его чуть позже, девушка смогла немного успокоиться и вернуться к разговору. За едой все обсуждали предстоящие выходные, а также приближающийся Весенний фестиваль, соревнования и бои гладиаторов, которые должны были начаться к концу мая. Только Арей не особо участвовал в разговоре, молча и с непривычной неохотой засовывая в рот картофельное пюре и отбивные.       — Сможете без присмотра сегодня потренироваться? — спросил Мальбонте, обращаясь ко всем сразу, а затем посмотрел на Вики. — Мы сегодня покинем город, но ненадолго.       — Что-то произошло? — забеспокоилась Ева. — Это срочно?       — Ничего не произошло, но это чрезвычайно срочное дело, — улыбнулась Вики, глянув на дочь. Та сразу поняла, о чем они говорят и не стала развивать тему. — Проследи за тем, чтобы все было в порядке. И ты, Арей. Договорились?       — Ага, — безучастно кивнул тот, не поднимая взгляда от тарелки. — Проследим.       — Запишите все результаты, — напомнил Мальбонте, посмотрев на него, а затем и всех остальных.       — А чего записывать? — ухмыльнулся Габи. — Силли и Ева — десятка, десятка, десятка. Так и будет. А мы будем просто плакать в сторонке от унижения.       — Хватит, — одернул его Силли, но довольно улыбнулся от похвалы, обернутой в шутку. — Я тоже иногда промазываю.       — Когда с завязанными глазами стреляешь, — подмигнул ему Крис, вогнав парня в краску. Слова брата хоть и были приятными, но не могли соперничать с теми, что говорил он, и Силли даже мысленно поругал себя за то, что принизил их значение. Их взгляды снова встретились и Крис еле заставил себя посмотреть в тарелку — ему было трудно сдерживать себя и случайно не выдать то, что между ними было что-то большее, чем просто дружба. Рядом было слишком много проницательных глаз, чтобы хоть кто-то этого бы не заметил. Единственная, кто теперь смотрела на них иначе, была Ева — она осторожно улыбалась себе под нос, старательно делая вид, что просто наслаждается вкусным обедом.       — И сколько вас не будет? — спросила она у родителей. — Час, два?       — До завтрашнего вечера, — довольно ответил Мальбонте. — Поэтому мы и просим вам отнестись к просьбе серьезно — чтобы никаких происшествий.       — Не волнуйтесь, мы с Евой проследим, чтобы детки легли спать в девять, — улыбнулась Клео и все за столом рассмеялись от ее шутки.       — Мне для хорошего сна нужна колыбельная, — серьезным тоном произнес Габи. — Под «Лунную сонату», например. Кто знает колыбельные?       — Вергилий, — не задумываясь, ответила Ева и чуть было не подавилась вилкой, которую как раз отправила себе в рот вместе с овощами. Она сама не понимала, почему это ее так разволновало, ведь в ответе не было ничего особенного на первый взгляд. — Ну, он хорошо поет и играет.       — Я ни разу не слышала, чтобы он играл, когда был здесь сорок лет назад, — хмыкнула Вики немного разочарованно. — И во время репетиций с Изабель мне так и не довелось послушать.       — А он только Еве играет, — вдруг слишком громко произнес Арей и за столом ненадолго повисла странная некомфортная тишина. Ева посмотрела на него, и они встретились взглядами. Он впервые так на нее смотрел — с холодной обидой и даже еле ощутимым разочарованием. Девушка сглотнула появившийся комок в горле, чувствуя себя так, будто ее окатили ледяной водой. Отведя взгляд в сторону, Арей положил вилку на стол и прокашлялся. — Ну, потому что только ей у нас по ночам не спится. Он тоже ночью не спит.       — Ах, вот как, — кивнул Мальбонте и ненадолго замолчал. — Нужно будет попросить его нам сыграть. Наверняка, это очень красиво.       Остальную часть обеда все ели практически молча, лишь иногда перекидываясь какими-то совершенно сторонними репликами, например, о погоде и приближающимся Весеннем фестивале. Ева больше не чувствовала в себе желания есть — она могла думать лишь о словах Арея, которые он так неудачно вставил в разговор. Они не столько разозлили ее, сколько обескуражили — девушка не могла припомнить ситуаций, когда тот мог даже случайно сказать хоть что-то такое в ее сторону, что звучало бы так неоднозначно.       Когда с трапезой было покончено, Мальбонте, взвалив на себя несколько тяжелых сумок и сложенную палатку, отправился в ангар к драконам — лететь самостоятельно он не собирался, так как Вики уже находилась не в том положении, чтобы это было безопасно для нее и детей. Выведя Накира на площадь из ангара, Мальбонте погладил его по жесткому носу, и дракон выдохнул ему в лицо немного пара, показывая так свою привязанность. Повернув голову вправо, мужчина увидел подошедших к нему Вики, Еву и Арея. Жена сияла так, будто внезапно наступил ее день рождения, а вот дети выглядели слегка раздосадованными, будто между ними что-то произошло. Мальбонте посмотрел на них выжидающе и строго, а затем перевел взгляд на Вики, которая лишь пожала плечами.       — Мы не полетим, если вы будете себя так вести, — предупредила она Еву и Арея, которые тут же скорбно нахмурились. — Ну, что случилось? Что не поделили?       — Не сошлись во мнениях, — сказал парень свою дежурную отмазку и быстро посмотрел на девушку, которая гордо хмыкнула на его слова и закатила глаза.       — Мы разберемся, — натянув улыбку, продолжила Ева и тепло посмотрела на родителей. — Летите и отдохните от нас хоть день. Клянусь, что мы друг друга не убьем.       — Ну, раз клянешься, — улыбнулся Мальбонте и порывисто обнял дочь, чего уже давно не решался сделать. Она утонула в его больших руках, снова почувствовав себя такой же маленькой, как когда-то давно, много лет назад. Вики, поддавшись настроению, обняла Арея за шею, а он, переживая за ее живот, осторожно обхватил ее за талию, положив подбородок на плечо.       — Прощаетесь так, будто на год улетаете, — улыбнулся парень, немного оттаяв.       — Приступ сентиментальности, — рассмеялась Вики и, отпустив его из объятий, ущипнула Арея за щеку. — Ведите себя хорошо.       — Конечно, — вздохнула Ева, когда Мальбонте поставил ее на землю. — Летите уже, а то так до вечера прощаться будем. Вам нужно развеяться.       Обняв и дочь напоследок, Вики поднялась в седло дракона по заботливо выставленному им кожистому крылу. Мальбонте погрузил все вещи и коснулся шеи Накира — тот издал громкий рык, а затем, несколько раз взмахнув крыльями, очень быстро поднялся в воздух, радуясь предстоящему полету. Ева и Арей отошли в сторону, чтобы он случайно не задел их длинным хвостом и еще минуту смотрели вдаль улетающему дракону, пока тот совсем не скрылся за высокими елями. Решив вернуться к себе в комнату, девушка развернулась и зашагала по направлению к лестнице, как вдруг услышала позади себя тяжелый и очень недовольный вздох. Повернувшись к Арею, Ева уставилась на него, ожидая каких-то слов, но парень продолжал молча глядеть на нее в ответ, не находя в себе сил для разговора. Несмотря на его видимое смятение, девушка не собиралась начинать говорить первая.       — Ты сердишься, я понял, — наконец, сказал Арей, не смея приближать к Еве. — Можешь все высказать.       — К чему ты сказал те слова за обедом? — нахмурилась она и скрестила руки на груди. — Ты ведь понимаешь, как странно это прозвучало?       — Странно только для тех, кто понимает, что это значит. Мама и Мальбонте даже не стали ничего расспрашивать.       — Хорошо… Но зачем ты это сказал?       — Само вырвалось, — пожал плечами Арей и, потупив взгляд, начал ковырять носом ботинка землю. — Я не хотел ничего говорить.       — Стоит получше следить за тем, что делаешь, — холодно отозвалась Ева. — Ты с каждым годом становишься все несноснее. И хорошо, что родители ничего такого не подумали… А если бы это случилось?       — Тогда бы они узнали, что Вергилий вьется вокруг тебя.       — Он не вьется, Арей! Если бы я не хотела, чтобы он был рядом, этого бы не было. Ты ревнуешь что ли?       — Кричи громче, чтобы уже завтра об этом сплетничали слуги, — сердито произнес парень и сделал шаг к Еве, еле сдерживая гнев.       — Что, неприятно? — усмехнулась Ева. — А мне, думаешь, приятно было? Мы ведь друзья, а друзья так не поступают.       — А еще друзья не забывают друг о друге, когда на горизонте появляется симпатичный парень… Ты все реже вспоминаешь обо мне, с каждым днем я вижу тебя все меньше и меньше. Разве так друзья поступают?!       — Так, ты все-таки ревнуешь…       — Даже если и так?! — сердито выпалил Арей и, чтобы сдержать крик, сделал глубокий вдох и стиснул кулаки. — Мне нельзя? Сразу скажи, что еще мне нельзя говорить или делать, а то я с ума уже схожу!       — Нельзя мешать своей сестре быть счастливой, — спокойно ответила Ева и, приблизившись к нему, положила ладонь парню на плечо. — Своим поведением ты делаешь меня несчастной, потому что мне не все равно на то, что ты делаешь.       — Я не хочу, чтобы твое счастье обернулось печалью. Все внутри твердит, что так и будет, Ева!       — А мне все равно. Ты думаешь так, лишь потому что не ладишь с Вергилием. На самом деле он хороший и добрый. Почему ты этого не видишь?       — Это ты ничего не видишь, — с тоской произнес Арей и сжал руку Евы, которая лежала на его плече. — Плохой ты эмпат… Прости.       — Так, хватит, — покачала она головой и, приподнявшись на носочках, крепко прижалась к нему, обхватив за шею. — Перестань, прошу тебя. Не делай мне больно, ну пожалуйста…       Сглотнув жесткий болезненный комок, Арей обнял Еву в ответ, прижав ее голову к своей груди, которая вздымалась от частого сердцебиения. Ему было тяжело дышать от злости и печали, которые пронзали его, словно раскаленные пики. Он продолжал гладить девушку по волосам, слушая ее мирное дыхание, которое помогало успокоиться и ему. Только вот боль осталась, никак не желая покидать его сердце, изнывающее от горькой и никому не нужной любви. Арей хотел сказать о ней прямо сейчас, прокричать об этом без страха быть отвергнутым, но слова каждый раз застревали в горле. Он пытался это сделать так много раз, что сбился со счета, но все равно продолжал верить, что однажды сможет обо всем рассказать.       — Идем, — улыбнулась Ева, высвободившись из объятий, которые Арей не хотел прекращать. Он с трудом отпустил ее и тяжело вздохнул, чувствуя себя абсолютно счастливым и несчастным одновременно. — Надо тренироваться, помнишь?       Парень ничего не ответил, но постарался улыбнуться ей в ответ, надеясь, что это не выглядело слишком фальшиво. И все же, тренировка могла помочь отвлечься, так что напоминание о ней Арей воспринял достаточно оптимистично — можно будет выместить всю обиду и недовольство на мишенях.       Ненадолго попрощавшись у комнаты Евы, он направился к себе, а девушка, посмотрев ему вслед, удрученно покачала головой, понимая, что это еще не конец. Зайдя к себе, она тяжело вздохнула и провела ладонями по лицу, стараясь перестать думать о не самом легком разговоре с Ареем. Обычно ей хотелось ему врезать за такое, но сейчас она могла чувствовать лишь печаль, взявшуюся будто из ниоткуда. Подойдя к своему туалетному столику, Ева хотела уже присесть за него, как вдруг в зеркале что-то быстро мелькнуло и внезапно ее обхватили со спины, крепко прижав к себе.       — Дьявол тебя раздери! — зашипела Ева и облегченно выдохнула, увидев в отражении Вергилия. — Ты хочешь, чтобы я поседела?       — Проверку не прошла, — покачал он головой, развернул девушку к себе и обнял за талию. — А если бы это был не я?       — Надо было тебе врезать? Я могу устроить.       — Сейчас не надо. Но стоит тебя немного натаскать на быструю реакцию.       — У меня прекрасная реакция, — наморщила Ева нос, недовольная сомнениями на свой счет. — Просто я быстро поняла, что это ты.       — Хорошо, извини, — Вергилий закрыл глаза и, опустив голову ей на плечо, тихо вздохнул. — Я скучал.       — Я… тоже скучала. Почему на обед не пришел?       — Репетировал одну мелодию. Хотел бы сыграть ее тебе сегодня, если ты сама, конечно, захочешь послушать.       — Здорово, я очень хочу, — восторженно улыбнулась Ева и, приподнявшись на носочках, поцеловала Вергилия в губы, желая показать ему свою радость от встречи. Он на мгновение замер, а затем, вновь закрыв глаза, обхватил девушку за талию и приподнял ее, чтобы ей не нужно было к нему тянуться. Теперь, когда сомнения остались позади, Ева не желала упускать возможность вновь и вновь касаться губ Вергилия — они были мягкими и прохладными, как раннее утро в начале весны, когда солнце только начинает согревать воздух и все живое. Девушка хотела подарить ему свое тепло, чтобы он почувствовал, насколько сильно она нуждается в нем, в его улыбке и осторожных прикосновениях сильных рук.       — Скоро тренировка, — напомнил Вергилий, на мгновение оторвавшись от ее губ, но продолжая невесомо касаться своими щек и подбородка девушки. — Если ты продолжишь так меня целовать, я не смогу тебя отпустить.       — У нас есть еще десять минут…       — А потом долгие часы без возможности тебя обнять.       — У нас впереди целый вечер, а потом еще и ночь, — улыбнулась Ева и, немного надавив рукой на грудь Вергилия, заставила его опуститься на постель, а сама села к ангелу на колени и обняла за шею. — Но эти минуты тоже можно провести приятно. Или тебе не хочется?       — Что ты… Даже слишком сильно хочется, — смутился Вергилий, но прижал девушку к себе еще крепче и коснулся щекой ее ключицы. Почувствовав его прохладное дыхание на своей груди, Ева начала ёрзать у него на коленях от какого-то странного и непривычного ощущения внизу живота. Оно оказалось невероятно приятным, но слишком томительным, и она совершенно не знала, как его утихомирить. — Что с тобой?       — М? Все нормально. Почему спрашиваешь?       — Ты так напряглась, и вся сжалась… Мне показалось, что тебе неудобно.       — Нет-нет, все не так, — замотала Ева головой, стараясь переключиться на общение с Вергилием и его голос. — Просто… Мне многое непонятно, и я не знаю, как себя вести.       — И мне тоже, — кивнул Вергилий, спокойно улыбнулся и провел пальцами по ее шее под волосами, убрав их в сторону. — Я хотел бы все тебе рассказать и объяснить, но у меня нет никакого опыта… Будем разбираться вместе.       Ева вдруг осознала, что ангел, кажется, не до конца ее понял. Несмотря на это, она все равно была очень рада его словам, сказанным честно и без приукрашивания. Вергилий не строил из себя кого-то, кем не является, он не притворялся и не играл с ней — это она в нем ценила больше всего. Погладив шею ангела кончиками пальцев, Ева вновь поцеловала его — на этот раз несдержанно и жадно, не желая терять ни одной из оставшихся минут. Вергилий отвечал на поцелуй очень осторожно, не желая себя искушать, а для нее это было настоящим вызовом, распаляющим еще больше. И вот, когда в его мысли уже прокралось сомнительное желание отбросить свои принципы, Ева внезапно прекратила поцелуй, слегка отстранившись от ангела. Он хотел вновь прижать ее к себе, но девушка ловко соскочила с его колен и подошла к своему шкафу, чтобы переодеться в удобную одежду. Вергилий издал какой-то странный короткий звук — то ли хрип, то ли стон. Неожиданное окончание поцелуя обескуражило его, потому что обычно это делал он, а не Ева. Сейчас же, ощутив это на себе, ангел испытал легкую досаду.       — Я так думаю, выгонять тебя смысла нет? — обратилась к нему девушка и до Вергилия донесся шорох одежды. Она обернулась на него и не сдержала улыбки, увидев, что ангел выглядит все еще слегка растерявшимся.       — Если переживаешь, я для верности, закрою глаза, — попытался он отшутиться, но еле уловимая дрожь в голосе выдавала его волнение.       — Нет, я совершенно ни о чем не переживаю, когда это ты.       Вергилий сильно сглотнул и еле удержался от того, чтобы действительно не закрыть глаза — этот жест точно показался бы Еве глупым и странным, учитывая, что он слепой и не может увидеть ее при всем желании. И все же, как бы он не старался, но слух у него остался, а фантазия легко дорисовывала все остальное. Услышав щелчок ногтя по пряжке ремня, Вергилий еле сдержал подступающие к горлу совершенно неуместные громкие вздохи — в его мыслях тут же всплыл далекий образ, который часто являлся ему во снах. Он никогда не мог его точно запомнить, но даже этого было достаточно, чтобы страдать от невозможности коснуться Евы, о которой он сейчас мог лишь тайно фантазировать. Ангел услышал, как она бросила бриджи и белую рубашку на спинку стула и в животе у него заныло от томительного желания. Ощущение невероятно быстро, словно лесной пожар жарким летом, распространялось по всему телу и лишь последними остатками воли Вергилий сдерживал подступающее возбуждение, мысленно заковав себя в тяжелые цепи, словно какого-то дикого зверя. Ева ходила мимо него по комнате туда-сюда, словно дразня, и звук ее босых ног отзывался в его груди, словно колокольный набат.       — Ты будешь просто присутствовать или тоже чем-нибудь займешься? — спросила она, к радости Вергилия надев, наконец, удобные тренировочные футболку и эластичные штаны темно-синего цвета. — Мы будем стрелять из лука и метать ножи.       — Было бы… неплохо, — кивнул он, почувствовав облегчение от ее спокойного тона. — Но в моем мече нет лука.       — Я дам тебе свой, у меня их три. Кстати… Я так и не поняла насчет твоего меча. Как ты можешь превращать его в другое оружие, которое иногда даже становится больше по размеру? Это же противоречит закону равноценного обмена в преобразовании.       — Ева, не все в мире можно объяснить законами алхимии.       — Так объясни мне, — настояла Ева и села с Вергилием рядом. — Это же интересно.       — Хорошо, — кивнул он и вытянул руку перед собой. Короткая вспышка света — и ангел уже сжимал в ладони длинный белый меч, сияющий в свете солнца, словно снег. Еще одна вспышка — меч обратился в чокуто, который Ева уже однажды видела, а следом за ним появился короткий гладиус. — Есть силы, о которых ты пока ничего не знаешь. Я надеюсь, что тебе и не придется… Это оружие было создано этими силами для меня, так что больше никто не может им владеть. Это большой дар, но и… своего рода проклятие. Напоминание о прошлом, от которого я хотел бы избавиться, но не могу.       — Почему проклятие? Что в нем такого?       — Это тяжелая ноша. Его трудно… держать под контролем. Он жаждет битвы, а я уже давно не использую его.       — А когда ты использовал его в последний раз по-настоящему? — нервно спросила Ева, с трепетом посмотрев на лезвие гладиуса. — Ты… убил кого-то?       — Да, убил, — спокойно ответил Вергилий и меч исчез из его руки. — Это был дракон.       — Ты сражался с драконом?! Сам, один? А какого размера он был?       — Огромным, словно тысячелетняя скала. Но я был не один — я просто пришел кое-кому на помощь. Это был очень трудный бой, но мы справились, хоть и не без увечий.       — А кому ты помог? — настойчиво поинтересовалась Ева, заметив, что ангел избегает этого. — Кто это был?       — Надеюсь, это не является большим секретом, — неуверенно произнес Вергилий. — Это была твоя мама. Она рискнула своей жизнью, чтобы защитить других от дракона.       — Она… никогда мне не рассказывала об этом. Но почему?       — Может, думала, что тебя это расстроит. Иногда родители, как мне кажется, боятся испугать своих детей такими историями.       — Это не страшно — это повод еще больше ею гордиться, — улыбнулась Ева и быстро чмокнула Вергилия в щеку. — Спасибо, что рассказал мне об этом.       Может, они бы и продолжили этот разговор еще недолго, но внезапный стук в дверь заставил их оторваться друг от друга. Погладив ангела по волосам, девушка открыла ее и увидела за ней Арея — парень уже был переодет для тренировки и взял с собой лук, колчан со стрелами и метательные ножи, которые висели у него на поясе. Увидев Вергилия в комнате, он еле удержался от того, чтобы закатить глаза.       — Ты готова? — спросил Арей и нетерпеливо кивнул на часы, висящие на стене. — Уже почти три.       — Да, мы уже идем, — кивнула Ева и, повесив свой лук и колчан с новенькими стрелами от Дино себе на плечо, дала второй комплект Вергилию. Выйдя из комнаты, девушка заперла ее на ключ, а затем бодрым шагом направилась к лестнице. Какое-то время все трое шли молча, так что пауза прилично затянулась. Ева, уже уставшая от этого напряжения, старалась просто не обращать на все это внимание.       Дойдя до нужного места, девушка увидела, что все уже в сборе — даже Ливия пришла пострелять из лука. Предстоящие гладиаторские бои, в которых всегда была эта дисциплина, подстегивали ее тренироваться, так как она никогда не делала в этом таких успехов, как, например, Силли. Семь больших мишеней стояли на расстоянии метра друг от друга у зеленой ограды, а сбоку от них расположились столбы для метания ножей, на которые Крис, Габи и Клео уже нанесли краску, придя пораньше. Силли расположился у самой крайней мишени и, убедившись, что никто не ходит перед ней, натянул тетиву своего коричневого лука и выпустил стрелу.       — Десятка, — улыбнулась Ева, подойдя ближе. — С тобой трудно тягаться.       — Сейчас попробую, — ухмыльнулся Арей и тоже встал напротив мишени. Конкуренция и успехи других всегда заставляли его тренироваться усерднее, а неудачи подстегивали пробовать еще и еще раз, пока не получится. Натянув лук слишком туго, парень тут же поймал осуждающий взгляд Евы. Она ткнула его в плечо, чтобы он ослабил натяжение, а также шлепнула по локтю, чтобы парень держал руку ровнее. Убедившись, что она довольна, Арей выпустил стрелу, которая со свистом пересекла лужайку и попала в мишень с глухим треском.       — Восемь, — крикнула Клео, которая стояла к мишеням ближе всего. — Молодец, чуть-чуть до девятки не хватило.       Дальше уже все пытались повторить успех Силли и попасть в десятку. Ева не торопилась начинать — ей было куда интереснее наблюдать за друзьями и слушать их недовольные возгласы. Ливия билась со своим луком не на жизнь, а на смерть — все то и дело слышали ее недовольное рычание от неудачи. Сколько бы она не пыталась попасть в центр, стрела оказывалась не ближе восьмерки, иногда даже оказываясь на пятерке. Вергилий также не стрелял и просто стоял рядом с Евой, слушая ее шутливые замечания и подколы в сторону друзей. Внезапно до ангела донесся звук знакомых шагов — больших, твердых, уверенных, но немного ленивых, как и всегда. Он мгновенно узнал того, кому они принадлежали.       — Здравствуйте, вы опоздали, — обратилась Ева к подошедшему Асмодею. Демон уже держал в руке свой черный массивный лук, а на плече у него висел колчан, плотно забитый длинными стрелами. — У вас четыре штрафных. Отрабатывайте.       — Вот так сходу? — Асмодей приподнял брови, а затем покосился на Арея и Вергилия, которые тут же сделали одновременно шаг к нему, будто желая закрыть собой Еву. Крис, мгновенно уловив это, тоже подошел поближе, а вот Ливия осталась в стороне, даже не решаясь посмотреть на демона. — Хорошо, штрафные так штрафные. Учитесь, детки.       Обойдя Еву и ее «охранников», Асмодей подошел ко второй с краю мишени и, встав в стойку, достал стрелу из колчана и натянул тетиву своего массивного лука. Через секунду стрела полетела в мишень и с громким треском воткнулась в самый центр красного круга. Следом за ней полетела следующая и пронзила его совсем рядом с первой стрелой. Тоже самое произошло с остальными двумя и Асмодей, немного прищурившись, критично посмотрел на свой результат. Силли восторженно глядел на стрелы, торчащие из мишени совсем близко друг к другу и теперь решил попасть в оставшееся небольшое пространство красного круга.       — Ты сможешь, давай, — шепнул ему Крис и отошел на пару шагов назад. Асмодей, брат, сестра и друзья выжидающе смотрели на него, а парень, несмотря на то, что чувствовал их взгляды, изо всех сил старался прицелиться в такой нервозной обстановке. Рука, натягивающая тетиву, немного дрогнула, но Силли не разжал пальцы, как это делал обычно при неуверенности — выдохнув, он плавно отпустил стрелу, и она стремительно полетела в мишень. Секунда ожидания, а затем до парня донеслись восторженные хлопки.       — Десятка! — громче всех закричал Крис. — Вот это да…       — Не отскочила, прям между ними, — не веря глазам, произнес Габи и даже подошел к мишени, чтобы проверить, как стрела прошла между остальных.       — Идеальный баланс уверенности и точности, — спокойно сказал Асмодей и с интересом посмотрел на Силли. — Превосходная меткость.       — Эм… Спасибо, — кивнул парень и посмотрел на Еву. — Она тоже хорошо стреляет.       Вергилий и Арей одновременно мысленно выругались — они точно не хотели, чтобы внимание демона вновь вернулось к девушке. Но было уже поздно и Асмодей выжидающе посмотрел на нее.       — Я видел, как вы стреляли в прошлый раз, — улыбнулся он и посмотрел на лук, который Ева сжимала в руке. — Попробуете улучшить результат вашего талантливого друга?       — Почему бы и нет, — пожала она плечами и посмотрела на мишень, центр которой был плотно утыкан стрелами. Пространства оставалось так мало, что попасть казалось почти невозможным, но Ева не позволяла неуверенности пробраться в ее мысли — это первый шаг к неудаче. Встав напротив мишени, она достала новенькую металлическую стрелу и стала выискивать взглядом точку, в которую можно было прицелиться и наверняка попасть. Мысли бились в ее голове, заставляя пальцы немного дрожать от волнения. — Никакого страха неудачи… Только цель. Папа всегда так говорил — важна только цель…       Сделав несколько глубоких вздохов, Ева вдруг услышала очень громкий хлопок прямо у себя над ухом и отпустила тетиву, не успев прицелиться в последний раз. Стрела рассекла воздух и вошла идеально между теми, что недавно выпустили Асмодей и Силли. Лишь сейчас девушка смогла вновь сделать вдох, убедившись, что действительно попала в цель. Друзья тут же зааплодировали, а Ева могла лишь радостно смотреть на мишень, не веря, что у нее все же получилось.       — Ух ты, — удивился Арей. Всего мгновение он не верил, что у Евы получится это сделать, но сейчас не мог сдержать восторга. — Тебе надо участвовать в соревнованиях!       — Давно пора, — согласился Крис и пихнул девушку плечом. — За стрельбу из лука ты точно получила бы золото.       — А вы не участвуете? — удивился Асмодей и перевел взгляд с мишени на нее. — Почему же? Вы прекрасная лучница, одна из лучших.       — Ну, отец попросил, чтобы я этого не делала, — уклончиво ответила Ева, не собираясь говорить ему, что он наотрез запретил ей принимать участие в соревнованиях и гладиаторских боях.       — Я не смогла бы смотреть на это, — покачала головой Клео. — Ты ведь понимаешь, что это может быть опасно?       — Ой, ну царапинку получит или синяк, — фыркнула Ливия, которая держалась все это время в стороне. Ева скривила губы, еле сдерживаясь от того, чтобы не ответить ей каким-нибудь крепким ругательством. — Какая трагедия. Может, Мальбонте боится, что она его опозорит.       — Значит, твой отец точно бесстрашный, — ухмыльнулся Асмодей и эти слова хлестнули ее, словно звонкая пощечина. — Покажи нам свои умения. Давай-давай.       — Согласен, — нахмурился Арей и покосился на лук Ливии. — Хватит только ножички метать.       — Да, Лив, тоже попробуй, — кивнул Габи, чувствуя раздражение от поведения сестры. — Мы хотим посмотреть.       — Габи, — тихо обратилась к нему Клео и осторожно покачала головой. — Не подначивай…       — Лучше продолжайте тренировку, — подал голос Вергилий и добродушно улыбнулся. — Пусть все делают то, что у них лучше всего получается.       Ливия недовольно цокнула языком, чувствуя, как ее настроение с каждой секундой портится все больше и больше. Отойдя к столбам для метания ножей, она старательно пыталась никого не замечать вокруг, но сосредоточиться на деле у нее получалось с трудом — Ливия то и дело оборачивалась и прислушивалась к тому, о чем говорят остальные.       — Вергилий, а может, ты попробуешь? — предложила Ева и легонько сжала его предплечье всего на мгновение. — Ну, давай, пожалуйста.       — А как ты… можешь стрелять? — удивился Силли, наблюдая за тем, как ангел готовится к выполнению просьбы девушки. — Ну, то есть…       — Он видит, но не так, как мы, — сказал Габи, уже немного разузнавший кое-что о Вергилии.       — А еще у него есть богатый опыт, — вставил Асмодей и с ухмылкой посмотрел на ангела, пока тот изо всех сил делал вид, что демона тут нет, хоть и отчетливо чувствовал его взгляд на себе. — Годы тренировок любого превратят в живое оружие.       Проигнорировав слова Асмодея, Вергилий закрыл глаза и сделал глубокий вдох, чтобы погрузиться в ощущения. Еле уловимые ниточки энергии, наконец, оформились и приобрели силуэты, которые оставались в пространстве — не материально, а на другом, более тонком пласте реальности. Встав напротив мишени, Вергилий прислушался к интуиции — лишь на нее он мог полагаться в таком деле. Шелест листвы на ветру, тихое дыхание всех, кто его окружал, недовольный топот Ливии где-то вдалеке и свежий аромат каштановых волос, доносящийся до него — каждая клеточка тела ангела впитывала информацию из окружающего пространства. Натянув тетиву лука, Вергилий сделал вдох в последний раз, на мгновение замер, а затем медленно выдохнул и отпустил тетиву. Он услышал громкий свист, а затем резкий треск дерева и натянутой ткани мишени — ангел пронзил стрелу Асмодея насквозь и разбил ее на три части, которые отлетели в разные стороны.       — Вот это да, — прошептал Силли, удивленный тем, как слепой Вергилий смог так точно попасть не просто в мишень, а по другой стреле. — Это очень круто…       Все стали по очереди хвалить ангела, а тот скромно улыбался, впервые не чувствуя скованности от этого. Ему было по-настоящему приятно слушать слова друзей Евы, которые звучали так искренне и восторженно. Девушка стояла чуть в стороне, с невероятным наслаждением наблюдая за тем, как улыбка Вергилия становится все ярче, а сам он будто оживает, позволяя себе настоящему хоть ненадолго выйти наружу.