***
Перевернувшись на бок, Вергилий осторожно провел ладонью по пустому месту на кровати рядом с собой — ему почему-то на мгновение показалось, что на ней вместе с ним лежит Ева, но это оказалось лишь призрачным послевкусием после короткого, но яркого сна. Нет, конечно же ее здесь не было, ему лишь показалось, но этого было достаточно, чтобы сонливость прошла. Ангел сел на кровати и почувствовал на своем лице легкое дуновение холодного ветра, который залетел к нему из приоткрытого балкона — хоть на дворе и стояла весна, ощущение от него было как от приближающегося зимнего мороза. Тяжелые воспоминания нахлынули на Вергилия, и он окончательно проснулся, вернувшись к прежнему чувству тревоги, которая оставила его, когда он уснул после тяжелого путешествия в Потоке. По его ощущениям сейчас было позднее утро, потому что солнце уже поднялось высоко над горизонтом — ангел мог чувствовать это собственной кожей, ведь только так он мог понимать, что происходит вокруг него. Решив, что пора приходить в нормальное состояние, Вергилий наскоро принял душ и причесался, чтобы Вики в очередной раз не рассмеялась от его лохматой головы. Завтракать ему идти совсем не хотелось, несмотря на неприятную пустоту в желудке — он совершенно не мог думать о еде, пока не убедился бы, что Ева вернулась домой в целости и сохранности. Ангел уже жалел, что отпустил ее только с Ареем — сейчас ему было бы определенно легче дышать, если бы он пошел вместе с ней. Сейчас же Вергилию оставалось лишь ждать и надеяться, что все прошло хорошо и его небольшая помощь действительно принесла пользу. Вернувшись из ванной в комнату, ангел решил заправить постель, чтобы горничной не пришлось разбирать тот бардак, что он устроил во время беспокойного сна — белье было буквально сорвано с матраца, а одеяло превратилось в большой клубок и оказалось почти затолкано под подушки. Решив взбить их, ангел вдруг нащупал под одной из них посторонний предмет, в котором он сразу узнал запечатанный конверт, от которого шел очень знакомый аромат цветов и ванили. Осознав, что это от Евы, Вергилий радостно улыбнулся и бережно распечатал письмо, которое было написано на приятной на ощупь бумаге. Проведя по нему ладонью и найдя начало, ангел закрыл глаза и постарался сосредоточиться на ощущениях в руках, хоть это и было очень сложно сделать из-за приятного волнения, которое он теперь испытывал. И все же, вскоре аккуратные изящные буквы одна за другой начали всплывать в его сознании. «Мой милый Вергилий, я перечитывала твое письмо несколько раз и каждый раз я чувствовала, будто делаю это в первый раз. Ты прав в том, что бывает трудно подобрать нужные слова, но поверь мне — иногда они совсем не нужны, пусть даже настолько прекрасные и возвышенные. Ты способен облачить чувства в слова, навсегда запечатлев их на бумаге и в моем сердце, которое постоянно тоскует по тебе. Иногда я не могу часами сомкнуть глаза по ночам, потому что хочу, чтобы ты был рядом со мной, и мы никогда не расставались даже ненадолго. Я жду того дня, когда нам не будет нужно прятать наши чувства — наверняка этот день станет лучшим в моей жизни. И все это случится лишь благодаря тебе, ведь ты уже каждый день делаешь меня счастливой, только потому что присутствуешь в ней. Я благодарю высшие силы за то, что они послали мне тебя — это был величайший дар, который я только могла получить, хоть и не знаю, чем его заслужила. Теперь я не представляю, как жила до встречи с тобой. Прошлое стирается в памяти, словно что-то незначительное, потому что именно сейчас я чувствую, что моя жизнь наполнена чем-то особенным и невероятным. Я ждала тебя совсем недолго, но ты бесчисленные годы был один и мне грустно от мысли, что твое одиночество длилось столько лет. Я хочу сделать тебя счастливым, чтобы ты всегда улыбался и был честным со мной. Ты можешь доверить мне все, что у тебя на душе и я всегда приму все таким, каким оно является, ведь все в твоей жизни вело тебя ко мне и сделало таким, каким ты являешься — безумно любимым и самым желанным. Ты мой звездный свет в окошке, на который я готова любоваться всю свою жизнь, не отрывая взгляда. Мне действительно трудно выразить все те чувства, что я к тебе испытываю, но я тоже буду доказывать их не словом, а делом, как ты и сказал. Это, наверное, будет лучшим доказательством моих преданности, уважения и любви к тебе. Надеюсь, что ты прочитаешь это письмо до утра, потому что ты должен знать, что я хочу кое-что тебе рассказать и это очень важно. Мне не нравится держать от тебя что-то в секрете, ведь их между нами быть не должно. Надеюсь, что при следующей встрече мы сможем провести много времени вместе, ведь мне нужно столько всего тебе рассказать… И еще я верю, что однажды ты сможешь открыть мне свое сердце и поделиться теми воспоминаниями, которые ты запрятал глубоко в своей памяти. Я чувствую твои печаль и тоску, которые тянутся из далекого прошлого и мне так хочется их развеять, чтобы ты испытывал только радость и покой. Однажды ты будешь засыпать в моих руках и ничто не смеет потревожить твой сон, пока я буду с тобой рядом. Это мое обещание, и я сдержу свое слово во что бы то ни стало. В ответ я прошу доверять мне и ничего не бояться. Я собираюсь узнать о себе чуть больше и надеюсь, что ты поможешь мне на этом пути, ведь тебе известно намного больше, чем ты озвучиваешь, не так ли? Но не волнуйся, пусть все идет своим чередом, нам не нужно торопиться — ни в знаниях, ни в чувствах. Странно, что я поняла это, начав писать для тебя это письмо. Я так отчаянно бегу вперед всю свою жизнь, не давая себе передышки, что у меня не было времени оглянуться назад или посмотреть по сторонам. Теперь я понимаю, что мне нужно это сделать. Мои сны, чувства к тебе и эти странные силы внутри меня — это ведь все связано, правда? Надеюсь, что ты знаешь ответ. Об остальном мы поговорим при встрече, когда я, наконец, смогу еще раз тебя обнять. Навечно твоя, Ева». — Мне просто… страшно, что ты испугаешься, — с тоской на сердце подумал Вергилий и положил письмо обратно в конверт. — А я так не хочу, чтобы ты боялась меня… Как же мне тебе все рассказать? Спрятав послание от Евы в одну из книг на полке, ангел поплелся к выходу из комнаты, решив, что ему нужно немного побыть в более приятном месте и как следует подумать о том, что делать дальше. Закрыв за собой дверь, Вергилий вдруг услышал знакомые шаги, шорох ткани дорогого платья и почувствовал присутствие кого-то, кто был ему близок и это его немного успокоило, вызвав улыбку. — Ты проспал завтрак, у тебя все хорошо? — добродушно спросила Вики вместо приветствия и положила ладонь ему на плечо, нежно его погладив. — Я как раз шла тебя проведать. Выглядишь таким задумчивым, ангелочек… Даже больше, чем обычно. Ничего не хочешь мне рассказать? — У меня все хорошо, я всегда о чем-то размышляю, — как можно более простодушно ответил ангел и постарался улыбнуться, но Вики лишь раздосадовано покачала головой, увидев, насколько фальшиво выглядит его улыбка. — Лучше расскажи, как ты себя чувствуешь? Носить двоих сильных полукровок должно быть очень сложно. — Они невероятно быстро растут и мне становится труднее передвигаться, но в целом все замечательно. Я тоже чувствую, насколько они сильные уже сейчас. Такие же ощущения у меня были, когда я была беременна Евой — что-то очень особенное и волнующее. Никогда бы не подумала при жизни, что разница в возрасте моих детей будет больше сорока лет. Забавно звучит, правда? — Это не последние дети, которые родятся у вас с Мальбонте. Я чувствую еще одного, по крайней мере на данный момент. Но это будет еще очень нескоро. — Боже мой, еще дети? Не слишком ли много? — смущенно рассмеялась Вики. — Мальбонте, конечно, говорил о том, что хочет большую семью, но я пока что действительно не уверена… Ладно, это не так уж важно, по крайней мере сейчас. Для начала мне нужно дождаться близнецов. Интересно, дождусь ли я когда-нибудь твоих детей?.. — Почему ты вдруг спрашиваешь об этом? — удивился Вергилий и, почувствовав, что у Вики начали уставать ноги, провел ее к диванчику, стоявшему в коридоре у окна. — Тебе нужно больше отдыхать. Не забывай об этом. — Нет времени, у нас много дел… Но ты ушел от вопроса, ангелочек. Извини, если веду себя как надоедливая мамочка, которая ждет внуков, но мне правда интересно, что ты думаешь об этом. — В теории это было бы прекрасно, но… для этого просто не хватает, эм… условий. — Хорошо, я понимаю, что ты имеешь ввиду, — сдалась Вики. — Хотя уверена, что твои малыши были бы самыми красивыми на свете. Возможно, что лет через сто у меня действительно будут внуки, но немного странно, что я вообще об этом думаю… Отчего у меня настроение говорить о таком? — Даже не знаю, — изо всех сил сдерживая смущение, отозвался Вергилий, прекрасно понимая, что интуиция Вики вновь дала о себе знать, хоть и весьма странным образом. — Возможно, так на тебя влияет беременность? Ты в последнее время стала очень чувствительной. Мальбонте хорошо о тебе заботится? — Порой даже слишком хорошо. Он чересчур опекает меня и хочет решать все вопросы о приближающемся Фестивале самостоятельно, не желая отдавать мне даже простую бумажную работу. Я ведь не беспомощная, а просто беременна! Я думала, что в прошлый раз он так переживал за меня из-за жестких обстоятельств, но, видимо, это его обычное состояние — быть безумным папочкой. Мальбонте все утро говорил что-то о Еве — вроде как переживает о чем-то, но не может объяснить причину беспокойства. Странный он какой-то… — Что конкретно он говорил? Ты можешь припомнить? — Если честно, это было слишком бессвязно, в тот момент он только проснулся и говорил странные вещи, — задумчиво произнесла Вики и, увидев тень волнения на лице Вергилия, тоже почувствовала беспокойство. — Ты думаешь, что это не просто полусонная болтовня? Я несколько раз спрашивала его об этом позже, но он сослался на то, что просто устал. — Я поговорю с ним об этом, — пообещал ангел, мысленно коря себя за то, что недостаточно откровенен с ней. — Но ты пока что не должна на этом зацикливаться. Возможно, это действительно просто беспокойство, и оно связано с тем, что Мальбонте по горло загружен делами… — Ладно, доверюсь тебе, но только пока что. Повезло вам, что я просто не в состоянии сейчас действительно что-то выяснять и просто постоянно хочу есть и спать… Ева тоже в последнее время ведет себя странно, да и Арей выглядит молчаливее обычного, даже спорит меньше, а это вообще на него непохоже. Ты об этом что-то знаешь? Ева ничем с тобой не делилась? — Эм… Да с чего бы ей чем-то со мной делиться? — Вообще-то я в курсе, что вы много времени проводите вместе, — усмехнулась Вики, но по ее тону было ясно, что она не знает об истинной природе отношений дочери и Вергилия. — Вы ведь подружились, я права? Она хорошо о тебе отзывается, но ничего подробно, конечно, не рассказывает. Вообще-то я не удивлюсь, что ты мог ей даже… понравиться в… романтическом плане. Она тянется к умным и интересным личностям, а ты еще и очень симпатичный… Прости, я тебя смущаю своими разговорами. Все, я замолкаю. — Все в порядке, мне приятно слушать тебя, — покачал головой ангел, изо всех сил сдерживая сильное волнение и не давая ему просочиться наружу. — Ева… собрала в себе все самое лучшее от вас с Мальбонте. Она любознательная, очень способная, у нее твердый характер, но и мягкость ей не чужда. Это хорошее сочетание. Она… славная девушка. — Приятно знать, что у тебя сложилось о ней такое мнение. Я горжусь ею так сильно, что даже трудно выразить словами. Кто бы мог подумать сорок лет назад, что мы выпутаемся из того кошмара и все будет так замечательно, да? С Евой все хорошо, у нас появился Арей, у них много хороших друзей, а еще ты снова с нами… Я действительно счастлива и хочу, чтобы это продлилось как можно дольше… Но теперь меня не оставляет тревога. Ощущения очень странные и… знакомые. — Знакомые… в каком плане? — Что подобное я уже чувствовала раньше, — растерянно пожала Вики плечами. — И мне это совсем не нравится. Это похоже на ощущение в воздухе перед большой бурей. — Прошу, не переживай из-за этого слишком сильно, — попросил Вергилий и взял ее за теплую от утреннего солнца руку. — Тебе сейчас нужно думать не только о себе, помнишь? — Да, конечно. Лишь это и сдерживает меня от каких-то активных действий. Именно поэтому я полагаюсь на тебя и твою сверхчувствительность. Просто… будь настороже, хорошо? Я не хочу игнорировать свои ощущения, потому что они уже давно меня не подводят. — Конечно, ты абсолютно права. Если у меня появится какая-то важная информация, я тебе обо всем расскажу. — Прекрасно, — улыбнулась Вики, но почти сразу же ее лицо стало вновь серьезным. — А еще Асмодей… С ним нужно быть бдительными, у меня от него дурное предчувствие. Мне не нравится, что он слишком часто появляется рядом с тобой или Евой. Да, я заметила, ангелочек, не отнекивайся. Его взгляд… как у хищника перед нападением. Меня это нервирует. Скорее бы он улетел отсюда, к чёрту его. — Ты права, что с ним всегда нужно быть настороже, — согласился Вергилий. — Но я лично выбью из него душу, если он попытается сделать хоть что-то непотребное. Я неплохо его знаю и не собираюсь ему доверять. — Я не сомневалась, что ты как всегда в курсе всего, что происходит. Это меня даже успокоило. Ты, конечно, не обязан, но… будь поближе к Еве, ладно? Она такая упрямая и своевольная, что за ее действиями и решениями бывает трудно уследить… У нее такой период взросления, когда с родителями становится все труднее делиться секретами. Мне бы не хотелось, чтобы она ввязалась в нечто нехорошее или столкнулась с тем, в чем не сможет самостоятельно разобраться. — Я, конечно, постараюсь, но не думаю, что она действительно будет что-то мне рассказывать. Не уверен, что я чем-то отличаюсь от вас с Мальбонте в этом плане. — Это не совсем правда, ты все же кое-чем отличаешься, так что просто попробуй, — настойчиво попросила Вики. — Мне так будет спокойнее, и я перестану надоедать тебе своими разговорами. — Ты никогда не надоешь мне, Вики. Не говори так, — нахмурился Вергилий и услышал, как она тихо и по-доброму усмехнулась. — Ты всегда была моим утешением, и я хочу делать для тебя тоже самое в ответ. — Просто не уходи никуда от нас снова, хорошо? Оставайся рядом, мне это очень нужно. — Нет, теперь я никуда не смогу деться, даже если захочу. Все очень… сильно изменилось, и я знаю, что нахожусь там, где нужно. Я буду рядом столько, сколько потребуется. Вики больше ничего не стала говорить в ответ на слова Вергилия — вместо этого она осторожно взяла его за плечи и прижала к груди, а ангел трепетно и бережно обнял ее в ответ, испытав самый сильный приступ чувства вины за последнее время. Ему очень хотелось рассказать своей подруге все, что он знал, но у него просто не было другого выбора, кроме как сохранять молчание ради Евы и ее решения. Попрощавшись с Вики, Вергилий так и продолжал чувствовать себя подлецом, который не оправдал доверия, но поступить иначе он просто не мог. — Никогда бы не подумал, что мне придется так поступать, — печально подумал ангел, медленно шагая туда, куда вели его ноги. — Мне остается только быть рядом, пока тот самый день не настанет… Вики, Мальбонте, простите меня… Я слишком сильно люблю ее. Это однозначно было огромной моральной ошибкой, но он твердо решил ошибаться дальше, потому что так уж твердило делать ему сердце — самый плохо соображающий из всех органов, которые доступны людям и бессмертным в равной степени. Какой прок в том, что он древний могущественный ангел, о котором пели баллады, сочиняли поэмы и сказки, если этот несчастный чувствительный орган все равно каждый раз оказывался сильнее всего остального и не давал поступить так, как того желал разум? Сам не понимая куда он идет, Вергилий плелся через коридоры и залы, внешний вид и богатое убранство которых не мешали ему заглядывать внутрь самого себя и искать там ответы на множество терзающих его вопросов. Слепота временами бывает весьма полезна — начинаешь видеть важное, а не напускное. Так ангел себя успокаивал в самые трудные моменты, когда его одолевали мысли о собственной неполноценности. Не видеть собственными глазами очевидной для остальных красоты было тяжким бременем и даже спустя столько тысяч лет Вергилий иногда не мог сдержать гнева и слез ярости, которые накатывали на него, словно тяжелые мрачные тучи посреди ясной погоды. Вот и сейчас эта вековая печаль опустилась на него, будто непосильная болезненная ноша, от которой ангел был неспособен избавиться самостоятельно, пока она сама не развеется хотя бы на время. Остановившись на месте, Вергилий попытался понять, куда он вообще пришел и очень быстро почувствовал витающий в воздухе знакомый аромат алых цветов на раскидистом делониксе. Взобравшись на пригорок, ангел коснулся ладонью теплой коры и закрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям, которые мгновенно отозвались в его истомленном от ожидания сердце — это прекрасное могучее дерево продолжало хранить тот особенный момент, что Вергилий спрятал глубоко в своей душе, чтобы не забыть его даже спустя тысячи лет. Отголоски их голосов, жар кожи и тепло губ слились воедино в бесшумном нежном потоке, похожем на легкий весенний ветерок, ласково касающийся волос. Они, будто бесконечное эхо, продолжали отзываться в сердце колокольным набатом, заставляли его трепетать и ждать чего-то… — Я так и знала, что ты будешь здесь, — раздался голос позади Вергилия, вызвав у него невозможное облегчение. Ева медленно поднималась на пригорок, будто не желая портить момент, который по какой-то причине вдруг стал особенным и стоил всех секунд, полных жарких объятий и тайных поцелуев, которые они отбирали у ночи и неизменно теряли, когда первые лучи солнца пробивались сквозь горизонт. — Ты знал, что я сюда приду? — Ноги меня сами привели, — признался Вергилий, боясь, что на самом деле он сейчас просто спит и Евы здесь нет. Ему было страшно даже еще немного приблизиться к ней, чтобы случайно не развеять то, что могло оказаться лишь сновидением — слишком уж оно было сладким. Ангелу даже казалось, что он может видеть девушку сквозь плотную пелену своей слепоты — такую далекую, но прекрасную, словно чудесный лунный свет. — Когда ты вернулась? — Несколько минут назад. Арей ушел с остальными на тренировку с отцом. Сам понимаешь, что меня он туда не пригласил… — В письме ты сказала, что хочешь поговорить. Может быть, потратим свободное время с пользой? — Рада, что ты прочитал его, — облегченно вздохнула Ева, при этом чувствуя легкую тревогу от предстоящего разговора, да и сквозивший в их разговоре формализм не добавлял уверенности. Это было лишь притворство, от которого им обоим хотелось избавиться как можно скорее, но для начала нужно было скрыться от случайных взглядов. — Да, проведем время с пользой. Идем, есть одно хорошее место. — Тайное семейное место? — быстро догадался Вергилий, последовав за девушкой и из последних сил сдерживая себя, чтобы не взять ее за руку на виду у прислуги и снующей повсюду стражи. — Отлично, там можно будет не бояться, что нас кто-то… подслушает. Конечно же, сейчас это волновало его меньше всего — ему хотелось почувствовать, наконец, ее тепло и услышать искреннюю улыбку в голосе, по которому он успел так соскучиться всего лишь за одну ночь. Она оказалась слишком долгой и печальной, превратив секунды в долгие монотонные часы. Обычно терпеливый Вергилий спокойно переносил ожидание, но сейчас у него уже не было сил молчать и просто идти рядом, словно какой-то истукан. Путь вниз также прошел в полной тишине, потому что Ева пыталась собраться с мыслями, прежде чем начать долгий и важный разговор. Ей не хотелось упустить ни одной детали, ведь знания Вергилия однозначно могли помочь разобраться во многих вопросах, которые терзали голову девушки весь путь до дома. Оказавшись в подземном саду, Ева первым делом подошла к своей сакуре, мысленно поздоровалась с ней, а затем полила выглядывающие наружу корни водой из прохладного источника, набрав ее в увесистый кувшин. — Беспокоишься, что дереву недостает влаги? — спросил Вергилий удивленно. — Здесь достаточно воды, не уверен… — В последнее время ей нездоровится, — расстроенно ответила Ева и погладила пальцем лепесток одного из цветков на ветке, что росла достаточно низко, чтобы до нее можно было легко дотянуться. — Я боюсь, что она по какой-то причине начала засыхать, вот и поливаю… Надеюсь, что это ей поможет. Если нет, обращусь за помощью к садовнику. — Может быть, я смогу помочь? — Сначала поговорим. Это все-таки важнее. — Хорошо, как скажешь, — согласился Вергилий и сел на траву подле дерева рядом с Евой. — Ты хотела… что-то мне рассказать. Это как-то связано с сегодняшней ночью, не так ли? — Да, разумеется, о чем же еще я должна рассказать сначала? — рассеянно отозвалась Ева, чувствуя себя очень неловко. — Хотя странно вообще что-то говорить, ведь ты и так все знаешь. — Да, из твоего письма мне стало ясно, что ты в курсе того, что я знаю, что ты знаешь о том, что я что-то… знаю. — О нет, моя голова сейчас взорвется от таких формулировок, хватит… Я почти не спала сегодня и с трудом соображаю. — Прости, мне нужно говорить проще, — Вергилий подсел к Еве поближе и осторожно взял ее за руку, которая казалась прохладнее обычного. — Ты ужасно устала, я это чувствую. Трудная выдалась ночь? — Да, нет смысла что-то утаивать, — кивнула девушка и тяжело вздохнула, сдерживая зевоту. — Мы с Ареем блуждали по лесу и видели… странные вещи. У нас с ним еще не было возможности все обсудить, потому что отец забрал его на тренировку. Хорошо, что я могу поделиться этим хотя бы с тобой. — Этот лес не просто так обходят стороной. Для некоторых он может быть даже опаснее, чем для вас двоих, потому что вы, как я понимаю, все же с ним справились. — Я видела тебя и из-за этого чуть не застряла там. Видение почти смогло меня обмануть. — И как же ты поняла, что это всего лишь видение? — с искренним интересом спросил Вергилий, поглаживая ладонь Евы пальцами. — Потому что ты никогда не захотел бы, чтобы я поступала неосмотрительно или сбежала вместе с тобой, бросив все незаконченные дела, — усмехнулась девушка. — Но я признаюсь честно, все, что говорил твой образ, звучало очень заманчиво. А еще я чувствовала присутствие тебя настоящего. Оно было сильнее любого видения. — Я боялся, что не дотянусь до тебя через весь этот лес, но у меня получилось. Я действовал, можно сказать, вслепую, а еще мне… помогли. — Асмодей? Да, его я тоже видела. Он сначала тоже пытался меня запутать, но потом напомнил, что надо идти дальше, как и ты. Мне стоит его поблагодарить за помощь тебе? — Это только тебе решать, — слабо улыбнулся Вергилий и коснулся губами костяшек пальцев Евы, оставив на них множество нежных коротких поцелуев. Даже этих острожных прикосновений хватило, чтобы по всему ее телу пробежала волна мурашек, а к щекам прилила кровь. — Ты мое отношение знаешь — я против вашего общения по многим причинам, но… я не могу тебе запрещать. Я не хочу на тебя давить. — Я всегда противилась всякому давлению и указаниям, но иногда… мне хочется, чтобы ты стукнул кулаком по столу и сказал свое веское слово, — тихонько рассмеялась девушка и увидела, что лицо Вергилия тоже просветлело. — Иногда мне кажется, что ты совершенно лишен всякой ревности. — Это не так. Теперь я постоянно ревную тебя — к твоим друзьям, к Арею, ведь именно с ним ты отправилась в это приключение, а не со мной… Но я борюсь с собой, как и многие влюбленные, наверное. Мне было незнакомо это чувство до встречи с тобой, и я учусь жить с ним так, чтобы оно не навредило тебе. Пусть оно остается внутри и растворяется в добрых чувствах. — Слепая глупая ревность ужасна, но нет ничего плохого в том, чтобы иногда показать характер, если что-то беспокоит. — У меня нет времени на такое — я слишком занят тобой. Как странно выходит — пришли говорить о делах, а в итоге ведем беседу о любви. Теперь понимаешь, почему мне не до откровенной ревности? — Мне трудно говорить о чем-то серьезном сейчас, — призналась Ева, мечтательно вздохнула и потянулась к лицу ангела, замерев лишь в крохотном сантиметре от его губ, а он, решив подыграть, не торопился сократить это расстояние, чтобы насладиться моментом предвкушения. — Вдруг я просто решила заманить тебя сюда под предлогом поговорить о важных вещах? Ты так легко поверил, я само коварство… — А если я все сразу понял и просто сделал вид, что поверил? К тому же, я иногда просто не могу сопротивляться тому, что ты задумываешь, — Вергилий смущенно улыбнулся и закрыл глаза, издав тихий вздох. — Обычно я не жалею об этом, но в этот раз я себя не понимаю — почему я решил отпустить тебя в этот лес лишь с Ареем? Почему ты пошла с ним, а не попросила о помощи меня? Я не подхожу для этого, да? — Нет, что ты такое говоришь? С тобой мне не страшно даже в пасть к дракону лезть… — Тогда в чем же дело? Мне нужно знать. — Я просто… не хочу, чтобы тебе приходилось так много врать ради меня, — призналась Ева и удрученно опустила взгляд вниз, чтобы не видеть печальное лицо Вергилия. — Я подумала, что, если не стану вмешивать тебя в подобное, тебе не придется переступать через себя. Мои родители — твои друзья и ты наверняка чувствуешь вину, когда не договариваешь им, потому что я так попросила… Вот о чем я думала, когда принимала решение взять с собой только Арея. Это никак не связано с тем, о чем ты подумал. Дело не в недоверии. — Сначала я действительно подумал, что ты мне просто не до конца доверяешь, — Вергилий облегченно вздохнул и коснулся ладонью груди, чувствуя, что сердцебиение начинает успокаиваться. — Но я решил принять твой выбор, каким бы он ни был, хоть это и оказалось немного… неприятно и страшно. — Да, теперь я понимаю, как это выглядело для тебя. Только откуда ты обо всем узнал? — Тем же способом, каким узнаю важные вещи — почувствовал. К тому же, легко было бы прийти именно к такому выводу на основе всего, что ты говорила и чем интересовалась. И еще… В будущем не выдавай свои мысли Асмодею и не иди у него на поводу. Лучше придумай другое решение, иначе он выкрутит все так, что это принесет пользу только ему. — Но его помощь правда пришлась как нельзя кстати… — расстроенно запротестовала Ева, ощущая себя доверчивой дурочкой. — Мы так легко прошли через стражу у ворот и… — А еще теперь на тебе, можно сказать, висит маячок, который Асмодей легко может отследить какое-то время, пока он не рассеется, — недовольно вздохнул Вергилий и строго нахмурил брови. — Повезло, что сейчас у него не было каких-то откровенных намерений, но в будущем будь с этим осторожнее. Я говорю об этом не из ревности, а потому что знаю, как действует Асмодей — лишь на благо самого себя и не более. Все, что он делает, для чего-то ему нужно, абсолютно каждое действие. — Среди ведьм была предсказательница и она мне… кое-что нагадала про него. Я могу рассказать, но только если ты хочешь это услышать. — Любая информация о его планах может пригодиться. Не тревожься о моих чувствах. — Хорошо… Обычно предсказатели видят намеченный курс, который сложился в голове того, о ком они гадают, но ты, наверное, это и так знаешь, — Ева немного замешкалась, пытаясь подобрать слова для того, что ей совершенно не хотелось говорить, но сказать было нужно. — Черт, я вообще не понимаю, почему я ему понравилась… Вергилий, ты его лучше знаешь… Ты можешь сказать, почему? — Я понял, что тебе нагадали, — мрачно кивнул ангел и стиснул пальцами переносицу, закрыв глаза. — Но я не думал, что он настроен серьезнее обычного. С чем-то абсолютно поверхностным бороться всегда проще… Но мне радостно знать, что ты решила это от меня не утаивать. — Потому что мне плевать, что там задумал Асмодей и какие ощущения я вызываю в его штанах. Мне важно знать лишь то, для чего ему это надо. — Для того, чтобы… закрыть дыру на том месте, где у него когда-то было сердце. Он думает, что это должен сделать кто-то другой, но точно не он. Асмодей уверен, что любить должны его, а ему нужно лишь принимать любовь, наслаждаться ею, а не стараться стать лучше, чтобы она стала настоящей. — Не удивлена… Еще мне сказали, что ему уже когда-то гадали, — вспомнила Ева. — Ты что-то об этом знаешь? — Он упоминал это, но говорил очень мало, а это значит, что для него это очень важно, — кивнул Вергилий и напряженно зажмурился, выуживая из памяти все, что могло пригодиться. — К нему приходила какая-то женщина, но ты сама должна понимать, что ее внешность я описать не смогу… Она была ведьмой — вот, что я знаю точно. Это было очень давно. После этого Асмодей долгое время был очень задумчивым и даже обеспокоенным, но мне он ничего о предсказании не рассказал. Видимо, для него оно является очень важным, раз он ни слова об этом не сказал. Теперь я думаю, что оно, возможно, как-то связано с желанием Асмодея вернуть себе страсть к жизни. Вероятно, рядом с тобой он что-то почувствовал, вот и принял это за какой-то… знак к действию, если так можно выразиться. — Понятно, я должна докопаться до сути этого предсказания, потому что Асмодей вполне может действовать именно для его осуществления. Неплохая зацепка на самом деле. Осталось только как-то его разговорить… — Я этого очень не хочу, но выбор, конечно, за тобой. Если что, я подстрахую и буду рядом на случай, если… Асмодей начнет распускать руки. — Чаще он даже не касается меня и ведет себя как джентльмен, но чувствую, что все это отчасти напускное, — раздраженно произнесла Ева, вспоминая наглую ухмылочку демона, от которой у нее бегали мурашки по затылку и спине. — И еще мне все время кажется, что каждая правда, вылетевшая из его рта, смешивается с двумя неправдами. Думаю, что это недалеко от истины. — Именно так и есть, — подтвердил Вергилий. — Отыскать правду в словах Асмодея — это как найти жемчужину на дне океана. Звучит очень тяжело, но если удастся, то можно получить что-то невероятно важное… — Ладно, оставим Асмодея в покое ненадолго. К нему мы еще вернемся. Я хотела бы спросить тебя о чем-то более важном. — Конечно, спрашивай, мы же здесь для этого. В чем дело? — Дело в… этом, — Ева достала из волос украшение в виде бабочки и вложила ее в ладонь Вергилия. — Что это такое? И не говори, что это просто украшение или какой-то маячок. Я уже знаю, что это не так и хочу, чтобы ты все рассказал мне сам. — Не думал, что ты узнаешь так рано, — Вергилий выглядел слегка разочарованным, но совершенно не испугался рассерженного тона своей любимой. Он подсел чуть ближе и раскрыл ладонь, на которой покоилась бабочка, ярко засиявшая голубым цветом, словно отозвавшись на прикосновения своего создателя. — Я отдал тебе ее, чтобы вы привыкли друг к другу и обменялись энергией. В этой бабочке я запечатал оружие, которое чем-то схоже с моим — оно умеет менять оболочку. Когда-то давно я был известен тем, что создавал самое разнообразное оружие, но я перестал заниматься этим, когда ослеп. Эта бабочка — мое самое лучшее творение, поэтому я и отдал ее тебе. В ней заключена та сила, которая мне сейчас недоступна, ведь создал ее я в то время, когда у меня было больше… возможностей. — И как же… мне пользоваться ею? Что для этого нужно? — Вы должны стать единым целым, как я со своим оружием. Оно — продолжение меня самого и это благословение, но отчасти и… Ладно, это неважно. Тебе нужно действительно ощутить нужду в этом оружии, а оно должно осознать, что хочет тебе помогать. Поэтому я просто отдал тебе его в самом безобидном и красивом виде, чтобы оно чувствовало себя… любимым? Да, наверное, так. Если бы это был просто меч или саи, ты бы не относилась к ним так, как относишься к бабочке, ведь так? — Я отношусь к ней с трепетом, потому что это подарок от тебя, а еще она такая маленькая и хрупкая, что невольно хочется ее беречь, — улыбнулась Ева, признавая, что Вергилий на этот раз действительно поступил правильно, не рассказав ей правду с самого начала. — Так значит, однажды я смогу им пользоваться? И что это будет? — Меч, два клинка, кинжал или лук — кто знает? — пожал плечами Вергилий. — Что больше подойдет твоим телу и духу, тем она и станет. Никогда не знаешь, что это будет. — Ты сказал, что создавал оружие когда-то. Можно ли найти сейчас еще что-то из того, что ты сделал? — Не знаю, возможно. Наверняка оно где-то хранится, что-то наверняка потеряно или уничтожено, но некоторое вероятно находится в чьих-то сильных руках. Один из мечей, например, есть у Асмодея. Я назвал его «Кэтсу», и он использует это имя до сих пор в знак… нашей прежней дружбы, наверное. Это один из лучших мечей, которые я когда-либо создавал, и он спрятан также, как и то оружие, что находится в твоей бабочке. Возможно, ты видела металлический перстень с нефритом у Асмодея — это и есть оболочка для меча. — А у моего оружия… есть имя? — решилась спросить Ева и с надеждой посмотрела на Вергилия. — Конечно, ее я назвал «Нокс», — ответил Вергилий, испытав легкое смущение, так как для него рассказывать о подобном было даже более личным, чем о самом себе. — В честь ночи, что дарит покой и облегчает муки, которые мы взваливаем на себя в самые трудные дни. Ночь всегда была для меня более приятным временем — все затихает и лишь мягко дышит, не отвлекаясь на мирскую суету. Это оружие дарит безболезненную смерть — спокойную и мирную, как момент засыпания. — Ты думаешь, мне когда-нибудь нужно будет подарить кому-то… такую смерть? — Я думаю, что, если придется, то тебе будет легче, если она станет именно такой. Или я ошибаюсь? — Ты не ответил на мой вопрос напрямую, — тяжело вздохнула Ева и уперлась лбом в плечо Вергилия, закрыв глаза. Ангел мягко приобнял ее за талию и осторожно провел ладонью по ее волосам, стараясь отвлечь этим от тяжелых мыслей. — Тогда… ты сказал, что ничего не видишь о моем будущем. Ты мне не врал? — Нет, не врал, — покачал головой Вергилий, продолжая гладить девушку по голове. — Судя по всему, ты что-то узнала от ведьм и теперь это тебя тревожит. Я прав? — За мной кто-то следит, я нужна кому-то и совсем не по хорошему поводу. Я уже давно чувствовала, что вокруг меня что-то происходит, но никак не могла понять, что это и с чем связано. Теперь же я это знаю наверняка и мне нужно что-то со всем этим делать. Вергилий… Кто сидит внутри меня? Кто эта… богиня? — Почему ты думаешь, что я знаю о ней достаточно, чтобы об этом рассказывать? — Я это чувствую! — не выдержала Ева и надавила пальцами на виски, которые начали пульсировать от резкого приступа боли, что ушла почти сразу, но оставила после себя сильное напряжение в голове и шее. — К тому же, у кого еще я могу спросить? Ты ведь старше всех, кого я знаю. Ты точно должен быть в курсе того, почему я получила ее силы, какой она была и как погибла. Расскажи хоть что-то, если по какой-то причине не хочешь говорить все, я тебя прошу, пожалуйста! — Ладно, тише, не стоит кричать, не рви себе душу, — прервал девушку Вергилий и сделал глубокий вдох, решая, что стоит сейчас рассказать, а о чем говорить еще пока рано. Ева скрестила руки на груди и села в позу лотоса, ожидая от него хоть слово, но ангел мешкал, не зная, с чего ему начать. — Кое-что мне известно, но вместо обычного рассказа ты услышишь… сказку. Да, это можно назвать именно так. — Потому что в виде сказки тебе будет легче мне о ней рассказать, да? — Ты правильно поняла. Не все из нее ты поймешь сразу, но однажды… каждый паззл встанет на свои места. Я обещаю.Глава 32. Память души.
9 января 2023 г. в 12:19
Примечания:
Музыка к главе: Michael Logozar - Timeless; Тема Арея - Destiny (в тг); Тема Ведьм - Ignis carmen (в тг); Faun - Andro; Тема Вергилия - I hear Her smile (в тг); Тема Евы и Вергилия - Lovers (в тг).
Шрамы — это всего лишь другие формы памяти.
(Марго Стедман — «Свет в океане»)
Сев на стул напротив предсказательницы, Арей не проронил ни слова и лишь стал разглядывать обстановку в темной комнате, выискивая взглядом все подозрительные и странные вещицы, а здесь их было предостаточно: разнообразные амулеты с знакомыми и не очень символами, куски какой-то светящейся зеленоватым светом породы, черные и красные свечи всех возможных размеров, стопки ветхих книг в почти истлевших переплетах и бесчисленное количество зеркал, от которых могло показаться, что за тобой наблюдают из темноты сотни глаз.
— Не волнуйся, ничто из того, что я у себя храню, не может тебе навредить, — пообещала Сибил, продолжая тасовать свою колоду таро. — Но я понимаю — такая обстановка для тебя непривычна.
— Не обижайтесь, но я с подозрением отношусь к подобным практикам, — признался Арей, многозначительно посмотрев на предсказательницу. — Когда мне гадали в прошлый раз, после этого я чувствовал себя ужасно. Не хотелось бы повторения подобного опыта.
— Я и не обижаюсь. Ты по своей натуре защитник, для тебя это нормально… Я предупреждена о том, что может произойти во время сеанса и знаю, как нас защитить, так что об этом не волнуйся. Все пройдет максимально комфортно… По крайней мере, плохо физически тебе не будет. Не должно.
— Хм, ну тогда… О чем же мы будем говорить?
— О тебе, разумеется. О том, что тебя интересует больше всего. Ева спрашивала насчет тебя в том числе.
— И вы ей… все рассказали? — сдерживая страх, стиснувший его сердце, спросил Арей. — О чем она спрашивала?
— О твоем будущем, все ли у тебя будет хорошо, — ответила Сибил и ободряюще улыбнулась. — Принцесса очень печётся о тебе. Мне о многом пришлось промолчать, потому что… было бы не совсем этично рассказывать твои секреты. Я решила поговорить о них с тобой. Тяни карту, пожалуйста. Она покажет мне, что у тебя на сердце.
— Мне с трудом верится, что карты могут что-то действительно рассказать.
— А ты не сомневайся — больше расскажут.
— Ладно, как скажете, — вздохнул Арей и наугад вытянул карту из колоды — на ней была изображена колесница, парящая в черном небе.
— Перевернутая Колесница, — мрачно кивнула Сибил и внимательно посмотрела парню в глаза. — Это я почувствовала даже через Еву. Ты живешь в постоянном контроле, боишься показать свои чувства и быть отвергнутым… Твоя любовь кажется тебе бременем, но ты не хочешь от нее отказываться, пусть тебе и очень больно испытывать ее. Не переживай, я правда не сказала ей об этом.
— Спасибо… Мне сейчас ни к чему переживать еще и из-за этого.
— Ты ведь понимаешь, что долгое сдерживание всегда приводит к взрыву? Это как… пытаться сжать пламя в ладони — как ни старайся, но вскоре она сгорит в огне и это причинит еще больше боли.
— Да, мне уже не раз говорили об этом, — нервно хмыкнул Арей и скрестил руки на груди. — Но я не думаю, что вообще стоит говорить об этом.
— Я понимаю, что тебе трудно мне довериться, — согласилась Сибил и убрала карту в сторону. — Но я тебе не враг — я лишь проводник для твоих чувств, с которыми тебе стоит начать что-то решать уже сейчас, пока не стало слишком поздно. Сейчас горишь лишь ты, но… если так будет продолжаться, то сгорите вы оба. Ты ведь не хочешь этого, правда?
— Я неплохо справлялся с чувствами все эти годы. Думаю, это не составит для меня труда и впредь.
— Молодые бывают так наивны, но ничего… Со временем это пройдет. Тяни следующую карту, мне нужно больше информации о тебе. Посмотрим твое прошлое.
— Я ничего не знаю о том, кто я такой, — признался Арей, вытянув карту и слегка поёжившись от перевернутого изображения скелета с косой на ней. — Это что, смерть?
— В твоем случае эта карта значит не только смерть, но еще и отказ от того, чтобы перестать цепляться за прошлое, — пояснила Сибил и снова очень пристально посмотрела парню в глаза, будто пытаясь что-то в них разглядеть. — Твое очень трудно увидеть… Карты тут не помогут. Подожди немного, я сейчас вернусь.
Предсказательница поднялась с места и быстро прошла во вторую комнату, ненадолго задержавшись в ней и вернувшись с бронзовой пиалой, полной воды, а также с небольшим зеркалом в изящной серебряной оправе. Разместив это рядом с Ареем на столе, Сибил вытащила из небольшой игольницы на заставленной всякими баночками полке длинную и очень тонкую иглу, а затем поднесла ее к огню одной из свечей.
— Для чего все это? — немного занервничал парень, глядя на иголку с дурным предчувствием.
— Мне нужно немного твоей крови — она идеальный источник информации о прошлом, — объяснила предсказательница и села рядом с ним перед пиалой и зеркалом. — Так ты сможешь заглянуть в него одним глазком. Возможно, это чем-то тебе поможет, и ты что-то поймешь или хотя бы просто увидишь. Готов?
— Что я еще должен знать, прежде чем начну?
— Ну… Это очень индивидуальный процесс, — неуверенно произнесла Сибил и задумчиво вздохнула. — Для кого-то погружение проходит радостно и спокойно, но кому-то тяжело столкнуться с тем, что показывает зеркало. Я не могу быть уверена в том, что увидишь и почувствуешь конкретно ты.
— Это неважно, — отмахнулся Арей и уверенно протянул предсказательнице руку. — Я к такому готов. Мне просто нужна правда.
— В погоне за правдой, не потеряй путь к истине… Хорошо, я обещала помочь, да и ты не слабый парень. Думаю, что ты справишься.
— Не сомневайтесь. Просто делайте то, что нужно.
— Ладно, мне понадобится совсем немного, — Сибил одним резким движением воткнула иглу Арею в указательный палец, а затем поднесла его к пиале с водой и слегка надавила, заставив несколько крупных капель крови упасть в нее. — Прекрасно. А сейчас сиди очень спокойно и постарайся расслабиться. Очисти свой разум от лишних мыслей, чтобы путь прошел проще. Умеешь это делать?
— Хорошо, без проблем, — кивнул Арей, не совсем понимая, что это за «путь» вообще и чем он может быть сложен. Предсказательница взяла пиалу и начала водить по воде пальцем, шепча что-то понятное только ей одной себе под нос. Прислушавшись к ней, парень сделал глубокий вдох и расслабил плечи, стараясь снять с себя легкое напряжение. Он уже знал, как это делать благодаря многочисленным тренировкам с Мальбонте, для которого не было ничего важнее самоконтроля, но сейчас Арея изнутри раздирали противоречивые чувства — большое любопытство и сильная тревога из-за того, что его могло ждать. Зачерпнув немного воды из пиалы в ладонь, Сибил вылила ее на зеркало и распределила по поверхности так, чтобы она была полностью ею покрыта.
— Теперь склонись над зеркалом, но смотри не на него, а как бы сквозь, не концентрируясь на нем самом. Постарайся смотреть вглубь, ищи дорогу. Я буду рядом и помогу тебе, чем смогу.
— Я не совсем понимаю, но… постараюсь.
Посмотрев на мутную от крови гладь воды на поверхности зеркала, Арей постарался представить, что она имеет большую глубину, словно необъятный древний океан. Через минуту ему уже действительно казалось, будто он сидит посреди огромного ничто и вглядывается в темнеющую синеву, скрывающуюся под толщей воды. Это походило на момент засыпания, когда ты еще одной ногой остаешься в реальности, но уже недостаточно крепко держишься за нее, чтобы улавливать хоть что-то помимо приближающегося сновидения. Постепенно пространство вокруг Арея стало расплываться и мутнеть, будто он смотрел на него сквозь потертое стекло. Единственным, что связывало его с реальностью, были теплые ладони Сибил, сжимающие его плечи мягко, но достаточно крепко, чтобы парень чувствовал поддержку в этом пути. Веки внезапно стали тяжелыми, но тело при этом словно бы перестало иметь хоть какой-либо вес и стало легким, как перышко.
— Все в порядке, ты все делаешь правильно, — раздался голос Сибил где-то позади него. — Пусть эта легкость позволит тебе плыть по течению. Ты погружаешься в память своей души… Пусть она приведет тебя к тем, кто ей дорог.
Немного неуверенно открыв глаза, Арей увидел, что находится почти в полной темноте и лишь ярко-белые круглые плитки, будто подсвеченные изнутри и ведущие куда-то вперед, освещают ему дорогу. Наступив на последнюю белую плитку, парень понял, что дальше пути нет, но интуитивно почувствовал, что не нужно бояться этого всепоглощающего мрака.
— Это всего лишь… моя память, — догадался Арей, глядя в пустоту. — Я ведь ничего не помню. Вместо нее внутри лишь… темнота. В ней ничего нет, а значит и страха быть не должно…
Смело сделав шаг вперед, парень понял, что все делает правильно — под его ногой тут же загорелась новая яркая плитка, прогоняющая темноту. За первым шагом последовал второй, а через несколько таких шагов он передвигался уже абсолютно спокойно, даже не думая о том, что его может что-то в ней подстерегать. Было неясно, сколько точно прошло времени, но уже совсем скоро дорогу Арею преградила маленькая пульсирующая точка, зависшая на уровне его груди. Она сияла также ярко, как и плитки под его ногами, но в отличие от них, ее свет был теплым и мягким, будто от ночника.
— Это всего лишь один из множества осколков, которые живут в твоей душе, — голос Сибил теперь казался еще более далеким, чем до этого, но парень мог отчетливо ее слышать. — Связь с ними слабая и нестабильная, потому что мы вторгаемся в то, что не должно быть доступно даже бессмертным. Я и сама не могу знать, что ты увидишь, так что… только тебе решать, сколько это будет продолжаться. Коснись его.
Стараясь не думать о том, что его может ждать, Арей протянул руку к пульсирующей точке и закрыл глаза. По ощущениям она была теплой и очень вязкой, будто зыбучие пески, в которых хочется утонуть. Поддавшись этому желанию, он позволил чему-то огромному и быстрому увлечь себя куда-то очень далеко и парню пришло в голову, что, возможно, именно так ощущается течение времени, если его ускорить в сотни раз. Его тело будто бы сжалось до невероятно крохотного размера, а затем растянулось и пронеслось через очень тонкую трубочку, отчего Арею на пару мгновений словно стало нечем дышать. Только вот нужно ли ему было здесь дыхание на самом деле? Перестав думать о таких мелочах, он тут же успокоился и больше не чувствовал ни малейшего дискомфорта. Лишь резкая остановка и короткое ощущение падения вывели его из состояния, схожего с засыпанием. Открыв глаза, парень увидел, как в кромешной черноте появилось небольшое окошко, из которого лился яркий свет. Потянувшись к нему, словно к источнику воздуха, Арей смог разглядеть два неясных силуэта, которые почему-то внезапно показались ему знакомыми, хотя он пока что даже не мог их разглядеть. Постепенно он начал видеть сначала отдельные черты лица, а затем цвет волос и одежду — это были молодые мужчина и девушка, одетые в праздничные наряды. Они стояли на большом открытом балконе и смотрели друг на друга, спрятанные от посторонних глаз. Арей стал жадно разглядывать прелестную девушку, ее длинные белокурые волосы, уложенные волнами, ее прекрасное серебристое платье, будто сотканное из звезд, и чудесные добрые глаза ясного голубого цвета, в которых можно было заметить радость, но и глубоко сокрытую неуверенность или даже печаль. Лицо незнакомки было таким нежным и приятным, что парень с трудом мог оторвать от него взгляд и переключиться на того, на кого она сейчас смотрела.
— Это же… тот, кого я видел в лесу, — пораженно прошептал Арей, не услышанный теми, за кем он наблюдал. Мужчина был высоким, стройным, широкоплечим и казался практически его зеркальным отражением, за исключением некоторых черт лица — у него они выглядели более четко очерченными и из-за этого он определенно казался несколько взрослее. — Это ведь… Мой… отец?
Переведя взгляд с мужчины на девушку, Арей вдруг почувствовал сильный укол в сердце. Он глядел то на нее, то на него во все глаза, не смея вдохнуть или пошевелиться. Ему не нужны были подсказки Сибил или объяснения от кого-то еще, ведь парень чувствовал всем своим естеством, что перед ним стояли его родители, когда-то давно уединившиеся на этом балконе, чтобы скрыться от посторонних взглядов. Между ними какое-то время стояла спокойная тишина, не требующая слов. Девушка то и дело смотрела куда-то вдаль, словно смущенная тем, что происходило, а вот мужчина все время глядел на нее, но без излишней наглости или жадности, а скорее с нескрываемым любопытством, плещущимся в ярких янтарных глазах.
— Вы прекрасно танцуете, я… приятно удивлена, — вежливо произнесла девушка, нарушив молчание, и на пару секунд вновь отвела взгляд в сторону, чтобы подобрать нужные слова, которые не шли к ней из-за легкой неловкости, которая витала в воздухе. — Я уже давно… так не наслаждалась этими приемами. Все благодаря вам.
— Мне радостно на душе от того, что я смог вас развеселить, но я, наверное, вызвал недовольство у тех, кто хотел также с вами потанцевать, — с легкой улыбкой на губах отозвался мужчина. Его тембр оказался глубоким, чувственным и вызывал легкие приятные мурашки. Арей уже знал, каким будет этот голос, но слышать его вновь все равно оказалось чем-то особенным. — У вас… не будет неприятностей из-за того, что вы сейчас здесь со мной? Если я причинил вред своей просьбой…
— Возможно, кому-то это может показаться полнейшим нарушением этикета, но сейчас… мне почему-то без разницы, что обо мне подумают. Для всех мужчин в том зале танец со мной является лишь поводом влить отравленный мёд мне в уши, так что… Я немного устала от постоянного самоконтроля и просто хочу побыть здесь… с вами.
— А то, что я демон вам не мешает?
— Я сужу о бессмертных не по тому, кем они рождены, а по тому, кем они являются, то есть по их качествам, — девушка положила ладони на каменные перила посмотрела куда-то вдаль пейзажа, который был недоступен для глаз Арея, но по ее взгляду было очевидно, что она им действительно наслаждается. — Ангелы, демоны, люди… Мы мало чем отличаемся по сути своей.
— Я вроде с вами согласен, но в чем-то и нет, — покачал головой мужчина и янтарные глаза немного потускнели, словно его мысли захватила какая-то тайная печаль. — Демоны разрушают собственные города и убивают тех, кого совсем недавно называли братьями и сестрами. Ангелы до такого пока что не опускались.
— Пока что… Надеюсь, что этого не случится, но нельзя ничего исключать в нашем мире. Чем будет тот самый камень преткновения, если до этого дойдет?.. Возможно, что меч уже висит над нашими головами.
— Простите, я не должен был начинать этот разговор. Не место и не время для подобного, вам нужно наслаждаться этой ночью, а не грустить.
— Нет, мне нравится, что вы задумываетесь о важных вещах, правда, — покачала головой девушка и тихонько вздохнула, положив ладонь на закрытую шёлком платья грудь. — С бессмертными из высшего света трудно вести беседы подобного рода… Их интересуют богатство, власть, алкоголь, расширение земель и интрижки. Это мне уже наскучило. Вы кажетесь мне другим.
— А вдруг я просто хочу вам понравиться? — усмехнулся мужчина и внимательно посмотрел на нее, как будто ожидая осуждающего взгляда или резкого ответа. — Не думаете, что у меня могут быть скрытые мотивы?
— Если так, то мне придется быть с вами осторожной. И все же, это никак не помешает нашей беседе. Вы могли бы…?
Окончание вопроса Арей уже не услышал — внезапно видение будто взорвалось тысячей осколков и развеялось, словно его никогда и не было. Он продолжал тянуть к нему руку, стараясь уцепиться хотя бы за один из этих крохотных кусочков того, что никогда ему не принадлежало, но было таким важным для его сердца, которое сейчас невыносимо сильно болело в груди. Его пальцы утопали в темноте, но все внутри стремилось туда, куда исчезло все то, что могло дать ему хоть какие-то ответы. Осознав, что это бессмысленно, Арей опустошенно опустил руку и закрыл глаза, чувствуя себя невероятно потерянным и даже брошенным.
— Кем вы были? Как же вас звали? Почему вы даже не назвали хоть раз своих имен? — дрожащим голосом прошептал он и ощутил, как глаза начало щипать от боли, идущей откуда-то изнутри. — Что же… с вами случилось?
— Путешествие вглубь связей душ может проходить очень болезненно, хоть и не для всех, — успокаивающий тон Сибил немного вывел Арея из приближающейся агонии и позволил ему вновь нормально думать. — Твоя душа несет это бремя, но не бойся этой боли. Пусть она течет через тебя, словно поток энергии… Тебе больно, потому что в тебе живет любовь — невыраженная, непринятая и никому не принадлежащая.
— Я их не знал… Как же я могу их любить?
— Тогда откуда берется эта тоска, терзающая твое сердце? Ребенок рождается с огромным источником любви и отдает ее своим родителям пока растет, а те в свою очередь наполняют его своей любовью. Твой источник полон, она выплескивается за его края… Это похоже на бурю, разразившуюся в центре неспокойного океана — она разрушает, потому что ее ничто не может успокоить. Ты — этот океан, полный любви, нежности, тепла и надежды. Только вот тебе некому это отдать. Ты страдаешь и это приносит боль тебе, а также может начать причинять ее другим — тем, кому ты хочешь отдать свою любовь.
— Почему вы… говорите мне об этом? — губы Арея предательски задрожали на последнем слове, а тело стало настолько тяжелым, что находиться в нем казалось просто невыносимо. Он пребывал в полной темноте, но чувствовал, что все вокруг давит на него, словно сжимающиеся стены, готовые превратить его в ничто и развеять душу в воздухе. Парень схватился за голову и осел на единственную белую плиту, все еще горящую под ним, потому что стоять хотя бы мгновение оказалось выше его сил. — Я не хочу… Не хочу это чувствовать! Я должен уйти, я должен…
— Ты не обязан проходить этот путь, — напомнила Сибил и Арей ощутил ее теплые ладони на своих плечах, которые сейчас показались ему спасительными нитями, тянущими его из темной пучины. — Ты можешь вернуться — важно лишь твое желание.
— Да, я хочу вернуться… сейчас же.
— Хорошо… Постарайся ни о чем не думать. Тебя ничто не должно там держать. Все уже случилось и ты не сможешь это изменить. Отпускай их…
Сделав глубокий вдох, Арей отбросил на несколько мгновений все свои чувства, которые, конечно же, не собирались уходить надолго. Путь назад оказался очень быстрым и внезапным, словно резкое пробуждение от громкого хлопка над ухом. Открыв глаза, парень понял, что лежит на полу дома, а Сибил, присев на корточки рядом, обеспокоенно смотрела на него и держала за руку, проверяя пульс.
— Почему я… упал? — вяло спросил Арей и с ее помощью переместился на стул за круглым столом, все еще продолжая чувствовать головокружение.
— Это еще ничего, — отмахнулась предсказательница и, сев рядом, похлопала его по тыльной стороне руки. — Ты неплохо справился для первого раза. Тебя просто… вышвырнуло оттуда, совсем слегка. Некоторых после такого вообще выворачивает наизнанку.
— Но я толком ничего не увидел… Черт, я вообще не понял ничего из того, что они говорили! Просто какая-то… светская беседа.
— Ты смог увидеть своих родителей, глупышка. Многие сироты готовы на многое за такую возможность.
— Но они оставили меня, — сердито произнес Арей, стиснув пальцами бархатную ткань, покрывающую стол. — Я им был не нужен… Так почему я так хочу их увидеть?
— Я не чувствую, что ты нежеланный ребенок, — печально улыбнулась Сибил. — Нежданный, да, но точно не нежеланный. Ты и сам это знаешь. Что-то произошло с твоим отцом и матери пришлось отдать тебя. Она расставалась с тобой со слезами на глазах, а значит, тебя очень сильно любили. Не омрачай память об их союзе, который создал тебя, пустыми словами о том, что ты был им не нужен. Не ожесточайся сердцем.
— Откуда… вам знать? Вы ведь не просто так предложили мне этот… ритуал? Это потому что сами вы о моем прошлом ничего не увидели, а я должен за это отдуваться?!
— Ох, как принцесса терпит твой вредный характер? Не сочти за грубость, но… Ай, ладно, ты все равно не станешь меня слушать.
— Я говорю лишь то, что считаю нужным, — нахмурился Арей, но запнулся на последнем слове, что выдало его неуверенность. — Ладно… Простите, я иногда говорю прежде, чем думаю. Такое случается… временами.
— Хорошо, что ты это понимаешь, — уже более спокойно произнесла Сибил, будто по щелчку пальцев выключив всякое недовольство. — Но это и не так уж важно. Сейчас ты наверняка можешь думать только о своих родителях.
— Вы правы. Я хочу узнать, что случилось с моим отцом, где теперь моя мать, почему меня решили отдать… Судя по всему, она была из какого-то родовитого семейства ангелов. Это чувствовалось даже в том, как она говорила и как была одета. Об отце я знаю только то, что он был демоном и еще, скорее всего, воином, ведь он погиб в одном из сражений. Так мне сказала другая предсказательница.
— Ильхам весьма точна в подобных вещах, ее суждениям можно доверять безоговорочно… Мне жаль, что с твоей семьей произошла беда. Наша глава ковена тоже… потеряла мать еще во младенчестве. На самом деле многие из нас слишком близко знакомы со смертью. Она нам как старая подруга…
— Вы же ведьмы, — удивленно сказал Арей, глядя в глаза Сибил, которые оставались прохладными и внимательными, но где-то в их глубине можно было углядеть очень давнюю печаль и пережитые страдания. — Вы сильные, наверняка вам мало что может показаться страшным, раз уж вы живете в этом лесу.
— Но мы, в отличие от вас, не бессмертны и наши тела не такие крепкие, как ваши, — пожала плечами предсказательница. — Да, мы живем дольше, чем обычные смертные. Наши старейшие и мудрейшие сестры доживали до двухсот пятидесяти лет, но для таких как ты эти годы — лишь краткий миг посреди вечности… Вот тебе сколько? Лет пятьдесят?
— Почти сорок, для бессмертного совсем немного. Среди своих мы с Евой считаемся детьми, особенно рядом с теми, кому перевалило за пару-тройку тысяч… Я знаю одного ангела, которому больше сотни тысяч лет, но с виду совсем не скажешь, что он так стар.
— Я и не знала, что среди ныне живущих еще есть такие долгожители, — пораженно прошептала Сибил и задумчиво вздохнула, глядя в зеркало, на глади которого уже засох тонкий слой крови, разбавленной в воде. — Интересно, каково прожить такую долгую жизнь?.. Наверняка у него в голове столько знаний, что даже в большой библиотеке не уместится… Хотела бы я его увидеть своими глазами.
— Такие долгожители — редкость на небесах, несмотря на то, что мы бессмертны? — удивился Арей. — Но почему?
— Ну, я знаю некоторых старых демонов и ангелов, которым больше десяти или даже двадцати тысяч лет, но они обычно либо выглядят как каменные статуи, либо живут так уединенно, что с ними невозможно просто так встретиться. Многие из первых демонов и ангелов давно мертвы и то, что ты знаком с таким древним бессмертным… Это просто поразительная редкость в наше время.
— Если о моих родителях так сложно что-то узнать, то, может быть, о них просто не знают ныне живущие бессмертные?
— Может быть и так, — согласилась Сибил. — Если они какое-то время жили в тени, то неудивительно, что никто ничего не знает. Беременная от демона девушка-ангел из высшего общества… И тут не может быть той причины, о которой я подумала сначала — дело не в том, что ты полукровка, ведь наши правители уже сразили Шепфа и отменили закон. Официально твои родители его уже нарушить не могли, так что нужно искать причину в чем-то другом.
— Полукровок до сих пор не принимают в некоторых кругах, — покачал головой Арей и сердито нахмурил брови. — Особенно некоторые древние ангельские семейства… Как думаете, мне стоит поискать мою мать среди них?
— Да, это будет хорошим началом для твоих поисков. Парламент наверняка занимается учетом таких семей, тебе стоит получить доступ к родословным книгам.
— Они хранятся в особой секции и хорошо охраняются… Ладно, я что-нибудь придумаю. Спасибо вам большое за наводки.
— Ты сам пришел к этим выводам, я лишь немного помогла, — махнула ладонью Сибил, но выглядела предсказательница довольной собой. — А сейчас нам пора возвращаться на праздник, пока эти прожорливые дамы все не съели и не оттанцевали все танцы. Ты не должен это пропустить.
— Это какие-то особенные танцы? — предположил Арей, поднимаясь следом за ней с места.
— О да, благодаря им, пламени костра и особым травам, которые мы в нем сжигаем, с небес к нам спускается сила, которую мы можем собрать. Ее не так много, как в некоторые особенные дни, но пропускать возможность нам нельзя в такое время.
— Какое время? Что-то должно случиться?
— Ты задаешь столько сложных вопросов… Я и сама до конца не знаю. Идем, нас наверняка уже потеряли, а ночь не длится вечно, — Сибил вновь накинула на плечи шаль и без лишних слов вышла из дома и направилась к костру. Арей, ненадолго застыв на месте, чтобы обдумать все услышанное, через несколько секунд последовал за ней, продолжая переваривать то, что теперь ему было известно. Несмотря на сильные ранения и тяжелый путь сюда, сейчас парень чувствовал, что проделал его не зря.
Вернувшись на поляну, Арей и Сибил застали праздник в момент его кульминации — молодые ведьмы, собравшись в круг около костра, весело танцевали под ритмичную музыку, которую для них играли другие девушки на деревянных музыкальных инструментах. Глянув на Еву, парень заметил, что ее лицо выглядит задумчивым и обеспокоенным, словно она, как и он сам, узнала нечто очень важное и теперь обдумывала это. Гефия сидела рядом с ней, поглядывая то на девушку, то на танцующих вокруг костра ведьм, и тоже выглядела так, словно что-то произошло.
— С тобой все нормально? — тихо спросил Арей у Евы, шепнув вопрос ей на ухо, когда сел на свое прежнее место. — Прости, я задержался…
— Все в порядке, тебе было нужно поговорить, — покачала она головой и улыбнулась. — Узнал что-то важное?
— Да, но об этом я расскажу уже дома. Сейчас не место и не время.
— Точно… Так и сделаем. Сейчас мне не хочется ничего обсуждать. Нужно просто немного отвлечься. Смотри, как они красиво танцуют.
— Сибил рассказала, что это у них такой ритуал или что-то вроде того, — сказал Арей и Ева понимающе кивнула. — Хотя выглядит просто как… танец.
— Среди бессмертных никто не танцует с таким огнем в движениях, — воодушевленно произнесла девушка, завороженно глядя на темные силуэты девушек на фоне огня. — Никакого формализма и правил — лишь чистая гармония хаоса. Я к такому не привыкла, но мне это очень нравится.
— Почему тогда ты сама не танцуешь? — вклинилась Гефия в разговор и указала ладонью на костер. — Ты могла бы к ним присоединиться, если хочешь. Я сама бы, но… для моего статуса это уже не солидно. Я танцую только во время самых важных праздников.
— А мне… правда можно? — глаза у Евы радостно загорелись, будто она только и ждала разрешения пойти танцевать. — Я ведь им не помешаю?
— Отнюдь. Я думаю, что это воодушевит моих сестер. Так ты действительно сможешь стать одной из нас. Если ты этого, конечно, хочешь.
Не желая тратить время на разговоры, Ева без лишних слов встала из-за стола и, на ходу сбросив обувь, вбежала в круг танцующих девушек, мгновенно подстроившись под их движения и ритм. Арей не смог сдержать улыбки — он уже давно не видел, чтобы девушка танцевала с такой самоотдачей и радостью на лице. Его хмурое и серьезное выражение сменилось на воодушевленное и веселое, ее глаза снова сияли, как и раньше. Парень подумал, что именно этим она и должна всегда заниматься — танцевать, улыбаться, быть радостной и спокойной, а не бороться и бояться хоть чего-то в своей жизни.
— Как бы я хотел делать тебя счастливой, — чуть тоскливо подумал Арей, но это не помешало ему вновь улыбнуться, когда Ева игриво махнула ему рукой, словно это был один из элементов ее танца. — Но ты выглядишь такой чаще всего только тогда, когда рядом он… Почему же так? Почему я не подошел для этого? Что такого делает он, чего не могу сделать я? Глупость какая-то…
— Узнаю этот взгляд, — раздался тихий голос Гефии у парня над ухом и вывел его из размышлений. — Ты не думаешь, что все слишком очевидно?
— Видимо, недостаточно, — хмуро отозвался Арей и скрестил руки на груди, не найдя в себе сил отпираться. — Она ни о чем не знает.
— Хм… А ты не думаешь, что где-то в глубине души она обо всем догадывается, но просто упорно отрицает это? Это кажется мне вполне вероятным.
— Вы специалистка еще и в амурных делах? Талант во всем — не иначе…
— Ох, нет ничего хуже мужского упрямства, — устало вздохнула Гефия, взяла свой кубок и сделала небольшой и аккуратный глоток красного вина. — Ты этим очень похож на своего приемного отца — гора не так упрямо стоит на месте, как он… Только вот гору проще обойти, чем двигать ее.
— Что вы хотите этим сказать? — подозрительно прищурился Арей. Все его недовольство, связанное с Мальбонте, мгновенно испарялось, стоило кому-то сказать что-то хоть немного неуважительное в его сторону — так произошло и на этот раз. — Думаете судить правителя?
— Ни в коем случае, я очень уважаю его и вашу приемную мать — нашу прекрасную и справедливую богиню-королеву. Я просто говорю о вашем сходстве и намекаю тебе на то, что с такими как ты часто хитрят или что-то утаивают, потому что иначе никак. Так ведь происходит прямо сейчас — принцесса находится здесь тайно, ничего не сказав об этом своему отцу. Если бы ты не был частью ее плана, то наверняка был бы очень недоволен, узнав, на что она решилась, не так ли?
— Она не скрывает от меня подобных вещей. Мы всегда делимся планами.
— Хм… А она рассказывала тебе о том, какие у нее планы на будущее? Ты знаешь, чего она действительно хочет?
— А вы как будто все знаете, — фыркнул Арей, чем вызвал у ведьмы усмешку. — Не делайте вид, что знаете абсолютно все и не смейтесь над тем, что кто-то чего-то… не знает. И вообще, я все же о многом в курсе. Ева хочет однажды покинуть Виктуар и побывать в разных местах. Она хочет путешествовать.
— Да, у нее очень свободолюбивый дух, — кивнула Гефия, совершенно не обратив внимания на едкие замечания своего собеседника. — Она похожа на ветер — таким не место в четырех стенах. Ей нужно видеть мир, познавать его, впитывать краски, цвета и ароматы… Дитя природы не может вечно сидеть взаперти, пусть даже это и прекрасный величественный дворец. У принцессы большое будущее и оно не должно ограничиваться этими рамками.
— Давайте начистоту, какие у вас на нее планы? Только не надо говорить ничего пространного и туманного в ответ. Мне нужна конкретика.
— Хм… Я не уверена, что хочу делиться этим с тобой. Ты можешь ей помешать.
— Ага, не ей, а вам, я угадал? — процедил Арей сквозь зубы и на этот раз ведьма не улыбнулась, а стала мрачной и серьезной. Шумно втянув воздух через нос, она посмотрела на танцующую среди остальных девушек Еву и какое-то время молчала, собираясь с мыслями.
— Именно поэтому мужчин среди нас нет — вы вечно хотите посадить женщин на цепь, словно ценную зверушку и командовать ею, как какой-то прислугой… Если кто-то посмеет так поступить с принцессой, я лично вмешаюсь в это.
— Я… Я никогда не собирался так с ней поступать! Мы с ее родителями просто хотим, чтобы она была в безопасности, пока не станет достаточно сильной и самостоятельной…
— И этим вы ей только мешаете стать такой, — Гефия сердито хмыкнула, но через пару секунд, найдя в себе силы успокоиться, посмотрела на Арея уже более дружелюбно. — Ты вроде… добросердечный юноша. Я знаю, что ты чувствуешь к ней, но пусть это не мешает тебе смотреть на все не только под влиянием эмоций. Ева оказалась здесь в нужное время, все происходит не просто так. Она многое узнала, но ей еще предстоит это осмыслить. Я уверена, что она поделится всем с тобой, когда вы будете дома. Мне нечего тебе сказать кроме того, что мы ни за что не причиним ей вреда своим вмешательством. Я всего лишь хочу раскрыть ее большой потенциал.
— И для этого Еве нужно будет иногда к вам наведываться, — догадался Арей и взволнованно поджал губы. — Если она этого хочет, то я не могу ей мешать.
— Другое дело. Я уж думала мы ни к чему сегодня не придем. Приятно знать, что некоторые мужчины способны слышать чужое мнение.
— Не равняйте всех под одну гребенку. Если вас кто-то обидел, это не значит, что мы все ужасные тираны, пьющие женскую кровь. Это не так. Я желаю для Евы только блага.
— Благими намерениями устлана дорога в Ад, — мрачно произнесла Гефия и вздохнула так тяжело, будто ей не хватало воздуха. — Посмотрим… Сегодня мне хочется мира и спокойствия…
— Как знаете, — пожал Арей плечами, решив оставить ее в покое и больше не задавать вопросов, по крайней мере, пока что. На самом деле, парня отвлек от ведьмы внезапно появившийся рядом с Евой незнакомый ему молодой парень, который теперь танцевал рядом с ней. Раздраженно потерев глаза пальцами, он еле сдержался от того, чтобы не выйти прямо в центр поляны, но его сдержало большое количество народа и вероятность того, что девушка будет дико недовольна его поведением, ведь, судя по всему, общество паренька не было ей в тягость, а совсем даже наоборот — Ева добродушно улыбалась ему и даже позволяла время от времени взять себя за руку для некоторых танцевальных движений.
— Не нервничай, это мой сын, он совсем безобидный, — будто услышав мысли Арея, попыталась успокоить его Гефия, еле сдерживая ухмылку. — Или это не имеет значения?
Парень ничего не ответил на ее вопрос, осознав, насколько дурацким со стороны кажется его поведение — готов броситься на любого представителя мужского пола, появившегося рядом с Евой, даже не разобравшись, что происходит и не обратив внимание на то, что она не выглядит так, будто его компания доставляет ей дискомфорт. Немного подумав о том, как он отнесся к кому-то похожему на себя, Арей нервно передёрнул плечами — эта мысль оказалась далеко не самой приятной в его жизни. Стараясь отвлечь себя, он обратил внимание на еду, которая манила своими ароматами с тарелок, но сейчас в него не полез бы даже маленький кусочек. К тому же, все еще заживающие раны на груди и спине давали о себе знать ноющей болью, которая время от времени распространялась по всему телу. Арею оставалось только догадываться, сколько еще они будут так болеть и не останутся ли от этих ран серьезные шрамы, которые не пройдут со временем. В действительности, у него было предостаточно и тех, что никогда не затянутся, но спрятаны они были слишком далеко, чтобы кто-то мог их разглядеть.
Через полчаса, вдоволь натанцевавшись, Ева вернулась к столу и уже хотела было сесть, но Гефия, поднявшись со своего места, остановила ее жестом руки. Все остальные ведьмы расселись вокруг них, кто-то даже сел прямо на землю, и теперь наблюдали за происходящим с каким-то диким нетерпением в глазах. Скорее всего, каждая из них знала, что должно было произойти, в отличие от Евы и Арея, который мгновенно напрягся — все, чего он не понимал, всегда вызывало у него негативную реакцию и настороженность.
— А теперь, чтобы закончить праздник на правильной и торжественной ноте, я хочу вручить нашей новой сестре дар, — Гефия оглядела всех взглядом, а затем поманила одну из ведьм к себе жестом ладони. Юная девушка с небольшой деревянной шкатулкой в руках подошла к ней и Еве и протянула ношу главе ковена, а затем также быстро удалилась, словно боясь помешать чему-то очень важному. Открыв шкатулку, Гефия достала оттуда серебряный перстень, украшенный крупным бирюзовым камнем голубого оттенка и продемонстрировала его Еве. — Это — символ нашего расположения и принятия в нашу семью. Вместе с перстнем ты получишь свое тайное имя, которое ты будешь использовать, если решишь, как и мы, заниматься колдовством. Никому и никогда не сообщай свое тайное имя без надобности — оно защитит тебя от дурного глаза.
— Ох… Большое спасибо, — тихо поблагодарила Ева ведьму и взяла перстень в руку, почувствовав его тепло и приятную тяжесть, которые создавали в душе еле уловимое ощущение уверенности. — Я буду его беречь. И еще… спасибо вам всем за столь теплый прием. Я никогда-никогда этого не забуду. И еще… я обязательно вернусь сюда, я обещаю.
Вскоре праздник подошел к концу и ведьмы, сладко зевая от усталости, начали расходиться по домам, перед этим подходя к Еве, чтобы попрощаться с ней или сказать какие-то приятные слова. Некоторые даже подходили с подарками — браслетами из бронзы, различными амулетами, минералами, считающиеся магическими, небольшими мешочками с травами и другими ингредиентами для колдовства и много с чем еще, что вскоре уже не помещалось у Евы в руках.
— Тебе у нас понравилось? — спросила Сибил, когда они вернулись в дом, в котором девушка очнулась после потери сознания на поляне после битвы с ликантропом. — Как ощущения?
— Было интересно, — улыбнулась Ева, собирая все подарки со стола в кожаный рюкзак. Арей сидел рядом и осматривал все предметы с огромной скрупулезностью, будто ожидая найти яд. Гефия отсутствовала, сославшись на то, что ей нужно кое-что сделать, а также принести какую-то важную вещь, которую Ева должна была взять с собой домой. — Очень отличается от того, как мы живем в городе. У вас здесь немного свободнее.
— При этом, у нас здесь тоже есть свои порядки. Например, никто не смеет перечить главе ковена, ведь она избирается не мнением большинства, а «божественным провидением». Перечить главе — перечить Триединой богине, а это худшее преступление, которое мы можем совершить.
— А это ваше… «божественное провидение» справедливо? — тихо спросил Арей, оторвавшись от осмотра подарков. — Или это как игра в кости — кому повезет больше?
— Нет, оно максимально справедливо, — заверила Сибил. — Глава выбирается с помощью особого ритуала, когда предыдущая достигает преклонного возраста. Гефии сейчас шестьдесят лет, управлять нами она будет еще долго, если все сложится хорошо.
— А были случаи, когда глава выбиралась досрочно? — задумалась Ева. — Такое вообще может быть?
— Да, но крайне редко. При мне такого не было, но в «Книге предшественниц» есть записи об этом. Подобное случалось три раза и по очень важным причинам. Например, когда глава ковена погибает или по какой-то причине отказывается от полномочий. Это разрывает связь с ковеном, так что мало кто из ведьм согласен пойти на такое. Нет худшего страдания для нас, чем потерять своих сестер, ведь мы все — одна семья.
— Хотел спросить… А как вы, ну… Как вы сохраняете свою популяцию? — смущенно спросил Арей и Сибил тихо хихикнула, увидев, как порозовели его щеки. — Простите, если вопрос неуместный…
— Все в порядке, это обычный вопрос, — покачала головой предсказательница и постучала ногтями по подлокотнику кресла, на котором сидела. — Раз в несколько лет мы приглашаем одного или двух избранных молодых мужчин к нам в ковен. До этого те из нас, кто обладает даром ясновидения, выходят в города и присматриваются к местным парням, читая их характер, способности и души.
— Ясно, как конкурс красоты. Блестяще. Хотя нет, скорее рынок, на котором можно приобрести зверушку поинтереснее.
— Все выбирают лучших для себя, в этом нет ничего удивительного, — пожала Ева плечами и поймала недовольный взгляд Арея, от которого ей почему-то стало смешно. — Ты из-за этого вообще почему так разнервничался? Думаешь, что не подошел бы на роль всеобщего папочки?
— Силы всемогущие, Ева! — смущенно простонал парень, опустив взгляд вниз, и Сибил на пару с ней расхохотались в голос. — Нет, я же… Ладно, просто проехали!
— Мы ни к чему не принуждаем мужчин, — продолжила объяснение предсказательница. — Все делается добровольно. Мы выбираем красивых и сильных, приглашаем их к нам в гости и те девушки, которым они понравятся, занимаются с ними любовью в священной роще неподалеку от нашего поселения. Все делается согласно нашим обычаям, а они не терпят принуждения. Кстати говоря, ты прекрасно подошел бы на эту роль, Арей. Я видела, как девочки поглядывали на тебя с большим аппетитом. Слышала, как одна даже сказала, что твоя кожа похожа на взбитые сливки, а от глаз-огоньков невозможно оторвать взгляда, хехе… Я уже слишком старая для любовных похождений, да и не хочу детей, но не могу не сказать, что ты очень хорошенький. Прости, если смущаю, не могу ничего с собой поделать.
— Нет, спасибо, я… хотел бы заниматься подобными вещами с единственной в своей жизни женщиной. И я не готов сейчас быть отцом, точно нет. Но за похвалу спасибо, кхм…
— Какой серьезный, хорошим мужем будешь… Мы от мужчин не требуем признания себя отцами или заботы о малышах. На самом деле, обряд требует столько сил от них, что после пребывания в роще большинство просто забывают, что произошло и помнят лишь то, что приятно провели время в компании красивых девушек. Для всех одна сплошная выгода, не правда ли?
— А в браки ведьмы вообще вступают? — удивленно поинтересовалась Ева, решив, что такая жизнь ей однозначно не подходит. — Ну, или просто в какие-то постоянные отношения…
— Такая же большая редкость, как и досрочное избрание новой главы ковена, — задумчиво ответила Сибил. — Обычно, это не заканчивается ничем хорошим. В последний раз это…
Но договорить предсказательница не успела — в дом без стука зашла Гефия, держа в руках что-то, завернутое в бархатную фиолетовую ткань. Сибил тут же закрыла рот и покачала головой, давая понять Еве и Арею, что при главе продолжать этот разговор больше не может. Девушке мгновенно стало понятно, что именно в жизни Гефии произошло что-то очень нехорошее и теперь ей очень сильно хотелось узнать об этом подробнее.
— Я смотрю, вы уже готовы выдвигаться в путь, — заметила ведьма, увидев, что гости собрали вещи и переоделись в сменную одежду. — Обратная дорога будет проще, так что можете расслабиться. Вы без труда доберетесь до города.
— И друзья того ликантропа не захотят подкрепиться нами? — скептически поинтересовался Арей, скрестив руки на груди. — Я не хотел бы этого, потому что еще одну встречу мы не переживем.
— Нет, они вас больше не тронут, даю вам слово. Теперь, когда вы побывали в ковене, на вас останется наш запах, частички нашей энергии. Ликантропы будут воспринимать вас за своих и точно не станут нападать… К тому же, скоро рассвет, в такое время они спят после ночной охоты.
— Прекрасная новость, — улыбнулась Ева, но Арей, судя по выражению его лица, не разделял ее оптимистичного настроя. — Нам бы не хотелось возвращаться домой с таким же трудом.
— Лес теперь также не будет вас тревожить, — добавила Гефия, подойдя к столу и присев рядом с Евой в кресло. — Вы прошли испытание и будете находиться под его покровительством всю обратную дорогу. Оглянуться не успеете, как окажетесь дома.
— Да, хотелось бы успеть поспать хотя бы пару часов, — пробурчал Арей и, как в доказательство своей усталости, сильно зевнул и потянулся. — У нас много дел завтра.
— Тогда не будем тратить ваше время попусту, — кивнула Сибил и многозначительно посмотрела на главу ковена. — Вы же что-то подготовили для Евы, не так ли?
— Да, конечно, я ведь обещала, что за кое-чем схожу, — будто опомнилась Гефия и развернула бархатную ткань, в которой хранилось то, что она принесла с собой. Это оказалась небольшая по размеру, но достаточно увесистая книга в старом темно-зеленом переплете с символом Триединой луны в центре. — Это мой последний подарок на сегодня. Здесь собрана наша история, обряды и обычаи. Ты должна получше узнать о том, кто такие ведьмы, из более правдивого источника, чем библиотечные книги.
— Вот это да, — восторженно прошептала Ева и прижала книгу к груди, благодарно посмотрев на обеих ведьм. — Спасибо за это и вообще за все… Теперь я лучше понимаю, что мне дальше делать и все благодаря вам. Сейчас мне не так тревожно, как до прихода сюда.
— Знание — величайшая сила, — улыбнулась предсказательница. — Чем больше ты будешь знать, тем лучше будешь готова к тому, что может ожидать нас всех в будущем.
— Когда ты придешь к нам в следующий раз, у нас уже будет больше информации о том, что происходит, — пообещала Гефия и спокойное выражение ее лица сменилось на серьезное и даже немного мрачное. — Выбери себе тайное имя. Такое есть не только у самых сильных ведьм, но еще и у некоторых могущественных бессмертных. В книге подробно написано о том, как это правильно сделать.
— А я попытаюсь узнать что-то о Ильхам, — уверенно кивнула Ева и спрятала книгу в рюкзак, прикрыв ее другими вещами. — Возможно, я смогу найти хоть какую-то зацепку.
— Она пропала? — быстро догадался Арей и Гефия тяжело вздохнула, будто озвучивание этой мысли приводило ее в тревожное состояние. — Так… Это как-то связано с тем, что она у нас была, я прав?
— Возможно, — согласилась ведьма, но без особого желания в голосе. — Мы пока точно не знаем. Шлейф ее энергии всегда был неуловим, она является одной из сильнейших среди нас и всегда умело заметала следы. Если ее нет в живых, то это мог сделать только кто-то очень могущественный, а если она так тщательно прячется, то это тоже не означает ничего хорошего.
— Над Виктуаром сгущаются тучи, — мрачно произнесла Сибил и прикрыла глаза, словно погружаясь в собственные мысли. — Я чувствую чье-то присутствие в городе и то, как что-то витает вокруг него, словно темная тень. Без Ильхам мне трудно сложить картинку воедино, но я попробую это сделать, насколько это вообще возможно…
— Патруль постоянно проверяет границы, — заметил Арей и задумчиво посмотрел куда-то в пустоту. — Ничего подозрительного не докладывали, помимо…
— Того дыма и запаха гнили, — закончила за него Ева и почувствовала, как онемели пальцы на руках. — Не так давно рядом с городом были замечены следы присутствия темных ведьм. Мы ведь правы насчет этих признаков?
— Да, избыток темной магии неизбежно ведет к разложению, — подтвердила Гефия и серьезно посмотрела на девушку. — Именно поэтому мы и проводили тот ритуал в лесу, когда ваши родители нас обнаружили. Мы проводили защитный обряд, чтобы, если темная магия станет активнее в этой области, мы об этом знали. С тех пор она продолжает усиливаться, но сместилась чуть дальше на север от Виктуара. Видимо, кто-то хочет остаться незамеченным…
— Если темная магия ведет к разложению, то почему вы ею пользуетесь? — спросил Арей, выжидающе посмотрев на ведьм, которые, казалось, были удивлены его вопросом. — Разве это не опасно для вас?
— Избыток, а не просто пользование, — пояснила Сибил, взяв слово вместо Гефии, которая благодушно позволила ей ответить. — Темная магия включает в себя не только какие-то козни или причинение вреда — это также тайные мистерии, обращение к опасным материям, которые спрятаны в недрах земли и глубинах океана. Это обратная сторона природы — она не только светла, но и темна, как день и ночь, без которых мы бы не могли нормально жить. При правильно и дозированном использовании темная магия также может быть полезной.
— Только вот темные ведьмы пользуются лишь ею, а начинающие еще и не очень хорошо умеют себя от нее защищать, — добавила Гефия. — Самые могущественные из них умеют прятать истинный облик за красивой оболочкой и даже скрывать запах гнили. С ними нужно быть внимательными и необходимо научиться видеть сокрытое. Благодаря тайному имени это вполне возможно, потому что оно помогает видеть то, что спрятано.
— Только не говорите мне, что темные ведьмы могут быть в городе, — покачала головой Ева, не до конца понимая, возможно ли вообще такое. — Нет, я не думаю, что они могли пройти незамеченными.
— Я тоже так не думаю, но их приспешники вполне могут. Они нанимают низших демонов и бывших непризнанных для грязной работы.
— Во дворце полно охраны, — попытался успокоить Арей разволновавшуюся девушку. — Не стали бы они ничего проворачивать под носом у Правителя Небес и Ада, когда там такая толпа народа и стражи. Для такого нужна невиданная хитрость, а еще море наглости.
— Которыми вполне может обладать та, кто прячется в тени, — пожала плечами Гефия и нахмурила брови. — Я хоть и не так уж долго живу на этом свете, но успела повидать… разные уровни темной магии и степени коварства. Не стоит недооценивать врагов.
— Да, только мы даже не знаем, кто может за всем этим стоять, — опустошенно развела руками Ева и разочарованно вздохнула. — Что-то придумывать, когда не знаешь, против кого вообще нужно это делать — весьма сложная задача.
— Набирайся опыта и знаний, — ободряюще произнесла Сибил. — Пусть она столкнется не с несмышлёной девушкой, а с сильным противником, когда решит действовать.
— А отец не должен об этом знать? — вдруг неожиданно спросил Арей и встретился с озадаченным взглядом Евы. — Ну, а что? Это серьезная проблема, он имеет право знать.
— И что он сделает — устроит облаву на всех ведьм в округе? — раздраженно отозвалась девушка. — Нет, ему рано говорить… Он просто не поймет. Так что, держи все в тайне, ясно?
— Ладно, я понял. Надеюсь, мы об этом не пожалеем.
Закончив сборы Арей и Ева вместе с Гефией и Сибил направились к краю поселения ведьм. Всю дорогу до начала леса девушка размышляла о своем выборе — правильно ли она поступает, решив ничего не рассказывать отцу? Хоть она и постаралась прозвучать уверенно, но на деле внутри нее из-за этого поселилась большая тревога. Правитель Небес и Ада однозначно должен был знать о любой надвигающейся на город опасности, но сможет ли он адекватно отреагировать на нее? И что будет, если он узнает, что его собственная дочь обо всем знала, но умолчала о проблеме?
— Он будет в ярости, — обреченно подумала Ева и судорожно сглотнула появившийся в горле ком. — Надеюсь я правда об этом не пожалею…