***
Искоса поглядывая на Криса, который лениво перелистывал страницы географического атласа, сидя на кровати в позе лотоса, Силли изо всех сил пытался найти повод начать с ним хоть какой-то разговор, но не мог издать ни звука. Все это время ему было ужасно не по себе, но только наедине с любимым он смог в конце концов почувствовать хоть какое-то успокоение после всего случившегося. Крис не лез к нему с пустой болтовней, боясь потревожить глупостями хрупкое сердце, но именно этого Силли от него и ждал, хотя сам никак не решался сделать шаг к нему навстречу. В действительности единственный раз, когда он предпринял что-то первым, был их первый поцелуй, произошедший лишь из-за того, что он попросту не удержался — тогда мужественное лицо Криса оказалось так близко, что сопротивляться желанию было просто невозможно. Тогда Силли впервые увидел в его светлых глазах полную покорность и желание подчиниться тому, что уже давно должно было произойти. Тот их первый поцелуй был настолько сладким и будоражащим чувства, что даже вода посреди знойной пустыни не показалась бы более привлекательной в тот момент. Прокрутив воспоминание в голове несколько раз, Силли почувствовал, как в его груди появился невыносимый жар, а щеки залились румянцем. Испугавшись своей реакции, парень слегка повернул голову так, чтобы Крис не мог увидеть его в таком странном состоянии — это было бы слишком неловко. И все же Силли упустил из виду один важный момент — его возлюбленный давно был как тонко настроенный инструмент, который реагировал на малейшие колебания в его настроении. Вот и сейчас ангел с легкостью смог почувствовать, как в нем что-то изменилось буквально за одно мгновение. — Ты чего застыл? О чем-то задумался? — тихо спросил у него Крис, но его голос заставил того подпрыгнуть на кровати словно от громкого хлопка. — Эй, малыш, ты в порядке? — Ма-малыш? — переспросил Силли и нервно хихикнул. — Почему… ты меня так назвал? — Потому что ты милый и хорошенький. Тебе не нравится? Больше не буду так называть, если тебя такое раздражает. — Нет-нет… Все в порядке. Можешь называть меня как угодно. — Твои щеки красные, как помидоры, — улыбнулся Крис и подсел ближе, опалив лицо Силли своим горячим дыханием. — Что такое? Я тебя смутил? — Немного, — кивнул он, решив, что нет смысла врать в такой ситуации. — На самом деле это… неплохо. Я смущаюсь лишь от… приятных чувств. — И все же мне кажется, что тебя что-то тревожит. Ты… все еще думаешь о Диане? Мы ведь много раз говорили об этом, ты не… — Я знаю, что не виноват. Хоть мне и больно, но я правда это понимаю. Тебе не нужно снова меня успокаивать. — Тогда в чем дело? — расстроенно спросил Крис и сжал руку Силли в своей, сразу почувствовав, насколько она горячая. — Поделись со мной, я тебя с радостью выслушаю. Ты только не молчи. — Ничего такого, но… я хотел бы завтра с утра заняться стрельбой из лука, чтобы немного отвлечься… Но мой любимый лук остался в нашем доме, — принялся на ходу сочинять Силли, не до конца понимая, зачем вообще это делает. Он старался не смотреть слишком долго Крису в глаза, опасаясь, что тот сразу же обо всем догадается. — Я хотел бы сходить за ним сейчас. — Но ведь сейчас ввели комендантский час, нас никто не выпустит из дворца… — Это правда может нам как-то помешать? — Не думаю, но… ты уверен, что хочешь идти так поздно? — Крис немного колебался, но Силли уже знал, что нужно надавить еще чуть-чуть и тот согласится выполнить любую его просьбу. — Ну, пожалуйста, давай сходим, — жалобно поджал он губы и захлопал длинными ресницами, словно флиртующая кокетка. — Мы очень быстро — туда и обратно! Даже если нас и поймают, то что нам сделают? Пожурят и ладно. — Ладно… Так и быть. Но попадаться я не собираюсь — не хочу заставлять отца волноваться или злиться. Сейчас не до этого… Собирайся, да побыстрее. — Да, я мигом. Силли уже успел переодеться в пижаму, так что ему пришлось очень быстро схватить первую попавшуюся одежду и нацепить ее на себя под пристальным взглядом Криса. Он видел в его глазах какое-то еле уловимое сомнение, но парень ничего не говорил и больше никак не комментировал его странное желание сорваться с места посреди ночи, чтобы раздобыть любимый лук для тренировки. На самом деле Силли и сам слабо понимал, что делает — он руководствовался секундным порывом, который, возможно, заставил его показаться странным и даже глупым, но сейчас ему было на это наплевать. — Держись близко ко мне и не отставай, — попросил Крис, когда они вышли на балкон и внимательно осмотрелись. Улицы города были заполнены стражей, вызванной для ночного патрулирования, но возможность пройти мимо них незамеченными осталась — нужно было передвигаться по крышам, но очень быстро и тихо, чтобы никто не услышал звуки шагов или шум крыльев. Полностью доверившись Крису, который крепко держал его за руку, Силли спрыгнул следом за ним с балкона на крышу ближайшего здания, раскрыв крылья лишь перед самым приземлением. Он был удивлен своим ощущениям — обычно ему совсем не нравилось нарушать правила, но сейчас, когда Крис был рядом с ним и участвовал добровольно во всей этой авантюре, парень испытывал невероятный детский восторг. Силли прекрасно понимал, что они поступают глупо и неправильно, но после дней, наполненных печалью и чувством вины, он действительно нуждался в этом глупом и неосмотрительном веселье. Прыгать по крышам прямо под носом у стражи было довольно рискованно, но Крис, в отличие от Силли, который откровенно забыл об осторожности, продолжал оставаться бдительным. Он постоянно заставлял его замедляться и выжидать, прежде чем они могли перепрыгнуть на следующую крышу незамеченными. На то, чтобы добраться до нужного им дома, у них ушло примерно полчаса, но для Силли это время пролетело, как несколько секунд. Быстро открыв дверь, они забежали внутрь и, словно какие-то воры, прокрались в нужную им комнату, словно забыв, что здесь никого не может быть. Лишь оказавшись в спальне Силли, Крис смог облегченно вздохнуть. — Больше не уговаривай меня заниматься подобным, — нахмурился он, увидев, что Силли выглядит уж слишком довольным. — Если твой отец об этом узнает… — Что тогда? — усмехнулся тот и с вызовом посмотрел на Криса. — Накажет? Даст пощечину? Плевать я на это хотел, мне не привыкать. Я не боюсь. — Значит… эта глупость того стоила. Я рад, что ты больше его не боишься. Давай, ищи свой лук. Надо хотя бы свет включить… Силли замер, не зная, что ему делать дальше. Ему не нужен был никакой лук. На самом деле ему был нужен лишь Крис, который даже не догадывался о том, что он задумал и для чего привел его сюда. Но вот так сходу признаться в таком… Нет, это было слишком волнительно для Силли, сердце которого и так бешено билось в груди, не давая ему нормально дышать. Сейчас он мог лишь смотреть на Криса — такого красивого, сильного и невероятно притягательного в этой белой футболке, плотно обтягивающей его крепкие мышцы… Силли почувствовал, как внезапно в его горле появилась мучительная сухость и сильно сглотнул, чтобы избавиться от нее, но это совершенно ему не помогло. — На самом деле я… — неуверенно прошептал он и Крис, который раздумывал, чем себя занять, поднял на него взгляд. От этого Силли стало только хуже… Или лучше — все зависело от того, как на это посмотреть. Бах, бах, бах… Его сердце окончательно сошло с ума, ускоряя свое биение с каждой секундой. Казалось, оно уже было в горле, потому что грудь его заполнил невероятный жар, не оставляющий место ничему, кроме себя. Заметив это откровенно странное поведение, Крис внимательно посмотрел на Силли и к своему удивлению увидел, что его щеки медленно, но верно вновь окрасились легким румянцем, от вида которого сердце парня подпрыгнуло в груди и рухнуло куда-то ниже живота. Он никогда не говорил об этом достаточно откровенно, но ему очень нравилось, когда Силли вот так смущался, ведь это делало его еще более привлекательным. Вместе с щеками у Силли всегда краснели еще и его аккуратные изящные губы — в такие моменты Крис всегда хотел прижаться к ним своими, чтобы ощутить их нежное тепло… Это было сильнее любого афродизиака и слаще, чем самая вкусная сдобная булочка с кремовой начинкой. Чтобы немного успокоиться, он ненадолго прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, но это мало чем помогло — вновь поглядев на чем-то смущенного Силли, глаза которого блестели ярче настольной лампы, Крис внезапно осознал, что они пришли сюда не за луком. — Что-то случилось? — не своим голосом спросил он, отведя взгляд в сторону. — Ты какой-то взволнованный. — Нет, ничего такого, но… я просто… — Силли продолжил вздыхать, словно смущенная девица из глупеньких романов, в то время, как его уши медленно превратились из нежно-розовых в пунцовые, что ярко выделялось на фоне светлой кожи. Будто решившись на что-то очень важное, он стиснул кулаки, а затем, быстро сократив расстояние между собой и Крисом, приподнялся на носочках, обнял его за шею и крепко поцеловал в губы. Опешив от такого рвения и ощутив желанное тепло, Крис удивленно захлопал глазами — обычно именно он проявлял инициативу и теперь, столкнувшись с неожиданным напором, даже не знал, как на подобное реагировать. — Сил… — Я… делаю что-то не так? — Нет, все даже… слишком так. Я просто… Ты хочешь, чтобы я тебя… поцеловал? — Да и… не только, — тяжело выдохнул Силли — уголки его глаз покраснели, а ресницы затрепетали, как крылья маленькой бабочки, порхающей от цветка к цветку в поисках сладкого нектара. Посмотрев на Криса, приоткрывшего рот от крайней степени потрясения, окончательно смутившийся парень зарделся, как маков цвет и сильно ущипнул того за плечо. — Не смотри на меня так! И не заставляй это повторять, ты все прекрасно слышал! — Я просто… боюсь, что мог неправильно понять, вот и думал убедиться, что все расслышал верно, — прошептал Крис и сильно сглотнул. Лицо парня начало гореть, а по всему телу мощными волнами стал распространяться нестерпимый жар, который проникал в каждую его тела. — Ты точно… — Да. Я… готов морально и… физически. — Прости, что снова спрашиваю… Я обязан убедиться и не хочу, чтобы ты соглашался на это по каким-то неправильным причинам. Фух, дай мне секунду… Если… тебе хоть что-то не понравится, то ты мне сразу об этом скажешь, хорошо? — Да, я скажу, — быстро закивал Силли и прижался к Крису, спрятав горящее лицо у него на груди. Все его тело мелко дрожало, но вовсе не от страха, а от дикого волнения. Это напоминало ощущение перед прыжком в нечто совершенно незнакомое, но очень притягательное. — Не переживай за меня. — Ты ведь понимаешь, что это невозможно, — улыбнулся Крис и, осторожно взяв Силли за подбородок, заставил его заглянуть себе в глаза. Ради любимого он старался вести себя очень нежно и уверенно, хотя внутри него также все трепетало от волнения и обжигающего желания. — Я не хочу, чтобы ты потом жалел. Не услышав в ответ отказ и не увидев его в глазах любимого, Крис, расценив это как полное согласие, вновь коснулся его губ и уже уверенно углубил поцелуй, который очень быстро превратился в жаркое сплетение разгоряченных от предвкушения тел, изнывающих от того, что они не могут быть еще ближе друг к другу. Эта добровольная пытка приносила удовольствие и мучение, радость и смятение — все эти чувства перемешались внутри, грозясь в любой момент выплеснуться наружу. — Не хочешь сходить в душ? — шепотом спросил Крис, обдав ухо Силли горячим и влажным воздухом. — Это может помочь тебе расслабиться. — Угу, — глухо отозвался он и уже через секунду оказался у него на руках — парень крепко прижал его к себе и, продолжая нежно смотреть ему в глаза, понес его в ванную комнату. Силли смотрел на него в ответ, не чувствуя в себе сил отвести взгляда — уж слишком хорош собой был его возлюбленный, щеки которого чуть порозовели, а взгляд сиял, как ночное звездное небо. Он мог бы любоваться им хоть целый день напролет, но Крис не дал ему этого сделать. Вскоре Силли уже стоял под теплыми струйками воды, предварительно раздетый заботливыми руками, покрытыми множеством мозолей от многочисленных тренировок. Чувствуя все эти ненавязчивые прикосновения и мучительно приятную ласку, которую ему дарил Крис легкими поглаживаниями по плечам и груди, Силли не находил себе места, то и дело отводя взгляд в сторону. Его разрывало на части между желанием убежать куда глаза глядят и порывом вцепиться в любимого и повиснуть у него на шее, чтобы жадно впиться в нее губами. — Не стесняйся меня, — вновь улыбнулся ему Крис и провел указательным и большим пальцами по его ключицам, медленно выводя на них незамысловатые узоры. — У тебя нет причин для этого — ты ведь такой красивый и нежный… Прямо как подснежник. Хочу гладить тебя, сжимать, ласкать… И никогда не отпускать. Горячая вода больше не шла ни в какое сравнение с жаркими прикосновениями Криса. Силли плавился в его руках, словно податливая мягкая глина, в глазах у него плыло от возбуждения и настойчивых ласк, которые больше не ограничивались грудью и плечами, а пальцы на руках и ногах то и дело сжимались так сильно, что их почти сводило судорогой. Крис оказался настолько хорош в этом, что Силли невольно стало стыдно — сам он был далек от такого, как звезды от земли, ведь опыта у него в интимных делах просто не было. Что вообще он мог предложить взамен? Позволив Крису вытереть себя полотенцем и одеть в легкий банный халат, он окончательно решился взять на себя хотя бы небольшую инициативу — ему надоело, что любимый все делает для его удовольствия, пока сам он лишь принимает его. Когда они вернулись обратно в спальню, Силли набрал в легкие побольше воздуха и, из-за сосредоточенности почти сердито посмотрев на Криса, положил руки ему на грудь и толкнул на кровать. — Ч-что такое? — удивился тот, наблюдая за странным выражением лица парня, которое приобретало каждую секунду все новые оттенки, варьирующиеся от розового до ярко-пунцового. Сильно сглотнув, Силли опустился перед ним на колени и сжал бедра Криса пальцами, давая ему понять, что он не должен шевелиться. — Сил… Ты не обязан этого делать, я… кхм… — Хватит болтать, а?! Я и так готов под землю от стыда провалиться, а ты все говоришь и говоришь… — Но если тебе стыдно, то зачем тогда ты хочешь это сделать? Я не хочу, чтобы ты себя заставлял… — Мне стыдно из-за того, что я нихрена не умею! Тебе придется меня учить, понял? — Да-да, я понял, — серьезно произнес Крис, внутри вопя от смущения и восторга. Он прекрасно знал, что Силли вот так ворчит лишь из-за стеснения и неопытности, но именно это чудесное в своей невинности зрелище и его желание доставить ему удовольствие заводило парня еще сильнее. — И не стоит ничего стыдиться. Все… нормально. Ты можешь делать все, что захочешь. Я весь твой. Не найдя в себе сил сказать что-то в ответ, Силли одним движением пальцев развязал узел на поясе халата Криса и, наконец, увидел то, до чего так хотел добраться, сразу почувствовав от этого легкое головокружение. Возбуждение Кристофера было слишком явным и из-за размера этой штуки у него между ног Силли невольно задумался — как это вообще может без последствий оказаться внутри него? И все же, несмотря на опасения, предвкушение и желание оказались сильнее, чем его многочисленные переживания. Вспомнив, как это с ним делал Крис, Силли слегка обхватил его член пальцами и провел по нему языком снизу-вверх, сразу ощутив физический отклик. Это придало ему немного уверенности и теперь парень действовал более активно, позабыв о смущении. Он делал это интуитивно и неопытно, не до конца понимая, правильно или нет, но если бы он взглянул на Криса в эту самую секунду, то сразу бы догадался, что неплохо справляется — тот еле сдерживал стоны удовольствия, боясь этим смутить любимого, но, внезапно ощутив, как его член полностью оказался у Силли во рту, не удержался и запустил пальцы в его черные волосы, сильно потянув их на себя. Это было настолько хорошо, что каждая клеточка его тела вибрировала и горела, отзываясь на эти невыносимо приятные ласки. С его губ то и дело слетали непристойные стоны, а пальцы рук и ног так сильно сжимались, что становилось почти больно. Тяжело дыша, Крис опустил взгляд на Силли и увидел, что тот смотрит на него в ответ, продолжая ласкать его языком. От этого удивительно возбуждающего зрелища во рту парня пересохло и онемел затылок — в этот момент он окончательно убедился, что важно не то, насколько хороши ласки, а то, кто именно тебе их доставляет. Сейчас это был самый милый и чудесный парень на свете, любовь к которому долго пробуждалась и, наконец, расцвела подобно нежным цветам яблони в начале весны. Любить Силли было так естественно и чудесно, что у Криса от осознания происходящего окончательно закружилась голова. Его тело горело так, будто он стоял посреди разгорающегося пожара и был лишь один способ справиться с этим навязчивым чувством, проникшим в его кожу и мышцы. — Не могу терпеть, — срывающимся шепотом произнес он и, не дав Силли продолжить ласки, сжал его подбородок и притянул к себе, заключив в крепкие объятия. — Я сделал что-то не так? — расстроенно спросил тот, оказавшись прижатым к постели. — Тебе… не понравилось? — Нет-нет, мне очень понравилось, ты даже не представляешь, как сильно… Я просто больше не могу ждать, потому что… очень хочу тебя. — Я тоже, но… не знаю, как все сделать правильно. — Не переживай об этом. Для начала… Как именно ты хочешь? Я должен знать. — Кхм… Ты… более выносливый, — смущенно произнес Силли, отведя взгляд в сторону и положив ладонь на обнаженную грудь Криса, которая вздымалась от его тяжелого дыхания. — Когда я… фантазировал о тебе, то ты был… сверху. — Хорошо, но для начала мне нужно тебя к этому подготовить, чтобы не было больно. Постарайся расслабиться, ладно? — Угу… Устроив Силли на кровати как можно удобнее, Крис лег на него сверху и закинул его ногу себе на талию — так они могли обниматься и смотреть друг другу в глаза. Погладив Силли по щеке и, приоткрыв указательным и средним пальцами его губы, он нежно коснулся ими кончика его языка. Парень прекрасно понимал, чего тот хочет и, несмотря на смущение, позволил Крису это сделать — он облизал его пальцы и почувствовал, как упирающийся ему в живот орган стал еще горячее и жестче. Это одинаково сильно заводило их обоих и Силли совершенно не возражал, что вновь принимал, а не отдавал — в конце концов, это именно ему предстояло выдержать весь напор желания своего возлюбленного, так что немного расслабиться в самом деле не помешало. — Ой! — невольно вырвалось из Силли, когда влажный палец Криса оказался у него внутри. Сжав его широкие плечи и прижавшись лбом к горячей груди, он сделал глубокий вдох, а затем очень медленно выдохнул, чтобы ни в коем случае не напрячься. — Больно? — взволнованно спросил Крис и поцеловал Силли в лоб. — Я должен быть еще осторожнее? — Нет-нет, все хорошо… Продолжай, мне не больно. — Ты так сжимаешься… Я постараюсь, чтобы тебе не стало неприятно, обещаю. И Силли, конечно же, верил в это без каких-либо сомнений. Крис всегда был чутким к его желаниям и оказался таким же в чувственных ласках. Мог ли он желать большего? Нет, конечно… Кто мог быть лучше такого нежного и при этом страстного любовника? Силли не мог себе представить никого другого на его месте. Когда палец начал легче проникать внутрь, Крис решился добавить к нему второй и был рад, что на этот раз Силли не издал никаких звуков, которые говорили бы о том, что ему могло быть больно. К его удовольствию, тело парня становилось все податливее с каждой минутой, а с раскрасневшихся губ то и дело слетали тихие сладкие стоны, выдававшие нарастающее возбуждение. Когда пальцы стали легко скользить внутри Силли, больше не встречая на пути никаких препятствий, Крис прижался к его плотно стиснутым губам и раскрыл их разгоряченным языком, с каждым мгновением углубляя поцелуй. Им было очень тяжело дышать из-за срывающегося дыхания и бешеного сердцебиения, но они оба скорее задохнулись бы, чем прекратили целоваться хотя бы на секунду. — Я больше не могу терпеть, — хрипло произнес Крис и, оторвавшись от губ Силли, устроился у него между ног, разведя их в разные стороны. Его челка намокла от горячего пота, который теперь скатывался по мужественному лицу, а глаза казались темными и затуманенными, будто он находился на грани сознания и здравого смысла. Силли и так всегда ощущал себя рядом с Крисом небольшим по габаритам, а сейчас почувствовал, будто в одно мгновение стал совсем крошечным и хрупким, как маленькая сухая веточка, которая легко может сгореть в этом ярком пламени. И самым удивительным было то, что он без каких-либо опасений оказался готов вступить в этот огонь. Когда Крис прижался к нему плотнее, Силли ярко ощутил его у себя между ног и рефлекторно сжался, будто боясь, что тот протаранит его слишком резко. Он крепко обхватил его шею руками и зажмурился, изо всех сил стараясь не дергаться. — Расслабься и дыши спокойно… Иначе будет больно. — Да-да, я расслаблюсь… — пролепетал парень и сделал несколько глубоких вдохов. — Все в порядке, я… Ай! Силли и сам не понимал, больно ему или нет, но волнение разжигало все его чувства до предела. Между ног у него было очень влажно и жарко, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что он ощущал в груди — в ней полыхало, тлело и вновь разгоралось дикое пламя, грозящееся сжечь все тело Силли дотла. Задрав его ноги еще выше, Крис стал медленно и осторожно продвигаться внутрь, заставляя себя делать это как можно более неторопливо, но на самом деле парень был уже на пределе — в действительности ему хотелось ворваться в тело Силли и начать двигаться внутри с бешеной скоростью, но выдавать свои истинные желания он боялся. Если Крису такой темп казался нестерпимо медленным и мучительным, то Силли в этот момент был на грани помешательства — боль перемешалась с желанием, создавая внутри него новые чувства, о существовании которых он до этого момента даже не подозревал. Стоило ему глубоко вдохнуть, как Крис вновь усилил напор и смог войти уже наполовину. Это стало настоящей пыткой для них двоих, но парень не желал торопиться — все же, даже бессмертному телу может быть больно от такого вторжения. Встретившись взглядами, Силли и Крис вновь сплелись телами, впившись в губы друг друга с такой жадностью, что у обоих голова пошла кругом. Казалось, даже внезапно начавшееся землетрясение или извержение вулкана не смогли бы разъединить их сейчас — настолько сильно они были погружены в свои взаимные чувства. — Еще немного и… я буду полностью в тебе, — почти задыхаясь, прошептал Крис, делая короткие перерывы между поцелуями. — Только не напрягайся. — Я не буду, — замотал головой Силли и медленно закрыл глаза, приготовившись к тому, что должно было произойти. Он дышал также, как и во время многочисленных медитаций и действительно старался расслабиться, но ничто не могло подготовить его к тому, что случилось через несколько секунд — стоило Крису войти до упора, как из его глаз брызнули слезы, а нижнюю часть тела будто разорвало на тысячи фейерверков. Резкая обжигающая боль смешалась с опьяняющим ощущением наполненности и максимальной близости с мужчиной его мечты, который прижимал его к себе так страстно и жадно, не желая отпускать даже на мгновение. Это было почти невыносимо, но и доставляло невероятное удовольствие. Встретившись с глазами Криса, в которых плескались страсть и беспокойство, Силли погладил ладонью его раскрасневшуюся щеку и нежно коснулся разгоряченных губ. — Все в порядке… Немного больно, но… еще и очень приятно. А… тебе? — Ты еще спрашиваешь? — хрипло усмехнулся Крис, а затем несколько раз вновь вошел в него до упора, сопровождая каждый новый толчок возбужденными стонами. Слушать их было еще одним видом невероятного удовольствия и Силли, прикрыв глаза, вцепился пальцами в простынь, чтобы не расцарапать спину любимого в кровь. Заметив это, Крис силой заставил его разжать кулаки и забросил руки парня себе на плечи, многозначительно посмотрев ему в глаза. — Хочу, чтобы ты обнимал меня. Пожалуйста… И Силли обнял его так сильно, как только мог. От близкого контакта их ощущения только усилились и вскоре они оба полностью погрузились в процесс, отдаваясь друг другу с огромным желанием и страстью. Крис, у которого уже был опыт в таких делах, внезапно для себя осознал, что впервые испытывает нечто подобное. Прошлые связи не шли ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал сейчас, когда под ним стонал и трепетал от возбуждения тот, с кем он когда-то даже не планировал никаких романтических отношений. Теперь Крис не мог представить на месте Силли никого другого и даже краткая мысль об этом вызывала у него боль и настоящую брезгливость. Нет, теперь ему был нужен лишь тот, кого он прямо сейчас с силой вдавливал в кровать, чьи шею, щеки и уши терзал горячими от возбуждения губами, в кого раз за разом входил до упора, желая полностью захватить его нежное тело без остатка. Кое-как вынырнув из бурного потока эмоций, Крис приподнял Силли над кроватью и ненадолго вытащил свой разгоряченный орган из его тела, чтобы перевести дух. — Что такое? — тихо спросил Силли, удивленно посмотрев ему в глаза. — Повернись ко мне спиной, — почти приказным тоном произнес Крис и, притянув его к себе, жадно впился в его губы быстрым, но очень страстным поцелуем. — Вдруг так тебе понравится больше? Силли не стал отказываться, решив, что и в этом ему стоит довериться Крису — он послушно перевернулся на живот, прижавшись щекой к подушке и уперевшись коленями в постель, тайно сгорая от стыда, а еще от невероятного предвкушения. Перед Крисом предстало до одурения возбуждающее зрелище, вызвавшее в нем странное чувство, похожее на самый настоящий голод. Никогда еще он не набрасывался на кого-то с таким рвением и страстью — он впивался пальцами в мягкое и стройное тело, сминая его, словно мягкое сдобное тесто, жадно кусал его кожу, а затем облизывал покрасневшие следы, чтобы утолить свой по-настоящему волчий голод. — Ай! Черт, Крис, ты с ума сошел?! — зашипел Силли и со злостью во взгляде посмотрел на Криса, который укусил его в лопатку и собирался сделать это еще раз. — Больно! Хватить меня грызть! — Прости… Тогда продолжим, — с почти искренним сожалением произнес парень и, убрав мокрую челку с лица, вновь вошел в него и стал двигаться внутри, да так бойко, что у Силли перед глазами заплясали звездочки. Это походило на небольшую месть, но он мог лишь глухо застонать, зарывшись лицом в подушку — на новые возмущения у него просто не хватало сил. — У тебя внутри так хорошо, любовь моя… Только представь, сколько времени я потратил впустую на всякую чушь вместо того, чтобы вот так брать тебя сзади… Силли почувствовал, как его уши и щеки запылали от столь пошлых разговорчиков, которые он никак не ожидал услышать от Криса. Он знал его как спокойного, серьезного и собранного парня, который нечасто находит время даже для безобидных шуток, но узнать, что у любимого есть и такая сторона, было очень возбуждающе. Силли решил для себя, что ему это действительно нравится и даже захотел услышать от Криса что-то еще, но никак не мог решиться попросить его об этом, да и сил на слова у него не было — он и так полностью растаял от резких толчков внутри и страстных поцелуев в шею, от которых его кожа превратилась в мягкий зефир, поджаренный на костре. Очень скоро Силли почувствовал, как его замученный до истомы орган напрягся до такой степени, что терпеть это казалось попросту невозможной задачей. Все его тело стало сжиматься и дергаться вместе с ним, приближая парня к долгожданной разрядке. Интуитивно распознав, что Силли почти достиг пика, Крис стал двигаться еще быстрее, сжав пальцами его раскрасневшиеся от укусов и поцелуев бедра. Он и сам был близок к экстазу, так что разум окончательно покинул его тело, оставив в нем лишь бешеного зверя, который так жадно терзал свою добычу, словно никак не мог ею насытиться. Подняв Силли с кровати и прижав его спину к своей груди, Крис впился в его шею губами и стал входить в него под совершенно новым углом, от которого у изможденного интенсивными движениями парня окончательно помутнело в глазах, а внутри стало настолько приятно и горячо, что сил сдерживать себя у него совсем не осталось. — Крис… Я… я больше не могу, — срывающимся от стонов голосом пролепетал Силли, цепляясь за сильные руки, обхватившие его шею и талию. — Я уже… — Не сдерживайся, — шепнул Крис ему на ухо, продолжая остервенело вбиваться в его тело. — Я хочу остаться внутри тебя… Можно? — Тебе можно, что угодно… Ах! Сильный продолжительный спазм и горячая волна прокатились по всему телу Силли, заставив его выгнуться навстречу Крису, который прижал его к себе еще крепче, не давая рухнуть на постель. Это чувство нельзя было сравнить ни с одним из знакомых наслаждений — оно подарило невероятное облегчение и такое удивительное удовольствие, что Силли даже не мог представить, что может быть лучше этого. Почти ничего не соображая, он продолжал цепляться за Криса, который уже был очень близок к тому, чтобы сбросить накопившееся за столь долгое время напряжение. Наконец, парень почувствовал, как его тело, словно по нему пронесся ток, схватил спазм невероятной силы, который нашел выход в нижней части его тела. Издав глухой стон, он испытал самый лучший оргазм в своей жизни, а Силли, дрожавший вместе с ним, ощутил, как внутри стало так горячо, что он, не удержавшись, прикусил нижнюю губу и окончательно обмяк в руках Криса, которые, будто утратив прежнюю силу, ослабили хватку и теперь обнимали очень бережно и даже деликатно. Силли с наслаждением слушал его стоны и чувствовал опаляющее ухо напряженное дыхание, в глубине души не желая, чтобы это прекращалось. Ему хотелось испытать это невероятное удовольствие еще раз, но тело как назло молило лишь об отдыхе. — Как же… хорошо, — довольно протянул Крис и, рухнув рядом с ним на постель, поцеловал его в плечо. Полностью расслабившись, они оба тяжело дышали и улыбались, глядя друг другу в глаза. — Ты просто чудо… Как себя чувствуешь? — Отлично, даже… очень, — устало выдохнул Силли и убрал мокрые волосы с его лица. — Мне никогда не было так хорошо… Но теперь надо как-то добраться до душа, а мне так лень… Ты из меня все силы выжал. — Раз так, то я могу отнести тебя в качестве компенсации. — Не надо. Дай мне пять минут и я смогу встать. На самом деле Силли хотел уснуть в ту же минуту, но в итоге смог заставить себя дойти до ванной комнаты, чтобы смыть следы чувственной любви. Крис решил ненадолго оставить его одного и, быстро приняв душ, занялся сменой постельного белья, чтобы Силли смог сразу же лечь отдыхать, когда вернется. В его ушах все еще стучала кровь, сердце колотилось как бешеное, а с лица не сходила довольная улыбка. Он и подумать не мог, что нарушение комендантского часа обернется чем-то настолько приятным и теперь ни капли не жалел, что согласился пойти вместе с Силли к нему домой. На самом деле, Крис даже в какой-то момент решил, что все это лишь сладкий сон, приснившийся ему из-за его постоянных фантазий, но нет — все произошло на самом деле и это наполняло его сердце еще большим жаром, от которого все горело внутри. Когда Силли вернулся в спальню, обернувшись в банный халат, он тут же подбежал к нему и, подхватив на руки, лег вместе с ним на кровать и прижал его к себе как можно крепче. — Ты меня задушишь, — проворчал парень, пытаясь ослабить хватку, но без результата. — Будь осторожнее, пожалуйста. Ты меня так сжимал, что теперь все болит… — Ох, прости! — испуганно извинился Крис и, отпустив Силли, стал осторожно осматривать его руки, ноги и грудь. — Тебе правда было настолько больно? — Ну… Если честно, я бы соврал, если бы сказал, что это какая-то жуткая боль, но мне правда нужна передышка… Я хочу просто спокойно полежать с тобой рядом. — Хорошо, будем делать так, как ты хочешь. — Какой ты послушный, — усмехнулся Силли, когда Крис устроился у него под боком и теперь с нежностью во взгляде смотрел ему в глаза почти не моргая. Положив ладонь парню на грудь, Силли почувствовал, что сердце Криса так и продолжает быстро стучать — он все никак не мог успокоиться после того, что между ними произошло. — У тебя такие нежные руки, — довольно улыбнулся он. — Можешь погладить меня еще немного? Это так приятно. — Сколько захочешь, столько и буду гладить. Хоть всю оставшуюся ночь. — Нет, это не обязательно… К тому же, нам нужно выспаться, чтобы проснуться пораньше и вернуться во дворец. — Твоя кожа такая горячая, — удивленно произнес Силли, продолжая выводить на груди и животе Криса нежные завитушки. — Как будто к углям прикасаюсь. — Потому что ты рядом, — сладко вздохнул он и, чуть приподнявшись на локтях, быстро коснулся его губ своими, оставив на них короткий, но очень сладкий поцелуй. — Почему ты… решился именно сейчас? — Хм… Я и сам не до конца понимаю. Может быть из-за… Дианы. — Почему из-за нее? — Я вдруг понял, что не нужно бояться делать то, что хочешь, ведь жизнь… может оборваться в любое мгновение, — с трудом подбирая слова, ответил Силли и чуть тоскливо посмотрел на Криса, который внимательно слушал и искренне хотел его понять. — И я говорю не только про близость — я имею ввиду вообще все… Такой необдуманный и глупый поступок, который мы с тобой сегодня совершили, раньше вызвал бы у меня настоящую панику. Сейчас я думаю, что хочу делать глупости и перестать бояться, что кто-то будет меня за них ругать. А еще я хочу жить так, как мне нравится, а не так, как этого хочет мой отец. Я должен сам решать, чем мне заниматься в будущем, кем быть и что делать. Пусть я буду ошибаться, пусть буду жалеть, но… это будет только мой выбор. — Я счастлив слышать это, — искренне обрадовался Крис и, радостно улыбнувшись, обнял Силли за плечи, заставив его прильнуть к своей груди. — Это ведь значит, что… — Да. Я хочу рассказать своей семье, что мы с тобой вместе… Когда все проблемы будут позади, я хочу сделать это. Я больше не боюсь. — Это лучшее, что я мог услышать… Как теперь этого дождаться? — Надеюсь, что ждать придется недолго, — кивнул Силли и прижался щекой к горячей груди Криса, прислушавшись к биению его сильного сердца. Такой прекрасный звук теперь был в полном его распоряжении и сейчас он не мог мечтать ни о чем большем — самое лучшее и так принадлежало ему без остатка.***
Расхаживая по кабинету из угла в угол, Мальбонте напряженно размышлял обо всем, что случилось, пытаясь сложить всю информацию в один паззл. Отпустив всех остальных, он оставил подле себя лишь Вергилия, которому всегда доверял и прислушивался к его советам. Ангел не торопился ничего говорить, решив дать другу немного времени на то, чтобы немного подумать и успокоиться — сейчас Мальбонте напоминал вулкан, который мог в любой момент взорваться и уничтожить все вокруг себя. — Я будто вновь вернулся на сорок лет назад, — устало произнес мужчина, стиснув пальцами переносицу. — Снова ни черта не понимаю, но должен что-то предпринять. В прошлый раз я подвел свою семью и не могу допустить повторения подобного… — Чем больше тайн, тем сильнее ощущение беспомощности, — спокойно сказал Вергилий и тихо вздохнул. — Меня не отпускает ощущение, будто ответы находятся у нас под носом, но мы ведем себя, как слепые котята, шарящие в темноте. — И что же ты предлагаешь? Каким должен быть следующий шаг, если мы слепы? — Нужно продолжать допрашивать полукровку. Он напуган до смерти, так что угрозы в этом не помогут… Должен быть другой способ. Может, предложить ему защиту в обмен на информацию? — Он может быть опасен, — покачал головой Мальбонте. — Я не собираюсь потакать его чувствам и тем более проявлять милосердие. — Очевидно же, что у него голова не в порядке, — тихо продолжил Вергилий. — Можно на многое пойти из страха или желания избавиться от бремени… Ты должен понимать это как никто другой. — Хм… Мое прошлое и тут хочет дать мне пинка. Хочешь сказать, что мы с ним похожи? Что ж, могу даже согласиться… — Я этого не говорил, но ты и сам все прекрасно понимаешь. Я верю во второй шанс, но не думаю, что этот парень сможет его получить… Его разум осквернен и я не уверен, что он придет в норму, даже если ему будет оказана какая-то помощь. И все же, это могло бы нам хоть немного помочь. Подумай об этом хотя бы ради своей дочери. Она была первой, кто проявила толику милосердия и получила хотя бы те крупицы информации, которые мы тогда смогли услышать. — Это досталось Еве от Вики — они обе всегда были лучше меня в том, что касалось эмпатии, — невесело усмехнулся Мальбонте и посмотрел на Вергилия, сидящего в расслабленной позе на кожаном диване, пытаясь понять по его лицу, что он об этом думает. — Мне нужно довериться тебе снова. Ты не подводил меня, так почему я должен сомневаться? — Твое доверие — одна из моих главных ценностей, так что я не собираюсь разбрасываться бесполезными советами, — мягко улыбнулся Вергилий. — Мы можем пойти в темницу прямо сейчас и попробовать узнать еще что-нибудь. — Ты прав. Мне все равно пока не удастся уснуть. Идем прямо сейчас. — Но тогда пообещай сохранять спокойствие. Этот парень явно не в себе. Нельзя пугать его еще больше. Я постараюсь его разговорить, но и ты тоже должен показать, что не настроен враждебно… Ну, или хотя бы сделай вид. Мальбонте лишь тихо фыркнул, ничего на это не ответив — ему было не привыкать слышать в свою сторону нечто подобное, но когда это были Вики или Вергилий, ему становилось не по себе, словно он в чем-то провинился. И все же, в подобных ситуациях он предпочитал полагаться именно на них — в свое время Вики стала заниматься допросами куда чаще по той причине, что ей удавалось разговорить преступников, не прибегая к пыткам. Некоторые из них начинали говорить сразу же, как только узнавали, что к ним на разговор явится сама Богиня-Королева, ведь среди своего народа она уже давно снискала добрую славу и почет, как милосердная и добрая госпожа. Таким образом, Мальбонте и Вики были своеобразным живым исполнением метода «кнут и пряник». Его это абсолютно устраивало — благодаря этому королевскую семью не только боялись, но еще и искренне почитали, так что такое наследие ему не было стыдно передать их дочери, когда для этого наступит время. До нужной камеры Мальбонте и Вергилий шли в полном молчании, которое они оба использовали для того, чтобы все как следует обдумать и успокоить разум. И все же, когда они шли по коридору, ангел внезапно нарушил тишину. — Знаешь, я хотел бы вновь вернуться к своему любимому ремеслу, — тихо произнес он и на его лице промелькнула тень смущения. — У вас же… есть кузницы в городе и… — Ты хочешь снова создавать оружие? — удивился Мальбонте. — Есть какие-то идеи? — Да, очень много. Хочу быть полезным… Так что насчет кузниц? — При дворце у нас есть личная кузница со всеми необходимыми материалами и приспособлениями. Ты можешь пользоваться ею в любое время. Я распоряжусь, чтобы тебе во время работы никто не мешал. — Отлично, большое спасибо, — просиял Вергилий и благодарно улыбнулся. — Хочу сделать подарки твоему сыну и его друзьям. — Неужели ты хочешь создать для них духовное оружие? — догадался Мальбонте и внезапно почувствовал тревогу. — Ты… думаешь, что оно им вскоре может пригодиться, ведь так? — Никогда нельзя знать наверняка, но… лишним не будет. — Может ты и прав. В любом случае, кузница твоем распоряжении. Несмотря на легкость этого разговора, Мальбонте ощутил, как в его горле стал сжиматься узел. Он прекрасно понимал, что сейчас Вергилий попросту ушел от ответа, решив не тревожить его перед разговором с полукровкой. То, что он вновь захотел создавать оружие могло говорить лишь об одном — ангел чувствует надвигающуюся на них угрозу и масштабы у нее будут огромные. Мальбонте никогда не жаловался на отсутствие у него самообладания, но сейчас, когда его семья должна была пополниться двумя младенцами, оно временами давало сбой. В прошлый раз Вики была беременна и они все чуть не погибли, а сейчас… Нет, ему больше не хотелось вновь испытывать свое сердце на прочность. Должен быть другой путь и он обязан его отыскать. — Ну что, заходим? — очень тихо спросил Вергилий, положив руку на засов большой железной двери. — Да, идем, — кивнул Мальбонте. — Не стоит тратить время попусту. Оставив за дверью стражу, они прошли в темное помещение и увидели, что пленник не спит, а сидит на постели, прижав колени к груди. Кандалы на тонких руках болтались и растерли ему кожу в кровь, но парень молчал, не издавая ни звука. Его темные волосы совсем спутались, а одежда на груди промокла — судя по всему от слез. Подняв на Мальбонте красивые фиалковые глаза, он тут же испуганно сжался и задрожал всем телом. — Тише, не бойся, мы не причиним тебе вреда, — поспешил заверить его Вергилий, почувствовав его страх даже на расстоянии. — Я тебе обещаю, только не трясись так, а то твоим рукам будет еще больнее. Персиваль… — Я вам все рассказал, клянусь, — прошептал парень и его глаза тут же намокли от слез. — Я больше ничего не знаю… — Да, я понимаю, — заверил ангел и, подойдя чуть ближе, протянул ладонь ко лбу полукровки — тот сначала испуганно отшатнулся, но при виде красивого лица, сияющего искренней добротой, внезапно расслабился и прильнул щекой к руке Вергилия, словно дитя к матери. — Тшш… Ты можешь немного расслабиться, пока я рядом. Вот, съешь вот это. Клянусь, это не отрава, а очень хорошее лекарство. Раскрыв ладонь, ангел протянул Персивалю то, что больше всего походило на мягкую конфету светло-зеленого цвета. Немного посомневавшись, полукровка все же принял ее у него из рук, тихо звякнув кандалами, а затем быстро съел и удивленно округлил глаза. — Что это такое? Очень вкусно, — восторженно произнес парень. У Мальбонте невольно сжалось сердце при виде этой картины — сейчас он был так похож на ребенка, что весь его гнев практически испарился. — Просто конфетка, — ласково улыбнулся Вергилий и нежно погладил Персиваля по волосам. — Ты редко ел сладости, правда? Твоя жизнь была очень трудной… — У нас с мамой было немного денег, мы не могли тратить их на конфеты… Спасибо. — Пожалуйста. Давай мы с тобой попробуем вспомнить, что с тобой случилось? Тебя ведь кто-то очень сильно напугал, да? Я знаю, кто это может быть и мы пришли сказать, что будем защищать тебя, если понадобится. — Я… не заслуживаю защиты, — покачал головой Персиваль и его фиалковые глаза наполнились слезами. — Я убийца… Мне нет прощения. Я не хотел этого, но я все равно это сделал. — Да, это так, но ты ведь по своей воле никогда бы так не поступил, — тяжело вздохнул Вергилий. — Я это чувствую. Ты не жестокий и не прирожденный убийца. У тебя есть шанс хотя бы немного искупить свою вину, но для этого тебе нужно как следует подумать и попробовать вспомнить, что с тобой случилось. — Я правда хочу помочь и все рассказать, но… мои мысли все время будто в тумане. — Да, тебе кто-то навредил и мы должны понять, кто это сделал. Я попробую помочь тебе, но ты должен мне доверять. Ты сможешь? — Вы… настоящий ангел. Я видел много ангелов, но вы такой… — Персиваль не смог закончить свои слова, но его глаза говорили куда больше — Мальбонте увидел в них много самых разных чувств и среди них было то, что больше всего походило на чуть ли не обожание или восхищение. Этот несчастный заплаканный полукровка будто увидел в Вергилии какое-то божество, которому был готов начать поклоняться прямо здесь и сейчас — для этого оказалось достаточно лишь немного сочувствия и одной маленькой конфеты. — Я попробую, но не знаю, что нужно делать. — Попробуй максимально расслабиться, будто хочешь немного поспать, — ласково произнес Вергилий. — Закрой глаза и ни о чем не думай. Я попытаюсь немного очистить твой разум от всего лишнего. Больно не будет, обещаю. — Хорошо… Улыбнувшись окончательно успокоившемуся Персивалю, который теперь смотрел на него так, будто внезапно увидел самое прекрасное существо на свете, Вергилий встал напротив него, закрыл глаза и коснулся пальцами его висков, направив в них свою энергию. Мальбонте внимательно наблюдал за этим и увидел, как из них в голову полукровки начал проникать теплый золотистый свет, озаривший своим сиянием мрачную темную камеру. — Духовные каналы повреждены, — тихо произнес ангел, не открывая глаз. — В его душу будто… проникли извне и все там перемешали. Надо попытаться сделать так, чтобы энергия вновь начала течь правильно. — Ты можешь это сделать? — тихо спросил Мальбонте. — Я попытаюсь. Шанс есть, если источник его сил не до конца разрушен… Кажется, он все еще цел, хоть и в плохом состоянии… Дай мне несколько минут. Сделав глубокий вдох, Вергилий усилил поток энергии. На его лбу проступил пот, а руки начали трястись, но он не собирался отступать — воспоминания Персиваля могли стать важным звеном в цепочке событий, которые произошли за это время, а также могли дать знание о том, чему еще предстояло случиться. Копаться в его голове оказалось невероятно тяжело — в ней стоял невероятный сумбур и больше всего его мысли походили на мутное болото, которое когда-то было спокойной и чистой рекой. Пальцы Вергилия начали дрожать от напряжения, но он продолжал упорно продираться сквозь него, медленно вливая в полукровку всю энергию, которая была у него в запасе. Перед его внутренним взором пролетали разрозненные неясные картинки, которые постепенно складывались в единое целое, пускай и неполное. Ангел опустил руки лишь в тот момент, когда ощутил, как изменились дыхание и пульс Персиваля — они стали намного спокойнее и ровнее. — Получилось? — осторожно спросил Мальбонте, боясь ему помешать. — Нашел что-нибудь? — Он сам все скажет, — облегченно вздохнул Вергилий и отошел от полукровки на шаг. Тот медленно поднял голову и открыл глаза — теперь его взгляд казался более осмысленным, словно его очистили от всего лишнего. — Есть, что рассказать? — Да, я… кое-что вспомнил, — закивал Персиваль, который теперь, словно завороженный, смотрел только на ангела. Мальбонте не удивился этому — у Вергилия была удивительная природная способность располагать к себе. Мало кто мог ей сопротивляться и полукровка не стал исключением. — Меня привели в какое-то место… Это был большой богатый дом где-то… в глуши, там везде горели черные свечи и пахло разными травами… А еще повсюду были зеркала, целое море зеркал на стенах. Та женщина… она смотрела в них и с кем-то разговаривала, но я совсем не помню, о чем. — Как выглядела та женщина? — спокойно спросил Вергилий. — Не торопись, дай себе возможность вспомнить. — Волосы… черные. Да, точно черные и длинные, до пояса. Еще я помню ее глаза — желтые, как у кошки. Мне было страшно, но я не мог сопротивляться, словно… меня что-то держало изнутри, будто мной кто-то управлял, как кукловод. Я даже не знаю, как попал в Виктуар — я помню только, как в моей голове горела мысль о том, что я должен найти красивую девушку с каштановыми волосами и синими глазами… Мне сказали, что она принцесса и что я должен ее поймать и увести за город. — Но ты напал на других, — мрачно произнес Мальбонте. — Почему ты убил их, сам как думаешь? — Внутри что-то… заставило меня разозлиться, — слабым голосом отозвался Персиваль и закрыл глаза ладонями. — Я не хотел делать им больно, клянусь… Меня будто что-то заставило — то, что сидело внутри. Какой-то… зверь, монстр, чудовище! Он шептал в моей голове, я не мог от него избавиться… Я за всю свою жизнь никого не обидел, но в тот момент я превратился в кого-то другого, во что-то по-настоящему ужасное! Мне… ужасно страшно от того, что я сотворил и я понимаю, что должен быть наказан. Я приму все, потому что заслужил… — Он не врет, — заключил Вергилий спустя пару минут. — Он не смог бы врать после тех манипуляций, которые я проделал. Им действительно что-то управляло, но этого в нем больше нет, по крайней мере, я не чувствую присутствия. Есть лишь… тонкий шлейф, который трудно распознать. Выслушав все заключения ангела, Мальбонте надолго погрузился в размышления. Ему совсем не понравилось то, как Персиваль описал свои ощущения — будто кто-то управлял им, как кукловод… В его голове мелькнуло краткое, но очень яркое воспоминание из очень далекого прошлого, которое почти растворилось в неумолимом течении времени. От мимолетного прикосновения к давно ушедшей боли Мальбонте вздрогнул всем телом и в ужасе посмотрел на Персиваля. Его руки мгновенно похолодели, а лоб покрылся ледяной испариной. — Есть ли… место на твоем теле, которое болит так, словно тебя что-то обожгло? — не своим голосом спросил он. — Было, но теперь не болит, — покачал головой полукровка, удивленно округлив глаза. — Раньше левое плечо болело так, будто мне тавро поставили, но я больше этого не чувствую. — В чем дело? — спросил Вергилий, перейдя на еле различимый шепот. — Ты что-то понял? — Да, кое-что… — Мальбонте подошел к Персивалю и посмотрел на него сверху-вниз. — Покажи то место, где была боль. Испуганно глянув на него, полукровка послушно отодвинул ткань разодранной кофты с плеча, обнажив нужный участок кожи. Мальбонте внимательно осмотрел его и почувствовал, как сердце стало биться быстрее в его груди, а горло полностью пересохло. На плече Персиваля можно было различить лишь слабые контуры и легкий след, похожий на заживший ожог, но мужчина точно знал, что это значит. — Это метка Шепфамалума, — с трудом выговорил Мальбонте и отошел от него так стремительно и резко, словно парень был заразным. — По крайней мере, она была там раньше. — Ты уверен? — как можно спокойнее спросил Вергилий, хотя внутри него все перевернулось от такого заявления. — Ты абсолютно уверен? — Я слишком хорошо знаком с этой дрянью… Только как? Откуда она? — Я не знаю… — покачал головой Персиваль и вновь сжался в ужасе, будто ему вынесли смертный приговор. — Я помню лишь то, о чем рассказал раньше. — Теперь понятно, что за голос ты слышал, — мрачно усмехнулся Мальбонте. — Темный Создатель шепчет на ухо тем, кто был им отмечен. От его голоса не избавиться и никуда не деться. Я знаю, что это такое. Но остается вопрос — почему метка исчезла? Ее мог убрать лишь кто-то очень могущественный или сам Шепфамалум. — Видимо, он был с теми, кто способен это сделать, причем на расстоянии, — рассудил Вергилий и провел ладонью по лицу. — Как это вообще возможно? — Мою метку уничтожила Вики, вобрав в себя силы Эоны… Какова вероятность, что кто-то настолько же сильный внезапно появился рядом с ним и убрал метку, да так, что мы этого даже не заметили? Ты, наверное, прав — некто умудрился сделать это на расстоянии. Мальбонте больше не мог смотреть на Персиваля — он видел себя в этом несчастном парне, обреченном теперь нести на себе бремя убийства, которое он даже не хотел совершать. Как и он когда-то… Куда бы он ни пошел, туда же следом за ним приходила и смерть. Отвернувшись от полукровки, Мальбонте быстрым шагом покинул камеру и прислонился к стене, хватая ртом воздух. Внезапно он вновь почувствовал себя тем маленьким мальчиком, у которого отняли все и поселили в его сердце черную ненависть. Это было невыносимо мучительно, а он оказался не готов к этой боли. Вергилий, который всегда интуитивно чувствовал, что происходит на сердце у его близких, решил оставить Мальбонте в одиночестве, по крайней мере на короткое время. Он прекрасно понимал, что терзает прямо сейчас его друга и из чувства уважения решил дать ему перевести дух и собраться с мыслями. — Я… должен умереть, — вдруг прошептал Персиваль, устремив свои красивые глаза на того единственного, в ком сейчас видел надежду на понимание. — Я убийца, я недостоин жизни… — Тебе нужна помощь, а не смерть, — покачал головой Вергилий и, взяв деревянный стул в углу, поставил его напротив парня и сел так, чтобы только он слышал его голос. — Ты совершил ужасный поступок, но настоящая вина за это лежит на другом. И все же, твое раскаяние — это ключ к спасению твоей души. Ты хочешь загладить вину? — Да, я очень хочу! — Тогда с этого дня тебе предстоит трудная работа. Есть одно место, где тебе помогут. Если на тебе и правда была метка, то от ее влияния нужно очиститься до конца. Я попробую сделать так, чтобы тебя отравили туда, но ты должен искренне хотеть этого. Наберись терпения. — Я сделаю все, как вы скажете, обещаю, — кивнул Персиваль, а затем низко склонил голову перед ангелом, будто в молитве. Когда он вновь поднял на него глаза, они блестели от слез, которые Вергилий не мог видеть, но был способен почувствовать. — Можно спросить вас, господин? — О чем же ты хочешь спросить? — благодушно отозвался он. — Та красивая девушка… Она в порядке? Она, наверное, ужасно испугана и ненавидит меня… Я бы хотел все ей рассказать и… попросить прощения. — Прости, но я не думаю, что тебе дадут с ней увидеться… Тот, кто является твоим господином и королем — ее отец. Он не станет подвергать ее даже малейшей опасности. — Да… Я понимаю, — Персиваль окончательно поник и его глаза потускнели от охвативших его печали и сожаления. — Но она была первой, кто подошел ко мне… Она спросила, как меня зовут, будто ей было не все равно. Такая добрая и светлая… Разве так бывает? — Бывает, но редко, — неосознанно улыбнулся Вергилий. — У этой девушки душа чиста, как небесный родник. Она милосердна даже к тем, кто причинил ей боль. — Вы такой же. Простите меня за мою дерзость, но… вы самый прекрасный ангел на свете. Спасибо вам за доброту. — Не благодари раньше времени. Сначала я должен обсудить твое будущее с теми, кто будет его определять. Сейчас тебе стоит отдохнуть. Тебе принесут еду и ты сможешь как следует подкрепиться. Услышав еще несколько кротких слов благодарности, Вергилий покинул камеру и запер ее на засов. Мальбонте продолжал стоять в коридоре, погруженный в собственные мысли и какое-то время ангел даже не решался подойти к нему ближе и начать разговор. — Надо что-то делать, — опустошенно произнес мужчина, заставив Вергилия вздрогнуть от неожиданности. — Я не знаю, что, но… я должен предпринять хоть что-то! — Ты расстроен, я понимаю… — Нет, Вергилий, Я В БЕШЕНСТВЕ! Сорок лет покоя — это все, что мы заслужили?! Почему какая-то тварь снова решила, что имеет право лезть к нам?! — Тебе нужно сделать глубокий вдох, — Вергилий протянул руку к лицу Мальбонте и коснулся его щеки, стараясь передать ему тот свет, который, казалось, вновь стал распадаться в измученной многочисленными бедами душе. — Дыши вместе со мной… Вот так. Мальбонте схватился за руку ангела, словно за спасительную соломинку, и стал дышать, как тот и просил. Вдох, выдох… Его душили страх и боль, он чувствовал себя таким же слабым и беспомощным, как и в тот самый день, когда его лишили родителей. Тогда он остался совсем один и у него были лишь его ненависть и гнев, которые Шепфамалум взращивал в нем год за годом, но сейчас… Сейчас у него была его семья. Мальбонте открыл глаза и посмотрел на Вергилия, который продолжал успокаивать его, хотя сам выглядел таким хрупким по сравнению с ним… А ведь он пережил вещи и похуже, он познал дикие муки и агонию, в сравнении с которыми его собственные пытки могли бы показаться легкой прогулкой по райскому саду. И все же он продолжал утешать всех вокруг, забыв о самом себе. Такой чистый свет не мог исчезнуть без следа. — Спасибо, — хрипло произнес Мальбонте и положил ладонь Вергилию на плечо. — Ты всегда рядом, когда это нужно. Я перед тобой в долгу. — Ты мне ничего не должен, — покачал головой ангел и кротко улыбнулся. — Постарайся сохранять спокойствие. Твои близкие в тебе очень нуждаются. Сейчас необходимо немного отдохнуть, а уже завтра как следует обдумать, что мы будем делать дальше. Согласен? — Ты прав, как и всегда. Пойдем, я ужасно устал. Уверен, что ты тоже не отказался бы вздремнуть. В уже более спокойном настроении Мальбонте и Вергилий покинули мрачный коридор темницы, с огромным удовольствием вдохнув свежий ночной воздух. Несмотря на то, что стены душной камеры остались позади, ангел не переставал думать о Персивале — он понимал, что парень совершил непоправимый грех, но его сердце ныло от переживаний за его судьбу. Ему было жаль полукровку, который оказался втянут в темные дела тех, кто был намного сильнее него. — Что будет с Персивалем? — решился спросить Вергилий, когда они с Мальбонте добрались до парка, расположенного неподалеку от драконьих ангаров. — Ты… уже решил, какое он понесет наказание? — Сначала надо разобраться с источником угрозы, — ответил мужчина и вздохнул так тяжело, что ангелу тут же стало понятно — он и сам сейчас испытывает такие же противоречивые чувства. — Я не знаю… Судить его за убийство? Он не хотел никого убивать — это очевидно… Но как я могу снять с него обвинения? Что подумают жители города, если я помилую убийцу? — А как бы ты поступил, если бы не нужно было думать о таких вещах? — Персиваль… такой же, как и я. Посмотрев на него трезвым взглядом, я это ясно понял. На мне тоже лежит тяжкий грех и все эти годы я пытаюсь его смыть. — Как можно винить кого-то за желание выжить? — прошептал Вергилий и его сердце вновь сжалось от боли. — Ты лишь хотел жить. — Ты бы поступил так? — спросил Мальбонте и, увидев растерянное лицо ангела, слабо улыбнулся. — Нет… Ты бы никогда так не сделал. — Нет… Ты не знаешь… Я тоже… сделал кое-что ужасное когда-то. Я такой же грешник. — Я уверен, что ты, как и Персиваль, совсем этого не хотел. В отличие от вас, я осознанно пошел на то, что сделал. Вот в чем разница между мной и вами. — И ты даже не хочешь узнать, что… я сделал? — Вергилий с трудом сглотнул появившийся в горле комок — ему совсем не хотелось говорить об этом, но желание быть честным с другом оказалось сильнее. У него было слишком много тайн от него и это терзало ангела сильнее раскаленного ножа. — Я вижу, что тебе тяжело об этом даже думать, — покачал головой Мальбонте. — Расскажешь, когда действительно сможешь это сделать, не пересиливая себя. Так будет лучше. — Хорошо… и спасибо. — Не благодари. И не заставляй себя переживать еще и об этом. У нас и так много поводов для беспокойства. Не сговариваясь, Мальбонте и Вергилий стали прогуливаться по лишенному света саду — им обоим был нужен сон, но ни тот, ни другой не смог бы уснуть прямо сейчас. Возможно, они надеялись обрести покой благодаря прохладному ночному воздуху и безмятежной тишине, которая царила здесь вопреки всем тревогам и горестям. Крохотный кусочек абсолютного успокоения и мира был похож на настоящий подарок судьбы и Мальбонте наслаждался им, чувствуя, что этому скоро настанет конец. Впереди их всех ждали бессонные ночи, полные переживаний и липкого страха за будущее, но об этом он сейчас старался не думать — это все будет завтра, а пока что его любимые и родные пусть спят спокойно и ни о чем не думают. Мысленно Мальбонте уже оказался в их с Вики спальне и любовался ее умиротворенным лицом, которое во сне лишалось сосредоточенности и серьезности. Когда она спала, то ему казалось, что он вновь видит ту молодую девушку — невероятно наивную и по-детски доверчивую. Возможно, что горести и боль, выпавшие на ее долю, отчасти лишили Вики этих качеств, но Мальбонте продолжал хранить в памяти этот образ, который когда-то захватил его душу и сердце, привязав их к этой девушке так крепко, что никто не смог бы его от нее оторвать. Вспоминая обо всем этом, мужчина невольно задумался о Вергилии. Были ли в его жизни подобные душевные переживания? Любил ли он всем сердцем кого-то в романтическом плане? Осторожно глянув на ангела, который шел рядом с ним плечом к плечу, Мальбонте улыбнулся одними уголками губ — в его памяти всплыл образ хрупкого тонкого юноши в белой рубашке, которая была ему явно великовата. Он был таким маленьким, что Ости без проблем могла нести его на руках, словно ребенка. Сейчас Вергилий лишь отдаленно напоминал ему то невинное и кроткое дитя, ласково улыбающееся всем без разбора. Мальбонте многое узнал о путешествиях ангела, но при этом чувствовал, что чего-то так и не понял. О чем тот думал, когда бродил по Небесам в полном одиночестве? Что он пережил на самом деле, какие моменты утаил, о чем так и не рассказал? Не зная, в чем дело, Мальбонте интуитивно догадался, что Вергилий хранит в сердце какую-то тайну, которую никак не может ему поведать по какой-то причине. Мысль, наконец, обрела форму и почти слетела с его языка, но внезапно до них донесся недовольный возглас, а следом за ним громкий вой, который однозначно принадлежал Луне, ночевавшей сегодня в своем ангаре. — Опять решила полакомиться чьими-то пальцами? — нахмурился Мальбонте, а Вергилий лишь растерянно пожал плечами. — Пойдем проверим. Может, она хочет прогуляться. Быстро добравшись до ангара, они застали двух несчастных и измученных слуг ангелов, которые изо всех сил пытались удержать юную волчицу за дверями — те ходили ходуном, а вой стоял такой, что начало закладывать уши. Та била лапами, бодалась и скалила белые зубы, пытаясь выбраться наружу. — В чем дело? — строго поинтересовался Мальбонте у слуг, а они, увидев его, выходящего к ним из темноты, вздрогнули от неожиданности. — Почему она в таком состоянии? Вы ее кормили? — Мы все сделали, как и было приказано, Ваше Величество, — устало произнес один из них и вытер со лба проступивший на нем пот. — Она пытается выбраться уже полчаса, хотя ее только недавно привели с прогулки. Мы не можем ее успокоить, Ваше Величество. — Может, у нее что-то болит или она из-за чего-то нервничает? — предположил Вергилий. — Возможно, — согласился Мальбонте и посмотрел на слуг. — Откройте двери, пусть еще побегает. Облегченно выдохнув, изможденные бессмысленной борьбой с волчицей ангелы резко распахнули ворота и Луна тут же вылетела из ангара, мигом подбежав к Мальбонте. Став наворачивать круги рядом с ним и Вергилием, она жалобно смотрела на них и вскоре начала скулить так жалобно, будто ей действительно что-то причиняло боль. Присев рядом с ней на корточки, мужчина внимательно осмотрел волчицу, но к своему удивлению не обнаружил никаких ранений. — Она в полном порядке, — нахмурился Мальбонте и погладил Луну по загривку. — Что с тобой, девочка? Ты голодная или хочешь еще побегать? Словно понимая смысл его вопросов, волчица раздраженно замотала головой и снова заскулила, да так отчаянно и жалобно, что у мужчины невольно сжалось сердце от внезапной тревоги. — Что-то… не так, — тихо произнес Вергилий и дернул Мальбонте за рукав рубашки. — Мне почему-то… стало очень страшно. Стоило этим словам слететь с губ ангела, волчица тут же громко залаяла и побежала прочь из сада, несколько раз оглянувшись на них, будто зазывая следовать за ней. Недолго думая, ангел побежал за Луной, а Мальбонте, привыкший доверять интуиции друга, даже не стал задавать никаких вопросов и последовал за ними. В его голове всю дорогу до дворца роились самые неприятные мысли, от которых разум окончательно сковало льдом. Соображал он сейчас с трудом, но хотя бы ноги его никогда не подводили, и вскоре Мальбонте и Вергилий, следовавшие за Луной, добрались до массивных дверей, которые та пока что никак не могла открыть без их помощи. Ангел продолжал прислушиваться к звукам, которые издавала волчица и с каждым мгновением его сердцу становилось все тревожнее — теперь он был абсолютно уверен, что все это не к добру.***
Перевернувшись с бока на бок, Ева уткнулась лицом в подушку и тяжело вздохнула — вновь проснувшись без какой-либо причины, она даже не торопилась открывать глаза, решив, что вскоре снова сможет задремать, но желанный сон никак не хотел приходить. Поворочавшись так еще несколько минут, девушка протянула руку и нащупала в темноте теплое плечо Клео, спавшей рядом с ней. Это ее немного успокоило и даже дало чувство защиты, в котором Ева сейчас очень сильно нуждалась. После убийств ни в чем неповинных девушек и страшного случая в хранилище тел ей было ужасно неспокойно, так что даже мысль о том, что ей предстояло провести ночь в полном одиночестве, внушала сильный страх. Мысленно поблагодарив Клео за то, что она осталась сегодня ночевать с ней, Ева вновь закрыла глаза и, обняв подушку, почувствовала, как опять медленно погружается в сон. Это приятное ощущение дарило абсолютный покой и легкость, о которых девушка после таких трудных дней даже не смела мечтать. Услышав неразборчивое бормотание Клео во сне, она улыбнулась себе под нос и была готова уже окончательно провалиться в долгожданный крепкий сон, как вдруг внезапный легкий стук, похожий на то, как если бы кто-то щелкнул ногтем по стеклу, донесся до ушей Евы. Сначала она не придала ему значения, но тревожный колокольчик, зазвеневший в ее голове, больше не давал ей заснуть. Стоило ей вновь начать переворачиваться с бока на бок, как вдруг внезапная боль, похожая на прикосновение пламени к коже, пронзила ее плечо. Резко подскочив на постели и закричав от неожиданности, Ева увидела нависшую над ней огромную черную тень — эта самая тень держала в руке что-то маленькое и блестящее, но подумать о том, что это такое, у девушки не было времени. — КЛЕО! — это было единственным, что смогла она прокричать, задыхаясь от боли, которая теперь быстро распространялась по телу. — КЛЕО…ПРОСНИСЬ! В следующую секунду раздался очень громкий звук — Ева успела заметить, как что-то пролетело мимо нее, заставив тень отскочить в сторону, и со звоном разбилось о стену. Следом за этим, ее крепко схватили за талию и резко стащили с кровати — лишь через пару секунд до девушки дошло, что это была Клео — мгновенно проснувшись от крика подруги, именно она метнула в тень вазу, стоявшую на прикроватной тумбочке, осколки которой теперь лежали на полу. С трудом переставляя ноги, Ева попыталась подняться, но, казалось, в ее теле не осталось и капли сил — она совершенно не контролировала свои движения и чувствовала себя так, будто напилась в стельку. Увидев ее состояние, Клео почти взвалила подругу на себя и потащила следом за собой к двери, но тень, теперь оформившаяся в массивную фигуру, появилась перед ними, преграждая путь. Внезапно он взмахнул рукой, да с такой силой, что обе девушки отлетели друг от друга в разные стороны — Клео рухнула на пол у балкона, а Ева оказалась около входа в гардероб. Что-то сверкнуло в полумраке комнаты и до нее дошло, что в руках у того, кто явился по ее душу, зажат длинный изогнутый кинжал. Подойдя к почти потерявшей сознание девушке, он стиснул пальцами ее шею и поднял над землей так, будто она ровным счетом ничего не весила. Найдя в себе остатки сил, Ева вцепилась в его руку и стала изо всех сил царапать их, потому что понимала — если она перестанет бороться, то погибнуть может не только она сама, но еще и Клео. — Па… Папа… — тихий шепот был единственным звуком, на который девушка была сейчас способна. Конечно же, в этот момент она думала именно о нем, ведь он всегда был тем, кто защищал ее и оберегал от любых бед даже ценой их хороших отношений. Приоткрыв глаза, Ева, наконец, смогла разглядеть того, кто сжимал ее шею мертвой хваткой — это был взрослый мужчина с длинными грязными волосами, лицо которого было испещрено многочисленными тонкими шрамами, оставленными будто от очень тонкого лезвия. Его глаза были мутно-карими и абсолютно пустыми, словно жизнь давно покинула их хозяина. Это зрелище оказалось настолько страшным, что девушка невольно зажмурилась, не желая больше видеть это жуткое лицо. Решив, что Ева окончательно выбилась из сил, мужчина разжал ее шею и, взвалив обмякшее тело себе на плечо, быстро направился к балконной двери, но внезапно что-то не позволило ему идти дальше. Клео, которая лежала неподалеку, схватила его за ногу и изо всех сил воткнула ему в ботинок что-то длинное и острое — это был нож для вскрытия писем, который Ева оставляла на прикроватной тумбочке, часто используя его не по назначению. Мужчина взревел от боли и сложился пополам, выпустив Еву из рук — та рухнула на пол рядом, а Клео, недолго думая, схватила погасший световой кристалл и метнула его ему в голову, чтобы выиграть для них хоть немного времени, да только это мало, чем помогло — мужчина, который теперь полыхал от ярости, переключил все свое внимание на нее и, в отличие от Евы, Клео он намеревался прикончить прямо здесь и сейчас. Сжав кинжал, он бросился на девушку и так сильно полоснул ее, что кровь брызнула в разные стороны. Услышав крик подруги, Ева открыла глаза и увидела темное пятно, которое расползалось по тонкой футболке подруги в области живота. Она прислонилась к стене и медленно сползла по ней, продолжая из последних сил держать глаза открытыми. — Я… должна… встать… — сил говорить у Евы не было, но мысли вертелись в ее голове с бешеной скоростью. Она не могла позволить случиться непоправимому, она должна была защитить свою подругу, которая боролась за нее, забыв о страхе за собственную жизнь. Если не ради этого, то ради чего вообще стоило сражаться в этом мире? — Клео… Внезапно яркая голубая вспышка озарила собой комнату, прогнав стоявшую здесь тьму прочь. Этот свет, появившийся будто бы из другого мира, придал Еве сил и, когда она распахнула глаза, на ее палец приземлилась та самая синяя бабочка, которую ей подарил Вергилий. Хоть его и не было здесь, но девушка почему-то ощутила незримое присутствие ангела рядом с собой. В этот самый момент бабочка исчезла, а вместо нее в руке у Евы появился длинный меч со скошенным наконечником, лезвие которого сияло ярче лунного света. Это был Нокс и он появился как раз вовремя — именно об этом и говорил ей Вергилий. Сжав теплую рукоять и ощутив, как силы возвращаются к ней, девушка поднялась на ноги и полоснула продолжавшего терзать Клео мужчину по спине. Услышав его испуганный сдавленный вопль, Ева не стала проявлять милосердие и ударила его еще раз, теперь уже по щиколоткам, чтобы мерзавец не смог сбежать. Девушка почти с упоением слушала, как от мычит и кряхтит от этих вспышек невыносимой боли, которую она ему причиняла, но краем сознания все же понимала — убивать его нельзя, хоть ей и очень этого хотелось. Приставив сияющее лезвие к горлу мужчины, Ева слегка надавила им на его кожу и посмотрела в прежде пустые глаза, которые теперь налились кровью и стали влажными от слез. Увидев это, девушка почти потеряла самообладание — ей так сильно хотелось прикончить его прямо здесь и сейчас… Но внезапный громкий звук распахнувшейся двери вывел ее из этого состояния. Ярость испарилась, стоило Еве увидеть тех, кто стоял на пороге — это были ее отец, Вергилий и Габи, на голове которого царил дикий беспорядок после сна. — ЕВА! — не своим голосом закричал Мальбонте и бросился к дочери, схватив ее в охапку. Сначала он даже не заметил Клео, которая лежала почти без сознания, прислонившись к стене, но стоило ему увидеть эту жуткую картину, земля разверзлась у него под ногами. — Позовите сюда лекаря, срочно! ВЕРГИЛИЙ, СВЯЖИ ЧЕМ-НИБУДЬ ЭТУ МРАЗЬ! Габи, который видел лишь макушку Клео, которая была скрыта от него за кроватью, подбежал к ней и почувствовал, как все его тело задрожало от ужаса и гнева — под девушкой образовалась небольшая лужа крови, сочившейся у нее из живота, но она все еще оставалась в сознании, несмотря на такую большую рану. Не став распаляться на лишние эмоции, Габи осторожно поднял ее на руки и бережно прижал к груди. — Я отнесу ее в госпиталь, она сильно ранена, — дрожащим голосом произнес парень, посмотрев на Мальбонте. Тот кивнул, продолжая держать Еву в объятиях — ему казалось, что, стоит ему ее отпустить, она снова окажется в опасности. К его облегчению, дочь совсем не сопротивлялась его хватке — она умиротворенно прижималась к нему, прикрыв уставшие глаза, но все еще сжимая в руке свой меч. — Беги, мы пойдем следом за вами, — не своим голосом отозвался Мальбонте. Габи напоследок взглянул на мужчину, которого Вергилий связал чем-то похожим на светящийся золотистый жгут — ему хотелось размозжить черепную коробку этой мрази об стену, но парень знал, что сейчас есть задача поважнее. Обняв Клео, он вместе с ней вышел из комнаты и побежал в сторону госпиталя, не чувствуя ничего под ногами — он еще никогда не бежал так быстро, как сейчас. Услышав рычание, Ева осторожно приоткрыла глаза и увидела Луну — волчица устроилась у ее ног и смотрела на связанного Вергилием мужчину так, будто собиралась разорвать его по первому же приказу. Это окончательно успокоило девушку — почти все ее защитники были с ней рядом и ей больше не нужно было ничего бояться. Как только это ощущение попало в ее сердце, Ева позволила своему телу расслабиться — пережив сильный испуг и боль, она больше не могла держаться за сознание и вскоре отключилась, утонув в спасительной темноте. Почувствовав, что дочь больше не держится на ногах, Мальбонте подхватил ее на руки и прижал обмякшее тело к груди. Он не собирался ее отпускать — только не после того, что прямо сейчас с ней произошло. Если бы было нужно простоять с ней так хоть целую ночь, он согласился бы на это не раздумывая. Внезапно Ева вновь показалась ему настолько крохотной и хрупкой, что мужчине стало страшно. Он боялся сжать ее даже чуточку сильнее, будто дочь могла внезапно рассыпаться от его неосторожности на миллион маленьких осколков. Раздался тихий звон — меч, который девушка отчаянно сжимала все это время, выпал из ее руки и теперь лежал на полу, потеряв свое яркое сияние. — Он в отключке, — мрачно произнес Вергилий и, убедившись, что нападавший крепко связан, поднялся на ноги. Прислушавшись к дыханию Евы, он вздохнул с большим облегчением — он знал, что она пострадала, но также чувствовал, что девушка в порядке и не получила тяжелых ран. — Она сильная. Все будет хорошо. — Я… боюсь рассказывать об этом Вики, — опустошенно произнес Мальбонте и посмотрел на изможденное лицо дочери. — Это я виноват… Я не смог ее защитить. Я не пришел на помощь вовремя. И Клео… — Я позабочусь о том, чтобы этого ублюдка отправили в камеру. — Нет… Этим займусь я. Это моя работа… А ты отнеси Еву в госпиталь и убедись, что ей и Клео окажут лучшую помощь. — Ты уверен, что не хочешь быть с ней? Я правда могу обо всем позаботиться, — покачал головой Вергилий. — Тебе сейчас… — Я хочу быть с ней, но я знаю, что могу доверить ее тебе, — твердо произнес Мальбонте и, словно вырывая сердце из груди, подошел к Вергилию и переложил Еву ему на руки. Ангел тут же протянул их и прижал девушку к себе — бережно и ласково, как самую хрупкую драгоценность в мире. — Она не сильно ранена, к тому же, ты будешь с ней, так что я спокоен. Я постараюсь разобраться со всем как можно скорее и приду к вам. — Хорошо, — прошептал Вергилий и ресницы его задрожали от сдерживаемых слез. — Не беспокойся. Я буду беречь ее. Не найдя в себе силы на слова, Мальбонте лишь проводил взглядом ангела, который вышел из комнаты вместе с его дочерью на руках. Ему хотелось дать выход всем чувствам, что теснились в груди, но мужчина знал, что на это сейчас нет времени. Позвав стражу, мужчина посмотрел на того, кто посмел поднять руку на Еву и его охватил гнев такой силы, что вены на его руках вздулись от напряжения и сдерживаемой ярости. Он хотел разорвать этого несостоявшегося убийцу на части, раздробить его кости и стереть их в порошок, выжечь всю кровь в его теле, мучить так, чтобы он молил о смерти… Но Мальбонте сдержался по той же причине, по которой это смогла сделать и Ева — его еще нужно было допросить. В это время Вергилий, которому он доверил свою дочь, шел по направлению к госпиталю, почти не чувствуя ног. Ангел крепился изо всех сил перед Мальбонте, чтобы не показать ему свои истинные чувства, но теперь, когда он остался один, этот крепкий замок был сломан и больше ничто не сдерживало слезы, которые ему приходилось прятать. Все его тело дрожало, как от сильного озноба, перед слепыми глазами мерцали яркие раздражающие вспышки, а во рту стало так невыносимо горько, что Вергилий почти перестал двигаться вперед, полностью погрузившись в эти ощущения. Он опустился на пол вместе с Евой и стиснул ее в руках так, будто больше всего на свете страшился, что она в любое мгновение может обратиться в пар и раствориться в холодном воздухе без остатка. Ангел без остановки гладил ее руки и щеки, стараясь отдать ей свое тепло, которого у него никогда не было. Он целовал ее тонкие пальцы, длинные шелковые волосы, пропитавшиеся кровью, хрупкие нежные губы, напоминавшие горный хрусталь, потому что боялся, что у него могут отобрать это сокровище, которое он так долго ждал, прозябая в темноте. — Вер… гилий? — слабым голосом позвала его Ева и Вергилий облегченно вздохнул, прижавшись виском к ее холодному лбу. — Где мы? Где… Клео? — Она в порядке, — как можно спокойнее и увереннее произнес ангел. — Габи отнес ее в госпиталь. Скоро ты сможешь ее увидеть. Все будет хорошо, обещаю. Даже в такой момент эта глупышка беспокоилась не о себе. Это немного разозлило Вергилия, но и заставило его испытать такой прилив нежности, что с ним почти невозможно было совладать. Прильнув щекой к потеплевшей ладони Евы, ангел быстро поцеловал ее в нос и, поднявшись на ноги, направился в госпиталь. Вскоре девушка вновь отключилась — видимо, сил у нее хватило всего лишь на пару коротких фраз, но не более того. И все же, радость от того, что она была в порядке, была сильнее страха за нее — на сердце у Вергилия потеплело и даже дрожь в теле уступила место полному успокоению.***
В отличие от камеры Персиваля, которая хоть и была мрачным и неприятным местом, но все же отдаленно напоминала хотя бы аскетичную комнату, для пойманного несостоявшегося убийцы была выбрана самая душная и темная камера без окон и даже постели. В центре нее стоял лишь железный стул, к которому тот был прикован и полностью обездвижен четырьмя кандалами по рукам и ногам. Люцифер, Дино и Роберт, срочно вызванные Мальбонте посреди ночи в темницу, внимательно наблюдали за тем, как тот ходит вокруг пленника — больше всего он сейчас походил на кружащего вокруг добычи коршуна, в любой момент готового атаковать и продырявить клювом хлипкую шею своей жертвы. Дино, который пробыл рядом с Мальбонте из них троих дольше всего, лучше остальных знал, что в такие моменты к нему лучше не приближаться, да и разговаривать или окликать тоже не стоит. Никаких вопросов, никаких случайно брошенных фраз — нужно просто молчать и ждать указаний. В отличие от мудрого Дино, Люцифер не обладал его терпением, так что вскоре откровенно заскучал. — Мы будем с ним что-нибудь делать? — недовольно спросил демон, с отвращением посмотрев на пленника, длинные волосы которого сейчас закрывали ото всех его лицо, покрытое шрамами. — Этот гад напал на твою дочь. Может, отпилим ему руку или ногу? Ну, или хотя бы парочку пальцев? Он молчит уже полчаса! — Мальбонте лучше знает, что нужно делать, — прошептал Роберт и покачал головой. — Не стоит его сейчас отвлекать… — Я задал ему уже много вопросов, но он молчит, — тихо произнес тот, с презрением глянув на мужчину в кандалах. Казалось, от его голоса в камере похолодело на несколько градусов — настолько он был наполнен отвращением и ненавистью. — Ладно… Решив больше не церемониться, мужчина со всей силы ударил ногой по ступне заключенного. Раздался хруст, а затем жалобное мычание, от которого Мальбонте разозлился еще больше. Схватив его за пальцы, он резко дернул их вверх — снова хруст и снова лишь почти беззвучные стенания. Так продолжалось какое-то время — полчаса, час, полтора… Мучения пойманного преступника не прекращались, а он все равно продолжал молчать и лишь хрипел, изрыгая из горла все новые порции крови. Роберт, который внимательно наблюдал за всем этим, несмотря на чувство сильной брезгливости, заметил то, что показалось ему ответом на вопрос, почему заключенный упорно продолжает молчать. — Открой… его рот, — уверенно предложил он, обратившись к Мальбонте. — Думаю, ты все сам поймешь, когда увидишь. — Что? — поморщился тот, но все же выполнил просьбу Роберта и надавил на челюсть пленника, заставив его открыть рот. Сделав это, он тут же брезгливо оторвал руку от его лица и вытер ее о штанину. — У него нет языка. Черт… — Как умно, — раздраженно прошипел Люцифер. — Тот, кто его послал, скорее всего сам ему язык и отрезал. Хитрый ход. — Но как он на все это согласился? — обескураженно спросил Дино, уставившись на пленника широко распахнутыми светлыми глазами. — Как вообще можно позволить отрезать себе язык, а потом еще и идти выполнять приказы того, кто с тобой это сотворил? Надо быть настоящим безумцем или… — Ему могли промыть мозги, — закончил за него Мальбонте и еще раз внимательно вгляделся в пустые мутные глаза, наблюдающие за ним. — В одной из камер, как вы знаете, находится полукровка, совершивший два непреднамеренных убийства. Эти случаи похожи, но и кардинально отличаются. Глядя на того мальчишку, я вижу, что он не хотел причинять боль, но этот… Он был готов пойти на убийство, причем по желанию. Я уверен, что этот мерзавец и язык согласился отрезать с большой охотой, чтобы угодить тем, кто его сюда послал. — У людей таких как он называют сектантами, — кивнул Роберт, до которого быстро дошел смысл всего сказанного. — Обычно они принадлежат к какому-то ответвлению религии или культу. Подобных людей я встречал редко, но знаю, на что они способны — массовые убийства, разрушения общественных мест… — Осталось только выяснить, кто он такой, — нетерпеливо произнес Люцифер и ненадолго задумался. — Он ведь демон, я не ошибаюсь? — Сначала я подумал, что мы вновь поймали полукровку, но ты прав — он демон, — кивнул Мальбонте. — Я даже приказал осмотреть его тело на наличие… особого следа, но так ничего и не обнаружил. Мое первое предположение оказалось ошибочным. — Что за след? — прищурился Дино. — Какой-то… особый символ? — Сдается мне, что старый хрыч снова решил показать свои рога и клыки, — фыркнул Люцифер, пытаясь скрыть волнение за внешней бравадой. — Я прав? Шепфамалум придумал новый способ вырваться из своей обители? — Я надеюсь, что еще не придумал, но все может быть, — тяжело вздохнул Мальбонте и мрачно посмотрел на мужчин. — Ему не откажешь в хитрости и умении манипулировать. Но я думаю, что действует он не один. У него есть сторонники на Небесах и в Аду. — Все также, как и в прошлый раз — кому-то захотелось урвать кусочек славы взамен на освобождение Шепфамалума из заточения, — Дино удрученно покачал головой и встревоженно посмотрел на пленника. — Не удивлюсь, что и его заманили сладкими речами в это отравленное болото. — У меня чертово дежавю, — хрипло рассмеялся Люцифер и поймал на себе неодобрительные взгляды. — Что? Я лишь надеюсь, что не попытаюсь вновь прикончить того ангелочка и не получу за это от него меч в сердце. Не поверите, но то место, куда он ударил, иногда болит. — Нет, мы не можем позволить той беде повториться, — опустошенно покачал головой Роберт, в памяти которого всплыл образ истекающей кровью Мими, погибшей от руки потерявшего разум Люцифера. На самом деле, они оба сейчас думали именно об этом, хоть последний и не собирался признаваться в этом. — Что надо делать? Мы можем хоть что-то предпринять? — Хм… Что мы можем… Собирать силы и готовиться к худшему, — просто и честно ответил Мальбонте. — Когда боги решают, что имеют право вмешиваться в чужие жизни, им сложно помешать. Мы слепы, мы даже не знаем, кто является исполнителем… Нам остается лишь наращивать мощь, чтобы в нужный момент суметь защитить себя, своих близких и наш народ. — Что будем с ним делать? — повторил свой вопрос Люцифер. — Убьем? Думаю, он это заслужил. — Сначала попробуем узнать еще что-нибудь, а если нет… Да, я лично его казню, — холодно произнес Мальбонте. — Дино, организуй поиски во дворце. Я уверен, что он пробрался сюда не сегодня, а уже давно. Роб, проследи за тем, чтобы патрули были на каждой улице. Никому не позволено смыкать глаз сегодня. — А ты куда? — не отставал от него Люцифер, продолжая кровожадно посматривать на плененного демона. — Есть еще какое-то дело? — Опрошу слуг, — ответил мужчина, замерев на выходе из камеры. — Вдруг они замечали что-то подозрительное, чему не придавали значение? Мне нужно собрать всю информацию, даже если ее будет немного. Ты можешь попробовать что-то узнать у этого предателя своими методами, но не запытай его до смерти. — Это мне по плечу, будь уверен. Раздав всем указания, Мальбонте быстро направился к выходу из темницы, продолжая судорожно размышлять над тем, как демон попал во дворец и никто не замечал его присутствия все это время. Снова он оплошал, снова не уследил… Какой из него король, если он даже не может обеспечить безопасность собственной дочери?