Несущие Равновесие: Полукровки.

И снова нет никого на свете, только я, вдвоём с любовью. (Марта Кетро — «Улыбайся всегда, любовь моя»)       Как Силли и Крис и планировали, во дворец они вернулись рано утром, ожидая, что все еще будут спать и даже не заметят их отсутствия. В приподнятом настроении они неторопливо направились в комнату и даже не заметили, что стражи, которая всегда находилась в коридорах, совсем не было, а слуги, редко попадавшиеся им на пути, выглядели испуганными и вели себя намного тише, чем обычно. С трудом встретив ангела из дворцовой стражи, который быстрым шагом направлялся в сторону большой лестницы, почувствовавший неладное Крис подошел к нему, чтобы узнать, не случилось ли что-то за время их с Силли отсутствия.       — Извините, что отрываю вас от дел, но я хотел бы узнать, где вся стража? Что-то случилось? — вежливо спросил у него Крис.       — Да, почти всех отправили искать друга короля и королевы, судя по всему он пропал, — быстро ответил ангел, узнав его. — Другая часть стражи находится рядом с принцессой. Сегодня на нее было совершено нападение и нам было приказано оставаться в боевой готовности.       — На принцессу… напали? — округлил глаза Силли, не сразу поверив этому. — Как? Прямо здесь, во дворце?       — Думаю, что вы все можете узнать от нее лично, мне не велено рассказывать ничего конкретного. Я знаю только, что сейчас принцесса находится в кабинете короля и королевы. Простите, мне пора идти.       Проводив стражника взглядами, Крис и Силли в ужасе переглянулись, совершенно не понимая, как столько всего могло произойти за несколько часов их отсутствия. Вергилий пропал, а на Еву напали посреди ночи прямо во дворце.       — Надеюсь, что она в порядке, — в ужасе прошептал Силли и испуганно посмотрел на Криса. — Пойдем к ней? Я хочу ее увидеть.       — Да, конечно, — согласился тот и быстро взял его за руку, крепко сжав ее в своей ладони. — Не бойся. Если она в кабинете, а не в госпитале, то с ней должно быть все нормально. Не бойся.       Когда Крис и Силли добрались до кабинета, они застали Еву, Мальбонте и Вики в крайне мрачном состоянии. Они даже не сразу заметили, что кто-то зашел, а когда обратили на них внимание, по их лицам стало ясно, что на длительные разговоры и объяснения сил у них нет.       — Мы только что узнали, что случилось, — решился начать Крис и посмотрел на Еву, которая хоть и выглядела невероятно встревоженной, в принципе казалась абсолютно здоровой. — Ты в порядке?       — Я да, Клео пострадала, но ей уже лучше, — кивнула девушка в ответ. — Сейчас ее не стоит тревожить, о ней позаботятся.       — Вы случайно Вергилия не видели? — тут же спросила Вики. — Он куда-то пропал, мы уже несколько часов не можем его найти.       — Город большой, здесь много мест, где можно долго оставаться ненайденным, — попытался успокоить их Силли, но та лишь покачала головой.       — Нет, Вергилий не стал бы вот так пропадать, только не в такое время. Он прекрасно понимает, в каком мы сейчас состоянии и что нам не до поисков.       — Силли прав, возможно нам стоит просто немного подождать, — как можно спокойнее произнес Мальбонте, но по его лицу было понятно, что он и сам не уверен в своих словах. — К тому же, Вергилий волен идти куда хочет. Он не обязан сидеть во дворце целыми днями, как и находиться в городе.       — Нет, он не бросил бы нас в такой момент, ни за что! — возмутилась Ева и сердито посмотрела на отца. — Он… просто не поступил бы так!       — Может и так, я склонен верить в это. К тому же, Вергилий сказал, что собирается работать в кузнице… Первым делом мы туда и направились, но его там не было. Мы осмотрели весь парк, крыши, подземный сад, даже отправили стражу за город… Дино и Роб сейчас там.       — Я полечу туда, — кивнул Крис и ободряюще улыбнулся Еве. — Мы его найдем.       — Хорошо, а мне надо немного поболтать с Силли, — согласилась девушка и тихо вздохнула, посмотрев на родителей. — Я выйду с ним ненадолго, ладно?       — Только не уходите далеко, — предупредил Мальбонте. — Нам не нужны сейчас лишние тревоги за тебя.       Попрощавшись с Крисом, который отправился к отцу, чтобы присоединиться к поискам, Ева и Силли нашли небольшой закуток в коридоре и, убедившись, что рядом никого нет, сели на небольшой диванчик, спрятанный за пышными цветами в вазах.       — Вас не было во дворце сегодня, я права? — сразу решила спросить Ева и по лицу Силли ей стало ясно, что ее догадка оказалась правдивой. — Все нормально, я никому не расскажу. И вы лучше молчите.       — Клео сильно пострадала? — неуверенно спросил парень, взволнованно посмотрев ей в глаза. — Габи наверное в бешенстве.       — Он молодец, старается сохранять спокойствие, хотя… ему сейчас определенно нелегко. Люцифер, Данталиан и его дочурка забрали Габи на какой-то разговор и я думаю, что это не к добру.       — Ты права. Они наверняка говорили о свадьбе. Отец и Данталиан намерены поженить Габи и Олимпию.       — Пф, я так и думала, — недовольно фыркнула Ева. — Я знаю, что Данталиан — та еще мразь. Он опасен и ему нельзя знать, что Габи встречается с Клео. Как же меня это бесит… Заявились сюда и считают себя хозяевами. Ваш отец не лучше — кто ему позволил распоряжаться жизнью своего сына?       — Там что-то… нечисто, — удрученно произнес Силли. — Отец должен Данталиану и неисполнение долга может иметь серьезные последствия. Я мало, что знаю, но мне и так ясно, что подобные важные дела связаны с властью. Отец… крепко держится за нее и пойдет на многое, чтобы ее сохранить. У мамы все время глаза на мокром месте, бабушка молчит и ничего не рассказывает…       — Взрослые такие… глупые. Иногда мне кажется, что взрослые здесь на самом деле мы, а не они. Мой отец, например, связался с Асмодеем и заключил с ним весьма опасную сделку. Он тоже ничего мне не рассказывает и даже мама не в курсе… Придется как-то с этим разбираться.       — У тебя есть идеи?       — Пока что нет, — покачала головой Ева и тяжело вздохнула. — Обычно я советовалась с Вергилием… Я не думаю, что поиски помогут. Он далеко и я даже представить не могу, куда он мог деться. Мне ужасно не по себе, я… уже привыкла, что Вергилий всегда рядом.       — Я не очень хорошо его знаю, но я уверен, что он ни за что не бросил бы тебя и твоих родителей после всего, что произошло по какой-то глупой причине, — уверенно сказал Силли. — Если его нет здесь, то это важно и он не мог поступить иначе. Ты еще не рассказала о вас родителям?       — Я хотела бы, но сейчас просто неподходящее время. Куда важнее найти Вергилия и как-то разобраться с этой семейкой, которая отирается во дворце… Может зажать где-нибудь эту Олимпию и пригрозить ей?       — А если станет только хуже? Я не уверен, поможет ли нечто подобное… Я один раз беседовал с Клото и она показалась мне странной, — мрачно произнес Силли и покачал головой. — Нет, не думаю, что это поможет. Нужно быть хитрее.       — Я понимаю, иногда хочется просто врезать, а не хитрить, — горько усмехнулась Ева и провела ладонью по лицу. — Еще и этот Асмодей… Он окончательно затих и это не к добру. Я пыталась с ним поладить и сначала мне казалось, что с ним можно договориться, но теперь я в этом не уверена. А если из-за него Вергилий куда-то делся? Я уже не знаю, что и думать…       — Крис как-то раз сказал мне, что у него от Асмодея мурашки по коже, а его интуиции я привык доверять. Постарайся сейчас не оставаться с ним наедине, если не чувствуешь себя уверенно.       — Да, ты прав. Я лучше… пойду к Арею. Мы с ним немного повздорили и теперь мне неспокойно. Поговорю с ним, хоть этот груз с души сниму.       — А я найду Габи и спрошу, о чем они там говорили, — кивнул Силли и ободряюще улыбнулся. — Возможно вместе мы что-то придумаем. Клео знает обо всем этом?       — Она определенно понимает, что происходит нечто нехорошее, — пожала Ева плечами. — Она же не глупая… Но я не хочу ее сейчас этим тревожить. Ей нужно поправиться, а не нервничать. При мне и Габи она храбрилась, но я чувствовала, как ей плохо… Я не позволю, чтобы кто-то вновь причинил ей боль. Ладно, ищи Габи и узнай у него все. Надеюсь, что у нас еще есть время что-то придумать.       Быстро попрощавшись с Силли, Ева на ватных ногах прошла по коридору до комнаты Арея и встала напротив двери, не решаясь в нее постучать. Тяжесть на душе и плечах не давали ей расслабиться и ощутить хотя бы толику покоя, о котором она сейчас мечтала больше всего на свете. Хотелось просто лечь спать, а затем проснуться в каком-то другом далеком дне… и чтобы Вергилий лежал рядом, а не пропадал неизвестно где. Положив руку на дверную ручку, Ева стиснула ее и тут же отпустила, тяжело вздохнув. Она и сама уже не понимала, в чем дело и почему ей так сложно переступить порог комнаты Арея. Интуиция продолжала твердить, что с ним что-то произошло и это сильно пугало. Новый страх, новые переживания… Ей было невыносимо думать о том, что придется испытать это снова.       — Почему ты не заходишь? — раздался кроткий тихий голосок у Евы за спиной и она даже подпрыгнула на месте от неожиданности. К ее облегчению это была Шарлотта, держащая в руках поднос с чаем, аккуратно нарезанными фруктами и небольшим тортиком, разделенным на одинаковые кусочки. — Я тебя испугала? Прости…       — Нет, что ты! Я задумалась и не заметила тебя, — замотала головой Ева и попыталась улыбнуться подруге, которая выглядела очень бледной и уставшей. — Ты… к Арею?       — Да, я забежала ненадолго к Клео, а затем взяла на кухне угощение… Я… я хотела… Эм…       — Меня не надо стесняться. Если ты хотела зайти к Арею и побыть с ним наедине, то я могу…       — Нет! Пошли со мной, — замотала головой Шарлотта, словно пытаясь спрятать за светлыми волнами пшеничных волос появившийся на щеках румянец. — Так даже лучше будет. Я… боюсь, что одну он меня выставит.       — С чего бы это? — нахмурилась Ева и скрестила руки на груди. Она постепенно начала понимать причину поведения подруги, но решила, что не стоит озвучивать это в лоб и смущать ее этим еще сильнее. — Так… Я и сама не уверена, в каком Арей сейчас состоянии. Он в последнее время… немного нервный, так что я тоже волнуюсь.       — Ты его сестра, он… тебя любит больше всех… Тебе нечего бояться.       — Хм, ну ладно. Ты права.       Благодаря Шарлотте воспрянув духом и набравшись смелости, Ева несколько раз постучалась в дверь и стала отсчитывать секунды до того момента, пока она, наконец, не откроется. Услышав за ней неторопливые шаги, девушки сделали шаг назад, а затем увидели и хозяина комнаты. Стоило Арею увидеть Еву, он тут же почувствовал, как к щекам прилила кровь, а во рту стало сухо, словно в пустыне — отголоски недавнего сновидения все еще терзали его тело и разум, так что увидеть виновницу своих фантазий он боялся сильнее всего.       — Мы к тебе… чай пить, — вместо приветствия сказала Ева и забрала у Шарлотты из рук поднос, заметив, что у той от волнения задрожали пальцы. — Или мы не вовремя?       — Нет, все в порядке, заходите, — отозвался Арей и, сильно сглотнув, отошел в сторону, пропуская девушек к себе в комнату. Единственным облегчением во всей этой ситуации для него было появление Шарлотты — она оказалась своеобразным защитным барьером, который отделял его от Евы и не давал ему сделать то, о чем он определенно бы пожалел в ту же секунду. Наблюдая за тем, как девушки расставляют принесенные сладости и чай на столе, Арей изо всех сил пытался успокоить бешеное сердцебиение. Столько лет он воспитывал в себе самоконтроль, выбрасывал из головы неприличные мысли и раз за разом укрощал зов плоти, но теперь все это по какой-то причине вмиг рассыпалось и превратилось в прах. Парень чувствовал себя так, словно в нем что-то сломалось и он, промучившись столько времени, теперь даже не знал, как себя починить. Все его внимание сконцентрировалось на одной единственной девушке, улыбавшейся сквозь глубокую боль, которая была спрятана на дне ее ясно-синих глаз. Арей мог думать лишь о том, как ему хочется стать тем, кому удастся утешить ее и уберечь от всех горестей, но глупое зверье, сокрытое в глубине его души, выло и клацало зубами, желая впиться в тонкую шею и алые губы, чтобы вдохнуть драгоценный аромат, сводящий с ума…       — Арей, ты в порядке? — тихий голос вырвал его из пучины темных желаний и парень ошарашенно мотнул головой, прогоняя дурные мысли прочь. Шарлотта смотрела на него с тревогой, словно он в любой момент мог хлопнуться в обморок и Арей был рад, что она не догадывается, в чем истинная причина его поведения. — Надеюсь я выбрала чай, который тебе нравится…       — Он любит ягодный, так что ты угадала, — успокоила ее Ева и ласково улыбнулась подруге. Арей тут же хмуро уставился на нее, ощутив прилив ревности — почему Шарлотте, а не ему? Он что, достоин лишь взволнованных хмурых взглядов и слов сочувствия? Еще раз прокрутив это в своей ноющей от боли голове, парень мгновенно осознал, что все его мысли — полнейшая чушь. Нашел к кому ревновать, идиот… Что с ним не так?       — Спасибо, что зашли, — смиренно поблагодарил Арей, стараясь выглядеть спокойным. — Сам бы я, наверное, даже до кухни бы не дошел. Настроение паршивое…       — Когда я обо всем узнала, то, конечно же, расплакалась, — усмехнулась Шарлотта. — Но потом подумала, что не время плакать. Это ведь не я была в опасности, так что… решила помочь, чем могу — хотя бы той же поддержкой и вниманием.       — Я давно не видела Ливию, — вдруг вспомнила Ева. — Ты с ней ладишь лучше, чем мы, так что…       — В последнее время она стала очень странной, — нахмурилась девушка и стиснула пальцами чашку с чаем. — Она всегда была скрытной, но теперь… Что-то не так, я знаю это. У нее глаза постоянно на мокром месте, но Лив ничего мне не рассказывает. Я знаю, что в сравнении с тем, что случилось, мои переживания за нее выглядят глупо, но я все же правда за нее волнуюсь.       — Ливия просто так плакать не будет, так что это действительно странно, — удивился Арей. — Я думаю, что случилось что-то такое, о чем она просто боится рассказать.       — В их семье сейчас многое происходит, — кивнула Ева, припомнив разговор с Силли. — Семейка Данталиана этому посодействовала.       — У меня от этого демона мороз по коже, — пролепетала Шарлотта, заерзав на стуле. — Я слышала, как о нем отзывались родители — кажется, он еще хуже, чем Асмодей. По словам папы, он хотя бы свое слово держит, а Данталиан… настоящий негодяй. Я понимаю, что демоны… могут быть такими, но я привыкла, что меня окружают их лучшие представители, а не… такие.       — Скоро вся эта свора исчезнет с глаз долой, — пообещала Ева и Шарлотта тут же просияла. — Так или иначе, но я сделаю все, чтобы они перестали тут ошиваться.       — И Асмодей тоже? — с сомнением в голосе спросил Арей и многозначительно посмотрел девушке в глаза. — Вы с ним разве не поладили? У вас даже какие-то секретики появились или я ошибаюсь?       — Это… слишком громко сказано. Я пыталась с ним поладить, но не уверена, что у меня это получилось. Асмодея… трудно понять. С ним можно проговорить несколько часов, но так ничего о нем и не узнать. Он хитрый, умный и умеет использовать информацию — это опасное сочетание. Именно поэтому я хотела, чтобы он был на моей стороне. Что в действительности нас связывает мне не ясно.       — Лучше избегай его, от него веет неприятностями, — на удивление твердо произнесла Шарлотта и нахмурила брови. — Я много раз слышала от мамы, какой он. Ничего хорошего.       — Да, я в курсе. Только вот когда ты находишься посреди политического болота, делить все на черное и белое было бы глупо, — пожала Ева плечами и мягко улыбнулась. — Иногда приходится идти на компромиссы с совестью и даже не обращать внимание на потенциальную опасность, если в этом есть выгода. Я почему-то думаю, что Асмодей мне еще однажды пригодится… Пока не знаю как, но это случится, так что я должна хотя бы пытаться с ним ладить.       — Интуиция редко тебя подводит, — разочарованно вздохнул Арей и устало отодвинул пустую чашку. Шарлотта тут же заметила его настроение и сразу поднялась с места.       — Я пойду, хочу поискать Ливию.       — Так скоро? В чем дело? — удивилась Ева, хотя почти мгновенно поняла по лицу девушки, что той попросту неловко находиться в столь напряженной обстановке. — Кхм… Ладно, но оставь посуду, я сама все унесу.       — Спасибо, что зашла и… спасибо за чай, — добродушно улыбнулся Шарлотте Арей и к своей печали в этой улыбке она не обнаружила ни капли интереса к ней, как к женщине. Это ее совсем не удивило, но ощущение неудовлетворенности и стыда рухнуло на нее, как внезапный дождь посреди ясного дня. Оставалось лишь собрать остатки гордости и удалиться — хоть Шарлотта и испытывала к Арею сильные чувства, от которых отказываться не собиралась, собственное достоинство все еще было при ней.       — Не за что… Не ссорьтесь тут, ладно?       — Нет, ни в коем случае, — замотала головой Ева и смущенно улыбнулась, словно ее внезапно поймали с поличным. — Хватит с нас уже существующих проблем. Мы… просто поболтаем, как и всегда. Спасибо за вкусный тортик.       Попрощавшись с еле справляющейся со смущением Шарлоттой, Арей и Ева тут же отвернулись друг от друга, словно между ними после ухода подруги образовалась высокая прочная стена, которую они пока не знали, как можно было бы обойти или сломать. Это ощущение неловкости лишь подливало масло в огонь, который полыхал в груди Арея с тех самых пор, как он очнулся от своего сновидения — парень с трудом мог усидеть на месте, а еще то и дело поглядывал на Еву, боясь встретиться с ее взглядом напрямую. Это было выше его сил и выдержки. При Шарлотте он еще мог смотреть на нее и даже вести какую-то беседу, но оставшись с девушкой наедине, Арей просто растерялся и чувствовал себя мальчишкой, которому собираются устроить выговор за какую-то шалость. Первой всего этого напряжения не выдержала Ева.       — Мы… так и будем вот так сидеть? — спросила она и тут же пожалела о том, как это прозвучало — слишком резко. — Прости… Я пришла не ссориться, так что можешь расслабиться.       — Извиняться должна не ты, а я, — покачал головой Арей, который в такой ситуации никак не смог бы расслабиться, ведь все его тело горело, словно его затолкали в печь. — Я снова вел себя как идиот. Мне жаль. Меня… не было рядом, когда на тебя напали.       — Я не беспомощная. За пределами стен дворца меня может ждать еще больше опасностей, а я не могу сидеть здесь взаперти вечно. Главное, что все в порядке.       — Но ты выглядишь печальной, а не довольной тем, что удалось отразить нападение. Клео ведь стало лучше, так почему ты грустишь?       — Я знаю, что ты недолюбливаешь Вергилия, но так вышло, что никто не может найти его уже несколько часов, — тихо ответила Ева, опустив глаза. — Судя по всему пропал он сразу после того, как я ему нагрубила… Мне неспокойно.       — Ты думаешь, он куда-то ушел лишь из-за того, что вы повздорили? — скептично фыркнул Арей и покачал головой. — Если так, то я в нем разочаруюсь. Это было бы слишком мелочно.       — Я не думаю, что он ушел из-за меня, но… Последнее, что я сказала ему прежде, чем он пропал, были грубые слова. Это меня мучает. Я и сама хотела бы пойти искать его, но отец против. Он не желает выпускать меня за порог. Как будто во дворце безопаснее… Смешно. Я уже смирилась с тем, что рано или поздно встречусь с теми, кто все это устроил. Точнее… с той самой женщиной.       — Ты теперь абсолютно уверена, что тебя приказала похитить некая ведьма?       — Да, но я не знаю, к какому ковену она принадлежит, — нахмурилась Ева и глубоко задумалась на какое-то время прежде, чем продолжить разговор. — Асмодей рассказывал мне о неких… Отшельницах. По его словам эти ведьмы те еще жуткие дамочки. В их арсенале есть весьма мерзкие ритуалы. Я подумала… Вдруг та ведьма из этого ковена?       — Такое может быть, — кивнул Арей и вновь подумал о том, что стоит рассказать известные ему факты, как вдруг его язык словно завязался в узел. Стоило ему просто подумать о том, чтобы это произнести вслух, в голове появилась тупая боль, а во рту мгновенно пересохло. Арей просто не мог ничего сказать, будто кто-то поставил внутри него некий блок, с которым он был не способен справиться. Это пугало, но… парень просто сдался. Впервые в своей жизни он смирился, словно так и нужно было сделать с самого начала. — Если бы этот Асмодей был более болтливым…       — Да, из него и тисками информацию не вытянешь, если в этом нет выгоды. Вот бы найти у него хоть одну маленькую слабость и воспользоваться ею… Тогда мне было бы проще с ним сладить. Он знает так много, но говорит мало. Это ужасно бесит.       — Если бы ты была другим человеком, то вытащила бы из него все, что тебе нужно. Хорошо, что ты такая, какая есть.       — Что ты имеешь ввиду? — удивленно приподняла брови Ева. — Я не совсем понимаю.       — Он отличный актер, но иногда… все становится слишком очевидно, — ответил Арей и передернул плечами от охватившего его чувства отвращения. — Ева, он на тебя запал, причем в самом… неприятном смысле. Это не нежные чувства, а что-то… темное и грязное. Будь моя воля, я бы протер его рожей каждый ковер во дворце.       — Асмодей — демон похоти, ты ждал от него высоких чувств? Даже если я ему и интересна, меня это не волнует, а до откровенных приставаний он не дойдет — у него есть какой-никакой моральный кодекс. Он бы посчитал это грубым по отношению ко мне.       — Ты говоришь то, о чем я вообще ничего не знаю, но твои слова… звучат уверенно. Будто ты его хорошо знаешь. А говорила, что не понимаешь этого демона.       — Но я пыталась разобраться, — усмехнулась Ева невесело. Она вспомнила, что не только в ее сторону устремлялись странные взгляды зелено-желтых глаз. Подумав о Вергилии, девушка тут же вновь почувствовала уныние и внезапное удушье, словно ей резко перекрыли кислород. За столь короткое время она успела так сильно привязаться к ангелу, что теперь каждая минута без него казалась невыносимой пыткой, а не знать о том, где он находится прямо сейчас, было еще хуже. Еве хотелось поддаться эмоциям и, свернувшись в клубочек, разрыдаться где-нибудь в углу, но ей оставалось лишь пересилить себя — времени на слезы пока просто не было.

***

      На то, чтобы найти брата у Силли ушло немало времени — лишь спустя час он обнаружил его на одном из отдаленных балконов третьего этажа с незажженной сигаретой в зубах. Габи стоял оперевшись локтями на балюстраду и глядел куда-то вдаль, судя по всему, ничего перед собой в действительности не видя. Какое-то время Силли даже не решался с ним заговорить — настолько мрачным и опустошенным тот выглядел.       — Все прошло плохо, да? — решился заговорить он спустя пару минут и встал рядом с братом. — Что тебе сказали?       — Что я должен жениться на этой Олимпии, если хочу, чтобы мой отец сохранил трон и, судя по всему, еще и жизнь, — ответил Габи и горько усмехнулся. — Мне не говорили это напрямую, но я почувствовал, что так оно и есть.       — Черт… И что теперь делать? Бред какой-то… Не верю, что отец пошел на такое ради трона.       — Не веришь, серьезно? А я вот даже не удивился. Знаешь, я не считаю отца последней мразью, я даже понимаю его — власть, богатство, вседозволенность… Мало кому удастся отказаться от этого по доброй воле. Возможно, что в момент заключения сделки с Данталианом он и не думал о том, что однажды его сыну придется расхлебывать последствия. Я думаю, что он даже не планировал детей в ближайшие сотни лет, но… родился я. Очевидно, что меня не особо ждали. Родители поженились, когда мама уже была беременна мной.       — Родители Евы тоже, что в этом такого? — возразил Силли, не желая толкать брата в болото уныния. — Это еще ничего не значит…       — А теперь сравни их отношения и то, как себя ведут мама с отцом, — фыркнул Габи и вытянул изо рта сигарету, принявшись нервно вертеть ее в пальцах. — Они ненавидят друг друга. Почему они вообще вместе, были ли они вообще влюблены? Мама, наверное, была, а вот отец… Черт его знает. Я хочу жениться на Клео, потому что обожаю ее и хочу заботиться о ней всю жизнь. Почему тогда я должен связываться с этой Олимпией?! Чтоб им провалиться всем! Хоть сбегай отсюда куда глаза глядят…       — Поговори с Евой об этом. Она… немного в курсе и хочет помочь. Вдруг ей что-нибудь в голову придет?       — Втягивать ее в новые проблемы и разборки после того, что она пережила? Нет уж… Я не могу.       — Она ведь сама предложила помощь, — разочарованно пробормотал Силли, но брат лишь покачал головой. — Как знаешь, конечно, но… это не рядовая проблема. Если ты женишься на Олимпии, Клео будет больно, а она подруга Евы. Как думаешь, какой будет ее реакция, если ты не попросишь даже просто помочь?       — Дай мне хоть немного подумать, ладно? — прорычал Габи и запустил пальцы в волосы, сильно их взъерошив. — С Клео это сейчас никак нельзя обсуждать, она еще не оправилась от раны и хрен знает, сколько на это уйдет времени… Мне нужно, чтобы она оставалась спокойной. Блять, если бы я был Сатаной, мне бы не пришлось даже думать о таких вещах.       — Ты на что намекаешь? Габи, ты ведь не…       — Уймись, я не собираюсь ничего делать с отцом. Он козел, но не злодей. Черт, даже жаль, что я все еще хочу с ним ладить и не могу просто его ненавидеть. Все было бы намного проще… Клео была права — не стоило ей со мной связываться. От меня одни беды.       — Не говори так, — проворчал Силли и пихнул брата кулаком в плечо. — Беды не от тебя, а от тех, кто суется в нашу жизнь! Запомни это раз и навсегда — ты в этом не виноват!       — Не кричи на меня, я хорошо тебя слышу, — поморщился Габи, но на его лице вдруг появилось некое подобие улыбки. — Спасибо за… вообще все. Не я один получал от отца, но поддерживаешь меня всегда именно ты, хотя тебе было сложнее. Я как булыжник, а ты… как цветок. Тебя надо оберегать, а не в грязь макать. Хорошо, что рядом с тобой Крис, мне из-за этого как-то спокойнее на душе.       — Да, он… хороший друг.       Внезапно появившийся жар в голове и груди отвлек Силли от тяжелых размышлений. Он мысленно перенесся с балкона на постель в своей комнате и вновь оказался в крепких объятиях Криса, благодаря которым мог полностью ощутить его вес и каждую мышцу в теле. Он вспомнил, как тот прижимал его к кровати, как раз за разом вторгался внутрь него, наполняя собой и принося невыносимое наслаждение, как шептал на ухо непристойные, но такие сладкие слова… От воспоминаний об этом Силли невольно сильнее свел ноги и поджал губы, чтобы с них не слетел вздох полный предвкушения. Он давно фантазировал о Крисе и представлял себя с ним в самых разных ситуациях, но ничто не могло подготовить его к тому, каким любимый окажется на самом деле в интимном плане. Внизу живота Силли мгновенно стало жарко и начало тянуть — ему хотелось вновь испытать на себе весь этот неиссякаемый поток страсти, который бурлил в Крисе, словно тот был настоящим вулканом, проснувшимся после долгой спячки. Обычно кроткий в любовных делах, теперь Силли чувствовал самую настоящую жажду — ему очень хотелось быть рядом с возлюбленным все возможное время… Но внезапно в сердце постучалась совесть. Он посмотрел на Габи, который утопал в мрачных мыслях и все возбуждение от предвкушения ночей с Крисом сошло на нет. Как он мог думать о таком, когда его брат страдает? Поддавшись порыву, Силли поднял руки и обхватил ими плечи Габи, уткнувшись лицом ему в шею. К его радости, тот не отстранился, не стал отшучиваться или брыкаться, а лишь тихонько вздохнул и обнял в ответ. Это напомнило им обоим об их детстве — когда было совсем худо, они сидели где-нибудь в уголочке и вот так прижимались друг к другу, словно крепкий замок из их маленьких тел мог защитить от любых горестей. Это было невероятно тепло и приносило успокоение — как тогда, так и сейчас.       — Странно, ты пахнешь в точности как Крис, — фыркнул Габи и потер пальцем нос. — Он вечно этот парфюм использует.       — Просто… мы постоянно рядом, так что ничего удивительного в этом нет, — нашел отговорку Силли, мысленно проклиная этот невероятно приятный запах, который остался на нем после всех тех страстных объятий с Крисом сегодняшней ночью. — К тому же, иногда я ношу его одежду. Футболки, например…       — Да не оправдывайся ты так. Аж сжался весь… Все нормально?       — Угу… Просто время сейчас такое — тревожное и неприятное. Я ведь не храбрец.       — Я уж было решил, что Крис тебя обидел, — облегченно выдохнул Габи и выпустил брата из объятий. Внезапно его взгляд зацепил одну маленькую деталь, на которую он до этого даже не обратил внимание — у основания шеи Силли виднелось небольшое красное пятнышко, похожее на укус или… засос? Невероятная догадка, похожая на бред сумасшедшего, резко кольнула в его голове, но Габи не подал виду — ему и самому было странно даже подумать о том, что она могла оказаться правдой.       — Нет, он меня не обижал, — покачал головой Силли и на его щеках появился предательский румянец, с которым он больше не мог бороться. Габи испытал противоречивое чувство — он словно внезапно что-то осознал, но все никак не мог уместить это в своей голове, чтобы выдать связную мысль. Сейчас он мог думать лишь о Клео и о том, как избежать навязанного ему брака, но и этот странный момент парень игнорировать тоже не мог. Габи уже не первый раз замечал странную реакцию Силли на любое упоминание Криса и с каждым разом она становилась все более непонятной.       — Неужели он… Нет, бред какой-то, — подумал он и удивился собственному предположению, от которого ему стало почти смешно. — Они же лучшие друзья. Не может этого быть. Не стал бы Крис у меня под носом с моим братом заигрывать, да и ему парни вроде как не нравятся… Полнейшая чушь.       И все же неприятное ощущение, что от него что-то скрывают, теперь не покидало Габи и он продолжал время от времени поглядывать на Силли, надеясь обнаружить ответ прямо у него на лице. Ему хотелось задать вопрос напрямую, но парень прекрасно понимал, что так он совершенно ничего не добьется. В действительности так уж вышло, что Габи никогда особо не интересовался тем, кто может в принципе понравиться его брату. Силли никогда ни с кем не встречался, ни разу не проявлял симпатии и ни за кем не ухаживал. Чаще всего он проводил время только с Крисом, следуя за ним, словно маленький щеночек за своим хозяином.       — Силли… А у тебя есть кто-то, кто… тебе нравится? — решил начать Габи издалека. — Мы редко говорим о таком, я знаю, но мне просто интересно.       — Нет, мне никто не нравится, — быстро ответил Силли, едва справляясь с тревогой.       — Хм… А кто мог бы тебе понравиться? Какой у тебя… типаж?       — Эм… Я даже не знаю. Добрый, заботливый, надежный, сильный…       — Интересно… А что насчет внешности? — Габи старался сохранять голос спокойным и даже небрежным, но внутри него продолжало расти напряжение — брат определенно описывал не девушку, когда использовал подобные эпитеты. — Волосы, глаза, фигура?       — Это не так уж важно, — помотал головой Силли и нежно улыбнулся, вспомнив теплые и сухие ладони Криса, нежно касающиеся его щек и губ. — Мне кажется, что дело в ощущениях — если с ним хорошо, то какая разница, как он выглядит?       — Силли… Тебе нравятся… парни?       — Ч-что? С чего ты взял?       — Ты говоришь «он», «с ним», да и твои предпочтения… трудно отнести к какой-то девушке, — продолжил напирать Габи и внимательно посмотрел брату в глаза, мгновенно разглядев в них панику. — Если все так, то… я все равно не понимаю, почему ты это скрываешь. Это не страшно и я… не осуждаю подобное.       — Да, я знаю, что тебе на такое все равно, — кивнул Силли и надолго замолчал, мысленно умирая от страха. — На самом деле я точно не уверен, ведь… мне почти никто никогда не нравился.       — Это значит, что тем единственным, кто тебе понравился, был парень? Я прав?       — Д-да… Видимо, больше скрывать смысла нет. Прости, мне очень тяжело говорить такое вслух. Ты же знаешь, как наш отец может к такому отнестись.       — Для других нормально, а для нас нет, — кивнул Габи и тихо фыркнул. — Да, прекрасно знаю… Мы должны жениться и выходить замуж за тех, кого выберут, рожать наследников и помалкивать… Ладно, плевать на это. Не поделишься со мной, кто тебе нравился? Или он все еще тебе нравится? Какой он?       — Га… Габи, я… Он… Ты его не знаешь, — окончательно опустевший от ужаса мозг отказался подкинуть Силли хоть какую-нибудь дельную мысль и теперь он мог только мямлить что-то нечленораздельное. — К тому же… мы не состоим в отношениях. Я ничего ему не рассказывал.       — Вот как… Ладно, я не буду больше на тебя давить, только успокойся. Все в порядке. Я рад, что ты все же мне это рассказал.       — На самом деле ты просто догадался, а я не стал говорить, что это не так. Странно получилось, но… я не жалею. Видимо, это было неизбежно.       — А Крису ты рассказывал об этом? — прищурился Габи и выжидающе посмотрел на брата, который мгновенно побледнел и сжал руки в кулаки. — Он знает?       — Эээ… Крис… Да, он все знает, — прошептал Силли дрожащим голосом. — Я недавно ему рассказал.       — Неужели? Столько времени скрывал такое от лучшего друга? Почему же?       — Габи! Прошу, перестань! Мне и так сложно было признаться…       — Извини, мне просто было интересно, — удивленно округлил глаза Габи, не ожидая такой резкой реакции от брата. — Все, я молчу. Если захочешь рассказать что-то, то я тебя обязательно выслушаю.       — Спасибо… У тебя вообще не должно быть сейчас интереса к моей жизни, когда в твоей такое происходит, — немного успокоился Силли. — Обо мне ты все узнать еще успеешь, сейчас нам стоит подумать о тебе и Клео.       — А что делать? Сбежать? Что тогда будет с нашей семьей? Я не могу думать лишь о себе… Это так бесит! Как они вообще представляют себе наш брак? Я даже смотреть на Олимпию не хочу. Если раньше мне было все равно, то теперь меня от нее тошнит. Мерзко…       — Может быть, тебе стоит поговорить с ней лично? Предложи ей что-нибудь, уговори!       — Как я понял, всех этих сестричек воспитывали так, чтобы они выполняли приказы без лишних вопросов, — покачал головой Габи. — Они как эти… зомби из человеческих фильмов про вуду. В глазах пустота, молчат и выполняют то, что им говорят. Даже если бы я не любил Клео, эта Олимпия меня бы ни капли не заинтересовала. Она скучная, подобострастная и слишком идеальная, но заметно, что это лишь образ, который создан специально для того, чтобы всем нравиться и не более того.       — Ты не слишком суров к ней? — неуверенно спросил Силли и поймал на себе недовольный взгляд брата. — Пойми меня правильно… Да, Олимпия может быть поверхностной пустышкой, но она стала такой лишь из-за воспитания и влияния отца. Она ничего другого может и не знать. Когда я общался с Клото, мне показалось, что эта девушка… холодная, как лед. У нее было такое лицо, словно ей не хочется быть здесь. Неприятное ощущение…       — Значит, ты предлагаешь мне с ней это обсудить напрямую… Возможно, стоит попробовать, но я бы не стал надеяться на успех. Я вообще ничего не знаю об этой Олимпии. Как мне с ней разговаривать?       — Я и сам не знаю. Главное ни в коем случае не говори о Клео. Мы не знаем, что у нее на уме. Вдруг она сразу же расскажет о ней своему отцу? Пусть это будет… деловой разговор, но все же по душам. Честный, пусть и не до конца.       — Ну и задачку ты мне задал, — фыркнул Габи и удрученно покачал головой. — Ладно, выбора у меня все равно нет. Лучше так, чем жениться на Олимпии. Хуже ведь не станет?       — Надеюсь, что нет, — тяжело вздохнул Силли и потрепал брата по плечу. — Если что, в любой момент можно действительно… сбежать. Хотя бы на время. Я не считаю это хорошим вариантом, но… просто не знаю, что еще можно будет сделать.       — Ладно, я пойду к Клео, пока за мной еще не стали следить. Мне дали немного времени на размышления.       — Будь осторожен. Нельзя, чтобы Клео пострадала из-за этого.       — Знаю, я ненадолго, — кивнул Габи и вымученно улыбнулся брату. На душе у него было невероятно тяжело, но желание увидеть любимую пересилило страх и все те чувства, которые в нем вызывала новость о навязанном ему браке. — А с тобой мы еще поболтаем, когда все это закончится.       Конечно же, оставлять все именно так, ничего не выяснив, Габи не собирался. Красное пятнышко на шее, невероятно странное поведение, смущенный вид и красные щеки… Все это однозначно говорило о том, что у Силли есть секрет, который он пока никак не решается рассказать. По дороге в госпиталь Габи не переставал размышлять об этом, пытаясь придумать, как ему выяснить, что же происходит. Ему не хотелось следить за братом, но волнение за него оказалось сильнее чувства стыда. Больше всего его волновало, что все это странное поведение Силли могло быть как-то связано с Крисом… Габи хорошо знал своего друга — тот уже долго ни с кем не встречался, но до этого менял девушек с невероятной скоростью, расставаясь с ними без всякого сожаления. Он был серьезен абсолютно во всем, за исключением отношений.       — Может ли Крис быть тем, кто нравится Силли? — предположил Габи и сглотнул образовавшийся в горле комок.— Нет, черт, только не это… Это очень-очень плохо. Братишка, надеюсь, что это не так.       Какой бы странной не казалась эта мысль, она также была вполне логичной. Силли упорно молчал о том, кто ему нравится и с его собственных слов, судя по всему не собирался признаваться в своих чувствах — в такой ситуации именно Крис мог оказаться тем, кто ему нравится, но желание сохранить дружбу и хорошие отношения не позволяют Силли признаться в своих чувствах к лучшему другу. Сердце Габи болезненно сжалось от такого предположения. Конечно, в итоге все могло оказаться не так, но даже мысль об этом заставила его съежиться от сочувствия к брату. К тому же, хоть он и считал Криса своим другом, он всегда плохо относился к его поведению по отношению к девушкам, которым он нравился. Ему словно не было никакого дела до того, что они чувствуют и как сильно переживают из-за его холодного отношения и внезапного разрыва. Стоило очередной несчастной переспать с Крисом, как он сразу же терял к ней всякий интерес и бросал ее чуть ли не на следующий день. Габи даже несколько раз разговаривал с другом об этом и много раз слышал от него самые разные оправдания. «Она просто мне не подходит», «Мне стало скучно», «Я понял, что с ней нечего делать» — таких объяснений было очень много, но во всех них не звучало никакой конкретики.       — Если Силли влюблен в Криса, то рано или поздно это плохо кончится и брат останется с разбитым сердцем, — удрученно подумал Габи и внезапно ощутил прилив злости. — Нет, все не так, не может этого быть! Нужно выяснить, кто точно нравится Силли и если это… Крис, то не позволить ему признаться. Пусть хоть один член моей семьи не будет страдать. Нельзя этого допустить.       Придав лицу как можно более спокойное выражение, Габи открыл дверь госпиталя и застал Клео не за книгой, как ожидалось — девушка сидела на постели, прижав колени к груди и опустив на них голову. Ее маленькая фигурка из-за этого стала казаться еще меньше, а взлохмаченные волосы и дрожащие руки заставили Габи тут же подбежать к ней и сжать в как можно более осторожных объятиях.       — Клео… Ты как? — испуганно спросил он и увидел, что лицо девушки покрылось красными пятнами, судя по всему от слез. — Ты плакала? Что случилось? Тебе больно?       — Эм… Да, что-то рана разболелась, — закивала Клео, быстро смахнув с лица остатки слез. — Не переживай, мне уже лучше.       — Лайла сказала, что тебе дают хорошее обезболивающее. Неужели оно не помогает? Мне с ней поговорить?       — Нет-нет, не нужно! Я просто та еще плакса на самом деле.       — Никогда бы не подумал, — добродушно усмехнулся Габи и ласково погладил Клео по макушке. — Ты всегда казалась мне сильной и непрошибаемой. Неужели я ошибся?       — Иногда и поныть могу. Мне сейчас можно, — улыбнулась Клео, но парень сразу заметил, что улыбка это выглядела какой-то вымученной. — Не переживай. Обо мне тут хорошо заботятся. Шарлотта забегала, принесла мне еще несколько книг и печенье. Она рассказала, что… Вергилия не могут найти.       — Да, Ева сейчас, наверное, ужасно волнуется.       — Меня все окружили заботой, а ее только ругают за то, что она одна ходит. Это несправедливо. Она способна себя защитить… Я сама это видела. Когда она взяла тот меч, я… не могла оторвать от нее взгляда и только поэтому не отключилась сразу. Это было что-то такое… странно прекрасное.       — Смотри не влюбись, а то я уже ревную, — рассмеялся Габи. — Жаль я не успел ее увидеть такой. В тот момент я мог думать только о том, что с тобой и как бы побыстрее доставить тебя в госпиталь. Я ужасно испугался за тебя, шоколадка.       — Снова ты меня так называешь, — тихо вздохнула Клео и на этот раз улыбнулась вполне искренне. Стоило ей услышать этот смех и увидеть искорки в ясных зеленых глазах, как на душе у нее становилось легко и невероятно спокойно. Так случилось и сейчас, хотя буквально пять минут назад ее мысли были мрачны и полны затаенных страхов. — Ты всегда такой очаровательный.       — Да, я такой. Но ты еще лучше. Хочу, чтобы наши дети были похожи на тебя, особенно глазами — они… такие теплые и красивые.       — Дети…       — Прости, я снова глупости говорю, — поспешил извиниться Габи, но взгляд Клео внезапно стал серьезным. — Эй… Ты о чем сейчас думаешь?       — Ты правда… хочешь, чтобы я… однажды родила тебе ребенка? — как можно спокойнее и тише спросила девушка, хотя мысленно тряслась, словно маленький листик на ветру. — То есть… серьезно-серьезно, без шуток?       — Я не стал бы о таком шутить. Я не настолько дурной.       — Только не обижайся на меня за такой вопрос и сомнения… Я просто пытаюсь… многое сейчас понять и решить для себя.       — Что такое ты пытаешься понять? — прищурился Габи и внезапно округлил глаза. — Неужели думаешь меня бросить? Я тебе надоел? Ты не уверена во мне и поэтому задаешь такие вопросы?       — Знаешь, вопросов ты задаешь куда больше, чем я, — фыркнула Клео, почти рассмеявшись из-за забавного выражения лица любимого, который смотрел на нее, словно обиженный ребенок. — Успокойся. Мне с тобой очень хорошо. Я… рада, что решилась.       — Фух… Камень с души упал. Я уже успел испугаться и начал разрабатывать план, как тебя уговорить не уходить от меня.       — Ты придумал его за несколько секунд?       — Когда нужно, я хорошо соображаю, — с гордостью в голосе произнес Габи, но тут же потух, когда увидел, что Клео вновь приуныла и стиснула руками колени. — Я что-то не так сказал? Солнышко, я знаю, что тебе больно, но лицо у тебя такое, словно что-то случилось. Расскажи мне, пожалуйста, я ведь вижу, что с тобой что-то не так.       — Габи, я… я… — мысли спутались, а в голове стоял непролазный туман. Клео отчаянно пыталась выдавить из себя такие важные и нужные сейчас слова, но страх тугой удавкой сдавил горло, не давая ей ничего сказать. На самом деле она очень-очень хотела все рассказать Габи, ведь верила ему также, как себе или Еве, но страх за него и их совсем еще крошечного ребенка пересилил это желание. Он всегда был горячим парнем и мог натворить дел, узнав эту новость, а это сейчас было слишком опасно. Предупреждения Каллисто так и звенели в ее ушах и Клео никогда о них не забывала. — Я просто все еще переживаю из-за того, что случилось. Мне страшно засыпать.       — Тебя больше никто не тронет. У дверей стоит стража, замок патрулируют и… ты не нужна тем, кто совершил все эти преступления. Дело в Еве.       — Я знаю, но от этого мне не легче. На самом деле мне страшно за нее. Что… вообще происходит?       — Ну, она принцесса, ее родители — король и королева, а у власть имущих всегда есть враги, — просто ответил Габи, но все же тяжело вздохнул. — Это истина, которую нужно принять. Так всегда было, есть и будет. Вместе с богатством и почитанием приходит постоянная опасность быть убитым. Ты ведь знаешь, что даже бессмертных можно убить, если ты достаточно сильный?       — Я знаю, но никогда не думала об этом серьезно, — покачала головой Клео и испуганно сжалась. — Еву не хотели… убивать. Он тащил ее к балкону. Страшно…       — Так, перестань об этом думать сейчас же. Тебе нужно оставаться спокойной и расслабленной, чтобы поскорее выздороветь и уйти отсюда. Прошу тебя, постарайся не думать об этом хотя бы до того момента, пока не поправишься, ладно? Ради меня, ради Евы. Ну?       — Хорошо… Я постараюсь. И тебе не обязательно сидеть здесь все время.       — Гонишь меня? — спросил Габи, склонив голову набок.       — Нет, я попробую поспать, — почти искренне ответила Клео. На самом деле она правда хотела спать, но также не собиралась подставлять его — если он часто будет проводить время в госпитале, Данталиан может об этом прознать и тогда появится еще больше проблем. Казалось бы, такая мелочь могла уничтожить ее… От этой мысли по телу Клео побежали мурашки. — Эта боль не дает мне нормально отдыхать и когда она стихает, я стараюсь спать. Не обижаешься?       — Нет, конечно. Мне важен лишь твой комфорт. Я буду только рад, если ты как следует отдохнешь.       Дождавшись, пока Клео закроет глаза и начнет дышать спокойнее, Габи тихонько покинул госпиталь, перед этим быстро переговорив с Лайлой, которая как раз вышла из своего кабинета в соседней комнате. Узнав у нее все о состоянии любимой, он почувствовал небольшое облегчение. Клео, которая в действительности еще не успела уснуть, слышала их тихий разговор и на сердце ее с каждым мгновением становилось все теплее — как же приятно, когда кто-то искренне о тебе беспокоится…       — Я правильно поняла, что этот парень — отец твоего ребенка? — Лайлу было нелегко обмануть и она быстро поняла, что Клео не спит, а та не захотела притворяться. Сейчас целительница была одной из немногих, кому она могла доверить настолько большую тайну. — Почему ничего ему не рассказала?       — Есть причины, — тихо ответила Клео. — Спасибо, что тоже ничего не сказали.       — Не мое это дело, милая, но… он имеет право знать. Кажется, он хороший парень.       — Разумеется, я это прекрасно понимаю. Мне просто… нужно немного времени.       Лайла лишь пожала плечами, но не стала продолжать столько тяжелый разговор, решив, что лучшим будет оставить Клео в покое и она была ей за это очень благодарна. Укрывшись мягким пледом, девушка закрыла глаза и глубоко задумалась о том, что стоит делать дальше, но в ее голове было пусто. Она знала только то, что ей страшно и ужасно одиноко, но быть сейчас с кем-то рядом оказалось невыносимо. Делать вид, что все в порядке Клео больше не могла. Она хотела просто забыться глубоким сном хотя бы ненадолго и вскоре он пришел, став единственным спасением в том мраке, в котором она так внезапно оказалась.

***

      Ни в тот день, ни на следующий, ни через неделю Вергилия так и не нашли. Стража дворца, городской патруль, разведчики Роберта с ним во главе, ангелы под командованием Дино и даже Люцифер со своим личным небольшим отрядом демонов — все искали пропавшего, но его и след простыл. Был обыскан каждый закоулок Виктуара, все близлежащие территории и даже соседние поселения, но Вергилий будто испарился. На исходе второй недели поисков Мальбонте совсем отчаялся найти друга, а Вики погрузилась в сильнейшую тревогу и теперь не находила себе места. Каждый в городе и за его пределами отныне знал, что в случае обнаружения слепого светловолосого ангела нужно немедленно доложить об этом во дворец, но никаких вестей не было уже несколько недель. Все до единого во дворце погрузились в тревожное ожидание, но хуже всего приходилось Еве — она полностью отстранилась ото всех и большую часть времени проводила либо у себя в комнате, либо у подножия делоникса, сидя рядом с ним прямо на траве и глядя куда-то перед собой потухшим взглядом. Конечно же, Мальбонте и Вики не позволяли дочери бродить в полном одиночестве, так что ее часто сопровождали нанятые телохранители из числа сильнейших демонов и ангелов, которые теперь дежурили по очереди и не спускали с девушки глаз. Еве это не нравилось, но они, в отличие от стражников, хотя бы держались в стороне и не часто появлялись в ее поле зрения, предпочитая наблюдать за ней на почтительном расстоянии.       Сначала Вики и Мальбонте пытались отвлечь Еву какими-то выдуманными делами и заботами, но вскоре поняли, что это бесполезно — их дочь чахла на глазах, с каждым днем все больше погружаясь в то, что можно было назвать самой настоящей депрессией. Девушка постоянно отказывалась от еды, почти ни с кем не общалась и предпочитала проводить время в полном одиночестве, избегая контакта даже с самыми близкими. Арей, который не находил себе места из-за состояния любимой, все время был поблизости, но боялся даже на мгновение вторгнуться в ее личное пространство и тихо страдал от отчаяния при виде потускневших синих глаз. Раньше он думал, что стоит Вергилию исчезнуть из их жизни, и все тут же станет так, как было раньше… Но теперь Арей осознал, что как раньше уже никогда не будет. Этот ангел проник к Еве в душу и вцепился в нее так крепко, что без него девушка стала походить на цветок, погибающий без воды. Парень злился на Вергилия так, как никогда раньше. Он искренне ненавидел его за то, что он, появившись в жизни Евы, теперь испарился из нее, словно его никогда и не было, оставив в ее сердце настолько глубокую рану, что она попросту отказывалась жить без него. Это бесило и сводило с ума, но злость эту Арею было деть просто некуда. Он часами наворачивал круги по своей комнате и сидел перед окном, проклиная Вергилия самыми последними словами.       — Сволочь, как ты мог ее бросить? — скрипя зубами, с искренней злостью шептал парень, сжимая в пальцах первое, что попадалось под руку. — Где бы ты не был, надеюсь ты страдаешь также, как и она… Ненавижу тебя, разорвал бы на части!       Устав от давящей на уши тишины и полной изоляции, Арей натянул на себя первую попавшуюся одежду и вышел из комнаты, решив пройтись по дворцу. Снаружи оказалось ничем не лучше — в коридорах было также тихо, как и в спальне. От этой проклятой и почти невыносимой тишины у него начало звенеть в голове, а на душе стало так тяжело, что хотелось прямо сейчас подойти к одному из окон и прыгнуть вниз, не раскрывая крыльев. Все эти долгие недели Арею хотелось заняться хоть чем-то полезным, но он просто не мог, загнав себя в беспросветный мрак, также, как и Ева. Ему казалось, что он не имеет права даже улыбнуться, пока она находится в таком состоянии, хотя на самом деле радоваться хоть чему-то у него в принципе больше не получалось. Все вокруг ломали голову над тем, куда делся Вергилий, переживали за него, даже молились высшим силам о его благополучии, в то время как Арей просто проклинал его за каждую минуту отсутствия. Сам он себе поклялся — если ангел еще хоть раз появится и покажется ему на глаза, он изобьет его до полусмерти. Гнев, ненависть, обида, неразделенная любовь, страх — все смешалось в израненном сердце, превратив парня в клубок раскаленных добела нервов. Стоило Арею появиться в комнате, все тут же замолкали, боясь при нем произнести хоть слово. Друзья пытались с ним поговорить, обсудить состояние Евы, предлагали сделать что-то для нее, но он лишь молчал или огрызался, если ему надоедали их разговоры. Понятное дело, никто на парня не обижался и не злился — близким было известно в той или иной степени о чувствах Арея по отношению к Еве и его состояние казалось им объяснимым. Дольше всех пытался пробиться в голову друга Габи, но и он в какой-то момент сдался — у него и самого хватало проблем, ведь день, когда он должен был дать ответ Данталиану, неумолимо приближался. Парень то и дело сталкивался с Олимпией, которая бросала на него странные взгляды, в которых читалось откровенное нетерпение. В действительности поведение Габи уязвляло ее самолюбие и девушка откровенно злилась, что на нее просто не обращают никакого внимания. Сам Арей несколько раз видел, как Олимпия пыталась завязать с Габи разговор, но тот постоянно находил предлог как можно скорее его закончить. Пройдя по коридору и спустившись вниз по лестнице, неожиданно для себя Арей наткнулся на одиноко стоящую около колонны одетую в длинное черное платье Клото — девушка выглядела взволнованной, что было весьма необычно, ведь она всегда сохраняла самообладание даже в самых противоречивых ситуациях. Решив выяснить в чем дело, Арей подошел к ней.       — Странно видеть вас здесь в столь поздний час, — тихо произнес он. — Ваш отец снова пришел на беседу?       — Да, иначе я бы тут не ждала, — ответила Клото и вежливо ему кивнула. — Я в курсе, что ваш отец не рад нашему присутствию… Мне ужасно неловко.       — Думаю, вас это не касается, ведь вы тут не при чем. Жаль только, что вам приходится постоянно ждать отца. Вы бы хоть на кухню сходили — вас бы обязательно напоили чаем и угостили.       — Может быть… вы составите мне компанию? Мне… неловко идти туда одной.       — Конечно, было бы невежливо оставлять девушку стоять здесь в одиночестве, — согласился Арей, почувствовав к Клото небольшое сочувствие. Доверять ей он не собирался, но и не видел ничего плохого в том, чтобы устроить девушке хоть какой-то досуг. Делать ему все равно было нечего. — Прошу за мной.       Кухня, конечно же, была пуста — Мэг уже закончила все свои дела и распустила остальных поваров, так что Арей сам поставил чайник на огонь и достал две чашки из шкафа, чтобы приготовить чай. Клото молча наблюдала за всеми его действиями, присев за стол и положив на него аккуратные ладони с идеальным маникюром на тонких ноготках.       — Знаете, мне так непривычно видеть кого-то в повседневной одежде, особенно того, у кого такой высокий статус, — тихо произнесла Клото, заставив Арея мельком оглядеть себя. На нем были обычные черные джинсы и футболка, так что рядом с аккуратно одетой девушкой он выглядел немного неуместно. — У нас во дворце так ходить нельзя… А жаль. Удобно, наверное.       — В обычные дни, когда нет официальных дел, мы здесь предпочитаем одеваться так, как нам нравится, — пожал Арей плечами и поставил чашку ароматного чая вместе с корзинкой имбирного печенья на тарелочке перед Клото. — Среди нас много тех, кто раньше был человеком и мода на повседневную одежду часто идет от них.       — Иногда я тоже хочу надеть обычные брюки и рубашку… Я люблю свои платья, но ходить в них все время мне просто надоело.       — Ваш отец выбирает вам одежду?       — Не совсем, — покачала головой Клото. — Нам ее шьют на заказ, но отец, конечно же, принимает решение, как она будет выглядеть. Иногда нам с сестрой позволяют что-то выбрать самостоятельно, но происходит это не так уж часто.       — У вас есть еще сестра, как я слышал, — припомнил Арей, решив разузнать об этой семейке побольше. — Какие у вас с ней отношения?       — Да, ее зовут Филомена, она давно замужем и даже родила троих детей… Отец доволен ею, гордится тем, какой хорошей она стала женой… Он ждет этого и от нас с Олимпией, но мне пока что достойного жениха он не нашел. В Аду мало тех, кто может подойти на эту роль.       — А какие критерии выбора жениха у вашего отца?       — Знатный, родовитый, богатый, имеющий много земли — что-то из этого, — без особого интереса перечислила Клото, загибая аккуратные пальцы. — Какое-то время он хотел сосватать меня герцогу Асмодею, но ничего из этого не вышло — он и мой отец давно не ладят, так что переговоры о нашем браке быстро закончились. Герцог хорош собой и очень богат, но в его владениях мне было бы очень скучно — говорят, что оно давно пустует.       — Не самый лучший выбор, Асмодей тот еще… Как бы цензурно выразиться? — усмехнулся Арей. — В общем, вам повезло, что он не стал вашим мужем.       — Когда я только попала сюда, мне сначала показалось, что герцог Асмодей и ваша сестра должны пожениться. Я так часто видела их вместе… До неприличного часто. И взгляды его тоже казались мне… излишне заинтересованными. Принцессе уже выбрали жениха?       — Нет, у нас… так не принято. Свататься прилетали многие, но Ева отказала всем, а родители не настаивали.       — Как интересно, — почти искренне произнесла Клото и сделала аккуратный глоток чая. — Меня воспитали так, что знатной девушке нельзя долго перебирать женихов — отказать можно три раза, а потом уже решают за тебя. И это лишь в том случае, если родители весьма демократичны, а такое бывает редко.       — Вы уже успели кому-то отказать? — спросил Арей, стараясь изо всех сил имитировать интерес. — Хотя, судя по тому, что я понял о вашем отце, выбирать вам не приходится.       — Ну, почему же? Был один… старый, но очень богатый демон. Я как увидела его, проплакала всю ночь. Не знаю точно, сколько ему лет, но выглядел он, как горгулья на стенах нашего замка… Страшный и дряхлый, похожий на пыльный мешок из-под овощей. Я не хотела за такого замуж и отец пошел мне навстречу, хвала высшим силам. Повезло Олимпии — ее жених такой молодой и красивый…       — Вы про Габриэля? Их брак… уже решенный вопрос?       — Думаю, что да. Ему дали время подумать, но от него ждут лишь согласия. Когда это случится, начнется подготовка к свадьбе. Отец хочет устроить их брак как можно скорее. Надеюсь, что мой жених будет таким же красавцем… Или как вы. Не думали о том, чтобы жениться?       — Кхм… Мне лестно такое слышать, но я… не планирую вступать в брак в ближайшие лет… сто, — ошарашенно отозвался Арей, чуть не подавившись чаем. — Да и не подхожу я для брака.       — Я понимаю, что вы имеете ввиду, — ничуть не смутившись, улыбнулась ему Клото самой очаровательной и доброжелательной улыбкой, обнажив идеально ровные белые зубки. — На самом деле я… хотела бы просто понять, что такое влюбленность и страсть прежде, чем вступлю в брак. Я хотела бы понять, что это такое, прочувствовать, каково быть любимой и… желанной. Не уверена, что правильно выразилась и… простите за столь откровенные речи. Я на мгновение поддалась эмоциям. Знаете, я вообще мало, что испытывала за всю свою жизнь. Я даже не напивалась ни разу, так что о любви и речи не идет…       — У нас предостаточно алкоголя. Хотите?       — Мой отец будет в бешенстве. Нет, мне нельзя.       — Не думаю, что он скоро закончит свои дела, — пожал Арей плечами. Он и сам не понимал, зачем предлагал Клото выпить — возможно лишь из-за того, что не хотел пить в одиночестве. — У вас есть возможность восполнить хотя бы этот пробел. Предлагаю в последний раз.       — Ну, хорошо, — неуверенно кивнула Клото и глаза ее загорелись. — А что… будем пить?       — Для первого раза сойдет вино. Что-то крепче вам нельзя, если нет опыта в пьянстве. К тому же, будет не уместно предлагать леди пить, например, абсент.       — Это такая… зеленая дрянь, я однажды ощутила ее запах. Просто невыносимо.       — Запах — не главная проблема, — фыркнул Арей и достал из шкафа два пузатых бокала для вина. — На дне бутылки всегда живет зеленая фея, которая во что бы то ни стало будет пытаться украсть ваше сердце.       — Но… как она помещается в такой маленькой бутылке? — удивленно подняла брови Клото и парень осознал, что она восприняла его слова всерьез. — Оу… Вы пошутили, да? Простите, у меня плохое чувство юмора…       — Все в порядке. Это то, что приходит с опытом, как и умение пить. Но сегодня мы остановимся на вине, не очень крепком и мягком.       — Я уже в предвкушении.       Откупорив чуть запылившуюся бутылку красного вина и слегка наполнив бокалы, Арей пододвинул один из них Клото, а сам вдохнул аромат напитка прежде, чем сделать первый глоток. Этот запах, напоминавший о распускающихся вишневых цветах и едва созревших первых яблоках, заполнил собой его голову — именно это вино они с Евой пили вместе, когда были еще совсем юными и решили впервые попробовать алкоголь. Воспоминание об этом моменте заставило Арея улыбнуться, но он тут спрятал губы за бокалом, сделав первый глоток. Да, оно было таким же приятным, как и тогда, но ему все равно чего-то не хватало. Возможно, все дело было в том, что рядом с ним не сидела чуть порозовевшая Ева, тихо хихикающая и отпускающая забавные шутки.       — Вы такой задумчивый, — заметила Клото и тоже сделала свой первый глоток. — Как вкусно… Я думала, что будет немного горько. Мне нравится.       — Моя мать любит красные мягкие вина с фруктовым вкусом, — пояснил Арей и повертел бокал в руке. — Но в нашей коллекции есть и сухие, белые, зеленые… На любой вкус, в общем. Мы держим такую коллекцию, чтобы любого гостя можно было угостить тем, что ему больше по вкусу.       — Рада побыть вашей гостьей, вы… весьма гостеприимный, несмотря на то, что ваши глаза полны печали.       — Вам кажется, я могу быть лишь немного задумчивым. Многое происходит в последнее время.       — Да, я слышала, что на вашу сестру и ее подругу напали в спальне, — кивнула Клото и ненадолго замолчала, словно проверяя, можно ли ей говорить на эту тему. — И еще, что пропал друг ваших родителей. Вергилий, кажется… Он пел на закрытии соревнований. Чудесный голос… Жаль, если с ним случилась какая-то беда.       — Я неплохо его знаю и думаю, что он сможет разобраться с любой опасностью, — неожиданно для себя произнес Арей. Он и сам не понимал, почему сказал это с такой уверенностью, потому что слова просто вырвались из него так, будто уже давно вертелись на языке. — Он очень сильный.       — Если это говорите вы, то я склонна верить… Думаю, я могу выпить еще немного.       Дальше Клото принялась рассказывать про свою жизнь более подробно, даже не замечая, как пустеет и наполняется ее бокал. Арей, как и всегда, стал тем, кто больше слушал, чем говорил, но в данной ситуации это было даже очень кстати. О себе парень рассказывать ничего не хотел и неожиданная болтливость Клото оказалась ему только на руку. Сначала он не поверил ей, что она никогда не пила столько алкоголя, но спустя час Арей понял, что девушка хотя бы в этом ему не соврала. Вино было совсем не крепким, но уже спустя три открытые бутылки, которые по большей части Клото выпила самостоятельно, она окончательно расслабилась и совсем забыла о своих холодных манерах. Девушка постоянно глупо хихикала и так много флиртовала, что Арею даже стало неловко. И все же, это немного помогло ему очнуться от той апатии, в которой он тонул все эти дни — пусть не о компании Клото он мечтал, но это все равно было лучше, чем киснуть в собственной комнате, не видя солнечного света.       — Я думаю, что на этом сегодня стоит остановиться, — с легкой усмешкой произнес Арей, остановив руку Клото, которая уже потянулась за почти опустевшей бутылкой. — Иначе завтра вам будет не очень хорошо.       — Вы так заботливы, — вяло отозвалась девушка и, подперев ладонью щеку, посмотрела на него чуть затуманенными глазами. — И вы мне, кажется, нравитесь… Ой, простите, я не должна была этого говорить… Арей, вам нравятся блондинки?       — Я не думаю, что это имеет для меня хоть какое-то значение.       — То есть я тоже могла бы вам понравиться?       — Это не та тема, которую стоит обсуждать в вашем состоянии, — покачал головой Арей, стараясь сохранять спокойствие. — Лучше бы вам выпить воды.       Не дожидаясь, пока Клото согласится, он молча встал с места и наполнил для нее стакан холодной водой, которая помогла бы ей немного прийти в себя. Девушка послушно сделала несколько больших глотков, а затем устало потянулась, словно ее внезапно начало клонить в сон.       — Арей, вы когда-нибудь целовались? — внезапно спросила она и подсела к нему чуть ближе. — Я нет, но хотела бы попробовать.       — Нет, я тоже никогда ни с кем не целовался, — ответил парень и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Когда дело доходило до подобных моментов, он чувствовал себя ужасно растерянным и не знал, как стоит правильно себя вести. — Не стоит заниматься таким не по любви.       — А мне кажется, что достаточно и симпатии. Вы очень… красивый и вы мне нравитесь. Вы мне понравились сразу, как я вас увидела.       Резко развернувшись к Арею, Клото посмотрела ему прямо в глаза и осторожно поднесла пальцы к его щеке, но замерла, словно не решаясь его коснуться. Совершенно растерявшись, парень тоже не мог пошевелиться и просто смотрел на нее в ответ, пытаясь придумать хоть какое-то оправдание уйти прямо сейчас.       — Я никогда не видела ни у кого таких красивых глаз, — продолжала сонно бормотать Клото и, совершенно забыв о каких-либо манерах, приблизилась вплотную к лицу Арея, словно собиралась поцеловать его в ту же секунду. — Такие теплые, как мед… У демонов красные, черные, цвета стали, у ангелов — голубые, зеленые, а у вас… такие особенные. Кто вам их подарил, мама или папа?       — Я… не знаю, — соврал он не задумываясь и отодвинулся от Клото на пару сантиметров. — Я не знаю, кто мои родители, я никогда их не видел. Моя семья — король, королева и принцесса. — Кхм, госпожа… Вам стоит возвращаться домой. Я могу позвать стражу и вас проводят…       — Я вам настолько не нравлюсь? — обиженно надула губы Клото и ткнула Арея ногтем в грудь. — Судя по вашему кислому лицу, так оно и есть. Я иногда наблюдала за вами и поняла, что вам вообще мало, что нравится. У вас всегда такой взгляд, будто… вам весь свет не мил. В чем причина?       — Госпожа, вы пьяны и ваш язык опережает мозг. Мы не друзья, мы даже недостаточно знакомы, чтобы я делился с вами подобным. Я не хочу быть с вами грубым, потому что вы пьяны, а виноват в этом я. Не делайте того, за что вам потом может быть стыдно.       — Хм… Ладно, вы правы. Я веду себя странно.       — Я рад, что вы пришли в себя, — облегченно улыбнулся Арей и помог Клото подняться со стула. К его удивлению уже через пару секунд она смогла выпрямиться и даже перестала пошатываться, будто протрезвела по щелчку пальцев. — Как себя чувствуете?       — Прекрасно, спасибо за беспокойство, — девушка вернулась к своему обычному поведению и тону — холодному и официальному. — Мне действительно пора возвращаться домой. Я надеюсь, что отец не проявит излишнего беспокойства по поводу того, что я ушла немного раньше.       — Я попрошу стражу найти его и сообщить об этом, если вы не против.       — Буду весьма признательна. Спокойной ночи, Арей. Спасибо за хороший вечер.       Оставив парня в абсолютно обалдевшем состоянии, Клото спокойно вышла из кухни и направилась к тому месту, где сегодня с ним встретилась. Здесь ее уже ждали — отделившись от темной тени, отбрасываемой колонной, к девушке вышел высокий худощавый мужчина в аккуратном черном костюме. Это был ее отец.       — Ты заставила меня долго ждать, — недовольно произнес Данталиан. — Мне пришлось тянуть время. Надеюсь, это того стоило? Узнала что-нибудь интересное?       — Этот парень не из болтливых, — покачала головой Клото, виновато посмотрев на него. — Даже алкоголь не помог развязать ему язык.       — Я рассчитывал на то, что сегодня ты останешься в его спальне, но я вижу одни лишь доказательства наших неудач… Сынок Сатаны тоже трепыхается, до последнего решил избегать свадьбы. Олимпии так и не удалось выяснить ничего стоящего, но… дочурка Мальбонте меня заинтересовала. Жаль, что у меня рождаются только дочери — такая невеста пропадает.       — Зачем тебе сыновья, если есть ты сам? — ухмыльнулась Клото. — В твоем арсенале есть столько возможностей для давления. Неужели нет управы на королевскую семейку?       — Есть несколько вариантов, — задумчиво произнес Данталиан и стал говорить еще тише. — Принцесса сейчас находится в опасности. Если я правильно понял, это нападение — не первая ситуация, с которой ей пришлось столкнуться. Мальбонте и его королева уязвимы, потому что напуганы…       — Возможно, стоит предложить им помощь и защиту? В твоем распоряжении огромная армия, наделы, власть… Кто может сравниться с тобой?       — Асмодей может и это главная проблема.       — Я правильно поняла? Асмодей метит на место супруга принцессы? — недовольно скривилась Клото. — Не думаю, что у него что-то получится. Как я поняла, его здесь не особо жалуют, но почему-то терпят. Странно, не правда ли?       — У Асмодея много тузов в рукаве, — поморщился Данталиан и сжал пальцами тонкую переносицу. — Он хорош в интригах, настоящий мастер манипуляций. Именно поэтому я… не смог его одолеть тогда. Если бы я не вмешался, сейчас этот сопляк был бы Сатаной. Уж лучше Люцифер — им легко манипулировать. Надавил немного через семью, его драгоценных деток… С Асмодеем такое не пройдет. Ладно, продолжай сближаться с мальчишкой.       — Он не падок на женщин вроде меня. Это унизительно, отец. Я вообще не понимаю, как к нему подступиться. Он как… монах.       — Меня все эти отговорки не волнуют. Делай то, что я говорю. Мое терпение на исходе. Чувствую, что скоро придется надавить посильнее.       — Да, отец… — вздохнула Клото и послушно склонила голову. Ей совсем не нравилось, что приходится заниматься чем-то настолько унизительным, но ничего другого она просто не знала, так что оставалось лишь подчиниться. Вспомнив потерянное лицо Арея и его печальный взгляд, девушка невольно ощутила смесь сочувствия и интереса. Что же тревожило обладателя этих прекрасных глаз? О чем он думал и что заставляло его так сильно грустить? Несмотря на брезгливое чувство, которое испытывала Клото из-за своей тайной миссии, отчасти она была рада, что отец поручил ей именно Арея, потому что внезапно он оказался тем, к кому она стала испытывать то, что ранее ей было незнакомо — самый настоящий и неподдельный интерес.

***

      Утро выдалось холодным и мрачным, несмотря на то, что лето было в самом разгаре. Атмосфера во дворце переняла настроение, стоявшее за окном и казалось, что все в одно и тоже время подхватили простуду. С трудом поднявшись с постели, Ева медленно и скорее по привычке привела себя в порядок. Умыться, одеться, причесать волосы — все это было до тошноты тяжело делать, но выходить из комнаты в том виде, в котором девушка просыпалась каждое утро, было бы просто ниже ее достоинства. Присев за туалетный столик, Ева подняла глаза и нехотя глянула на свое отражение — в ответ на нее смотрела будто не она сама, а какое-то блеклое привидение. Веки у нее покраснели, губы потрескались, а щеки утратили привычный румянец. От прежнего облика не осталось ничего знакомого, словно вместе с Вергилием исчезла и какая-то часть ее самой.       — Нельзя же так… Я должна как-то взять себя в руки, — опустошенно подумала Ева и спрятала лицо в ладонях, еле сдерживая подступающие слезы. Все эти годы она так отчаянно пыталась доказать свою силу и независимость, а на деле оказалась такой слабой, что было стыдно даже родителям и друзьям на глаза показываться. Как так вышло, что все так внезапно пошло прахом?       Почти до крови прикусив нижнюю губу, Ева собрала волосы в тугой хвост и устало опустила руки на стол. Отчаяние, боль и обида собрались в единый узел и сдавили ей горло так, что стало трудно дышать. Долгими тихими ночами девушка плакала в подушку и мысленно звала Вергилия, умоляя его вернуться. За свою жизнь Ева испытала много физической боли, но теперь это казалось ей детским лепетом в сравнении с тем, что она испытывала сейчас. Обычную боль можно заглушить мазями, лекарствами, а что делать с этой? Тот единственный, кто мог ее исцелить, просто пропал из ее жизни, ничего не сказав о том, где его можно найти и когда он вернется.       — Хватит, я больше не могу о нем думать, — устало простонала Ева и, зайдя в гардероб, взяла с вешалки легкий темно-синий плащ. Погода на улице была прохладной, а тратить силы на то, чтобы постоянно согревать себя, девушка не хотела — лучшим сейчас было просто одеться потеплее. Посмотрев на сиротливо оставленный на туалетном столике кулон в виде сердца, Ева лишь тихо вздохнула — сил надеть его на себя у нее не было. Лишнее напоминание о Вергилии причиняло лишь боль, от которой ей хотелось бежать без оглядки. Жаль только, что избавиться от постоянной печали нельзя было даже с помощью бегства. Тихо выйдя из комнаты и прислушавшись к звукам в коридоре, Ева решила, что путь чист — ей совсем не улыбалось повстречать здесь кого-то и влезть в разговор, на который у нее не было сил. Аккуратно прикрыв дверь и попятившись назад, чтобы был виден западный коридор, девушка внезапно почувствовала, как уперлась в кого-то спиной и обреченно вздохнула — она уже знала, кто это был. Кто еще мог подкрасться к ней так незаметно? Конечно же, это был Асмодей, которого Ева все это время пыталась избегать. Меньше всего на свете ей сейчас хотелось видеть его самодовольное наглое лицо, но трусливо сбежать обратно в спальню было бы слишком унизительно для нее, так что оставалось лишь сохранять спокойствие.       — Принцесса, от кого вы прячетесь? — спросил Асмодей, наклонившись к ее уху. Почувствовав его горячие ладони на своих плечах даже через одежду, Ева невольно дернулась, пытаясь выбраться из рук демона, но тот, продолжая удерживать ее, развернул девушку к себе лицом. — Ну, наконец-то… Я вас поймал.       — Что вы делаете рядом с моей комнатой? — мрачно поинтересовалась Ева и отвела взгляд. — Следите за мной?       — Если только немного. Я же сказал — вам здесь опасно оставаться.       — Рядом с вами я чувствую себя в куда большей опасности…       — Не стоит. Я могу казаться ненормальным и опасным, но стоит погладить меня и я становлюсь как ласковый кот, — говоря все это, Асмодей мягко улыбался, но вот его глаза… Они оставались холодными, несмотря на свой насыщенный желто-зеленый цвет, напоминавший самое начало осени. От одного взгляда на них любому стало бы не по себе, но Ева чувствовала лишь раздражение и усталость. — Принцесса… Вергилий, он…       — Не произносите его имя, не говорите со мной о нем! — выпалила девушка и пихнула демона в грудь. От неожиданности он чуть отступил назад, но отпускать ее не торопился. — Вы что-то знаете, но молчите, так что и сейчас продолжайте это делать!       — Вы теперь мне даже говорить запрещаете? А кто вы мне, чтобы это делать?       — Вы находитесь в моем доме, так что будьте добры слушаться!       — Принцесса, успокойтесь, — впервые Асмодей почувствовал себя настолько растерянным. Отчаянный крик девушки, в котором были спрятаны непролитые слезы, вызывал в нем настолько неприятные эмоции, что ему в самом деле стало не по себе. — Он жив. Вас это утешит?       — Я и так знаю, что он жив, — стиснув зубы, пролепетала Ева и вцепилась в его футболку. — Скажите, где он, что с ним? Вы ведь знаете или догадываетесь… Умоляю вас.       — Я не рассказываю ни о чем просто так. Какой мне прок? К тому же… Есть то, что я просто не могу говорить. Это не моя тайна.       — Тайны, вокруг одни тайны… Как мне это надоело.       — Однажды все они откроются вам, — спокойно произнес Асмодей и провел ладонью по плечу Евы, которая каждый раз испуганно вздрагивала от его прикосновений. Он хотел, чтобы она хотя бы на мгновение расслабилась рядом с ним и посмотрела на него другими глазами, но в них он видел лишь того, по кому она так сильно тосковала. Это так сильно злило его, что демон еле справлялся со своим гневом, который продолжал расти день ото дня. — Я не могу видеть вас такой. Вы всегда были такой свирепой и сильной… Вернитесь.       — Вернусь… вместе с ним, — ледяным тоном ответила Ева. Голос ее был холоднее морозного зимнего утра и спасения от него не было. Он уколол сильнее острого кинжала и больнее тысячи впившихся в плоть игл. У Асмодея не оказалось средства, которое помогло бы справиться с этим и он нехотя выпустил девушку из рук. — Я не знаю, что вы чувствуете, но я надеялась, что ваша старая дружба с Вергилием хоть что-то для вас значила… Неужели вам настолько все равно?       — Есть то, что сильнее всего, что вы знаете. С этим не сможет никто совладать.       — Это… зло?       — Ни зло, ни добро, ни тьма, ни свет, — покачал головой Асмодей и ненадолго прикрыл глаза, чтобы как следует обдумать то, что собирался сказать. — Есть силы, которые нам неведомы. Они не вредят, пока им не мешаешь, но если… влезать в их дела, то последствия будут ужасными для всех. Вы тут ведьм боитесь, а нужно опасаться тех, кто лишь наблюдает и принимает решения.       — Не вам рассуждать о том, чего нам стоит бояться, а чего нет, — Ева отступила от Асмодея на пару шагов и посмотрела на него без единой эмоции во взгляде. — Вам же все равно… Забирайте то, что вам нужно и уходите. Вы прилетели сюда из-за договора с отцом. Заканчивайте свои дела и… возвращайтесь домой.       Бросив на Асмодея последний взгляд, Ева отвернулась от него и неторопливо покинула коридор. Раньше она убегала от него, полная раздражения или смущенная дерзкими словами, но теперь все ее эмоции были словно скованы льдом и она не могла дать демону того, что он от нее ждал и к чему успел привыкнуть. Стоя в пустом коридоре наедине с собственными мыслями, Асмодей еле сдерживал себя от того, чтобы не догнать Еву — он хотел схватить ее так крепко, что она даже не смогла бы пошевелиться, так, чтоб захрустели ее маленькие косточки, а в легких не осталось воздуха. Это темное чувство оказалось ему знакомо и испытывал демон его слишком давно, чтобы с ним было так легко справиться. Кулаки Асмодея неосознанно сжимались, а чуть острые зубы царапали язык — он нервничал, злился, ненавидел и жаждал так сильно, что собственное тело перестало его слушаться. Была только одна возможность получить облегчение… и воспользоваться ею он собирался немедленно. Коснувшись своей правой ладони пальцем, он внимательно посмотрел на ярко-красную метку в виде двух свернувшихся в клубок змей, которая тут же проступила на ней.       — Иди в мою комнату, есть разговор, — произнес про себя Асмодей и сжал ладонь в кулак. — Немедленно.       В этот момент Ливия, сидевшая в своей комнате и не решающаяся даже выйти из нее, ощутила сильное жжение в ладони, от которого ее лицо перекосило в приступе резкой боли. Подскочив на постели, девушка прижала руку к груди, а затем боязливо поглядела на нее и услышала тихий голос у себя в голове. Этот голос был ей знаком и теперь он не затихал ни на мгновение, пытаясь подчинить ее своей воле. Послушно поднявшись на ноги, Ливия, словно находясь под гипнозом, вышла из своей комнаты и направилась вперед по коридору, ничего не видя перед собой. В ушах ее продолжало звенеть: «Иди, иди, иди ко мне, быстро иди ко мне!». Девушка чувствовала, что должна выполнить приказ как можно скорее, иначе руку вновь пронзит боль, поэтому просто шла куда велено, даже не задумываясь о том, зачем она это делает.       — Я иду, иду… — уговаривала Ливия настойчивый голос, боясь, что его обладатель может подумать, будто она медлит. — Только не делайте больно…

***

      Сев в ногах у Клео и положив ее прохладные ступни себе на колени, Габи стал молча наблюдать за девушкой, которая читала какую-то незнакомую ему книгу по алхимии. Он заметил, что взгляд ее выглядит несосредоточенным и рассеянным, словно она не особо вникает в то, что написано на страницах. Несмотря на то, что Клео выписали из госпиталя и сказали, что она полностью здорова, выглядела она все равно неважно — лицо ее казалось очень бледным, а глаза постоянно были на мокром месте, словно она могла расплакаться в любой момент. Видеть любимую в таком состоянии, причины которого он не знал, для Габи было по-настоящему невыносимо. Все эти дни он постоянно пытался выведать у нее хоть что-то, но Клео продолжала молчать и вымученно улыбалась ему, словно из последних сил. Посмотрев на настенные часы, парень прикрыл глаза и сделал глубокий вдох — совсем скоро ему предстояло идти на разговор к Данталиану и Олимпии, чтобы дать ответ. Он не знал, что ему делать и был настолько растерян, что его привычная болтливость окончательно сошла на нет.       — Ты ведь не читаешь эту книгу, а лишь притворяешься, чтобы со мной не разговаривать? — тихо спросил Габи и нежно погладил Клео по ступне. — Не нужно. Я не собираюсь доставать тебя разговорами.       — Прости… Я сама не знаю, зачем это делаю, — слабым голосом произнесла девушка и посмотрела ему прямо в глаза. — Тебе скоро нужно будет идти, да?       — Да. Так нужно… Но не переживай. Я… что-нибудь придумаю.       — Я все знаю, Габи. Я знаю, для чего ты туда идешь и что скажешь мне, когда вернешься. Тебе придется согласиться.       — Нет, я не хочу этого делать. Я должен придумать какой-то план.       — Это опасно и ты это знаешь, — покачала головой Клео и слабо улыбнулась. Губы ее дрожали, а в глазах стояли слезы, из-за которых они блестели, словно две яркие звездочки. — Твой отказ будет стоить слишком дорого. Тебе… нужно согласиться на этот брак.       — Ни за что! Клео, я не сдамся этим кровопийцам! Я… хочу быть с тобой.       — Я верю тебе и никогда в этом не сомневалась, но… это слишком опасно.       — Они и пальцем тебя не тронут, — с яростью в голосе произнес Габи и, притянув Клео к себе, крепко прижал ее к груди. — Пусть только попробуют и я перережу горло этой дряни Олимпии…       — Не говори подобное вслух! Даже у стен есть уши. Эта семья опасна, твоя мама…       — Мама? Так это она тебя надоумила убедить меня жениться?! Я с ней поговорю прямо сейчас…       — Стой, не нужно, она ни о чем таком меня не просила! — замотала головой Клео и крепче обняла Габи за шею, не давая ему встать. — Она просто… предупредила меня об опасности и рассказала о том, чем опасен Данталиан. Он хотела, чтобы ты был в безопасности.       — Как ты можешь просить меня жениться? — в ужасе спросил он, зарывшись лицом в волосы девушки. — Мы ведь можем что-то придумать… Мы можем все, если останемся вместе. Прошу тебя, не надо просить меня это сделать.       — А что мы можем? Данталиан… очень опасен. Ты хотя бы знаешь, на что он способен? Он на многое пошел, чтобы устроить брак своей старшей дочери, он убил возлюбленную того, за кого она вышла замуж… Ты думаешь, он не пытался ее защитить?       — Плохо пытался, видимо… Я не позволю такому случиться.       — И для этого нужно жениться… Или хотя бы согласиться это сделать, — как можно спокойнее произнесла Клео и погладила Габи по щеке так нежно, как только позволяли ей сделать дрожащие руки. — Не будь таким упрямым. Думай о своей жизни — сейчас это самое главное.       — Как я могу причинить тебе подобную боль? Это же… унизительно, — опустошенно произнес Габи, едва сдерживая слезы. — Я хочу жениться на тебе. Ни одна девушка в мире не сравнится с тобой и даже мысль о том, что… мне нужно жениться на другой, вызывает у меня тошноту.       — Иногда нужно быть хитрее и уметь ждать. Тебе придется научиться этому, если однажды ты захочешь стать правителем Ада.       — Я должен им стать, чтобы мне больше не могли навязывать свою волю… Но я хреновый актер. Как мне сделать вид, что я правда согласен на брак?       — Думай обо мне, — ласково произнесла Клео и коснулась губ Габи своими, оставив на них нежный поцелуй. — Если с тобой что-то случится, то и мне жизни не будет, ясно? Хотя бы ради меня это сделай, если ради себя не хочешь.       — Ладно… Хорошо, я… соглашусь, — парень опустил голову на ее плечо и прикрыл глаза, не веря до конца, что сказал об этом вслух. Запустив пальцы в его волосы, Клео ласково поцеловала его в макушку и погладила по плечам, стараясь хоть немного успокоить, но сама она была безутешна. Она не знала, чем это кончится, но желание уберечь Габи и их ребенка было тем, ради чего она могла пожертвовать собственным счастьем. Для Клео сейчас это было важнее всего на свете, а собственная боль не имела никакого значения.       — Иди и будь очень осторожен в словах. Не дай им понять даже взглядом, что у тебя на душе. Оставайся смелым — это у тебя получается лучше всего… Я очень тебя люблю.       — И я тебя люблю… Мне не нравится, мне все это очень не нравится, — покачал головой Габи и дернул себя за воротник рубашки. — Но ты умнее меня, так что я должен тебя послушать. Не знаю как, но я… не дам им догадаться.       — Вот и умница, — улыбнулась Клео и ободряюще погладила его по руке. — Если все пройдет нормально, мы выиграем время. Тогда у нас появится возможность все как следует обдумать… А сейчас иди. Я знаю, что тебе уже пора. Обняв ее так крепко, как только он мог себе позволить, Габи на ватных ногах поднялся с дивана и, глянув на нее напоследок, вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Стоило ему уйти, Клео тут же растеряла все свое прежнее самообладание и спрятала лицо в ладонях, уронив книгу на пол. Ее трясло, как в лихорадке, а в животе заныло так сильно, что даже дышать стало трудно. Принимая решение сдаться на милость судьбы, она знала, что это может закончиться для нее очень печально и была к этому готова… По крайней мере, так ей казалось. В действительности все обстояло совсем иначе — Клео чувствовала страх и такую сильную печаль, что в горле появилась мерзкая горечь вместе с подступающей к нему тошнотой. Положив руку на живот, она начала медленно и глубоко дышать, чтобы хоть немного успокоиться и постепенно у нее даже начало это получаться, хоть и с большим трудом.       — Тише, малыш, прошу тебя, — прошептала Клео, решив обратиться к своему единственному утешению. — Твоему папе еще сложнее, чем нам, ясно? Мне нужно оставаться сильной, чтобы мы все были вместе.       Желая сохранить остатки сил, чтобы пройти через все эти тревоги, девушка прилегла на небольшие диванные подушки, чтобы немного вздремнуть, но какое там — Клео сейчас не смогла бы уснуть даже под страхом смерти. То и дело поглядывая на дверь, она напряженно думала о том, стоит ли сейчас покидать комнату и безопасно ли это. Сидеть здесь в одиночестве и в полном неведении казалось еще хуже, чем столкнуться с какой-либо опасностью. Коря себя за невероятную глупость, Клео поднялась с дивана и распахнула дверь комнаты, напоследок попросив у высших сил немного поддержки.       В это время, слушая, как громко тикают часы на камине, Габи напряженно думал и слушал разговор отца, матери и бабушки с Данталианом лишь в пол уха. Их светская болтовня была хуже горького лекарства и утомила бы даже самого терпеливого мудреца, но показывать, что ему так быстро стало скучно, было нельзя. Габи в свое время получил столько уроков по этикету, что знал их от и до на зубок, но соблюдать ему их приходилось достаточно редко. Сейчас ему было необходимо прикладывать все усилия на то, чтобы не разораться, схватившись за голову.       — Все-таки у короля и королевы работают отменные повара, — прохладным тоном признал Данталиан и отодвинул от себя пустую тарелку. — Интересно, сколько золота тратится на такую прекрасную работу?       — На самом деле королевская чета тратит на содержание дворца не больше нас, — вежливо улыбнулась Лилит. — Продукты используются те же, что едят и обычные жители, прислуги не так уж и много, а комнаты не утопают в золоте и камнях.       — Похвально… И все же я заметил, что король и королева имеют при дворце целую армию стражи. Так всегда было или это связано с последними событиями?       — Не думаю, что мы должны обсуждать это у них за спиной, — покачал головой Габи и тут же улыбнулся, повторив за бабушкой. — Чужие беды — не самая достойная тема для таких уважаемых демонов, как вы, герцог.       — Вы, как и всегда, невероятно учтивы и деликатны, — благодушно произнесла Олимпия и посмотрела на Габи ледяными, как темный металл, глазами. — И я с вами абсолютно согласна. Хватит вести светские беседы, пора обсудить вопрос, ради которого мы здесь собрались.       — Неожиданная нетерпеливость, обычно моя дочь таким не страдает, — звонко рассмеялся Данталиан и от этого смеха у Габи волосы на голове встали дыбом. Это было настолько фальшиво и неприятно, что парень даже подумал, что это был первый раз, когда этот демон решил попробовать выдать хоть какую-то эмоцию, свойственную нормальным существам. — Олимпии повезло чувствовать симпатию к своему возможному жениху… Габриэль, что вы решили? Здесь сидим мы и ваши родные, так что это идеальная возможность озвучить ваше решение.       — Вы уверены, что прошло достаточно времени? — неуверенно спросила Каллисто, но тут же столкнулась с глазами Люцифера, который почти незаметно покачал головой, давая понять, что не стоит это обсуждать. Посмотрев на сына женщина чувствовала, как ее сердце сжимается от боли. Не такой судьбы она ему желала, но совершенно ничего не могла с этим поделать. Она просто сидела и смотрела на Габи — бесполезная мать и нелюбимая жена, неспособная сделать хоть что-то ради любимого сына.       — Да, я… все обдумал и решил, что… согласен на этот брак, — произнес он не своим голосом, который прозвучал непривычно тихо и потерянно. — Я понимаю, что моя семья многим обязана вам, герцог и хочу… отплатить за вашу доброту и помощь. Для меня это будет огромной честью.       — Как прекрасно сказано, мой дорогой мальчик, — Данталиан довольно хлопнул в ладони и удовлетворенно посмотрел на Люцифера, а затем Лилит и Каллисто. — Вы прекрасно воспитали Габриэля, вырос такой благоразумный и ответственный парень. Моя драгоценная Олимпия будет в надежных руках. Раз уж все решилось таким наилучшим для нас всех образом, стоит обсудить детали, например, дату свадьбы, место, все организационные моменты…       — Погодите, не торопитесь вы так, нужно ведь… дать жениху и невесте получше друг друга узнать, — чуть громче, чем нужно, произнесла Лилит и как можно приветливее улыбнулась Олимпии. — Дорогая, неужели вам не хочется узнать моего внука поближе? Мне, кстати, тоже хочется с вами пообщаться, мы ведь совсем скоро станем семьей. Что на это скажете?       — Я не против, мне будет очень приятно пообщаться с бабушкой и мамой моего Габриэля, — ласково отозвалась Олимпия и с приторной нежностью во взгляде посмотрела на Габи. — У нас будет много времени узнать друг друга получше и постепенно стать настоящей семьей, правда?       — К-конечно, просто чудесная идея, — несколько раз кивнул парень, мысленно посылая огромную благодарность своей бабушке. — Тренировок у меня сейчас нет и я смогу… уделять вам много времени. Сколько пожелаете.       — Но только Олимпии, — твердо произнес Данталиан и неожиданно сурово посмотрел на Габи. — Рядом с вами теперь не должно быть других девушек, даже тех, кого вы называете своими подругами. Подобное отныне недопустимо. Не подставляйте своих друзей, юноша.       — Мой отец такой заботливый, беспокоится о моих чувствах, — тихо хихикнула Олимпия, обнажив белые зубы, которые сейчас больше напоминали звериный оскал. — Вы же понимаете, почему он об этом просит, правда? Будет неприятно, если вас, мой дорогой Габриэль, застанут в компании другой женщины после того, как мы объявим о нашей помолвке… Ох, это будет такой большой проблемой для той девушки, которая будет втянута в эту неприятную ситуацию. Вы понимаете, да?       — Я все понимаю, — медленно кивнул Габи, чувствуя, как его сердце сжимается в ледяных тисках. Он прекрасно осознавал, что значат все эти слова — они были самой настоящей угрозой не только ему, но и той, с кем он может быть близок. Данталиан и Олимпия могли догадываться, что он состоит с кем-то в отношениях и, хоть они и не говорили об этом напрямую, но ясно дали понять, что не потерпят этого. Обычно в браках по договоренности измены были обычным делом, но Данталиан, судя по всему, решил позаботиться о том, чтобы ничто не бросало тень на его семью. А ведь они собирались еще обсудить с Клео, что им делать дальше… Как же теперь им это сделать? Габи быстро сообразил, что теперь за ним будут постоянно следить и если их случайно увидят вместе, то точно жди беды. Нет… Беда — не самое подходящее слово для того, что может случиться. Это же Данталиан, а не какой-то простой демон. Власти у него хоть и было поменьше, чем у Люцифера, но влияние, которым он обладал, казалось безграничным. Куда ни сунься, везде у него были шпионы, выискивающие любую полезную информацию. И что же Габи мог ему сейчас противопоставить? Просто ничего… По сути он никто, хоть и является официальным наследником трона Сатаны. Так уж вышло, что Люцифер и сам был скован по рукам и ногам договором с Данталианом, а уж Габи и подавно не смог бы ничего поделать, как бы того не желал.       Оставшуюся часть разговора он уже почти не слышал — в ушах парня стоял громкий звон, а сердце билось так быстро, что даже вздохнуть было больно. Габи хотелось сбежать отсюда и спрятаться от этой мерзкой семейки как можно дальше, чтобы дождаться момента, когда можно будет обоим перерезать горло, пока они спокойно спят в своих постелях… С каждой минутой мысли парня становились все мрачнее и ожесточеннее, но ему было на это плевать. Впервые за всю свою жизнь Габи испытывал настолько сильное презрение, от которого кровь била по ушам, а сердце изнывало от жажды разорвать кого-то на мелкие кусочки. Посмотрев на Олимпию, которая без остановки болтала о чем-то с его матерью и бабушкой, он чувствовал, что действительно желает причинить ей боль.       — Нет, какой бы она ни была, я не должен этого желать, — опустошенно подумал Габи и сильно сглотнул. — Это плохие мысли, нельзя так… Что бы сказала Клео?       Лишь от одной мысли о ней его сердце перестало сжиматься от боли, но наполнилось еще большей печалью. Как найти возможность поговорить с ней? С него ведь теперь глаз не спустят и будут следить за каждым его шагом… Но Габи не мог оставить Клео одну, ведь ей требовалась его забота и поддержка после всего, что с ней случилось совсем недавно. Да, уже прошло какое-то время, но он чувствовал, что рана, нанесенная ей, была куда глубже, чем можно было себе представить. Эта была не физическая рана, а душевная — Клео плохо спала, мало ела и замкнулась в себе, почти перестав с кем-либо общаться. Это тревожило Габи больше всего на свете и теперь, когда лишь своим присутствием рядом он мог поставить ее в опасное положение, он сходил с ума от гнева и ненависти. Теперь у него не оставалось выбора — нужно было каким угодно способом помешать свадьбе, потому что с того момента, как он возьмет Олимпию в жены, его превратят в послушную марионетку и подчинят себе с помощью угроз и шантажа. Габи не мог допустить, чтобы Клео знала, в какой опасности они сейчас находятся, так что предстояло придумать план самостоятельно. Только с чего начать? Что вообще можно сделать в такой ситуации? Для Габи было бы намного проще, если бы хватило честного сражения на мечах, но сейчас он впервые попал в ситуацию, когда нужно было действовать хитростью. Он плохо умел врать и притворяться, а именно это сейчас и требовалось. Ему нужна помощь, но чья? Кто смог бы выступить против Данталиана и не испугаться его влияния?       Если бы Габи знал, что Клео слышала весь разговор, состоявшийся в гостиной, то его нервы бы точно окончательно сдали. Замерев под дверью и не издавая ни единого звука, девушка смогла услышать абсолютно все, что было сказано, включая и полупрозрачные угрозы в его сторону. Еле добравшись до ближайшего закутка в конце коридора, Клео прижалась спиной к стене и пыталась сделать хотя бы вдох, но мерзкий липкий страх сковал все ее тело и оно перестало слушаться. Ей хотелось закричать во все горло, но она не могла — крик застрял в ее горле и теперь она давилась им, роняя слезы на мягкий ковер, на который обессиленно сползла по стене. Живот ходил ходуном, тошнота расползлась по каждой клеточке тела, а остатки той немногочисленной еды, что Клео смогла затолкать в себя с утра, грозились вырваться наружу. Было очень больно, но… внезапно в ее груди появилось еще одно чувство — самая настоящая обжигающая ярость.       — Вздумали творить такое, да? — процедила девушка сквозь зубы и вцепилась пальцами в длинный ворс, вырвав из ковра приличный клок. — Проклятые сволочи!       Подскочив с места, Клео на дрожащих ногах побежала по коридору и на повороте чуть не столкнулась с кем-то, кто в последний момент успел подхватить ее и не дал упасть на пол. К своему облегчению девушка увидела, что это был Силли и это стало небольшим облегчением.       — Клео, куда ты так бежишь? — тихо спросил он, вернув ее в вертикальное положение. Заметив, что глаза Клео блестят от слез, парень внезапно понял, в чем их причина. — Ты… подслушала их разговор? Они же… все еще там?       — Да, я все слышала, Силли, но у меня нет времени все тебе рассказывать, — замотала головой она и виновато посмотрела на него — парень тоже выглядел потерянным и испуганным, как и она сама. Только вот помимо страха она ощущала и сильный гнев, который помогал ей думать и идти вперед. — Я должна найти Еву прямо сейчас! Она выходила из своей комнаты?       — Она… скорее всего там, она же все эти недели почти не покидает ее. Что ты задумала?       — Прости, я должна идти! Ничего никому не говори, ясно?! Мне нужно немного времени…       Махнув Силли на прощание, Клео побежала так быстро, как только позволяло ей ее состояние. Она не до конца понимала, на что рассчитывала и почему так верила в то, что Ева сможет ей чем-то помочь — в последнее время подруга замкнулась в себе и не разговаривала даже с ней… И все же, интуиция буквально кричала — «беги к ней, беги к ней, она поможет!», так что Клео, которая привыкла полагаться лишь на логику и здравый смысл, впервые решила довериться чему-то совершенно незнакомому для себя. Она чувствовала, что на кону стояло нечто большее, чем их с Габи любовь.

***

      Как и ожидалось, погода испортилась еще сильнее — дул неприятный холодный ветер и казалось, что в любой момент мог пойти дождь. Небо заволокло темно-серыми тучами, а опавшая с деревьев листва тихо шелестела, перекатываясь по зеленой траве, потерявшей краски без солнечного света. Глядя куда-то вперед, Ева не обращала внимание на задувавший ей за воротник ветер и свои растрепавшиеся волосы — казалось, ни одна даже самая прекрасная и чудесная вещь на всем белом свете не сможет оторвать ее взгляд от темного горизонта. Огромный делоникс, оставшийся единственным ярким пятном посреди всей окружавшей ее серости, выглядел как бушующее огненное пламя посреди бесплодной пустыни. Ева всегда неосознанно приходила именно сюда, в самое важное для ее сердца место, ведь здесь они с Вергилием, наконец, смогли осознать свои чувства и принять их. Почти каждый день она стояла здесь и ждала, ждала, ждала… Ева со счета сбилась, сколько часов простояла у этого проклятого дерева и просто надеялась на чудо. Со стороны она напоминала бесплотного призрака, который остался сторожить это место из какого-то невыносимого чувства привязанности. Мальбонте и Вики иногда наблюдали за ней, но спустя время перестали подходить, чтобы увести дочь домой — каждый раз она наотрез отказывалась уходить и замолкала после нескольких вопросов, превращаясь в неподвижную статую. Все это выглядело невероятно странно, но у Мальбонте не было времени обдумать причину такого поведения дочери — его больше волновало ее состояние, а также то, что прямо у него под носом обитали два невероятно опасных демона. Временами он замечал на себе взгляд Асмодея, в котором читались… нетерпение и алчность. Он чувствовал, что время выполнять обязательство придет со дня на день и был к нему готов, но… почему-то Мальбонте было не по себе, словно на этот раз что-то кардинально изменилось. Интуиция твердила следить за дочерью и он делал это так незаметно, как только мог. Ева же продолжала молчать и ничего не замечала вокруг, даже того, что отец всегда старается находиться поблизости. Иногда его подменял Арей, которому он доверял почти также, как Вергилию… Но сейчас ангел пропал и как бы Мальбонте не старался его найти, все поиски закончились полным провалом. Вики тоже не находила себе места и постоянно требовала продолжать поиски даже по ночам — ее привязанность к Вергилию была слишком сильна, чтобы сдаться вот так просто. Это было так странно… Стоило ему исчезнуть, как дворец, город и даже природа потухли, словно именно ангел был тем источником света, который позволял всему вокруг дышать и даже просто жить. Теперь же все начало угасать… И Ева тоже.       Издав еле слышный стон, девушка закрыла глаза и стиснула пальцами воротник своего плаща. Ей было тяжело дышать, но она почему-то продолжала это делать. Она так никому и не сказала, что искать Вергилия нет смысла. Если его не смогла обнаружить ее волшебная бабочка, то никто бы не смог… Ева не знала, где он сейчас и что с ним, но верила, что он жив — именно это заставляло ее приходить к делониксу даже в самые темные дни, от которых сердце сковывало льдом. Слова Асмодея подтвердили ее догадку — демон ни за что не вел бы себя так, как сейчас, если бы его старый друг был мертв. Даже его черное алчное сердце имело привязанности и одной из них определенно являлся Вергилий. Но почему он молчал? Почему так отчаянно хранил его секрет? Неужели это было настолько важно?       — Я… так скучаю, — прошептала Ева и по ее щекам скатились две тонкие слезы, которые она изо всех сил сдерживала все это время. — Я постоянно говорю с тобой, но ты меня не слышишь… Если бы я точно знала, что ты вернешься, то не злилась бы на тебя и просто ждала… хоть сто лет бы ждала, но я ничего не знаю… Как ты мог вот так уйти и ничего мне не сказать?       Потеряв остатки сил в ногах, Ева рухнула на колени и коснулась ладонями холодной от росы травы. Нормальным ли было то, что она не чувствовала ее запаха, не ощущала прикосновения к ней? Что это за болезнь такая? Если это было той самой любовью, о которой поют песни и слагают стихи, то она ее для себя не желала. Уж лучше три раза умереть, сгорев в огне, чем вот так тонуть в этом чувстве день за днем. Не зря Ева называла Вергилия колдуном… Он заколдовал ее, привязав к себе смертельным проклятьем, от которого сердце медленно умирало, а сама она превращалась в тень.       — Кажется, я сошла с ума, — сквозь слезы рассмеялась девушка и спрятала лицо в ладонях. — Вернись… Просто вернись! Вернись, иначе я… сделаю что-нибудь ужасное! Ты слышишь?!       Ответом, конечно же, были лишь тишина и холодное завывание ветра. Вергилий никак не смог бы ей ответить, даже если бы захотел — он был слишком далеко отсюда и ее крик растворился в воздухе, став лишь напоминанием о той боли, что она испытывала. Трава была такой холодной, что у Евы начало сводить руки, но греть себя она не могла — сил внутри нее просто не осталось. Зачем ей было это делать? Все отныне больше не имело никакого смысла, а впереди ждала лишь темнота. Однажды за ней придут и вырвут сердце из ее груди во имя того, о чем она имела лишь смутное представление… Теперь Ева этого не боялась. Страшнее было жить вот так, в бессмысленном ожидании того, кто был далек от нее также, как звезды на небе. А вдруг… его и не было никогда? Вдруг тот Вергилий, которого она узнала — всего лишь мираж, мимолетное видение или безумная фантазия? Иногда девушке действительно так казалось — коснешься его и он превратится в сотню серебристых бабочек, а затем растворится в воздухе, словно его никогда и не было…       — Ева, почему ты лежишь на земле? — раздался обеспокоенный голос у нее над ухом, а затем заботливые руки осторожно подняли ее на дрожащие ноги. Это был Арей, который, не обнаружив девушку в комнате, бросился искать ее и сразу подумал об этом месте. — Ты холодная как лед… Почему не согрела себя? Идем домой.       — Нет, я не хочу, я не пойду, — упрямо замотала головой Ева и встала на месте, как вкопанная. — Не заставляй меня, пожалуйста.       — Хорошо… Хорошо, я не стану. Иди ко мне, я согрею твои руки.       — Не нужно.       — Еще как нужно, Кроха, — взяв тонкие пальцы девушки и сжав их между своих ладоней, Арей принялся мягко растирать их и согревать собственным теплым дыханием. — Ты совсем перестала о себе заботиться, ни с кем не разговариваешь, даже с Клео. Как думаешь, это нормально?       — Нет, я ужасная подруга… Но я не могу ничего с собой поделать. Арей, мне очень плохо. Мне правда… очень плохо.       — Все из-за него, да? Дело в нем, конечно же… Хоть он и ушел, а все равно покоя тебе не дает.       — Не говори так, — слабо произнесла Ева и посмотрела парню в глаза, которые потемнели от злости и печали. — Он мог попасть в беду…       — Ты и сама на его злишься. Думаешь, я этого не вижу? — еле сдерживая полыхающий в груди гнев, тихо спросил Арей и убрал большим пальцем с ее щеки крохотную слезинку. — Ты плачешь, пока никто не видит и просыпаешься в крике по ночам. Я не рассказываю об этом родителям, но они ведь все чувствуют… Мама сходит с ума от переживаний, а ведь она ждет малышей. Ева… Нельзя доводить себя до такого состояния.       — Я знаю, но ничего не могу с собой сделать… Это сильнее меня, я словно с ума схожу.       — Ты ведь не одна. Я помогу, ты только позволь. Я же всегда с тобой рядом, ты можешь на меня положиться.       — Ты не понимаешь, — покачала головой Ева и, отстранившись от Арея, посмотрела на горящий красными цветами делоникс. — Я знаю, что это неправильно, знаю, что это ненормально… И все же, несмотря на это я продолжаю верить и надеяться. Ты скажешь, что я глупая — да, это вполне может быть правдой, я даже спорить не стану… Пусть я глупая, пусть ненормальная, но отныне будет так.       — Неужели он настолько тебе дорог? — в отчаянии спросил Арей, чувствуя, как в груди образуется темная дыра, засасывающая все оставшиеся в нем эмоции. — Ты ведь знаешь его всего лишь несколько месяцев! Нельзя так привязываться к тому, кто… уже пропадал на целых сорок лет. Он может отсутствовать еще дольше.       — Тогда я буду его ждать! Хоть десять, хоть сорок, хоть сотню лет! Чего тогда будут стоит мои слова, если я сдамся спустя несколько недель?! Да ничего!       — Ты совсем обезумела из-за него! Очнись, наконец, твоя жизнь не должна ломаться из-за его ухода! А если он просто ушел?! Может, ему надоело решать наши проблемы? Вергилий — древний ангел и наши заботы могут быть для него просто обузой!       — Ты ничего о нем не знаешь! — процедила Ева сквозь зубы и попыталась выдернуть ладонь из руки Арея, но тот продолжал держать ее изо всех сил, почти причиняя боль. — Ты никогда не любил, что же ты можешь знать о том, что я чувствую?       — Как же легко ты… говоришь такое, — горько усмехнулся он и почувствовал, как щеки начали покрываться влагой. Сначала ему показалось, что это слезы, но через несколько секунд он понял, что начался дождь и он становился все сильнее с каждой секундой. Вскоре Ева и Арей оказались под самым настоящим ливнем, но им обоим не было до него никакого дела. Вода заливала лицо, а их одежда промокла до последней нитки, но они продолжали стоять, в гневе и отчаянии глядя друг другу в глаза. — Ты тоже ничего не знаешь о том, что я чувствую…       — Неужели? Так скажи мне хоть раз, ты ведь мой брат! Почему я должна слышать от тебя упреки? Дело в том, что я… просто люблю его? Неужели ты так сильно ненавидишь его?! Что он тебе сделал?!       — Я был тебе братом все эти годы, но разве я выбирал для себя эту роль? Нет, никогда, все решили за меня! Неужели ты такая слепая? Или ты просто все эти годы лишь делала вид, что ничего не понимаешь и мучила меня этим?       — Да объясни же ты мне все, наконец, нормально! Ты… не хотел быть моим братом? — в ужасе прокричала Ева, смахнув дождевую воду с лица. Под ногами начало хлюпать, ступни проваливались в мягкую землю и вокруг стояла лишь непроглядная серая пелена, но она еще никогда не видела ничего так ясно, как лицо Арея и его ярко-янтарные глаза, полные слез гнева и огромной невысказанной обиды. — Я настолько ужасная, что ты не желаешь, чтобы я была твоей сестрой, да?       — Ева… Ты не ужасная. Нет, ты… самая чудесная на всем белом свете, — почти задыхаясь от волнения, произнес Арей и взял ее холодное лицо в ладони, ласково погладив пальцами ее мокрые от слез и дождя щеки. — Я злюсь не на тебя. Я просто злюсь, потому что не могу быть для тебя утешением в эти мрачные дни. Я не могу заставить тебя улыбнуться, не из-за меня ты плачешь от горя или счастья, не меня ты ждешь… Ты бы знала, как это больно.       — Прости меня, я… совсем про тебя забыла, но я обещаю, когда Вергилий вернется…       Но договорить Ева не успела — внезапно Арей приблизился вплотную к ее лицу и, крепко прижав к себе за талию, неумело и несдержанно коснулся ее губ своими, заставив девушку вздрогнуть и еле слышно пискнуть от неожиданности. Холод от пронизывающего ветра и ледяного дождя мгновенно сменился жаром, который быстро распространился по всему его телу. Если бы он до узнал раньше, что это окажется так приятно, то ни за что на свете не стал бы тянуть с этим столько времени — губы Евы были настолько мягкими и нежными, что ни одно из самых дорогих лакомств не смогло бы с ними сравниться. Неуверенность Арея быстро сменилась всепоглощающей жадностью, которую девушка чувствовала в том, как он прижимал ее к себе. Испуганно округлив глаза, она поняла, что не может даже дернуться или вздохнуть — все происходящее напоминало странный нереалистичный сон. Ева боялась отстраниться от Арея, но все внутри нее кричало и умоляло прекратить это сейчас же, пока не стало слишком поздно. Это было неправильно и слишком жестоко, ведь все то время, что они провели вместе, она искренне верила, что они настоящие брат и сестра, несмотря на то, что их не связывала общая кровь. Все это рассыпалось в прах в то самое мгновение, когда горячие губы Арея впились в ее. Она чувствовала его срывающееся дыхание, ощущала ладонью бешено бьющееся в его груди сердце и понимала, что все это не просто ошибка, о которой можно будет легко забыть. Собрав остатки сил и мужества, Ева оттолкнула Арея от себя и стала жадно глотать ртом воздух, потому что все это время она даже не могла нормально дышать. Парень не стал удерживать ее, но и отходить не собирался — он продолжал смотреть прямо на нее так смело и отчаянно, что у Евы невольно загорелись щеки от смущения. Как мог тот, кто стеснялся обсуждать даже самые невинные темы, теперь смотреть на нее вот так? Глаза Арея сияли, словно безумное пламя, а на губах застыла легкая неуверенная улыбка — он выглядел так, будто получил то, о чем мечтал, но не мог до конца в это поверить. Прошла секунда, две, три… и внезапно с лица парня исчезли все следы мимолетной радости. Он, наконец, полностью осознал, что сейчас произошло — теперь у него не было пути назад.       — Ева… Я… — слабым голосом пролепетал Арей и протянул к ней руки, но девушка отшатнулась от него, чуть не упав на мокрую после стихающего дождя траву. — Прошу, не надо, только не уходи…       — Почему? — прошептала она и в ужасе коснулась губ дрожащими пальцами. — Что… что ты наделал?! Зачем ты это сделал?       — Я… Я люблю тебя.       — Молчи! Не говори это слово!       — Я люблю тебя, — упрямо произнес Арей и облегченно выдохнул — он почувствовал себя так, словно огромный груз упал с его плеч… Теперь он мог сказать это и больше не собирался молчать. — Люблю тебя, люблю. Больше жизни люблю.       — Ты с ума сошел, а еще мне говорил, что я свихнулась, — ошеломленно мотала головой Ева, отказываясь осознавать происходящее. Ей хотелось закрыть уши руками, но все ее тело онемело и отказывалось слушаться. — Возьми свои слова назад. Ты… запутался.       — Никогда еще я не мыслил так ясно, как сейчас. Тебе настолько невыносимо знать, что я тебя люблю?       — Арей, хватит! Прошу тебя, умоляю, просто… не говори мне больше этого! Это… какой-то бред, ты пьяный или…       — Я сказал это только сейчас, но я давно уже понял, что чувствую, — покачал головой Арей и медленно подошел к Еве буквально на полшага, боясь испугать ее снова. — Я не говорил тебе, потому что… очень боялся все испортить.       — А сейчас ты решил вывалить на меня все это, потому что в моей жизни появился Вергилий? Хорошее время ты выбрал — сразу как он исчез, — невесело усмехнулась девушка и отбросила от себя ладонь парня, которой он тянулся к ее руке. — И чего же ты ждал от меня? Какой реакции? Что я брошусь на тебя, как мартовская кошка, потому что мне грустно и одиноко?       — Я ничего от тебя не ждал, клянусь. Я просто больше не могу это скрывать. Ты должна понимать, как это трудно. Можешь кричать на меня или даже ударить, но… я не позволю тебе сделать вид, будто я ничего не говорил.       — И как же ты мне запретишь?       — Буду постоянно напоминать, — хмуро произнес Арей и убрал прилипшую ко лбу челку в сторону. — Пока ты не привыкнешь к этому. Знаешь, меня чуть не стошнило от волнения, так что… я не позволю тебе забыть. Ни за что.       — Ты… все испортил, — опустошено прошептала Ева и спрятала лицо в ладонях. Воспользовавшись тем, что она не смотрит на него, Арей подошел к ней вплотную и нежно провел рукой по ее дрожащему плечу. — Лучше бы я… сюда не приходила. Ты бы не пошел за мной и… не сказал бы всего этого!       — Но я сказал.       — Зря сказал!       — Нет, не зря, — потеряв терпение, Арей взял Еву за руку и прижал ее пальцы к своим губам, ощутив приятную прохладу тонкой кожи. Девушка несколько раз дернулась, но он лишь покачал головой, давая понять, что не отпустит просто так. — Я не требую от тебя взаимности, я даже не собираюсь тешить себя надеждой, что ты меня поймешь, но… отказываться от своих чувств тоже не буду. Просто знай, что… если ты выберешь меня, я сделаю все, чтобы ты была счастлива.       — Я… Мне… — слова застряли в горле и Ева не смогла выдать новую порцию ругательств и обвинений. Впервые она ясно видела, каким Арей может быть настойчивым и это сбивало ее с толку. Его честное признание ошеломило девушку до глубины души и справиться с этим оказалось невероятно трудно. Она понимала, что теперь уже нельзя ничего изменить — их отношения с этого момента изменились навсегда. — Прости, я… не могу! Я должна уйти, не иди за мной, прошу тебя!       Вырвавшись из рук Арея, Ева бросилась наутек, изо всех сил стараясь не оборачиваться. Несколько раз она чуть не упала на каменистую дорогу, потому что ноги отказывались ее слушаться — они стали тяжелыми и ватными, словно девушка бежала не наяву, а во сне, в котором ее затягивало мутное топкое болото. В ушах Евы продолжал звенеть громкий голос Арея и его слова «люблю, люблю, люблю, я тебя люблю…», от которых ее бросало то в жар, то в холод от злости и смущения. Она принялась мысленно прокручивать всю их жизнь в голове и чуть не закричала от ужаса и чувства стыда — сколько раз Ева беззастенчиво переодевалась при Арее, даже не потрудившись выпроводить его из комнаты! А тот случай, когда он набросился на Криса только лишь потому, что тот позвал ее погулять наедине? Теперь она понимала, что им двигали совершенно не братские чувства — он… ревновал ее! От осознания всего произошедшего Еве стало совсем дурно — столько лет Арей скрывал это от нее, а она была такой слепой! А как же ее хваленая эмпатия? Почему она не сработала?       — Чтоб тебя… — устало произнесла девушка и остановилась у входа во дворец, посмотрев на делоникс вдалеке. Арея уже под ним не было и ее сердце сжалось от боли. Куда он мог пойти после того, что между ними произошло? Стоило ли идти его искать? — Нет уж… С меня хватит разговоров с ним на сегодня. Пусть бродит, где хочет! Меня это не касается!       На ходу вытирая слезы, льющиеся из глаз без остановки, Ева побежала к лестнице, ведущей на второй этаж — ей хотелось как можно скорее вернуться в свою комнату и спрятаться под одеяло, чтобы не вылезать оттуда неделю. Ей и так хватало тревог сейчас, а теперь прибавилась еще одна, причем такая, с какой Ева точно не ожидала столкнуться. Сердце ныло и больно билось о грудную клетку, давая понять своей хозяйке, как сильно оно устало. Она не хотела ни о чем и ни о ком думать, тем более об Арее или Вергилии, но мысли о них сами собой лезли в ее голову. Их лица стояли у нее перед глазами, причиняя боль и не давая успокоиться.       Поднявшись по лестнице на второй этаж, Ева обессиленно прижалась спиной к холодной стене и сползла по ней на пол. Она чувствовала, что больше не может справляться с тем, что происходит. Ей и так было трудно после нападения и исчезновения Вергилия, но теперь девушка окончательно потеряла самообладание. Она не знала, как теперь сможет смотреть Арею в глаза и как у них получится общаться также, как и раньше. Это казалось просто невозможным после всего, что он ей сказал. Устало закрыв глаза, Ева мысленно вернулась в те славные времена, когда жизнь была спокойной, а каждый день приносил не только боль, но еще и много радости. Она совсем не привыкла к такому за свои сорок лет и теперь не знала, как поступать дальше? Что можно предпринять, как помочь не только другим, но и самой себе?       — Ева! Слава богу, я нашла тебя! — девушка резко подняла голову и увидела, как к ней со всех ног бежит Клео. Ощутив резкий приступ чувства вины, Ева поднялась на ноги и тоже бросилась к ней, желая заключить в объятия и извиниться. — Я уж думала, что и ты куда-то делась, успела испугаться…       — Клео, прости, что игнорировала тебя столько дней, — чуть не плача пролепетала девушка и прижалась к подруге, крепко обхватив ее руками. — Я просто… столько всего случилось и я…       — Не надо извиняться за это. Ева, произошло кое-что ужасное… Если ты мне не поможешь, то все пропало! Прости, что говорю об этом, я ужасная эгоистка, но… я больше не могу молчать!       — Погоди-погоди… Идем ко мне в комнату и ты мне все расскажешь. Лучше не обсуждать что-то важное в коридоре.       — Да, ты права… Только идем быстрее.       Схватив Еву за руку, Клео потащила ее за собой и та смогла почувствовать, как сильно дрожат ее ледяные пальцы. Она сразу поняла, что подруга чем-то очень сильно напугана и в ее голову тут же начали лезть самые неприятные и страшные мысли. Захлопнув за ними дверь спальни, Клео обхватила себя трясущимися руками и посмотрела на Еву красными от слез глазами, в которых появился какой-то странный безумный блеск.       — Я должна кое-что рассказать, — заламывая руки, слабым голосом произнесла Клео и подошла вплотную к подруге. Казалось, что каждое слово дается ей с огромным трудом, но она все же смогла взять себя в руки. — Габи скоро женится на Олимпии.       — Что? Уже? — возмутилась Ева. — Когда они решили? Отец запретил принимать подобные решения без его присутствия!       — Им плевать, они собрались сегодня в одной из гостиных и вытянули из Габи согласие! Они сказали, что с этих пор он не должен общаться с другими девушками, даже если они просто подруги… Это значит, что я даже ничего не смогу ему рассказать, даже письмо отправлять опасно, за Габи точно будут следить… Мне нужно, чтобы он узнал!       — Подожди… Что ты должна ему рассказать?       — Я… Они убьют меня, если узнают… Прошу, никому ни слова!       — Ты же знаешь, что я никогда не выдам твой секрет, — покачала головой Ева и бережно взяла подругу за руки. — Больше ничего не бойся, я не допущу, чтобы тебе навредили. Расскажи мне.       — Ева… Я… беременна, — еле проговаривая слова, очень тихо призналась Клео и глаза ее вновь наполнились слезами. Не поверив своим ушам, Ева открыла рот от удивления, но не смогла выдать не единой связной мысли.- Я принимала те таблетки, что ты мне дала, но они не помогли. Я не знаю, как это получилось, Лайла тоже не знает… Ева, если они узнают, что я жду ребенка от Габи, меня убьют. Я понимаю, что нельзя бояться, я такая эгоистка, потому что думаю о себе и…       — Что? С ума сошла?! Ты должна была сказать мне сразу и понимаю, почему тебе страшно! Ох, высшие силы, я даже не догадывалась, что с тобой происходит… Прости меня, милая, прости! Я должна была давно все понять и поговорить с тобой.       — У тебя тоже проблемы, я ни капли не злюсь. Я переживала за тебя все это время и не хотела тревожить своими проблемами.       — Больше никогда так не делай. Это слишком серьезно, чтобы об этом молчать. Ты меня поняла?       — Хорошо… Но что нам делать? Я рассказала тебе и мне легче, но… как это поможет? — растерянно спросила Клео и провела ладонями по лицу. — Я ведь никто, я слабая, я просто непризнанная… Я даже ничего не могу сделать.       — Вот пусть так и считают, — процедила Ева сквозь зубы. — Смеют творить такое у моего отца под носом… Они об этом пожалеют. Я придумаю, как с ними справиться, даю тебе слово… Ни тебя, ни Габи, ни вашего ребенка они не тронут и…       Внезапный громкий струк заставил обеих девушек подскочить на месте и прижаться друг к другу еще ближе. Оттаяв после столь резкого звука, Ева подошла к двери и открыла ее буквально на несколько сантиметров, а затем облегченно вздохнула — это был всего лишь один из стражников дворца.       — Что такое? — спросила девушка. — Что-то случилось?       — Ваш отец… Он просил срочно прийти к нему в кабинет, — быстро произнес стражник, склонив голову. — Мне было велено поторопить вас, госпожа. Дело очень срочное… Еще я должен вас сопровождать.       — Мне все ясно, подожди меня минуту.       Закрыв перед ним дверь, Ева сделала глубокий вдох и ненадолго прикрыла глаза, чтобы совладать с нарастающей тревогой. В такие времена то, что ее срочно вызвал к себе отец, не сулило никаких хороших новостей.       — Неужели снова беда случилась? — прошептала Клео дрожащим голосом и Ева тут же подошла к ней, чтобы обнять. — Или вдруг… Вергилия нашли?       — Сомневаюсь, иначе он бы уже пришел ко мне, — покачала головой девушка и поджала губы — ей было слишком больно на это надеяться. — Но, судя по всему, это что-то важное. Оставайся здесь и никуда не выходи. Если что-то понадобится, позови прислугу и попроси принести прямо сюда. Обещай мне, что никуда не уйдешь.       — Ладно, я буду ждать, только… не задерживайся, а то я тут с ума сойду.Возвращайся поскорее и если увидишь Габи… постарайся передать ему, что я обо всем знаю.       — Не бойся. Если будет возможность, я все ему скажу. Запри дверь изнутри.       Быстро переодевшись в сухую одежду, Ева поцеловала Клео в щеку на прощание и в сопровождении стражника направилась в кабинет короля и королевы. Постаравшись придать своему лицу как можно более спокойное выражение, девушка трижды постучалась и только после этого зашла внутрь. К ее удивлению, в кабинете собралась целая толпа — помимо отца и матери, здесь ее ждали Данталиан, Олимпия, Люцифер, Габи и, конечно же, Асмодей. Замерев на пороге, Ева удивленно посмотрела на отца, который выглядел мрачнее тучи и лишь кивнул в знак приветствия.       — Наконец-то принцесса присоединилась к нам, мы можем начать разговор, — нетерпеливо произнес Данталиан и метнул в нее странный взгляд, в котором смешались раздражение и интерес. — Король и королева не желали начинать его без вас.       — Любопытно узнать, почему вам понадобилось мое присутствие, — ледяным тоном отозвалась Ева. — Неужели собрались обсуждать предстоящую свадьбу?       — О, так вы уже в курсе… От принцессы ничего не скроешь.       — Как и от нас, — недовольно нахмурилась Вики, которая сидела в кресле за столом. Стоящий позади нее Мальбонте тоже выглядел мягко говоря рассерженным. — Вам никто не позволял устраивать брак Габриэля у нас за спиной.       — Неужели на эту мелочь требуется согласие самих короля и королевы? — с притворным удивлением поинтересовалась Олимпия. — Если бы мы знали…       — Вы все знали, но ваш отец решил действовать на свое усмотрение, также как и Сатана, — еле сдерживая гнев, тихо произнес Мальбонте и сильно сжал пальцами спинку кресла, в котором сидела Вики. — Вы говорите, что это мелочь, хотя все обстоит иначе. Это политический брак, Габи — наследник трона Сатаны, который подчиняется королю и королеве, так что это касается нас напрямую. Запрещать или разрешать подобные союзы — наша прерогатива.       — Мы относимся к Габи с большим теплом и не хотели бы, чтобы он стал разменной монетой в ваших делишках, — продолжила Вики, смерив недобрым взглядом Данталиана и Олимпию, стоявших перед ней и Мальбонте. — Мы терпеливо относились к вашему присутствию здесь и проявили достаточное гостеприимство, но этот брак мы одобрять не собираемся.       — Сатана подписал договор, который имеет свою силу, — скривил губы Данталиан и холодно посмотрел на Люцифера и Габи. — Благодаря моей помощи он занял трон. Пора бы и мне получить то, что принадлежит мне по полному праву.       — И что же вы сделаете, если договор не будет исполнен? — спросила Ева, уже зная каким окажется его ответ ответ.       — За такое ужасное предательство и нанесенное оскорбление моей горячо любимой дочери я буду обязан выступить против Сатаны.       — Я могу казнить вас прямо сейчас без суда и следствия, — прошипел Мальбонте и сделал шаг к демону навстречу, но тот, мягко улыбнувшись, покачал пальцем. — Не думали о такой перспективе?       — Боюсь, что в таком случае все мои союзники выступят против вас, король и королева, — пожал плечами Данталиан. — Если меня казнят без судя и следствия, вспыхнет восстание, что не удивительно. У меня достаточно союзников, которые верны мне и только лишь мне… Столкновение с армией, состоящей из пятидесяти тысяч демонов вас ни капли не страшит?       — Не хотел бы прерывать столь интересную беседу, но я пришел сюда не слушать ваши разборки, — вмешался в спор Асмодей и вышел из тени, которая скрывала его от других все это время. Коротко глянув на Еву, он чуть заметно улыбнулся и снова посмотрел на Мальбонте и Данталиана, которые, казалось, были готовы в любой момент вцепиться друг другу в глотки. — Раз уж тема пошла о договоре, я хотел бы напомнить и о нашем, Ваше Величество.       — А для этого нет… более подходящего времени, герцог? — прошипел Мальбонте в ответ. — Это не особо уместно сейчас.       — О, как раз уместно. Я решил поубавить аппетиты в столь сложное для вас время, так что вместо двадцати пяти воинов собираюсь забрать всего лишь двух.       — Постойте, что здесь происходит? — всполошилась Вики и сердито посмотрела на мужа. — О чем он говорит?       — Прошу, успокойся, — покачал головой Мальбонте и крепко стиснул кулаки. — Я все объясню, но позже. Асмодей, кого вы выбрали?       — Пожалуй я остановлюсь на Кристофере и Габриэле, — чуть помедлив, ответив Асмодей. — Вот поэтому я и вмешался в ваш разговор. Габриэль не может жениться на прекрасной Олимпии, потому что будет служить в моей армии.       — Даже не думай! — вмиг рассвирепел Люцифер и уже собирался вцепиться в него, но Мальбонте успел схватить демона за плечо. — Ты моего сына не получишь!       — Асмодей, вы не можете забрать Габриэля в свою армию, у нас на него другие планы, — торопливо обратился к нему Данталиан. Олимпия испуганно отошла на пару шагов, словно опасаясь, что в кабинете прямо сейчас начнется настоящая драка. Габи же, словно его ударили по голове чем-то тяжелым, наблюдал за всем происходящим с непонятным выражением лица. — Только посмейте и…       — Что? Ты хвастался тут своей армией, но я ее не боюсь, — рассмеялся Асмодей, а затем посмотрел на Мальбонте. — Ваше Величество, вы обязаны отдать мне тех, кого я выбрал. Таковы условия договора.       — Ваше Величество, это какой-то абсурд, нам нужно разобраться в этом с помощью судопроизводства, иначе дело дойдет до военного столкновения! — злобно воскликнул Данталиан и хлопнул по столу ладонью.       — Вы все несете бред, Габи никуда не пойдет ни с одним из вас, он находится под нашей защитой и я запрещаю принимать подобные решения! — не выдержала Вики и подскочила с кресла. — Асмодей, поясните мне пожалуйста, в чем суть вашего с моим мужем договора. Советую изъясняться коротко и ясно.       — Я сделал кое-что важное для вашего мужа, теперь он отдает долг, — просто ответил демон, серьезно посмотрев на нее. — Моя королева, вы не должны так тревожиться в вашем-то положении.       — Я сама буду решать, о чем мне тревожиться!       — Эй, замолчите все сейчас же! — закричала Ева, окончательно потеряв терпение. К ее удивлению, все присутствующие мгновенно прекратили ругаться и теперь смотрели на нее так, будто она держала в руках бомбу с часовым механизмом. — Габи никуда не пойдет. Данталиан, Олимпия… Простите, но Габриэль не может присоединиться к вашей семье, потому что… он женится на мне.       В кабинете повисла абсолютно мертвая тишина, от которой в животе Евы образовалась неприятная пустота. Выдержав взгляды всех присутствующих, девушка посмотрела на отца, мать и Габи, который чуть приоткрыл рот от удивления, но затем захлопнул его и сильно сглотнул. Мальбонте и Вики переглянулись, совершенно не понимая, что здесь происходит, а Люцифер, который ясно осознавал, что за театр предстал прямо перед ним, внезапно посмотрел на Еву с какой-то… надеждой? Да, девушка почувствовала, что это была именно она и это придало ей сил.       — Простите меня, принцесса, но я… немного не понимаю, — Данталиан пристально посмотрел на нее и взгляд его неприятно потемнел. — Вы, как я смело могу предположить, состоите с Габриэлем… в отношениях, но так уж вышло, что этот юноша должен жениться на моей дочери согласно договору. Вы ведь понимаете — это дело чести и за этим стоит сохранение дружеских отношений между моей семьей и Сатаной. Нет таких условий, по которым вы имели бы больше прав…       — Нет, имею… Я долго не решалась признаться, потому что мне было… неловко, — твердо произнесла Ева, и набрав в грудь побольше воздуха, обратилась к Люциферу. — Я… жду ребенка от вашего сына. Простите, что говорю об этом вот так.       — Р-ребенок? — запинаясь, переспросил он и посмотрел сначала на Еву, а затем на Габи, который изо всех сил старался сохранять спокойствие и не подавать вида, что и сам находится в полном шоке. — Почему я не знаю? Сын, объяснись сейчас же!       — Я попросила его молчать. Он давно хотел всем сказать и сделать мне предложение, но тут появились… наши гости, которые вынудили Габи согласиться на свадьбу, — продолжила Ева, уводя внимание с друга на себя. Она поражалась самой себе — врать у нее получалось прямо на ходу и даже столь дикие слова звучали вполне убедительно. Самым сложным сейчас было не смотреть на отца, который в этот самый момент сверлил ее тяжелым взглядом. — Представляете, в каком я оказалась положении? Если станет известно, что я родила ребенка от того, кто должен жениться на другой… Ох, какой же это будет позор.       Подняв притворно пристыженный взгляд, Ева заметила, что Асмодей наблюдает за ней с легкой ухмылкой на губах. Он был одним из тех, кто прекрасно понимал, что она нагло врет, но ничего не говорил, предпочитая просто наблюдать за всей этой сценой со стороны.       — Что говорит закон по этому поводу? — холодно спросил Мальбонте, обратившись к Данталиану после недолгой паузы. — Беременность — веский повод отменить свадьбу. Моя дочь — принцесса и ее браку вы не можете мешать.       — Тогда… мы будем рады присутствовать на свадьбе принцессы, — ехидно улыбнувшись, произнес Данталиан и холодно посмотрел Еве в глаза. — Вы же говорили, что хотите пожениться? Ну, так женитесь, причем в ближайшее время, иначе я поставлю под сомнение искренность ваших слов, Ваше Высочество…       — Так и будет, — вежливо кивнула девушка, внутренне похолодев от взгляда демона. — Сегодня же, чтобы у вас не было никаких сомнений.       — Как трогательно, влюбленные, наконец, воссоединились, — Асмодей, который молчал все это время, тихо похлопал в ладони, а затем недобро улыбнулся. — И все же, это не решает проблему. Ладно, от Габриэля я готов отказаться из глубокого уважения к принцессе, но мне все еще нужен Кристофер. Не забыли, Ваше Величество? Мы могли бы обсудить это без лишних глаз?       — Данталиан, Олимпия, прошу вас оставить нас, Люцифер и Габи, вы тоже выйдите, — приказным тоном произнес Мальбонте, не отрывая от Асмодея взгляда. — Если у вас будут какие-то вопросы ко мне, то мы сможем обсудить их чуть позже.       — Идем, дорогая, — недовольно процедил сквозь зубы Данталиан и взял дочь под руку. — Надеюсь, мы приглашены на свадьбу?       — Разумеется, — коротко ответила Ева и посмотрела на Габи. — Ты можешь подождать меня в моей спальне. Мы скоро все обсудим.       Парень лишь кивнул, но по его лицу было ясно, какое сильное облегчение он испытал. Сыграть спектакль под названием «свадьба» казалось совсем несложным делом по сравнению с тем, чего он избежал только лишь благодаря Еве и ее смелому заявлению о беременности. Выйдя из кабинета следом за Люцифером, он глянул ей в глаза напоследок, мысленно посылая ей слова огромной благодарности.       — Так, на чем же мы остановились? — с легкой улыбкой спросил Асмодей, когда дверь закрылась. — Ах, да… Договор. Мне нужен Кристофер.       — Почему он? — раздраженно поинтересовался Мальбонте. — Зачем тебе именно Кристофер?       — Он показал себя прекрасным воином на соревнованиях. Он сильный, крепкий, уверенно держит меч и может брать на себя ответственность за других. Или вы хотите, чтобы я выбрал Арея? На самом деле, я бы так и сделал, но понимаю, что он ваш приемный сын. Я же не настолько сволочь.       — Кристофер — ангел, — ошеломленно прошептала Вики. — Ему нельзя быть в Аду. Он не продержится там слишком долго… Нет, я против!       — Асмодей, вы ведь тоже это понимаете, — рассерженно обратилась к нему Ева. — Чего вы добиваетесь? Зачем вам воин, который не сможет жить там, куда вы собираетесь его забрать?       — Я могу что-нибудь придумать, это не такая уж большая проблема, — махнул рукой Асмодей. — Или так… Вместо Кристофера я забираю двести воинов. Как вам?       — Ты… слишком много на себя берешь, — прорычал Мальбонте и подошел к нему вплотную, но тот лишь усмехнулся при виде его разъяренного лица. — Я не позволю тебе. Выметайся.       — Оу, прогоняете прямо перед свадьбой принцессы, как это грубо. Ваше Величество, своими словами вы нарушаете наш с вами договор. Вам не страшно?       — Нет, я тебя не боюсь. Посмеешь вернуться… и я убью тебя.       — Отец, он же заберет город! — испуганно воскликнула Ева и Мальбонте удивленно посмотрел на нее. — Да, я все знаю, не спрашивай, откуда мне это известно.       — Город? Виктуар? — ошеломленно спросила Вики и с яростью во взгляде посмотрела на Мальбонте и Асмодея. — Какого черта здесь происходит?!       — Госпожа, не вмешивайтесь, — покачал головой Асмодей и его взгляд на мгновение смягчился. — Не тревожьте свои нервы, это дело касается только меня и вашего мужа, вы тут не при чем.       — Еще как касается! Это мой город, я также несу ответственность за его жителей!       — Дайте нам… четыре часа, чтобы все обсудить, — Ева подошла к отцу и встала между ним и Асмодеем, закрыв собой Мальбонте. — Мы… примем решение и скажем вам. Прошу вас.       — Хм… Решили выиграть немного времени? — усмехнулся демон и ненадолго задумался. — Из уважения к вам и вашей семье я соглашусь. Четыре часа, принцесса. Не больше. Я весьма терпелив, но чаша почти полна. А теперь прошу меня простить, я хочу вернуться к себе. Приятных приготовлений к свадьбе.       Посмотрев на Еву в последний раз и вежливо склонив голову перед Мальбонте и Вики, Асмодей неторопливо покинул кабинет, тихо прикрыв за собой дверь. Судя по всему, лишь присутствие посторонних не позволяло девушке расслабиться, потому что, как только демон ушел, она обессиленно рухнула на диван и закрыла глаза. Все произошедшее оказалось даже более тяжелым испытанием, чем битва с ликантропом.       — Я требую объяснений, — нетерпеливо потребовала Вики и посмотрела на Мальбонте, который занял свое привычное место за столом. — Что тут только что произошло? Что это за договор, по которому мы можем лишиться власти в Виктуаре?       — Асмодей… помог мне кое-что сделать, это касалось… нашей безопасности, — ответил он и неуверенно посмотрел на жену. — Я расскажу тебе все подробности, но не сейчас. Пожалуйста, мне нужно время, чтобы подумать.       — Интересно, а о чем тут думать вообще? Криса нельзя отдавать. Он ангел, ему не место в Аду!       — Но и столько воинов отдавать взамен тоже нельзя, — покачала головой Ева. — Это же грабёж.       — С тобой отдельный разговор, моя дорогая, — прервала ее Вики и судорожно вздохнула. — Я надеюсь, ты понимаешь, что теперь нам придется сыграть свадьбу? Эти скоты от Габи ведь иначе не отстанут. Я надеюсь, что… слова о том, что ты беременна — это неправда?       — Нет, я не беременна, мам, — усмехнулась Ева и ее родители одновременно облегченно выдохнули. — Не переживайте, я готова сыграть этот спектакль до конца… Лишь бы не было проблем.       — Данталиан еще та сволочь, он догадывается, что твои слова ложь, — задумчиво произнес Мальбонте. — Поэтому он и сказал, что хочет присутствовать на свадьбе. Ты должна подтвердить свои слова и только тогда он, возможно, отстанет от Габи… Ты к этому готова? Свадьбу мы организуем, но не такую пышную, какую могли бы…       — Это неважно, главное, чтобы все выглядело по-настоящему, — отмахнулась Ева. Такие мелочи ее мало заботили после всего, что случилось. — Сейчас нужно… придумать, что делать с Асмодеем.       — Может прирезать его, пока он спит? — предложила Вики и кровожадно скривила губы. — Вот скотина… Он ведь прекрасно понимает, что мы не отдадим ему Криса, да и столько воинов сразу тоже.       — Да, он все это понимает, — кивнул Мальбонте и тяжело вздохнул. — У нас есть несколько часов… Но я не уверен, что у нас есть хоть какой-то выбор.       — Пап, неужели ты… отдашь ему город? — не поверила своим ушам Ева. — Или Криса? Нет, нам нужно что-то придумать, должен быть выход. Мы найдем его вместе, я уверена!       — А если не найдем? Тогда… Асмодей пойдет на нас войной и будет уже все равно, сколько у нас воинов. Нам не выстоять против него в одиночку.