Благородный Цвет

Каменные истуканы Храма Сердца сторожили эти постройки ещё до основания Крокуса. Они воистину видели всё, что творилось в этом городе, выслушав каждого, кто искал в них поддержки, но даже они не могли унять дрожь агатовых чёток в Синих когтях. Как и положено этому Сектору, обитатели Синего Ложа должны быть холодны и спокойны, а потому их глава продолжал вершить суды, не проявляя никаких эмоций, и только тут, перед каменными глыбами, он мог позволить себе минуты отчаяния. Она жива. Жерар знал это точно, по-другому быть не могло, иначе бы её просто убили и бросили. В том, что она догнала Саламандра, Фернандес не сомневался, но вот чего он действительно не понимал — это почему её просто не убили? Зачем так рисковать? Боялись гнева Элиты? Забрали на допрос? Пытают, мучают, выбивают информацию? Где она? Что с ней? — Господин Фернандес! — отрапортовал один из членов Алого Ложа, что вошёл прямо в доспехах. — Мы прочесали весь город, но её нигде нет. Подобного рода нарушение не может просто остаться безнаказанным! Они похитили главу Алого Ложа! — И что ты мне предлагаешь? — забыв о своём статусе, Жерар поднялся на ноги и посмотрел на солдата, как на говно. — Магнолия кишит Повстанцами… Давай сожжём, чтобы наверняка. — Вы хотите оставить всё, как есть?! — Можем сжечь Магнолию! — крикнул глава и указал когтями в сторону выхода. — Сейчас за бензином сбегаю, а ты давай, гони за спичками! Как думаешь, одной канистры хватит, или две взять?! — Какое действие предпримет Синее Ложе? — буквально сквозь зубы процедил стражник, которого раздражало поведение главы Судейства, но он не менее понимал этого дракона. Ещё никогда прежде Жерар не испытывал такого лютого непонимания, что вообще можно сделать. Он таращился по сторонам, силясь разглядеть во фресках ответы на тайны того, почему всё так дерьмово складывается, и не находил. Скребя когтями по чёткам, они не становились матовыми лишь потому, что он натирал их взмокшими подушечками до зеркального блеска. — Жерар. — голос стражника заставил парня вздрогнуть и ошалело посмотреть на стражника. — Что предпримет Синий Сектор? — Сектор. — нервно выдохнул парень, дрожащей лапой потирая взмокшую от волнения татуировку. — Что решили Фиолетовый и Жёлтый Сектора? Лекарства и Электричество, они наладили это? — При всём уважении, сейчас это не первостепенная задача. — А вот тут не поспоришь. — глава Синего Ложа даже не пытался скрыть того, что ноги подкашиваются. — Первостепенной задачей это было лет десять назад… Теперь это — причина грядущей войны. — Мы потеряли главу Алого Ложа! — Мы потеряем всех глав… А ещё все головы, если срочно не предпримем какие-то действия. — Вы просто закроете глаза на похищение Эльзы?! Это был первый раз, первый и последний, когда Жерар потерял голову и со всей дури заехал солдату в челюсть. Удар был такой силы, что разбил щеку едва ли не в мясо, а солдатик явно смекнул, что сболтнул лишнего. Фернандеса трясло, у него дрожали руки, он и не думал извиняться, он хотел втоптать этого ублюдка в мрамор. — Я… — буквально выдохнул Жерар, силясь не разорвать глотку этому ублюдку. — Никогда не закрою на это глаза… Я сам перекопаю всю Магнолию, чтобы найти Эльзу… Но я не могу просто взять канистру с бензином и поджечь город, хотя мне и хочется. Эти ублюдки её похитили, а значит она ещё жива, вопрос — на долго ли? Любое необдуманное действие может привести к тому, что эти шакалы просто вспорют ей брюхо… Ты этого хочешь? — Нет. — утирая с лица кровь виновато шептал стражник. — Алое Ложе не хочет подобного. — Синие тоже… Прости. — Всё нормально. — стражник потёр ушибленную щёку. — Последнее время мы все на взводе. Белый Сектор разогнал бунты у Границы, всё чаще на митинги выходят Вельможе, это подбивает на волнения среди Приближённых. — Скоро мы все здесь заволнуемся основательно. — Что предпримет Синее Ложе? — Это просто нереально хуёвая идея… Но может сработать. А пока главы Крокуса решали как быть, пышные бутоны алых роз одарили свою хозяйку не только эстетическим удовольствием, но и изумительным ароматом, однако сердце Металликаны было не на месте. Она чувствовала, как её единственный ребёнок с каждой секундой становится всё дальше и дальше от неё, и она ничего не могла с этим поделать. Акнология хоть и раздражал её самим фактом своего существования, но где-то этот матовый упырь был прав. Она однозначно перетянула удавку на шее своего ребёнка. Гажил вернулся в воскресение какой-то побитый, потерянный и странный. Она не стала докапываться, что это за ссадины и порезы, а лишь попыталась быть холодной и бесстрастной. Так или иначе, у её мальчика же может быть личная жизнь и увлечения, о которых ей знать не обязательно… Хоть и хочется до скрежета клыков. — Нас позвали в гости Роуг и Минерва, по случаю свадьбы. — как бы невзначай выдала брюнетка, отправляя в рот кусочек сочной оленины и силясь не смотреть искоса на порезы своего ребёнка. — Не прийти было бы грубо. — Когда? — На следующих выходных… Дай угадаю, у тебя планы? — Да. — Хорошо. — надо признать, было непривычно видеть Металликану такой. — Тогда я пойду одна. Я скажу о том, что ты не смог освободить вечер. — Спасибо. — Гажил. — тут Металликана отложила столовый прибор и лишь обречённо вздохнула. — Я даже не буду пытаться спросить, куда ты убегаешь, я просто хочу знать, почему каждый раз ты приходишь избитый? Просто скажи мне, что ты там делаешь? — Я тренируюсь. — холодно и твёрдо, под стать Алому Отливу своей матери, выдал юнец, уверенно глядя в глаза. — Много тренируюсь, и, как можно заметить, мне есть, чему учиться. — Хорошо. — женщина лишь смиренно опустила голову. — Меня не будет на следующих выходных, я останусь в доме Роуга. Сделай мне одолжение. — Какое? — Будь осторожен и не лезь на рожон. — Конечно, мама. — впервые за весь вечер, парень улыбнулся самой доброй и послушной улыбкой, которую мог из себя выжать. — Обещаю не делать никаких опасных действий или ввязываться в сомнительные авантюры. *** — ПОРВИ ЕГО, СУКА!!! — вопила толпа, глядя на то, как дракон Благородного Цвета херачит безродного Смерда башкой о стены Клетки. — УШАТАЙ ЕГО, МРАЗЬ!!! Сказать по правде, Гажил уже еле стоял на ногах, отбиваясь от третьего ублюдка и явно ожидая скорый Забой, но ему сейчас было неважно! Он дрался, как бешенная псина, кидаясь на своего врага ногами вперёд, выпуская когти, и бил только на поражение! Толпа ликовала, кровь и чешуя летели во все стороны, но Гажилу было плевать. Толпе нравится, Гильдии нравится… Ему нравится. Железный приносил баснословные деньги Гильдии, а потому на бои с ним вызывались все, кто мог хоть как-то держать удар. Было в этом и хорошее, и плохое, так как помимо кучи золота и ссадин, Гажил мог выбеситься и рухнуть на пол обессиленный и обескровленный. — Как идут дела? — бесстрастно выдал Макаров, что стоял на балкончике и безразлично глядел на то, как Гажил делает Гильдии шоу и кассу. — Мы практически готовы. — тихо выдал подошедший Нацу и тоже глянул на новую звезду Клетки. — Я думаю, что через неделю можно будет начинать. — Как сам? — Люси нужны были устрицы с бананами в три часа ночи, дошло до истерики и битой посуды, а так, я почти выспался. — Очаровательно. Ей стоит побольше спать и поменьше истерить, а то сам понимаешь. — Понимаю. — Нацу. — Что? — Гажил. Нацу резко притих и посмотрел на представителя Элиты, что, едва стоя на ногах, смог уделать всех желающих и вновь вышел победителем Клетки. Надо признать, это — проблема, ну или, во всяком случае, очень скоро станет. — Пусть попасётся. — немного виновато выдал лидер повстанцев. — В конце концов, он больше приносит пользы, чем представляет опасность. Я сам займусь тем, чтобы его убрать тихо и без пыли. — Интересно, как? — У меня есть кое-какие приёмы. — гаденько оскалился парень и самодовольно вздёрнул бровь. — На войне все средства хороши. — Не переусердствуй. — А вот тут, дедуля, не ручаюсь. Ни Нацу, ни Макаров не были заинтересованы продолжать этот странный и непонятный диалог, а потому резко развернувшись, младший Драгнил направился на поиски своей обожаемой Бабочки, мысленно готовясь идти за омаром с ананасами. М-да, не самое подходящее время для того, чтобы завести семью и детей, но что поделать? Правильно! Идти за омаром с ананасами! Надо признать, для боя в Клетке, Гажил вышел вполне себе живчиком хотя бы потому, что он вышел на своих двоих. Это было редкостью, и всё же, чемпиона решили не добивать… Сегодня. Дойдя до лазарета, он был удивлён тому, что Леви сегодня не выступала, однако это не мешало ей залечивать раны участникам Клетки. — Ты выглядишь заметно лучше, чем в прошлый раз. — не без облегчения улыбнулась дракон и начала промывать глубокие порезы. — Ты набираешь популярность. Скоро станешь самым ходовым бойцом. — Не знаю, радоваться этому или бояться до жути. — Правда где-то посередине. — В смысле? — Деньги, которые ты зарабатываешь, не кончаются, чего не сказать про твой собственный ресурс. С каждым разом толпа будет хотеть всё больше и больше, и в один момент ты не сможешь дать ей то, что она хочет. Это неизбежно для всех чемпионов Клетки. — Леви. — тихо, почти шёпотом выдал Гажил, заговорщически глядя через плечо. — А ты когда-нибудь была в Крокусе? — Прозвучало, как издевательство. — даже не скрывая своего настроя, выдала рябая дракониха. — Да брось. — Гажил ловко повернулся и ухватил рябое запястье, после чего немного гаденько сощурился. — Будет весело, пошли. — Куда? — опешила Леви. Весело не было, потому что так сильно обе стороны ещё не рисковали никогда. Протащить представителя касты Смердов в Крокус — почти политическое преступление, но тут такое дело… Чёрный Цвет, как и ожерелье Главы Чёрного Ложа играли на руку, а потому ещё до заката пёстрая перепёлка почти беспрепятственно попала в нужный Сектор. Это было самым настоящим безумием, однако это было неважно, так как самая страшная бестия в Крокусе сейчас мирно попивает чай в доме его кузена на злобу дня Акнологии. Дядьке предстоял тот ещё вечерок. То, как Гажил протаскивал Леви в Чёрный Сектор — отдельный вид психических наклонностей, но, тем не менее, солнышко ещё сияло, когда они оказались в его доме. Никогда прежде дочь повстанца не видела такой красоты. Высокие потолки, белоснежные стены, огромные окна, тут идеально было всё, но на фоне всей этой роскоши девушка чувствовала себя какой-то лишней. Завидев, как Леви резко стушевалась, парень подхватил рябое запястье и повёл её на веранду. Обрыв. Обычно драконов пугали такие высоты и неподвластный ветер, но только не Леви. Расправив крылья, Буревестник всем нутром ощутила потоки, что могли размазать её по стене, и всё же, она не торопилась опробовать свои навыки. Пусть хозяйки дома нет, а лишних свидетелей в виде соседей никто не отменял. — Так красиво. — Леви заворожено глядела на уходящее солнце, цепко держась задними лапами за перила. — Такие виды в Магнолии можно увидеть только со скал, куда не долетают новички. — А я его видел каждый божий день. — Рэдфокс упёрся локтями в перила и тоже вгляделся в закат. — Знаешь, пока не побывал в Магнолии, даже не думал, что вид из моего окна столь уникальный. — Когда папа учил меня летать, мы забирались на самую высокую скалу и наблюдали за закатом. Выглядело почти так же. — Хм. — тут Гажил как-то немного виновато улыбнулся. — Скажи мне кто-то ещё пару месяцев назад, что я буду сидеть на этой веранде с дочерью повстанца, которую сам сюда привёл… Я бы не поверил. — Почему? — и столько тоски было в этом голосе, словно она сама извинялась. — Моя мать прибьёт нас обоих, если узнает об этом… Да и не только мать. — Я думаю, мне стоит пикировать вниз. — девушка оценивающе глянула на скалу. — Подурачились и хватит, мне нельзя находиться здесь. Я прыгну со скалы, она не под наблюдением. — Леви, не надо. — брюнет ловко уцепил рябые когти и слегка потянул на себя. — Ещё даже солнце не зашло. Завтра утром я отведу тебя обратно тем же путём. — Да ну? И где я буду спать? — с хитринкой поинтересовалась девица. — В комнате твоей мамы? — Если она пронюхает, что ты тут была, а нюх у неё, как у собаки, то я запрусь в Клетке изнутри и сам затребую Забой. Ляжешь в моей комнате, я пойду в гостиную. — Ты не такой, как они. — резко сменила тему девица, и ловко повернулась к парню лицом. — Твоя чешую сбивает с толку, заставляет считать тебя тем, кем ты не являешься. — Даже так? — усмехнулся Рэдфокс. — И кем же я являюсь? — У тебя доброе сердце и широкий взгляд на мир. — рябые когти почти с материнской заботой заправили чёрную прядь за ухо. — Ты видишь душу, а не чешую, ценишь узы, а не статус… Среди Элиты этого почти нет. Почему ты не такой, как они? — Это по папиной линии. — тут брюнет ловко перехватил рябую ладошку и поцеловал. — У меня тоже был самый охрененный отец в Секторе… И он тоже ушёл из моей жизни, когда был мне до одури необходим. Я скучаю по нему каждый день. — … — Леви молчала с пару секунд, поле чего виновато припустила голову и тихо шепнула. — Я думаю, я всё же пикирую вниз. — Зачем? — Для того, чтобы не случилось непоправимого. — И что же может случиться? *** Алые глаза рассеянно глядели в идеально белый потолок, который своим совершенством мог сравниться разве что только с тоном благородной чешуи. Он не смотрел на часы, но сейчас должно было быть примерно около пяти часов утра. Первые рассветные сумерки уже озаряли небо, но спать не хотелось, да и что-то ему подсказывало, что ближайшие пару суток ему вообще лучше не спать. Рассудок гонял один и те же мысли, который выветрились в миг, стоило Леви сонливо поелозить на широкой груди брюнета. Медленно, почти с физическим усилием, Гажил посмотрел на Смерда у себя на груди, обнажённое тело которой укрывало лишь лёгкое покрывало, и до скрипа сжал клыки. Поразительная дама. Где-то на белой простыни ещё не высохли пятна крови, а ей хоть бы хны, дрыхнет, как ни в чём небывало. А действительно, чего дёргаться из-за пары пятен крови?! Скоро здесь все стены будут в крови, кишках и благородной чешуе!!! Она спала беспокойным сном, что-то бормотала, шептала во сне, крутилась, иногда махала крыльями, но успокаивалась, стоило чёрным когтям лечь на голубые пряди. На самом деле она сразу просыпалась, однако, заприметив парня, тут же проваливалась в сон. Счастливая. Гажил вообще не спал. Сознание брюнета уже во всех красках рисовало истерику матери и прочие экзекуции. В том, что мать хватит удар, любящий сын не сомневался, и сейчас активно думал, как решить неразрешимую задачу. О том, чтобы познакомить этих двоих, даже речи идти не могло, потому что намордник Металликана перекусит, как и доспехи на Леви. Может в бурю МакГарден и сможет оторваться, но Металликана славится своей мстительностью и навыками следопыта. Боги, ну почему он оказался в этом эпицентре дерьма? — Леви. — тихо позвал парень, когда на часах уже красовалось шесть утра. — Вставай. Надо идти. Не без возмущений, девушка встала, немного болезненно потянулась, почесала взмокший затылок, огляделась по сторонам и внаглую улеглась обратно на грудь мужчины. Эти действия вызвали в парне лишь толику улыбки, он и сам не хотел вставать, но время было против них, а потому нужно было уходить, пока не встали первые ранние пташки. Вопреки стереотипам, Леви собралась так быстро, что Гажил опешил. Он толком не успел прибраться, но об этом он позаботится после. Так или иначе, мать вернётся домой не раньше часов шести вечера, а к тому времени он успеет замести все следы. Решив не подставляться в очередной раз, парень выудил теперь уже свою женщину на улицу и направился к месту, где его никто не должен был спалить. Бар Лилейного располагался на окраине Сектора и, как и положено, в семь утра тут не было ни души, всё было закрыто, а значит, тишь да благодать и никаких косых взглядов. Сказать по правде, Гажил чувствовал себя странно. Он ощущал одновременно чувство небывалого счастья и грядущего пиздеца, а потому не мог в полной мере осознать оба. Он бы так и просидел часов до девяти в раздумьях, если бы Леви весьма неоднозначно не попросила потереть ей спинку. Отказываться уже было неактуально и бессмысленно, да и чего греха таить, он был не прочь намылить эти рябые чешуйки, а дальше по накатанной. Совместный душ плавно перетёк в продолжение вечера, что только ещё пуще осложнило ситуацию, но сейчас уже не имело значения ничего. Сказать по правде, брюнет вышел из душа первым, чтобы посидеть пять минут в тишине и подумать. Мысли спутались, всё медленно катилось в тартарары и надо было выпить. На часах около семи утра, несусветная рань по меркам Крокуса, а потому он не боялся наткнуться ни на кого. Накинув на себя полотенце, Гажил вышел из ванной с целью налить себе чего покрепче, и даже не догадывался, что ему это не поможет. — С лёгким паром! — раздалось со стороны барной стойки, от чего чёрные патлы едва не приобрели благородный цвет Белого Ложа. Брюнет не спал всю ночь и даже не планировал, однако сейчас, вжавшись в двери санузла он понял, что сон покинет его ой как надолго. За барной стойкой, с гаденькой ухмылкой, налив себе пивасик, сидел Лилейный и интригующе глядел на парня. Сказать, что Гажил хотел испариться — это промолчать, но бежать ему было некуда, с такой-то рябой ношей под крылом! — Что ты здесь делаешь в такую рань?! — почти плача простонал представитель Элиты, когтями впиваясь в двери. — Знаешь, я хотел задать тебе тот же вопрос, но я догадываюсь. — Лили даже не пытался отвести горящих глаз. — Это как бы мой бар, Гажик, и иногда я прихожу сюда пораньше, дабы успеть сделать кое-какие дела. Сегодня у меня намечается крупный завоз, а потому я хотел всё подготовить и сходить в душик… Душик оказался занят, а помолвка, я так понимаю, расторгнута. Ну что ж, выпьем за это! Лили был рад до задницы, однако первые сомнения закрались в голову, когда Гажил вцепился когтями ног и рук в дверь, закрывая крыльями косяк, а цвет лица мог посоперничать с чешуёй самой Миражанны Штраус. У него была настоящая паника, глаза были чернее чешуи, он задыхался, словно пролетел пару сотен километров, а когти уже почти пробили двери насквозь. — Ладно, не дрейфь! — попытался подбодрить Лилиейный и налил ещё одну кружку пива. — Мамке ничего не скажу! — Лили, ты не понимаешь! — Да всё я понимаю, Гажил! Давай, познакомь нас! — Лили. — тут из алых глаз потекли слёзы, от чего Приближённый опешил в край, а парень лишь осел на колени и замотал головой. — Ты не понимаешь… Ты нихуя не понимаешь. — Так. — мужчина немного нервно сглотнул и почесал затылок. — Ладно. Ну ты ведь понимаешь, что она не может там сидеть вечно? Ей придётся оттуда выйти. От этих слов парень окончательно осел, накрыл лицо руками и, чёрт подери, в натуре тихо заплакал. Это действие настолько выбило Лилейного, что он уже с нескрываемым страхом глянул на двери в душ. Да что там такое? — Лили. — сипло шепнул молодой хозяин и с мольбой глянул на бармена. — Я тебе сейчас покажу кое-что… Ты только не кричи… И обещай, что мама ничего не узнает. — Так, Гажил. — Лилейному уже порядком надоел этот цирк, и он сурово посмотрел на юнца. Тот порыл по карманам своих брюк, что лежали на соседнем стуле и уже тащил что-то в сторону мужчины. — Не знаю, что ты натворил, у кого там увёл невестку, и вообще в какое дерьмо опять вляпался, но… Что это? — Вот. — казалось парень грохнется в обморок, протягивая Приближённому голубую чешуйку. — Это что? Чешуя? — Ага. — Ебать. — усмехнулся мужчина, разглядывая Неблагородный Цвет. — Вот кому-то со шкурой не повезло. Это что, Голубой? Хотя нет, светлее просто Голубого. А где ты взял эту… — тут лицо мужчины вытянулось и побледнело, холодная испарина выступила на лбу и тот поднял полные ужаса глаза на своего господина. — Гажил, нет. — Да. — тем же тоном выдал парень. — Нет. — Да. — Нет! — Не кричи! — В смысле: «не кричи»?! — уже откровенно плакал дракон, медленно оседая на кресло, ибо стоять уже не мог. — Ты видел эту чешуйку?! Ёбанный в рот, она вся такая? — Нет. — Сколько цветов?! — Два. — Какой второй?! — Я не знаю. — Ты не знаешь, какого цвета твоя женщина!!!??? — Нет, я не знаю, как этот цвет называется! — … — Лилейный уже сам был готов когтями пробить столешницу, пока на чёрных глаза наворачивались слёзы ужаса. — Так… Мне страшно спросить… Как эти два цвета… Пятнышком? — Рябая. — Ты, блять, сука, нарочно что-ли искал самый пиздатый вариант из всех возможных!!!??? — Лили, я всё объясню!!! — МАМАШЕ СВОЕЙ ОБЪЯСНЯТЬ БУДЕШЬ!!! А-А-А-А-А!!! — мужчина вцепился когтями в волосы и просто завыл. — Моя жопа!!! Она порвёт мне очко за то, что я за тобой не уследил!!! Она порвёт очко нам обоим!!! Я нежилец!!! — Лили, мы найдём выход из положения! — Так. — бармен резко схватился за лицо и перевёл дыхание. — Ладно… Фух… Веди её. — Лили. — Я сказал: «веди её». Я готов. — Уверен? — Нет. Принеси абсент и сахар. Сейчас, я выпью, настроюсь, и ты мне её покажешь. — Лили. — Неси абсент и показывай её!!! Я готов!!! Брюнет решил не спорить, а Лилейный собирался с мыслями и духом. Будь, что будет. Накатив граммов сто чистого абсента, дракон заметно захмелел и приготовился к худшему, в прочем, как оказалось, не зря. Минуты три Гажил о чём-то беседовал в душе, после чего наружу вышла до смерти напуганная девица, но Лилейный даже не дрогнул. Придирчиво, почти как настоящий оценщик ювелирных изделий, Приближённый осмотрел каждую неблагородную чешуйку, утвердительно кивнул, взял бутылку абсента, отпил с горла и рвано выдохнул: — Нет, я был не готов. — Лилейный. — Заткни хлебало, мой ебанутый господин! — гавкнул мужчина и потёр переносицу. — Сейчас я выпью весь абсент в баре и придумаю, как спасти наши благородные и не очень жопы! — тут Лили почти с вызовом посмотрел на перепуганную Леви и вновь утвердительно кивнул. — Так, я знаю, что мы сделаем! Нам нужна хна, битум, смола и вулканическая крошка! — Нахрена? — опешил брюнет. — Мы её покрасим в Чёрный, и Металликана ничего не заметит! — Чисто из спортивного интереса, Лили! А ничего, что от неё будет пахнуть смолой за километр?! — Хм. — Приближённый задумался и его осенило. — Так! Мы подгадаем момент, когда Металликана будет болеть и выльем на неё самый ужасный парфюм из всех возможных! Он перебьёт запах битума и всё прокатит! — А голубые брови? — Гажил, это же женщины! В отличии от мужчин, они рождаются без лица и дорисовывают его по ходу жизни и мере необходимости! Да, отличный план! — Нет. — Почему? — Почему? — передразнил Гажил и указал на Леви, что уже прикрылась крыльями хоть как-то скрываясь от позора и происходящего. — Давай мы придумаем план, который не подразумевает то, что мы закатаем её в асфальт! — Я хоть что-то предложил! — взорвался Лилейный, подлетел к парню и со всей дури ёбнул своего хозяина по лицу. — Ты хоть представляешь, что тут начнётся, когда Металликана её увидит?! Да в Крокусе камня на камне не останется, а про Магнолию я даже заикаться не буду! Короче, срач начался просто запредельный. Летели матюки, вопли, обвинения, крики, обещания донести всё это дерьмо до ближайшей бутылки и выхлебать на пару со спиртным, ибо если это выйдет куда-то за пределы бара, это будет пиздец. Мужская половина была так увлечена разбором полётов, с периодическим рукоприкладством, что от скандала их отвлёк едва слышимый женский полу-писк—полу-плачь: — Гажил… Гажил… Мужчины не хотели отвлекаться, но стоило им повернуть голову, как все крики смолки на миг, сердце упало в пятки, но ступор этих двоих не мог даже отдалённо сравниться со ступором Акнологии, что разглядывал Леви, как инопланетную форму жизни, параллельно отхлёбывая абсент с горла. С пару секунд тишины, с пару секунд всхипов, после чего Приближённый и его Господин буквально взорвались. — Ты не закрыл двери!!!??? — вопил во всю глотку Гажил, летя к дверям, едва не потеряв полотенце по дороге. — ДЯДЯ!!! Почему вы не дома в пьяном угаре!!!??? — Я полночи с твоей мамашей за одним столом сидел. — Акнология нервно отшатнулся от рябой девушки и попытался собрать голубые глаза в кучу. — Бухать мне запретили, материться тоже, так ещё и под конец она у нас с ночёвкой осталась. Злой был, хотел стаканчик пропустить для лучшего сна… Полбутылки абсента в одну харю, а чую, что спать не смогу ещё пару дней. — Акнология с ужасом указал на готовую разреветься Леви. — В чём это она перемазалась? Помыться девочке надо, мочалочку пожёстче выдайте. — Так, всё под контролем! — скомандовал Лили и уверенно кивнул. — Нам нужны хна, битум и вулканическая крошка! — Я не знаю, зачем вам хна, но если мочалка бессильна, то я «ЗА» закатать её в асфальт. — не менее уверенно кивнул Акнология. — Я приведу бригаду. — СЕЛ И ЖРИ СВОЙ АБСЕНТ!!! — взорвался Гажил, впопыхах натягивая штаны. — Никто не выйдет из этого бара, пока мы не решим, что делать!!! — А что тут решать, всё и так понятно. — как само собой разумеющиеся выдал родственник. — Нам нужны битум, вулканическая крошка, бригада, зачем хна — не знаю, но Лили настаивает. — Мы никого не будем закатывать в асфальт!!! — Почему? — мужчина озадаченно посмотрел на готовую разрыдаться Смерда и вздёрнул бровь. — Я бы закатал. — А я не закатаю!!! И тебе не дам!!! — кричал Гажил. — И вообще, отойди от неё!!! — Да, это хороша мысль. — Акнология сделал шаг от Леви и немного озадаченно посмотрел на племянника. — Гаж, а у неё все прививки сделаны? — Значит так, дядька. — буквально в лицо родстеннику прорычал глава Чёрного Ложа. — Чтоб мать ничего об этом не… — Что у тебя на шее? — чёрные когти ловко подхватили замешкавшегося парня и повернули голову в сторону. — Нихрена себе! Вот это засосала! А я погляжу, ты не сильно переживаешь, что Минерва за Роуга выскочила. Что ж, тем лучше для всех. А где невестка и почём с маманей не знакомишь? Повисла гробовая тишина, Гажил позеленел, Лили чуть не грохнулся в обморок, Леви пуще закрылась крыльями, а Акнология смерил компашку изучающим взглядом, с пару минут подумал, улыбнулся, отпил ещё абсента, погладил парня по чёрным патлам и шаткой походкой направился к выходу. — Ты куда? — рвано выдохнул парень. — За бригадой, Гаж. — Акнологию шатало, только Гажил не мог понять с чего, алкоголя или нет. — Я ухожу за бригадой. Без хны, без битума и вулканической крошки. Просто за бригадой, просто вырыть яму и зарыть. Причём выдолбить яму прямо в этом баре и замочить всех свидетелей. — Дядя! — Одно слово, Гажил! Рыбки!!! — Какие на хер рыбки?! — Золотые! — уже даже не пытаясь скрыть истерику, вопил Акнология. — Лабиринтовые! Можно Гуппи! Я бы начал с Петушков, им не нужен фильтр… А ты какого-то хера начал со Смердов!!! Так ладно бы просто завёл, а ты ещё и зоофил!!! Ты хоть ей прививки от бешенства сделал?! Она кусается!!! — Прекрати орать!!! — Я БУДУ ОРАТЬ!!! Мой племянник — зоофил, которого возбуждает пёстрая скотина… Боже, я ел курицу в твоём доме. Как давно у тебя это? — ДЯДЯ!!! — Что «дядя»?! — Акнологию разнесло не на шутку, и он чуть не разлил абсент, указывая когтем на Леви. — Твоя мамаша — ебанутый сноб и конченный расист, которая закатает эту перепёлку в асфальт без бригады, соответствующей техники и материалов!!! — Ну а ты?! — А что я?! Я тоже ебанутый сноб и конченный расист!!! И тоже хочу закатать её в асфальт!!! Наверное, это — единственное общее у нас с твоей мамой!!! — Обещай мне, что мама ничего не узнает!!! — Твоя мать отгрызёт мне яйца, если до неё дойдёт эта информация!!! Да я под угрозой смерти ей ничего не скажу!!! — тут представитель Элиты допил абсент и почти плача выдал. — Ради бога, давайте просто закатаем её в асфальт! Я оплачу проект, мне как раз нужна дорожка в саду!!! — Так. — осторожно вклинился в разговор Лилейный и смерил Леви, оценив масштаб работы. — Начнём с хны. Все перспективы быть закрашенной в чёрный цвет и похороненной под дорожкой Акнологии на корню пресёк Гажил, поле чего, пусть и с матюками, но клуб неожиданных свидетелей смог таки провести Леви к потайным ходам, откуда она уже в гордом одиночестве направилась к себе домой. Она не возражала, ей больше ничего не грозило, чего не сказать о юнце и двух случайных драконов, оказавшихся не в том месте и не в то время. Бар открылся в штатном режиме, первые полуночные пьяницы приходили на опохмел и за добавкой, однако живая музыка больше походила на отпевание. Гажил вошёл в бар, ощущая себя не только конченным придурком, но ещё и драконом, повинным в похоронном марше со стороны музыкантов. — Лили. — молодой парень сел за барную стойку и тоскливо глянул на чёрного, как тучу мужчину, и цвет чешуи тут был не причём. — Можно спросить… Почему тут музон, словно кого-то похоронили? — Потому что, Гажил… — Лилеййный посмотрел на господина, как на говно и кивнул в сторону. — Твой дядя отстегнул музыкантам баснословные бабки, чтобы они максимально удручали обстановку. — Блять. — брюнет злобно почесал затылок и посмотрел на убитого горем спивающегося Акнологию, в полуметре от себя. — Дядя, ну какого хуя?! — Мой племянник — зоофил. — почти плакал пожилой дракон, мешая градус, запивая абсент пивом. — Он трахается с собаками… А вдруг это семейное, по линии отца? Вдруг это передаётся через поколение? Вдруг мои внуки тоже будут испытывать влечение к пёстрой скотине?! — Она не скотина! — сквозь зубы прорычал парень и вцепился когтями в столешницу. — У неё есть имя! Леви! — Уже имя ей дал. — Акнология налил абсента прямо в пиво. — Ну всё, процесс необратим. — Прекрати строить из этого трагедию! — Трагедию, Гажил, из этого дерьма будет строить твоя мамка. У меня сын — натурал, хотя осадочек остался. — Дядя! — Ты бы не орал так громко, Гажил. — напутствовал Лилейный, ставя перед парнем стакан с виски. — Народу не много, могут лишнее услышать. А по поводу твоего увлечения… — Лили прильнул вплотную и сурово заглянул в глаза парню. — Это не шутки, Гаж, а вполне реальная статья. Тебя может и не вздёрнут, ты — глава Ложа, а вот твою перепёлку освежуют и чешую на скале растянут. Такого рода косяк не простят, так что не будь идиотом. За свою башку не боишься, побойся за девку, потому что Металликана, может и первая, кого ей стоит боятся, но не единственная. Элита не допустит такого дерьма, она не будет жить в Крокусе, это я тебе гарантирую. Даже глава Ложа не сможет изменить этого, так что советую тебе затаится ради её же безопасности. Выхлебал виски, взял стаканчик с собой, сжёг простынь и одеяло, а ещё лучше, всю кровать, и молись, чтобы Металликана пришла под вечер. Что сидишь? Пиздуй домой! Это прозвучало как приказ, от чего разбитый парень направился к себе, под тихие всхлипы Акнологии: «мой племянник — зоофил». Это самое пиздатое утро, которое просто не могло стать ещё хуже! Не могло же? — Гажил! — громогласный голос Металликаны раздался на весь дом, стоило парню открыть дверь, но не успел он обосраться, как сияющая мать просто материализовалась в коридоре со счастливым оскалом до ушей. — Милый, а у нас были гости?! — Что ты здесь делаешь? — казалось даже чешуя поблекла и стекала на пол на пару с многострадальным парнем. — Я здесь живу. — брюнетка не унималась, силясь сдержать волнение и радость. — А у нас в доме была женщина? — Нет, её не было… Никого не было. — У тебя в комнате пахнет женщиной. — Я фетишист, ворую женскую одежду. Потом избавляюсь. — А кровь на простыне? — Рукоблудил, увлёкся, когти выпустил. — Гажил уже сам не понимал, что несёт, просто нёс первое, что пришло в голову. — А ты чего так рано? — Я решила не обременять Роуга и Минерву своим присутствием. — женщина аж подлетела к парню, который впопыхах закрыл засос на шее, но зоркий глаз достался ему от мамы. — Как её зовут? Из какого Клана? Когда ты нас познакомишь? — Я быстрее умру. — Гажил, не говори глупости! — Это не так далеко от правды, как кажется. — Гажил! — Мне надо в свою комнату. — Не волнуйся, я там уже всё убрала! — … — Гажил медленно поднял глаза на маму, после чего развернулся и шаткой походкой вышел из дома. — Тогда мне надо на кладбище. — Проведать могилу отца?! — Вырыть свою собственную. — почти плача прошептал парень настолько тихо, чтобы мать не услышала. — И судя по всему, на двоих. Вот теперь точно хана. Мать от него не отвяжется, Лили и Акнология будут держать язык за зубами, у них свой собственный чешуйный интерес, ситуация вышла из-под контроля настолько, что поговорить о таком дерьме он мог только с Игнилом и отцом. Первый — хрен пойми, где, второй — мёртв. Ну что ж, хотя бы, где искать второго он знает. *** — Скала в пятьдесят метров. — холодно и совершенно безэмоционально говорила Леви. — Очень высоко, порывистые ветры, новички не смогут пикировать, но в целом, это возможно. Береговая линия со скал не охраняется вообще, а потому группе будет несложно войти в Алый и Чёрный Сектора. — Хорошо. — широко оскалился Нацу, внимательно слушая доклад. — Что ещё? — Сектора разделены стенами почти в двадцать метров, из-за чего совершенно не видно, что происходит у соседей, но над Крокусом разрешено летать. Скала — их главное преимущество, но она же и минус. Лётных коридоров почти нет, полагаться на крылья бессмысленно, только на ветер, а потому они не рискнут пикировать. С моря Повстанцы неуязвимы, но только если смогут сладить с ветром, если они войдут тихо, то их никто не заметит. — Ты — лучший летун. — Нацу немного нервно потёр пёстрые ладони, но улыбка не сходила с его лица. — Мы сможем зайти со стороны моря? — Не все. — Леви слегка задумалась и отвела глаза. — Там другой ветер, невероятно изменчивый, усиливающийся ближе к скале. Поток чувствуется очень смутно, коридоров нет. Я знаю группу летунов, которые смогут осилить, я подготовлю отряды, но в целом не советую полагаться только на них. Я думаю, есть смысл совместить атаку с воздуха и земли. Я начерчу планы Сектора изнутри и дороги, которые мне довелось увидеть. От этих слов оскал Нацу стал шире, а серые глаза заблестели, немного лихорадочно окинув присутствующих. Их было немного, драконов десять не считая его и Леви, каждый из них что-то записывал и внимательно слушал, но больше всех в слух обратилась Люси. Стоя у стенки, поодаль ото всех, она смотрела на то, как Леви без единого колебания выдавала все слабые места Чёрного Сектора прямо в когти лидера повстанцев. Её глаза были холодны и совершенно спокойны, как и положено члену Гильдии и одному из лучших шпионов. — Прекрасная работа, Леви. — похвалил парень и поднялся со своего места. — Нападение с трёх Секторов одновременно, два из которых со стороны моря, даст нам небывалое преимущество. Я думаю, что мы даже опередим график. — Нацу. — в помещение вошёл ещё один дракон, протягивая лидеру какое-то письмо. — Весть из Крокуса, прямиком из Синего Сектора. — До нас спустились законники? Не поздновато ли? — усмехнулся парень, забирая письмо и тут же начиная читать, однако, по мере того, как глаза бежали по строчкам, смех становилось всё сложнее сдержать. — А батька не соврал. Кажись Фернандес и впрямь по ней сохнет. — Что там, Нацу? — отозвался кто-то из толпы. — Синий Сектор готов пойти на сделку с повстанцами. — эта фраза лишь заставила всех улыбнуться шире. — Они предлагают «решить всё мирно». Мы отдаём им главу Алого Ложа, а взамен, они снимают обвинения с Саламандра и готовы сотрудничать с Магнолией, дабы решить насущные проблемы. — Звучит заманчиво. — тихий хохот раздался со стороны. — И что скажем? — Знаешь. — Нацу задумчиво вздёрнул бровь. — Ещё сегодня утром я бы задумался над этим предложением. — И что же изменилось? Лидер повстанцев как-то неоднозначно посмотрел на Буревестника, и от этого в серых глазах заиграли черти: — Ещё сегодня утром я не мог с полной уверенностью сказать, что мы одолеем Элиту на раз. У нас были планы Жёлтого и Красного Секторов, а теперь есть ещё и Чёрного. Заход с трёх сторон, так ещё и с земли, эти однотонный ублюдки не то, что не выдержат, им некуда бежать. Подачка Синего Сектора больше неактуальна, как и плен Эльзы. Мы выступаем. — Когда? — Раньше указанного срока… На порядок. — Нацу посмотрел на спокойную МакГарден и одобрительно кивнул. — Ты хорошо поработала. Честно, не ожидал. — Мой дом — Гильдия. — холодно, но твёрдо выдала девица, глядя лидеру повстанцев прямо в глаза. — Я родилась здесь и умру за неё. Во славу Гильдии. — Во славу Гильдии! — вторила толпа. — Я тобой гожусь. — кивнул парень и весьма доброжелательно улыбнулся. — Можешь идти отдыхать. Леви ничего не ответила, а лишь так же кивнула и вышла, словно солдат. Мужчины продолжили говорить о своём, о том, что подтереть этим письмом, а вот Люси лишь рефлекторно провела когтями по животу и медленно направилась прочь из комнаты. Разговоры о захвате мира ей были не интересны, чего не сказать о другом трёпе. Они всегда собирались в одном месте, в любимой гримёрке, где можно было не только привести себя в порядок, но и покушать. Именно тут Леви заварила себе свой любимый чай и с чувством выполненного долга собиралась идти домой. Она устала, вечер был насыщенным, стоило поспать, однако этого ей не дали. — Поговорим? — голос молодой блондинки заставил Леви оторваться от чая и посмотреть в сторону выхода. — О чём? — совершенно спокойно поинтересовалась доносчица. — А нам не о чем? — Люси, давай без этого. — дракон поставила чашку с чаем и весьма сурово посмотрела на подругу. — Я очень устала. — Да. — почти с иронией выдала блондинка, слегка поцарапав когтями свою шею. — Я это вижу. Я так понимаю, спать тебе вообще не пришлось. — Хочешь поговорить об это? — Леви ничуть не растерялась, заслышав весьма очевидный намёк. — Я отлично провела время. Что-нибудь ещё? — Ты никогда не была красавицей. — Что? — а вот тут напор девицы весьма поутих. — Это сейчас… — Ни цвета, ни рода, ни знати. — даже не столько слова, сколько совершенно открытый наезд, заставил Леви стушеваться, а Люси уже даже не скрывать своего негодования. — У тебя не было ничего, а потому ты использовала по максимуму то, что у тебя было: голову, крылья и свой язык. Ты научилась врать. Ты научилась делать это так хорошо, что иногда казалось я сама в это верила. Ты так завралась, то уже сама не отличишь свою маску от лица, но меня ты не обманешь, и Гажила тоже. Он увидел в тебе то, что ты не смогла спрятать за маской лицедейства… Потому что ты не можешь врать при нём. Ты делаешь это, когда он не видит, и Нацу это на руку, но имей ввиду. Он погибнет со всем Крокусом, а ты останешься здесь… И будешь жить с этим до конца своих дней. — … — Леви молчала с пару секунд, после чего в глазах мелькнула неприкрытая злоба. — Зачем ты мне это говоришь? — Потому что, Леви, я люблю тебя как сестру. — голос блондинки дрогнул, но суровости это не поубавило. — И когда ты начнёшь рвать на себе волосы и чешую… Ты знаешь, где меня найти. С этими словами Люси вышла из гримёрки оставив подругу в гордом одиночестве. Что испытывала Леви, сказать было сложно, на её лице не дрогнул ни один мускул. Медленно, она повернулась и взяла чашку с чаем, но пить не торопилась. Она стояла, склонившись над ней до тех пор, пока в тару не упали первые слёзы, после чего когти задрожали, а кружка выпала из рук. Ноги не держали, всё тело колотило, она так и осела в лужу ещё горячего чая, забившись в немом крике, вцепившись в голубые волосы. Осознавала ли она, что своими же руками приблизила смерть Гажила? Конечно. Она знала это с самого начала, ещё до того, как отправилась в Крокус, и уж точно знала это, когда сдавала планировку Чёрного Сектора лидеру повстанцев. Жалела? Нет. Почему? Всё просто. Она — член Гильдии. Она родилась здесь, и умрёт за неё. Её участь была предрешена задолго… Просто им обоим не повезло.