Благородный Цвет

Страшно было даже представить, что творилось в Крокусе, пока он валялся в отключке, но пытался не думать об этом, что получалось весьма условно. Разбитые баррикады, следы борьбы, кровь, и всё же его волновало другое. В родном Секторе он оказался ближе к рассвету, и ещё никогда прежде он не видел столь угнетающего зрелища. Как ни странно, но жилые дома практически не пострадали, чего не сказать о Храме Сердца, над которым кружили Смерды и Простой Люд, подобно стервятникам, и поднимали шум на любое приближение. Соваться туда он не рискнул, решив попытать счастье на знакомой ему территории, но и тут удача отвернулась от него. Дом. Он был совершенно не тронут, стоял себе на окраине обрыва и мирно дожидался конца. Войди и забудь о происходящем, но когти впивались в половицы, а крылья никак не складывались в проходе. Он здесь не один, и лучше бы тут была свора чокнутых повстанцев. — Где ты был? — спёртый, то ли от ярости, то ли от слёз, голос матери раздался в тишине, от чего парень вздрогнул и в ужасе повернулся. Нет, она не была избита, на ней не было побоев, но что-то в этом взгляде алых глаз говорило, что Гажила эта участь однозначно не обойдёт. Она стояла, слегка припав к земле, крылья были напряжены, она смотрела на сына исподлобья, её руки безвольно висели, но когти были выпущены до предела. Теперь точно хана. — Где тебя носило двое суток? — рычала брюнетка. — Чёрт. — выругался Гажил. — Двое суток. — Где ты был? — Что произошло? — Эти пёстрые перепёлки свергли власть. — у Металликаны уже не было моральных сил бороться ещё и с сыном. — Они атаковали с моря, разбили Красный и Чёрные Сектора, и Зажали Белый меж Магнолией и берегом. Сейчас эти мрази оккупировали Храм Сердца, оттеснив Элиту к Границе и по береговой линии. — Но почему ты тогда здесь? — с дрожью выдал парень. — Потому что это мой дом. — почти прорычала брюнетка, выпуская когти, что слегка порвали подол платья. — Сдохну, не уйду. — Что делают другие Сектора? — Готовят отражение атаки, тем более что времени осталось не так уж и много. — Чёрт подери. — Гажил. — у Металликаны почти не осталось сил, но она всё же выпрямилась и глянула на своё чадо сверху вниз. — Где ты был двое суток? — Неважно. — Крокус пал, а ты говоришь «неважно»?! — Меня отравили! — почти гавкнул брюнет, сам пугаясь своего тона. — Леви подсыпала что-то в вино. — Леви. — оскал Металликаны растянулся до самых ушей, а глаза почернели в тон чешуе. — Рябая курица? Так вот, как её зовут. — Прекрати! — Или что, сынок? Крокус пал по вине этой перепёлки. — Крокус пал, потому что творил беспредел и игнорировал проблемы Магнолии!!! — буквально выкрикнул Гажил. — Если бы Крокус проявил хотя бы каплю инициативы и заинтересованности к проблемам Смердов и Простого Люда, он бы стоял и по сей день!!! — Хорошо они тебе мозги промыли. — Мозги мне промывали Крокус и Элита!!! — парень и не думал униматься, уверенно наступая на мать. — Легко говорить про правила, сидя в роскоши и ни в чём себе не отказывая! Я был там, в этих катакомбах, видел этих детей и больных, на которых Сектора забили большой и толстый!!! Пока Элита шикует на балах, попивая дорогое вино, тысячи детей умирают в трущобах от лихорадки и голода!!! Когтистая лапа матери ударила парня по лицу с такой силы, что не только разбила губу, но и оставила три характерные царапины на щеке. Не спрячь она когти в последний момент, рассекла бы щёку насквозь. Гажил лишь болезненно поморщился, после чего уверенно глянул на взбешённую мать, и вроде бы надо было захлопнуть пасть, но… — Что? — буквально выдохнул брюнет. — Правда уши режет? — Ты — Элита. — рычала женщина. — А они — Рабы. А удел раба — стоять на коленях перед своим господином. — Что-то не припомню, чтобы отец хоть раз назвал Лилейного или кого-то другого Рабом. — Не сравнивай. — Кого? Тебя с отцом?! Его спасла только чешуя на руках, которую острые когти матери рассекли до самого мяса. Родительницу переклинило настолько, что она кинулась на своё чадо, как на полноценного врага, и, видят Боги, Гажил на своей шкуре осознал, почему мать так долго стояла во главе Чёрного Ложа. Металликана боролась, как настоящий псих, разрывая в клочья чешую родного сына, брызги крови летели во все стороны, а Гажил только и успевал, что отражать атаки. Это был неравный бой, в котором у Гажила практически не было шансов, и всё же… — На колени!!! — кричала брюнетка, нависнув над истекающим кровью сыном. — «На колени»: я сказала!!! Она была в бешенстве, калейдоскоп мыслей и эмоций затмил рассудок, а вот в голове брюнета резко стало очень и очень тихо. «На колени»: отозвалось от каждой извилины. На колени. На колени… На колени. Рассудок тут же выкинул в Клетку, которая была ещё страшнее, чем те, кто в неё заходил. Перед алыми глазами всплыл образ балов, невест, устоев, требований, границ, планок… Рэдфоксов… — Рэдфокс. — одними губами шепнул парень, с трудом поднимаясь на четвереньки. — Рэдфокс. — Я сказала: «НА КОЛЕНИ»!!! — Рэдфокс. — в голосе послышалось сдавленное рычание, а сам парень встал на ноги и поднял на мать совершенно чёрные глаза. — Я — Рэдфокс. — Если ты… — Я — Рэдфокс! — перебил брюнет, широко расправил крылья, выпустил когти и с яростью глянул в слегка опешившее лицо матери, после чего прокричал во всю глотку. — А Рэдфоксы никогда не стояли НА КОЛЕНЯХ!!! Тут сработал элемент внезапности, но больше сыграло то, что она допустила ошибку Акнологии, которую осознала уже во время битвы. Гажил был менее опытным бойцом, но он был моложе и более выносливым, чего не сказать о повидавшей драки Металликане. Вцепившись матери в плечо зубами, парень вырвал целый кусок чешуи, после чего когтями начал полосовать крылья. Ширму ему переклинило не меньше, чем самой Металликане, два Рэдфокса сцепились не на жизнь, а насмерть, и впервые Металликана ощутила, что у неё есть все перспективы проиграть. Мочил Гажил родительницу безбожно, исполосовав руки, спину и крылья, в некоторых местах порвав перепонку. С такими травмами она далеко не улетит, но даже этого ему показалось мало, из-за чего он схватил мать за волосы и пару раз ударил головой в стену. Обессиленная и контуженная брюнетка рухнула на пол, по крылу стекала кровь, а Гажил отпрянул к стене, сам не осознавая, что только что сделал. Он смотрел на свою покоцанную им же мать и пытался тупо понять, что чувствует. Это была смесь страха, ужаса, какой-то странной и не понятной эйфории и облегчения. Это чувство… Оно показалось ему знакомым. Да, он уже ощущал его прежде… Когда сломал Клетку. И почему-то ещё никогда прежде ему не было так легко дышать. Он истекал кровью, всё тело болело и было изрезанно, но у него был просто немыслимый прилив сил, от которого он вдруг осознал, что у него ещё целая уйма дерьма, которое он ещё может исправить, или хотя бы попытаться. Нетвёрдой поступью, оставляя за собой кровяной след, парень направился прямиком в сторону террасы. Это было самой абсурдной идеей, которая когда-либо приходила в эту смолёную голову, но чёрт подери, он это сделает. — Ты что удумал? — заплетающимся языком прорычала Металликана, не в силах подняться даже на локти. — Гажил, что ты собрался делать?! — Я должен найти Нацу. — рычал парень, хромая добравшись до перил. — Говорить с ним в Храме Сердца бессмысленно, но он обязательно вернётся в Магнолию. — Тебя там убьют! — Не убьют, я — член Гильдии и чемпион Клетки. Я — один из немногих представителей Элиты, которых будут слушать Простой Люд и Смерды. Я должен хотя бы попытаться. — Ты не доберёшься до Магнолии! Они тебя не выпустят! — Они не охраняют скалу. — Гажил, не неси ересь, ты погибнешь, если прыгнешь со скалы!!! Ещё никто не выжил!!! — Повстанцы напали со стороны моря. — алые глаза слегка недобро блеснули. — Они смогли подняться по скале, а после спуститься вниз. — Гажил, Повстанцы — больные ублюдки, которым нечего было терять!!! Они кинулись во все тяжкие, и уж точно не дошли в полном составе!!! — Нет, они дошли в том составе, в котором вышли. — С чего ты это взял!!!??? — У нас был один учитель. — Что? Но вместо ответа, парень ловко запрыгнул ногами на перило, широко расправил крылья и ошалело посмотрел вниз. Зачем она учила его летать? Она так ему и не ответила в тот день, только поцеловала, но что-то ему подсказывало, что где-то она предполагала подобный исход. Как жаль, что у него только одна попытка это проверить. — Гажил, не смей!!! — кричала Металликана, таки найдя в себе силы встать хотя бы на четвереньки. — Гажил, немедленно вернись!!! ГАЖИЛ!!! — Первые Драконы не умели летать. — тихо шепнул парень, силясь не задохнуться от морского ветра. — Их крылья были слабыми, и они даже не могли ими махать, но они у них были. — Гажил, если ты сейчас же не вернёшься домой… — Подобно белкам, они скакали с ветки на ветку, иногда пикировали с высоты расправляя их лишь для того, чтобы смягчить падение, но именно летать научились те, кто смог покориться Ветру. — брюнет продолжал цитировать своего учителя, словно в бреду. — Неизвестно, какой окрас у них был, и был ли вообще, история умалчивает, тогда это было неважно, а что действительно важно, как негнущиеся крылья смогли взмыть до облаков. — Гажил! — тут в голосе матери послышались слёзы, а губы предательски задрожали. — Пожалуйста, Гажил… Не поступай так со мной. — Они не боролись с Ветром. Их слабые крылья не могли сопоставить абсолютно ничего против стихии, а потому они знали, что перед Воздухом они совершенно беспомощны, и всё же крылья стремились к облакам. — игнорируя мать, брюнет натянул крылья до предела и рвано выдохнул. — Срываясь с высоких скал, они ловили потоки ветра, используя крылья для планирования, а не полёта, и это были первые летуны в истории. — Сын. — уже не скрывая катящихся по щекам слёз, Металликана рыдала в голос. — Прошу тебя. — Как жаль. — шепнул парень и немного нервно улыбнулся, глядя вниз. — Что у меня только одна попытка. Металликана хотела было ещё что-то сказать, но Гажил сорвался вниз, и в этот момент сердце брюнетки остановилось. Царапая пол когтями, она силилась доползти до края, адреналин вытеснил боль, но главное испытание предстояло не ей. «Ветер сильнее»: истина, которую Гажил слушал каждый полёт с Леви, и всё же летел он силясь не сопротивляться стихии. Его швыряло из стороны в сторону, и вот, когда он думал, что сейчас его размажет по скале, сам ветер его же от неё отталкивал. Истинное испытание воли и выдержки, эти пятьдесят метров Гажилу показались вечностью, но в самый последний момент, он вдруг почувствовал, что его крылья сами ловят потоки воздуха, отталкиваясь от стены. Иллюзия власти над стихией, она же и погубила потомков первых летунов, а потому Рэдфокс сделал то, на что его матери никогда бы не хватило духу. Он полностью отдался Ветру, натянув крылья до упора, как параплан и просто начал ждать. Пролетая от скалы в паре миллиметров, казалось он вот-вот размажет себя по ней, и в самый последний момент завихрение воздуха просто отшвырнуло его от стены выкинуло в море. Крылья срезали гребни волн, солёные брызги слегка ударили в лицо, и тут Гажил вдруг осознал, что он поймал поток. Волны поднимались над головой, но на стыке двух стихий парень вдруг осознал, что потоки не одни и те же. Вода и Ветер не перемешиваются, волна не накроет, пока под ней поток воздуха, а потому, перед тем, как накрыть с головой, ветер вытолкнет тебя из-под гребня… Главное дать ему шанс. Море было неспокойным, волны поднимались на метров пять, а Гажил вилял меж них, словно в лабиринте, на негнущихся крыльях. Ветер выталкивал парня из воды, вода задавала направление ветра, а сам летун забыл, как дышать. Он чувствовал поток, тот самый, первозданный, и ему не нужны были крылья, чтобы летать, пока Металликана просто не верила своим глазам. — Это же невозможно. — шептала брюнетка, сидя в луже собственной крови, но ноги подкосились не от этого. — Это просто нереально… Как… Как такое может быть? А пока у Металликаны был самый настоящий экзистенциональный кризис, Гажил летел в сторону Магнолии и пытался понять, что с ним происходит. В прошлый раз он потратил неимоверное количество сил и рухнул замертво, летя, как ему казалось, целую вечность, а сейчас он не сделал почти ни одного взмаха, но летел в разы быстрее. До чего же странное чувство, доселе непознанное, но почему-то он сразу понял, как оно называется… Свобода. В прошлый раз он чуть не сдох, пока летел до Магнолии, но сейчас долетел до береговой линии почти за час. Не сказать, что он вообще не устал, да и «мамины объятья» дали о себе знать, и всё же на берегу его встретили не так тепло, как ожидалось. Клетка и Гильдия сделали своё дело, а потому огонь по нему не открыли, да и в целом, из всех представителей Элиты, отнеслись даже с каким-то уважением и предложили обработать раны. На требование увидеться с Нацу стража отреагировала весьма серьёзно и без шуток, однако по понятным причинам выполнить не смогла. Вместо этого Гажила отправили в уже привычные катакомбы, посидеть и подождать Саламандра, когда он вернётся. Неприятная ситуация, но делать было нечего. В этой части катакомб он ещё не был, его отвели в самый низ под арену с Клеткой, где, по всей видимости, располагался основной штаб повстанцев. Тут было много темниц, сейчас обустроенный под склад оружия и прочих приблуд, даже жилых казарм, однако отвели его в самую дальнюю комнату, которая отличалась своей обжитостью и вполне себе живыми обитателями. — Гажил! — добродушно улыбнулся Игнил, глядя в это слегка растерянное лицо чистокровного выходца Чёрного Сектора. — О, ты покоцанный! Кто тебя так? Стража? — Игнил, что вы здесь делаете? — опешил брюнет. — Разве вы не уехали?! — Конечно уехал! В Магнолию. — гаденько оскалился дракон и велел страже выйти. Те молниеносно подчинились, что ещё больше выбило парня. — Так кто тебя так ободрал, малыш? — Мама. — отрешённо выдал гость. — Да, она может. Дай угадаю, это из-за Леви? — Откуда вы знаете про Леви? — Ох, Люська мне все уши прожужжала. — печально выдохнул Игнил. — Обычно она приходит ко мне пожаловаться, какой Нацу придурок, а я сижу и вздыхаю от мысли, что он весь в отца. — Вы знали отца Нацу? — Что ж так грустно? Почему знал… Я ещё вроде не умер. — В смысле? — брюнет даже не понял, что ему сказали. — Я не… Коварная ухмылка на лице Игнила заставила Гажила оборваться на полуслове, и воистину, сейчас в этом оскале он увидел действительно схожие черты с лидером повстанцев. Это казалось ересью и бредом, но… — Один раз свалившись с горы ты уже не сможешь жить, как раньше. — хищно выдохнул Драгнил и закинул ногу на ногу. — А если нелёгкая занесёт тебя ещё и в Гильдию — там вообще пиши пропало… Вот и я пропал там в своё время, как видишь, до сих пор не смог вернуться. — Вы же охотились на Саламандра столько лет. — Охотился? — почти с любовью, словно глядя на маленького ребёнка, выдохнул Игнил и подался вперёд, с неменьшим трепетом проведя когтями по шрамам на лице. — Мой маленький засранец. Перебил половину моих солдат, разодрал мне лицо… А я до сих пор люблю его больше жизни. — Как? — только и смог выжать из себя чемпион Клетки. — Сказал парень, который подмял под себя девушку, один Цвет из которых даже не может идентифицировать. — хихикнул Игнил и откинулся на стуле. — А вообще, это довольно прикольная история. Веришь, Гаж, я пришёл поболеть за Клетку. Мне было двадцать, я был молодым придурком и хотел острых ощущений. Взросление для меня было чем-то нереально далёким и неприятным, а потому я стремился промотать все оставшиеся у меня деньки свободы в тартарары, и именно так я попал в Гильдию. Я проматывал бабки на ставки и кровь, которую лили безродные Смерды. Мне нравилось смотреть, как эти безродные крысы рвут друг другу глотки за мои деньги, но всё изменилось, когда меня позвали на «Бабочек». — Игнил болезненно сморщился, даже с какой-то виной глядя в потолок. — Я встретил её в коридоре, её чешуя ассоциировалась у меня с половой тряпкой, на которую вылили чернила и попытались отмыть в болоте, а поскольку я был тем ещё снобом и весьма зажравшимся мудаком, я не смог сдержать взгляд полный отвращения. Веришь, она ответила мне тем же, задрала голову и пошла в гримёрку. Я не понимал, как девушка с такой чешуёй вообще может привлечь к себе внимание не связанного с брезгливостью и отвращением… — тут Игнил замолк и мечтательно вздохнул. — Не мог… А потом она вышла на сцену… И я забыл, как дышать… В темноте не было видно её цвета, её закрасили неоновыми красками, она танцевала так легко, как бабочка, а я смотрел и думал, ну какого чёрта я должен дышать, когда рядом со мной танцует «Бабочка»? Это же так отвлекает. — тут Игнил усмехнулся. — Да, я был настолько конченным, что после выступления просто пошёл в гримёрку и потребовал, чтобы она вышла… Меня ещё никогда в жизни так не пиздили, я пришёл домой разбитый в хламину, морально и физически, но я был конченным, а потому я решил, что всеми силами увижусь с этой сучкой… Мне правда стоило остановится, потому что я даже не догадывался, как далеко зайдёт эта авантюра. Сначала я хотел просто получить то, что хотел, — встречу с Бабочкой, потому что «хочу». Потом я хотел с ней пообщаться, и вот это было моей главной ошибкой. Я думал попиздеть с симпатичной бесцветной дурочкой ни о чём, ну что в этом плохо? Что может вообще случиться? Угу… Через год родился Нацу… А я стал самым счастливым драконом в Крокусе и Магнолии. Я просто охренел с того, насколько мне больше ничего не было нужно, и счастливее я мог бы стать лишь если бы мне позволили взять их с собой в Красный Сектор… Но, что моя «Бабочка», что наш сын, мало чем отличались от вандалов, разгромивших склад с красками, хотя бы визуально, и это было воистину несправедливо. Сбежать в Магнолию я не мог, меня бы однозначно нашли и сдали Крокусу, а забрать в Алый Сектор не позволяли правила Крокуса. Ни вперёд, ни назад, а потому я двенадцать лет метался меж двух огней, дрожа за свою жопу, как последняя сука. Я так дрожал за свою Благородную чешую на своей неблагородной жопе, что, когда моя Бабочка умирала от пневмонии, а сын умолял что-то сделать, я обосрался и не сделал нихуя. — взгляд Игнила потух, но вдруг в нём мелькнули действительно страшный блеск. — Нацу Драгнил, первенец главы Красного Ложа, самый достойный из всех представителей своего Сектора, который бы стал идеальным главой… Не может получить положенное ему по праву первородства место даже в честном бою, доказав свою силу и навыки, потому что на его заднице чешуя, которая не соответствует стандартам военного ремесла… Ты только вдумайся в тупость устоев, по которым мы живём, хотя что я тебе рассказываю. От этих слов Игнил слегка гаденько усмехнулся, а вот Гажил отвёл глаза. Действительно, что это он ему рассказывает. — Где Леви? — отрешённо выдал брюнет. — Вмести с Люси льют слёзы с криком «все мужики — козлы, но мы не лучше». — Очень смешно. — Да нет, грустно. Бабы вообще любят страдать. Они так сильно любят страдать, что они заведомо выбирают самый поганый вариант из всех возможных, чтобы устрадаться вздрыг! Что первая, что вторая, что третья! Без исключений! — А третья, это кто? — Эльза. — Эльза здесь? — Страдает в одной из камер, но если первых двух я ещё могу понять, то Скарлет для меня загадка. Тупее неё только Фернандес. — Что будет после раздела власти? — Какого раздела, Гажил? — усмехнулся дракон. — Элиту свергнут и изгонят из Крокуса. — Всех? — Почти. — раздалось со спины, от чего парень обернулся. — Здравствуй, Гажил. Надо признать, не так он себе представлял эту встречу. Одет Нацу был в чёрную робу повстанцев, однако лица не скрывал, как и алых крыльев. Больше им нечего скрываться, а потому лидер повстанцев лишь грустно улыбнулся и прошёл в комнату, обошёл друга и протянул Игнилу свиток. Мужчина улыбнулся сыну, поднялся на ноги и развернул отчёт. — Всё идёт согласно плану. — спокойно констатировал Игнил. — Потери? — Незначительные. — словно в комнате не было посторонних, выдал Нацу. — они зажаты с моря и со стороны Магнолии. Бежать им некуда, Храм Сердца захвачен, есть несколько семей, что оккупировались по своим домам, но это не проблема. — А тогда в чём проблема? — Ни в чём. — уверенно выдал парень. — Элита сошлась на Границе и их меньше, чем нас раза в четыре, а значит разбить их не составит большого труда. — Надо подстраховаться. — Мы возьмём всех бойцов, что у нас есть, задавим числом, если не силой, а когда всё закончится… — тут Нацу как-то болезненно усмехнулся. — Полюшка готовит лекарей. Они отправятся в Фиолетовый Сектор сразу после бойни. — А остальные? — Следующий возьмут Жёлтый, остальные будут брать по мере возможностей, ибо они не так актуальны. Нацу был настроен решительно, Игнил лишь тоскливо и обречённо улыбался, а Гажил слушал и чувствовал, как к горлу подходит ком. Фиолетовый и Жёлтый Сектора: Лекарство и Энергия. Они не делят власть, не рвутся в бой за деньги и блага, они не пытаются напасть на продовольствие. Они хотят сначала обеспечить условия выживания, и это действительно ужасно. Игнил же лишь поднял глаза на Нацу, подошёл вплотную, поцеловал в лоб и тихо шепнул: — Будь осторожен. Тебя ждут дома. — Я всегда осторожен. — Не пизди. — алый коготь отца уколол в кончик носа, а сам мужчина усмехнулся. — Отдыхай, завтра будет очень тяжёлый день. С этими словами дракон вышел из помещения, оставив двух юнцов в весьма неоднозначном положении. Гажил смотрел на Лидера Повстанцев, Нацу — на представителя Элиты, ещё три дня назад они гоняли пиво и наслаждались жизнью в шумной таверне, а сегодня… — Значит ты и есть Саламандр? — холодно поинтересовался брюнет. — То есть, то, что я сын Игнила, тебя не напрягает? — Во всяком случае я теперь в курсе, в кого ты такой ебанутый. Это у тебя по линии отца. — Знаешь, я в это верил, пока не задумался, что моя мать таки тоже там участвовала. Мне кажется, они друг друга стоили. — Нацу. — Что? — Что будет с Элитой? Нацу молчал с пару секунд, после чего тяжело вздохнул и виновато улыбнулся: — Всё зависит от её собственного решения. Ресурс будет полностью направлен на Магнолию, в первую очередь медицина и энергия, а дальше по необходимости. У Элиты будет два варианта: либо стать частью новой системы, либо покинуть Крокус. Всё, что можно будет решить мирно, мы решим посредством переговоров… Но всё, что нельзя — мы будем решать радикально. — Казнь? — По мере необходимости. — Что будет с Чёрным Сектором? Вдруг Нацу затих, лицо тронула почти детская наивная улыбка, он подошёл вплотную к своему другу и почти дрожа от радости выдохнул: — А это вопрос, на который ты мне ответишь. — В смысле?! — В прямом! — когти Повстанца вцепились в разодранные плечи, а серые глаза блестели от счастья. — Гажил, ты — Глава Чёрного Ложа, и ты им останешься! — Как я могу им остаться, если я из Элиты?! — Нет, Гажил, ты из Гильдии! — Что? — Ты из Гильдии, как и все мы. — Нацу слегка отстранился и даже как-то виновато усмехнулся. — Ну долго ты ещё собираешься делать вид, что ты один из них? Ты всегда был одним из нас, с самого начала, ещё до того, как спрыгнул с той горы! Ты думаешь, что бежал из Элиты, но это не так! Ты бежал из Системы, которая отравляла жизнь всем нам, и именно поэтому ты пришёл сюда! Даже сейчас, когда война на пороге, ты пришёл не к своим… А к нам… Потому что мы и есть «Свои». Надо признать, эти слова нехило так пошатнули извилины в смоленой голове. А Нацу лишь осмотрел всё вокруг, подошёл к другу, вновь взял его за плечи и почти шёпотом выдохнул: — Ты — не такой, как они…. Ты — такой, как мы. Ты всегда был таким, и навсегда им останешься. Мы не хотели, чтобы ты пострадал в бойне, поэтому Леви тебя и увела. Хочешь верь, хочешь нет, но она любит тебя, и ты её тоже. Я не заставлял её учить тебя летать, я даже не заставлял её с тобой возиться, она делала это сама, по собственной инициативе, потому что боялась за тебя, что в Клетке, что за её пределами. Система, в которой мы живём не позволяет нам даже существовать, что уже говорить о том, чтобы следовать тому, что нам любо. Ты и Леви, вы из разных миров, между вами пять каст, как было между моими отцом и матерью, и к чему это всё привело? Мы живём в системе, где Элита не может решать собственную судьбу, что уже говорить о Смердах, и это называется «Нормой»! Стены ради стен, запреты ради запретов, власть у вырождающейся породы, в то время, когда в низах уже сформировалась собственная «правящая коалиция», превосходящая хозяев во всём… Эта система будет уничтожена, её сотрут в порошок, не оставят ничего… И лишь немногим позволят остаться. — Нацу положил когтистую лапу на исполосованную грудь брюнета. — Гажил… Останься с нами. Останься в нашем «новом мире», где нет стен, нет запретов, а Цвет не имеет значения. Помоги нам построить его из пепла, с нуля, тот самый, о котором мы все так мечтали. Мысли спутались, голова заболела, и почему-то он вспомнил попойку после победы в Чёрном Секторе. В Магнолии никогда не было Секторов, не было стен, не было правил, но они были угнетены теми, кто запер себя в клетке стагнации и прочих предрассудков. Клетка, из которой он всегда мечтал выбраться. Клетка… Он всю свою жизнь жил в Клетке. Жил и выживал. Один раз он уже сломал Клетку… Быть может… Ему просто нужно сделать это ещё раз? — Где Леви? — сипло выдохнул брюнет. — Хм. — печально усмехнулся Нацу. — Она вместе с Люси. Они обрабатывают раненных и готовят повстанцев к вылету. — Я могу её увидеть? — Конечно. Сказать по правде, Гажил не помнил, как они шли до лазарета. В голове был каламбур, все мысли в кашу, полный хаос от осознания, что он избил мать, сиганул со скалы, проспал войну, свалил к повстанцам и, чёрт подери, отлично себя чувствует! Совесть не мучает, исполосованные крылья как-то не болят, прилив бодрости ещё часов на пять, а предложение Нацу звучит, как недурная перспектива на будущее. Всё это было так плохо и непонятно, из-за того, что всё было просто заебись. Он и вправду ближе к повстанцам по духу, чем к Элите. Они дошли лазарета минут за пятнадцать. Тут было не протолкнуться, новые раненные поступали каждую минуту, лекаря уже сбивались с ног, однако при виде Нацу, Люси бросила все тряпки и кинулась к любимому. Впившись в губы, девушка обхватила парня за шею и тихо захныкала, пока Нацу лишь поцеловал золотой висок и прижал к себе крепче. Он ещё заставит её понервничать, но костьми ляжет, чтобы их малыш родился в мире, где ему нечего будет опасаться. Гажил же, явно ощутив себя третьим лишним, начал искать глазами голубую макушку. К буйству красок перед глазами он привык, но злосчастная копна нигде не мелькала. Обойдя весь лазарет, Рэдфокс направился в сторону складских помещений и не прогадал. Леви кипятила бинты и иголки, глаза уже покраснели от лопнувших капилляров, она была уставшая и забеганная, но всё же продолжала упорно выполнять возложенные на неё обязанности. Она выглядела так, словно не спала все двое суток, что проспал Гажил, и всё же… — Леви. — этот голос заставил каждую неблагородную чешуйку встать дыбом, а сама девица едва не выронила чан с кипятком, когда повернулась. Усталость как рукой сняло, она крепко поджала к себе крылья, кипяток в руках задрожал, а на мешках под глазами навернулись слёзы. Она боялась, боялась его до одури, а он лишь медленно подошёл к девице, осторожно выбрал у неё из рук чан с кипятком, приложил лапу к щеке и вытер слёзы с этого усталого личика. — Тихо. — шептал брюнет, осторожно прижав к себе Леви, у которой подкосились ноги и безвольно упали крылья на пол. — Всё хорошо. — Элиту свергли. — пискнула девушка. — Я знаю. — Гажил. — Что? — Почему ты здесь? — Эх. — парень осторожно отстранился и приподнял это зарёванное личико. — Потому что ты сама страшная лгунья, которую я знаю. Ты врала мне с самой первой секунды нашего общения и не остановилась ни на миг… Только один раз ты мне сказала правду, и знаешь что? Ты мне ответишь за базар. Леви уже была готова разреветься или что-то сказать в своё оправдание, но Гажил резко подхватил её на руки и намертво впился в губы. Он даже не пытался спрятать клыки, от чего до крови закусил губу драконхи, но это было неважно. К чёрту бинты, к чёрту кипяток, к дьяволу умирающих пациентов, ей просто срочно надо «ответить за базар». А пока в лазарете была своя суета, Игнил неспешно направлялся в сторону камеры, в которой уже образовался неплохой такой соленый слой на подушке. Надо признать, Эльза похудела, побледнела, да и вообще больше напоминала иссохшую мумию, и голод тут не причём. Она продолжала сжимать в руках письмо Жерара, с этой бумажки уже сыпалась соль, а сама она была смята до невозможности, и всё же она не торопилась класть её на стол. — Ох, Эльза. — тоскливо выдал Игнил, подходя к пленнице, и глядя сверху вниз. — Ну как так можно? Она сидела на полу, уперевшись спиной в кровать, крылья валялись на матрасе, а сама она уже ни на что не реагировала. Игнил же присел напротив, достал платок, смочил его водой из кувшина и по-отцовски умыл это личико. Глядя на то, как выглядела его вторая лучшая ученица, на душе скреблись кошки, и всё же острые когти легли на шею. Сказать по правде, Эльза прикрыла глаза в надежде, что он просто её задушит, но то, что последовало дальше, не вписывалось в идеальный план кончины. Железо звякнуло, ошейник рухнул, и это был первый раз за долгое время, когда она заинтересованно подняла глаза. Игнил же снял оковы с крыльев, налил Скарлет стаканчик воды и улыбнулся самой доброжелательной ухмылкой, которая у него была. — Что это значит? — спило выдохнула девушка. — Это значит, Эльзик, что всё кончилось. — Что кончилось? — Всё. — улыбка дракона стала шире. — Первый удар повстанцев оттеснил Элиту к Границе, второй — изгонит её или подчинит. Численный перевес несоизмерим, отойти им некуда, только бежать прочь, так что поднимайся. — Зачем? — Всё кончилось, Эльза. — Это значит, что теперь мы рабы? — Нет. — алые когти скользнули по этому зарёванному личику, после чего Игнил поцеловал девицу в лоб и тихо шепнул. — Это значит… Что мы, наконец-то, свободны.