Благородный Цвет

Они сидели там уже несколько часов, но, кажется, только сейчас до них начало доходить, что происходит. Их было пять глав Синего, Фиолетового, Оранжевого, Зелёного и Белого Лож, и от этого становилось действительно очень некомфортно. Пять драконов против всего мира, а отсутствие троих глав угнетало даже больше, чем подступающие войска противника. Эльзу похитили, глава Жёлтого Ложа — Лаксас — ушёл сам, примкнув к противнику, а точнее, к своим родственникам в них, ну а Гажил просто пропал, и хрен пойми, где его искать. Армия Элиты собрана из лучших её бойцов, но проблема в том, что воины противника оказались не только равными по силе, но ещё и в большем количестве. Гонцы принесли весть, что Элита должна дать своё решение либо на капитуляцию, либо на войну. Варианта у них два: либо раб, либо труп, и, как можно было понять по дискуссии глав, оба варианта ни ахти. — Мы должны дать бой! — уверенно говорила наследница дома Штраус и Белой Чешуи. — Мы должны подумать. — шепнул Жерар, даже не надеясь, что его кто-то услышит. — Нам нечего думать, нам надо сражаться!!! — Сражаться бессмысленно. — тяжело выдохнул Фрид, осторожно царапая когтем Зелёную Чешую. — Даже если мы дадим бой, мы в нём не выстоим. Численное превосходство почти один к десяти, мы зажаты со всех сторон, нам не выстоять. — И что ты предлагаешь?! Просто ждать, пока нас перебьют?! — Надо покинуть город. — тихо шепнула Венди, которую оставили за место главы, ибо та была ранена. — Сражаться могут только три Сектора: Красный, Чёрный и Белый, ещё можно что-то думать с Зелёным и Оранжевым, но остальные бесполезны. Желтый практически расформирован из-за ухода Лаксаса на сторону Повстанцев, Фиолетовый — даже рассматривать глупо, Синий — гипотетически может, но тоже так себе бойцы. Всё это усугубляется тем, что нас очень и очень мало. Логичнее всего покинуть территорию Крокуса и пытаться что-то делать уже за его пределами. — Если мы покинем территорию Крокуса… — тоскливо выдохнул Жерар, уже устав теребить проклятые чётки. — Нам назад дороги не будет. Мы не сможем отбить его «снаружи», кольцо Магнолии окружает его слишком плотно и на очень большом расстоянии от границы города. Если Элита покинет город, она назад тупо не попадёт. — Мы должны дать бой. — рычала Миражанна. — Мы не можем просто так стоять и ждать, пока они захватят наши земли! — Они уже всё захватили. — обречённо выдал Фернандес, сверля когтем дырку в агатовых чётках. — Я думаю, нам есть смысл задуматься, чего мы хотим больше: жить поверженными крысами или сдохнуть в бою. Это более объективно в данной ситуации, по крайней мере для Фиолетового Сектора. — Это ты сейчас о чём? — Если у тебя есть доспех, который налезет на Венди — используй его по назначению, а именно, надень на неё и всех остальных лекарей и организуй отход из Крокуса. — Фернандес отшвырнул чётки на стол и тяжело вздохнул, глядя прямо в глаза Миражанне. — Задача Белого Сектора — безопасность на территории города, вот и обеспечь её для жителей Крокуса. Все, кто может сражаться, выйдут против Повстанцев, остальные должны покинуть город как можно скорее. — И куда мы пойдём?! — Хороший вопрос. — усмехнулся Фернандес. — Клевер, Харгеон, Арболес, список длинный. Куда тебе милее? — Элита без власти, да нас там за нищих беженцев примут! — Да что ты говоришь? — уже даже не пытался скрыть смеха глава Синего Ложа. — Вот там будешь на птичьих правах в храме жить и того глядишь, к годам пятидесяти обоснуешься! А тут будешь до конца своих дней белую рученьку тянуть и милостыню просить… Если, конечно, рученьку не отсекут. — Ты за кого меня держишь?! — Какая разница, за кого я тебя держу?! Тут вопрос, за кого нас всех будут держать Повстанцы, когда война будет проиграна окончательно!!! — Тихо. — довольно вежливо, и всё же твёрдо выдал Фрид, оглядев всех присутствующих. — Сейчас надо успокоиться и решить, что мы будем делать. — Собрать всю Элиту и Приближённых. — отрешённо скомандовал Фернандес. — Все, кто готов сражаться, должны обеспечить отступление для тех, кто не в силах. После того, как Элита покинет город… Всем желающим подохнуть на родине… Да пожалуйста. Возражений было так много, но никто не решился их озвучить. Жерар же лишь тяжело вздохнул, взял осточертевшие чётки и направился в Храм Сердца. Повстанцы дали им сутки на размышления, а потому нужно было сообщить о их решении. Когда-то эти величественные потолки внушали трепет и заставляли сердце биться чуть быстрее, но сейчас они угнетали и казались немыслимо низкими. Этот гигантский свод словно грозился раздавить несчастных драконов, но Жерар шёл твёрдо прямиков к главарю повстанцев. Подумать только, сам Саламандр сидел на выступе Алого Ложа, глядя на Фернандеса сверху вниз. Ещё пару недель назад он был готов отдать многое, чтобы разглядеть эту мордашку, а сейчас она прямо перед ним, гляди — не хочу. Ничего особенного, типичный Простой Люд, только один Благородный Цвет, а сколько геморроя. — Где Эльза? — не приветствуя выдал Жерар. — Она в порядке. — усмехнулся Нацу. — У неё просторная камера, много книг, трёхразовое питание, но ест она мало и постоянно мнёт твоё письмо. — Мы ещё можем договориться? — О чём? — О том, чтобы крови было не так много. — Это вопрос к тебе. — Саламандр поднялся на ноги и уверенно расправил крылья. — Мы достаточно долго терпели беспредел Элиты, и больше этого не будет. Весь ресурс будет направлен на Магнолию, либо по-хорошему, либо по-плохому. — То есть, мы не договоримся. — А зачем нам Крокус с Элитой, если он только жрёт ресурс? Фиолетовый Сектор не даёт возможности продвижения медицины, он — монополист, и все остальные лекарства делаются подпольно, пока он не видит. Для вас это только вопрос экономики, а для нас — тысячи жизней. Хватит. — Нацу высоко задрал голову и посмотрел на фрески на потолке. — Крокус изжил себя, потерял свою главную функцию — заботу о Магнолии, более того, он стал её угнетателем, и больше ей не нужен. Элита покинет Крокус или станет частью новой системы. — То есть, у Элиты всё-таки есть шанс покинуть город? — Есть. — спокойно, но очень твёрдо выдал парень. — Мы даём добро Элите покинуть город без кровопролития. Как только всё закончится, на ваше место придут новые главы. — Думаешь легко будет управлять без Элиты? — Мы уже давно управляем всем без Элиты… Нам просто нужно теперь это будет делать открыто, а не втихаря, как раньше. — Хм… — усмехнулся Фернандес. — Я хочу увидеть Эльзу. — Её отпустят сразу, как всё кончится. — Откуда мне знать, что она ещё жива? — Знаешь, лично нам уже неважно, есть у тебя эта уверенность или нет. Мы её выпустим при первой же возможности, а найдёт ли она тебя, или свалит в закат — мне неинтересно. Фернандес едва заметно сжал кулаки, но лицо осталось холодным и бесстрастным. Он прав. От Элиты уже ничего не зависит, а потому её моральное здоровье Повстанцев не колышет априори, и всё же… — Пожалуйста. — казалось в зале раздался скрип гнущегося хребта главы Синего Ложа. — Для меня правда очень важно знать, что с ней всё в порядке. — А слухи не врут. Ты и вправду влюблён в неё по уши. — беззлобно улыбнулся Нацу. — У тебя нет причин мне доверять, но мы не звери. Я лично распоряжусь, чтобы она пришла к моменту, когда Элита покинет город. Если ты хочешь, можешь дождаться. — Хорошо. — в спёртом голосе послышались нотки облегчения. — Я дождусь. Мы обеспечим безопасный отход всех жителей Крокуса. — Очень на то надеюсь. И это было правдой. Сейчас Фернандес смотрел на Нацу и, чёрт подери, он видел в этой размалёванной беспорядочной чешуёй морде самого себя. Они не хотят крови, они хотят всё решить мирно, каждый прижат со своей стороны, причём не только обстоятельствами, но и союзниками… Ох, эта Синяя задница чуяла, что её «друзья» однозначно что-то учудят. *** Люси стояла перед Эльзой и смотрела, как та не без труда приводит в порядок свои волосы. Она была в ужасном состоянии, и всё же в один момент она довольно твёрдо посмотрела на блондинку. — А если он умрёт? — тихо шепнула Эльза. — Он не умрёт. — твёрдо и спокойно ответила Люси. — Ты так уверена? — Да. — А если не секрет, откуда такая уверенность? — Он будет жить в нашем ребёнке. — Разве ж это жизнь? — Можно подумать, в ней есть другой смысл. — А ты думаешь, другого смысла нет? — Что ты оставишь после себя, Эльза? — вопросом на вопрос ответила девушка. — Что останется после того, как твоё сердце перестанет биться? Ничего. Твоё имя умрёт на пару с теми, кто его знал, а у Нацу останется наш ребёнок. И даже если его имя падёт в чреде поколений, часть его жизни останется в них. — Красивая метафора. — Это не метафора. Это — жизнь. Ты её либо оставляешь после себя, либо нет. — О чём сплетничаем? — голос Игнила раздался со стороны выхода. — Собрались? — Да. — уверенно выдала Люси, подходя к Инилу вплотную. — Мы готовы. Остальное на вас. Игнил ничего не ответил, а лишь как-то по-отцовски погладил Люси по золотым волосам, после чего подался вперёд и поцеловал в лоб. Он переживал за Люси не только потому, что она носила в себе его внука. Видят боги, он и правда расклеился, привязался к этой белёсой куропатке, но особо времени на нежности у них не было. Надо было идти и срочно. — Пообещай мне. — тихо шепнул Игнил и проникновенно заглянул в карие глаза. — Если я не смогу защитить сына… Что бы ни случилось, сохрани моего внука. — Не говорите так. — Скажу, Люси. — тоном нетерпящим неповиновения выдал дракон и крепко прижал к себе молодую невестку. — Что бы не случилось, как бы страшно не сложился исход, даже не пытайся вытащить нас с поля брани. Обещай мне, что ты спасёшься ни смотря ни на что. Она ничего не ответила, а лишь крепче прижалась к Игнилу, роняя на Алую Чешую горячие слёзы. А вот Эльза лишь отвела глаза в сторону, думая о чём-то своём, даже не заметив, как Игнил подошёл к ней вплотную и протянул руку. Пора идти, и будь, что будет. Выйдя в общий коридор, Эльза впервые ощутила полную свободу крыльев, но ещё никогда прежде ноги не были такими тяжёлыми. Она шла мимо вдов и детей, которые ещё не знали, что осиротели, и с каждым шагом когти на ногах всё сильнее цеплялись за половицы. Она бы так и рухнула, если бы в туче пёстрых шкур не увидела подозрительное чёрное пятно, которое вызвало лишь ироничную ухмылку. Два взгляда встретились, но разборки никто не устроил. Гажил смотрел на Эльзу явно виновато, а вот Скарлет глядела на Рэдфокса с выражением «я бы попросила тебя меня грохнуть, но мне насрать». — Ужасно выглядишь. — тяжело вздохнул брюнет. — Спасибо. — девушка лишь опустила голову. — А чувствую я себя ещё хуже. — Элиту разгромили. — Я знаю. — И куда ты теперь? А вот на эти слова Эльза как-то неоднозначно подняла взгляд, и уже набрала воздух в лёгкий, явно силясь сказать что-то нецензурное, как вдруг голос пропал, праведный огонь в глазах тоже, а губы тронула немного издевательская усмешка. С пару секунд она молчала, украдкой облизывая губы и ряды белых клыков, как вдруг весьма уверенно глянула в алые глаза и даже с каким-то нездоровым восторгом выдала: — Я слышала, тебя Повстанцы решили Главой Чёрного Ложа оставить! Поздравляю! Ты мне только одно скажи… — тут голос дрогнул, карие глаза наполнились слезами, а улыбка таяла на глазах. — Как жить с этим будешь? Как спать по ночам? Просто… Скажи. Гажил молчал какое-то время, как вдруг слегка подался вперёд и тихо шепнул: — С любимой женщиной, Эльза, послав к ебеням всех и каждого, кому не нравится то, что она цвета васильков и болотной трясины. Такая мелочь, а какой скандал. Вот Фернандес был Элитой, как и ты, и чёрт его подери, стена мешает… Другое дело «обрыв», с которого меня столкнул Игнил. Отличное мероприятие, всем советую. — Как ты можешь так легко об этом говорить? — уже не скрываясь плакала Эльза. — Ты своими когтями развалил Элиту. — Элита развалила себя сама. Она сделала это в тот момент, когда возвела Стены. — Ты сейчас о чём?! — Нас всегда было меньше, чем Магнолии, но если Смерды, Простой Люд и Вельможе всё время пытались объединиться, то Элита пилила себя сама. Мы объявили врагами всех, кто другого цвета, создав восемь совершенно чужих друг другу структур, а потому, когда пришёл враг, Сектора не смогли объединиться… Ведь они всю жизнь возводили стены. Эльза даже не дрогнула, уверенно глядя в алые глаза, но что-то в её лице говорило о том, что последний позвонок, на котором держался её хребет не то, что размяк, а растворился в каше из непонимания происходящего в упор. Она ничего не ответила, а лишь закрыла глаза, обошла брюнета и направилась дальше. Да ебись оно всё нахрен, и она вместе с ним. Гажил же лишь посмотрел в спину уходящей Главы Алого Ложа, как вдруг массивную лапу сжали такие родные пальчики цвета болотной жижи. Пока эти коготки сжимают его ладонь, он пройдёт сквозь весь мир, и всё же Эльза была права… Жить дальше им как-то придётся. К тому моменту, когда Повстанцы дошли до Крокуса, Элита честно собиралась покинуть город под предводительством Фернандеса. Он был на взводе, однако наличие Нацу почему-то его успокаивало. Проницательность — основополагающее качество Синего Сектора, а потому он чувствовал, что Саламандр не врёт и тоже хочет всё решить мирно. Глаза Главы Синего Ложа скользнули в толпу, и к горлу подкатил тошнотворный ком безнадёги. Поодаль от врагов стояли Лаксас и Макаров, явно давая понять свою принадлежность к сие компании, от чего нервы Элиты натягивались всё сильнее. Лишь бы никто не наделал глупостей. — Мы выведем представителей Фиолетового Ложа первыми. — голос Жерара едва уловимо дрожал. — Они не могут сражаться. — Это я знаю. — в той же манере ответил Саламандр. — Я ручаюсь за благоразумие Повстанцев. Надеюсь, ты ручаешься за Элиту. «Не ручаюсь»: пронеслось в Синей голове, и всё же выбора у него не было. Всё шло довольно тихо и гладко, в воздухе витало некое напряжение, однако все были, как на ладони и не творили ничего непонятного. Даже Миражанна, что порывалась порвать глотки, сейчас смирно выводила драконов из города, соблюдая максимальную осторожность, и не делая лишних резких движений. Это было так странно, наблюдать, как бывалые воины идут смирно и в шеренгу покидают город, но были и те, кто порывался в бой. — Отец. — тихо позвал Роуг, в голосе которого слышалось унижение и полная беспомощность. — Мы же Чёрное Ложе. Акнология ничего не ответил, а лишь резко остановился, повернулся к своему чаду, поправил ворот дорогой рубахи и посмотрел в глаза, как на говно: — Если тебе так присралась «честь семьи», то, так уж и быть, только ради твоего «успокоения» я готов сдохнуть от этих пятнистых когтей всяких рябых придурков… А вот вы с Минервой отсюда уходите, ты меня понял? — Отец. — Заткни хлебало и на выход. Я не собираюсь отправлять на забой единственного сына. — Но мы можем… — Нихуя мы не можем. Мы уже всё просрали, и единственное, что сейчас нам дано: «жить изгоями» или «сдохнуть для галочки». Нет, выбора у тебя нет. Ты — съябываешь на пару с Минервой. — Папа… — Это у меня есть выбор, а у тебя его нет. А теперь пошёл. С этими словами Акнология толкнул сына в сторону шеренги, а сам глянул на повстанцев. Насколько контрастно может выглядеть огромное чёрное пятно на фоне рябой толпы, но от этого зрелища Акнология лишь укоризненно прищурился, не сводя взгляда с виноватых алых глаз. — Давай, скажи, что я — говно. — прорычал Гажил, но глаз не отвёл. — Я скажу, что ты — точная копия своего отца. — прорычал дядя. — Батя был тем ещё мудаком. — Нет, Гажил… Он просто слушал своё сердце чаще, чем голову. Даже не столько слова, сколько эта уверенная интонация заставила что-то внутри Гажила зашевелиться, но стоило ему открыть рот, как Акнология продолжил: — Твой отец всегда делал то, что хотел, и знаешь, он никогда с этим не ошибался. Твоя мать ошибалась, а отец — нет. — дракон как-то шумно втянул воздух через нос и рвано выдохнул. — Наверное, я должен желать тебе скорейшей и страшнейшей смерти… Но я желаю тебе другого… Я желаю тебе, Гажил, чтобы ты оказался прав в своём решении. Искренне желаю… Потому что, не приведите Боги, если ты в нём ошибся. Гажил не смог ничего ответить на это, а Акнология и не стал дожидаться ответа. Гладя в спину дракона, что так рьяно дрался с его матерью за власть над Чёрным Ложем, Гажил пытался связать в голове, как этот мужчина может просто встать и уйти? Он никогда бы не обвинил дядю в трусости, но этот мужик оказался мудрее его матери, и на порядок сильнее духом. Иногда есть смысл признать себя поверженным и униженным, чем погубить тех, кого любишь. Воистину, это у них по папиной линии. В том, что всё будет по-другому, не сомневался никто. Сектора свергнут, поставят новую власть, а Элита разбредётся по соседним городам, в надежде, что не застанет, как и они падут от беспредела своих хозяев. Всё это лишь вопрос времени, но хотелось бы сдохнуть с мыслью, что у них оно ещё есть. Половина города уже вышла за пределы Крокуса, от чего народу стало меньше, а на душе заметно легче, однако из грузных мыслей толпу вывела орава ворон, что взмыла в небо с лютым карканьем. Слишком надрывным, для простой потасовки. Слишком много ворон, чтобы быть просто случайностью. Сказать по правде, толпа оцепенела, причём как Повстанцы, так и Элита. Казалось, можно было расслышать звон, с которым натянулись нервы, и только острый слух смог уловить свист летящего копья. Он бы в жизни не увернулся, но на счастье, его за руку держал лучший летун Магнолии. Лезвие порезало щёку, рассекая её едва ли не до мяса, но во всяком случае, его голова осталась на плечах. Вот только… На долго ли? — ТРУСЛИВЫЕ ШАКАЛЫ!!! — надрывный крик Миражанны разнёсся на всю округу, и в тот же миг уже другое копьё влетело в плечо Лаксаса. Ему явно повезло сильно меньше, но вовсе не торчащее из спины лезвие его сейчас волновало. — Продали Сектора и Элиту за грязь и нелюдей!!! Так сдохните с ними на пару!!! Чего они добивались? Да ничего. Они просто хотели, чтобы проклятые предатели подохли вместе с теми, кого продали рябым безродным ублюдкам. Белый и Алый Сектора, на пару с ополченцами из других, кинулись, в прямом смысле, во все тяжкие. Они кидались, на чужих и своих, в основном целясь в Лаксаса и Гажила, от чего Повстанцам пришлось вмешаться, включая Саламандра. Они примерно рассчитывали на такой исход, а потому были готовы, но всё же нельзя недооценивать драконов, что из поколения в поколение отрабатывали военное ремесло. Обойтись малой кровью не получилось, драконы рвали глотки и явно намеревались стоять до последнего, но именно это делало их уязвимыми. Они не боялись смерти, лезли на рожон без правил и мыслей, а потому бойня была жаркой, но сулила быть недолгой. В лютой панике драконы начали взлетать и драться уже в воздухе. Проверенная техника прорезать перепонки крыльев работала, но несла потери с обеих сторон. Смертей было мало, в основном раненные, но пленных не брали. Кровь лилась настоящим ливнем, Миражанна явно намеревалась перерезать глотку Лаксасу и Гажилу собственными когтями, и в этой давке Нацу кинулся спасать друга. Когда ты защищаешь дорогого тебе дракона, голова отключается, а спина открывается под столь неожиданно осознавшие своё преимущество синие когти. Ещё никогда прежде Жерару не приходилось настолько быстро что-то решать. Вот она, его возможность обезглавить Повстанцев. Решит это мало, но позволит увезти оставшихся драконов, кому не посчастливилось нарваться на гнев Штраусов. У него только одна попытка, только сейчас, и с этими словами Жерар выудил шпагу, распахнул крылья и кинулся на Саламандра. Спина открыта, один удар и глава Повстанцев канет в лету! И с этими мыслями Фернандес нанёс удар, а холодный метал прошёл насквозь. Показалось, время замерло, звук брани померк, синие когти задрожали, а остекленевшие карие глаза лишь ошалело глядели в этот до тошноты знакомый оскал. — Ебать. — сплёвывая ком крови на руки Фернандеса, прошипел Игнил, даже с какой-то обидой глядя в это охреневшее лицо. — Пиздец, как же это больно. Жерар махал крыльями, с трудом удерживая в дрожащих руках окровавленную шпагу, всем нутром ощущая, как она тяжелеет в такт тому, как Игнил перестаёт шевелиться. Повиснув только на куске железа, бывший глава Алого Ложа лишь как-то сочувственно улыбнулся Фернандесу и тихо хихикнул. — Зачем? — только и смог выдать молодой парень. Долго Игнил пытался что-то сказать, при этом не захлебнувшись кровью, но всё же он нашёл в себе силы виновато посмотреть в эти обалдевшие глаза, после чего тихо шепнул: — Дети. — Что?! Какие дети?! — … — но Игнил лишь сочувственно улыбнулся и покачал головой. — Дети… Не должны умирать… Раньше родителей. Эта фраза потонула в кровавом дожде и шуме бойни, но казалось, Жерар услышал только её. Ничего не понимая, уже в край растерянный, расслабив синие когти, парень отпустил шпагу, а Игнил под собственным весом начал соскальзывать в лезвия. Нацу же таки смог спасти своего друга от белоснежных когтей, вцепившись своими в глотку обезумевшей девицы. Одним рывком распарывая сонную артерию, Белая Чешуя окрасилась в Красный, а Саламандр повернулся назад и, казалось, забыл, как только что убил Главу Белого Ложа. Ошалело глядя, под стать Жерару, как Игнил сорвался вниз, внутри дракона всё похолодело, лицо исказила гримаса ужаса, а сам парень закричал во всё горло: — ПАПА!!! Он даже не видел главу Синего Ложа, рьяно кидаясь вниз за своим отцом, а потому Жерару ничего не стоило опустить на эту розовую макушку шпагу… Если бы он смог хотя бы вдохнуть. Нацу нагнал Игнила за несколько метров от земли, и сам едва не расшибся, пытаясь смягчить падения своему родителю, но это ничуть не умоляло ситуации. Крови под ним растеклось столько, что рассудок уже начал угасать, в прочем, как у его чада. — Папа, потерпи, прошу тебя!!! — еле сдерживая панику и силясь зажать сквозную рану, шептал Нацу. — Всё будет хорошо!!! Они тебя вылечат!!! — Она умерла из-за меня. — еле шептал Игнил. — Твоя мама… Я виноват, что она умерла. — Папа, ты ни в чём не виноват!!! — Нацу. — Папа, помолчи, ты… Тут алая ладонь осторожно легла на лицо сына, и парня, как током ударило. Игнил смотрел в это размалёванное разнобойной чешуёй лицо, а на серых глазах отца навернулись слёзы: — Я не спас маму… Я мог это сделать, но не сделал. — Папа… — Не совершай моих ошибок, Нацу… Если ты умрёшь… Некому будет спасать Люси. — Папа… — Ты станешь лучшем мужем, чем я… И создашь для неё мир, который я не смог. — Алый коготь осторожно стёр слезу на щеке своего сына, а губы мужчины тронула лёгкая улыбка. — Если бы ты знал, как я ненавижу Красный Цвет. Больше его я ненавижу только свою Чешую. Она отняла у меня твою мать. Вся эта Элита, Чешуя, Сектора, Цвета, всё это — такая хуйня, пыль, бред, чушь… Ты. Ты и твоя мать… Ничего в моей жизни больше не имело смысла. — Папа, всё будет хорошо. — Конечно, будет… У тебя всё будет хорошо… У вас. — У НАС!!! — закричал Нацу, ловко перехватывая когти отца и крича уже навзрыд. — У «нас» всё будет хорошо!!! У нас у всех! Мы вернёмся домой, победу праздновать, нас встретит Люси! Я же тебе не сказал, как мы мелкого назвать решили!!! Я тебе по возращению хотел об этом рассказать! Мы же… — вдруг Нацу осёкся, глядя в пустой взгляд отца, сердце похолодело, а когти безнадёжно рухнули на окровавленную грудь. Парень с пару секунд таращился на труп, после чего даже с какой-то обидой выдохнул. — Ты что… Так и не узнаешь… Как мы решили назвать твоего внука? Ответом Нацу была тишина и немного гаденькая ухмылка на этих обескровленных губах, от чего захотелось растаранить этому Алому ублюдку вторую щёку, но вместо этого, парень лишь вцепился в этого ублюдка всеми когтями и прижал, что было сил. Сломать бы ему что-то, так ему уже похер. — Как ты… Его назовёшь? — убитый женский голос раздался со спины, а Нацу не нужно было поворачиваться, чтобы знать, кому он принадлежит. — А тебе-то зачем? — сдавленно прорычал парень, ещё крепче прижимая к себе труп отца. — Хочу знать, кто займёт моё место после тебя. — холодно выдала Эльза. — Я имею право? Нацу с пару секунд таращился в пустоту, как вдруг рвано выдохнул: — Стинг. — А если девочка? — Соня. — Красивое имя. — кивнула Скарлет. — Уверена, Игнил оценил. Нацу ничего не ответил, а Эльза лишь тоскливо смерила взглядом своего мёртвого наставника, после чего не без труда подняла глаза на в край растерянного Фернандеса, который уже несколько минут стоял в шоке в нескольких метрах от происходящего. Компанию заливало кровью убитых в воздухе бойцов, кто-то серьёзно пострадал, но драконы сидели под «Алым Дождём», как вдруг Нацу подхватил Игнила и с ненавистью посмотрел на Жерара. Тот был вооружён, но не смог бы поднять даже голос, однако парень лишь злобно зарычал: — Убирайся. С этими словами Нацу распахнул крылья и с трупом Игнила кинулся прочь, оставив Элиту вдвоём. Сказать, что в Синей голове была лютая каша — это промолчать. У него было столько вопросов, от «какого хера?» до «какого хуя?», но стоило ему только рот открыть, как Эльза буквально в несколько шагов миновала расстояние между ними, после чего намертво вцепилась когтями в этот синий ёж и впилась в губы. Какой нахрен там Сектор и Цвет?! Она их послала туда же, куда смоталась её кукуха. Надо признать, это действие слегка отрезвило парня, от чего он заметно смутился, но Эльзе было похер. Она лишь сильнее прижалась к этому чёртовому Синему ублюдку и прошептала в самые губы: — Съябываем. — Чего? — Фернандес в конец растерялся. — Прямо сейчас. — Куда?! — Вообще похуй. — Эльза вновь поцеловала в губы, пока на карих глазах наворачивались слёзы. — Север, Юг, Восток, да хоть на Запад, через море! На край света, к чёрту на рога… Полетели, Жерар. Ты и я, вообще насрать в каком направлении. — Эльза, послушай… — Нет, сейчас ты заткнёшься и полетишь вместе со мной. — Эльза, у нас война! — Расправляй свои крылья и летим!!! — Эльза, да что… — НУ И ПОДОХНИ, СИНИЙ УБЛЮДОК!!! — закричала Скарлет, с кулака рассекая скулу парня, слегка контузив того, после чего расправила крылья и взмыла в воздух. — Сдохнешь, мразь, за сволочей, которым нахер не сдался, а я жить буду на зло тебе!!! ХУЁВО И ПИЗДАТО!!! Но у чёрта на рогах, пока ты тут, ссыкло, будешь слёзы лить, что обосрался и жизнь просрал на пару с этими уродами!!! Это была самая настоящая истерика, она плакала и просто хотела улететь. Ей было всё равно на своё ожерелье, на все Сектора, она просто хотела жить, а Жерар лишь ошалело глядел в сторону улетающей девицы. Мечась между фронтом, умирающими товарищами, Повстанцами и любимой женщиной, мозг парня в конец потерял нить повествования. Всё навалилось буквально за пять минут, но последний посыл в голову всё же дали эмоции, от чего Фернандес расправил крылья и кинулся вслед за Эльзой. Он догонит её, они осядут в спокойном месте, где она ему всё объяснит, а после они вернуться и придумают, что делать дальше… Во всяком случае, он так думал. Бойня унесла много жизней, но исход был понятен и так. Гажил отделался лёгким испугом, чего не сказать про Лаксаса, которого нашпиговали копьями. Долго за его жизнь ещё будут бороться, но одно было ясно: он выживет, а остальное лирика. Бойня закончилась, но вовсе не это было самым страшным испытанием для Гажила… Самое страшное ещё впереди. Ещё никогда прежде Гажил не шёл по своему дому, как по минному полю, и даже наличие целой свиты не умоляло ситуации ни на секунду. Кто угодно мог сбежать из Крокуса, вот любой дракон… Только не она. — Мама. — голос брюнета дрогнул, чего не сказать о женщине, которая даже не повернулась к своему чаду. Она всё так же стояла на веранде, с порванными крыльями, положив руки на перила, на полу уже засохла кровь, но стояла она твёрдо. Долго она не решалась повернуться, да и не сделала бы этого, если бы эти пёстрые твари не топтали её чистый пол. — Тебе было мало притащить рябую курицу в мой дом. — злобно выдохнула брюнетка. — Ты решил притащить весь курятник. — Мама, хватит. — в той же манере выдохнул брюнет. — Война проиграна, Элита свергнута, всё кончено, мама. — Почему ты не пал в бою? — Звучит, как приказ! — Так и есть. — Металликана уже слабо отдавала себе отчёт. — Как жить с этим будешь? — Счастливо, мама, и тебе тоже советую! — Гажил уже выходил из себя. — Что ты пытаешься доказать?! Кому ты пытаешься доказать?! Элиты в Крокусе больше нет! Всех, кто не покинул город — перебили! — А тебя не тронули. — Хватит. — Что тебе не хватало? — ноги женщины слегка подкосились, а уголки губ слегка приподнялись. — Чего тебе было мало? — Мама, прекрати! — Я хочу знать, что такого тебе дала болотная перепёлка, чего не смогла дать Элита! — Свободу. — Какую, блять, «Свободу»?! — Ту, которая была у отца. — коротко и твёрдо ответил парень, почти с наездом глядя на мать. — За которую он боролся всю жизнь… И которую не дали тебе. Может, если бы она у тебя была, всё было бы гораздо проще, для нас обоих. Металликкана смотрела на сына, как на сосредоточение всего зла во вселенной, как вдруг по лицу расползся воистину зловещий оскал, глаза остекленели, а по щекам покатились горячие слёзы. Нервно хихикнув, брюнетка опрокинула голову на бок и улыбнулась ещё шире: — Думаешь, ты — один из них? — Я не думаю, мама… Я знаю. — Да?! — Мама. — Хочешь жить с этим? — С чем?! Но вместо ответа, брюнетка лишь вздёрнул бровь, после чего взмахнула порванными крыльями. Этого не хватило бы на то, чтобы взлететь, а вот запрыгнуть ногами на перегородку — запросто. Гажил только успел сообразить замысел обезумевшей матери, как вдруг Металликана посмотрела на сына, как на мясо, мешая горькие слёзы с яростью в алых глазах: — Ты был рождён Элитой… А сдохнешь, как Смерд. — прорычала Металликана сквозь сжатые клыки. — Живи, неблагодарный ублюдок… Живи с этим, до конца своих жалких дней. С этими словами Металликана резко сложила крылья, отскочила назад и сорвалась с обрыва. Сказать, что Гажил едва не рванул за родительницей следом — это промолчать, его держали впятером, причём за крылья, чтоб наверняка. Никто не рискнул кидаться за этой сумасшедшей, а Гажил лишь срывал горло, порываясь спасти мать. Рождённая бороться, она сражалась со всем, что пыталось её сковать, а потому, даже порванными крыльями, она начала пытаться сопротивляться ветру, и он не простил ей этого. Порыв воздуха подхватил брюнетку и со всей дури ударил в скалу. Брызги крови алым жемчугом разлетелись в стороны, после чего её откинуло обратно, а уже после волна прибрала бездыханную тушу. В этот момент сердце парня остановилось. Внутри что-то надорвалось, а тошнотворный ком подкатил к горлу. Почему-то перед глазами промелькнуло то, как они стояли на этой веранде и говорили о том, что скоро их станет больше. «Нас пока только двое»: пронеслось в голове, а на алых глазах навернулись слёзы. Ему показалось, что он чувствует эти когти на своих крыльях. Не ярые потуги драконов оттащить его от края обрыва, а её когти. Когти дракона, который дал ему всё и даже больше… Можно было и поменьше. Оттащить от края его пытались минут двадцать, он кричал так громко, пока не сорвал глотку в кровь, а голос не пропал совсем, и никакие доводы не помогали. Говорят, что боль делает нас сильнее. Если это так… То Гажил воистину выжил в тот день.