⤟ TRYGGR ⤠
[Правда]
Лишь мелькнёт мысль, что ты в безопасности, Лишь захлопнешь за собой дверь, Явится он — будто вспышка молнии. Битва едва началась — Замри, вдох, выдох:Тебе не сбежать,
Тебе не скрыться.
Задержи дыхание,
Закрой глаза,
Обрати слух к небу:
Ты больше не в безопасности,
***
Стоило кораблям, плывущим под именем короля Энджи, пересечь границу Англии, как даже ветер стал менее суровым, чем был там — на земле северян. Тогда отряд разведчиков приехал, пересекая границу Уэссекса, сейчас же — на кораблях, хоть и бóльшая часть войска всё равно возвращается через сушу. Будущий король бесшумно подходит к наследнику и садится рядом, приподнимая свой чёрный плащ, дабы укутать им брата и, слабо сжав его плечо, обратить к себе внимание. — Ты в порядке? — Разве это имеет значение? — улыбка у наследника бесцветная, будто эти дни в пути отняли у него больше моральной энергии, чем все предыдущие: и даже те, когда он был в рабстве. Тойя вздыхает тихо, лбом прислонившись к виску брата и набирая больше воздуха в лёгкие, чтобы проговорить: — Я был не в себе, прости… Как бы сильно мы не лицемерили о религии — неважно христианин или язычник, мы все обращаемся с пленными одинаково дико. Хоть мы и не проводили вместе время за последние годы, но я знаю тебя с детства, Шото, — старший наследник улыбается мягко, поглаживая плечо брата, — даже маленьким, ты был таким упрямым. Смотрел строго своими блестящими глазками и молчал. И я был уверен, что и у них ты будешь молчать. А мы с тобой прекрасно знаем, на что враждующие стороны готовы пойти, чтобы выбить хоть какую-то информацию. Вернулся ты в таком виде… Я и не знал, что думать. И шрам этот. Я всё хотел спросить. Откуда он? Не от отца ведь? Это они? — Не от отца. Это случилось, когда я был у северян, — Шото останавливается, обдумывая следующие слова, прежде чем озвучить. — Они со мной не настолько варварски обращались, как ты мог подумать, — наследник глотает ком в горле, мысленно усмехается тому, что они с викингом поменялись местами и ложь теперь оседает на его губах: белая ложь. Ведь, если он действительно хочет осуществить задуманное, ему нужно, чтобы Тойя поверил всему, что услышит о врагах. — Это был несчастный случай, я сам виноват, — он потирает уставшие глаза и всматривается в туман, пока на горизонте виднеется земля. — Могу ли я спросить? — старший наследник оглядывается, чтобы убедиться, что никого поблизости нет. — Тебя что-то связывает с тем викингом? — Он спас мне жизнь, — Шото не нужно спрашивать о ком именно тот говорит, притворяться дурачком будет глупо, хоть он и не знает, как много брат увидел тогда в лесу. — И ты бы доверил её ему снова? Раз пошёл на встречу с ним совершенно один. Ты ведь не мог оказаться там случайно, — Тойя переводит на него взгляд и ухмыляется слабо, вокруг шрама на скуле собираются морщинки. — Да, — наследник кивает, смотря на свои пальцы, не собираясь давать дальнейших объяснений. — Интересно… — будущий король направляет взгляд на горизонт и задумывается над словами младшего, после подаёт голос. — Тогда — в лагере, ты сказал, что хотел спросить у меня что-то. — Мне нужно некоторое время, чтобы собраться с мыслями. Я бы хотел поговорить с тобой об этом наедине. Но не здесь и не сейчас. Этот разговор не предназначен для посторонних. Ни для одной живой души, Тойя, — Шото акцентирует свои слова, давая понять, что об этом разговоре не должен знать ни Совет, ни король. — Я тебя понял, — старший наследник мягко поглаживает брата по голове, прежде чем подняться. — Ты можешь доверять мне, Шото.***
Всё выглядит именно так, как офицер и запомнил: королевский двор, дворец и мрачные коридоры. Изменились только взгляды, направленные в его сторону, ведь в последний раз он был в этом городе, как обычный офицер и сын выдуманного лорда, а сейчас перед ним склоняют головы, мысленно, наверняка, желая ему смерти. Тойя ходит позади тенью и это единственное, что отвлекает от мысли о том, что отец находится в этом же дворце и им скоро предстоит встретиться. В какой-то период своего детства, Шото ненавидел отца, потому что тот отгородил его от брата и из-за того, что случилось с матерью, ведь он так и не поверил, что Рей Мерфи́ умерла при родах. В более сознательном возрасте, он был почти убеждён, что от неё просто избавились: как от наследницы, так и препятствия в планах Эндевара, связанных с Шото. Позже, он был даже рад находиться подальше от королевского двора, ибо видел, и знал, через что проходили все люди в этом королевстве, которые имели хоть какую-то значимость: жить жизнью простого христианина было облегчением. Сейчас же, безучастно наблюдая за тем, как слуги слой за слоем опускают на его плечи дорогие ткани, он вновь чувствует внутреннее угнетение, понимая уж точно, что находится в этих стенах не ради семейного ужина. Наследник вдыхает глубоко, приводит мысли в порядок, и выходит из покоев, чтобы в конце коридора увидеть брата, который окидывает его внимательным взглядом, после улыбается мягко, кивнув одобряюще, будто Шото наконец-то выглядит так, как и должен. Красный плащ на белых одеяниях придаёт ему вид милосердного и целомудренного наследника, чего нельзя сказать о Тойи, который даже одним своим видом — нося фиолетовый плащ поверх чёрного кафтана, оставляет впечатление железного лидера. Массивные двери с глухим звуком открываются, пропуская братьев в тронный зал, где моментально становится тихо. Взгляды дворян и членов Совета сразу же обращаются в сторону вошедших наследников. Шото сильнее сжимает пальцы в кулаки, выдерживая, пронзающий насквозь, взгляд отца, когда тот поднимается с трона и бесшумными шагами подходит к ним, а Тойя следит за этим внимательно, будто ожидая чего-то. — Сын мой. Как же я рад вновь увидеть тебя живым и… — взгляд короля цепляется за шрам на лице сына и он улыбается слабо, хоть в этой улыбке и скользит что-то напоминающее презрение, когда Эндевар обнимает его, а от объятий исходит холод, — …невредимым. — Мы все рады Вас видеть, молодой господин, — кто-то из членов Совета подаёт голос и слова звучат почти искренне, если бы Шото не знал, что мысленно они его представляют в гробу. — Благодарю, — младший наследник лишь кивает коротко, возвращая внимание к отцу, который всё ещё держит руки на его плечах, поднимая одну, чтобы сделать лёгкий жест. — Вы можете быть свободны, господа. Тронный зал сразу же начинает пустеть, за последним мужчиной тихо прикрываются двери, оставляя Эндевара одного со своими сыновьями, в тишине, которую резко нарушает звук пощёчины, глухим эхом отдающейся от каменных стен и колонн пустого на предметы зала. Шото сжимает челюсти и молчит, принимая гнев отца. — Бесполезный мальчишка… И чему тебя только учили все эти годы, раз ты попал в плен? Сколько ещё позора ты собираешься..? — Энджи вновь поднимает руку, собираясь ударить и во второй раз, но до кожи наследника касается лишь слабый поток воздуха, а рука короля останавливается в сантиметрах от лица. Шото переводит взгляд с отца на брата, который сжимает предплечье Эндевара, опуская его руку с лёгкой, снисходительной улыбкой. — Кажется, вы забываетесь, отец. Мне казалось, что ещё когда я объявил о том, что буду возглавлять операцию по возвращению Шото, я дал вам чётко понять, что он — моя забота. — Тойя, он позорит нашу с тобой общую фамилию — Эндевар! — Я Мерфи́, — голос Шото спокойный, уверенный в своей правде, что вызывает ещё больше злости у короля: его всегда задевало отречение младшего наследника от отцовской династии — принимая фамилию матери. — Убирайся с глаз моих, — Энджи устало вздыхает, поворачиваясь спиной к сыновьям и направляя шаги вглубь зала.***
Стены этого дворца, всё так же, внушают мрачную неприступность, будто внутри каменной клетки, под чувством, что тебя могут задавить чужая власть и воля. И, даже в своих покоях, Шото чувствует, как горло сжимает осознание, что он собирается поговорить с братом о нечто таком, за что его, по-справедливому, можно и казнить. Он уже не ребёнок и Тойя уже не тот подросток, который играл с ним в сражение деревянных мечей, где каждый старался выиграть право на такой же деревянный трон. Тойя всегда поддавался, падал на траву и имитировал смерть, смеялся громко на обеспокоенные касания Шото к его лицу, после вставал, чтобы усадить братика на «трон» и «короновать». Всё это уже давно не игра. Учитывая и то, что для королевских семей вполне привычное дело, когда один наследник пытается избавиться от другого, но даже при всём этом — Шото доверяет ему. Дверь, в покои младшего наследника, открывается бесшумно, он оборачивается, наблюдая, как брат проходит внутрь, садится в кресло у стены и сцепляет пальцы в замок, предварительно кладёт трость, с металлической головкой в форме змеи, на свои колени. Будущий король улыбается мягко и кивая в знак того, что готов слушать. — Что ты думаешь о северянах? — вопрос звучит резко, отчего и повисает в воздухе на долгие секунды, ожидая своего ответа. — Что я думаю о наших врагах? — Тойя ухмыляется слабо, пока стягивает с пальцев перчатки. — Какой ответ ты ожидаешь, задавая такой вопрос, Шото? — Забудь о врагах. Условно, как о нейтральных соседях. Что ты думаешь о них? — офицер держит руки за спиной, сжимает под пальцами плащ и пытается не выдать волнение в голосе, ведь услышь кто подобный разговор, мог бы смело обвинить его в предательстве Короны. — Они сильны, это нельзя отрицать. Мы так много ресурсов тратим на боевое снаряжение, содержание лошадей и тренировочные лагеря для солдат, но есть в природе этих людей что-то такое… Дикие, как звери, понимаешь? Это впечатляет, — старший наследник кивает своим же словам, заключая мысль и, с вопросом во взгляде, смотрит на брата. — Есть что-то насчёт северян, чем ты хочешь поделиться? — Да, — с готовностью выдаёт Шото, чувствуя облегчение от того, что Тойя не среагировал на вопрос с враждебностью. — Они отлично справляются с земледелием и животноводством. А ещё хорошие лекари и кузнецы. У них есть знания об отравах и растениях, которые я видел впервые. И я заметил, что мечи у них прочнее, а щиты выдерживают больше ударов, чем те, что изготавливают у нас. И да, конечно, как ты и подметил, они звери в бою. Даже будучи осведомлённым о численности викингов в деревне, ты не дал команду вступить в открытый бой, потому что знал — на каждого убитого викинга приходятся десятки наших погибших солдат. — Это правда. У них много достоинств. И всё же, что мне делать с твоей весьма познавательной речью? — Тойя встаёт с кресла и подходит ближе к брату, ведь тут даже у стен есть уши. — К чему ты клонишь? — Перемирие, — твёрдо шепчет младший наследник, видя, как во взгляде брата скользит непонимание. — Мы не можем до окончания времён враждовать с ними, как и не можем держать соседей под невидимой завесой своей власти, продолжая подкармливать их лживыми обещаниями о помощи, в случае чего, хотя и ты, и я прекрасно знаем, что Эндевар только и ждёт, когда викинги начнут нападать на наших соседей, ибо ослабевшие королевства легче будет подчинить. — Это и называется политикой, Шото, тут никто никому не друг. Тебе стоит знать о таких элементарных вещах, если собираешься принять трон Уэссекса, — в голосе старшего наследника слышна усмешка, ведь слова брата звучат, как отрывок из сказки. — Именно, Тойя. Посмотри вокруг, Эндевар окружил себя не соратниками, а послушными псами, которые будут слушаться его до тех пор, пока он бросает им в лицо кусок хлеба. Но что будет? — Шото останавливается и переводит взгляд на окно, будто пытаясь найти на горизонте тех самых соседей. — Что будет, если кто-нибудь предложит им два куска хлеба? Или может три? Что будет, если им предложат защиту и объединение? Эти же самые псы, отгрызут до белой кости ту руку, которая подкармливала их грязью вперемешку с хлебом. Знаешь почему? Потому что это политика, Тойя, как ты и говорил, — глаза вновь смотрят в небесно-голубые, которые сейчас больше напоминают море во время шторма. — И что, если они согласятся объединиться против Англии? Мы можем ненавидеть их, называть варварами, не делить ни культуру, ни религию, но подумай, Тойя. Что для нас выгоднее на поле боя — чтобы викинги были против нас или с нами? — Всё это звучит красиво только на словах, Шото. Они натворили слишком много дерьма, народ не примет наше такое решение. Будет противостояние против Короны, короля и действующего Совета. — Ты можешь придержаться, хотя бы, нейтралитета, — офицер сжимает кулаки, настаивать никогда не было в его духе, но сейчас он не может отступить. — Ты видишь корону на моей голове? — Тойя обходит его и встаёт у окна, смотря на темнеющее небо. — К чему это? — Шото растерянно смотрит на место, где секундой ранее стоял брат, пытается понять суть вопроса. — Отвечай. — Нет, я её не вижу. — Тогда, что тебя заставило подумать, что ты обратился к правильному человеку? Ты ведь понимаешь, что не мне решать это. У нас есть король. Шото смеётся тихо, обводит взглядом комнату и зачесывает назад волосы, сжимая их под пальцами, будто это поможет успокоиться. — Тойя, я не глупый. Видимо, ты всё ещё видишь во мне пятилетнего ребёнка, — младший наследник подходит к брату, встаёт рядом, спиной прислонившись к стене. — Ты ведь только и ждёшь, когда отец избавится от короля и наследника Уэссекса. Уверен, весть мы получим в течении месяца. Ты ждёшь, когда эта грязная работа будет сделана рукой Энджи. И больше ничего не будет тебя сдерживать. На данный момент, от захвата власти тебя удерживает что-то, правда я ещё не понял что. Иначе, ты бы уже сделал это. — Кто-то. И это ты, Шото, — с горечью признаётся старший. — Ты прав, я действительно позволю Эндевар довести свой план с Уэссексом до конца, ибо даже если станет ясно, что всё это было организовано Короной Англии, вину всё равно понесёт действующий король, а не наследник в лице меня, которому ещё десятилетия жить рядом с Уэссексом. В отличии от отца, мне незачем портить отношения с соседями. Я смогу всё уладить, даже если они узнают, что свержение короля Уэссекса было дело рук Энджи, ибо, даже тогда, можно выдвинуть речь о том, что я никогда и не поддерживал политические взгляды и амбиции отца. Мы сможем вновь наладить дружные отношения, а содеянное уйдёт вместе с Эндевар в могилу. Всё это только в случае, если правда всплывёт наружу. Шансы не велики, но я не могу рисковать тобой. Прежде чем я начну действовать, мне нужно, чтобы ты покинул королевство. Если с Эндеваром что-то случится, пока ты тут, то это могут рассмотреть как месть одной династии другой. И некому мстить, кроме как тебе — Мерфи́. Нависает минутное молчание, пока каждый пытается переварить услышанное. Шото вновь нарушает тишину: — Не смей оставлять меня… — младший наследник прикрывает глаза на секунду. — Ты ведь часто говорил… Что обещаешь однажды короновать меня. По-настоящему, — Шото встаёт напротив, чуть наклоняет голову к плечу, улыбается мягко и в глазах Тойи он вновь выглядит как тот пятилетний мальчик, которого он обожал больше, чем кого-либо. — Это обещание всё ещё в силе, — старший наследник улыбается слабо, тянет руку к волосам брата и мягко треплет. — И так, офицер, что вы собираетесь сделать с северянами? — Они могут быть хорошими соратниками, как на поле боя, так и в торговли и земледелии. И, хоть Англия и не примет сотрудничество с ними, мы договоримся насчёт перемирия. — Откуда такая уверенность, что они послушаются тебя, Шото? — Тойя легко улыбается, с любопытством слушая брата, ведь чужая стойкость вызывает ещё больше интереса к его убеждениям. — Потому что им это буду предлагать не просто я — Шото Тодороки, Эндевар младший или кто-то там ещё. А Уэссекс. Корона Уэссекса предложит викингам союз. Я — Корона Уэссекса.***
Всё обернулось именно так, как того ожидал Шото. Это случается в конце декабря, при рождественском ужине, в королевском дворе: видимо, Эндевар планировал шокировать народ новостью в момент, когда все ожидали этого меньше всего. Весть принёс солдат, в доспехах с символом королевства Уэссекс. Услышанное ввело в оцепенение всех дворян: отравили короля и наследника трона. Эндевар отыгрывает свою роль искусно, имитирует ярость, выговаривает громкие слова о том, что не простит такой поступок по отношению к братскому королевству, с которым они делят не только культуру, религию и язык, но и родственные узы. Говорит что-то о том, что преступник будет найден и приведён к казни, а Шото хочется смеяться вслух, но он лишь прислоняется к колонне за спиной, в попытке найти хоть в чём-то опору и собрать последние силы, чтобы выдержать чужой спектакль. Он сильнее сжимает бокал с вином в руке, опускает взгляд на содержимое и шепчет тихо, по мере того, как подносит его к губам: — …И кровь Сына Его, очищает нас от всякого греха.***
Весть доходит до северных соседей спустя почти две недели, вводя всех в лёгкое замешательство: им не было дело до трона Уэссекса, но факт того, что избавились и от претендентa на трон, означает, что мотив был в том, чтобы в корне изменить действующую политику, либо подчинить королевство власти чужой династии, что снова привело бы к изначальному исходу. Воины сидят в, всё той же, скромной таверне, делятся планами на предстоящие набеги, когда вошедший викинг с шумом закрывает дверь, обводя взглядом присутствующих. В ожидающей тишине отчётливо раздаются его слова: — Свергли короля Уэссекса… — Началось, — шепчет черноволосый викинг себе под нос, параллельно поднося кружку с элем к лицу. — А нам не всё равно? — Кацуки смотрит на товарища, задерживается на шраме у скулы, оставленный им же, но он знает, что ни один из них не держит обиду на другого: это был честной бой. — Посмотрим, будет ли тебе всё равно, когда твой чёртов Тодороки ворвется к тебе в дом и запустит стрелу прямо в твою умную голову, — Арен хмыкает тихо, одним глотком опустошив кружку. — Он не сделает этого, — «Он ненавидит воевать». — Мне бы твою уверенность по отношению к христианину, — викинг потирает переносицу. — Я никогда не говорил, что, при том короле, у нас с Уэссексом всё было отлично, но у нас нет гарантий, что с новым всё не будет ещё хуже. — Как и нет оснований думать, что будет. Мы выжидаем, — Кацуки переводит взгляд на воинов за соседним столом, которые слишком энергично переговариваются между собой, и следит за тем, как кто-то из них встаёт, направляется к другому столу, сообщает о чём-то, оставляя тех в таком же заинтересованном замешательстве и уже возвращается обратно, когда Кацуки хватает того за локоть, останавливая. — Что происходит? — Вы не слышали? Ярл Канг скоро будет тут, чтобы направиться в Уэссекс, — викинг зачесывает назад русые волосы, которые сбились с косичек, и наклоняется ближе к столу. — Говорят, что он собирается встретиться с кем-то очень важным и хочет взять с собой нескольких наших надёжных воинов. Кацуки и Арен переглядываются, задавая друг другу немой вопрос, но понимая, что рано или поздно узнают причину происходящего, ведь под категорию «надёжные воины», в первую очередь, попадали именно они.***
Дозорные викинги ждали ярла всю ночь, и хоть Кацуки не был среди тех, кто должен встретить его, он всё равно не смог уснуть, раздумывая все возможные исходы ситуации, связанной с троном Уэссекс. Не хотелось признавать это, но всё происходило именно так, как предсказал Арен: странным было лишь то, что приглашение ярла в Уэссекс, так удачно совпало с убийством короля и наследника. Кто бы то ни был, он определённо знал, что это произойдёт с Короной Уэссекса. Ближе к рассвету, Кацуки начинает собираться, ведь знает точно, что ярл, так или иначе, уже должен был доехать. Небо всё ещё окутано тьмой, когда викинг шагает в сторону костра, вокруг которого сидят дозорные. Он коротко интересуется о прибытии ярла и, получив ответ, направляется к дому в центре деревни. Вернер сопровождает его тенью, изредка спускаясь к плечу, но не садится, а лишь напоминает о своём присутствии, и Кацуки этого достаточно. Зачем он это делает? Действительно ли он хочет увидеть этого человека? Сможет ли он признаться себе, что пришёл сюда лишь из-за одного скупого упоминания о христианине? Захочет ли Шото увидеть его вновь? А ведь, раньше, он никогда не задавался этим вопросом. Ему было даже всё равно, что думает о нём офицер — главное, чтобы тот просто был рядом. Как эгоистично. Викинг горько ухмыляется этой мысли, толкает дверь и проходит внутрь, сразу же заметив Арена, нескольких других воинов и ярла, сидящих вокруг очага. Ярл Канг поднимает взгляд на него, после переводит на черноволосого викинга и тот кивает. — Так ты и есть тот самый Кацуки? Как интересно… Торград отказался начать разговор без твоего присутствия, — ярл кивает на стул напротив своего, который находится на противоположном конце очага. Викинг смотрит сначала на мужчину, после на предложенный стул, отодвигает его и садится, направляя взгляд на Арена, который буднично пожимает плечами, на что Кацуки улыбается слабо: каким бы ублюдком тот ни был, он предан, избранным собой же, людям. — Теперь мы можем начать, Арен? — скорее риторически спрашивает ярл, на что получает кивок и возвращает взгляд к очагу, обращаясь ко всем сразу. — До вас, наверняка, дошли новости о Короне Уэссекса. Поговаривают, что у трона есть наследник, существование которого хранилось в секрете. Нам сообщили, что желание встретиться со мной — ярлом этих земель, в Уэссексе, носит в себе исключительно благородный мотив, так как это приглашение на коронацию. — На что они намекают подобным «благородным мотивом»? — кто-то из викингов подаёт голос, который пропитан издевательством по отношению к последним словам. — Весть была секретной и весьма скупой на детали, сложно сказать. Однако, они утверждают, что у наследника другое видение политики на территории. Он предлагает нам союз и сотрудничество, — ярл заключает мысль, не в силах сдержать ухмылку, когда поднимает взгляд обратно на викингов. Воины переглядываются и заливаются громким смехом, будто услышанное было действительно забавным. Арен и Кацуки не реагируют никак, лишь обмениваются взглядами, прежде чем последний заговаривает впервые с момента, как вошёл в дом: — И что думаете делать насчёт этого, ярл Канг? — хриплый голос обрывает поток смеха. — Разве есть варианты? Или вероятность, что мы сможем подружиться с христианами? — мужчина с усмешкой смотрит в чужие алые глаза, будто ему выдали что-то очень наивное. — Если предложить людям хорошую цену за их компромисс: медицина, снаряжение, плодородные земли и сухопутные связи через Уэссекс. Это всё, в чём наши люди бесспорно нуждаются. В комнате царит тишина, все взгляды направлены на Кацуки, который смотрит в глаза ярла со всей серьёзностью, вчитываясь в чужое смятение. Мужчина сбрасывает оцепенение и возвращает голосу привычный циничный тон: — Я знаю об этих преимуществах, Кацуки. Конечно же знаю. Но никто и не говорил, что мы их не получим, — светловолосый викинг хмурится слабо, ведь ему уже не нравится то, куда идёт этот разговор, и всё же не перебивает, решив дослушать. — Мы поедем в Уэссекс и даже встретимся с наследником до коронации, как они того и хотели. Но это будет единственным, что пойдёт по их плану. Говорят, что наследник просто мелкий щенок, который чуть умнее обычных крестьян. Нам не составит труда убить его там же, или даже так: он ведь сын короля Эндевар, не так ли? Что, если мы поставим Энджи перед фактом — либо жизнь его бастарда, либо половина власти над Уэссексом. — Это подло, — холодно вставляет воин. — Десятилетиями мы грабили и убивали, потом удивлялись почему никто не хочет с нами сотрудничать, а сейчас, вам протянули руку и этим вы собираетесь отплатить, чёртовы трусы? Добиваетесь злости богов? Хитрость оправдана только на поле боя, но строить такие планы против человека, который не собирается встречать вас оружием, доверившись вашей честности, низко до омерзения! — А ты пытаешься впечатлить богов тем, что встаёшь на сторону врага?! — Канг повышает голос, поднимается со своего места, будто это придаст ему больше грозности. — Мы направимся в Уэссекс, встретимся с наследником, организуем всё, чтобы схватить его, а после предъявим свои требования Эндевару. А откажется идти на уступки, мы каждую неделю будем отправлять ему сына по частям. Жить он будет и без ушей, носа или рук. Таков наш план, всем всё ясно? — Плевать я хотел на этот план, старик, — Кацуки встаёт на ноги и сжимает пальцы в кулаки. — Он такой же нелепый, как и сам факт того, что кто-то, вроде тебя, стал ярлом. Ты не получишь ни нашего одобрения, ни помощи, потому что забудешь об этих краях, как только покинешь деревню. А мы тебе не королевская армия, чтобы нападать по приказу его высочества, не обдумав последствия. Мы викинги — воины, наёмники, называй как хочешь. Мы выбираем свой бой. И мы выберем тот вариант, который нам кажется более выгодным. А таковыми не кажутся твои тухлые амбиции уйти в историю как тот, кто предстал жалкой угрозой перед троном Уэссекса. Мужчина начинает краснеть от злости, переводит взгляд на викингов рядом, будто ожидая, что те что-нибудь сделают, не дадут ярла в обиду, но первым от него отходит Арен, вставая за спиной Кацуки. Его примеру следуют и остальные, а на стороне ярла остаются только его люди, общая численность которых не превышает и десяти человек. Канг выдыхает с раздражением и улыбается криво, решив положить на стол последний бесспорный аргумент. — Можешь умничать сколько пожелаешь, воин Кацуки. Но ярл тут я, последнее слово остаётся за мной. Викинг смотрит на него долго, с пустым взглядом, ведь этот рассвет намеревается стать переломным в его жизни. Арен был прав: ему всегда было глубоко всё равно на соседей и политику, и он уж точно никогда не жаждал богатства или власти. Но это именно тот момент, когда он собирается нарушить собственные принципы. — В этом и заключается корень проблемы, — викинг вдыхает глубже и расслабляет пальцы.Один — ради справедливости.
Он поднимает взгляд к воинам Канга, спрашивает бесцветно: — Это ведь твои люди, так? Тогда, у нас есть достаточно свидетелей, — все застывают, наблюдая за викингом, который шагает к углу комнаты.Два — ради лучшего будущего.
— Бери оружие, Канг. Пальцы проводят по острию топора, проверяют, пока другая рука хватает щит. — Щенок, как ты смеешь..?! — мужчина следит за воином в панике, больше и не стараясь скрыть ярость. — Это вызов, ярл. Докажи, что хотя бы сражаться умеешь с честью.Три — ради него.
***
Климат, люди, быт Уэссекса не удивляют наследника ни в первый день, ни спустя несколько, хоть с каждым он и старается узнавать о королевстве больше. Дворец, в котором он впервые оказался не так давно, ощущается привычным и каким-то необъяснимо родным, видимо, как напоминание о матери. Это место определённо внушало спокойствие, но сегодня, в стенах дворца, нависло напряжение. Небольшое количество слуг, несколько людей из доверенных лиц Тойи, который сопровождал брата в Уэссекс и собирался присутствовать на коронации, готовились принять гостей. Встреча состоится тайно. Как Шото и попросил передать ярлу Канг — о встрече не знает ни Совет Уэссекса, ни Корона Англии. Наследник предложил встретиться, дал шанс на переговоры и пригласил на коронацию, в знак доброй воли. Oн много раз прокручивал в голове предстоящий разговор: что скажет, что ему ответят, какие обороты может иметь их беседа, что ожидать от северян и что предложить им, чтобы те наверняка согласились. Офицер меряет шагами один из потайных залов дворца, который был выделен именно для этой встречи. Тойя сидит за массивным, прямоугольным столом, освещенный тёплым светом фонарей на колоннах, и следит, как нервозность брата прогрессирует, хоть внешне тот и держится спокойно. — Они опаздывают, — Шото выдыхает, прокручивая вокруг пальца кольцо с гербом Уэссекса. — При худшем исходе, они отправятся обратно к себе, а мы продолжим вести ту же политику, что и раньше, — лениво отзывается Эндевар. — Так что расслабься. Я рядом. Двери в зал бесшумно открываются, но в мёртвой тишине внимание привлекает даже тот ветерок, который врывается внутрь вместе с ними, будто этот ветер они несли с собой с самого севера. Едва двери успевают открыться чуть шире, как в комнату, с громким карканьем, влетает чёрная птица, взмахами крыльев заставляя огонь в фонарях дрожать. Шото поднимает к ней взгляд и пытается уследить, чтобы присмотреться к крылу, но ворон возвращается обратно к дверям. В зал пропускают троих, а люди Тойи вновь прикрывают двери за их спинами. Старший наследник встаёт раньше, чем Шото успеeт обернуться в сторону гостей, дабы увидеть, как двое из викингов откидывают назад свои меховые мантии, отряхивая снег прямо на дорогие каменные плитки. Мужчина, посередине, поднимает руки, чтобы тоже откинуть назад свою мантию, но, едва успев коснуться её, застывает, всматриваясь в голубые глаза напротив. Тойя реагирует моментально, схватившись за головку своей трости, чтобы оголить клинок и приставить кончик к чужой шее. — Я же сказал тебе не заявляться к нему больше, — будущий король шипит слова в лицо викингу, который даже не вздрогнул, когда на него направили оружие, а лишь продолжил начатое, откинув назад предмет одежды, закрывавший вид на лицо. — Тойя, о чём ты? Это наши гости, что ты..? — подошедший наследник застывает, понимая, что подозрения оказались не напрасными: кто как не он мог войти в королевский дворец с вороном на плече. Шото кладёт пальцы на клинок брата и медленно опускает тот, параллельно придавая лицу выражение безразличия, будто викинг напротив не представляет из себя ничего такого, что заставило бы офицера нервничать в его присутствии. Он смотрит на старшего наследника мягким взглядом, кивает, беззвучно уверяя, что справится сам, а тот цокает тихо, убирая клинок обратно в трость и отступает назад. Шото встаёт лицом к лицу, всматриваясь в чужие глаза несколько секунд, чтобы найти в них что-то новое: будто бы на викинга что-то возымело невозвратимое воздействие. — Если меня не предаёт память, я просил встречу с ярлом. Кацуки ухмыляется слабо и оглядывается по сторонам, демонстрировано пытается найти кого-то, после чего возвращает взгляд к наследнику и хриплый голос с лёгкостью произносит: — Всё верно. Я слушаю Вас, милорд.