⤟ LEIF ⤠
[Наследник]
Мы сражаемся, мы терпим крах, Долг зовёт, зовёт нас, Говоря, будто мы вольны выбирать, Но выбора нет вовсе. Долг зовёт, призывает он.Милосердие, мир и справедливость, Лелеять и оберегать нас, Рождённых в бою, направлять нас, Залитых благородной кровью.
***
Пасмурные облака нависают над городом подобно одеялу, перекрывая доступ лучам зимнего солнца. Шото ловит себя на мысли, что в простой крестьянской одежде ему намного привычнее, чем под тяжестью плаща, но от себя не убежишь. Видимо этим он убедил себя и, на рассвете, вышел из покоев, чтобы пойти к викингам. Он хочет верить, что у него не было выбора, что такова его сущность, что некоторые вещи просто происходят — что этому суждено было случиться. И, может, он действительно раб судьбы, которой оправдывает своё беспричинное влечение к тому, кого смело можно назвать врагом. Принц выдыхает клубы пара, натягивая мантию на голову, чтобы покинуть дворец незамеченным. Тойя выразил готовность проводить норманнов до выхода из города, у младшего наследника нет существенной причины идти к ним, но объясняться перед собой он будет потом. Снег хрустит под ногами, пока шаги направляют его к заднему двору дворца, где уже собрался весь небольшой отряд воинов, с которым приехал ярл: глаза ищут знакомую макушку. Внезапно опустившаяся на плечо рука заставляет резко обернуться, параллельно вынимая кинжал из широкого рукава. — Хорошая реакция, — ярл улыбается слабо, переводя взгляд от лезвия, что находится в паре сантиметров от глаз, на лицо принца. — Ты слишком важен, чтобы просто так прогуливаться без стражи. — Как всегда резок, — христианин выдыхает, протолкнув холодное оружие обратно в рукав. — Пришёл проводить меня? — Кацуки не отвечают, по крайней мере вслух, но он видит застывшую, на дне разноцветных зрачков, обиду. — Я могу для тебя что-то сделать? — язычник наклоняется ближе к нему, как будто ожидая, что ребёнок ему на ушко скажет то, что стесняется сказать громко. — Прекрати, — Шото толкает викинга в плечо, заставив принять прежнее положение, чтобы всё-таки посмотреть в алые омуты, при мрачном рассвете, напоминающие густую кровь. — Ты пришёл к какому-либо решению? — Ты прекрасно знаешь, что я не могу дать тебе ответа сейчас. Это не только моё решение, — твёрдо отвечает ярл. — Мой народ и мои воины должны сами согласиться сражаться на стороне твоей блестящей короны. Кацуки не возражает, когда Ворон начинает спускаться по руке, цепляясь когтями за предплечье. Используя это, как причину, он касается руки наследника, создавая «мост» для Вернера, который так стремительно направляется к принцу, не раскрыв крылья, не создавая лишний шум, будто понимает не хуже них, что диалог не должен привлечь внимание. — Вне зависимости от вашего ответа на переговоры, — Шото опускает взгляд и касается чёрных крыльев, легко поглаживает их, пытаясь отвлечься, дабы не показать весь мрак в глазах. — Ты не можешь просто так появляться и исчезать из моей жизни, понимаешь ведь? Язычник смотрит на него пристально, как всегда добираясь до сути сказанного через редкие изменения в лице, и хмыкает тихо, выдыхая с чувством. — Я не могу ничего обещать. Ты ведь знаешь насколько коротка жизнь викинга. Повезёт — умрёт на поле боя. Но одно я знаю точно, — ярл дотрагивается до его руки, чтобы задрать рукав чуть выше и на ощупь найти шнурок, с символом посоха на нём. — Боги всегда возвращают меня к тебе. Живым или на грани смерти. — Им лучше постараться в этот раз, — Шото глотает ком в горле и опускает руку, разрывая контакт, будто и не хочет признать, что носит символ рядом с крестом так же, как это делал викинг. — Ярл, — ожидающе озвучивает наследник. — Милорд? — Кацуки отзывается с лёгкой ухмылкой, любопытный до его слов. — Я доверяю твоему выбору, — сакс по очереди смотрит в его глаза. — Уверен, ты примешь мудрое решение. И я доверяю тебе. Тебе — как ярлу. — Что насчёт мне «как Кацуки»? — Ты пока не заслуживаешь этой чести. — Твой язвительный язык, — деланно вздыхает ярл. — Так не стать дипломатом. — Вам пора, — принц осматривается, чтобы проверить готовность отряда к выезду, отступая на шаг. — Ты не ответил. — Так вернись за ответом, — губ Мерфи́ трогает слабая улыбка, пока он вновь натягивает мантию на голову, направляясь обратно к дворцу. Едва сделав первый шаг, сильная рука ловко тянет его обратно, прижимая к викингу. Нерешительность отнимает у наследника несколько секунд, но викинг не давит, не принуждает к действиям. Касаться Шото приятно, как и целовать его, приятно гладить мягкие волосы, и приятно прижимать к себе: но Кацуки и не подозревал, как приятно почувствовать его объятия — когда он тянется к тебе сам. Момент длится до боли коротко, ибо Мерфи́ спешно отстраняется и поворачивается к нему спиной, удаляясь. Ворон, отлетевший от него минутой ранее, вновь возвращается, опускаясь на плечо. Где-то у самого входа принц останавливается, подносит руку к плечу, чтобы Ворон перебрался на пальцы, смотрит на птицу мягким взглядом, шепчет «береги его», прежде чем поднять кисть над головой, дав Вернеру больше пространства для первого взмаха.***
Младший наследник чувствует странное опустошение по возвращению во дворец, совершенно игнорирует слуг, которые просят ознакомиться с утренними вестями, позавтракать, всячески предлагают свою службу. Суета вокруг него длится не долго, так как Шото зовёт одну из служанок к себе с намерением передать остальным, что те свободны и могут освободить западное крыло дворца, где и располагались королевские покои. Присутствие стражи в коридорах должно быть вполне достаточно. Наследник скидывает с себя плащ и снимает, вышитый золотом, синий жилет, оставшись в белом кафтане. Он садится в кресло, в углу комнаты, локтями опирается о колени и прячет глаза в, поднесённых к лицу, ладонях. Под веками плывут моменты из этой же комнаты, напротив этого же кресла, на этих же плитках. Мерфи́ открывает глаза, всматривается в пол ещё несколько секунд, а дыхание сбивается с каждым новым воспоминанием. Он искренне благодарен услышанному стуку в дверь, ведь мысли затянули его слишком глубоко. Гость не ждёт разрешения, а звук был скорее оповещающим. Старший наследник проходит внутрь, как всегда бесшумно, принц только сейчас подмечает какую-то грацию во всех действиях и даже шагах брата. Как бы горько не было признать это, но жизнь в королевском дворе воспитала из Тойи железного лидера, в то время как Шото всё ещё таил в себе крупицы сентиментальности и человеческого сострадания: так присуще обычным крестьянам и так непозволительно монарху. — Выглядишь мрачнее меня, Мерфи́, — Эндевар хмыкает тихо, пока передвигает к креслу стул и садится напротив. — Я отправил с ними одного из подданных, так как мы не знаем точно в какой день получим от них ответ, а если на границе просто так заявится викинг, то его убьют сразу же, не успев даже узнать зачем он там. Если они примут мудрое решение, то отправят солдата обратно, чтобы тот сообщил о нём. Его без проблем впустят обратно в Уэссекс, так как он наш человек. Если же нет — тело солдата мы получим в сундуке, полагаю. — Какая погода у границы? — принц трёт переносицу, после поднимает взгляд к брату. — Шото, они буквально с севера. Правда думаешь, что не доберутся в безопасности? Или так сильно волнуешься за него? — А сам? Есть что сказать по этому поводу? — Мерфи́ поднимается медленно, будто решив даже это действие обдумать. Тойя прикрывает глаза и выдыхает устало, затем резко встаёт, отбрасывая трость куда-то на ложе, подходит к брату твёрдыми шагами. — Ведёшь себя, как чёртов ребёнок, который переводит стрелки, когда его ругают, — Эндевар встаёт напротив, в глазах видны раздражение и злость. — Что ты хочешь от меня услышать? — Правду. Что происходит между тобой и ярлом? И хватит промывать мне мозги тем, что он спас тебе жизнь. Ты за это уже отплатил ему. Не слишком ли вы любезны для людей, у которых нет долгов друг перед другом, в добавок — вы практически враги. — Говоришь умные, но очевидные вещи. Мне надо проверить вести, что поступили утром, поговорим позже, — младший наследник намеревается покинуть комнату, но оказывается резко придавленным к холодной стене. — Сколько ещё раз собираешься сбегать от этого разговора? Мне стоит перевоспитать тебя, как монарха? Совсем не осознаешь в какой позиции находишься? — глаза Эндевара мрачнеют. — Ты переходишь черту, — принц дёргается, пытаясь отодвинуть чужую руку на груди, которая в ответ давит лишь сильнее. — Ты не оставляешь мне выбора. Посмотри мне в глаза, Шото. Никто тебе тут не друг… Я надеюсь, что однажды тебя будут окружать преданные и надёжные люди, а пока — у тебя есть только я. Как и у меня есть только ты. Мне нужна правда, чтобы знать чего остерегаться. — Хочешь услышать про то, как я переспал с ним? — голос пропитан горькой насмешкой, по отношению к себе же. — Что…? — старший наследник смотрит в глаза брата с непониманием: он подозревал, что между ними что-то происходит, но не думал, что всё зашло настолько далеко. — Это было тогда? Когда ты вернулся в лагерь? — Какая уже разница? — принц смеётся тихо, ломано, откидывая голову назад, чтобы удариться затылком о твёрдую поверхность, в надежде, что хотя бы это приведёт его в чувства. — Вероятно, мы больше никогда не встретимся. Эндевар убирает руку медленно, будто поток мыслей замедлил его движение, и отстраняется на пару шагов, холодно бросив: — Ты понимаешь, что это бред, Шото? — Бредовее твоей интрижки с норманном? Прошу тебя, — Мерфи́ хмыкает тихо, намекая, что не от брата он должен выслушивать подобное. — Откуда ты…? — В этом замке ничто не проходит мимо меня, Тойя, — будничным тоном оповещает Шото. — А ведь даже не отрицаешь, что это правда. — Именно, что интрижка, а ты все мозги растерял на этом… — И что с того? Тебе ведь нужны дети, тебе нужна официальная жена, ведь ты непосредственный наследник трона. А кто я? Этот трон не по праву мой, я даже не чистокровный Мерфи́, а дети в моей династии продолжают расти. Энджи ведь не всю династию истребил, лишь тех, чья смерть предоставила бы трон мне. Кем будут мои дети? Женюсь я на женщине из другого королевства, как мой отец, или возьму в жёны дочь какого-нибудь лорда? Что из «Мерфи́» останется в детях? Крупицы их отца-полукровки? А Уэссекс даже меня принимает с трудом, как бы сильно мы не хотели верить в обратное. Так, как мне оставить чистокровных наследников? Жениться на своей какой-нибудь двоюродной сестре из династии Мерфи́? Осквернить своих детей подобным браком? Уэссекс обойдётся и без наследников от меня. Более того, я почти уверен, что как только младшие Мерфи́ династии достигнут нужного возраста, они сами попытаются меня свергнуть. Так чем я рискую, Тойя? — он выдыхает рвано, после всей откровенности, что выдал так неожиданно. Эндевар смотрит на него ещё с секунду, после подходит ближе и привычно треплет волосы, улыбаясь с горечью. — Надо же, сколько переживаний. Ты слишком рано оказался под грузом короны, я понимаю, — и голос его действительно звучит понимающим. — Какое бы решение ты не принял, с кем бы ты ни был, куда бы жизнь тебя не отправила… Пока я дышу, у тебя всегда будет тот, кому ты можешь доверять. — Почему ты поднял эту тему так внезапно? — во взгляде Шото видна настороженность. — Я возвращаюсь завтра в Англию. Во дворце я оставлю нескольких из своих подчинённых, чтобы они сообщили мне, если что-то случится, — Эндевар подходит к ложе, чтобы взять свою трость. — Что…? Как же коронация? — Коронация в конце месяца. Я успею вернуться. Не смотри на меня так, — он смеётся тихо, заметив потерянность в чужом взгляде. — Всё будет в порядке. — Ты не договариваешь. Тойя ещё минуту вглядывается в разноцветные глаза, оценивает его упрямство, после выдыхает, проговорив бесцветно: — Викинги напали на западные земли. Мерфи́ молчит долгие секунды, будто услышанное было чем-то шокирующим в взаимоотношениях Восточной Англии и Норвегии. — Это не ярл Кацуки. — Нельзя сказать точно. — Он покинул дворец буквально сегодня, на рассвете. Он ещё даже не доехал. — Как нам знать, что он не отправил весть? — За эти два дня ни один викинг, из его отряда, не покинул территорию города. Мне бы доложили. — Кто сказал, что это обязательно должен был быть викинг? Ты думаешь, среди твоих слуг мало потенциальных предателей? Не будь наивным. — Но зачем им это? — младший наследник смотрит куда-то в сторону балкона, будто на горизонте может найти ответы на свои вопросы. — Ты тоже думаешь, что им нужны не деньги или рабы? — Тойя обходит брата, медленными шагами меряя комнату. — Они не стали бы устраивать набеги посреди зимы, при таких неблагоприятных погодных условиях, только ради денег. — Что если всё изначально было спланировано, а соглашение на встречу было лишь для того, чтобы мы ослабили бдительность в надежде, что всё наладится? — старший наследник водит пальцем по фигурке королевы на шахматной доске, что стоит в противоположном, от кресла, углу комнаты. — В этом нет смысла, они напали не на Уэссекс, — Мерфи́ прослеживает за действиями брата, неосознанно нахмурив брови от скребущих сознание мрачных догадок. — Я всегда проигрывал тебе в шахматы, Шото, помнишь? И ведь даже не специально, — на губах появляется слабая улыбка. Младший наследник молчит, сдерживается от вопросов о том, как их общие воспоминания связаны с набегом викингов, решив просто дождаться объяснения, наблюдая за тем, как Эндевар одним движением трости смахивает с доски все фигурки, после берёт короля, сделанного из тёмного дерева. — Это Уэссекс. — Предположим. — А это — Англия, — Тойя берёт тёмную фигурку королевы и ставит рядом с королём. — Королева защищает короля, королева решает ход игры, королева — самая сильная фигура на доске. Рассматривай эту часть доски, как общую территорию двух королевств, так как Англия не представляет собой угрозу для Уэссекса, — он берёт королеву из светлого оттенка дерева и опускает на другой конец доски. — Это викинги. Включай туда кого хочешь: данов, норвегов — не важно. Эндевар ставит на исходную позицию ладью «светлой» стороны, и, держа между пальцами головку, вертикально тащит с одного конца к другому: фигура оказывается на одной линии с «тёмным» королём. — Шах. Король не может ходить под шахом. Естественно, королева сразу же возьмётся за защиту короля, так ведь? — старший наследник обходит стол, встаёт с обратной стороны, поднимая взгляд к брату, после кивая на доску. Шото, поняв намёк, встаёт на прежнюю позицию брата, берёт тёмную фигурку королевы и отстраняет из игры ладью светлой стороны. С недовольным взглядом он переводит внимание в сторону короля, который оказался «открытым» перед врагом, что может наступить контратакой. Эндевар воплощает его догадки в жизнь: он дотрагивается до светлой фигурки королевы и бережно проводит по гравировке, прежде чем одним ходом поставить перед тёмным королём, с дистанцией в одну клетку, тихо бросив: — Шах и мат. Нависает минутное молчание, в течении которого, Шото пытается собраться с мыслями, ни одна из которых не предвещает чего-то хорошего. Он сжимает края стола пальцами, после поднимает взгляд на голубые глаза, владелец которых холодно озвучивает: — Твоя королева не успеет оказаться в нужной клетке за один ход. А последующий ход врага — лишит тебя короля. — Где наши ладья? Лошади? Пешки? — Их нет, Шото. Ты выигрывал, когда мы играли вдвоём, потому что это было честной битвой. А эти люди играют не по правилам. Вся твоя сила — вот здесь, — Эндевар указывает на фигурку королевы. — У каждого из наших королевств своя единая армия, которую нельзя разделить на части. Уж точно не в противостоянии викингам. Мы можем победить их только числом и снаряжением. Поэтому, где королева — там и сосредоточена вся сила. У них же — всё иначе. Решил какой-то ярл не участвовать в войне? Хорошо. Он и его воины остаются в стороне. А какой-то решил объединиться с другим конунгом? Отлично. Значит, участвовать будут вместе и делить завоёванное тоже будут между собой. — Значит ли это… Что нападение на западные земли Англии — это всего лишь приманка? — Мерфи́ берёт тёмную королеву, рассматривая её. — И когда королева — Англия, помчится, дабы предотвратить нападение, то будет отвлечена задачей настолько, что пропустит фактор прямой угрозы в сторону короля — Уэссекса. А если приманка удачно сработает, король будет повержен. — Это на случай, если мои догадки окажутся правдивыми. Нас пытаются переиграть, но я не могу понять откуда именно ожидать подвоха… — Тойя кладёт локти на стол и опускается на корточки, глазами оказываясь на одной линии с доской, внимательно изучает её. — Видишь ли. Когда что-то происходит с такой периодичностью, с которой викинги заявляются к нам, нельзя сказать точно — очередной ли это набег или способ, чтобы отвлечь внимание от чего-то куда более ужасного, что наступит после. — Хитро, — Шото ухмыляется слабо и устало прикрывает глаза, бросая фигурку куда-то в центр доски: та катится в угол. — Время для подобного визита тоже выбрали удачно. Вроде бы очередной набег, с другой стороны, непривычное решение для этого времени года, в добавок ко всему — коронация. — До неё осталось не так мало дней, чтобы беспокоиться об их внезапном появлении, но и не так много, чтобы Корона Англии успела разобраться с викингами быстро, и чтобы к концу месяца на территории снова царил относительный покой, а мы вновь смогли бы обратить своё внимание к Уэссексу. Даже если это действительно не наши гости, и если даже тот ярл согласится на сотрудничество, ответ мы получим, в лучшем случае, через пару недель. За это время может произойти что угодно, — Тойя выдыхает, поднимаясь и следя за тем, как Мерфи́ водит пальцами по фигуркам, будто ищет конкретную. — Знаешь, одно не даёт мне покоя. Если это Уэссекс и Англия, — Шото ставит рядом королеву и короля тёмной стороны, после берёт светлую фигурку королевы, ставит напротив, напоследок — светлого короля, задерживается на секунду, прежде чем и того опустить на доску. — Кто это? — Именно он меня и беспокоит. Это могут быть как те же викинги, так и кто-то лишний. Кто-то третий на территории. — Мерсия? Нортумбрия? — принц долго изучает фигурку прежде, чем поднять глаза. — Но у Уэссекса же всегда были хорошие отношения с обоими королевствами. — Корона Уэссекса сейчас уязвима, как никогда. Никакие хорошие отношения и договоры не остановят от захвата власти, которая сейчас оказалась настолько удачно-доступной. — Но они не станут наступать открыто, без объявления войны. Да и набег викингов не особо вяжется с ситуацией. — Думаешь? — Эндевар хмыкает тихо, отходя от стола. — Король обычно не двигается активно по доске. На территории же — это может быть именно тот серый кардинал, который чужими руками будет расправляться с всякой проблемой. — Намекаешь на то, что одно из этих королевств… — Ты же не думал, что одни мы догадались насколько решающим может быть присутствие викингов на поле боя? Ничтожна ли вероятность того, что у Мерсии были переговоры с викингами? Где гарантия, что они не предложили больше, чем ты? Как можно быть уверенным, что, даже сидя за одним столом с тобой… — Тойя поворачивается к брату и подходит ближе. — …У них уже не была договорённость с Мерсией? Может, они выжидали. Согласились услышать твои условия, чтобы понять — чья сторона принесёт им больше выгоды. Может, они всё решили ещё тогда, когда находились в зале переговоров. А сразу же после — дали команду «атаковать», как только покинули эти стены. — Всё это возможно, ты прав. Однако, у нас так же нет очевидных причин думать, что это был именно ярл Кац… — Хватит его оправдывать! Я не собираюсь доверять псам, которых знаю меньше двух дней, — звучит резко, Тойя смеряет брата сверху вниз. — И тебе не советую. Шото отводит взгляд, ибо не хочет согласиться с Эндеваром, но и не хочет сказать что-то против, ведь сейчас им только внутренних конфликтов не хватает. — И что ты собираешься сделать? — Я должен вернуться в Англию. Ты ведь и сам знаешь, что на мне лежит бóльшая часть оперативного управления армии. Даже при желании остаться, я ничем не помогу, пока со мной не будет войска. Если это окажется простым набегом, то вопрос решится скоро, я вернусь вовремя — к коронации. Тойя сжимает его плечо, пытается передать ту молчаливую поддержку, о которой твердил Шото ещё с детства. Он всматривается в разноцветные глаза, и Мерфи́ даже кажется, что тот пытается найти в них что-то, а Эндевар просто запоминает, впитывает в сознание образ брата. После он опускает руку и перекидывает трость из одной в другую, направляя шаги к двери. — А если нет? Вопрос бросают в спину. Тойя оставляет его без ответа.***
Рассвет следующего дня грозится расшатать и так неустойчивую опору под ногами Мерфи́. Тойя не говорит, не предупреждает и не обещает ровным счётом ничего. Утренний туман плавно укутывает силуэт брата на седле, будто опуская занавес в их короткой истории воссоединения спустя столько лет. Внезапно приходит осознание — он совершенно один в этом королевстве. С отъезда Тойи проходит несколько дней, но гнетущее ощущение никуда не исчезает. Почему-то это не напрягало, когда в его жизни не было никого, кем он дорожил бы. Однако, вслушиваясь в голос одного из подчинённых, который монотонно сообщает о новостях, он остро чувствует эту нарастающую тревожность: из Восточной Англии никаких вестей. Утром очередного дня, тронный зал встречает его не пустым, как обычно. Чужое присутствие он замечает не сразу, видимо, слишком увлёкшись мыслями. Низкий голос зовёт его и принц оборачивается, дабы увидеть высокого мужчину, который подходит неспешными шагами. — Молодой господин, Вы себя неважно чувствуете? — Нет… Нет, Дэвис, — принц улыбается мягко, пытаясь рассеять сомнения главы Совета. — Простите, я не сразу заметил Вас, стража… — Мерфи́ останавливается, только сейчас поняв сомнительность происходящего, после добавляет так же спокойно, направляясь к трону: — Стража не предупредила, что Вы хотели встретиться со мной. — Простите за внезапный визит, но Вы должны узнать об этом сейчас. С востока на Мерсию напали норманны. Принц замирает при очередном шаге, в паре метров от самого трона, оборачиваясь к мужчине: — Викинги? — Да, молодой господин. — Я так понимаю, Вы пришли не просто сообщить об этом. — Прямым или косвенным образом, но эти нападения или же их последствия, не могут обойти нас стороной. Совет призывает собрание, чтобы обсудить нынешнее положение на территории. Очевидно, Вы тоже должны присутствовать. — Разумеется, — Шото кивает, принимая ответный лёгкий поклон, прежде чем гость покинет стены зала. Наследник садится на трон, выдыхает глубоко, выжидая некоторое время, после подаёт голос: — Стража! Проходит меньше полминуты, как один из мужчин, который стоял у дверей в тронный зал, заходит внутрь, приближается к трону, чтобы поклониться. — Вы звали, милорд? — Меня кое-что беспокоит, — Шото встаёт, спускаясь по ступенькам медленными шагами. — Я весь в Вашем распоряжении. — Кто разрешал впускать в тронный зал кого-либо, если меня там нет? Более того, почему вы не сообщили мне об этом? — Господин Дэвис сказал, что в этом нет нужды… — потерянно отвечает мужчина, будто не понимая в чём его обвиняют. — Спасибо, свободен, — холодно бросает наследник, кивнув. Двери зала вновь прикрывают, а Мерфи́ с трудом сдерживает нервный смех, что пытается вырваться наружу, под воздействием не самых добрых мыслей. Он только сейчас осознаёт своё положение до конца. Видимо, до этого, лишь одно присутствие Тойи рядом с ним, делало его неприкосновенным. В итоге всё приходит к тому, чего Шото и боялся: псы Энджи выходят из под контроля. И стоило Тойе покинуть дворец, как то спокойствие и безопасность, что он чувствовал первые дни — испарились разом. Он в каменной клетке. И высокопоставленные люди Короны не брезгуют лишний раз напомнить, что ему не все рады, что он чужак, что всё ещё «всего лишь принц», которому и не гарантировано дожить до коронации. Что не чистокровный Мерфи́.***
Шаги эхом отдаются от стен широких коридоров, смешиваясь с другими. Наследник мысленно усмехается, ведь стража за спиной не имеет никакого смысла. Не тогда, когда враг может оказаться внутри этого дворца, а не по ту сторону границы. Перед ним открывают двери в просторный холл, с прямоугольным столом посередине, вокруг которого уже сидят члены Совета. Все до единого поднимаются, отдавая дань уважения, после вновь занимают свои места, пока принц садится во главе стола. Спустя полчаса, разговоры насчёт нападения на восточную Мерсию, отсутствие вестей о конкретных успехах или провалах в западе Восточной Англии, и мимолётное упоминание о грядущей коронации, дают Шото, который молчал всё это время, достаточно оснований, чтобы убедиться — его присутствие носит исключительно формальный характер. Голова начинает раскалываться от бесконечных речей, которые начинаются с одними и теми же фразами: «Во благо нашего королевства…», «Исходя из интересов Короны…», «Конечно будет разумно…», «Учитывая сложившуюся ситуацию…». За столом наконец-то царит короткое молчание, которое Мерфи́ использует, чтобы впервые за вечер подать голос: — Каким образом мы узнали о нападении? — Мы не совсем понимаем Вас, милорд, — глава Совета отзывается раньше остальных. — Кто это сообщил вам? — Посланник из Мерсии. Мерфи́ улыбается снисходительно, задавая следующий вопрос: — Кто-нибудь ещё может это подтвердить? — Что Вы имеете ввиду, милорд? — Знает ли об этом нападении кто-то ещё? Видело ли это нападение наше войско у границы? Вы сказали, что оно было совершено на восточные земли Мерсии. Там, где Мерсия граничит с Уэссексом, — наследник пальцем водит по узорам на столе, вырисовывая карту. — Хоть наши королевства не враждуют, но по периметру всей границы находятся как наши, так и их войска. Кто-нибудь из моих полководцев может подтвердить это нападение? — Уверен, весть мы получим скоро, — настойчиво вмешивается другой член Совета, а Шото не остаётся ничего, кроме как сжать сцепленные в замок пальцы и, выдохнув, обвести взглядом всех присутствующих. — Раз мы собрались в этом зале, полагаю, что нам предстоит обсудить что-то ещё, помимо новостей. — Да, милорд, — глава Совета вновь возвращает к себе внимание наследника. — С Мерсией у нас прекрасные отношения и крепкий союз. Приехавший солдат принёс не только весть о случившемся, но ещё и просьбу от имени Короны Мерсии. Они запрашивают военную помощь. — Есть ли у нас договорённость о взаимной военной помощи? — Нет, молодой господин. В этом и не было нужды до этих пор — когда мы должны объединиться против общего врага, — Мерфи́ хмурит брови, трёт переносицу, задевая корону, тоже надетую как формальность, а мужчина спешит продолжить прежде, чем наследник успеет обдумать всё. — Конечно, мы можем отказаться. Но Вы должны понять, что с таким прогрессом — следующим будет Уэссекс. — И Вы предлагаете? — принц выжидающе смотрит на советника. — Мы должны согласиться. В дальнейшем, если потребуется, Вы точно так же сможете воспользоваться их военной помощью. — Я не согласен, — Шото почти физически чувствует всю ту неприязнь, что прошла по их лицам. — Вы готовы обосновать такое решение? — глава Совета смотрит пристально в глаза принцу, будто зрительный контакт сможет подавить чужую решимость. — Кто поможет вам, в таком случае? — Мерфи́ наблюдает, как раздражение сменяется вопросом в чужом взгляде. — Из Восточной Англии никаких вестей, отправим мы бóльшую часть армии на помощь Мерсии, а кто будет защищать нас? — Уэссекс не нуждается в этом сейчас. На данный момент, королевство не находится под прямой угрозой. — Вы так уверены? — Милорд, думается мне, что Вы нуждаетесь в напоминании: Вы пока не король. Ваша позиция лишь частично повлияет на конечное решение, которое примет Совет. — Вот оно как… Видимо, от моего решения мало что зависит, — принц улыбается беззлобно, вставая и отодвигая стул. — При всём уважении, позвольте мне отклониться, господа. Поднимаясь, он сталкивается взглядом с глазами одного из мужчин, которые выглядят слишком печально, на фоне взбудораженных лиц остальных. Шото возвращает внимание к Дэвису, твёрдо проговорив: — У Вас нет моего согласия. Это моё последнее слово. — Милорд, пожалуйста… — наследник поворачивается в сторону звука, вновь смотрит в глаза, что отражаются тревогой, но слова мужчины резко перекрывает голос главы Совета: — Мы примем во внимание Ваше мнение, принц.***
Холодный ветер полудня треплет волосы, проникает под одежду и медленно раскачивает тело, владелец которого вчера сидел с ним за одним столом, пытаясь сказать что-то одними лишь глазами, но Шото не сумел понять его. Взгляд скользит по синим губам, отсутствующим ушам и пальцам руки, на которых нет ногтей. Мерфи́ сбрасывает оцепенение спустя минуту, поворачивается к страже за спиной, шепча приказом: — Похороните его. — Господин Дэвис приказал оставить тело тут на сутки, как наглядный пример… — Я не ясно выразился? — будущий монарх пытается не выдать гнев в голосе, а мужчина перед ним опускает глаза, кивнув коротко, после обходит принца, вместе с другими двумя стражниками, дабы выполнить приказ. Южное крыло дворца отличается незначительной скромностью от того, где расположены королевские покои. Однако Мерфи́ не замечает ничего вокруг, твёрдо шагая к массивным дверям, а стража лишь переглядывается, отступая и открывая их перед ним. — Принц Мерфи́, чем обязан Вашему визиту? — Дэвис поднимается из-за письменного стола и идёт навстречу. — Зачем Вы убили его? — Так Вы заметили… — Тело висит в королевском дворе, кем надо быть, чтобы не заметить? — взгляд наследника мрачнеет с каждым шагом мужчины. — Ранним утром мне доложили, что господин Бронт пытался проникнуть в Ваши покои. На вопросы стражи о том что Вам передать, чтобы Вы его приняли, он отказался отвечать. — И Вы решили убить его? За то, что он хотел поговорить со мной? — Казнить его решили за самовольность. Мы все частицы чего-то единого — Короны, милорд. И для единства — нужны единое мышление, единые идеалы и единые идеи, которые мы все будем разделять. Ведь не может быть так, чтобы у него было что-то отдельно общее с Вами, не так ли? — Конечно! Вместо этого давайте повесим изуродованное тело, не последнего человека в королевстве, для общего обозрения, да? — Шото с насмешкой разводит руки, как если бы полностью поддержал происходящее. — Это демонстрация силы и власти. Чтобы ни у кого и мысли не было остаться безнаказанным, если они решат… — Это демонстрация тирании народу. Нас возненавидят, от нас отрекутся. Будет Корона, но без королевства. — Смерть одного члена Совета не повлияет на работу других инфраструктур, поверьте, — мужчина улыбается слабо, будто тема и вовсе была неважной. — Вот только рыба гниёт с головы, Дэвис, — Мерфи́ поворачивается к нему спиной, шагая к открытым навстречу дверям.***
Огонь в очаге медленно догорает, по мере того, как кувшин стремительно опустошается. Кацуки наливает ещё одну порцию эля, неотрывно следя за языками пламени. От мыслей его отвлекает голос товарища, который стоит около стола, у стены, раскладывая на нём оружие. — О чём задумался? — Нам нужно дать ответ Уэссексу. — У нас ещё есть, как минимум, неделя для этого. Ты сообщил о встрече нашим людям. Дай воинам время подумать. — Что-то мне подсказывает, что всё это не к добру, — Кацуки допивает эль, вставая, дабы вылить последние капли в огонь. — Ты о Короне Уэссекса? — Даже их готовность сотрудничать с нами выглядит более естественно, чем то, что никто из их соседей не предпринимает попыток покушаться на трон. Выглядит, как затишье перед бурей. Если она ещё не началась. — Ты ведь понимаешь, что если мы примем их условия, то окажемся в эпицентре этой бури, — невесело сообщает друг. — Вся наша жизнь — это одна сплошная битва, Арен. Одни битвы от других отличает лишь идея, ради которой мы сражаемся. — И за что же ты сражаешься в этот раз? — черноволосый викинг поднимает взгляд к ярлу. — Ради лучшего будущего. Нам по-прежнему нет дела до трона чужих королевств. Но это наш первый и не факт, что не последний, шанс на союз. Возможность доказать, что мы не такие уж и варвары, какими нас представляют. Что и нам доступна человеческая речь. Понимаешь? — А теперь позови своих воинов и скажи всё это им. Звучишь убедительно, — викинг хмыкает, улыбаясь одобрительно. — Нет, ты был прав… Не будем торопить их. Я хочу, чтобы их выбор был осознанным. — Какой умный мальчик вырос, — Арен ухмыляется слабо и откладывает топор, острие которого точил уже как несколько минут. — Я помню тебя ребёнком. — Ты и сам был ребёнком, придурок, — ярл смеётся тихо, наливая эль в кружки, чтобы подойти к другу и протянуть одну. — Удивительно, как мы оба не померли за эти го… — его мысль обрывает резкий грохот в дверь, прежде чем её откроют. Вошедший викинг дышит тяжело, будто только спустился с седла, бросает быстрый взгляд в сторону воина, после Кацуки и, поняв каким непозволительным образом заявился к ярлу, отступает, чтобы сделать лёгкий жест головой, в знак уважения. — Ярл Кацуки. — Варди, верно? Ты ведь из разведчиков, — ярл рассматривает вошедшего, пока подходит к нему. — Что привело тебя сюда, да так, что ты чуть с ноги не ворвался? — Я… Простите, ярл, я подумал, что вы обязаны узнать об этом как можно раньше. — Ближе к сути. — Напали на западные земли Восточной Англии. Наши — викинги. А на территории пересечения Мерсии и Уэссекса обустроилась огромная по численности войско. Наши воины сообщают, что, по каким-то причинам, войско Уэссекса, у границы, уничтожено. Хотя эти два королевства и находятся в дружных… — Кто стоит во главе нападения? — от былого веселья, на лице ярла, не остаётся ничего. — Конунг Уайткроу. — Та самая? — Арен в изумлении опускает кружку на стол. — Что значит та самая? — Кацуки поворачивается к нему без особой заинтересованности во взгляде. — Конунг Уайткроу, так же известна как Белая Ворона. Воительница, о которой ходят разные слухи. И если им верить, то, по влиянию, она стоит десятки ярлов, — викинг подходит плавными шагами, ровняясь с ярлом. — Но на кой чёрт ей нападать посреди зимы? — Это проблемы Восточной Англии, — Кацуки делает ещё один глоток и замирает, медленно опуская руку с кружкой. — Где сейчас старший сын Энджи? — Говорят, что он уже несколько дней как покинул Уэссекс, чтобы возглавить операцию по предотвращению нападения на западе Восточной Англ… — Чёрт-чёрт-чёрт! — ярл с силой швыряет кружку в стену, жидкость толстой струёй скатывается вниз. — И ещё, — боязно продолжает разведчик. Светловолосый воин с раздражением возвращает внимание к нему, выдыхая с чувством и делая слегка резкий жест рукой, чтобы тот продолжил, будто ситуация не может стать хуже. — Уэссекс отправил свои войска на восток — к границе Мерсии, — увидев неподдельное удивление на лице ярла, разведчик спешит добавить: — Как военную помощь последним. Правда, мы так и не смогли узнать против кого они собираются вместе сражаться, ведь на их общей границе, по количеству трупов, что носят форму Уэссекса, в помощи нуждается явно не Мерсия. — Дерьмо… — буднично тянет Арен и ловит взгляд ярла. — Мы думаем об одном и том же? Кацуки пока оставляет его без ответа, поворачиваясь к разведчику и более сдержано проронив: — Приведите сюда подчинённого Эндевара. Собери всех воинов. Разведчик лишь кивает и спешно удаляется, оставляя викингов вновь одних, и только сейчас Кацуки озвучивает ответ на чужой вопрос: — Их заманивают в ловушку. — Очевидно, — черноволосый викинг кивает, подходя к столу, чуть поодаль от очага, на котором лежат другие оружия. — Но под каким предлогом Корона Уэссекса согласилась отправить военную помощь? Мерфи́ не казался мне настолько наивным. — Не факт, что это его решение. Он всего лишь принц, у которого, до коронации, нет полных прав распоряжаться военной силой. — Думаешь, это как-то связано с нападением на западные земли Англии? — Арен начинает раскладывать оружие под рукой, пытаясь создать миниатюру местности. — Уверен. Такое не может быть простым совпадением. Как бы ты поступил, если бы хотел добраться до трона? — Кацуки встаёт с другой стороны стола, начиная демонстрировано указывать на участки на «карте», попутно объясняя. — Сначала они напали на запад Восточной Англии, тем самым отвлекая внимание Англии от Уэссекса. Заодно убрали и Эндевара из королевского замка, оставляя Мерфи́ совершенно одного с Советом, которому чёрта с два можно довериться. — Считаешь? — Арен, даже Эндевар с Мерфи́ им не доверяют. Они держали в тайне нашу встречу. Как думаешь, о чём это говорит? — Допустим, что всё так и есть. Они отвлекли внимание Англии, убрали из дворца Эндевара, а что дальше? — викинг возвращает взгляд к импровизированной карте. — Нельзя угадать что именно они сообщили Короне Уэссекса, что та согласилась отправить военную помощь, но что бы то ни было — это ложная тревога, чтобы заманить их в капкан. Войска Уэссекса не будут ожидать подвоха, и не подумают о возможной опасности, когда будут пересекать границу Мерсии. А там их перебьют, возможно, даже на границе же. Военная сила Мерсии проникнет в Уэссекс, который лишился бóльшей части обороны. А если в этом замешан ещё и Совет Уэссекса, то дни считаны для Мерфи́. При последних словах, Арен поднимает на него взгляд, видит, как товарищ смотрит на стол стеклянными глазами, пытается держать лицо, давая происходящему чисто политическую оценку, но он знает, что жизнь Мерфи́ значит для него куда больше. — Но мне не даёт покоя вот что… — ярл раздражённо цокает, отталкиваясь от стола. — Какого чёрта этот грёбаный конунг пляшет под дудкой Мерсии? — Уайткроу известна своим вольным нравом. Кто знает что у неё на уме… Или что ей обещала Мерсия. Викинг только начинает убирать со стола оружие, когда дверь вновь открывается, впуская поданного Тойи и всё того же разведчика, который бегло сообщает о том, что воины уже собираются. Тот лишь кивает, дожидаясь, пока дверь закроется за чужой спиной, чтобы обратить внимание к христианину. — Мне нужно, чтобы ты сейчас же отправился в Восточную Англию. — Я тут только ради того, чтобы получить ответ на переговоры и донести его принцу Мерфи́, — восточным акцентом твёрдо вставляет человек Эндевара. Ярл в два шага оказывается перед мужчиной, на вид не старше него самого, хватает за грудки и впечатывает в дверь за спиной. — Ты не расслышал? Я сказал, что ты отправляешься в Англию. От этого зависит безопасность вашей чёртовой Короны! Арен подходит ближе, кладёт руку на грудь товарища, отстраняя его от христианина, понимая, что тот находится на грани того, чтобы убить кого-то, и их единственный шанс на контакт с Восточной Англией — не лучший вариант. Взяв инициативу в свои руки, черноволосый викинг шепчет ярлу «остынь», прежде чем повернуться к англичанину, мягко проговорив: — Видишь ли, ситуация немного поменялась. Тойя ведь доверяет тебе, не так ли? Мы тоже доверились тебе, раз за это время тебя никто и пальцем не тронул. Сейчас ты должен оправдать это доверие, иначе ты не будешь нужен ни нам, ни своему королю, — увидев, как агрессия в чужом взгляде смягчилась, Арен переходит к сути. — Отправься в Англию, сообщи Эндевару, что он нужен в Уэссексе, ибо жизнь Мерфи́ и Корона находятся под угрозой. Скажи, что нападение на запад было подстроено, он может оставить там пару отрядов, только чтобы те задержали их: викинги не собираются проникнать в Восточную Англию, подобной битвой они просто отвлекают внимание от Уэссекса. — Если отправиться в Англию сухопутным путём, то мне придётся пересечь Уэссекс, — уже спокойно сообщает христианин. — Тебе предоставят драккар и нескольких людей, задача которых будет высадить тебя в Англии, в целости и сохранности, я понятно выражаюсь? — ярл подходит обратно к ним, параллельно нацепив на предплечья наручи. — Что насчёт принца? Он должен знать, что находится в опасности, иначе… — Иначе что? Он умный, уверен, уже и сам догадался в каком дерьме находится, — Арен продолжает мысль друга, краем глаза наблюдает, как Кацуки накидывает на плечи меховую накидку. — Тебя убьют, как только ты окажешься в королевском дворце Уэссекса. Что-то мне подсказывает, что определённые люди не хотят, чтобы Эндевар узнал о всех деталях происходящего. Даже если тебе удастся поговорить с ним и ты скажешь, что он в опасности — мы лишь зря потеряем время, ибо, даже при этой информации, он не сможет ничего сделать. Ему нужна помощь, понимаешь? Нельзя допустить, чтобы Эндевар опоздал, а больше Мерфи́ не к кому обращаться. — А вы? Что мне передать от имени ярла? — Ничего, — на удивление спокойно бросает Кацуки. — У моих воинов ещё нет единогласного ответа. — Что-то подсказывает мне, что это вопрос последующих пары часов, — откликается Арен, как только прикрывает за христианином дверь.***
Стражников в коридорах больше, чем обычно, когда принц покидает свои покои, но он пытается не придать этому значения. Вплоть до момента, когда ему загораживают путь выхода из дворца. Шото набирает больше воздуха в лёгкие, чтобы озвучить свой вопрос, что повис в воздухе, но голос позади его опережает: — Куда-то собираетесь? — Собираюсь. Как видите, у меня возникли небольшие проблемы, — Мерфи́ указывает рукой на стражников и оборачивается к главе Совета, мрачным взглядом смотря в чужие глаза. — Думается мне, что стражники только недавно были приняты на службу и пока не знают всех представителей королевского двора. — Отнюдь, милорд, — Дэвис улыбается безмятежно, шагая навстречу к наследнику. — Они давно служат Короне. — Тогда извольте объясниться. Что всё это значит? — Сперва скажите почему Вы хотели покинуть дворец. — Во дворце были несколько доверенных лиц моего брата. Мне нужно отправить ему весть о том, что происходит на границе Мерсии и Уэссекса, потому что нам больше не на кого положиться, если Ваше убедительное предположение, о нашей безопасности, окажется неверным. И, к сожалению, я не нашёл его подчинённых на территории дворца. Вам есть что сказать по этому поводу? — Зачем Вам отправлять ему весть? Почему Вы так стремитесь отчитываться перед Короной Англии? — Дэвис, я уже ответил на Ваш вопрос. Наша безопасность не гарантирована и мы должны что-то сделать насчёт этого. А Восточная Англия, на данный момент, наша единственная опора. — У Вас пока не те полномочия, чтобы Вы распоряжались этим. И уж тем более Тойя Эндевар, присутствие людей которого, не имеет никакого смысла в этом дворце. Нависает минутное молчание, раздражение на лице Мерфи́ сменяется беспокойством, пока с обоих концов коридора наступают стражники. На плечи грузом опускается внезапное осознание, что всё куда хуже, чем он представлял. — Что Вы с ними сделали…? — Вам не стоит беспокоиться об этом, милорд. Всё делается во благо Уэссекса. Зрительный контакт проходится зарядами по воздуху, передавая всё, что Мерфи́ не сможет озвучить, но они оба прекрасно понимают, что притворяться уже не к чему. — Мне искренне жаль, милорд, — Дэвис подходит ближе, дотрагивается до руки принца, наклоняясь и губами невесомо касаясь кольца с королевским гербом, после выпрямляется, произносит тихо. — Вы не виноваты в том, что оказались выродком Эндевара, который пытается заполучить Уэссекс, пачкая Ваши руки, — Дэвис улыбается мягко, почти с состраданием, затем отступает, придавая лицу привычное выражение решимости и уже громче бросает. — Схватить.***
Туманный рассвет окутан тишиной, которую нарушают звон металла, тяжёлое дыхание и ржание лошадей, звук топающих на ровном месте копыт, карканье над головами воинов, и ни одного людского голоса. Девушка шагает между рядами викингов, держа в руках глубокую миску с краской, что чернее крыльев Ворона. Воины по очереди опускают пальцы в миску, после подносят к лицу, вырисовывая узоры и оберегающие руны. В конце отряда раздаётся чей-то голос, который волной проходит через ряды, устремляясь в передовую. — Моя мать сказала мне, Когда-нибудь я куплю, Галеры с хорошими веслами, И поплыву к далеким берегам. Кацуки узнаёт голос товарища, ухмыляясь одобрительно, будто старым-добрым воспоминаниям, пока фиксирует щит за спиной. На ветру развеваются оранжевые флаги, с символом чёрного ворона на каждом из них. — Встану на носу, Благородного корабля своего, Проложу курс на гавань… Торград старается успеть похлопать по спине или плечу каждого воина, до которого дотянется, вызывая у тех тихий смех, опуская невидимую завесу из ощущений единства и мощи: они есть друг у друга. Черноволосый викинг равняется с ярлом, занимая передовую, всё ещё напевая тихо, в рассветной тишине голос громким эхом растворяется в пространстве. Арен переводит взгляд на Кацуки, опускает руки, чтобы набрать на кончики больших пальцев немного краски, после касается лица ярла, который доверительно прикрывает веки. — Где много врагов, Где много врагов… Воин одновременно проводит линии вокруг обоих глаз, вырисовывая узоры, которые отдалённо напоминают крылья. Ярл открывает глаза, кивает в знак благодарности, возвращая взгляд на горизонт, в тумане которого их ждёт неизвестность. — И да прибудут с нами боги…