Он разрушает миры

Джокер спал. Светло-зелёные волосы разметались по подушке, такая спокойная и безмятежная улыбка на лице, трогательный. Кончиками пальцев Зонтик касался этих мягких мятных волос, любовался спящим. Странно. Ещё недавно он боялся его до дрожи, теперь до той же дрожи обожает. Стокгольмский синдром? Возможно. Но это только его, только его Джокер, и он никому его не отдаст. – Я люблю тебя... – Тихо-тихо, на выдохе. Мурашки по коже, вряд ли бы Зонтик осмелился сказать это прямо в глаза, но признаться самому себе он не боялся уже. Джокер, точно бы услышав, сгрёб паренька в объятия, и, прямо не просыпаясь, коснулся поцелуем его губ. Ночь. Тихо. Уютно. Спокойно. ... – Я не позволю, не позволю всё уничтожить, не позволю нарушать существующий порядок! – Куромаку в возмущении стоял посреди зала, сложив руки на груди. Совсем не идеальный, как бывало обычно – волосы растрёпанны, пиджак застёгнут кое-как. Все клоны стояли тут же, глядя на Куро с некоторым недоумением. Может, и впрямь рассудком помутился? Этот его порядок... Скорее всего, это было необходимостью, но поднадоело всем изрядно. – Джокер, немедленно верни пистолет. – Продолжил трефовый король. – Какой ещё пистолет? – Ухмылка, Джо развёл руками. О, быстро же он обнаружил пропажу! Джокер надеялся, что он и вовсе в свою коллекцию не заглядывает, лишь меняет пароли, но увы-увы. Надежды не оправдались. – Тот самый, который сейчас находится у тебя за поясом брюк. Быстро! Джокер нахмурился, глаза потемнели, лицо исказилось какой-то странной, непривычной гримасой, и он медленно положил на пол пистолет, толкнул его к трефовому, выпрямился. Пистолет завертелся, скользя по паркету, и остановился у самых ног Куро. – Ты меня достал. – Голос Джокера был тихим, глухим, и ничего хорошего не предвещал. – Порядок. Порядок. Законы. Режимы. Я терпел. Целую неделю я старался быть послушным, но ты цепляешься ко мне по самому незначительному поводу! Хватит. Тебе самому-то не скучно?! Возьми свой грёбаный пистолет, возьми, И ЗАСТРЕЛИСЬ К ЧЕРТЯМ! – Глаза полыхнули синим огнём. – Может, это сделает тебя чуть более весёлым. Точно завороженный, Куромаку медленно поднял пистолет, и выстрелил себе в висок. Щёлк. Он не вскрикнул, лишь голова дёрнулась, и с хрустом сломалась шея. Щёлк. А на лице, мёртвом уже лице, растянулась вдруг широкая улыбка. – Ку-ро!.. – Зонтик точно в замедленной съёмке видел, как падает бездыханное тело его короля, как пол заливает кровью. Кто-то кричал, ревел Габриэль. – Джо!.. Что ты наделал, Джо!.. – Ох... – Джокер сам, точно бы, очнулся. – Вот это – она. Моя сила всемасти... Мне решать, когда вам жить, когда вам умирать. – Хватит. С нас хватит, я зову создателя! – Данте вышел из дома, и уже через минуту вернулся с Фёдором. Пик склонился над мёртвым Куромаку, в неверии и оцепенении он тряс его за плечо, точно желая разбудить. Вару отвернулся и на труп не смотрел. Ромео побледнел, и грохнулся в обморок. В воздухе отчётливо и удушливо пахло кровью. – Так нельзя. Я давал тебе шанс, Джокер, этот шанс был последним. – В руках Фёдора мелькали карты, он вытащил из колоды красного джокера. – Я порву твою карту, и ты погибнешь. В моей колоде не будет больше Джокера! В моей колоде больше Джокера... Не будет.