Он разрушает миры

Хочу твоим рабом быть И твоим владельцем, Чтоб захватило дух Как на аттракционе, Хорошим парнем быть мне Или быть как гангстер, Ты можешь быть прекрасным, А я буду монстром! Хочу чтоб ты замолк, И чтобы был на нервах, Хочу освободить, Но не позволит ревность, И дёргать твои струны, Будто ты гитара. Используй, если хочешь, как марионетку! Ведь я просто дьявол, Что ищет искупленья, И я убийца, Что ищет искупленья, Я просто чёртов монстр, Что ищет искупленья! (Måneskin (Cover) – I Wanna Be Your Slave (На Русском)) – Нет!!! – Зонтик резко ударил Фёдора по руке, карта выпала из пальцев создателя. Трефовый поднял её, прижал к груди. – Нет. Это мой Джокер, я не позволю его убить. Теперь все смотрели на Зонтика. Несколько пар осуждающих глаз, и Зонтик остро ощутил – он тоже изгой, он такой же, как Джокер. – Отдай мне карту, Зонтик. – Фёдор нахмурился. – Нет. – Что ж. Тогда забирай СВОЕГО Джокера, и уходите оба, в то самое королевство, которое он уничтожил. – Чёрным маркером создатель перечеркнул карту трефового валета. Зонтик вскрикнул. Через всю грудь, крест на крест, на его коже появились раны, точно бы его клеймили раскалённым железом. А из колоды на пол осыпались отдельные обрывки карты короля треф. Они легли на ковёр, точно оборванные крылья бабочек, и тело Куро тут же исчезло без следа, словно бы его и не было, и лужа крови исчезла тоже. – Куро... Прости... – Упав на колени, Зонтик быстро собрал бумажные кусочки, сжал их в ладони, медленно поднялся. Его слегка шатало, схватив за руку Джокера, и, низко опустив голову, так, что волосы спадали на лицо, и ни на кого не глядя, Зонтик покинул дом карт. Навсегда? В это слово верить не хотелось. Он шёл, словно падший ангел – склонённая голова, сгорбленные плечики, казалось, его острые торчащие под тонкой голубой кофточкой лопатки, вот-вот превратятся в крылья. Глядя на него, Джокер впервые ощутил это – как сжимается от боли сердце. – Я... Зонтик качнул головой. – Мы всё исправим, мы, вместе. – Спасибо... – Джокер сжал его ладонь. Они шли по разрушенному и пустому городу, в руинах лежали дома, всюду были видны следы пожаров, но пламени уже не было – дотлело, потухло. – Больно?.. – Джо мягко коснулся пальцами его груди, попробовал исцелить, но ничего не вышло, магия лишь на миг бестнула в глазах, и потухла. – Больно. – Зонтик имел в виду вовсе не этот шрам. Разорванная карта Куромаку безмолвным укором жгла ему ладонь, прикосновения к этой бумаге были невыносимы, и, в то же время, он никогда бы не разжал ладонь. – Ты говорил про посох. – Он сломан. И утерян где-то тут, среди всех обломков... – Джокер окинул взглядом это бесконечное, мёртвое, пугающее. – Тогда мы его найдём. И восстановим. – Я всё исправлю! – Джо упал вдруг на колени перед Зонтиком, порывисто схватил его ладони, и принялся целовать тонкие озябшие пальчики. – Клянусь, ради тебя я сделаю всё, я залечу твои раны, я воскрешу Куромаку... Зонтик вздрогнул. – Это возможно?! – Да, с посохом и с магией всемасти – возможно. – Встав на ноги, Джокер взял на руки измученного и продрогшего валета, прижал его к груди, совсем нежно, и зашагал вперёд уверенной походкой. – Ведь Я решаю, когда вам жить, и когда вам умирать...